- А вывести его оттуда он сможет? - серьезно спросил Сатта.
      - Кто знает?
      Этот вопрос уже давно беспокоил Гвидо. Конечно, у Кризи давно созрел план, как пробраться на виллу. Но знает ли он так же хорошо, как выбраться оттуда?
      * * *
      Уолли припарковал взятую напрокат "ланчию" рядом с "мёбексом". Пэдди сидела на ступеньке фургона и смотрела, как он выходит из машины. Уолли захлопнул дверцу "ланчии" и молча стоял, глядя на нее. Пэдди очень долго сидела не двигаясь. Потом скрестила руки на груди и стала раскачиваться взад и вперед. Лишь после этого она расхохоталась.
      За ее спиной появился Кризи и оценивающе уставился на Уолли. Через какое-то время он кивнул и улыбнулся. Пэдди соскользнула со ступеньки, упала на траву и стала по ней кататься. Ее просто душил хохот.
      - Вот баба чертова! - в сердцах проговорил Уолли.
      Кризи не мог с ним не согласиться.
      - Трудновато ей, видно, оценить истинную красоту.
      Пэдди уже пришла в себя и снова села на ступеньку, обхватив руками колени.
      - Уолли Уайтмен, - сказала она торжественно, обнажив в широкой улыбке белые зубы, - выглядишь ты прямо как расфуфыренный индюк!
      Уолли стоял рядом с черной "ланчией" в темно-синем костюме в чуть заметную полоску и держал в руке дорогой черный портфель. На замечание подруги он никак не отреагировал.
      - Ну что, нормально я выгляжу? - не без гордости спросил он Кризи.
      - Отлично, - ответил тот, потом обернулся к Пэдди. - Ты просто в хороших вещах не разбираешься. А если он лишь индюк расфуфыренный, что же ты тогда всю ночь в подушку проревела?
      - Чушь собачья! - фыркнула Пэдди, рывком поднимаясь с земли. - Я по нему и год не соскучусь, не то что одну паршивую ночь!
      Тем не менее она подошла к Уолли и прижала его к себе.
      - Потише, девонька, - сказал он с улыбкой. - Так ты мне новый костюм помнешь.
      Они зашли в фургон и расселись вокруг небольшого стола. Уолли подробно рассказал, как он выполнил все указания Кризи.
      - Что теперь делать будем? - с нетерпением спросил Уолли.
      Кризи разложил на столе карту и показал на расположенный неподалеку небольшой аэродром.
      - Здесь находится авиационный клуб Реджо-ди-Калабрия. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас туда отправился и зафрахтовал небольшой самолет до Трапани на западном побережье Сицилии.
      Уолли и Пэдди обменялись взглядами.
      - Вот, значит, как, - сказала Пэдди. - Ты туда на самолете залететь собрался.
      - Не совсем так, - ответил Кризи.
      Он объяснил, что сначала планировал договориться по телефону о ночном полете, а при необходимости угнать самолет вместе с летчиком. Однако помощь Уолли упростила дело.
      Загадка, которую он им загадал вчера, была разгадана. Уолли должен сказать пилоту, что он - бизнесмен, у которого каждая минута расписана. Ему предстоит провести несколько деловых встреч в Реджо, а как только они закончатся, надо срочно вылетать в Трапани. Если в авиационном клубе кто-нибудь заинтересуется его персоной, то сразу же выяснит, что он остановился в самом дорогом номере самой дорогой гостиницы в городе, сорит деньгами направо и налево, заказывая самые изысканные блюда и вина в ресторане, арендует самую дорогую машину и подолгу говорит по телефону с заграницей. Короче говоря, такой клиент должен сразу же внушить доверие.
      Кризи попросил Уолли объяснить пилоту, что он точно не знает, когда сможет вылететь, и предупредит его о времени полета не меньше чем за шесть часов. Может быть, придется лететь даже ночью, но полет обязательно состоится в ближайшие три дня.
      - Почему ты не можешь заранее назначить время? - спросил Уолли.
      - Это зависит от погоды.
      - Тогда почему же ты так уверен, что полетишь в ближайшие три дня?
