Ванза - Другой взгляд

– Ясно.

– Ученые и исследователи тайного общества относятся к своей работе очень серьезно, – добавил Гейбриел. – Они не желают иметь ничего общего с жуликами и мошенниками.

"Судя по тону, он испытывает сильные чувства по отношению к этим людям, – подумала Венеция. – Пожалуй, сейчас не время говорить ему о том, что я умею видеть ауры других людей».

Она поплотнее закуталась в сюртук и погрузилась в размышления. Меньше всего ей сейчас хотелось, чтобы этот мужчина считал ее шарлатанкой или мошенницей. И все же Венеция не могла так просто оставить этот разговор.

– Лично я предпочитаю выслушивать обе стороны. Не все люди, утверждающие, что обладают сверхъестественными способностями, обманщики.

Гейбриел удивленно взглянул на девушку.

– Вы меня не поняли, мисс Милтон. Члены общества ни в коем случае не отказывают некоторым людям в их сверхъестественных способностях. Поэтому-то общество до сих пор и существует.

– Если общество специализируется на исследованиях в области психики, почему в музее так много странных предметов?

– Если верить легенде, все экспонаты музея обладают метафизической значимостью, реальной или воображаемой, – повел плечами Гейбриел. – Думаю, в большинстве случаев верно второе предположение. В любом случае каждая такая вещь обладает исторической и научной ценностью.

– Должна признаться, многие экспонаты показались мне неприятными, даже в какой-то степени пугающими.

– В самом деле, мисс Милтон? – мягко переспросил Гейбриел.

– Примите мои извинения, сэр, – быстро поправилась молодая женщина. – Я не хотела оскорбить ни вас, ни кого-либо из членов общества, ведь о вкусах не спорят.

Ему явно было смешно.

– Ничего страшного, мисс Милтон. Меня не так-то легко обидеть. Вы очень наблюдательны. Собранные в Аркейн-Хаусе экспонаты не являются образцами изящества и элегантности. Все они оказались здесь во имя научных целей.

– А зачем понадобилось коллекционировать все эти предметы?

– Многие члены общества живут в отдаленных районах Британии и даже за границей. Они хотели бы увидеть экспонаты, но при этом не имеют возможности приехать в Аркейн-Хаус. Магистр общества распорядился, чтобы мы наняли фотографа, благодаря чему у всех появится возможность увидеть коллекцию нашего музея.

– Общество планирует опубликовать эти фотографии в виде альбома и распространить их среди членов?

– Да, именно так, – отозвался Гейбриел. – Но общество не желает, чтобы фотографии стали доступны простым любопытствующим. Согласно условиям договора, я заберу у вас все негативы, чтобы контролировать количество отпечатанных снимков.

– Наше с вами соглашение выглядит очень странно! До этого я всегда оставляла негативы себе.

Брови его слегка изогнулись.

– Полагаю, общество достаточно вознаградило вас за эти маленькие неприятности?

Венеция вспыхнула.

– Да.

Гейбриел пошевелился и снял ногу с парапета. В этом движении не было ничего необычного, но мужчина каким-то образом преодолел расстояние между ними, и у девушки учащенно забилось сердце, а он протянул к ней руку и ухватился за лацкан своего сюртука.

– Я рад, что вознаграждение вас устраивает.

Венеция словно приросла к месту, остро ощутив тепло его рук.

«Это не просто прикосновение», – подумала она.

– Надеюсь, вас также устроит моя работа, – проговорила девушка.

– За последние несколько дней я имел возможность убедиться в том, что вы великолепный фотограф, мисс Милтон. Ваши снимки получились на удивление четкими и детальными.

Венеция тяжело сглотнула, стараясь напустить на себя вид опытной женщины.

– В таких делах четкость и детальность превыше всего.

Гейбриел притянул ее к себе за лацканы пиджака.

Венеция даже не пыталась сопротивляться, ведь именно об этом она мечтала все эти дни и ночи. Она просто не может позволить себе сдаться в последний момент.

– Мне… мне было очень интересно работать здесь, – прошептала Венеция, не отрывая взгляда от его губ.

– Правда?

– О да.

