Глава 45

Лежа ночью в постели, Конкордия ждала, пока дом затихнет. Тогда она откинула одеяло, тихонько поднялась с кровати и потянулась за халатом.

Нашарив в полумраке очки, Конкордия нацепила их, после чего глубоко вдохнула, зажгла свечу, открыла дверь и вышла в коридор.

Дверь в комнату Эмброуза была плотно закрыта. Конкордия постучала лишь раз, причем очень тихо.

Эмброуз отворил дверь мгновенно, словно поджидал ее. Он был в черном халате. Конкордия, сама не зная почему, обратила внимание на то, что он босой, и пришла к выводу, что у него очень красивые большие пальцы.

– Ты пришла для того, чтобы еще раз скомпрометировать меня? – спросил он.

Конкордия быстро подняла голову. Пламя свечи подрагивало на сквозняке. Она поняла, что пальцы у нее дрожат.

– Нет, – ответила она.

– Жаль, – усмехнулся Эмброуз.

Конкордия начала раздражаться, и от этого ее нервы немного успокоились.

– Вот что, Эмброуз, у тебя довольно странное чувство юмора, но я уже наслушалась твоих шуток сегодня, – сухо промолвила она. – Нам надо поговорить.

– О чем?

– О нас.

– Понятно. – Сложив на груди руки, Эмброуз прислонился одним плечом к дверному косяку. – И где же ты собираешься проводить эту беседу?

– Может, в библиотеке? – предложила она несмело.

– Насколько я помню, в тот раз, когда мы остались с тобой в библиотеке наедине, ты меня обесчестила, – улыбнулся он.

– Эмброуз, клянусь, если ты не перестанешь поддразнивать меня…

– И даже не вздумай предложить мне отправиться в теплицу, – перебил ее Уэллс.

Он поднял вверх одну руку.

– Было бы жестоко по отношению к Данте и Беатриче вновь подставлять их под удар, ведь кого же еще обвинят в том, что они испортили цветы!

– С меня довольно! – прошипела Конкордия, приосаниваясь. – Следуйте за мной, сэр.

– Да, мисс Глейд, слушаюсь. – Эмброуз послушно вышел в коридор и тихо прикрыл дверь своей спальни. – Куда мы направляемся?

– В то место, которое даже тебе не покажется подходящим для любовной игры, – отрезала Конкордия.

– Будь я на твоем месте, я бы не был так уверен в этом, – усмехнулся Уэллс.

Притворившись, что не слышит его замечания, Конкордия повела Эмброуза вниз и вдоль по длинному коридору, в мир миссис Оутс – безупречно чистую кухню. Обойдя один из рабочих столов, Конкордия поставила на него свечу и посмотрела на Эмброуза.

– Сэр, я понимаю, что вы находите все эти шуточки и саркастические замечания по поводу женитьбы увлекательными, но я требую, чтобы вы их прекратили, – начала она гневно.

– Да что ты! – возмутился Уэллс. – Можешь мне поверить, что я вовсе не шутил, а был абсолютно серьезен.

Конкордия зажмурила глаза, силясь сдержать наворачивающиеся слезы. Справившись с собой, она смело посмотрела Уэллсу в глаза.

– Я понимаю, что долг чести заставил тебя предложить мне самой сделать выбор и, если захочу, навязаться тебе в жены, – проговорила она. – Я очень ценю твое благородство, но в нем не было необходимости.

– Говори за себя, – перебил ее Эмброуз, оглядываясь по сторонам. – Интересно, не осталось ли кусочка пирога с лососем?

– Эмброуз, выслушай меня, пожалуйста! – возмутилась Конкордия. – Не отвлекайся!

– Извини. – Уэллс уселся за стол, чинно сложил перед собой руки и посмотрел на Конкордию с видом внимательного и послушного ученика. – Так о чем ты говорила?

– Мы оба прекрасно понимаем: несмотря на твои попытки пролить свет на это дело, твоя репутация в этом доме опасности не подвергается, – промолвила она. – Собственно, и моя тоже.

– Ха! – Эмброуз почесал подбородок. – Ты в этом уверена?

– Да. – Конкордия приосанилась и попыталась смело улыбнуться. – Я справлюсь с любыми проблемами, которые могут возникнуть в связи с этой ситуацией. Не забывай о том, что я много лет скрывала свое прошлое, так что для меня не составит труда вновь придумать образ, которому я буду соответствовать. В результате рано или поздно я смогу найти себе место в школе для девочек.