      - Потому что как раз в это время будет новолуние - месяца либо вообще не будет, либо свет его будет очень слабым.
      Хоть любопытство Уолли и не было удовлетворено до конца, он попридержал свои вопросы, пока Кризи говорил о том, что в авиационном клубе есть четыре небольшие самолета: две "чессны", "пайпер комманч" и "коммандер". Важно зафрахтовать "чессну". Если настойчивость Уолли в этом вопросе вызовет какие-то подозрения, пусть скажет, что уже летал на этом самолете и хорошо с ним знаком. Оплатить рейс ему надо полностью и наличными.
      - А почему так важно, чтобы это была именно "чессна"? - спросил Уолли.
      - Потому, что у нее высокое расположение крыльев на фюзеляже.
      - Ну и что из этого?
      - Из нее легче прыгать.
      Теперь любопытство Уолли было полностью удовлетворено.
      * * *
      Гравелли и Дикандиа сами делали обходы. Они проверяли все посты самым тщательным образом.
      После беседы с часовыми, охраняющими подходы к стене виллы со стороны главных ворот, они по саду возвращались обратно в дом.
      - Еще одна такая неделя, и уже ничего нельзя будет поправить, - сказал Дикандиа.
      - И теперь может быть слишком поздно, - ответил Гравелли. - В Турине уже идет война. В Риме три семьи стали сводить давние счеты. Даже в Калабрии неспокойно. Дону Моммо было обещано, что пока он будет сидеть в тюрьме, все будет тихо. Но пару дней назад на него было совершено покушение. Кантарелла уже вообще ничего не делает. Он с каждым днем все больше подрывает к себе уважение, сидя здесь, как мышь в норе. Абрата завтра приедет пошептаться с Кантареллой. Он в ужас придет, застав его в таком состоянии.
      Дикандиа подумал, что Гравелли немного сгущает краски. Он работал на Кантареллу вот уже двадцать лет, и его преданность боссу стала притчей во языцех. Поколебать его уверенность в непогрешимости Кантареллы было не так-то просто.
      Внезапно Гравелли схватил его за руку, и двое мужчин застыли на посыпанной гравием дорожке как вкопанные.
      Из темноты беззвучно вынырнули две длинные черные тени. Собаки подошли к людям, обнюхали их и так же бесшумно исчезли.
      - От этих проклятых псов у меня мороз по коже продирает, - злобно процедил Дикандиа сквозь зубы.
      - Брось, - усмехнулся Гравелли. - Когда эти собаки чуют знакомый запах, они совершенно безопасны.
      - Лучше бы память их не подвела, - ответил Дикандиа, и они пошли по дорожке дальше.
      На виллу мужчины вошли через заднюю дверь. Попали они сразу в кухню просторное помещение с большой плитой, которое временно было переоборудовано в столовую для недавно прибывшего пополнения телохранителей. Человек шесть, лениво развалившись на стульях, смотрели телевизор. На деревянном столе в беспорядке стояли тарелки с остатками трапезы. Автоматы и пара ружей все время были у них под рукой.
      В центральную часть виллы из кухни вел коридор. В ближайшей к кухне комнате, мимо которой он проходил, на деревянных скамейках перед выходом на ночное дежурство спали или просто отдыхали остальные телохранители.
      В конце коридора шла лестница на второй этаж, там находились кабинет и спальня Кантареллы. К ним примыкали комнаты Гравелли и Дикандиа.
      Боссы обменялись парой слов с охранниками и поднялись к себе.
      Перед дверью в кабинет сидел личный телохранитель Кантареллы. Когда советники приблизились, он встал, два раза стукнул в дверь и отворил ее. Они вошли, чтобы доложить, что все в порядке.
      * * *
      Через два дня промозглый северный ветер утих. На ближайшие сутки прогноз был удовлетворительным: над Северной Сицилией синоптики обещали облачность и слабый восточный ветер.
      Кризи готовился к вылету.
      Ранним вечером он раскрыл большой широкий чемодан и вынул из него посылку, полученную в Марселе от французского генерала. Пэдди и Уолли с интересом наблюдали, как он на траве разворачивает и аккуратно раскладывает большие куски черной ткани.
