Паркуясь возле дома Бонни, Эллери в спешке поцарапал крыло своего купе. Еще издали он заметил троицу детективов, подошедших к полицейской машине. Оттуда вылез инспектор Глюк.
      Эллери стал заикаться:
      — Г-глюк, тут что-то... тут н-ничего...
      — А тебя-то что принесло? — обернулся инспектор.
      — Я только что услышал новость. Она еще жива? Ее пытались убить?
      — О ком ты?
      — О Бонни Стюарт.
      — Жива, конечно. — Глюк вытаращил глаза. — Какая муха тебя укусила? Ты здоров?
      — Я-то здоров. — Эллери потер затылок. — Глюк, здесь нужен кордон. Поставь всех, кого только можешь наскрести.
      — Да у меня тут и так трое.
      — Мало. Надо, чтобы дом Бонни был в плотном кольце. Чтобы мышь не проскочила! И незаметно. Убери этих топтунов!
      — А как же... — начал инспектор полиции.
      — А никак же, — прервал его мистер Квин и нырнул в ворота.
      Глюк вернулся к машине, что-то сказал сидевшему в ней полицейскому и вслед за Эллери заторопился к дому.
      — Да что стряслось-то? — пыхтя, спросил он Квина.
      — Все пошло наперекосяк.
      Им открыла пышка Клотильда, необычно робкая и с романтическим блеском в черных глазах-бусинках.
      — Ах, месье, их нельзя...
      — Ах, мамзель, их можно и нужно! — грубо резанул Эллери. — Тай! Бонни!
      Из ближайшей комнаты послышался смутный шум возни. Инспектор Глюк кинулся на звук. Вместе с Квином они ворвались в дверь.
      Молодой Ройл сидел с невестой на диване. Оба имели растерзанный вид и пытались расцепить руки. У Тая был окровавленный рот. Оказалось, просто помада Бонни.
      — Вот вы где! — воскликнул Эллери. — И что вы такое надумали?
      — А, это вы, — угрюмо буркнул Тай, высвобождая шею из объятий своей дамы.
      — Нет, ну черт-те что! Не могли прожить друг без друга пару дней? А уж если вам так приспичило, то хоть не кукарекали бы на весь мир!
      Тай медленно поднялся с целеустремленным видом. Бонни растерялась:
      — Тай, ты весь в помаде... О, и инспектор здесь! Инспектор Глюк, я требую...
      — Не надо, Бонни, я знаю, как справиться с ситуацией, — жестко сказал Тай.
      — Что да, то да! — кудахтал Эллери. — Вот что получается, когда имеешь дело с пустоголовыми детьми, которые...
      И в ту же секунду у него под подбородком взорвалась бомба, а перед глазами забегали маленькие разноцветные точки. Прошла вечность, и Квин понял, что лежит на полу и смотрит на люстру. Интересно, когда же началась война... Издалека донесся голос Тая:
      — Инспектор, тут ваш человек разлегся. Может, заберете?
      — Ройл, уймитесь, — сказал Глюк, тоже за тысячу миль. — Давай, Эллери, поднимайся, а то испачкаешь свои шикарные брюки.
      — Где я? — бормотал мистер Квин.
      — Он еще спрашивает! — взвизгнула Бонни. — Тай, стукни его как следует! Вот негодяй!
      Скосив глаза, Эллери получил смутное представление о гладких женских коленках и юбочке, похожей на парашют. А в футе от его лица притопывали два маленьких крокодильчика. Нет, пожалуй, не крокодильчики, а туфли из крокодиловой кожи.
      — Я сразу заподозрила, что здесь что-то не так! — говорила Бонни. — Когда он привел меня в костюмерную Тая... Боже, какая мерзость! Пишущая машинка, вся эта заумная «дедукция» Квина, а я-то знала, знала, что Тай эти карты послать не мог! — Она прервалась, чтобы перевести дух, и опять затараторила: — Видите? Он все время нам лгал! Но я его лжи не поверила, я посмотрела на эти буквы в машинке и сразу поняла, что они надпилены специально! Значит, Тай никак не мог сам против себя, но я и так знала, что это не он! И тогда я поехала прямиком к Таю...
      Девушка все говорила и говорила, а мистер Квин все лежал, созерцая потолок. Почему он кружится и качается? А-а, понятно — в Калифорнии землетрясение.
      — Да, — зарокотал голос Тая, — мы сравнили, что Квин нам наговорил, каждому по отдельности, — кстати, давно пора было это сделать. Знаете, инспектор, вы бы поразились, что нам только не наплел этот парень. Он делал все, чтобы каждый из нас решил, что другой убийца.