– Понятно, – кивнул Уэллс. – Одним словом, ты не хочешь, чтобы я пекся о твоей репутации, верно я тебя понял?

– Моя репутация – это мое дело, Эмброуз, а не твое! – едва ли не выкрикнула учительница. – С твоей стороны очень мило проявлять такую галантность, но, поверь, в этом нет необходимости.

– А как же девочки? У меня создалось впечатление, что им понравилось жить тут, – проговорил Эмброуз. – Мне известно, что Феба написала тетушке и с нетерпением ждет, когда они смогут поселиться вместе. Но я уверен, что ты не хочешь отправить остальных к тем самым родственникам, которые были счастливы заплатить Тримли и Ларкину за то, чтобы девочки исчезли.

– Разумеется, нет! – Видимо, эта мысль прежде не приходила Конкордии в голову, потому что она была шокирована словами своего собеседника. – Я дала девочкам слово, что они смогут остаться со мной столько, сколько пожелают. Неужели ты считаешь, что я могла бы нарушить такое обещание?

– Нет, – решительно ответил Эмброуз. – Этого ты не сделала бы никогда.

– Да, возможно, теперь они богатые молодые леди, но им до сих пор нужна защита и покровительство. Пройдет еще немало времени, прежде чем они созреют для того, чтобы выйти в мир, – продолжала Конкордия. – Еще они должны научиться с умом тратить свои деньги и опасаться тех мужчин, которые захотят взять их в жены только из-за их состояния.

– Согласен.

– Но за девочек отвечаю я, Эмброуз, – напомнила Конкордия. – Я, а не ты. Теперь, когда опасность позади, ты не должен считать себя обремененным обязательствами по отношению к ним. Или ко мне.

Эмброуз встал, наклонился вперед и уперся ладонями в стол.

– Иными словами, я могу вернуться к тому образу жизни, к которому привык, – вымолвил он. – Ты ведь об этом говоришь?

– М-м… – на мгновение замялась Конкордия. – Да! Кажется, именно это я и пытаюсь сказать.

– Но что, если тот образ жизни меня больше не привлекает? – спросил Уэллс.

– Прошу прощения? – не поняла Конкордия.

– Что, если я решил завести партнера?

– Эмброуз…

– Прежде чем ты снова изольешь на меня поток извинений за неспособность сделать из меня порядочного человека, ты сможешь ответить на мой вопрос?

У Конкордии перехватило дыхание.

– Какой это вопрос? – прошептала она едва слышно.

– Ты любишь меня, Конкордия?

Слезы, которые женщина так долго сдерживала, покатились у нее из глаз, и она, сорвав очки, принялась яростно утирать их рукавом халата.

– Ты должен знать, что люблю… – шепнула она.

– Нет, я не знал этого, – возразил Уэллс. – Признаюсь, я надеялся на твою благосклонность, но я не был уверен, а неуверенность становится просто невыносимой. Конкордия, взгляни на меня.

Яростно заморгав, чтобы смахнуть с ресниц слезинки, она снова надела очки.

– Что ты хочешь сказать?

– Я люблю тебя.

– Ох, Эмброуз!.. – Слезы рекой хлынули у нее из глаз. – Ты должен понимать, что это невозможно.

– Почему?

Конкордия развела руками.

– Ты богатый человек, один из наследников огромного поместья Стоунера, – проговорила она. – Если ты действительно хочешь обзавестись семьей, то без труда сможешь найти партию получше, чем обнищавшая учительница с запятнанным прошлым.

– Ну сколько раз можно повторять тебе, что я не джентльмен, – усмехнулся Уэллс. – Я всего лишь слегка изменивший свой образ жизни вор. Я до сих пор рискую, пробираясь ночами через окна в чужие дома, вскрывая запертые ящики и узнавая секреты, до которых мне в общем-то нет никакого дела.

– Ты отлично понимаешь, что это описание для тебя не подходит, – нахмурившись, промолвила Конкордия. – Ты благородный, преданный рыцарь, который борется за справедливость.

– Нет, моя любовь, – возразил Уэллс. – Я профессиональный вор, в моем роду было немало мошенников и негодяев. Если в этой кухне и есть человек благородный и преданный, так это ты! Совершенно ясно, что мне до отчаяния будет необходимо твое руководство и влияние, если я вдруг вздумаю вернуться к старым привычкам.

– Эмброуз! – Конкордия не понимала, плакать ей или смеяться. – Я уже не знаю, что и сказать.