      - Это совсем не похоже на парашют, - заметил Уолли.
      - Да, - согласился Кризи, - скорее на крыло. Времена, когда парашютист полагался лишь на удачу и везение, давно ушли в прошлое. Это - французский "мистраль". Хорошо подготовленный десантник может на нем лететь даже против ветра и приземлиться всего в нескольких ярдах от цели.
      Они помогли ему распутать и разложить стропы, потом отошли в сторону, наблюдая за тем, как ловко он раскладывает их и размещает на куполе парашюта.
      - А запасного у тебя нет? - спросил Уолли.
      Он часто видел в кино парашютистов, у которых на всякий случай к груди был прикреплен небольшой запасной парашют.
      Кризи покачал головой.
      - Я не могу брать с собой столько лишнего веса.
      Он объяснил, что, как правило, десантник, прыгая с парашютом, привязывает сумку со всем необходимым на пятиметровом тросе, и она свободно свисает в воздухе. Тяжелая сумка, первой упав на землю, смягчает ему приземление. Но, развязывая сумку на земле и доставая из нее оружие, он теряет драгоценные секунды. Кризи собирался прыгать, держа все оружие в полной боевой готовности. Поэтому он немного рисковал, зная, что его приземление будет жестким.
      Он закончил сворачивать парашют и прислонил его к фургону "мёбекса". Потом обернулся к Уолли.
      - Я буду готов через полчаса.
      - Тебе еще понадобится моя помощь? - спросил Уолли.
      - Нет. Я все сделаю сам. Подождите меня, пожалуйста, снаружи.
      В фургоне Кризи достал вторую посылку - из Брюсселя. Когда он ее распаковал, почувствовался запах одежды, которой долго никто не пользовался. Это была его старая боевая камуфляжная форма. На рукаве красовалась нашитая разноцветная эмблема Первого воздушно-десантного полка Иностранного легиона.
      Он долго держал форму в руках, погрузившись в воспоминания двадцатилетней давности. Потом резко бросил на скамью и стал переодеваться.
      Когда он вышел из "мёбекса", уже почти стемнело. Пэдди и Уолли стояли рядом, опершись на "ланчию". Пэдди, взглянув на Кризи, застывшего в дверном проеме, тихо всхлипнула.
      Они знали, кем он был и что он собирался делать. Но лишь теперь, когда американец стоял перед ними в боевой экипировке, они отчетливо представили себе, на что он идет.
      В этом одеянии он напоминал слишком сильно накачанную автомобильную шину. Брюки камуфляжного комбинезона были заправлены в высокие ботинки на шнуровке. Грудь прикрывал десантный жилет с массой разнообразных приспособлений для боеприпасов и амуниции - с каждой его стороны свешивалось вниз по несколько гранат, между ними - объемная сумка. С правой стороны на ремне крепилась брезентовая кобура. Кроме нее, на поясе - спереди и сзади было пристегнуто несколько небольших подсумков. С шеи на кожаном ремешке свисал короткий тупорылый автомат "ингрэм", плотно прижатый к правому предплечью специальным ремешком. В левой руке он держал черную вязаную шапочку.
      Кризи поднял с земли парашют и двинулся к "ланчии", бросив на ходу:
      - Ты готов?
      Уолли хотел было что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он молча открыл дверцу машины. Кризи аккуратно положил парашют и обернулся к Пэдди.
      - Со словами у меня, Пэдди, сама знаешь - плоховато. Но я так думаю, и без них все ясно.
      Она хмыкнула, сглотнув слезы, затрясла большой головой и произнесла:
      - Ты, Кризи, просто тупой болван. Даже представить себе не могу, что будет, если тебя не станет.
      Он улыбнулся и обнял Пэдди за плечи.
      - Со мной все будет в порядке. Мне к этому не привыкать - такая уж у меня профессия.
      Она вытерла слезы с щек и крепко его обняла. Жесткий металл больно вжался в ее тело, но Пэдди на это было наплевать. Потом она пошла к фургону, забралась внутрь и с силой захлопнула за собой дверь.
