Глава 24

– Кем бы ни был этот мерзавец, ему удалось выйти на Катберта! – воскликнул Тримли, нервно меряя шагами парную. – Вы понимаете, что это означает?

Ларкин лежал на кушетке, держа в одной руке чашку с холодной водой. Его наполняло приятное чувство удовлетворения.

«Наконец-то, – подумал он, – Тримли стал показывать признаки волнения. Он тоже стал потеть. И его элегантная римская тога тоже стала соскальзывать с него.»

Самое время. Впрочем, он всегда понимал, что рано или поздно нервы у Тримли сдадут. Потому что у него нутро с гнильцой. Не было в нем той закаленной стали, которая поддерживает лишь тех, кто вырос на улице.

– Это означает, – проговорил Ларкин, лениво вытягивая ноги с таким видом, словно он находился не в бане, а в каком-нибудь модном клубе, – что мы можем установить ловушку, чтобы узнать, кто же такой этот Далримпл. Должен признаться, я сгораю от любопытства.

– Да совершенно очевидно, кто он такой! – раздраженно сказал Тримли. – Именно он украл девочек из замка.

– Это не обязательно, – заметил Ларкин. – Не исключено, что он работает на кого-то еще. На кого-то, кто хочет занять мое место.

Грязную работу он больше сам не выполнял, поэтому предполагал, что человек, стоящий за похищением юных леди, вполне мог тоже держать дистанцию между собой и своим бизнесом.

Тримли сжал рукой узел на своей простыне, напоминающей тогу, едва удерживая ее – казалось, еще немного, и простыня соскользнет вниз с его плеча.

– Как бы там ни было, мы возьмем его, когда он явится к Катберту, – проговорил он.

– Это будет слишком глупо, – вымолвил Ларкин, отпив глоток воды. – А я не глупый человек.

– О чем вы только говорите, черт вас побери? Мы должны остановить Далримпла, прежде чем он приблизится к нам, – возмутился Тримли. – Дела идут все хуже, мы теряем контроль над ситуацией! Разве вы не видите этого?

– Нет, ситуацию мы по-прежнему держим под контролем, – спокойно возразил Ларкин. – Если этот Далримпл действительно каким-то образом оказался вовлеченным в наши дела, то он в конце концов приведет нас к учительнице и девчонкам. Я хочу, чтобы за ним проследили после его визита в контору Катберта. А уж после того, как мы разыщем девочек и Конкордию Глейд, займемся Далримплом.

Челюсть Тримли дернулась пару раз, однако спорить он не стал.

– Да, полагаю, в этом есть свой смысл, – кивнул он. – Но что делать с Катбертом? Он ждет, что мы заплатим ему, если он сообщит нам о визите Далримпла.

– Катберт получит свою награду, – вымолвил Ларкин.

Тримли остановился.

– Да черт возьми, вы что, вообще ничего не понимаете?! – зарычал он. – Если Далримплу удалось выйти на Катберта, то и полиции не составит труда сделать это.

– Нету меня причин считать, что полицию интересует это дело, – заметил Ларкин. – Но если это случится, то, обещаю, Катберт никому ни о чем не расскажет.

– Будь я на вашем месте, я бы не был так уверен в этом.

Ларкин едва сдержал улыбку: Тримли явно был на грани срыва.

– Успокойтесь, Тримли, – проговорил он. – Катберт больше не доставит нам неприятностей.

Глава 25

Дорчестер-стрит погрузилась в море тумана и теней. Целый строй газовых фонарей выступил на борьбу с ночной тьмой, однако неровный, мерцающий свет не мог глубоко проникнуть в туманную мглу.

Эмброуз внимательно осматривался по сторонам. Записку от Катберта ему принесли меньше часа назад. Ошибиться в смысле неровных торопливых каракулей было невозможно:

«У меня для вас интересная новость. Встретимся в моей конторе. Сегодня вечером в одиннадцать часов. Приходите один. Будьте добры прихватить с собой чек на оговоренную сумму».

Все магазины на первом этаже были закрыты, ставни на окнах и витринах опущены. В большей части окон верхних этажей свет тоже не горел, однако Эмброуз разглядел тонкую полоску света под занавеской в конторе Катберта.

