Квины остались одни.
Отец с сыном мрачно переглянулись.
— Ну и?.. — хмыкнул инспектор.
— Вот тебе и «ну и», — вздохнул Эллери. — Мы возвращаемся к расследованию преступления в лучших традициях Квинов — ни единой зацепки, кроме целого вагона подозреваемых. Ты помнишь это чертово дело Филда? Театр, полный потенциальных убийц? А французское убийство? Отдел универмага, битком набитый покупателями. А странную кончину пожилой леди Дорн? Всего лишь больница, переполненная докторами, няньками, пациентами и неврастениками. А теперь — спортивная арена. Наше следующее убийство, — мечтательно протянул он, — произойдет не иначе как на стадионе «Янки», и тогда нам придется призвать на помощь резерв из Джерси, дабы справиться с толпой в семьдесят тысяч человек!
— Кончай ныть, — раздраженно оборвал его инспектор. — Как раз это и тревожит меня больше всего. Мы не можем удерживать двадцатитысячную толпу вечно. Слава богу, что комиссара нет в городе, а не то он уже прогрыз бы мне плешь за такое обращение едва ли не с половиной Нью-Йорка. Мне повезло, что Генри Сэмпсон тоже отсутствует.
— И тем не менее, невзирая на комиссара и окружного прокурора, — жестко заявил Эллери, — их необходимо отпустить.
— Что ты сказал Праути?
— Велел твоему дражайшему эскулапу извлечь пулю из тела Хорна.
— Господи, с этим можно подождать! Этот медик родео — как там бишь его? — определил, что это был 22-й или 25-й калибр, разве нет?
— Давай подойдем к этому вопросу с более научной точки зрения, дорогой инспектор. Меня очень интересует этот крохотный посланник смерти. И пока мы не определим, что это была за пуля, мы не должны позволить ни одному из зрителей — или кому-либо другому, причастному к делу, — покинуть здание.
— Я и не собирался, — обрубил инспектор.
Эллери принялся негромко насвистывать грустную мелодию.
— Эл, о чем ты думаешь?
Мелодия оборвалась.
— О бедном Джуне, который сидит в ложе с этой ужасной голливудской звездой и Тони Блэком.
— Черт побери! — воскликнул инспектор. — Я совсем забыл о нем.
— Не дергайся, — сухо посоветовал Эллери, — он сегодня на вершине блаженства. Боги ему широко улыбаются. Так о чем ты спрашивал?
— Что ты думаешь об этом деле?
Эллери задумчиво выпустил струйку дыма в низкий белый потолок.
— Думаю, что оно довольно странное.
Инспектор открыл рот, но ураган слов предотвратило появление в раскрытых дверях доктора Праути. Он был в белом халате, в шапочке и с закатанными по локоть рукавами, а его правая рука победоносно демонстрировала маленький, завернутый в марлю, окровавленный предмет.
* * *
Инспектор выхватил его из рук доктора Праути без особых церемоний. Освобожденная от кровавой марли пуля легла на его ладонь. Эллери быстро выступил вперед.
— Ха! — протянул Ричард Квин, внимательно изучив пулю. — 25-й калибр, так оно и есть. Этот доктор родео был прав. И почти целехонькая, а, сын?
Конической формы пуля осталась практически неповрежденной. Она была совсем крохотной, совершенно безобидной с виду, и кровь на ней казалась не более зловещей, чем красная краска.
— Вошла аккуратно, — громогласно пояснил доктор Праути, энергично жуя сигару. — Прошила сердце насквозь. Отверстие — любо-дорого посмотреть. Даже не затронула ребра — просто вышла, и все.
Эллери повертел пулю в пальцах, при этом взгляд его блуждал по сторонам.
— Еще что-нибудь интересное? — нахмурившись, спросил инспектор.
— Ничего особо примечательного. Четыре сломанных ребра, сплющенная грудина, проломленный череп, ноги и руки переломаны в нескольких местах — ничего такого, чего нельзя было бы ожидать после стольких ударов копыт, о чем мне поведал по пути ваш сержант.