      * * *
      Дорога до небольшого аэродрома заняла всего двадцать минут. Кризи лежал на заднем сиденье, и снаружи его не было видно. Минут через пять, как они отъехали, Уолли спросил:
      - Как ты оттуда выберешься?
      - Дверца "чессны" открывается против ветра, - ответил Кризи.
      - Да нет, - сказал Уолли, - я имею в виду виллу Колаччи. Теперь я знаю, как ты туда попадешь, но не могу себе представить, как ты оттуда сматываться будешь.
      Ответ был крайне лаконичным, он начисто исключал дальнейшие расспросы.
      - Если туда можно пробраться, значит, есть и обратный путь.
      Еще несколько минут они проехали в молчании. Потом Кризи спросил:
      - Уолли, ты ничего не забыл? Точно помнишь очередность всех действий?
      - Абсолютно, - ответил Уолли. - Не переживай, никаких неувязок не будет.
      - А потом?
      - Все пройдет как по маслу - уже вечером мы будем в дороге.
      - Не откладывайте ни секунды, - проговорил Кризи. - Здесь большой переполох поднимется, но утром во что бы то ни стало вам нужно быть уже на пароме.
      Уолли уверенно сказал:
      - Кризи, можешь ни о чем не беспокоиться - мы там будем. Приезжай потом к нам в Австралию.
      С заднего сиденья донесся приглушенный смешок.
      - Приеду. Ты там за ней присматривай. Она у тебя женщина путевая.
      - Я знаю, - отозвался Уолли. - Подъезжаем к аэродрому. На стоянке всего пара машин. Вроде все чисто.
      Уолли поставил "ланчию" рядом с ангаром, взял портфель и открыл дверцу. Голову он назад не поворачивал.
      - Удачи тебе, Кризи.
      - Спасибо, Уолли. Чао!
      * * *
      Чезаре Нери посмотрел на бортовые приборы. Ему хотелось как можно скорее завершить этот чартерный рейс. Пилотом он был добросовестным, обучение и подготовку проходил в военно-воздушных силах и строго соблюдал все предписания. То обстоятельство, что о времени вылета его должны были уведомить за шесть часов, слегка выбило его из колеи - он не мог выпить. А он это любил. Ночь летчик собрался провести в Трапани - там у него жили хорошие приятели.
      Он взглянул на австралийца, удобно расположившегося на сиденье справа. Мужчина, казалось, немного нервничал. Чезаре к этому давно привык. Люди, как правило, спокойно себя чувствуют в больших реактивных машинах, но стоит кому-нибудь оказаться в маленьком самолете рядом с пилотом, как все начинает казаться хлипким и ненадежным.
      - Мы готовы к взлету.
      Пассажир кивнул.
      - Отлично.
      Затарахтел двигатель. Чезаре следил за датчиком давления масла. Пассажир коснулся его руки и, перекрывая шум мотора, громко спросил:
      - Сколько нам лететь до Трапани?
      - Около часа, - ответил Чезаре, не сводя глаз со стрелок приборов.
      - Туалета здесь нет?
      Чезаре отрицательно покачал головой. Тогда пассажир сказал:
      - Если вы не возражаете, я здесь схожу, чтоб по пути неприятности не случилось.
      Чезаре слегка усмехнулся. Да, на этот раз ему действительно нервный клиент попался. Он протянул руку и открыл правую дверцу.
      - Давайте, действуйте, только держитесь подальше от винта.
      Пассажир отстегнул привязной ремень и выбрался из кабины. Чезаре снова стал внимательно следить за показаниями датчиков.
      Через пару минут в раскрытой дверце появился человек. Чезаре скосил глаза и неподвижно застыл. Потом повернул голову вправо, внимательно взглянул на пистолет и на человека, который держал его в руке.
      - Делайте свое дело, - сказал незнакомец, с трудом влезая в тесную кабину. - Вам ничего не угрожает, можете быть спокойны.