Улица была пуста, если не считать одинокого кеба. Кучер, закутавшийся в тяжелый плащ, надвинул на глаза шляпу и неуклюже осел на сиденье. Казалось, он спит. Тощая кобыла терпеливо ждала, низко опустив голову, – наверняка ей грезилась кормушка со свежим сеном и теплое стойло.

Эмброуз подождал еще некоторое время. Никакого движения в тени, ни души. В конторе Катберта по-прежнему горел свет.

Одно ясно: он ничего не узнает, если не поднимется в контору. Эмброуз направился к дому Катберта, громко стуча каблуками по мостовой. Мистер Далримпл не из тех, кто привык прятаться. Он уважаемый и преуспевающий джентльмен, состоящий в членах дорогого клуба, который заказывает себе одежду у модного портного. Этим поздним вечером он пришел сюда по делу и торопится поскорее завершить его.

Дверь оказалась не заперта. Эмброуз шагнул в темноту и замер на мгновение, прислушиваясь к собственным ощущениям. Кажется, никого… Он поднялся на второй этаж и осмотрел коридор.

В темноте выделялась лишь узкая полоска света под дверью Катберта.

Эмброуз пошел по коридору, двигаясь на этот раз совершенно бесшумно. Он проверил все остальные двери на этаже, мимо которых проходил, – все оказались запертыми.

Удовлетворенный тем, что на этаже нет никого, кроме него и Катберта, Эмброуз подошел к нужной двери и нажал ручку. Она легко опустилась вниз.

Стучать Эмброуз не стал. Вместо этого он очень быстро распахнул дверь, чтобы его появление оказалось неожиданностью для хозяина. Он мог бы и не стараться. Катберта за столом не оказалось. Комната была пуста. Эмброуз осмотрел стоящую на столе лампу. Почему ее оставили гореть? Может, Катберт просто вышел ненадолго по делу и вот-вот вернется, чтобы поговорить с мистером Далримплом?

Или, может, этот деловой человек чего-то испугался и так торопливо убежал из собственной конторы, что забыл выключить свет?

Эмброуз закрыл дверь и запер замок. Он не хотел, чтобы кто-то мог неожиданно застать его за обыском комнаты. Это было бы неприятно.

Эмброуз подумал, что, занимаясь этим делом, он то и дело шарит по каким-то папкам, читает какие-то документы. Не то что в добрые старые дни, когда объекты его поисков оставляли интригующие улики, которые так и сияли, так и сверкали при свете.

Однако его, как всегда, переполняла бодрящая энергия, которая не утратила своей силы. Жаль, он не может каким-то образом сохранить ее и продать кому-нибудь. Выгода от такой сделки была бы огромной.

Он быстро просмотрел ящик с документами Ничего интересного – лишь всевозможные деловые бумаги, пожелтевшие от времени. Судя по именам и адресам на папках с бумагами, большую часть клиентуры Катберта составляли одинокие женщины с весьма скромным достатком.

Задвинув последний ящик на место, Эмброуз подошел к столу, почти не надеясь найти что-либо интересное для себя. Ожидания его не обманули. Большая часть ящиков и отделений для бумаг была забита обычными документами, визитными карточками, ручками, карандашами и запасными бутылочками с чернилами.

В среднем ящике Уэллс обнаружил небольшой блокнот в кожаном переплете. Он быстро пролистал его – почти все странички были заполнены столбцами цифр и суммами. Должно быть, это блокноте расчетами, заключил Эмброуз. Что ж, изучая подобные записи, можно немало узнать о финансовом положении человека.

Сунув блокнот себе в карман, Эмброуз задвинул ящик на место и подошел к окну. Прислонившись к стене, он выглянул на улицу сквозь щелочку в занавесках.

Похоже, на улице все было по-прежнему. Туман так же вился вокруг фонарей. Темный силуэт кеба виднелся на том же месте, что и раньше, да и кучер, кажется, сидел в той же позе.

Эмброуз подошел к двери, отпер замок и выскользнул в темный коридор. Он снова замер на месте и, пользуясь своей уникальной способностью видеть в темноте, осмотрелся по сторонам.