Она едва могла дышать. Гейбриел притянул ее еще ближе.

– Боюсь показаться самонадеянным, и все же… я показался вам интересным? – спросил Гейбриел. – Или я неверно оцениваю ситуацию?

Желание пронзило ее. Желание куда более яркое, чем свет магниевых лампочек, которые она иногда использовала для освещения предметов. Во рту у нее пересохло.

– Я нахожу вас весьма привлекательным, мистер Джонс.

Она подалась вперед и приоткрыла губы, приглашая его к поцелую.

Гейбриел не замедлил принять приглашение. Его губы медленно и осторожно прижались к ее губам. Из груди Венеции вырвался еле слышный вздох. Утратив контроль над своими эмоциями, она обвила его шею руками и прижалась к нему изо всех сил.

Теплый сюртук свалился с плеч, но Венеция этого даже не заметила. Гейбриел крепко прижимал ее к себе. Исходившая от него невидимая энергия буквально обволакивала девушку.

Поцелуй превзошел самые смелые ее мечты и ожидания. Многое в Гейбриеле по-прежнему оставалось для нее загадкой, но теперь она точно знала, что мужчина ее мечты испытывает к ней желание.

Наконец-то ее план мог успешно претвориться в жизнь.

– Мне кажется, нам пора идти обратно, – загадочно прошептал Гейбриел.

Он легко подхватил Венецию на руки и понес в согретую пламенем от камина библиотеку.

Глава 2

Он опустил ее на пол перед камином. И, не отрываясь от ее губ, принялся расстегивать крючки на платье. Несмотря на жаркий огонь в камине, молодая женщина снова поежилась. Как хорошо, что она не носит корсеты, считая их неудобными и даже вредными. Она умерла бы от стыда, если бы Гейбриел сейчас начал расшнуровывать корсет.

Чувствуя себя слегка потерянной, она с трудом удерживалась на ногах. Стоило ей ощутить под тонкой тканью сорочки твердые мускулы, как все ее тело охватил непонятный жар. Руки непроизвольно сжались, ногти впились в мужскую плоть.

Гейбриел лениво улыбнулся.

– О, моя дорогая мисс Милтон! Чувствую, сегодня ночью вы сведете меня с ума.

В мгновение ока ее платье оказалось на полу, свалившись к ногам бесформенной массой малинового шелка. Когда Гейбриел дотронулся до ее груди, Венеция резко втянула в себя ноздух. Сквозь тонкую льняную ткань сорочки она остро ощутила, как его пальцы нежно ласкают ее сосок.

В следующую минуту длинные волосы молодой женщины рассыпались по плечам.

«Он вытащил шпильки», – только и успела подумать она.

Неожиданно на ум Венеции пришла мысль, что хоть в роли соблазнительницы выступает она, Гейбриел как-то незаметно взял всю работу на себя. На ее месте опытная женщина тоже начала бы предпринимать решительные действия.

Она ухватилась за конец его шейного платка и потянула.

Довольно сильно.

Гейбриел хрипло рассмеялся.

– Вы что, хотите заранее задушить меня, мисс Милтон?

– Простите.

– Позвольте мне.

Он ловко развязал платок, пару секунд подержал его в руках, а потом, к несказанному удивлению девушки, накинул ей платок на шею. Глаза его потемнели от переживаемых эмоций, которые Венеция могла бы описать только как желание.

Не прошло и нескольких минут, как полоска черного шелка осталась единственной одеждой на молодой женщине. При мысли о том, что вот она стоит сейчас, такая обнаженная, стоит перед мужчиной своей мечты, Венеция смущенно прикрыла глаза.

– Вы очень красивая, – прошептал молодой человек.

Венеция понимала, что его слова далеки от истины, но неожиданно почувствовала себя и в самом деле весьма хорошенькой. Силе его голоса невозможно было противостоять, да и романтическая атмосфера библиотеки располагала.

– И вы тоже, – взволнованно пробормотала она.

Мягко рассмеявшись, Гейбриел подхватил девушку на руки и опустил ее на бархатные подушки дивана. Она закрыла глаза, опьянев от обуревавших ее эмоций. Венеция услышала, как упал на пол сначала один ботинок, затем другой.

