На террасе у одного из французских окон появилась сутулая фигура и заглянула в гостиную.
      — А, Боунс! — окликнул его инспектор. Слуга вздрогнул. — Входите! Вы как раз мне нужны.
      Старый слуга проскользнул в окно. Его лицо стало еще мрачнее прежнего, длинные тощие руки болтались и подергивались, пальцы сжимались в кулаки и разжимались вновь.
      Эллери вгляделся в спокойное лицо отца. В голове инспектора явно возникла какая-то полуоформленная идея.
      — Миссис Ксавье, — вежливо заговорил инспектор, — сколько времени вы здесь живете?
      — Два года, — ответила женщина безжизненным голосом.
      — Ваш муж купил этот дом?
      — Джон его построил. — В ее глазах снова мелькнул страх. — Тогда он оставил работу, купил участок на вершине Эрроу, расчистил его и построил этот дом. После этого мы въехали сюда.
      — В то время вы еще недавно были замужем, не так ли?
      — Да. — Теперь она явно была напугана. — Мы поженились примерно за полгода до переезда в этот дом.
      — Ваш муж был состоятельным человеком?
      Миссис Ксавье пожала плечами:
      — Я никогда не вникала в его финансовые дела. Он давал мне все самое лучшее. — На мгновение в ее глазах вновь появился кошачий блеск, и она добавила: — Лучшее в материальном смысле.
      Инспектор взял понюшку табака. Он казался уверенным в себе.
      — Насколько я помню, ваш муж раньше никогда не был женат. А как насчет вас, миссис Ксавье?
      Она поджала губы.
      — Я была вдовой, когда... когда встретила его.
      — У вас не было детей ни от какого брака?
      Миссис Ксавье вздохнула:
      — Нет.
      — Хм! — Инспектор поманил пальцем Марка Ксавье. — Вы должны что-то знать о финансовом положении вашего брата. Как шли его дела?
      Марк пробудился от размышлений:
      — Что? Вы имеете в виду деньги? Он был хорошо обеспечен.
      — Насколько хорошо?
      Марк Ксавье пожал плечами:
      — Часть его средств была вложена в недвижимое имущество, а вы знаете, сколько сейчас стоит недвижимость. Основное состояние заключалось в государственных ценных бумагах. Джон, как и я, унаследовал кое-какие деньги от отца, когда начал медицинскую практику, но большую часть заработал сам. Я был его поверенным.
      — Вот как? Рад, что вы об этом упомянули. Значит, вы адвокат? Я только подумал, как нам разобраться с завещанием, когда мы здесь закупорены, словно в бутылке... Он ведь оставил завещание?
      — Копия находится в сейфе — в его спальне наверху.
      — Это так, миссис Ксавье?
      — Да. — В женщине ощущалось какое-то странное спокойствие.
      — Вам известна комбинация сейфа?
      Миссис Ксавье назвала ее.
      — Отлично. Пожалуйста, оставайтесь здесь. Я скоро вернусь. — Старик нервными движениями застегнул пиджак и вышел из комнаты.
 

* * *

 
      Инспектор, однако, отсутствовал долгое время. В гостиной было очень тихо. Из задней части дома доносились веселые возгласы Джулиана и Фрэнсиса, по-видимому с энтузиазмом опустошавших кладовую миссис Уири.
      Один раз в коридоре послышались тяжелые шаги, и все обернулись к двери. Но она оставалась закрытой, а шаги удалились в сторону прихожей. Вскоре на террасе появилась гориллообразная фигура мистера Смита, созерцавшего неприветливый скалистый пейзаж перед домом.
      Эллери тосковал в углу, грызя ноготь. По непонятной причине он ощущал тревогу. Куда мог подеваться его отец?
      Наконец дверь открылась, и появился инспектор. Его глаза блестели. В руке он держал какой-то документ.
      — Ну, — благожелательно промолвил старик, закрывая дверь. Эллери, нахмурившись, разглядывал его. Что-то явно намечалось. Когда инспектор в процессе расследования становился благожелательным, следовало ожидать событий. — Я нашел завещание. Оно короткое и ясное. Согласно воле вашего мужа вы практически его единственная наследница, миссис Ксавье. Вы знали об этом? — Он взмахнул документом.