      — Да, мне он говорил...
      — А мне этот убийца внушал...
      И все в таком роде. Кто-то устроил скандал, решил Квин, но вот из-за чего... Он застонал и попытался подняться.
      — Давай вставай, — довольно грубо сказал ему инспектор Глюк. — Ну что, одинокий волк, достукался?
      Кто-то отвратительно хихикнул. Глюк помог мистеру Квину принять сидячее положение.
      — Как чувствуешь себя? Должно быть, паршиво?
      — Шломана шелюфть, — ощупывая подбородок, выманил Эллери. — А голова-а-а...
      Он встал на четвереньки. Отдохнул. Более-менее распрямился.
      — Только попробуй сказать Бонни, что эти карты я ей послал, — поигрывая кулаками, пригрозил Тай.
      — Да он сам их и посылал! — победно объявила Бонни, обнимая своего героя. — Потому и хотел, чтобы мы цапались. Да, Квин?
      — Была причина, — коротко ответил Эллери. — Где зеркало?
      Он доковылял до зеркала в холле и занялся изучением своей физиономии. Пока он нежно оглаживал быстро приобретающую цвет гелиотропа шишку на подбородке, раздался звонок в дверь. Мимо него просеменила Клотильда и впустила в дом двоих мужчин. Один из них представился затуманенному взору Эллери хмурим и заторможенным, а второй — сильно взволнованным живчиком. Он потер глаза и прислонился спиной к стене.
      — Пушть они пройдут, — сказал он Клотильде. — Глюк ражве не говорил...
      Но в этот момент появился инспектор и махнул рукой. Мужчина, тот, что с замедленной реакцией, не узнав Эллери, медленно прошествовал мимо него и крылся за дверью. А живчик проскочил живо. Так Квин и не понял, кто есть кто. Убедившись, что челюсть его все еще состоит из одного куска, Эллери рысью припустил за визитерами и остановился в дверях.
      Заторможенный молча смотрел на Бонни. У него было красное, как будто обожженное на солнце лицо.
      — Это же Батч, — пролепетала Бонни.
      — Послушай, Батч, мы сами собирались рассказать тебе, хотели позвонить... — начал Тай.
      Откуда-то вынырнул быстроходный и завопил:
      — А мне плевать, как вы тут будете кувыркаться в постели, но будь я проклят, если я понимаю, как это собираетесь водить за нос свою студию!
      — Отвали, ты! — сказал Тай. — Нет, правда, Батч, мы виноваты перед тобой.
      — Отвали?! — сверкнув единственным глазом, орал Сэм Викс — это он так суетился. — Нет, вы слышали, он говорит «отвали»! Послушай меня, красавчик, такое понятие, как личная жизнь, — это не для тебя. Ты просто часть собственности, как вот этот дом, например. Сечешь? Ты принадлежишь «Магне». Прикажет тебе «Магна» прыгать...
      — Уйди, Сэм, — сказала Бонни и шагнула к Батчеру.
      Вундеркинд как вошел в комнату, так и остался стоять на том же месте, глядя на Бонни неподвижным горестным взглядом, как смотрит отец на гроб с телом своего единственного ребенка.
      — Батч, дорогой, — смущенно теребя пуговицу, заговорила Бонни, — мы оба страшно переволновались. Ты ведь знаешь, какие чувства я к тебе испытывала. Я никогда не говорила, что люблю тебя. Так, Батч? Ты настоящий ангел, и мне стыдно. Но сегодня... сегодня что-то произошло такое... Тай — единственный человек, которого я люблю. Я хочу выйти за него замуж, и поскорей.
      Жак Батчер снял с головы шляпу, огляделся, снова надел шляпу и сел. Он не стал, как обычно, забрасывать ногу на ногу, а уселся прямо и ровно, как манекен. И когда заговорил, то двигались только губы.
      — Сожалею, что пришлось потревожить тебя в такое время... Я бы и вовсе не пришел. Но меня попросил Луис Селвин. Он... это... немного вышел из себя. Особенно из-за тебя, Тай.
      — А что я? — вскинулся Тай.
      Батчер откашлялся.
      — Мне бы не хотелось, но придется. Я сейчас говорю с тобой официально, как вице-президент «Магны». У меня только что состоялся долгий разговор с Селвином. Как президент киностудии, он считает своим долгом тебя предупредить, что тебе нельзя обзаводиться семьей.
      Тай сморгнул.
      — Не хочешь ли ты сказать, что он намерен меня связать тем дурацким пунктом контракта?
      — Что за пункт? — удивилась Бонни.