Открыв глаза, она увидела, как Гейбриел снимает сорочку. Золотые отблески пламени плясали на его широких мускулистых плечах. Затем молодой человек снял брюки и отбросил их в сторону.

Когда он повернулся лицом к девушке, та застыла от потрясения при виде его возбужденного тела.

Гейбриел тоже замер.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, – с трудом выдавила из себя она. Не могла же она, в самом деле, признаться в том, что впервые в жизни видела обнаженного и возбужденного мужчину?

«Опытную женщину такое зрелище смутить не должно», – напомнила она себе.

– Я тебе не нравлюсь? – допытывался молодой человек, не двигаясь с места.

Сделав глубокий вдох, Венеция слабо улыбнулась.

– Я нахожу вас очень… очень интересным, – прошептала она.

– Интересным, значит? – протянул молодой человек, как будто не зная, что теперь с этим делать. А потом улыбнулся своей загадочной улыбкой. – Думаю, это больше подходит для описания вашей работы в Аркейн-Хаусе. Может быть, вы хотите установить фотоаппарат, прежде чем мы продолжим?

– Мистер Джонс, прошу вас.

Гейбриел низко, по-мужски, рассмеялся и подошел к ней. Опустившись на диван, он раздвинул бедром ее ноги. А потом начал шептать страстные, соблазнительные, порочные слова, обдавая горячим дыханием ее обнаженную грудь. Венеция с готовностью отвечала, пусть не словами (говорить она была не в силах), но своими действиями. Она извивалась под ним, прижималась к нему, изгибаясь всем телом.

Очень скоро Гейбриел замолчал, дыхание его участилось. Венеция чувствовала, как напрягаются его мышцы под ее ладонями. Пронзавшие ее тело незнакомые эмоции были столь сильны, что девушка даже не успела удивиться, когда мужчина просунул руку у нее между бедер и принялся ласкать ее плоть.

Ей нравились эти прикосновения, но она хотела большего, гораздо большего.

– Да, – прошептала она. – Пожалуйста… да.

– Все, что угодно, – хрипло отозвался он. – Все, что захочешь. Только попроси.

Он ласкал ее до тех пор, пока она не начала молить об освобождении, описать которое не могла, хотя и сгорала от желания испытать его. Когда он ввел в нее палец, это желание сделалось просто невыносимым.

И тут она почувствовала, что Гейбриелом владели те же эмоции. Он застонал, как от боли, но больше не прикасался к ней с нежностью, присущей безупречному любовнику-джентльмену. Теперь он скорее боролся с ней, терзал ее, вызывал на поединок. А она отвечала взаимностью, наслаждаясь чувственной схваткой.

– Ты создана для меня, – неожиданно проговорил он, как будто эти слова вырвали у него против воли. – Ты моя.

Это было сказано так неожиданно, словно он констатировал неопровержимую истину.

Он обхватил лицо девушки руками.

– Скажи это. Скажи, что ты моя.

– Я твоя. – «На сегодняшний вечер», – добавила она про себя и провела ногтями по его спине.

Воздух вокруг них был пропитан невероятной энергией. Где-то на задворках ее сознания возникла мысль, что ее аура соединилась с аурой этого мужчины, породив невидимый метафизический шторм, поглотивший их обоих.

Слегка прищурившись, она осознала, что ее второе зрение не слушается ее. Свет и тень сменяли друг друга в бешеном ритме.

Гейбриел вошел в нее, помогая себе рукой. Оказавшись внутри, он резко подался вперед одним сильным безжалостным толчком.

Боль пронзила ее, разорвав чувственную дымку.

Гейбриел замер, окаменев всем телом.

– Черт возьми! – пробормотал он, приподнявшись, потом взглянул на нее глазами, такими же темными и опасными, как его темная аура. – Почему ты мне ничего не сказала?

– Потому что тогда ты бы сразу остановился, – прошептала она и запустила пальцы в его волосы. – А я не хотела, чтобы ты останавливался.

– Господи, Венеция, – простонал он.

Сгусток энергии вокруг них снова начал шириться. Гейбриел прижался к ее губам в поцелуе, в котором была не только страсть, но и жажда обладания.