      — Конечно.
      — Да, — продолжал инспектор, — если не считать небольших сумм, оставленных медицинским обществам и исследовательским организациям, вы наследуете почти все его состояние. А оно, как вы сказали, Ксавье, весьма значительно.
      — Да, — буркнул Марк.
      — Насколько я понимаю, с утверждением завещания не предвидится никаких трудностей, — заметил старый джентльмен. — Едва ли его будут оспаривать, а, Ксавье?
      — Конечно нет! Да и оспаривать некому. Я, безусловно, не стану этого делать, даже если бы у меня имелись основания (а их у меня нет), а я единственный кровный родственник Джона. Кстати, хотя это к делу не относится, у моей невестки тоже нет живых родственников. Мы последние с обеих сторон.
      — Это все упрощает, — улыбнулся инспектор. — Между прочим, миссис Ксавье, полагаю, между вами и вашим мужем не было особых разногласий? Ссор, которые часто случаются в поздних браках?
      — О, ради бога! — Она прикрыла ладонью глаза.
      «Это тоже все упрощает», — мрачно подумал Эллери, не переставая внимательно наблюдать за отцом.
      — Это ложь! — неожиданно проскрипел Боунс. — Она превратила его жизнь в сущий ад!
      — Боунс! — вскрикнула миссис Ксавье.
      — Она постоянно изводила его, — продолжал Боунс. На шее у него вздулись вены; глаза вновь засверкали. — Не давала ему ни минуты покоя, будь она проклята!
      — Интересно, — промолвил инспектор, продолжая улыбаться. — Неплохо иметь в доме слугу, так хорошо осведомленного о делах хозяев. Продолжайте, Боунс. Насколько я понимаю, вы очень любили доктора Ксавье?
      — Я был готов умереть за него! — Костлявые кулаки слуги плотно сжались. — Он — единственный в этом проклятом мире, который протянул мне руку, когда я опустился на самое дно, и обращался со мной как с человеческим существом, а не с каким-то ничтожеством. А вот она обходилась со мной как с грязью! — Его голос перешел в крик. — Говорю вам, она...
      — Ну-ну, Боунс! — резко оборвал его инспектор. — Успокойтесь. А теперь все послушайте меня. В руке доктора Ксавье мы обнаружили оторванную половинку игральной карты. Очевидно, ему хватило сил, умирая, оставить ключ к поиску личности его убийцы. Он оторвал половинку шестерки пик.
      — Шестерки пик! — выдохнула миссис Ксавье; ее глаза вылезали из орбит.
      — Да, мадам, шестерки пик, — повторил инспектор, с удовлетворением глядя на нее. — Давайте подумаем, что он намеревался сообщить нам. Карты были взяты из его письменного стола, так что нет сомнения в их принадлежности. Доктор Ксавье использовал не целую карту, а только половинку. Это значит, что карта, как таковая, не представляет интереса — важно то, что находится на этом кусочке бумаги.
      Эллери уставился на отца. В его умозаключениях что-то было. «Старую собаку можно обучить новым трюкам», — усмехнулся он про себя.
      — На этом кусочке, — продолжал инспектор, — в углу стояла цифра «6», а также находилось несколько... как это называется?
      — Знаков масти, — подсказал Эллери.
      — Знаков масти — пики. Пики ничего не означают для кого-нибудь из вас?
      — Ну, я пользуюсь лопатой... — начал Боунс.
      — Не будем заниматься сказками. — Инспектор вскинул голову. — Нет, он не имел в виду вас, Боунс.
      — Насколько я помню, — заметил Эллери, — пики всегда означали смерть. — Он не сводил с отца прищуренных глаз.
      — Главное не пики, а цифра «6». Она говорит что-либо кому-то из вас?
      Все молча смотрели на него.
