- Ты очень удивишься, если узнаешь, что стоит за многими событиями, подмигнув, сказал он Кризи. - Возьми, например, деда Нади с отцовской стороны. Это был тот еще мужик!
      - А ты, оказывается, старый сплетник, - сказала Надя. - Нечего деда моего поливать. Он уже больше двадцати лет как умер!
      - И то правда, - согласился хозяин. - Много в тот день слез женских пролилось. Так что ты уж присматривай за ней - в ее жилах та же кровь течет.
      Ужин они закончили острым перченым сыром.
      - Под него лучше пьется, - сказал Салву, выливая остатки вина из кувшина в стакан Кризи. Потом он ненадолго вышел и вернулся с полным кувшином.
      Домой они ушли далеко за полночь.
      - Есть одна китайская поговорка, - сказал Кризи прощаясь, - "Управляй страной так, как готовишь маленькую рыбку". Если следовать этой пословице, ты, Салву, должен был бы быть премьер-министром.
      - Это ты правильно говоришь. Вот только времени на рыбалку у меня тогда не хватало бы.
      Старик усмехнулся, прислонившись к дверному косяку. После того количества вина, которое он выпил, было совершенно непонятно, как он вообще умудрялся держаться на ногах.
      Кризи тоже чувствовал, что слегка перебрал, и Наде пришлось не раз его поддерживать, чтобы он не упал, спотыкаясь о камни на тропинках.
      Наутро, впервые за несколько месяцев, Кризи проснулся с тяжелой головой.
      - На сегодня тренировки отменяются, - сказала Надя, ставя на постель поднос с кофе.
      Он взглянул на нее мутными глазами, встал и пошел в ванную. Она услышала звук душа, через несколько минут он вышел, обернутый вокруг пояса полотенцем, и стал делать свою обычную зарядку. "Ничто не может изменить его планов, - думала Надя. - Я ему готовлю, сплю с ним, вчера даже укладывала его в постель, но остановить его, отговорить от намеченного им самим - не в моих силах".
      Вскоре ее мысли подтвердил сам Кризи.
      - Надя, я уезжаю дней через десять. - Он старался говорить мягко, избегая ее пристального взгляда. - Я должен ехать в Марсель. Сегодня мне надо узнать расписание пароходов.
      - Не надо, - сказала она так, как будто речь шла о погоде, - я сама это сделаю. У меня в туристическом агентстве в Валлетте работает подруга, я ей позвоню. Мне кажется, в Марсель есть один рейс раз в неделю. Корабль называется "Толетела".
      * * *
      На следующий день пришло письмо от Гвидо. Кризи взял его с собой наверх и внимательно осмотрел конверт. Оно было распечатано и вновь заклеено - слой старого клея чуть выступал из-под линии, где он был заклеен во второй раз. В конверте лежали четыре странички, исписанные бисерным почерком Гвидо, к одной скрепкой была прикреплена багажная квитанция железнодорожного вокзала в Марселе.
      Вечером Кризи написал два письма. Одно было адресовано генералу французской армии. Под Дьенбьенфу он был еще младшим офицером и получил там тяжелое ранение. После поражения и сдачи в плен Кризи три недели нес его на плечах до лагеря военнопленных и тем самым спас ему жизнь.
      Теперь он просил генерала об одолжении: ему нужно было кое-что из специального снаряжения, имевшегося только во французской армии. Он обращался к генералу с просьбой прислать это до востребования в Марсель на главпочтамт.
      Второе письмо он написал хозяину небольшого бара в Брюсселе, тоже бывшему наемнику. Его он также попросил выслать в Марсель посылку.
      Глава 13
      Бег времени ускорялся.
      Через два дня Кризи отплывал в Марсель, а завтра должна была состояться последняя тренировка с отрядом Джорджа.
      Ночью он заработался допоздна. Через открытую дверь в спальню он видел спящую Надю, ее длинные черные волосы, разметавшиеся по белой подушке.