Когда он отпустил ее, девушка шумно втянула в себя воздух и слегка пошевелилась, чтобы привыкнуть к ощущению мужчины в своем теле.

– Не надо, – проговорил Гейбриел. – Не двигайся. – Он говорил так, словно ему было тяжело дышать.

Венеция слегка улыбнулась, обвила его руками за шею и с силой притянула к себе.

– Ты хоть понимаешь, что заплатишь за это? – сказал он.

– Надеюсь.

Гейбриел начал медленно отодвигаться.

– Нет. – Венеция напрягла внутренние мышцы, чтобы удержать его.

– Я никуда не ухожу, – сказал Гейбриел.

В этих словах были и обещание, и сладкая угроза.

Он вернулся, наполнив и растянув ее до отказа. Венеция безумно хотела его, но, казалось, не могла больше вынести.

И вдруг без предупреждения напряжение внутри ее взорвалось горячими волнами. Наслаждение было так велико, что почти граничило с болью.

Издав звериный рык, Гейбриел в последний раз вонзился в нее. Его освобождение зажгло в ней такое мощное пламя, что удивительно было, как Аркейн-Хаус разом не рухнул, не обратился в пепел.

Глава 3

Прошло довольно много времени, прежде чем Гейбриел пошевелился. Он медленно сел на диване, не отрывая ладони от ее груди. Долго смотрел на нее, затем легонько поцеловал в губы и поднялся на ноги.

Подняв с пола нижнее белье, он протянул его Венеции, затем потянулся за своими брюками.

– Думаю, ты должна мне кое-что объяснить, – сказал он.

Она смяла в руках сорочку из тончайшего льна.

– Вы раздражены из-за того, что я сразу во всем не призналась?

Гейбриел задумался, а потом улыбнулся.

– Я не раздражен, нет. Мне приятна мысль, что ты никогда не делала этого ни с одним мужчиной. Но ты должка была предупредить меня!

Венеция смущенно натянула сорочку.

– Если бы я сказала, вы бы пошли на это?

– Да, моя милая. Без единого сомнения.

– Это правда? – удивилась Венеция, потрясенная его ответом.

– Разумеется, – улыбнулся Гейбриел. – Только я вел бы себя куда осторожнее и проявил бы больше галантности.

– А-а… понятно.

Гейбриел молча всматривался в лицо молодой женщины, на котором плясали отблески пламени.

– Тебя это шокирует?

– Не знаю. Хотя, думаю, шокирует.

– Почему? Ты считала меня образцовым джентльменом?

– Да, – призналась девушка.

– А я считал тебя женщиной, много повидавшей на своем веку. Похоже, мы оба слегка заблуждались.

– Слегка? – холодно переспросила Венеция.

– Сейчас это уже не имеет значения. – Гейбриел застегнул брюки. – Скажи, почему ты решила меня соблазнить?

«Вот тебе и тонкая игра!»

Венеции стало стыдно за то, что ее так легко раскусили.

– Учитывая мой возраст и положение, у меня нет шансов выйти замуж, – сказала она. – Сказать по правде, сударь, я не вижу причин отказывать себе в удовольствии до конца жизни. Будь я мужчиной, никто не требовал бы от меня сохранять невинность.

– Ты, конечно, права. В некоторых вещах мужчины имеют больше прав, чем женщины. Так уж устроено общество.

– Тем не менее правила есть правила, – вздохнула девушка. – Те, кто их нарушает, многим рискуют. У меня есть обязанности перед моей семьей. Я не могу допустить, чтобы малейший скандал навредил моей карьере фотографа. Это единственный источник дохода для моих близких.

– Но когда ты оказалась в Аркейн-Хаусе, то решила, что время и место как нельзя лучше подходят для того, чтобы вкусить немного запретной страсти?

– Да. – Венеция натянула платье и принялась застегивать крючки. – А вы не слишком сопротивлялись, сударь. У меня создалось впечатление, что вы и сами были не прочь вкусить того же самого.

– Что верно, то верно. Я был очень даже не прочь.