Удовлетворенный тем, что вокруг так никого и не было, Уэллс стал спускаться вниз.

Оказавшись на улице, он прямиком направился к наемному экипажу. Громкий звук его шагов нарушал оцепеневшую туманную тишь.

– Эй, кучер, я бы хотел перемолвиться с вами парой словечек! – закричал он с легким акцентом, подражая речи Далримпла.

Возница зашевелился и очень быстро повернул голову, наблюдая за приближающимся Эмброузом. В темноте разглядеть его лицо было невозможно, к тому же он высоко поднял воротник, замотал нижнюю часть лица шарфом, а на глаза низко надвинул шапку.

– Прошу прощения, сэр, но я сейчас несвободен, – заговорил он. – Жду, когда мне принесут деньжата.

– Да неужели? – не сбавляя шага, спросил Эмброуз.

– Ага, сэр, так оно и есть, – подтвердил возница. – Ежели вам кеб нужен, то лучше ступайте на соседнюю улицу.

– Да не нужен мне кеб, – остановил Уэллс разговорчивого кучера. – Я просто хочу задать вам несколько вопросов.

Теперь он был всего в каких-нибудь десяти шагах от экипажа. Внутри кеба свет не горел, окна были задернуты шторками.

Краем глаза Эмброуз увидел влажное пятно на мостовой аккурат под дверью для пассажиров. Вероятно, либо возница, либо кобыла облегчились прямо посреди улицы, не выдержав долгого ожидания. Хотя… Для лошади лужа маловата, да и запаха нет.

– Можете не сомневаться, я вам заплачу, – сказал Эмброуз.

Сунув руку в карман, он вытащил несколько монет.

Возница неловко заерзал на месте.

– И что вы хотите узнать? – спросил он недоверчиво.

– Я ищу одного поверенного – он держит контору в здании, из которого я только что вышел, – ответил Эмброуз. – Мы должны были встретиться с ним вечером, но он так и не появился. Вы, случайно, не видели, чтобы кто-нибудь входил или выходил из этого дома до моего прихода?

Уэллс был уже совсем близко от кеба, всего в паре шагов. Лужа на мостовой под дверцей кеба казалась ему все более странной. Его охватила тревога. С чего бы это кучер стал справлять нужду под дверь собственного экипажа, когда всего в нескольких шагах от него есть темный переулок?

– Не видал я никого, – проворчал кучер.

По телу Эмброуза пробежала электрическая волна. Его чувства, и без того напряженные до предела, обострились невероятно, почти сверхъестественно, он был в таком состоянии, когда даже едва заметное движение, еле слышный звук или покачивание теней приобретают огромное значение.

– А как же ваш пассажир? – спросил он у возницы. – Его-то вы должны были видеть недавно.

– Он взял себе маленькую уличную потаскушку, – неожиданно заявил кучер. – Она живет в комнате над одним из магазинов. Он поднялся туда около часа назад. И велел мне обождать. Больше я ничего не знаю.

– Поня-ятно, – протянул Эмброуз.

Взявшись за ручку, он рывком открыл дверцу экипажа. Рука, которая до этого, видимо, упиралась в дверцу, выпала из экипажа и неестественно застыла в воздухе. Заглянув внутрь, Эмброуз увидел неподвижное тело, застывшее на полу кеба в нелепой позе.

Света фонарей, отражавшегося в странной луже, было довольно, чтобы разглядеть смертельную рану на груди Катберта.

– Похоже, ваш пассажир закончил свои дела быстрее, чем предполагал, – промолвил Эмброуз Уэллс.

Глава 26

– Да ты просто тупой ублюдок, вот ты кто! – закричал кучер, поднимаясь с места и шаря в кармане своего тяжелого плаща. – Нечего было соваться не в свое дело!

Эмброуз уже успел поставить ногу на нижнюю ступеньку лесенки, которая вела к сиденью возницы. Ухватившись левой рукой за ручку, Эмброуз подтянулся и изо всех сил ткнул возницу в живот кончиком прогулочной трости. Кучер закричал и согнулся от боли. Нож, который он только что вытащил из кармана, выпал из его руки и со звоном упал на мостовую.

