Но обитатели дома были слишком ошарашены, чтобы отвечать.
* * *
— Теперь, доктор, — быстро продолжал Эллери, когда дверь закрылась, — как насчет трупного окоченения? По-моему, тело твердо как доска. У меня имеется некоторый опыт в обследовании мертвецов, и здесь, мне кажется, окоченение уже полное.
— Да, — согласился доктор Холмс. — Оно практически было полным уже девять часов.
— Как? — нахмурился инспектор. — Вы уверены, доктор? Это кажется невероятным.
— Тем не менее, это так, инспектор. Понимаете, — он облизнул губы, — у доктора Ксавье был тяжелый диабет.
— Ага! — негромко воскликнул Эллери. — Мы снова встречаемся с трупом диабетика. Помнишь миссис Дорн в Голландском мемориальном госпитале, папа? Продолжайте, доктор.
— Это обычное явление. — Молодой англичанин устало пожал плечами. — У диабетиков окоченение может наступить спустя три минуты после смерти. Причина в состоянии крови.
— Теперь я вспомнил. — Инспектор взял понюшку табаку, глубоко вдохнул и отложил табакерку. — Ну, это любопытно, но едва ли полезно. Посидите на кушетке, доктор Холмс, и постарайтесь ненадолго позабыть об этом деле... Ну, Эл, давай-ка взглянем на странную вещь, о которой ты говорил.
Эллери выбросил в открытое окно наполовину выкуренную сигарету, обошел вокруг стола и остановился у вращающегося стула, на котором находилось тело доктора Ксавье.
— Посмотри на это, — произнес он, указывая на пол. Инспектор посмотрел и, присев на корточки, вцепился в свисающую руку мертвеца. Она казалась сделанной из стали — ему с трудом удалось сдвинуть ее с места. Три пальца — средний, безымянный и мизинец — были согнуты и прижаты к ладони. Между вытянутыми большим и указательным пальцами был зажат оторванный кусочек плотной бумаги.
— Что это? — пробормотал инспектор, пытаясь извлечь обрывок из пальцев хирурга.
Но мертвые пальцы не поддавались. Пыхтя, старик ухватился одной рукой за большой палец, а другой — за указательный. Использовав всю имеющуюся у него силу, он смог раздвинуть их на, возможно, шестнадцатую долю дюйма, в результате чего клочок бумаги упал на пол.
Инспектор подобрал его и поднялся.
— Это же обрывок игральной карты! — воскликнул он с ноткой разочарования в голосе.
— Совершенно верно, — улыбнулся Эллери. — Судя по тону, ты недоволен, папа, но для этого нет оснований. У меня предчувствие, что значение этого клочка бумаги окажется куда более веским, чем представляется сейчас.
Это была половинка шестерки пик.
Инспектор перевернул ее — на красной рубашке были изображены переплетенные лилии. Он бросил взгляд на карты на столе — на их рубашках был тот же рисунок.
Старик вопрошающе посмотрел на Эллери, и тот кивнул. Подойдя к трупу, они с трудом приподняли его со стола, отодвинули вращающийся стул на несколько дюймов и снова опустили тело таким образом, что на краю стола лежала только голова. В результате все карты оказались открытыми.
— Как видишь, — промолвил Эллери, — шестерка пик взята с этого стола. — Он указал на ряд карт. Очевидно, доктор Ксавье перед убийством раскладывал обычный пасьянс, где тринадцать карт собирают в стопку, из которой раскладывающий вытягивает карты. Четыре он кладет открытыми в ряд, а пятую, также открытую, отдельно. Пасьянс уже достаточно продвинулся. Вторая карта в ряду из четырех была десяткой треф; на ней, почти полностью покрывая ее, лежала десятка червей, на которой, расположенная почти так же, помещалась восьмерка пик; далее следовала семерка бубен, а после солидного промежутка — пятерка бубен.
— Шестерка пик находилась между семеркой и пятеркой бубен, — пробормотал инспектор. — Хорошо. Допустим, он взял ее из этого ряда. Но я не понимаю... Где остаток шестерки пик? — внезапно спросил он.