— Никаких других ран — я имею в виду, ножевых или огнестрельных?
— Нет.
— Смерть наступила мгновенно?
— Он был мертвее мороженой макрели еще до того, как коснулся земли.
— Вы упомянули, — медленно начал Эллери, — что пуля оставила аккуратное отверстие, доктор, достаточно аккуратное, чтобы судить об угле вхождения?
— Я как раз собирался об этом сказать, — проворчал доктор Праути. — Кусочек свинца вошел в тело справа — направляясь влево — по нисходящей линии, образуя с полом угол в тридцать градусов.
— По нисходящей линии! — воскликнул инспектор. Он, не мигая, уставился на доктора, затем принялся подпрыгивать на одной ноге. — Отлично! Отлично! Сэм, ты душка, спаситель жизни — самый лучший мошенник, который когда-либо играл в покер. По нисходящей линии, а? Господи, Эл, как нам оправдаться перед публикой за то, что мы держим ее здесь? Самый нижний ярус находится по крайней мере в десяти футах от пола арены, где был Хорн в тот момент, когда его застрелили. Даже сидя или согнувшись, убийца оставался бы на три-четыре фута выше этой линии. Тринадцать-четырнадцать футов. Зрители, а? О, это просто здорово!
Доктор Праути, невосприимчивый к похвалам своих профессиональных талантов, сел, небрежно нацарапал несколько иероглифов на бланке и протянул его инспектору.
— Для банды из социального обеспечения. Они будут здесь с минуты на минуту, чтобы забрать труп. Нужно вскрытие?
— А это необходимо?
— Как знать.
— Тогда давай валяй, — мрачно буркнул инспектор. — У меня нет никаких шансов.
— Ладно, ладно, старый ворчун, — невозмутимо отреагировал доктор Праути.
— И, — добавил Эллери, — обратите особое внимание на содержимое желудка, доктор.
— Желудка? — удивился инспектор.
— Желудка, — повторил Эллери.
— Ладно, — громыхнул доктор и направился к двери.
Инспектор повернулся к Эллери и увидел, что тот все еще поглощен изучением окровавленной пули.
— Ну, что еще? — спросил он.
Эллери наградил отца сочувственным взглядом:
— Когда ты в последний раз ходил в кино, старый ретроград?
Инспектор вздрогнул:
— Какое это имеет отношение к делу?
— Помнишь, как пару месяцев назад мы вместе с Джуной в соседнем кинотеатре смотрели так называемый «хит сезона»?
— Ну и?..
— Ты помнишь, про что была картина?
— Да какая-то чушь о приключении на Западе. Слушай! Ведь в этой ленте играла Кит Хорн, Эл!
— Вот именно. — Эллери не спускал глаз с пули на своей ладони. — А ты помнишь сцену в этой эпической ленте, когда прекрасная героиня скачет с холма вниз — ну да, черт побери, это был Роухайд, тот самый жеребец! — потом выхватывает шестизарядник из кобуры и…
— И стреляет в стренгу веревки, на которую злодей подцепил героя? — возбужденно воскликнул инспектор.
— Именно.
Инспектор помрачнел.
— Наверное, это был киношный трюк. Они могут сделать все, что угодно.
— Возможно. Но если ты помнишь, камера выхватывает сцену сзади мисс Хорн — она отлично видна все время, а также ее револьвер и веревка, в которую она стреляет. Конечно, я тоже не исключаю возможности трюка…
— Чертовски мило с твоей стороны. Но что из этого следует?
— Интересно, Кит Хорн росла — обрати внимание, с самого детства — на огромном ранчо — прошу прощения, на открытых просторах. Ее защитник, устрашающий Бак, был искусным стрелком. Трудно поверить, чтобы Бак, учитывая обстоятельства, не обучил ее меткой стрельбе, наряду со всем тем, чем она так мастерски владеет. И этот наш юный герой с сияющими кудрями — Керли, уроженец Запада. Ты заметил ту легкость, с которой он превращал в брызги стеклянные шарики при помощи своей верной пушки? Да, да! А что касается его отца, великого импресарио по части лошадиных аттракционов, так он, по слухам, был одним из самых знаменитых маршалов Соединенных Штагов, настоящей грозой головорезов и охотников за скальпами краснокожих на индейской территории.