      — По-видимому, нет. — Голос инспектора звучал ровно. — Так я и думал. Как цифра это едва ли может что-то для вас означать. Такое бывает в детективных историях с тайными обществами, но не в реальной жизни. Но если мы рассмотрим «шесть» не как цифру, а как слово? — Он перестал усмехаться, и его лицо сделалось суровым. — Миссис Ксавье, у вас есть еще одна фамилия, не так ли?
      Женщина прижала руку ко рту.
      — Да, — еле слышно ответила она. — Изер моя девичья фамилия. Я француженка...
      — Сара Изер Ксавье, — мрачно произнес инспектор. Он извлек из кармана лист писчей бумаги с монограммой в углу в виде трех заглавных букв. — Я нашел этот листок в вашем письменном столе в большой спальне наверху, миссис Ксавье. Вы признаете, что это ваша бумага?
      Она поднялась, дрожа всем телом.
      — Да. Но...
      Инспектор высоко поднял листок, чтобы все могли прочитать монограмму «SIX», и шагнул вперед.
      — Доктор Ксавье в последние моменты жизни обвинил SIX в его убийстве. Я все понял, когда вспомнил, что два ваших инициала — S и X. Миссис Ксавье, вы арестованы за убийство вашего мужа!
      В этот ужасный момент из кухни донесся смех Фрэнсиса. Миссис Карро побледнела как смерть; ее правая рука была прижата к сердцу. Энн Форрест задрожала. Доктор Холмс смотрел на раскачивающуюся перед ним высокую брюнетку с недоверием, отвращением и гневом. Марк Ксавье сидел неподвижно, перекатывая под кожей желваки. Боунс стоял, словно мифологическая фигура отмщения, со злобным торжеством глядя на миссис Ксавье.
      — Вы ведь знали, что после смерти вашего мужа унаследуете кучу денег? — осведомился инспектор.
      Миссис Ксавье, тяжело дыша, сделала шаг назад.
      — Да...
      — Вы до безумия ревновали мужа к миссис Карро, не так ли? Не могли видеть их вдвоем, считая, что у них связь прямо под вашим носом, хотя в действительности они всего лишь говорили о сыновьях миссис Карро! — Подобно маленькой серой Немезиде , старик с вызовом смотрел прямо в глаза миссис Ксавье.
      — Да... — простонала она, отступив еще на шаг.
      — Когда прошлой ночью вы последовали за миссис Карро вниз и увидели, как она проскользнула в кабинет вашего мужа, а потом вышла оттуда, вы впали в бешеный гнев, не так ли?
      — Да, — прошептала миссис Ксавье.
      — Вы вошли в кабинет, вытащили из ящика шкафа револьвер и застрелили вашего мужа! Это так, миссис Ксавье?
      Натолкнувшись на кресло, женщина упала на сиденье. Ее губы беззвучно шевелились, как рот рыбы, смотрящей сквозь стекло аквариума.
      — Да, — шепнула она. — Да.
      Остекленевшие черные глаза закатились, миссис Ксавье конвульсивно вздрогнула и потеряла сознание.

      Это был ужасный день. Солнце палило немилосердно, изливая свой жар на дом и скалы и превращая их в пекло. Люди ходили по дому словно привидения, почти не разговаривая, избегая друг друга, потея в одежде, обессиленные физически и морально. Даже близнецы были подавлены — они тихо сидели на террасе, наблюдая за округлившимися глазами взрослых.
      Упавшую в обморок миссис Ксавье поручили заботам доктора Холмса и мисс Форрест — оказалось, что молодая женщина приобрела некоторый опыт сиделки за годы, предшествовавшие ее службе у миссис Карро. Мужчины перенесли обладавшую солидным весом хозяйку дома наверх — в спальню, ранее принадлежавшую ее мужу.
      — Лучше дайте ей что-нибудь, чтобы она какое-то время поспала, док, — предложил инспектор, задумчиво глядя на красивую неподвижную фигуру. В его глазах не было торжества — только отвращение. — У таких нервных особ может поехать крыша при малейшем эмоциональном напряжении. Придя в себя, она может попытаться покончить с собой, хотя для нее это, пожалуй, был бы наилучший выход... Сделайте ей укол или дайте снотворное.