– Попроси меня жениться на тебе. – Выпрямившись, Эмброуз обошел вокруг стола, чтобы заключить ее в свои объятия. – Это лучший способ убедиться в том, что я на верном пути. К тому же своим предложением ты оплатишь счет.

– Что-то я не понимаю, – недоуменно покачала головой Конкордия.

– Если ты помнишь, я беру плату за свою работу услугами, – напомнил Уэллс. – Твою плату я установил – это предложение стать твоим мужем.

Конкордия положила руки ему на плечи. Устремленный на нее взор был таким теплым и многообещающим. Она доверила ему свою жизнь и жизни своих учениц. Он сказал, что любит ее. Она может доверить ему свое сердце.

Что-то внутри ее – что-то, до той поры замерзшее и застывшее, – вдруг расцвело, словно отогрелось в теплых солнечных лучах. Она нашла человека, которого может любить. И она не откажется от этого чудесного дара.

– Я люблю тебя всем сердцем, – прошептала Конкордия. – Ты женишься на мне, Эмброуз?

– Да, – ответил он, касаясь губами ее губ. – Да, конечно. Как можно скорее.

Все ее существо возликовало от радости. Обвив руками шею Эмброуза, Конкордия вернула ему поцелуй со всей той страстью и любовью, что она хранила в себе для человека, которого ждала всю жизнь.

А потом его губы прикоснулись к ее шее.

– В одном ты серьезно ошиблась, – сказал он.

– В чем же это?

– У меня куда более богатое воображение, чем ты предполагаешь, – прошептал Уэллс. – К примеру, я вполне в состоянии смотреть на кухонный стол как на потенциальное ложе для любовных утех.

– Эмброуз!

– Только не перед собаками, прошу вас, – раздался от двери голос Стоунера.

В кухню ворвались Данте и Беатриче.

– И не перед этими юными леди, – добавил Стоунер.

Ханна, Феба, Теодора и Эдвина толпились в коридоре позади Стоунера.

– Так она все-таки сделала ему предложение? – спросила Ханна.

Стоунер приветливо улыбнулся Эмброузу и Конкордии.

– Да, кажется, сделала.

– И что ответил мистер Уэллс? – нетерпеливо спросила Эдвина.

По-прежнему находясь в объятиях Эмброуза, Конкордия оглядела своих друзей. Они все теперь связаны накрепко, подумала женщина. Конкордия чувствовала невидимые нити, которые привязали ее не только к Эмброузу, но и ко всем четырем ученицам. Даже Феликс Денвер входил в этот круг.

Конкордия узнала это чувство. Правда, оно согревало ее так давно, но забыть его она не смогла. Это было чувство того, что у нее есть семья.

– Я рада сообщить вам, что мистер Уэллс сказал «да», – с улыбкой ответила Конкордия.

Глава 46

Энни Петри пришла на кладбище вскоре после полуночи. Вокруг надгробных камней и склепов клубился туман – почти так же, как и в ту ночь, когда она впервые встречалась с ним.

Зажав полы плаща на груди одной рукой, другой Энни высоко подняла фонарь.

– Вы здесь, сэр? – шепотом спросила она, вглядываясь в темноту.

– Прошу вас, притушите фонарь, миссис Петри. – Голос раздавался из ближайшего склепа.

Вздрогнув, женщина резко обернулась, но послушно прикрутила фитиль фонаря.

– Я получила вашу записку, – сказала она. – И еще утром я читала газеты с сообщениями об интересующем меня деле. Все о том, как Эдит Пратт убила Нелли. Уж не знаю, как вас благодарить, сэр.

– Так вы удовлетворены результатами моего расследования? – спросил он.

– Да, сэр.

– Порой ответы не приносят нам того утешения, которое мы ждем, – заметил он.

– Возможно, так оно и есть, – согласилась Энни, дивясь силе собственного голоса. – Но я с уверенностью могу сказать вам: на душе у меня стало много спокойнее после того, как я узнала, что человек, убивший мою сестру, заплатит за свое преступление.

– Я был рад помочь вам, – промолвил он.

– Вот еще что, сэр, о вашей плате… – помолчав, проговорила Энни. – Надеюсь, вы не передумали и до сих пор ждете, что я заплачу своими услугами в обмен на ваши? Видите ли, деньги у меня есть, но немного…

– Я ведь уже сказал вам, когда вы нанимали меня, что в один прекрасный день мне могут понадобиться ваши товары, – напомнил он. – Этот день пришел раньше, чем я ожидал.