— К чему ты клонишь? — воскликнул инспектор, затем его глаза неожиданно округлились. — Господи, Эл! Ты об этом подумал — ложа Тони Марса, где мы все сидели, находится, должно быть, как раз на уровне выстрела! По нисходящей линии с углом в тридцать градусов, как полагает Сэм… Господи, да! Это как раз где-то в том месте, будь я трижды профан в арифметике. Пуля вошла с правой стороны в сердце, как раз когда лошадь Хорна совершала поворот… Уже теплее, сынок, теплее! — Он замолчал и глубоко задумался.
Эллери наблюдал за отцом, полуприкрыв веки и небрежно жонглируя окровавленным кусочком свинца.
— Что за чудненькое преступление, — негромко произнес он. — Как красиво, как дерзко и с каким неподражаемым самообладанием оно исполнено!
— Однако мне непонятно, — начал инспектор рассеянно, принимаясь жевать свои усы, — как кто-то мог выстрелить совсем рядом с нами? Мы не слышали.
— Что требовалось? Убить одного человека. Что использовалось? Одна пуля. Быстро, точно, автоматически — и все вместе дало превосходный результат, а? — Эллери сухо улыбнулся, когда его отец начал проявлять безошибочные признаки интереса. — Э, однако не обошлось и без загвоздки. Мишенью служила живая фигура на скачущей галопом лошади, ни на минуту не замирающая на месте. Ты только подумай, как трудно поразить быстро движущуюся цель. И тем не менее наш убийца ухитрился выстрелить только раз. Этот единственный выстрел делает сей трюк исключительным. И в самом деле исключительным! — Эллери вскочил и принялся расхаживать по комнате. — Факт остается, герр инспектор, и именно к этому относится мое сумбурное замечание — факт остается, и он заключается в том, что, кто бы ни убил Бака Хорна, он либо обладает дьявольским везением, либо… либо это непревзойденный стрелок!
Глава 7
ОРУЖИЕ 45-ГО КАЛИБРА
Джулиан Хантер, безоговорочно выдворенный из ложи Марса, появился в дверях впереди гранитной фигуры сержанта Вели. Припухлые темные круги под его глазами стали заметнее обычного; щеки сделались ярче, а выражение лица еще деревяннее, если только такое возможно.
— Входите, мистер Хантер, — пригласил инспектор. — Садитесь.
Мешки под глазами уменьшились, и на мгновение Хантер стал похож на язвительного ученика.
— Нет, спасибо, — отказался он, — я постою.
— Как пожелаете. Насколько хорошо вы знали Хорна?
— А, — протянул Хантер. — Это допрос. Мой дорогой инспектор, а не кажется ли вам, что это звучит довольно абсурдно?
— Что?.. Отвечайте!
Хозяин ночных клубов махнул наманикюренными пальцами.
— По-моему, вы подозреваете меня в убийстве этого… э… лихого пожилого джентльмена, который свалился во время представления? Знаете, это крайне глупо.
— Фу! Прекратите паясничать, Хантер. Подобное поведение ни к чему вас не приведет, — резко оборвал его инспектор. — Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы и не заставляйте нас понапрасну терять время, у нас еще уйма работы, и я не могу торчать тут часами, препираясь с вами. Ну так как?
Хантер пожал плечами:
— Я вовсе не знал его хорошо.
— Это ни о чем не говорит. Как давно вы с ним знакомы?
— Ровно неделю.
— Хмм. Вы познакомились с ним, когда он приехал в город на родео?
— Совершенно верно, инспектор.
— Через кого?
— Через Тони, Тони Марса.
— При каких обстоятельствах?
— Тони привел его в один из моих ночных клубов.