— На полу — за письменным столом, — ответил Эллери.
Обойдя стол, он нагнулся и выпрямился, держа в руке скомканный клочок бумаги. Эллери разгладил его и приложил к фрагменту, извлеченному из правой руки мертвеца. Обрывки совпали во всех мельчайших деталях, не оставляя никаких сомнений.
На обоих клочках виднелись отпечатки пальцев — по-видимому, больших. Когда фрагменты соединили, отпечатки были устремлены друг другу по диагонали вверх, в сторону разрыва.
— Отпечатки его пальцев, оставленные, конечно, когда он разрывал карту, — задумчиво продолжал инспектор. Он обследовал большие пальцы мертвеца. — Да, они грязные. Испачканы сажей от пожара, как и все вокруг. Ну, Эл, теперь я понимаю, что ты имел в виду.
Эллери пожал плечами и посмотрел в окно. Доктор Холмс сидел на черной кушетке, стиснув голову ладонями.
— Выстрелив дважды, убийца ушел, решив, что Ксавье уже труп, — добавил инспектор. — Но тот не был мертв. В последние секунды, пока сознание еще не покинуло его, он выхватил из раскладываемого им пасьянса шестерку пик, разорвал карту надвое, скомкал, отшвырнул вторую половинку и только тогда умер. Но за каким чертом ему понадобилось рвать карту?
— Ты задаешь чисто теоретический вопрос, — не оборачиваясь, сказал Эллери. — Ответ тебе известен так же хорошо, как и мне. Разумеется, ты заметил, что на столе нет ни бумаги, ни какого-либо пишущего инструмента.
— А как насчет верхнего ящика?
— Я проверил. Карты взяты оттуда — там лежит обычный набор игр, есть бумага, но нет ни ручки, ни карандаша.
— А в его одежде?
— Нет. Это ведь спортивный костюм.
— Тогда в других ящиках?
— Они заперты, а при нем нет ключей. Очевидно, ключи находятся в другом костюме или где-то, куда ему не хватило сил добраться.
— Ну, — заметил инспектор, — в таком случае все достаточно ясно. У него не было возможности написать имя убийцы. Вместо этого он оставил нескомканную половинку карты.
— Вот именно, — подтвердил Эллери.
Доктор Холмс поднял голову; его веки покраснели.
— Что? Он оставил...
— Да, док. Кстати, доктор Ксавье был правша?
Доктор Холмс тупо уставился на него. Эллери вздохнул:
— Да. Я проверил это в первую очередь.
— Ты проверил... — изумленно начал старый джентльмен. — Но каким образом?
— Есть много способов убить кошку, как скажет тебе любой специалист в этой области, — устало ответил Эллери. — Я заглянул в карманы пиджака, который он бросил в кресло. Трубка и кисет с табаком лежат в правом кармане. Карманы брюк я также обследовал — мелочь находится в правом, а левый пуст.
— Он, безусловно, был правша, — заявил доктор Холмс.
— Превосходно. Это соответствует карте, обнаруженной в правой руке, и направлению пятна от пальца в углу. Однако мы не продвинулись ни на йоту. Что, во имя всего святого, доктор Ксавье подразумевал под этим обрывком карты? Вы не знаете, док, кого он мог иметь в виду, держа в руке половинку шестерки пик?
Доктор Холмс вздрогнул:
— Я? Нет, не знаю.
Инспектор подошел к двери в библиотеку и распахнул ее. Миссис Уири, миссис Ксавье и брат убитого оставались на прежних местах. Но молодая гостья исчезла.
— Где мисс Форрест? — резко осведомился инспектор.
Миссис Уири задрожала всем телом, а миссис Ксавье, очевидно, не расслышала, так как продолжала раскачиваться из стороны в сторону.
— Она вышла, — ответил Марк Ксавье.
— Полагаю, предупредить миссис Карро, — фыркнул инспектор. — Ну и пускай. Слава богу, никто из вас не в состоянии сбежать. Ксавье, зайдите на минутку.
Высокий блондин медленно выпрямился, расправил плечи и последовал за инспектором в кабинет. Он старался не смотреть на мертвого брата, бегая глазами по сторонам.