      Кризи привык всегда доводить дело до конца, и теперь он трудился, чтобы за все отблагодарить Джорджа. Они уже обсуждали вопрос о том, чтобы разбить отряд на пары, - это Кризи ему посоветовал. По своему многолетнему военному опыту он знал, что два человека, хорошо знающие привычки, образ мыслей и навыки владения оружием друг друга, действовали в бою гораздо эффективнее, чем отдельные бойцы, даже превосходящие их численностью. Поэтому теперь он писал краткие характеристики на каждого бойца отряда и давал профессиональные советы, как сформировать пары.
      Для каждой пары он рекомендовал специальные тренировки, учитывая, в чем бойцы, по наблюдениям Кризи, особенно преуспели за последние несколько недель.
      После этого он подготовил список дополнительного оборудования и вооружения, которое пригодилось бы отряду в ходе боевых операций.
      И в заключение он набросал замечания тактического характера. Это могло бы пригодиться Джорджу при разработке плана той или иной операции.
      Он начал писать около девяти, а закончил далеко за полночь - стол был завален листами бумаги. Потом Кризи встал, потянулся, несколько раз сжал и разжал руки, чтобы кровь прилила к затекшим пальцам, и пошел в спальню.
      * * *
      Прогресс в подготовке членов отряда был заметен невооруженным глазом. Прошли уже третьи учения, и навыки спецназовцев значительно окрепли, и бойцы об этом знали. Когда они на этот раз столь же откровенно обсуждали результаты тренировки, похвал со стороны Кризи и Джорджа было больше, чем критики.
      Поскольку все знали, что Кризи занимается с ними в последний раз, его решили пригласить выпить на прощанье. Сначала Кризи хотел было отговориться под предлогом, что не успеет на последний рейс парома, но ребята все организовали заранее. Вечером специальный патрульный катер береговой охраны должен был доставить его от таможни на пристань Мджарра.
      - Наде я уже позвонил, - сказал Джордж. - В восемь она будет тебя ждать в "Глиниглз".
      В баре ему подарили галстук с вышитым гербом - черный орел на красно-белых полосах, символизировавших цвета Мальты. Такие галстуки имели право носить лишь бойцы полицейского отряда, и подарок этот свидетельствовал о неофициальной причастности Кризи к подразделению. Джордж произнес небольшую речь, в которой благодарил его за помощь в подготовке молодых полицейских и желал ему в будущем всяческих успехов. После этого стражи порядка позволили себе пропустить по рюмке.
      Кризи передал Джорджу записи, сделанные прошлой ночью. Особое внимание он уделил списку оборудования и оружия.
      - Вот это производится в России и зависимых от нее странах - приобрести это можно в Ливане.
      Джордж усмехнулся.
      - Я завтра же приглашу ливанского военного атташе на обед. - Он задумчиво взглянул на Кризи и сказал: - Ты оказал нам неоценимую помощь. Скажи мне, может быть, я тоже могу тебе в чем-нибудь помочь?
      Лицо Кризи стало серьезным, хотя голос практически не изменился.
      - Да, Джордж, - сказал он без всяких вступлений. - Мне надо знать, вскрывал ли ты мою почту.
      Джордж был человеком честным и бесхитростным, ответ сам собой отразился на его смущенном лице. Кризи расслабился, откинулся на спинку стула и отхлебнул пива.
      - Ты же сам все знаешь, Кризи, - смущаясь сказал полицейский. - Дело совсем не в личном моем любопытстве, сам понимаешь, просто работа у меня такая. Да и тебя обычным туристом назвать никак нельзя.
      - Все в порядке, Джордж. Претензий к тебе у меня нет, но мне очень важно было узнать, кто именно вскрывал это письмо. - Что-то щелкнуло у него в мозгу. - Кто еще из людей в твоем департаменте видел письмо?
      - Только я его прочел, - откровенно сказал он, - копий с него сделано не было. Я даже сам его расклеивал и заклеивал.
      Кризи улыбнулся.
      - Тебе не мешало бы на досуге побольше в этом попрактиковаться.