— Клуб «Мара»?
— Да.
— Это единственный раз, когда вы виделись с ним? Я имею в виду, не считая сегодняшнего вечера?
Хантер недрогнувшими пальцами зажег сигарету.
— Затрудняюсь сказать. — Он небрежно выпустил облачко дыма. — Вполне возможно, что Хорн приходил в клуб и после этого. Не могу сказать наверняка.
Инспектор пристально посмотрел на него:
— Разумеется, вы лжете.
Розовые щеки Хантера очень медленно покраснели.
— Какого черта вы хотите этим сказать?
Пожилой человек кашлянул.
— Прошу прощения, мистер Хантер. Не хотел вас обидеть. Просто размышлял вслух.
Эллери в своем углу скептически улыбнулся.
— Видите ли, мне известно, что вы в сделке с Тони — вернее сказать, были в сделке по финансированию возврата Хорна в кино. Вот я и подумал, что вы наверняка встречались с ним больше чем раз.
— О, — удивленно выдохнул Хантер. — Да, разумеется. Мысль довольно естественная. Нет, я сказал правду, инспектор. И вы ошибаетесь, полагая, будто я «был в сделке», как вы выразились, по оказанию финансовой поддержки рискованного начинания Хорна. Марс и Грант говорили мне об этом. Но я всего лишь рассматривал предложение. Видите ли, оно не совсем по моей части.
Инспектор исполнил ритуал втягивания в нос очередной понюшки табака.
— Полагаю, вы выжидали, чем закончится появление Хорна перед публикой на этом родео?
— Да, да. Вы совершенно правы.
— Ну что ж, в этом нет ничего инкриминирующего, мистер Хантер, а? — Инспектор улыбнулся и сунул старую коричневую табакерку обратно в карман.
В комнате повисла тишина. Пульсирующая жилка на горле Хантера неожиданно забилась сильнее, затем биение переметнулось на его правый висок.
— Если вы и в самом деле думаете… — хрипло выдавил он. — Послушайте, инспектор, я весь вечер провел вместе с вами в одной и той же ложе! Как бы я мог…
— Ну, разумеется, — закивал инспектор. — Разумеется, мистер Хантер. Не следует так расстраиваться. Эти мои маленькие подковырки — всего лишь необходимая проформа. А теперь возвращайтесь обратно в ложу и ждите.
— Ждать? Я не могу. Разве мне нельзя…
Инспектор развел в стороны свои худые руки.
— Понимаете, мы всего лишь слуги закона, мистер Хантер. Сожалею, но вам придется подождать.
Хантер глубоко вздохнул:
— Да, я понимаю. — И он повернулся, чтобы идти, продолжая сосать сигарету.
— Кстати, — обратился к нему из угла Эллери, — вы хорошо знакомы с мисс Хорн, мистер Хантер? Кит Хорн?
— О, с мисс Хорн? Не могу сказать, что хорошо. Я виделся с ней раз или два… думаю, однажды в Голливуде через миссис Хантер — вернее сказать, миссис Гей, мою жену. Но это все… — Хантер ожидал очередного вопроса, но, так как его не последовало, он, поклонившись, вышел из комнаты.
Квины наградили друг друга ироническими улыбками.
— С чего это вы вдруг надели шелковые перчатки, инспектор? — удивился Эллери. — Прежде я и не подозревал, что вы умеете так мягко обходиться со свидетелями!
— Сам не знаю, — притворно вздохнул инспектор. — Думаю, интуиция. Эта пташка что-то знает, и мне необходимо выяснить это. — Высунув голову за дверь, он крикнул: — Томас! Приведи мне эту актрисульку… эту цацу Гей! — И его лицо озарилось широкой улыбкой. — Да, кстати, к чему этот вопрос о Кит Хорн, а?
— Сам не знаю, сир. Полагаю, просто интуиция, — улыбнулся Эллери отцу в ответ.
Пару минут спустя, закутанная в шелка и аромат духов, в прозаическом дверном проеме нарисовалась гибкая фигура божественной Мары Гей.