      Пристегиваться ремнем он и не думал. Только немного склонился вперед в небольшом кресле, правую руку положил на приборную панель и слегка развернул корпус к пилоту. Пистолет был направлен чуть вниз, прямо под ребра Чезаре.
      - Проверьте, как работают датчики, - сказал он. - Делайте все, что положено по инструкции. На этой машине летать я умею, как пользоваться радиопередатчиком, знаю. Так что не делайте глупостей.
      Чезаре сидел совершенно неподвижно, сложив руки на коленях. Голова его напряженно работала. Новый пассажир не стал мешать ему думать, он просто сидел и ждал. В конце концов Чезаре принял единственно возможное решение. Он продолжил обычную подготовку самолета к полету.
      Через десять минут они уже летели над Мессинским проливом на высоте четырех тысяч футов. Впереди горели огни Сицилии.
      * * *
      - Можете убрать вашу пушку. Я знаю, кто вы такой.
      Думал Кризи недолго, потом вложил "кольт" в брезентовую кобуру и застегнул ее. После этого чуть развернулся, поудобнее пристроив на кресле парашют, протянул руку и взял карту Чезаре. Карандашом на ней был нанесен маршрут до Трапани. Он проходил в трех милях к югу от виллы Колаччи. Кризи взглянул на летчика.
      - После того как вы минуете маяк в Термини Имерезе, я вас попрошу сделать совсем небольшой крюк.
      Чезаре невесело усмехнулся.
      - Надо мне было больше взять за этот рейс.
      Кризи улыбнулся ему в ответ.
      - Меньше: пассажир пролетит с вами только часть оплаченного пути.
      - Хоть то хорошо, что вперед заплатили, - сказал Чезаре. - Вам бы лучше рассказать мне все, как есть.
      Держа в руках карту, Кризи наклонился к летчику и ткнул пальцем в какую-то точку.
      - Пропустить это место вы никак не сможете. Оно находится в пяти километрах к югу от Палермо и в трех - к востоку от Монреаля. Освещено оно, как настоящая рождественская елка.
      Он взглянул на приборную панель. Самолет летел на высоте пяти тысяч футов.
      - На какой высоте вы обычно летите?
      - Семь тысяч футов.
      - Отлично. Оставайтесь на этой высоте, пока не пролетите маяк. Потом поднимайтесь до двенадцати тысяч футов.
      Чезаре удивленно на него взглянул, и Кризи пояснил:
      - Я сделаю затяжной прыжок - прыгну с большой высоты, а парашют раскрою как можно ниже над землей.
      Чезаре кивнул.
      - На какой высоте вы собираетесь раскрывать парашют?
      - Около двух тысяч футов. Все зависит от того, как далеко отнесет в сторону. Сейчас дует восточный ветер со скоростью десять узлов, так что я смогу выйти прямо на цель.
      Чезаре взглянул на уложенный парашют.
      - Что это за модель?
      - Крыло - французский "мистраль".
      Чезаре бросил взгляд на вооружение, которым был увешан Кризи.
      - Я, конечно, знаю, что вы - мастер своего дела, - сказал он. - Вам по-другому нельзя. Действовать там придется быстро и решительно. - Чезаре немного подумал, затем продолжил: - С этими местами я неплохо знаком. Вас будет немного сносить воздушным потоком, который дует со стороны гор. В свободном полете вы этого не почувствуете, потому что сдувать начинает ниже двух тысяч футов. Поэтому я бы вам посоветовал прыгать чуть дальше к югу.
      Об этом Кризи раньше не задумывался. Слова летчика, без всякого сомнения, были искренними.
      - Спасибо, я так и сделаю. У вас, надо полагать, приличный опыт.
      Чезаре кивнул.
      - Я пять лет прослужил в ВВС, летал на транспортных самолетах. Сколько в те годы парашютистов сбросил, и сосчитать не смогу. А потом - любителей сбрасывал из парашютного клуба.
      - Хорошо, - сказал Кризи. - Дальше по дороге сможете их всех пересчитать. Извините меня. Это дело чревато серьезными осложнениями. Мне придется вырубить ваш передатчик.
      Какое-то время Чезаре молчал, глядя сквозь стекло. Когда он снова заговорил, в голосе его слышалось волнение.