      Джордж улыбнулся ему в ответ, довольный, что Кризи воспринял эту историю с легкой душой, а потом снова стал серьезен.
      - Гвидо писал, употребляя очень осторожные выражения, но я все равно понял, что ты затеял. Ты, конечно, знаешь, на какой смертельный риск идешь. Очень хотел бы тебе помочь, но в такого рода делах я участвовать никак не могу.
      Кризи кивнул.
      - Тем не менее ты возглавляешь разведывательную организацию. Я так понимаю, по роду службы ты обязан доложить в центральное бюро Интерпола о моих планах, или я не прав?
      Джордж непонимающе на него посмотрел и спросил:
      - О каких планах? - Потом он взглянул на часы. - Давай допивай, а то заставишь моряков ждать. А если к восьми тебя не будет в "Глиниглз", Надя на меня обидится. И правильно сделает.
      Мужчины встали, но прежде чем присоединиться к остальным, Джордж добавил:
      - У тебя за это время появилось много друзей, Кризи, особенно на Гоцо. Каков бы ни был итог твоего путешествия, не забывай об этом.
      - Не забуду, - ответил Кризи. - Спасибо тебе за все.
      Это была ночь прощаний. Кризи собирался отвести Надю на ужин в Та Сенк, но, когда он вошел в "Глиниглз", сразу же понял, что здесь им придется задержаться как минимум на час.
      Раньше он никогда не заводил себе друзей, и теперь, войдя в бар и увидев шумную толпу, Кризи испытал странное чувство. Здесь собрались все, кого он знал, - рыбаки и фермеры, Шрейк и Бенни, братья Мицци, Пол, Лаура и Джойи. Виктор передал ему кружку пива, а Надя - полученную утром от генерала из Парижа телеграмму. Его просьба была незамедлительно выполнена.
      Кризи ощущал не только искреннее тепло окружавших его людей, но и свою принадлежность к ним, причастность к их судьбам. Печали не было, как не было и сомнений в том, уезжать завтра утром или нет. Хотя он и нашел здесь свое счастье, у него ни на миг не возникло желания пересмотреть свое решение. Он слишком долго жил и слишком много повидал на своем веку и потому хорошо понимал: стоит ему забыть о своем решении, как счастью тут же придет конец. Жить здесь дальше с мыслью о том, что задуманное осталось невыполненным, он просто не смог бы.
      Его решимость отомстить хранилась в нем, как в запертом на ключ ящике, а утром этот ящик предстояло отпереть. На протяжении нескольких предстоящих недель желание отомстить будет господствовать над всеми его чувствами.
      Но в этот последний вечер с друзьями ящик еще был заперт. Печали Кризи не ощущал. Даже Надя была весела. Он решил, что поговорит с ней позже, попытается ей объяснить свои чувства и намерения. Он обязан сделать для нее хотя бы это. Ни разу за последнее время она не пыталась отговорить Кризи от его замыслов. Ни разу - ни единым намеком, ни единым жестом. Его это немного удивляло, но он уже изучил несгибаемую твердость ее характера. Если она принимала какое-то решение, его уже ничто не могло изменить.
      Бенни принес еще одну кружку свежего пива и, обратившись к Наде, сказал:
      - Позволь мне на минуточку его у тебя увести.
      Они вышли на балкон, и большой сильный гоцианец с самым серьезным видом произнес:
      - Уомо, если тебе понадобится помощь и первому ты позвонишь не мне, я приду в бешенство.
      Кризи улыбнулся.
      - Позвоню тебе первому - обещаю.
      Бенни удовлетворенно кивнул.
      - Ты только пошли сюда, в "Глиниглз", телеграмму, Тони меня в любое время найдет.
      Они вернулись в бар, и на этот раз Кризи отвел в сторонку Пола.
      - Я тебе денег должен, Пол, - сказал он.
      - За что?
      - Ты сам отлично знаешь, - ответил Кризи. - Я жил в твоем доме больше двух месяцев и съел гору еды, а она стоит денег.
      Пол улыбнулся.