* * *
Леди вплыла в комнату с невозмутимым достоинством королевы-девственницы и ядовитым взглядом Медузы уставилась на инспектора.
— Нет! — Она тряхнула тщательно причесанной головкой. — Это действительно слишком! Нет, это просто смешно!
— Что слишком? — с рассеянным видом спросил инспектор. — О, миссис Гей! Только не берите такой тон, прошу вас, пожалуйста. Я хочу…
— Вы хотите! — взвизгнула Орхидея Голливуда. — И пожалуйста, не просите меня, инспектор — как-вас-там? Я возьму тот тон, который пожелаю, вам ясно? И, — продолжила она, не переводя дыхания и не обращая внимания на слабый протест инспектора, — пожалуйста, объясните мне, что значит это ужасное, унизительное обращение?! Как вы смеете так долго держать меня в этом отвратительном заведении — не позволять мне выйти… выйти даже в дамскую комнату! Нет, не прерывайте меня. Неужели вы не понимаете, как подобная публичность может отразиться на моей карьере? Не то чтобы я обращала на это внимание; в этом есть своя польза, но…
— Еще какая польза! — негромко обронил Эллери.
— Что? Это имеет свою пользу, но это… это отвратительно! Репортеры только и делают, что звонят в редакцию с того момента, как все случилось. А завтра меня ославят на всю страну, запятнают — о боже мой! — втянут в это убийство! Моему агенту, пожалуй, такое даже понравится, но он настоящий варвар! Послушайте, если вы не позволите мне уйти отсюда немедленно — слышите, немедленно? — я позвоню моему адвокату и… — Она остановилась, переводя дыхание.
— Все это вздор! — рявкнул инспектор. — А теперь будьте внимательны. Что вы знаете об этом треклятом деле?
Огненный взгляд, который не раз парализовал киномагнатов, оказался безвредным для кожи инспектора, сделанной из асбеста. Тогда кинозвезда извлекла из вечерней сумочки украшенный бриллиантами футляр с губной помадой и вызывающе поджала губы.
— Ничего, — пропела она, — дорогой мой инспектор!
Эллери усмехнулся, а старший Квин покраснел от гнева.
— Прекратите ломаться! — взорвался он. — Когда вы познакомились с Баком Хорном?
— Опереточным ковбоем? Дайте подумать. — Она задумалась. — На прошлой неделе.
— Не в Голливуде?
— Инспектор Квин! Он покинул кино десять лет назад!
— О! В то время вы были еще совсем крошкой, полагаю. — Инспектор скорчил кислую мину. — Ну, так где вы познакомились с Хорном?
— В клубе «Мара», это маленькое заведение, принадлежащее моему мужу, знаете ли.
«Маленькое заведение» ее мужа занимало пространство не меньше одной шестой «Колизея», и в нем было больше мрамора и позолоты, чем в любом, самом впечатляющем кинотеатре Бродвея.
— Кто еще присутствовал при вашем знакомстве?
— Джулиан — мой муж… потом этот Грант, отец Керли, и Тони Марс.
— Вы давно знакомы с мисс Хорн?
— С этой маленькой гордячкой на коне? — Мара Гей презрительно фыркнула. — Ее представили мне на Тихоокеанском побережье.
— Представили вам? Надо же! — удивился инспектор. — Ее — вам… Ну хорошо, мисс Гей, это все. Я очень занят.
Она задохнулась, возмущенная таким явным lese majeste.
— Да как вы смеете, вы, старый…
Сержант Вели деликатно ухватил ее руку указательным и большим пальцами и, приподняв со стула, вывел из комнаты.
— Ты закончил со всей этой шайкой-лейкой? — спросил Эллери.
— Черт, нет. Я хочу видеть…
— Ты хочешь видеть ни кого иного, как майора Керби, бога кинохроники, — твердо произнес Эллери.
— Керби? За каким чертом?
— Сдается мне, что нам в данный момент нужнее всего человек, который на короткой ноге с огнестрельным оружием — если только ты это можешь себе представить.