– Ну что ж, вы добились, чего хотели. – Она облегченно улыбнулась. – Ни вам, ни мне не стоит переживать из-за того, что произошло здесь сегодня ночью. Очень скоро наши пути разойдутся. Я вернусь домой, в Бат, и все это будет казаться мне сном.

– Не знаю, как вам, – неожиданно серьезно проговорил Гейбриел, – но мне необходимо подышать свежим воздухом.

– Не обижайтесь, сэр. Скажите, все мужчины пребывают в плохом настроении после занятий любовью?

– Мне повезло родиться очень чувствительным.

Взяв девушку за руку, он вывел ее обратно на террасу. Вечерний сюртук, который он одолжил ей немногим раньше валялся на земле. Гейбриел поднял его и снова накинул на ее плечи.

– А теперь, – он притянул ее к себе за лацканы пиджака, – я хочу поговорить о твоей теории, согласно которой эта ночь очень скоро покажется лишь сном.

– Слушаю.

– У меня для тебя новости, дорогая. Все не так просто, как тебе кажется.

– Не понимаю, о чем вы? – прошептала она.

– Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Но мне кажется, сейчас не самое подходящее время для объяснений. Поговорим об этом завтра.

Гейбриел наклонил голову и снова поцеловал девушку, но на сей раз она не сумела расслабиться и отдаться во власть его поцелуя. Ее мучила неуверенность.

«Может быть, я все-таки совершила ошибку?»

У Гейбриела неспокойный, переменчивый нрав. И сейчас он вел себя довольно странно для мужчины, который только что страстно занимался любовью. Хотя, с другой стороны, откуда ей знать, как ведут себя мужчины в подобных ситуациях?

Он прижался к ее губам. Венеция открыла глаза, обхватила его руками за плечи и попыталась оттолкнуть от себя. Это было все равно что толкать гору. Гейбриел даже не пошевелился, а только слегка поднял голову.

– Почему ты не хочешь поцеловать меня на ночь? – осведомился он.

Венеция не ответила. Для начала ей хотелось взглянул на его ауру, тогда она получила бы ответ на многие свои вопросы.

В первые несколько секунд она почувствовала и обыкновенное, и сверхъестественное. Свет и тени закружились в хороводе, а ночь сделалась похожей на негатив.

И вот аура Гейбриела проявилась, а с ней еще чья-то.

Венеция с тревогой уставилась на темные заросли деревьев где-то на границе сада.

– Что случилось? – тихо спросил Гейбриел.

Она поняла, что он чувствовал ее напряженность.

– Там кто-то ходит, – отозвалась девушка.

– Наверное, это кто-то из слуг, – предположил Гейбриел и проследил за направлением ее взгляда.

– Нет! – В Аркейн-Хаусе было всего несколько слуг. За последние несколько дней она из любопытства изучила ауры всех и каждого. В зарослях скрывался абсолютно незнакомый ей человек.

И тут появилась вторая аура, следовавшая по пятам за первой.

Не было никакого смысла объяснять Гейбриелу, что именно она увидела. Пусть он думает, что у нее просто очень острое зрение. В конце концов, это была почти правда.

– Их двое, – мягко проговорила девушка. – Они держатся пока в тени. Думаю, они направляются к двери в хранилище.

– Да, – вдруг отозвался Гейбриел, – я их вижу.

Венеция удивленно уставилась на него. Ауры незнакомцев легко попали в поле ее сверхъестественного зрения, но как мог обычный человек разглядеть двух растворившихся в ночи людей? Все пространство вокруг Аркейн-Хауса окутывает непроницаемая тьма. Однако задавать вопросы было некогда. Гейбриел уже начал действовать.

– Идем! – Он резко развернулся и схватил девушку за руку.

Венеция инстинктивно прижала пальто, чтобы, оно не свалилось с плеч, а Гейбриел быстро провел ее сквозь стеклянные двери в библиотеку.

– Куда мы идем? – задыхаясь, спросила она.

– Мы не знаем, кто эти люди и зачем они сюда пожаловали. Я хочу, чтобы ты как можно скорее покинула этот дом.

– Мои вещи…

– Забудь. У нас нет времени на сборы.

– А как же мой фотоаппарат? – упиралась девушка. – Я не могу оставить его здесь.