Со стороны переулка раздался звук приближающихся шагов. Оглянувшись, Эмброуз увидел спешащего к ним человека. В свете фонаря блеснуло дуло пистолета.

Спрыгнув на землю, Эмброуз нырнул под экипаж и скатился в сторону, туда, где было темнее всего.

Пистолет загремел. Пуля попала в деревянную панель четырехколесного экипажа.

Пробудившись от внезапного грохота, кобыла фыркнула, дернула головой и рванулась вперед. Стоявший на козлах человек, все еще хватавшийся за воздух, все же удержал равновесие и умудрился схватиться за поводья.

– Чертова тупая кляча!

Эмброуз поднялся на ноги, тихо забрался на запятки экипажа и съежился там. Опыт подсказывал ему, что люди редко поднимают голову, пока не обыщут все, что можно.

– Да где же ты, тупой мерзавец? – Выбежавший из переулка человек нервно метался из стороны в сторону, пытаясь высмотреть свою жертву.

Он заглянул под кеб.

– Если выберешься отсюда без шума и с поднятыми руками, я сохраню тебе жизнь.

Экипаж снова дернуло – лошадь опять рванулась вперед.

– Да удержи ты эту чертову кобылу! – крикнул вооруженный пистолетом человек своему компаньону.

Он был явно в ярости из-за того, что ситуация вышла у него из-под контроля.

Эмброуз выпрямился и с маху прыгнул на своего преследователя, оба упали на землю сбоку от экипажа.

– Уйди с дороги, Джейк! – крикнул возница.

Эмброуз вскочил на ноги, ловко извернулся и наклонился, чтобы схватить пистолет. Краем глаза он увидел, что кучер сунул руку в свой тяжелый неуклюжий сапог.

«Второй нож! Мне следовало догадаться, что у него должен быть второй нож!» – подумал Уэллс.

Он спрятался за кебом, чудом увернувшись от острого лезвия, которое спустя какой-то миг вонзилось в бок кареты.

Второй преследователь наконец-то поднялся на ноги и побежал к кучеру.

– Этот мерзавец забрал мой пистолет! – крикнул он вознице.

Ухватившись за ручку, преследователь взгромоздился на козлы рядом с кучером.

– Уматываем отсюда, черт побери!

Возница отпустил поводья. Лошадь, напуганная до предела, бросилась вперед. Карета пугающе качнулась, однако удержала равновесие.

Эмброуз остался стоять на окутанной туманом улице, чувствуя, как по его телу бегут ледяные потоки темной энергии. Цокот копыт и стук колес по булыжной мостовой становились все тише и вскоре вовсе затихли в ночи.

Для того чтобы найти кеб поздно ночью, Эмброуз прибегнул к своей обычной тактике – направился к ближайшей таверне и взял первый двухколесный экипаж из нескольких, что стояли возле питейного заведения.

Спустя двадцать минут Уэллс велел кучеру остановиться на уютной небольшой площади, окруженной красивыми городскими домами. Ни в одном из них не горел свет.

Обойдя кусты, Эмброуз вышел на дорожку, бегущую вдоль ряда домов, отодвинул щеколду на каких-то воротах и прошел по ухоженному саду к зданию.

Набалдашником трости он постучал в заднюю дверь. Вскоре дверь отворилась. Светловолосый мужчина в халате, открывший Эмброузу дверь, был примерно его возраста, правда, немного выше. Судя по богатому опыту, включавшему многочисленные посещения всевозможных заведений – нескольких таверн, двух театров и бесчисленного количества пивных, – женщины предпочитали из них двоих именно Феликса Денвера.

– Полагаю, твой визит вызван крайней необходимостью, Уэллс, – проговорил Феликс. – Я не один.

По лицу Эмброуза пробежала легкая улыбка. К великому сожалению лондонских дам, инспектор Скотланд-Ярда Феликс Денвер не интересовался женщинами, точнее, заводил с ними лишь дружеские отношения. Кто бы ни находился этим вечером в постели Феликса, это мог быть только мужчина.

– Прости, что мешаю твоему отдыху, Феликс, – сказал Эмброуз.

Подняв вверх свечу, Феликс внимательно осмотрел Эмброуза и скривил лицо в недовольную гримасу.