      - Я рад, что вы летите в моем самолете. Многие вас поддерживают, подавляющее большинство. Поколения моих предков жили в Калабрии. Мы знаем, насколько эти люди могущественны. Все мы потрясены тем, что вы смогли сделать в одиночку. Мы вами восхищаемся. Я очень рад, что именно мне посчастливилось вам помочь. Сброшу я вас так, что вы приземлитесь точно туда, куда рассчитываете.
      Через некоторое время Кризи спросил:
      - Вы потом продолжите полет до Трапани?
      - Я вернусь обратно в Реджо - так будет безопаснее. А что это был за австралиец?
      В неясном свете красной лампочки, освещавшей кабину, черты Кризи казались мягче, чем на самом деле. Он просто сказал:
      - Такой же человек, как вы.
      * * *
      В Палермо стояла теплая погода, окна в баре гостиницы "Гранд" были распахнуты настежь. Сатта, Гвидо и Беллу стояли у стойки и потягивали перед ужином аперитив. Настроение у Сатты было неплохое, а все благодаря двум молодым американкам, сидевшим за угловым столиком. У одной были восхитительные рыжие волосы. Рыженьких Сатта просто обожал. Вторая была тоже ничего - блондинка.
      - Прилипалой ее вроде не назовешь, - заметил Сатта и, увидев на лице Беллу озадаченное выражение, пояснил: - Красивая девица, как правило, по вечерам выходит вместе с безобразной подругой. В выигрыше остается и та, и другая. Красотка по сравнению с подружкой выглядит еще привлекательнее, а дурнушке достается приятель того, который снимает красотку. Прилипала - это рыба такая, она присасывается к акуле, и ей достаются объедки хищницы. - Он взглянул на блондинку и улыбнулся ей. - Но эту ласточку прилипалой назвать было бы совсем несправедливо - она и сама себя прокормит. Как считаешь, Гвидо, она тебе подойдет?
      Гвидо глянул через столик. Блондинка действительно была хороша. Если попытаться перевести на обычный язык то, что она сообщила Гвидо на извечном языке взглядов, опустив вниз длинные ресницы и изобразив на лице полное безразличие, то можно было бы сказать, что Гвидо, без сомнения, имел шанс заслужить ее благосклонность. По всей видимости, девушки уже поделили претендентов на их сердца на ближайшую ночь. Гвидо, однако, был не в настроении. Он все время думал о Кризи, ни на минуту не мог отключиться. Внутренний голос подсказывал ему, что его друг на подходе, где-то совсем недалеко. Провести эту ночь с девушкой он не мог себе позволить. Поэтому он пожал плечами, улыбнулся и ответил Сатте:
      - Эту честь я готов уступить карабинерам, у вас ведь такая тяжелая служба, - он окинул взглядом просторное помещение бара. - Жизнь ваша полна неудобств, поэтому благодарные почитатели с удовольствием дадут вам возможность хоть немного развлечься.
      - Слушай, ты обратил внимание на то, - сказал Сатта, обращаясь к Беллу, - что неаполитанцы всегда язвят? Ну да ладно, так тому и быть. Капитан Беллу, в ходе дальнейшего прохождения службы и в связи с ожидающим вас повышением в чине вам предписывается разработать стратегический план покорения двух девушек, сидящих за угловым столиком. Очевидно, первым маневром при проведении данной операции должно стать приглашение их с нами поужинать. Как вы собираетесь провести маневр тактически?
      - Подойду к ним с бутылкой шампанского и скажу, чтобы шли с нами ужинать.
      - Так прямо и отдашь распоряжение? - спросил Сатта с явной насмешкой. Может быть, все-таки пригласишь их на ужин?
      - Полковник, - возразил Беллу, - ты же сам говорил, что с женщинами нужно обращаться, как с официантами, - вежливо, но твердо.
      Сатта радостно взглянул на Гвидо.
      - Ну разве это не убедительный аргумент в пользу повышения его по службе?
      Гвидо ничего не ответил. Он сжал руку Сатты и произнес:
      - Слушай!