Инспектор усмехнулся:
— Тебе нужен эксперт по огнестрельному оружию, и ты выбираешь киношника, эй? Где тут логика?
— Майор Керби, как я слышал, — ответил Эллери, — не только меткий стрелок, но и большой авторитет по части огнестрельного оружия. Если полагаться на сомнительные слова Тони Марса, которые ты можешь воспроизвести в памяти, если припомнишь визит Керби в ложу Марса перед случившимся. Одним словом, пошли за ним, и мы очень скоро узнаем, насколько верна информация Марса.
Сержант Вели был неохотно отправлен за майором.
— Но зачем тебе понадобился эксперт? — нахмурил брони инспектор.
— Отец, дорогой мой отец, что с тобой сегодня такое? У нас ведь есть пуля, разве не так?
Инспектор выглядел явно раздраженным.
— Иногда, мой сын… Тебе не кажется, что я разбираюсь в своей работе вполне достаточно, чтобы иметь компетентное мнение о пуле? Но к чему спешка? Какого черта…
— Послушай. Мы должны осмотреть оружие 45-го калибра немедленно — не через какое-то время, а сию минуту, папа!
— Какое оружие 45-го калибра?
— Полагаю, их сорок пять единиц, — теряя терпение, Ответил Эллери. — Я заметил, что у всех всадников, преследовавших Хорна, было по одной кобуре — что означает по одному револьверу. То есть всего сорок. Добавь к ним три пушки Теда Лайонса — одну 25-го и две 45-го калибра из оружейной родео. Итого — сорок три. Затем оружие Дикого Билла Гранта и самого Хорна — получится сорок пять. К чему спорить? Разве ты не видишь, папа, что нам нужно это знать?
Раздражение инспектора испарилось.
— Ты прав. И чем скорее, тем лучше. Что случилось, Хессе?
Один из его подчиненных, тучный скандинав, вошел в комнату и устремил на инспектора красные, возбужденные глаза.
— Шеф, наверху настоящее восстание! Ребята делают все, чтобы сдержать этих людей! Они хотят домой.
— И я тоже, — буркнул инспектор. — Скажи нашим ребятам, Хессе, чтобы применили дубинки, помоги им Господь, если не останется другого выхода. Ни единая душа не покинет это здание, пока не будет обыскана до нитки.
Хессе вытаращил глаза.
— Обыскать двадцать тысяч человек? — удивился он.
— Знаю, это многовато, — мрачно буркнул инспектор. — Но похоже, у нас нет другого выхода. А сейчас, Хессе, скажи Риттеру…
И он вышел в коридор вместе с детективом отдать команду начать самый тщательный обыск населения небольшого городка. Такая работенка была как раз в духе инспектора, он даже повеселел.
— На это уйдет вся ночь, — заметил инспектор, вернувшись в комнату, — а завтра меня вызовут на ковер! Но, черт побери, это необходимо сделать! О, входите, майор.
* * *
Майор Керби выглядел уставшим, но тем не менее не утратившим любознательности. Он бросил быстрый взгляд на Эллери.
— До сих пор снимали? — поинтересовался тот.
Керби покачал головой:
— Давно прекратили. Бог мой, когда главная контора обнаружит, сколько пленки мы истратили, разразится гроза! К счастью, у меня при себе имелся большой запас. Итак, сэр, чем могу быть полезен? Ваш сержант передал мне, что вы хотели видеть именно меня.
— Не я, — ответил инспектор. — Мой сын. Давай выкладывай, Эллери.
— Все зависит от вас, майор, — начал тот. — Сегодня вечером мне сказали, что во время войны вы заслужили репутацию одного из самых метких стрелков. Это правда?
Маленькие черные глазки майора превратились в черные камешки.
— Что вы имеете в виду? — хрипло спросил он.
Эллери, внимательно посмотрев на него, рассмеялся:
— Господи! Я и не думал вас подозревать! Вы вызываете мой интерес исключительно по иному поводу. Так это правда или нет?