— Нам предстоит малоприятная работенка, Ксавье, — заговорил старый джентльмен. — Вам придется помочь. Доктор Холмс!
Англичанин быстро заморгал.
— Должно быть, вы можете на это ответить. Вам известно, что мы все заперты здесь, покуда шериф из Оскуэвы не сумеет добраться сюда, а один Бог знает, когда это произойдет. Хотя я уполномочен шерифом провести расследование убийства, у меня нет прав хоронить тело жертвы. Это возможно лишь после официального дознания и разрешения. Понятно?
— Вы имеете в виду, — хрипло отозвался Марк Ксавье, — что он... останется здесь? Господи!
Доктор Холмс поднялся.
— К счастью, — сказал он, — в лаборатории имеется холодильник. Его использовали для экспериментальных материалов, требующих низкой температуры. Думаю, — с усилием добавил англичанин, — мы сможем это устроить.
— Вот и отлично. — Инспектор похлопал молодого человека по спине. — Если убрать труп из поля зрения, все, безусловно, почувствуют себя лучше... А теперь, Ксавье, и ты, Эллери, давайте вынесем тело.
* * *
Они вернулись в кабинет из лаборатории — просторной комнаты неправильной формы, занятой электрическим аппаратом и множеством причудливых стеклянных сосудов, — бледными и вспотевшими. Солнце поднялось уже высоко, и в доме было невыносимо душно. Эллери настежь распахнул окна.
Инспектор снова открыл дверь в библиотеку.
— Теперь, — мрачно произнес он, — у нас есть время вплотную заняться сыскной деятельностью. Я хочу, чтобы каждый из вас поднялся со мной наверх и...
Он не договорил. Из задней части дома донеслись крики и лязг металла. Один из голосов, в котором звучал бешеный гнев, принадлежал Боунсу. Второй представлял собой отчаянный рев, тембр которого казался отдаленно знакомым.
— Какого черта! — Инспектор резко повернулся. — Я думал, никто не может сюда добраться...
Выхватив полицейский револьвер, он промчался по кабинету и побежал по поперечному коридору в направлении загадочных звуков. Эллери последовал за ним, как и все остальные, ошеломленные неожиданным происшествием.
На пересечении поперечного коридора с основным инспектор свернул вправо и понесся к двери в дальнем конце, которую он и Эллери заметили, войдя в дом вчера вечером. Старик открыл дверь ногой, подняв револьвер.
Они очутились в чистой, облицованной кафелем кухне.
В ее центре, среди разбитых тарелок и исцарапанных кастрюль, сцепились в отчаянной схватке двое мужчин.
Один из них был старый слуга в спецовке, который, выпучив глаза и выкрикивая проклятия, вцепился в своего противника железной хваткой маньяка.
Поверх плеча Боунса виднелись чудовищно толстая физиономия и жабьи глазки человека, с которым Квины столкнулись вчера вечером на темной дороге, ведущей к вершине Эрроу.
Глава 6
СМИТ
— Ах, это вы! — протянул инспектор и резко приказал: — Ну-ка, прекратите! Вы у меня на прицеле, и я не шучу.
Руки толстяка опустились; он тупо уставился в одну точку.
— А-а, наш друг автомобилист! — усмехнулся Эллери, войдя в кухню. Он похлопал толстяка по груди и бедрам. — Не вооружен. Да, чудовищная оплошность... Ну, что вы можете сказать в свое оправдание, дружище Фальстаф?
Красный язык скользнул по губам незнакомца. Он шагнул вперед — при этом его круглый живот затрясся, как желе, — глядя на окружающих, словно злобная старая горилла.
Боунс уставился на него с ненавистью, от которой судорожно вздрагивала вся его тощая фигура.
— Что я... — начал незнакомец неприятным басом. Затем в его маленьких глазках мелькнуло хитрое выражение. — Что все это значит? — пробубнил он с видом оскорбленной добродетели. — Это существо набросилось на меня...
— В его собственной кухне? — осведомился Эллери.
— Он лжет! — завопил Боунс, трясясь от злобы. — Я видел, как он проскользнул в дом через открытую входную дверь и шарил повсюду, пока не нашел кухню. А потом...