      - Хорошо, - ответил он. - Значит, я тебе был должен платить пятнадцать фунтов в неделю - именно столько получает у нас батрак на ферме. Так что, думаю, мы квиты. - Он поднял руку, чтобы прекратить все дальнейшие разговоры на эту тему. - Кризи, мне ни за что не удалось бы этим летом найти другого такого работника. Это я серьезно тебе говорю. Так что давай замнем эту проблему для большей ясности.
      Пол вернулся к остальным, и Кризи ничего не оставалось делать, как только последовать за ним.
      Через несколько минут он со всеми распрощался и вышел с Надей из бара.
      Они чувствовали себя как молодые влюбленные на первом свидании. Ни ощущения разлуки, ни горечи предстоявшего расставания не было.
      В ресторане они сели за столиком на террасе и заказали рыбу. Несмотря на великолепно приготовленное блюдо, Надя с Кризи решили, что лещ, которого запек для них Салву, был лучше. Выпив бутылку холодного вина, они заказали еще одну. Для Кризи этот ужин имел особое значение. Он знал, что уже утром его мысли будут заняты совсем другим. Надя же всем своим поведением старалась его поддержать и ободрить. Он думал о том, что оставляет на Гоцо. Ему бы очень не хотелось вспоминать о печальном, а она не давала ему к этому никаких поводов. Каждым своим жестом Надя как бы подчеркивала собственную независимость и силу. Это было лучшим средством облегчить то чувство вины, которое подспудно отягощало совесть Кризи.
      После ужина они отправились в "Барбареллу" - Кризи хотел попрощаться с Ченсу. Заплатить за напитки тот ему не позволил.
      - Сегодня вечером вы с Надей - мои гости.
      Кризи пригласил Надю на танец, но она отрицательно покачала головой.
      - Сейчас почти полная луна. Пойдем искупаемся вместе напоследок.
      Они допили, что оставалось в стаканах, вернулись на ферму и по тропинке прошли через скалы к заливчику. В холодной воде Кризи обнял Надю - кожа ее была гладкая и скользкая, как мокрое стекло.
      Она отдалась ему на плоской скале. Кризи лежал на спине, чтобы твердость скалы доставляла неудобства только ему. Но, когда Надя склонилась над ним, он не ощущал ничего, кроме ее жаркой и податливой плоти. Как всегда, они любили друг друга медленно, их страсть нарастала постепенно и равномерно. Он смотрел на ее небольшие, еще не обсохшие и блестевшие в лунном свете груди, на овал лица и бездонные глаза, прищуренные от блаженства. Они одновременно достигли пика наслаждения, она застонала и сильнее обвила его тело.
      Потом он говорил, а она сидела, обнаженная, обхватив колени руками, и слушала его, не отводя пристального взгляда от его лица.
      Он рассказывал ей о том, что собирается сделать и почему, описывал свое духовное и физическое состояние, когда приехал в Неаполь, говорил, как Гвидо и Элио помогли ему подыскать подходящую работу. Рассказывал, как складывались его отношения с Пинтой в самые первые дни, как он накричал на девочку и как потом медленно, но неуклонно их отношения развивались по восходящей и превращались в нечто большее, чем дружба.
      Кризи был странно красноречив. Наверное, впервые в своей жизни он смог подобрать правильные слова для того, чтобы полностью выразить бушевавшие в нем чувства. Может, так на него подействовала эта волшебная ночь и то, что они только что выпустили друг друга из объятий, а может, просто потому, что он любил эту женщину, которая с таким вниманием его слушала. Он нашел самые точные выражения, чтобы передать всю горечь непоправимой трагедии случившегося.
      Кризи рассказал Наде о том дне, когда девочка подарила ему на день рождения золотое распятие, сознавшись, что это, наверное, был самый счастливый день в его жизни. Его слова возвращали Пинту к жизни, и Надя понимающе кивала, когда он говорил, как девочка была весела, как много она знала и хотела узнать, о ее любви к жизни.