– На деньги, которые заплачены тебе за работу, вполне можно купить новый.

Разумеется, с этим Венеция не могла поспорить, но ей все равно не хотелось бросать оборудование, не говоря уже об одежде. В Аркейн-Хаус она привезла свои лучшие платья.

– Мистер Джонс, что происходит? Мне кажется, вы реагируете чересчур бурно. Если вы предупредите слуг, они не пропустят в дом воров.

– Очень сомневаюсь, что эти двое – простые домовые воришки. – Остановившись возле стола, Гейбриел трижды дернул за бархатную сонетку. – Так я подаю сигнал слугам. Они знают, что делать в подобной ситуации.

Молодой человек неожиданно выдвинул нижний ящик и принялся рыться в нем. Когда же он выпрямился, Венеция увидела у него в руках пистолет.

– За мной! – скомандовал он. – Я провожу вас в безопасное место, а затем разберусь с преступниками.

На языке у Венеции вертелось множество вопросов, но она не решалась задать их. Что бы здесь ни происходило, Гейбриел явно был уверен, что это не простое ограбление.

Подобрав тяжелые юбки, молодая женщина припустилась следом за ним, думая, что они направляются к двери, ведущей в длинный центральный коридор. К ее удивлению, Гейбриел подошел к классической статуе греческого бога возле книжного шкафа и дотронулся до каменной руки.

Откуда-то из стены раздался приглушенный стон тяжелых петель. Одна из деревянных панелей шкафа выдвинулась вперед, открыв узкий проход к лестнице. Венеция смогла разглядеть только первые несколько ступеней, все остальное терялось во мраке.

Гейбриел поднял с пола оставленный кем-то фонарь и зажег его. Желтый свет лампы разогнал темноту на лестнице. Дождавшись, пока Венеция робко ступит на верхнюю ступеньку, Гейбриел потянул за петлю и захлопнул потайную дверь.

– Будь осторожна, – проговорил он, начиная спускаться вниз. – Эти ступеньки очень старые. Они были заложены с первым камнем аббатства.

– Куда они ведут?

– К подземному тоннелю, по которому монахи могли бежать в случае неожиданного нападения, – отозвался он.

– Почему вы думаете, что это не простые воры?

– Очень немногие люди, не являющиеся членами общества, знают о существовании Аркейн-Хауса, не говоря уже о месте его расположения. Если помнишь, тебя привезли сюда вечером в закрытой карете. Ты сумеешь самостоятельно найти дорогу назад?

– Нет, – призналась она.

– Все гости Аркейн-Хауса приезжают сюда подобным образом. А эти двое явно знают, что ищут. Я очень сомневаюсь, что это обыкновенные воры, случайно набредшие на богатый дом.

– Поняла.

Гейбриел закончил спуск так неожиданно, что Венеция чуть не налетела на него.

Яркое пламя фонаря высветило коридор с каменными стенами. В тяжелом воздухе слышался запах сырой земли и гниющей травы. По углам в тени что-то неприятно шуршало. То и дело из темноты выступали блестящие маленькие глазки.

«Крысы», – догадалась Венеция.

Этого как раз не хватало для завершения картины готического кошмара. Она приподняла юбки повыше, чтобы знать, куда наступает.

– Сюда, – скомандовал Гейбриел.

Венеция припустилась следом за ним по низкому сводчатому тоннелю. Гейбриел вынужден был пригнуть голову, чтобы не удариться о камни.

Венеция вновь почувствовала странную неловкость. Ей казалось, будто стены вот-вот сдавят ее. Она изо всех сил боролась со страхом, заставляя себя сконцентрироваться на том, что ей говорил Гейбриел.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Проход очень узкий, – натянуто произнесла девушка.

– Мы уже почти пришли, – отозвался молодой человек.

Венеция не ответила. Она была слишком занята тем, чтобы удержать юбки и неуклюжий турнюр, мешавший ей бежать.

Тоннель несколько раз поворачивал. И как раз в тот момент, когда девушка уже была готова закричать от безысходности, они уперлись в глухую каменную стену.

– Господи! – прошептала Венеция, резко остановившись. – Боюсь, проделать обратный путь по этому тоннелю я уже не смогу.