— Так у вас разыгрался аппетит? — Эллери вздохнул. — Конечно, голод не тетка. Я так и думал, что вы вернетесь. — Он обернулся к стоящим позади. Все озадаченно глядели на толстяка.
— Это тот, кого вы встретили? — хриплым голосом спросила миссис Ксавье.
— Да. Вы когда-нибудь видели его раньше?
— Нет, никогда!
— Мистер Ксавье? Миссис Уири? Доктор Холмс?.. Странно, — пробормотал Эллери, шагнув ближе к толстяку. — Думаю, мы простим этот маленький налет — голодным следует делать послабление хотя бы из чистого гуманизма. А чтобы накормить такую тушу... Наверное, вы здорово проголодались, если рискнули вернуться сюда после отчаянных усилий, которые вы, должно быть, потратили ночью, пытаясь пробиться сквозь огонь?
Толстяк промолчал, тяжело дыша и бегая глазками по лицам присутствующих.
— Ну, — резко спросил Эллери, — что вам понадобилось на горе вчера вечером?
Грудь толстяка бурно вздымалась.
— А вам какое дело?
— Вы еще огрызаетесь? Могу сообщить вам, что вы подозреваетесь в убийстве.
— В убийстве?! — Челюсть незнакомца отвисла, а из глаз исчезло выражение хитроумия. — Кто... кого...
— Не морочьте голову! — прикрикнул инспектор, все еще держа револьвер наизготовку. — Кого? Я думал, для вас это не имеет никакого значения... А кого бы вам хотелось видеть убитым?
— Ну... — Толстяк снова вздохнул; глаза его продолжали бегать. — Убийство... Я ничего об этом не знаю, джентльмены. Полночи я пробовал найти выезд, потом припарковал машину немного ниже на дороге и проспал до утра. Откуда мне было знать...
— Значит, не найдя выезд, вы решили вернуться к дому?
— Ну... нет... Я...
— А почему нет?
— Я... я об этом не подумал.
— Как ваша фамилия?
Толстяк заколебался.
— Смит.
— Значит, его фамилия — Смит, — заметил инспектор, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ну-ну. Просто Смит или вам хватит воображения придумать имя?
— Фрэнк — Фрэнк Дж. Смит.
— Откуда вы прибыли?
— Из... из Нью-Йорка.
— Забавно, — пробормотал инспектор. — Я-то думал, что знаю каждую образину в городе. Так что вы делали здесь вчера вечером?
Мистер Смит снова облизнул красные губы.
— Ну... думаю, я заблудился.
— Думаете?
— Да... Когда я доехал до вершины и увидел, что дальше дороги нет, я развернулся и начал спускаться вниз. Там вы со мной и столкнулись.
— Тогда вы пели другую песенку, — весьма недружелюбно произнес старый джентльмен. — И к тому же чертовски спешили. Так вы никого в этом доме не знаете, а? И когда заблудились, то не подумали спросить дорогу здесь?
— Н-нет. — Взгляд мистера Смита переместился с Квинов на группу, стоящую позади. — Но, скажите, кто был тот несчаст...
— Несчастный, которого отправили в мир иной насильственным способом? — Эллери задумчиво разглядывал толстяка. — Джентльмен по имени Джон Ксавье — доктор Джон С. Ксавье. Вам это что-нибудь говорит?
В горле костлявого слуги вновь послышалось угрожающее бульканье.
— Нет, — поспешно ответил Смит. — Никогда о нем не слышал.
— И вы никогда раньше не поднимались по этой дороге на Эрроу, мистер... э-э... Смит? Вчера вечером состоялся ваш дебют?
— Да, уверяю вас...
Эллери наклонился и приподнял одну из пухлых кистей рук толстяка. Мистер Смит заворчал и испуганно выдернул руку.
— О, я не собираюсь кусаться — просто ищу кольца.
— К-кольца?
— Но у вас их нет. — Эллери вздохнул. — Думаю, папа, мы... э-э... на время осчастливлены еще одним гостем. Миссис Ксавье... нет, миссис Уири могла бы сделать необходимые приготовления...