– Будь я на твоем месте, я бы не стал приклеивать усы и бакенбарды, – заявил он. – Не сказал бы, что они тебя красят.

– Красить не красят, а внешность меняют, – заметил Уэллс. – Больше мне ничего не нужно. Я пришел, чтобы сообщить тебе о том, что ситуация сильно осложнилась.

– Ну да, так всегда происходит, когда ты вмешиваешься в дела, Уэллс, – усмехнулся Феликс.

В ответ Эмброуз рассказал Феликсу Денверу о том, что недавно произошло на улице напротив конторы Катберта.

– Ох, не вяжутся у меня концы с концами, – сказал он в завершение. – Не могу себе представить, что вся эта катавасия затеяна лишь для того, чтобы превратить четырех юных леди в дорогих куртизанок. В сердце Ларкин бизнесмен. Он предпочитает никогда не рисковать без необходимости. Происходит что-то еще – пока не пойму, что именно, но чутье подсказывает мне, что я не ошибаюсь.

– Возможно, четыре юных леди и их учительница – лишь часть айсберга, – предположил Феликс Денвер. – Не исключено, что Ларкин со своим новым компаньоном-джентльменом проворачивают крупное дело по торговле живым товаром. И если их бизнес приносит неплохой доход, то я понимаю, почему они готовы на убийство, лишь бы защитить его.

– Ты узнал что-нибудь новенькое, наводя справки? – поинтересовался Уэллс.

– Да, я получил ответы на телеграммы, которые подтвердили твои подозрения, – кивнул Денвер. – Судя по всему, все четыре девушки умерли при различных трагических обстоятельствах. Никто из их родных особо не переживает по этому поводу.

– Должно быть, тетя Фебы Лейленд составляет исключение, – заметил Уэллс. – Она наводила справки в разных приютах для сирот после того, как ее племянница исчезла. Предлагаю тебе послать кого-нибудь к ней. Поговорить, – добавил он.

– У тебя есть ее адрес?

– Да. – Он протянул Феликсу адрес. – Я иду домой – длинной выдалась эта ночка. – Он поднял глаза на темное окно спальни. – Кстати, меня кое-кто ждет.

Феликс улыбнулся:

– Стало быть, в твоей жизни могут быть перемены, не так ли?

– Да, – отозвался Эмброуз Уэллс. – Могут.

Глава 27

Крепко сжав руками воротник халата, Конкордия нервно ходила по библиотеке. Она уже и счет потеряла тому, сколько раз за последний час пересекла эту большую комнату. С каждой минутой ее тревога все возрастала. Эмброуз уже должен был вернуться домой. Должно быть, с ним случилось что-то ужасное, Конкордия нутром это чувствовала. Ах, как жаль, что он не позволил ей составить ему компанию!

Большой дом замер, ничто не нарушало ночной тишины. Девочки ушли наверх, в свои спальни, несколько часов назад. Мистер и миссис Оутс и Нэн отправились в свою половину, проверив предварительно замки. Когда все улеглись спать, Данте и Беатриче пришли к ней в библиотеку и теперь дремали возле камина, в котором догорал огонь.

Остановившись перед старым «ларцом тайн», Конкордия посмотрела на часы. С тех пор как она последний раз смотрела на них, стрелки передвинулись всего на пять минут. По ее телу снова пробежала дрожь. В комнате было тепло и уютно, однако тлевший в камине огонь не мог избавить напуганную Конкордию от озноба.

Эмброуз должен был взять ее с собой на встречу с Катбертом. Как только он вернется, она даст ему понять, что не намерена впредь оставаться в стороне от расследования. Она была его клиенткой, его нанимательницей. И он должен соблюдать ее права!

Приподняв голову, Данте внимательно посмотрел на нее. Конкордия понимала, что собака чует, как она тревожится.

– Интересно, твой хозяин доверяет тебе свои тайны? – спросила она у собаки.

Беатриче открыла глаза. Обе собаки поднялись и направились к женщине, мягко ступая лапами по ковру. Наклонившись, Конкордия почесала псинам за ушками.