      — В последний мой контракт с «Магной» Селвин вставил этот пункт, чтобы предотвратить возможный брак.
      — А ты как думал? — встрял Викс. — Сделать из тебя героя-любовника номер один и вдруг дать все испортить женитьбой?
      — Я не знала, — расстроилась Бонни. — Ты мне не говорил.
      — Забудь. Это ничего не меняет. И не Луису Селвину диктовать мне, как жить.
      — Он специально просил передать, что ты нарушишь контракт, если женишься на Бонни, — все тем же холодным, ровным тоном сказал Батчер.
      — Пошел этот Селвин куда подальше! В Голливуде полно киностудий.
      — Все студии Голливуда с уважением относятся друг к другу, когда речь идет о контрактах со звездами, — заметил Батчер. — Порвешь контракт с «Магной», и с тобой все, Тай.
      — А мне и не надо! — взмахнул рукой Тай.
      — Но так нельзя, Тай! — крикнула Бонни. — Я не дам тебе забросить карьеру. Мы можем и подождать. Может быть, когда ты подпишешь свой контракт...
      — Я не хочу ждать. Хватить уже ждать. Я завтра женюсь, и точка, а если Селвину это не нравится, то пусть катится ко всем чертям!
      — Тай!
      — И не спорь.
      — Ну хорошо, — скучным голосом произнес Батчер — Луис предполагал, что ты заупрямишься. Он мог бы сломать тебя, но считает тебя слишком ценной частью собственности. Поэтому он готов на уступку.
      — Ах, он готов, да что ты говоришь!
      — Да. Он делает тебе предложение. Но учти — это окончательно. Принимаешь или уходишь.
      — Что за предложение? — резко спросил Тай.
      — Если ты непременно хочешь жениться на Бонни, он отменяет антибрачный пункт, но при соблюдении следующих условий. Первое: ты доверяешь все детали свадьбы киностудии. Второе: после свадьбы вы с Бонни снимаетесь в фильме о жизни Джона и Блит. Ты — в роли отца, а Бонни — в роли матери.
      — Минутку, минутку. — Тай поднял ладонь. — Наша свадьба пройдет с такой же помпой?
      — Как решит «Магна», так и будет.
      — А в фильме будет эпизод их убийства? — спросила Бонни. Она заболела уже при одной мысли об этом.
      — Сценарий — это исключительно мое дело. Вы в его обсуждении слова не имеете.
      — Ах, не имеем! — возмутился Тай. — Тогда мы скажем свое слово прямо сейчас. Нет!
      — Сожалею, — сказал Батчер и поднялся. — Я передам Селвину.
      — Нет, Батч, подожди! — крикнула Бонни. Она подбежала к Таю и встряхнула его.
      — Тай, прошу тебя! Нельзя же вот так все бросить. Если... если ты такой упрямый, я замуж за тебя не пойду!
      — Позволить им сделать из нас мартышек на собственной свадьбе? — бушевал Тай. — Неизвестно как представить в картине наших родителей? Не бывать этому!
      — Тай, тебе придется согласиться. Мне тоже не нравится их предложение, и ты это прекрасно знаешь. Я по горло сыта этой шумихой. Но, дорогой, мы должны подумать о будущем. Ведь у нас же с тобой ничего нет. Поверь, это будет не так уж и плохо. Свадьба много времени не займет, и мы с тобой уедем, вдвоем.
      Тай уперся глазами в ковер, потом вскинул голову и отрывисто спросил у Батчера:
      — Если мы пройдем через все это, вы нам дадите отдохнуть? У нас будет медовый месяц без зрителей?
      — Черта лысого, — быстро ввернул Викс. — Уж медовый-то месяц мы используем на всю катушку!
      — Прошу, Сэм, — сказал Батчер.
      Сэм почувствовал, что лучше помолчать.
      — Да, Тай, мы вам это обещаем. Нам — свадьбу, вам — медовый месяц. Мы понимаем, что вы многое пережили и сразу приступить к съемкам вам будет тяжело. Поэтому отдыхайте, сколько вам нужно.
      — А на время отпуска вы оставите нас в покое?
      — Оставим.
      Бонни умоляюще смотрела на Тая.
      — Хорошо, — сказал Ройл. — По рукам.
      — Пересмотренные контракты вы получите с утра, — сказал Батчер. — Организацией вашей свадьбы займется Сэм.
      Он повернулся и пошел к двери. Взялся за ручку. Помедлил. Оглянулся:
      — А поздравления я передам завтра.
      — Здорово! — Сэм Викс уже брал быка за рога. — Значит, вы хотите окрутиться завтра?