      Доктор Холмс молча кивнул, направился в лабораторию и вернулся оттуда с полным шприцем. Мисс Форрест прогнала мужчин из спальни. Весь день она и врач сменяли друг друга у постели спящей хозяйки дома.
      Миссис Уири, информированная о виновности своей хозяйки, плакала мало и неубедительно.
      — Я всегда знала, — заявила она инспектору сквозь с трудом выжимаемые слезы, — что это добром не кончится. Миссис Ксавье была чересчур ревнива, а доктор, хоть и был красивым мужчиной, даже не смотрел на других женщин, бедняжка! Я была его экономкой еще до того, как он женился, сэр, а она сразу начала ревновать, как только поселилась с нами. Она просто безумна!
      Инспектор что-то проворчал и перешел к практическим вопросам. С прошлой ночи никто из них не имел во рту ни крошки. Не могла бы миссис Уири наскрести что-нибудь для ленча? Лично он пребывает на грани голодной смерти.
      Миссис Уири вздохнула, вытерла одинокую слезинку и поднялась, чтобы идти на кухню.
      — Должна вас предупредить, — сказала она, когда инспектор повернулся, намереваясь удалиться, — что в доме не так уж много еды, сэр.
      — Что-что? — резко переспросил старик, сразу остановившись.
      — Понимаете, — захныкала экономка, — у нас имеются консервы, но почти не осталось скоропортящихся продуктов — молока, яиц, масла, мяса. Бакалейщик из Оскуэвы привозит их раз в неделю — оттуда очень долго добираться по горным дорогам. Он должен был приехать вчера, но из-за этого ужасного пожара...
      — Ну, приготовьте что можете, — принял к сведению старый джентльмен и зашагал прочь. Во мраке коридора, где он оставался незамеченным, уголки его рта уныло опустились. Несмотря на раскрытие преступления, перспективы выглядели отнюдь не радужными. Вспомнив о телефоне, инспектор с надеждой отправился в гостиную.
      Спустя несколько секунд он поставил аппарат на стол; плечи его поникли. Линия не работала. Произошло неизбежное — огонь добрался до телефонных столбов, и провода оборвались.
      Они были полностью отрезаны от внешнего мира.
      Нет смысла сообщать об этом обитателям дома и еще сильнее их расстраивать, подумал старик, выйдя на террасу и машинально улыбнувшись близнецам. Он проклинал судьбу за то, что решил взять отпуск. Что касается Эллери...
      Инспектор очнулся, когда миссис Уири вышла из прихожей, объявив, что ленч готов.
      «Где же Эллери?» — подумал инспектор. Его сын исчез после того, как они отнесли наверх миссис Ксавье.
      Старик вышел на крыльцо и уставился на освещенные солнцем глыбы скал. Место выглядело безлюдным и мрачным, как пейзаж необитаемой планеты. Потом он заметил что-то белое под ближайшим деревом слева от дома.
      Эллери растянулся в тени дуба, заложив руки за голову и глядя вверх на зеленую листву.
      — Ленч! — крикнул инспектор, сложив руки рупором.
      Эллери вздрогнул, устало поднялся, отряхнул одежду и поплелся к дому.
 

* * *

 
      Трапеза проходила уныло и большей частью в молчании. Пища оказалась разнообразной, однако собравшиеся ели безо всякого аппетита, едва замечая, что у них во рту. Доктор Холмс отсутствовал — он все еще был наверху с миссис Ксавье. Энн Форрест, закончив есть, встала и вышла. Через несколько минут появился молодой врач, сел и принялся за еду. Никто не произнес ни слова.
      После ленча все разошлись. Мистер Смит, которого можно было принять за привидение только при большой доле фантазии, тем не менее умудрился на него походить. Он не присоединился к остальным в столовой, так как его уже накормила миссис Уири, и держался сам по себе, да к нему никто и не подходил. Большую часть дня Смит тяжело топал по террасе, жуя влажную сигару, такую же безобразную, как и он сам.