      И последний день он описал ей до мельчайших подробностей, как ее похитили и как она кричала из машины бандитов, когда он, тяжело раненный, ничком лежал в траве и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Потом рассказал, как очнулся в больнице, еще не зная, удастся ему выжить или нет, но страстно желая этого, потому что все время в ушах его стоял тот последний крик ребенка, полный боли.
      После этого он рассказал, как Гвидо сообщил ему о смерти Пинты.
      Когда Кризи смолк, заливчик, казалось, окутала гулкая тишина. Надя подняла лицо, и в неясном лунном свете Кризи увидел слезы у нее на щеках.
      - Я не потому плачу, Кризи, что ты уезжаешь. Я сказала себе, что не сделаю этого, по крайней мере пока ты еще здесь. - Голос ее дрожал и срывался. - Я плачу по Пинте. Мне сейчас кажется, что я знала ее так же близко, как ты. Пока ты говорил о ней, девочка предстала передо мной, как живая. Я видела ее так, будто это был мой собственный ребенок, и, когда ты говорил о ее смерти, мне отчетливо, как наяву, представилось, как это произошло, потому я по ней и плачу.
      Слова Нади принесли ему утешение. Она смогла понять, почему ему было так необходимо уехать, несмотря на всю свою любовь к ней.
      Он лишь произнес:
      - Я люблю тебя.
      - Я знаю. Только не думала, что ты мне скажешь об этом.
      - Я и не собирался.
      - А почему все-таки сказал?
      - Не знаю. Может быть, из-за того, что честно рассказал тебе о Пинте и хотел, чтобы ты знала все, до конца, потому что завтра я уезжаю. Хотя на самом деле, скорее всего, это уже никакой роли не играет.
      - Ты ошибаешься, Кризи, это имеет очень большое значение.
      Ей хотелось сказать что-то еще, но она дала себе зарок до его отъезда не плакать и не говорить ему об этом. Надя встала со скалы и повернулась лицом к освещенному луной морю.
      - У тебя есть хоть какой-нибудь шанс выйти из этой операции живым? спросила она.
      - Очень небольшой, - честно ответил Кризи.
      - Но если все же случится так, что ты уцелеешь, ты вернешься сюда ко мне?
      Надя повернулась к нему, и он встал на ноги.
      - Да, но ты меня не жди. Кончать жизнь самоубийством я не собираюсь. И если есть хоть один шанс из ста, что выживешь, это уже не самоубийство - но, Надя, в данном случае расклад именно такой. - Он шагнул вперед и обнял ее. Поэтому не надо меня ждать.
      - Я только хотела знать, - произнесла она. Потом крепко и страстно его поцеловала и с большим внутренним напряжением сказала: - Сделай это, Кризи! Убей их всех, они это заслужили. Я ненавижу их, ненавижу их так же, как и ты. - Потом крепко его обняла, ощущая силу его тела, гладя руками мускулы его спины и плеч. Голова ее уперлась ему в подбородок. - Обо мне не беспокойся. Не думай обо мне. Помни только о них и о том, что они сделали с девочкой. - Голос ее был полон ненависти, которую он ощущал почти физически, и эта ненависть укрепляла его решимость. - Я каждое утро буду ходить с матерью в церковь и молиться, молиться о том, чтобы ты их убил. Исповедоваться не стану - только буду просить Господа о том, чтобы ты убил этих подонков. А когда ты умрешь - или вернешься обратно, - тогда я исповедаюсь.
      Они взяли одежду и пошли к дому. То, что Надя ему сказала, и то, что она чувствовала, глубоко тронуло Кризи.
      Больше она не хотела заниматься любовью. Спать тоже не хотела. До рассвета оставалось всего несколько часов. Она лежала рядом, голова ее покоилась на его груди, он ровно дышал.
      С первыми лучами зари Надя освободилась из его объятий, встала и пошла в соседнюю комнату паковать его вещи. Сверху она положила в сумку магнитофон. Полдюжины кассет вошли в боковое отделение. Потом, чуть заметно улыбнувшись, она их вынула, выбрала одну и вставила внутрь, чтобы, нажав на кнопку, ее можно было сразу же прослушать.