      — Да, — вздохнул Тай и сел на диван. — Поскорей бы отсюда.
      — Я уже все просчитал, пока сюда ехал. Мысль такая. Берем как модель свадьбу Джона и Блит...
      — Ох! — вырвалось у Бонни, но она тут же сказала: — Хорошо.
      — Только тогда было все смазано, а теперь беремся за дело как следует. Свадьбы на поле не будет. Старина Эрминиус окольцует вас прямо в самолете. Сечешь, Тай? Свадьба в небе. Над аэродромом. У всех в самолете микрофоны. Пока вы делаете круг над аэродромом, для тысяч людей будет идти трансляция. Сделай все правильно, и на фоне того, что было с Джеком и Блит, мы получим грандиозную штуку!
      — Ах, с-сукин сын! — заорал Тай и двинулся на Сэма. — Ты что себе думаешь...
      — Все, Сэм, иди отсюда. — Бонни поскорее вытолкала Викса за дверь. — Уходи. Все будет хорошо. Я обещаю. Все, иди.
      — Ну конечно, мне пора. — Сэм ухмыльнулся. — Прорва дел. До завтра.
      Викс ушел.
      — А теперь ты будешь слушать меня, Тай Ройл, — в холодной ярости заговорила Бонни. — Мне все это отвратительно. Но мы влипли, и нам придется через это перешагнуть. Я не желаю больше слышать от тебя ни слова. Все решено, ты понимаешь? Они сделают все, что захотят.
      Эллери отлепился от дверного косяка, шагнул вперед и сухо произнес:
      — Ну, после того, как все умные люди высказались, может, и мне дадут слово?
      Инспектор Глюк вошел вместе с ним.
      — Не понимаю, — нахмурившись, ворчал он. — Эта затея со свадьбой мне не совсем нравится. Квин, а ты что думаешь?
      — Мне плевать, кто что думает, — направляясь к бару, заявил Тай. — И оставьте нас в покое, ребята.
      — А я думаю найти хорошенькую норку поглубже и заползти в нее, а тут пусть хоть все разлетится в куски. Я не хочу оказаться поблизости, когда произойдет взрыв.
      Тай плеснул себе и выпил.
      — О чем это ты? Ох уж эти твои загадки!
      — Эта — очень миленькая. Вы не осознали того, что сейчас сделали? Объявление о браке само по себе достаточно плохо, а теперь еще и это! Боже, избавь меня от этих голливудских героев и героинь!
      — Но я вас не понимаю. — Бонни сдвинула брови. — Что мы такого сделали? Ну, решили пожениться. Это наше право и наше дело! — Губы у нее задрожали, она расплакалась. — Ох, Тай, нам казалось, так все будет хорошо!
      — Вы скоро поймете, чье это дело, очень скоро поймете! — раздраженно заметил Эллери.
      — К чему ты клонишь-то? — спросил его Глюк.
      — Они прямо как дети без надзора. Только нянька отвернулась, они тут же хватаются за вещи, в которых ничего не смыслят, — опасные вещи! А в результате несчастье.
      — Хватит причитать! — резко оборвал его Тай.
      — Вы только что дали согласие на то, что будет иметь для вас фатальные последствия.
      — Вы можете говорить конкретнее?
      — Хорошо. Как вы не поняли, что действуете по шаблону и вас обоих ждет та же участь?
      — Чья участь? — недоуменно спросила Бонни.
      — Ваших родителей. Это же ясно как белый день! — Эллери носился по комнате, бормоча и размахивая руками. — Не буду утомлять вас подробным анализом, — приостановился он, — открою вам глаза лишь на фундаментальный факт. Что произошло с Блит и Джоном после их свадьбы? А? Всего-то час спустя?
      В глазах у инспектора Глюка появился проблеск ума; Тай и Бонни, наоборот, разом поглупели и стояли открыв рты.
      — Ну, наконец-то дошло. Да, их обоих убили. А что потом? Бонни начинает получать предупреждения и шарахается от человека, который твердит, что она должна держаться от Тая на расстоянии пушечного выстрела. А что вы, глупцы, делаете? Вы тут же решаете спешно пожениться, да еще кричите на весь свет — чтобы не только сам факт стал известен, но и все детали, вплоть до часов.
      — Вы хотите сказать... — облизнув губы, пролепетала Бонни и тотчас замолкла, спрятав лицо куда-то в пиджак Тая.
      — Да, я хочу сказать, что образец воспроизводит сам себя; что, объявив о своей свадьбе, вы подписали себе смертный приговор!

Глава 19
ЧЕТВЕРКА ЧЕРВ