– Об заклад готова биться, что никому из вас дела нет до тайн вашего хозяина, – промолвила учительница. – Когда это дело завершится, я, возможно, больше не увижу его. Интересно, почему же меня так интересует, что он скрывает от меня?

Усевшись на пол, Данте доверчиво прислонился к ее ноге. Беатриче продемонстрировала два ряда острых зубов в широком зевке. Ни одно из животных не сочло нужным ответить на ее вопросы.

В напряженной тишине было слышно лишь тиканье часов. Открыв передние дверцы ларца, Конкордия посмотрела на искусно украшенный ящик с секретами. Сочные краски, тонкая инкрустация – все это придавало ларцу экзотический вид, во всяком случае, сама Конкордия в жизни не видела ничего подобного. Тщательно выполненные, изысканные треугольники и бриллиантовые контуры явно были призваны обманывать глаз.

– Ты точно такой же, как этот ларец, Эмброуз Уэллс, – прошептала Конкордия. – Чем больше отделений в ларце я открываю, тем больше их скрывается от моих глаз.

Феба, Теодора, Эдвина и Ханна долго возились с ларцом, пытаясь найти потайные отделения. Конкордия развернула рисунок, который девочки оставили в ларце и на котором они отмечали свои успехи в разгадывании его тайн. Судя по диаграмме на листке бумаги, девочкам удалось добраться до двадцати трех отделений. Местонахождение каждого из них было аккуратно помечено на рисунке.

Конкордия долго рассматривала набросок, а затем заглянула в ларец. Оставалось найти еще немало скрытых отделений.

Конкордия осторожно провела пальцами по поверхности одной из инкрустированных панелей, чувствуя небольшие, не видимые глазу вмятинки на некоторых изображениях, аккуратно нажала на них в поисках скрытых пружинок и рычажков, с помощью которых можно было добраться до тайных отделений.

Чтобы проверить, как работает затейливая система, Конкордия открыла некоторые из тех отделений, которые были найдены девочками. Большинство из них были пусты. В некоторых находились какие-то мелкие предметы, которые, видимо, забыли в ларце много лет назад. В одном ящике Конкордия обнаружила маленькую баночку от мази с римскими цифрами, в другом наткнулась на колечко с сердоликом.

«А интересно было бы обнаружить отделение, которое еще не нашли девочки, – подумалось Конкордии. – Тем более что поиски помогут ей отвлечься от пугающих мыслей, одолевающих ее в ожидании Эмброуза.»

Конкордия принялась за работу.

Прошло двадцать минут, но ни единого отделения она не обнаружила.

– Пожалуй, это труднее, чем я предполагала, – пробормотала она, обращаясь к собакам.

Данте и Беатриче вернулись к очагу. Уши собак стояли торчком, но глаз они не открыли.

Конкордия обошла ларец со всех сторон, внимательно оглядывая каждый угол. Она была всерьез заинтригована его загадкой. Затем она вернулась к его передней панели и стала еще более внимательно рассматривать отделения, которые уже были обнаружены.

Внезапно Конкордию осенила идея! Чтобы проверить свою догадку, она засунула руку в одно из отделений и внимательно прощупала его кончиками пальцев. Ничего!

Конкордия принялась осматривать другие отделения. Когда она дошла до того, которое значилось на рисунке под номером пятнадцать, ее пальцы наткнулись на небольшую вмятину в самом дальнем углу. Женщина осторожно нажала на нее и тут же услышала приглушенный скрежет крохотных пружинок и шарниров. А потом неожиданно в большом, внешнем отделении раздвинулись панели и ее взору открылась целая секция.

– Как это разумно, – пробормотала Конкордия, поглядывая на собак. – Девочкам я ничего не скажу. Они будут рады сами обнаружить все секреты ларца.

Ободренная успехом, она принялась осторожно нажимать на рисунки то тут, то там. Когда ее пальцы пробежались по ряду треугольников, так же неожиданно ей открылось длинное узкое отделение. В нем Конкордия увидела старую сложенную газету. Без сомнения, много лет назад кто-то сунул ее туда и забыл об этом.

Вынув газету, Конкордия развернула ее. Несколько колонок на первой странице были отданы репортажу о самоубийстве и финансовых махинациях.

Судя по дате, газета была двадцатилетней давности.