      После этого спустилась на кухню, приготовила завтрак, сварила кофе, все поставила на поднос и поднялась обратно в спальню.
      * * *
      Сначала ему надо было на пароме добраться до Мальты. Джойи положил сумку Кризи в "лэндровер" и сел за руль. Лаура его обняла, поцеловала в щеку и пожелала удачи. Он прижал ее к себе и поблагодарил за то, что она помогла ему вернуть былую силу.
      Потом он пожал руку Полу.
      - Все в порядке, Пол?
      - Нормально, Кризи.
      Надя решила до парома его не провожать. Она обняла его, крепко поцеловала в губы и пожелала удачи. Потом вернулась к родителям, и "лэндровер" выехал на дорогу. На лице не отражалось ровным счетом никаких чувств.
      Полчаса спустя она смотрела, как "Мелиталэнд" отплывал от пристани. Надя знала, что Кризи был в рулевой рубке вместе с Виктором и Микеле. Когда паром отчалил из бухты, она увидела, что Кризи вышел из рубки на капитанский мостик, обернулся в сторону дома и помахал ей рукой. Она махнула в ответ и стояла, пока паром не обогнул Комино и не скрылся из виду. Лишь тогда она спустилась на кухню, чтобы помочь по хозяйству матери. Лаура не понимала, что творится с ее дочерью - ведь гоцианцы по натуре своей очень эмоциональны, а лицо Нади было совершенно бесстрастно.
      Вечером Надя пошла прогуляться по тропинке в направлении Рамлы, взобралась на вершину холма и увидела вдали белый пароход, он вышел из большого залива и направлялся на север.
      Салву, еще работавший на своем поле, заметил Надю. Он собрался было ее окликнуть, но, увидев корабль, передумал.
      Лишь когда в сгущавшихся сумерках корабль скрылся за линией горизонта, Надя спустилась с холма и медленно побрела домой. В комнате, где они жили с Кризи, она разделась и легла в постель. Потом взяла его подушку и прижала ее к животу.
      Она плакала всю ночь.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      Глава 14
      Двое арабов торговались настойчиво и упрямо: или все, или ничего. Без ракетных установок они отказывались покупать пятьдесят автоматов и пятьсот гранат. Тем самым они загоняли Леклерка в угол.
      Как и многие другие торговцы оружием, он имел полуофициальное прикрытие. Его обеспечивали структуры, курировавшие национальную оборонную промышленность. Человек, с которым Леклерк был связан в министерстве, откровенно сказал, что этим арабам продавать ракетные установки нельзя. Это условие чисто политического характера. Хотя специальный сертификат удостоверял, что конечным пользователем установок будет небольшое государство Персидского залива, в соответствии с условиями отгрузки товар должен быть доставлен в Бейрут. А это означало, что грузополучателем мог оказаться кто угодно - левые или правые экстремисты, фалангисты. Организация освобождения Палестины или четвертый отряд ливанских бойскаутов.
      Леклерк вздохнул: предстоял еще один неприятный разговор с его человеком из министерства.
      - Возможно, пару установок я смог бы вам достать, - сказал он арабу с лицом хищной птицы, который выглядел постарше.
      - Но нам нужно как минимум шесть, мсье Леклерк, - сказал он на прекрасном французском языке. - В противном случае мы передадим наш заказ в другую фирму, возможно, в Монте-Карло.
      Леклерк снова вздохнул и мысленно выругался. Этот проклятый американец из Монте-Карло хотел весь бизнес под себя подмять. Уж он-то точно продаст им ракетные установки, причем в таком количестве, что хоть третью мировую войну развязывай.
      - Хорошо, я выясню, что можно сделать. - Он встал из-за стола. Позвоните мне завтра в одиннадцать утра.
      Они обменялись рукопожатиями, и Леклерк проводил их до дверей кабинета.
      Кризи сидел в приемной и листал какой-то журнал.
      - Проходи, - сказал Леклерк. - Я сейчас приду.