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

– Я хочу купить тридцать восемь солнечных зонтиков, – заявил он.

Энни была поражена.

– Но зачем же вам так много зонтиков, сэр? – осмелилась спросить женщина.

– У меня есть план, – сообщил он.

– Да, сэр. – Энни напомнила себе, что, судя по доходившим до нее слухам об этом человеке, он был весьма эксцентричен.

Впрочем, простые люди едва ли станут заниматься такими делами, какими занимается он.

– Вы можете получить столько солнечных зонтиков, сколько хотите, сэр. Вам не надо платить за них. Я просто отдам их вам. После того, что вы для меня сделали, это меньшее, чем я могу отблагодарить вас.

– Давайте сделаем так, – предложил он. – Один зонтик я возьму бесплатно в качестве гонорара за мою работу. За остальные вы получите хорошие деньги.

– Если вы настаиваете, сэр.

– Только я хочу, чтобы тот зонтик, который мы сочтем платой за мою работу, был сделан по особому заказу. Это возможно?

– Да, сэр, – закивала Энни. – Моя помощница сделает все, как надо. Какого рода рисунок вы хотите видеть на этом особом зонтике?

– Вам пришлют картинку, я позабочусь об этом, – сказал он.

– Очень хорошо, сэр.

– Благодарю вас, миссис Петри.

Энни Петри почудилось, что в густой тени склепа что-то шевельнулось. Неужели он поклонился ей, словно она была настоящей леди, а не какой-то торговкой?

– Это все, сэр?

– Да, миссис Петри. Надеюсь, вы порекомендуете меня, если кому-то из ваших знакомых понадобится такая же помощь, какая понадобилась вам.

Не может быть, чтобы он просто поддразнивал ее, подумала Энни Петри. Едва ли у человека с такой репутацией есть чувство юмора.

– Доброй ночи, сэр. – И, подняв фонарь повыше, Энни Петри торопливо зашагала к воротам кладбища.

Она знала, что грядущей ночью будет спать чуть спокойнее, чем прежде.

Глава 47

Перешептывание в столовой сразу стихло, когда туда вошла Конкордия. Тридцать семь взволнованных юных леди уважительно поднялись со своих мест. Тридцать семь пар глаз устремили на нее свои взоры. Мисс Берк и те из работников школы, которых оставили на службе, стояли небольшой группой возле стены. Впрочем, и у них был такой же нерешительный и встревоженный вид, как у воспитанниц. Ханна, Феба, Эдвина и Теодора стояли в противоположной части большого зала. Тетушка Фебы Уинифред присоединилась к девочкам и счастливо улыбалась.

Конкордия быстро прошла по проходу между собравшимися. Остановившись в конце комнаты, она повернулась лицом к ученицам и работникам школы. Учительница заметила подругу Ханны Джоан – девочка стояла в первом ряду. На ее личике светилась надежда и ожидание.

Эмброуз наблюдал за происходящим от дверей. Все его существо излучало любовь и гордость, которые волнами летели к Конкордии через разделявший их зал. Рядом с ним замер Феликс – он элегантно прислонился к дверному косяку. За ними стоял Джон Стоунер, на лице которого застыло удовлетворенное выражение.

Конкордия посмотрела на девочек, стоявших перед ней, и испытала настоящее торжество. Никто не смотрит в будущее с такими чувствами, как учитель. И это потому, что учитель смотрит в глаза своим ученикам.

– Вы можете сесть, – сказала она.

Раздался тихий шорох платьев и нижних юбок – девочки послушно расселись по своим местам.

– Доброе утро, – проговорила Конкордия. – Мое имя – мисс Глейд, я новая директриса вашей школы. Скоро я выйду замуж, и вы будете называть меня миссис Уэллс, однако свой пост я не оставлю и буду по-прежнему работать в школе Уинслоу.

По залу пролетел недоуменный шепот. Несколько девочек обменялись разочарованными взглядами – леди никогда не работают после замужества.

– Как вы вскоре обнаружите, у меня очень современные, нетрадиционные взгляды, касающиеся образования молодых женщин, – продолжала Конкордия. – Здесь, в Уинслоу, вас ждут большие перемены. К вам придет новая кухарка, и готовить она будет по новому меню. Также вам сошьют новую форму, а в холодные дни в школе будет тепло. Простыни будут менять чаще. Вдобавок ко всему в школу будут принимать всех девочек, у которых не осталось близких, независимо от их происхождения и положения в обществе.