Лицо Керби отразило колебание; затем он едва заметно улыбнулся:
— Полагаю, это так. Я выиграл несколько медалей.
— Кроме того, я слышал, что вы настоящий эксперт по огнестрельному оружию. Это тоже правда?
— Я изучал баллистику, мистер Квин. Но скорее ради хобби, чем профессионально. Я не стал бы называть себя экспертом.
— Его скромность под стать его добродетели, — засмеялся Эллери. — Но как насчет того, чтобы рискнуть сделать для меня экспертизу?
Майор Керби нервно погладил усы.
— Разумеется, буду рад услужить, — негромко произнес он. — Но у меня есть обязанности перед моей компанией. Эта пленка, которую мы отсняли…
— Чепуха! Мы все уладим. У вас наверху в вашей команде есть кто-то вроде помощника, не так ли?
— Да. Мой главный оператор вполне подойдет. Его зовут Халл.
— Превосходно! Давайте.
— Но сначала мне нужно переговорить с Халлом. Сегодня вечером мы отсняли сенсационный материал, мистер Квин, а скорость передачи информации — это залог успеха в нашем деле. — Майор задумался. — Вот что я вам скажу. Я брошу все разом, если вы позволите моему человеку уйти немедленно. Отснятую пленку нужно проявить, отпечатать, разрезать и синхронизировать со звуком, чтобы распространить к утру по кинотеатрам Бродвея. Это нужно сделать. Ну как, годится?
— Годится, — неожиданно согласился инспектор. — Но вы и ваш человек должны подвергнуться формальной процедуре обыска, прежде чем мы вас отпустим.
Майор напрягся:
— Это необходимо?
— К сожалению, да.
Майор Керби пожал плечами:
— Хорошо. Все, что хотите, для успеха дела. Ладно, мистер Квин, я с вами.
Инспектор обрадованно обратился к сержанту Вели:
— Томас, для тебя есть особая работенка. Пойди наверх и обыщи майора Керби и его команду, а также каждую деталь оборудования.
Могло показаться, что майор Керби вздрогнул.
— Послушайте…
— Это всего лишь формальность, — улыбнулся инспектор. — Так что ступайте оба. У меня еще полно работы.
* * *
За двадцать минут с обыском было покончено. Сержант Вели, дабы избежать непочтительного обращения со стороны столичных полицейских, собственноручно произвел обыск, включавший обследование худого тела майора Керби, опрятной одежды майора Керби, возмущенной и язвительной команды майора Керби и звукорежиссеров, камеры майора Керби, а также реостатов — одним словом, всего, что имело отношение к майору Керби и его подразделению. Все, до последнего витка кабеля, было подобрано, тщательно обследовано, ощупано, сжато, опорожнено, вскрыто и разделено на части.
Результатом явилось полное отсутствие какой-либо находки. Ничего не нашли ни на самой платформе, ни на людях с платформы, ни в аппаратуре с платформы — ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало автоматическое оружие. Вследствие чего, под особым эскортом, группа кинооператоров, снабженная нацарапанной в спешке запиской майора Керби к редактору его кинокомпании, была выпровожена из здания.
Майора обыскивали последним. Ничего не обнаружив, его проводили из здания через боковой выход прямо в руки Эллери. Тот ждал его на тротуаре с огромным полицейским мешком у ног, содержавшим сорок пять образцов разномастного смертоносного оружия и несколько сотен патронов.
Инспектор вышел проводить их.
— Если ты что-то нароешь, то немедленно сообщишь нам об этом в управление, договорились? — сдержанно попросил отца Эллери.
— Обещаю.
Ричард Квин постоял, задумчивым взглядом провожая полицейскую машину. Затем с мрачным видом направился обратно в «Колизей» надзирать за обыском двадцати тысяч человек.
Глава 8
ВОПРОС БАЛЛИСТИКИ
Такси двигалось по направлению к центру. Время от времени Эллери трогал носком ботинка мешок, уютно примостившийся у его ног, словно хотел убедиться, на месте ли его содержимое. О чем он думал, изредка освещая темноту салона оранжевым огоньком сигареты, можно было только догадываться.