      — Что тебя гложет? — осведомился инспектор, когда они с Эллери вернулись в свою комнату принять душ и переодеться. — Твоя физиономия так вытянулась, что вот-вот отпадет челюсть!
      — Ничего, — буркнул Эллери, опускаясь на кровать. — Просто я недоволен.
      — Недоволен? Чем?
      — Собой.
      Инспектор усмехнулся:
      — Потому что не обратил внимания на писчую бумагу? Ну, не может же тебе все время везти.
      — Не в этом дело. Ты действовал очень умно, и тебе незачем скромничать. Тут другое.
      — Что?
      — Не знаю, — ответил Эллери. — Это меня и беспокоит. — Он выпрямился на кровати, нервно потирая щеку. — Можешь называть это интуицией — слово подходящее. Что-то легкое, как тень, все время пытается проникнуть сквозь защитную оболочку мозга и вступить в контакт. Но будь я проклят, если знаю, что именно.
      — Прими душ, — сочувственно посоветовал инспектор. — Может, это просто головная боль.
      Когда они переоделись, Эллери подошел к окну и заглянул в пропасть. Инспектор развешивал одежду в гардеробе.
      — Вижу, ты готовишься к длительному пребыванию здесь, — не оборачиваясь, произнес Эллери.
      — Надо же мне хоть чем-нибудь заняться, — отозвался инспектор. — Впрочем, у меня предчувствие, что в ближайшие несколько дней нам не придется бездельничать.
      — Что ты имеешь в виду?
      Старик промолчал.
      — В этом деле нам следует проявлять не меньшую аккуратность, чем в вопросах одежды, — заговорил после паузы Эллери. — Ты запер кабинет внизу?
      — Кабинет? — Инспектор недоуменно заморгал. — Нет. За каким чертом?
      Эллери пожал плечами:
      — Кто может знать наперед... Давай спустимся туда. У меня неудержимое желание окунуться в атмосферу убийства. Возможно, тогда эта тень материализуется.
      Они спустились вниз. Кроме Смита на террасе, поблизости никого не было.
      Квины застали место преступления в том же виде, в каком оставили его. Эллери, снедаемый смутной тревогой, тщательно обследовал помещение. Но письменный стол с картами, вращающийся стул, шкаф с выдвижными ящиками, орудие убийства, патроны и все прочее казались нетронутыми.
      — Ты как старая баба, — весело сказал инспектор. — Хотя было глупо оставлять здесь оружие и патроны. Пожалуй, я спрячу их в более безопасное место.
      Эллери угрюмо разглядывал письменный стол.
      — Ты мог бы заодно забрать и карты. В конце концов, это улики. Ну и дело нам досталось! Труп приходится держать в холодильнике, улики — хранить до прибытия официальных лиц, при этом огонь, выражаясь фигурально, поджаривает нам пятки... Тьфу!
      Эллери собрал карты в колоду, проследив, чтобы они лежали рубашками в одну сторону, и передал их отцу. Разорванные половинки шестерки пик он после недолгих колебаний сунул в карман.
      Обнаружив в двери со стороны лаборатории ключ от автоматического замка, инспектор закрыл дверь и запер ее со стороны кабинета, потом запер дверь в библиотеку обычным ключом из собственной связки и, воспользовавшись им же, запер снаружи дверь в кабинет из поперечного коридора.
      — Куда ты намерен спрятать вещественные доказательства? — осведомился Эллери, когда они начали подниматься по лестнице.
      — Не знаю. Надо найти безопасное местечко.
      — Почему ты не оставил их в кабинете? Тебе ведь и так пришлось возиться, запирая двери.
      Инспектор скорчил гримасу:
      — Двери из коридора и библиотеки может открыть даже ребенок. Я запер их для очистки совести... Что там такое?
      Группа людей собралась у открытой двери в спальню убитого. Даже миссис Уири и Боунс были здесь.
      Пробившись в комнату, Квины увидели доктора Холмса и Марка Ксавье, склонившихся над кроватью.
      — В чем дело?! — рявкнул инспектор.