      Из распахнутого окна чуть слышно доносился монотонный рокот самолета.
      - Кризи!
      Сатта и Беллу непонимающе на него уставились.
      - Я так думаю, это Кризи летит.
      Гвидо поставил стакан на стол, встал и направился к двери.
      - Он же десантник, - бросил неаполитанец через плечо. - Как еще, по-вашему, он сможет пробраться на виллу? Давайте, надо идти.
      Сатта взглянул сначала на Беллу, потом через стол с сожалением посмотрел на рыженькую.
      - Пойдем, - процедил он сквозь зубы. - Кризи с его расписанием всегда остается верен себе.
      * * *
      Дверца кабины скользнула назад. Кризи застыл в дверном проеме. Резиновые подошвы его высоких ботинок упирались в подпорку шасси. Черная вязаная шапочка плотно обтягивала голову, на лице лежали черные полосы маскировочной раскраски. Глаза напряженно следили за Чезаре.
      Летчик делал плавный вираж, поглядывая то вправо, то влево, чтобы сличить рельеф местности с показаниями приборов. Левая коленка подпирала колонку руля - он готов был удерживать штурвал, чтобы выровнять самолет, когда вес его уменьшится.
      Правой рукой Чезаре рубанул воздух.
      - Кризи - давай!
      Летчик повернул голову - дверной проем был пуст.
      * * *
      Окна на вилле Колаччи были закрыты. Все, до единого. Кантарелла слегка отодвинул штору в кабинете и выглянул в сад. Густая тьма рассеивалась за стеной, окружавшей виллу, лишь лучами прожекторов. За последние несколько дней страх его немного притупился, вытесненный растерянностью и гневом. Люди, поколениями безропотно подчинявшиеся ему, теперь ставили под сомнение его власть над ними. Даже кое-кто из его ближайшего окружения. Он видел это по выражению их лиц. Лишь несколько минут назад в этой самой комнате Абрата вел себя просто вызывающе. Скоро этого психа прикончат, тогда он сможет спокойно вернуться к своим делам и все опять почувствуют его власть. Они скоро уяснят себе, что к чему. От этих мыслей черты его тонкого лица заострились и стали жестче. Полные губы решительно сжались. Он плотно задернул штору и сел за письменный стол.
      Через несколько секунд Кризи упал с неба прямо в сад виллы Колаччи, как огромная черная беременная летучая мышь.
      Глава 22
      Спустился Кризи на траву, как раз на расчищенное от деревьев пространство между стеной и садом. Приземление прошло удачно: поджав ноги, он легко откатился вбок, отстегнул парашютные стропы и оттащил купол в гущу фруктовых деревьев.
      В руке его был "кольт". Он быстрым движением вынул из подсумка на ремне глушитель и навинтил его на ствол, вынул из одного из кармашков прибор ночного видения "трилукс".
      Кризи пристально осмотрел весь сад. Стелясь по земле, к нему быстро неслись две черные, зловещие тени. "Трилукс" и дуло "кольта" были направлены в одну сторону. Американец набрал полные легкие воздуха и приготовился. Доберманы были обучены беззвучно нападать и беззвучно убивать.
      Сдохли обе собаки тоже беззвучно. Первая - в десяти метрах от него с пулей, пробившей голову и глотку, вторая - в пяти метрах с пулей в сердце.
      Отдыхавшие в кухне охранники смотрели по телевизору футбол - "Ювентус" играл против "Неаполя". Когда стукнула оконная рама, все, как по команде, обернулись. В комнату влетела круглая граната.
      Трое были убиты наповал, двое - выведены из строя осколочными ранениями. Еще двоих, не задетых взрывом, оглушило взрывной волной. Они еще не успели потянуться за оружием, как дверь была вышиблена сильным ударом снаружи.
      Кризи стоял в дверном проеме с автоматом на уровне груди. Глаза его обшаривали комнату. Когда он обнаружил оставшихся в живых, дуло "ингрэма" стало ослепительно белым, и признаков жизни на кухне не осталось.