      Когда хозяин кабинета вернулся, Кризи рассматривал фотографии различных видов оружия, которыми были увешаны все стены. Француз указал ему на стул, а сам сел на свое место за письменным столом. Они долго и пристально смотрели друг на друга. Первым нарушил неловкое молчание Леклерк.
      - Выглядишь ты отлично. Не сравнить с нашей последней встречей.
      - Тогда я был просто опустившимся алкашом, - коротко ответил Кризи.
      Леклерк первым решил выяснить отношения.
      - Зря ты сказал Гвидо, чтобы он на меня надавил и припугнул.
      Леклерк был высоким, цветущим мужчиной, постриженным по последней моде, с ухоженными руками. Он начал немного полнеть, и этого уже не мог скрыть даже прекрасно сшитый темно-серый костюм. Теперь Леклерк был похож на удачливого биржевого дельца, но Кризи знал его еще в те годы, когда он был безжалостным наемником. Торговец оружием вздохнул и пожал плечами.
      - Кризи, друзьями мы не были никогда. Но так сложилось не по моей вине. К тому же я - твой должник, и с меня причитается по двум счетам: ты спас мне жизнь в Катанге, и одного этого уже вполне достаточно. Но я тебе обязан еще и за Родезию, где ты помог мне получить очень выгодный заказ - я на нем тогда прилично подзаработал. Так что я тебе с радостью помогу и без разговоров Гвидо о похоронах, как в цветном кино.
      - За Родезию ты мне ничего не должен, - ответил Кризи. - Мне платили там как советнику. Просто так случилось, что ты смог предложить моему руководству то, в чем у него была тогда нужда.
      - Хорошо, - согласился Леклерк, - но Катанга - совсем другое дело. Попытайся наконец смириться с тем фактом, что кроме Гвидо есть и другие люди, считающие тебя своим другом, вне зависимости от того, что ты сам по этому поводу думаешь.
      В наступившей тишине Леклерк вдруг испытал чувство, близкое к потрясению: Кризи улыбнулся, улыбнулся широко и открыто.
      - Ладно. Спасибо тебе, - сказал он. - Считай, что я твой намек понял.
      Леклерк медленно приходил в себя, осознавая, что сидевший перед ним человек действительно сильно изменился. И дело было не только в его физической форме - француз знал Кризи в те годы, когда его тело было настолько отлаженным и совершенным механизмом, насколько это вообще можно себе представить. От него все еще исходила скрытая угроза, но такой искренней и открытой улыбки Леклерк никогда раньше на его лице не видел.
      - Из того, о чем я тебя просил, у тебя есть все? - спросил Кризи.
      - Да. Учитывая, что ты дал мне некоторую свободу действий, а оружие и оснащение тебе нужно самое разное, я подготовил несколько вариантов. Сам выберешь, что тебе больше подойдет. - Он взглянул на часы. - Давай сейчас пообедаем, а потом пойдем ко мне на склад. Мои люди тем временем все подготовят.
      Кризи кивнул, но со стула не поднялся. Казалось, он о чем-то размышляет. Потом он принял решение.
      - Скажи, Леклерк, у тебя есть связи, через которые можно достать липовые документы - паспорт, водительское удостоверение и тому подобное?
      - Да, я могу это устроить. Какой страны?
      - Французские, бельгийские, канадские, американские. В принципе, значения не имеет, важен только язык. Я сносно говорю по-французски, а по-английски - с сильным американским акцентом. Проблема в том, что мне эти документы понадобятся очень скоро - через четыре-пять дней, не позже.
      Загибая пальцы, Леклерк стал считать.
      - Самое простое - французские документы, - в конце концов ответил он, но только при том условии, что во Франции ты ими пользоваться не будешь.
      - Не буду, как и оружием. Даю тебе слово.
      Леклерк кивнул.
      - Гвидо уже говорил мне об этом. Фотографии у тебя с собой есть?
      Кризи сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул конверт и положил его на стол.