— Пожалуй, — мрачно согласился инспектор, убирая револьвер. — У вас в машине есть какие-нибудь вещи, Смит, или как вас там?
— Да, конечно. Но не мог бы я... Пожар не...
— Не можете, и пожар не. Заберите ваш багаж из автомобиля. Не стану поручать вас заботам Боунса — он способен откусить вам ухо. Вы молодчина, Боунс. Всегда смотрите в оба. — Инспектор похлопал молчаливого старика по костлявому плечу. — Миссис Уири, проводите мистера Смита в комнату на втором этаже. Там ведь есть пустая комната, не так ли?
— Д-да, сэр, — нервно отозвалась миссис Уири. — Даже несколько.
— И накормите его. А вы, Смит, ведите себя смирно — никаких штучек! — Инспектор повернулся к миссис Ксавье, которая казалась внезапно похудевшей и высохшей. — Простите, мадам, что отдаю распоряжения вашей прислуге, но во время расследования убийства у нас нет времени на церемонии.
— Ничего, все в порядке, — прошептала миссис Ксавье.
Эллери посмотрел на нее с вновь пробудившимся интересом. После гибели мужа язвительность покинула ее. В черных глазах погасло пламя — они выглядели безжизненными. Эллери почудилось, что в их глубине притаился страх. Женщина изменилась полностью, за исключением жуткой полуулыбки, которая прилипла к ее губам, словно упорная привычка.
— Ладно, ребята, — заговорил инспектор. — Теперь нанесем маленький визит даме из высшего общества наверху. Мы все вместе повидаем миссис Карро, и тогда я смогу сказать, что располагаю правдивой историей без утаек с чьей-либо стороны. Возможно, мы увидим свет в этом проклятом деле.
Низкий мелодичный голос заставил их обратить взоры в сторону коридора.
— В этом нет надобности, инспектор. Как видите, я спустилась сама.
Поворачиваясь, Эллери на миг встретился взглядом с миссис Ксавье. В ее глазах зияла прежняя палящая чернота.
Глава 7
ПЛАЧУЩАЯ ЛЕДИ
Высокая хрупкая красавица опиралась на руку Энн Форрест. На вид ей было не больше тридцати лет. Маленькую изящную фигурку плотно облегала мягкая серая ткань. Волосы имели дымчато-черный оттенок; над карими глазами пролегли решительные линии бровей. В тонких очертаниях носа и губ ощущалась чувствительная натура их обладательницы. Около глаз виднелись едва заметные морщинки. В позе и посадке головы Эллери сразу ощутил породу. «Замечательная женщина, — подумал он. — По-своему не менее замечательная, чем миссис Ксавье». Эта мысль заставила его посмотреть на вдову. Миссис Ксавье чудесным образом вновь обрела молодость. В ее удивительных глазах полыхал огонь, расслабленные мышцы снова окрепли. Напряженно, словно кошка, она уставилась на миссис Карро. Страх в ее глазах сменила неприкрытая ненависть.
— Вы миссис Мари Карро? — осведомился инспектор. Если он все еще испытывал восхищение, о котором говорил Эллери прошлой ночью, то сейчас ничем его не проявлял.
— Да, — ответила женщина. — Прошу прощения... — Она обратилась к миссис Ксавье с болью и сочувствием во взгляде. — Мне так жаль, дорогая. Энн рассказала мне. Если я могу что-нибудь сделать...
Черные зрачки расширились, а оливковые ноздри затрепетали.
— Да! — крикнула миссис Ксавье, шагнув вперед. — Убраться из моего дома — вот что вы можете! Вы заставили меня страдать больше, чем... Убирайтесь отсюда — вы и ваши проклятые...
— Сара! — вмешался Марк Ксавье, схватив ее за руку и грубо встряхнув. — Не забывайся! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
Голос миссис Ксавье перешел в визг:
— Она... она... — В уголке ее рта показалась струйка слюны; черные глаза походили на зияющие бездны.
— Ну-ну, — успокаивающе произнес инспектор. — В чем дело, миссис Ксавье?