      — Она приходит в себя, — ответил доктор Холмс, — и, боюсь, начинает буйствовать. Держите ее, Ксавье! Мисс Форрест, дайте мне шприц...
      Вдова отчаянно извивалась в руках мужчин, молотя конечностями, словно цепами. Широко открытые пустые глаза были устремлены в потолок.
      — Ну и ну, — пробормотал инспектор. Наклонившись к кровати, он сурово окликнул: — Миссис Ксавье!
      Молотьба прекратилась, и взгляд женщины стал осмысленным. Она ошеломленно огляделась вокруг.
      — Вы ведете себя очень глупо, — продолжал инспектор тем же резким тоном. — Это ничего вам не даст, так что бросьте.
      Миссис Ксавье задрожала и закрыла глаза. Потом она открыла их снова и начала тихо плакать.
      Мужчины выпрямились со вздохом облегчения. Марк Ксавье вытер пот со лба, а доктор Холмс отвернулся, расправив плечи.
      — Теперь с ней все будет в порядке, — заключил инспектор. — Но я бы не оставлял ее одну, доктор. Если она снова разбушуется, дайте ей снотворное.
      Он вздрогнул, услышав с кровати хриплый, но сдержанный голос миссис Ксавье!
      — Я больше не причиню никаких неприятностей.
      — Вот и прекрасно, — добродушно отозвался инспектор. — Кстати, доктор Холмс, вы, возможно, знаете, есть ли в доме место, куда я мог бы положить кое-что на хранение?
      — Сейф в этой комнате, — равнодушно ответил врач.
      — Не пойдет. Это вещественные доказательства, понимаете?
      — Какие еще доказательства? — проворчал Марк Ксавье.
      — Карты со стола доктора в кабинете.
      — А-а...
      — В гостиной есть пустой стальной шкаф, сэр, — робко вмешалась стоящая в коридоре миссис Уири. — Он вроде сейфа, но доктор никогда в нем ничего не хранил.
      — Кто знает комбинацию?
      — Там нет комбинации, сэр, — просто несколько необычных замков, которые открывает один ключ. Он лежит в ящике большого стола.
      — Превосходно. Как раз то, что надо. Спасибо, миссис Уири. Пошли, Эл.
      Инспектор вышел из спальни, провожаемый напряженными взглядами. Эллери, нахмурившись, последовал за ним. Когда они спускались на первый этаж, он бросил на отца странный взгляд и пробормотал:
      — Это была ошибка.
      — Что-что?
      — Ошибка, — повторил Эллери. — Правда, она ничего не меняет. Самое важное доказательство у меня в кармане. — Он похлопал по карману, где лежали половинки карты. — Впрочем, это может оказаться интересным. Род ловушки с приманкой. Ты это имел в виду?
      Инспектор выглядел глуповато.
      — Ну... не совсем. Честно говоря, я об этом не думал. Может, ты и прав.
      Они вошли в пустую гостиную и отыскали стальной шкаф. Он был вмонтирован в одну из стен около камина и окрашен под цвет деревянной стенной панели, однако едва ли оставался незаметным. Эллери нашел ключ в верхнем ящике большого стола, посмотрел на него, пожал плечами и бросил его отцу.
      Инспектор поймал ключ, взвесил его в руке и отпер шкаф. Механизм сработал с несколькими щелчками. Ниша внутри оказалась глубокой. Старик вынул из кармана колоду карт, поглядел на нее, вздохнул и положил в шкаф.
      Услышав звук на террасе, Эллери резко повернулся. У французского окна появилась громоздкая фигура мистера Смита — прижав нос к стеклу, он явно шпионил за ними. Когда Эллери обернулся, Смит виновато вздрогнул, выпрямился и исчез. Эллери слышал его слоновий топот по деревянному полу террасы.
      Инспектор вытащил из кармана орудие убийства и коробку с патронами, но, поколебавшись, вернул их на прежнее место.
      — Нет, — пробормотал он. — Это слишком рискованно. Лучше буду держать их при себе. Надо узнать, единственный ли это ключ от шкафа. — Он захлопнул и запер дверцу, а ключ прикрепил к собственной связке.