      - Здесь двенадцать карточек. Мне нужны все документы, которые есть у любого француза в зарубежной поездке.
      Леклерк взял конверт и, не раскрывая, бросил в ящик стола.
      - Хорошо, сегодня вечером я узнаю, что и когда можно будет придумать. Он слегка засмущался. - Это будет недешево, Кризи. Дело не во мне, пойми меня правильно. Я с тебя никаких комиссионных брать не собираюсь. Но придется платить еще и за срочность.
      Кризи снова улыбнулся.
      - Ладно, пойдем обедать.
      Пока они шли к двери, Леклерк подумал, что, если Кризи ему еще раз улыбнется, он либо напьется до потери пульса, либо просто концы отдаст.
      * * *
      "Толетела" причалила в марсельской гавани прошлой ночью. Сойдя на берег, Кризи взял такси до железнодорожного вокзала, где в камере хранения забрал черный кожаный портфель. В привокзальном ресторане он нашел свободный столик, заказал кофе и вынул из кармана письмо Гвидо. Нашел там цифры кода числового замка и открыл портфель. Сверху в нем лежал большой конверт из толстой вощеной бумаги. В пакете был ключ, подробная карта Марселя и документы - паспорт и другие бумаги на имя Луиджи Ракки, импортера овощей из Амальфи, а также документы на фургончик "тойоту".
      Кризи разложил перед собой карту Марселя, нашел на ней небольшой кружок, обведенный чернилами, и прочел инструкции, написанные на полях. После этого убрал все обратно в портфель и закрыл замок. Потягивая ароматный кофе, он внимательно оглядывал ресторанчик и перрон вокзала, который был хорошо виден сквозь стеклянные стены.
      Но думал он в это время о Гвидо. Без помощи друга провести операцию было бы несравнимо труднее. Кризи знал, что Луиджи Ракка действительно существует и импортирует овощи, хотя и не подозревал о том, что имя его на время позаимствовали. Известно ему было и то, что фальшивый паспорт и другие документы изготовил самый известный неаполитанский специалист по подделкам, а такого рода мастерами Неаполь всегда славился. Кризи знал, что, когда окажется в Италии, все уже будет полностью подготовлено к проведению операции. Через неделю он начнет убивать своих врагов.
      Должно быть, подумал Кризи, фургончик перегнал в Марсель Пьетро. Они с Гвидо, скорее всего, уже обсудили вопросы, связанные с их личной безопасностью, и все предусмотрели на то время, когда начнут разворачиваться события.
      Он допил кофе и взял такси до центрального телеграфа. Там он получил две посылки, присланные из Парижа и Брюсселя. После этого нашел небольшую гостиницу и поселился там под именем Луиджи Ракки.
      * * *
      Их шаги по каменному полу гулким эхом отдавались в огромном помещении склада. Вдоль стен, опутанных лабиринтом труб, проводов, противопожарных приспособлений и устройств охранной сигнализации, стояли упакованные ящики разной величины. Кризи вдыхал знакомые запахи арсенала с медным привкусом смазки оружия. Вход в ту секцию, куда они направлялись, был закрыт тяжелыми металлическими шторами и стальными дверями на висячем замке.
      Леклерк отпер ее и щелкнул выключателем. Замигали трубки люминесцентных лампочек над головой, осветив два длинных металлических стола - один пустой, а другой заваленный самым разным оружием и боевым снаряжением.
      Леклерк остался стоять у двери, а Кризи прошел ко второму столу, разглядывая разложенное по типам и моделям оружие. Потом вернулся назад и остановился перед первой группой образцов - это были пистолеты. Леклерк тоже подошел к столу.
      - Ты просил один сорок пятого калибра, а второй - поменьше и полегче. Он сделал рукой широкий жест. - Выбирай, все перед тобой.
      На столе лежало с дюжину моделей производства разных стран. Некоторые были с глушителями. Кризи выбрал "Кольт-1911" и английский "веблей" тридцать второго калибра. Леклерк с недоумением посмотрел на Кризи, когда тот остановил свой выбор на "веблее".