Миссис Карро не двинулась с места — о ее состоянии свидетельствовали только побледневшие щеки. Энн Форрест крепче сжала ей руку. Миссис Ксавье задрожала и, покачивая головой из стороны в сторону, бессильно прислонилась к своему деверю.
— Все в порядке, — продолжал инспектор тем же мягким голосом. Он бросил взгляд на Эллери, но тот изучал лицо мистера Смита. Толстяк отступил в дальний угол кухни и словно старался не дышать. Казалось, он каким-то фантастическим усилием умудрился сжаться до двух измерений. Обрюзгшее лицо побагровело. — Давайте пройдем в гостиную и там побеседуем.
* * *
— Итак, миссис Карро, — заговорил старый джентльмен, когда они уселись в большой комнате, залитой солнечным светом, который проникал через французские окна, — прошу вас объясниться. Мне нужна правда, и если я не узнаю ее от вас, то вытяну из других, так что можете смело облегчить душу.
— Что вы хотите знать? — пробормотала миссис Карро.
— Многое. Начнем с самого простого. Сколько времени вы находитесь в этом доме?
— Две недели. — Ее мелодичный голос был еле слышен; взгляд не отрывался от двери. Неподвижная миссис Ксавье откинулась в кресле с закрытыми глазами.
— Вы здесь гостите?
— Можно сказать и так. — Женщина подняла взгляд и тут же опустила его снова.
— Вы приехали сюда одна или с кем-нибудь, миссис Карро?
Она вновь заколебалась.
Энн Форрест быстро пришла ей на помощь:
— Я приехала с миссис Карро. Я ее личная секретарша.
— Так я и понял, — холодно сказал инспектор. — А вас, молодая особа, я бы попросил не вмешиваться. У меня к вам претензии по поводу нарушения приказа. Я не желаю, чтобы мои свидетели бегали передавать информацию... другим лицам. — Мисс Форрест покраснела и закусила губу. — Как давно вы знаете доктора Ксавье, миссис Карро?
— Две недели, инспектор.
— Понятно. Остальных вы тоже раньше не знали?
— Да.
— Это верно, Ксавье?
— Верно, — буркнул высокий блондин.
— Вас привела сюда болезнь, миссис Карро?
Она вздрогнула.
— Да... некоторым образом.
— В обществе считается, что вы сейчас путешествуете по Европе, не так ли?
— Да. — Она умоляюще посмотрела на него. — Я не хочу, чтобы о моих... чтобы об этом знали.
— Поэтому вы спрятались вчера вечером, когда приехали мой сын и я, и потому эти люди так нервничали, укрывая вас?
— Да, — прошептала женщина.
Инспектор выпрямился и задумчиво взял понюшку. Все это выглядело чертовски подозрительно. Он огляделся в поисках Эллери, но тот внезапно исчез.
— Итак, вы не знали никого из живущих здесь и приехали для лечения. Или, может быть, просто для медицинского наблюдения?
— Да, инспектор.
— Хм! — Старый джентльмен окинул взглядом комнату. Все молчали. — Скажите, миссис Карро, прошлой ночью вы покидали вашу комнату по какой-нибудь причине? — Он не расслышал ответ. — Да или нет?
— Нет.
— Это неправда! — внезапно крикнула миссис Ксавье, открыв глаза. Она вскочила на ноги и выпрямилась во весь рост, великолепная в своем гневе. — Она выходила! Я видела ее!
Миссис Карро побледнела. Мисс Форрест сердито приподнялась. Марк Ксавье выглядел испуганным и неуверенно протянул руку.
— Спокойно! — предупредил их инспектор. — Вы говорите, миссис Ксавье, что видели, как миссис Карро выходила из своей комнаты?
— Да! Она выскользнула из комнаты вскоре после полуночи и сбежала вниз по лестнице. Я видела, как она вошла в... в кабинет моего мужа. Они остались там вдвоем.
— Как долго, миссис Ксавье?
Ее глаза забегали.
— Не знаю. Я... не дождалась.
— Это правда, миссис Карро? — спросил инспектор тем же мягким голосом.