      Без спешки, но быстро он пересек помещение и затаился у двери в коридор. Пустая автоматная обойма со стуком упала на каменный пол; полная, щелкнув, встала на свое место - "ингрэм" снова был готов сеять смерть. Прижавшись спиной к стене около самой двери, Кризи замер, напряженно прислушиваясь к звукам, доносившимся из других помещений виллы.
      Раздавались близкие возгласы растерявшихся людей и приглушенный шум суматохи. Хлопали двери. Кризи присел на корточки, нырнул в дверь и снова нажал на курок, держа автомат чуть ли не у самого пола.
      По коридору шли трое мужчин - одному посчастливилось заскочить обратно в комнату, двое отлетели назад, как будто их смыло мощной струей водяной пушки.
      Кризи снова устремился вперед, мгновенно перезарядив автомат. Его действия напоминали странный танец, все движения которого были подчинены жестко обусловленному ритму. Музыкальным сопровождением этого смертоносного балета были вопли и стоны, перемежавшиеся треском автоматных очередей, а в следовавших за этим паузах раздавался стук об пол очередной пустой обоймы.
      Кризи плавно скользнул мимо комнаты, временно приспособленной под спальню телохранителей, правой рукой бросил в дверь еще одну гранату и тут же отвернулся. Едва прогремел взрыв, Кризи повернулся обратно и увидел на полу коридора обезображенную фигуру вопившего от боли человека, пытавшегося навести на него ружье. Нажав на курок, Кризи выпустил в него короткую очередь, потом сделал несколько быстрых шагов и оказался у самой лестницы.
      * * *
      Прямо над ним, на лестничной площадке второго этажа, стоял Кантарелла. В правой руке к него был зажат пистолет, левой он вцепился в рукав телохранителя.
      - Оставайся здесь! - прокричал он, лицо его было перекошено от страха.
      Дикандиа, Гравелли и Абрата стояли у самой лестницы с пистолетами, направленными вниз. Дикандиа был без рубашки, его грудь и спину покрывали густые, черные волосы.
      - Спускайтесь вниз! - приказал босс.
      Все они обернулись и в нерешительности уставились на Кантареллу - на его лице одновременно выражались страх и ярость.
      - Быстро спускайтесь вниз! - снова крикнул он и поднял пистолет.
      Дикандиа сделал шаг вперед и поставил ногу на первую ступеньку. Кантарелле была видна лишь верхняя часть его тела, когда снизу снова раздалась автоматная очередь. Он увидел, как Дикандиа резко подскочил вверх, в покрывавших его грудь волосах открылся ряд красных дыр, потом его обмякшее тело обрушилось на ступени лестницы и покатилось вниз.
      Гравелли и Абрата отпрянули назад. Они посмотрели на стоявшего в десяти метрах от них Кантареллу, которого прикрывал собой телохранитель. Когда они обернулись в другую сторону, было уже поздно: граната разорвалась ровно между ними. Кантареллу и его охранника от верной смерти спас угол стены.
      Отчаянный ужас сковал Кантареллу. Он оттолкнул от себя охранника и, тяжело волоча ноги, укрылся в своем кабинете. Запер дверь, подошел к окну и отдернул шторы. Окно Кантарелла открывать не стал, просто выбил стекло рукоятью пистолета и закричал:
      - Куда вы там все подевались? Идите быстро сюда! Поднимайтесь наверх!
      * * *
      Кризи поднялся на второй этаж, взглянул на останки растерзанных тел и бесшумно прошел несколько шагов по коридору до угла. Он услышал истошные вопли Кантареллы.
      "Ингрэм" он зажал в правой руке, а левой отстегнул с крепления на жилете еще одну гранату. Поднеся ее к "ингрэму", он мизинцем правой руки вынул чеку и ослабил пружину. Потом аккуратно положил гранату на пол у самого угла стены, посчитал до двух, разжал пальцы и носком правого ботинка легонько подтолкнул ее вбок по коридору.
      Когда раздался взрыв, Кантарелла резко отвернулся от окна. Он увидел, как взрывной волной дверь сорвало с петель, и вслед за ней в комнату влетел его охранник, вернее, то, что от него осталось.