После того как такси свернуло на Восьмую авеню, продолжая путь к центру, майор вдруг проговорил:
— Если подумать, то сегодня мне здорово повезло.
Эллери издал вежливое восклицание. Негромкий смех майора разрядил усталое молчание.
— Я обычно ношу с собой автоматический пистолет — привычка, от которой не смог избавиться со времен войны.
— Но сегодня вечером вы его не взяли.
— А сегодня вечером не взял. Совершенно верно. — Керби немного помолчал. — Даже не знаю, что заставило меня оставить его дома. Предчувствие?
— Вы помните, что сказал Эмерсон?
— Что? Боюсь, не помню.
Эллери вздохнул:
— На самом деле это не важно.
И оба мужчины не проронили больше ни слова до тех пор, пока такси не остановилось перед темным лесом домов на Сентр-стрит, где находилось Главное полицейское управление.
* * *
С вызывающей восхищение предусмотрительностью Эллери предупредил о приезде телефонным звонком, поэтому их встретил высокий, неуклюжий джентльмен с характерной для его профессии наружностью и в роговых очках. На нем была одежда ржаво-коричневого цвета и нелепая шляпа, на пару размеров больше его черепа.
Этот странный субъект с испещренным морщинами лицом и гладкой челюстью блюстителя порядка благожелательно кивнул Эллери и по-змеиному гибко поднял скамьи свое тело.
— Бог мой, сэр, — глухо пробасил он, — почему вы так поздно? Я полагал, что клан Квинов рано удаляется на покой.
— А разве вы не слышали?
— Что именно?
— Сегодня вечером в «Колизее» произошло убийство. Вот почему я вам позвонил. Простите, что поднял вас с постели в час ночи, лейтенант, но…
— Я все равно играл в покер, — сухо сообщил высокий джентльмен.
— Тогда ничего страшного. Лейтенант, я хочу представить вам вашего собрата по ремеслу, майора Керби. Лейтенант Кенит Ноулс, майор, эксперт управления по баллистике.
Глянув друг на друга, эксперты обменялись рукопожатиями.
— Давайте пройдем в ваш кабинет, — с нетерпением предложил Эллери. — Господи, этот мешок весит целую тону! Вам будет, над чем поработать.
И они направились к комнате номер 114, на двери которой красовалась табличка: «Баллистическая экспертиза». Лейтенант Ноулс провел их через аккуратный кабинет, заставленный рядами шкафов с выдвижными ящичками, в лабораторию.
— Итак, джентльмены, — сказал Эллери, опуская мешок на пол и открывая его, — задача довольно проста. Я попросил майора Керби о помощи, лейтенант, поскольку он настоящий спец по части баллистики, к тому же два авторитета всегда лучше, чем один.
Очки лейтенанта блеснули профессиональным интересом, когда он увидел в мешке кучу короткоствольного оружия.
— Разумеется, я рад майору. Но что…
— Что до меня, — быстро продолжил Эллери, — то я ничего не смыслю в огнестрельном оружии. Я не отличу «люгер» от гаубицы. Мне нужна сугубо научная информация. Но сначала взгляните на эту пулю. — И он извлек на свет испачканную кровью пульку, которую доктор Праути выудил из торса убитого. — Инспектор утверждает, что она от 25-го калибра. Я хочу знать это наверняка.
Маленький майор и долговязый лейтенант склонились над крохотным кусочком свинца.
— Он прав, — почти сразу же произнес Ноулс. — Это пуля от автоматического пистолета 25-го калибра. Как вы считаете, майор?
— В этом нет сомнения. Патрон вроде как от «ремингтона», — негромко проговорил майор Керби. — Это и есть та штуковина, что убила Хорна, да?
— Полагаю, да. По крайней мере, судмедэксперт извлек ее из его сердца. — Эллери нахмурился. — Джентльмены, что вы можете сказать об этой пуле?