В глазах миниатюрной женщины блеснули слезы, а губы задрожали.
— Да, — всхлипнула она, спрятав лицо на груди мисс Форрест. — Но я не...
— Одну минуту. — Инспектор разглядывал миссис Ксавье с насмешливой улыбкой. — По-моему, миссис Ксавье, вы сказали нам, что вчера вечером сразу пошли к себе и проспали всю ночь?
Женщина закусила губу и неожиданно села.
— Да. Я солгала. Я думала, что вы заподозрите... Но я видела ее! Она... — Миссис Ксавье, смешавшись, умолкла.
— И вы не стали дожидаться, пока она выйдет из кабинета, — с мягким укором промолвил инспектор. — Ну и ну! До чего дошли наши женщины! Миссис Карро, почему вы ждали, пока все заснут, — больше чем до полуночи, — чтобы побеседовать с доктором Ксавье?
Миссис Карро вытерла глаза серым шелковым платочком и решительно выпятила подбородок.
— С моей стороны было бы глупо лгать, инспектор. Миссис Уири зашла перед сном ко мне в комнату и сообщила, что незнакомцы — вы, джентльмены, — останутся на ночь из-за пожара внизу и что доктор Ксавье у себя в кабинете. Я... была обеспокоена, — ресницы над ее карими глазами слегка дрогнули, — и спустилась поговорить с ним.
— О моем сыне и обо мне?
— Да...
— И о вашем... э-э... состоянии?
Она покраснела, но повторила:
— Да.
— Каким вы его застали? Обычным? Оживленным? Взволнованным?
— Таким, как всегда, инспектор, — ответила миссис Карро. — Добрым, внимательным... Мы немного поговорили, и я поднялась к себе.
— Черт бы вас побрал! — крикнула миссис Ксавье, снова вскакивая. — Я не могла это выносить! Каждую ночь с тех пор, как эта женщина приехала сюда, она пряталась с ним по углам и перешептывалась со своей фальшивой улыбочкой — отнимала у меня мужа, проливая крокодиловы слезы и играя на его сочувствии... Он никогда не мог противостоять хорошенькой женщине! Сказать вам, инспектор, почему она здесь? — Миссис Ксавье подалась вперед, тыча указательным пальцем в съежившуюся фигурку миссис Карро. — Сказать?
Доктор Холмс заговорил впервые за час:
— На вашем месте, миссис Ксавье, я бы не...
— Нет, не надо! — простонала миссис Карро, закрыв лицо руками. — Пожалуйста!..
— Проклятая ведьма! — Мисс Форрест вскочила на ноги. — Вы просто злобная росомаха! Я...
— Энн! — тихо произнес доктор Холмс, становясь перед ней.
Инспектор следил за ними блестящими, почти смеющимися глазами. Он оставался на месте, едва поворачивая голову вслед за говорившими. Большая комната наполнилась тяжелым дыханием и сердитыми голосами.
— Сказать? — визжала миссис Ксавье; взгляд ее стал безумным.
Шум прекратился настолько внезапно, как будто его обрубили топором. За дверью в коридор послышались шаги.
— В этом нет нужды, миссис Ксавье, — весело произнес Эллери. — Мы все уже знаем. Осушите ваши глаза, миссис Карро, — тут нет особой трагедии. Мой отец и я будем хранить ваш секрет — боюсь, дольше, чем другие, — добавил он, печально покачав головой. — Папа, мне доставит огромное удовольствие представить тебе... э-э... то, что ты видел или думал, что видишь, прошлой ночью. — Инспектор разинул рот. — Двух умнейших, симпатичнейших и воспитаннейших парней, которым надоело прятаться в спальне и которые решили выбраться в коридор, дабы взглянуть на ужасных людей, вторгшихся в дом их доктора. Познакомься — слева направо — с господами Джулианом и Фрэнсисом Карро, сыновьями миссис Карро. Я только что сам с ними познакомился и очень этому рад.
Эллери стоял в дверном проеме, обнимая за плечи двух высоких красивых мальчиков, чьи любопытные глаза отмечали каждую подробность представшей перед ними сцены. Улыбаясь из-за их спин, Эллери одновременно сигналил взглядом инспектору. Старый джентльмен судорожно глотнул и неуверенно шагнул вперед.
Мальчикам было лет шестнадцать. Сильные, широкоплечие, с загорелыми лицами и приятными правильными чертами, они очень походили на мать, но, так сказать, в мужском варианте. Все детали их фигур и лиц были абсолютно идентичными. Даже одежда — тщательно выглаженные костюмы из серой фланели, ярко-голубые галстуки, белые рубашки, черные туфли — была совершенно одинаковой.
Но не тот факт, что мальчики были близнецами, заставил отвиснуть челюсть инспектора. Все дело заключалось в том, что они были слегка повернуты друг к другу, что правой рукой мальчик справа обнимал брата за талию, а левая рука мальчика слева скрывалась за спиной другого близнеца и что их нарядные серые пиджаки невероятным образом соединялись на уровне груди.
Они были сиамскими близнецами!
Глава 8
XIPHOPAGUS
Братья смотрели на инспектора с робким мальчишеским любопытством — каждый протянул для пожатия свободную руку. Миссис Карро оживилась, словно по волшебству, — она выпрямилась на стуле, улыбаясь сыновьям. «Никто, кроме, возможно, Энн Форрест, не знает, каких усилий ей это стоит!» — с восхищением подумал Эллери.
— Сэр! — воскликнул приятным голосом близнец справа. — Неужели вы настоящий полицейский инспектор, как сказал мистер Квин?
— Боюсь, что да, сынок, — ответил старик с легкой усмешкой. — Как тебя зовут?
— Фрэнсис, сэр.
— А тебя, мой мальчик?
— Джулиан, сэр, — ответил близнец слева. Хотя их голоса звучали одинаково, Джулиан показался инспектору более серьезным. — Можно мы посмотрим на ваш золотой значок, сэр? — попросил он.
— Джулиан! — окликнула миссис Карро.
— Да, мама?
Мальчики обернулись к миниатюрной женщине. Оба одновременно улыбнулись — это выглядело жутковато, но очаровательно. Затем с безупречной грацией и легкостью они пересекли комнату, и инспектор увидел, как ритмично двигаются их молодые спины. Он также заметил, что левая рука Джулиана, лежащая на пояснице брата, была в гипсе и привязана к телу Фрэнсиса. Мальчики склонились над стулом матери, которая по очереди поцеловала их в щеку. После этого они уселись на диван и устремили серьезный взгляд на инспектора, к невероятному смущению последнего.
— Ну, — растерянно промолвил старик, — это меняет дело. Думаю, теперь я начинаю понимать... Кстати, что произошло с твоей лапой, Джулиан?
— Я ее сломал, сэр, — ответил мальчик слева. — На прошлой неделе мы тут упали со скалы.
— Доктор Ксавье поправил Джулиану руку, — подхватил Фрэнсис. — Было не очень больно — верно, Джул?
— Не очень, — мужественно подтвердил Джулиан. Оба снова улыбнулись инспектору.
— Хм! Полагаю, вы знаете, что произошло с доктором Ксавье? — неуверенно продолжал старый джентльмен.
— Да, сэр, — печально отозвались близнецы; их улыбки тут же увяли. Однако они не сумели скрыть возбужденного блеска в глазах.
— Думаю, — заметил Эллери, шагнув в гостиную и закрыв за собой дверь, — мы можем понять друг друга. Разумеется, миссис Карро, все, сказанное в этой комнате, не выйдет за ее пределы.
Женщина вздохнула:
— Все сложилось неудачно, мистер Квин. Я так надеялась... Понимаете, я ведь далеко не храбрая... — Она посмотрела на сыновей со смешанным выражением боли и гордости. — Фрэнсис и Джулиан появились на свет чуть более шестнадцати лет назад в Вашингтоне. Мой муж был тогда еще жив. Сыновья родились нормальными и здоровыми, за исключением одного... — Миссис Карро сделала паузу и закрыла глаза. — Они соединены друг с другом от рождения. Незачем говорить, что моя семья... была в ужасе. — Она умолкла, дыша часто и неровно.