– Возвращаться не придется, – сказал Гейбриел. – Мы пришли.

С этими словами молодой человек взялся за спрятанную в стене тяжелую железную петлю и с силой потянул вниз. Часть стены отъехала в сторону.

В тоннель ворвался прохладный ночной воздух. Венеция сделала глубокий вдох и выдохнула с облегчением.

Гейбриел вышел на улицу, держа пистолет наготове.

– Уиллард? – негромко позвал он.

– Я здесь, сэр.

Из темноты выдвинулась грузная фигура.

Венеция узнала кучера, который встретил ее на станции и привез в Аркейн-Хаус. За последние несколько дней она видела его всего пару раз.

– Отлично, – сказал Гейбриел. – У тебя есть пистолет?

– Да, сэр.

– Миссис Уиллард в безопасности?

– Она в карете, сэр. Скэнтон и Доббс ждут вас у входа в большой склеп, как вы изволили распорядиться.

– Отвезите мисс Милтон и миссис Уиллард в деревню, а потом посадите мисс Милтон на утренний поезд.

– Да, сэр.

Повернувшись к Венеции, Гейбриел понизил голос:

– До свидания, моя милая. Когда все закончится, я разыщу тебя. И помни, что ты сказала мне сегодня ночью, лежа в моих объятиях. Ты моя!

Она не верила своим ушам. Он намеревался встретиться с ней еще раз? Пораженная до глубины души, она открыла было рот, чтобы поинтересоваться, где и когда они встретятся, но Гейбриел не дал ей договорить, крепко прильнув к ее губам. Это был поцелуй человека, стремящегося скрепить данное слово чем-то существенным.

Она не успела даже опомниться. Он резко отвернулся и бросился к темному входу в тоннель.

Венеция с трудом пришла в себя. Весь мир вокруг превратился в негатив. Она поймала последний отблеск мощной темной ауры Гейбриела, а затем он окончательно скрылся из виду.

В следующее мгновение каменная стена встала на свое место, и девушка осталась наедине с Уиллардом.

– Следуйте за мной, мисс Милтон, – проговорил кучер.

Она бросила взгляд на массивную каменную стену.

– С ним все будет в порядке?

– Мистер Джонс сумеет позаботиться о себе.

– Наверное вам следовало бы пойти вместе с ним?

– Мистер Джонс не любит, когда слуги не выполняют его распоряжений, мисс Милтон. Я проработал на этого человека много лет и знаю, что плохого он не посоветует. Пойдемте. Нам предстоит долгий путь в деревню.

Венеция неохотно позволила подсадить себя в блестящую карету. Экономка была уже там. Когда мисс Милтон села напротив, та не проронила ни слова.

Уиллард захлопнул дверцу и взобрался на козлы. Под его весом карета зашаталась, затем послышался удар хлыста. Лошади тронулись с места, и Венеция невольно вжалась в мягкое сиденье. Отодвинув шторку, она долго смотрела на каменную стену, за которой исчез Гейбриел. Потом все исчезло из виду.

Через некоторое время она поняла, что на ней до сих пор надет сюртук Гейбриела. Она поплотнее укуталась в мягкую ткань, до сих пор хранившую едва уловимый запах хозяина.

«Как все не вовремя», – думал Гейбриел.

Пробираясь по старинному тоннелю, он ощущал, что в нем закипают разом гнев и холодное предчувствие охоты. Вечер развивался как нельзя более благоприятно. Ему невероятно понравилось то, что случилось в библиотеке, пусть дело и не обошлось без сюрпризов. Будь на земле хоть немного справедливости, он бы сейчас поднимался вместе с Венецией Милтон в уютную спальню.

Ему жаль была расставаться с девушкой, но в данной ситуации он не мог поступить иначе. Он не знал, что понадобилось в его доме двум незнакомцам и насколько далеко могут зайти события. Тот факт, что они знали местоположение Аркейн-Хауса и действовали весьма уверенно, сам по себе не сулил ничего хорошего.

Молодой человек добрался до потайной лестницы и начал медленно подниматься. Наверху он остановился и прислушался. Все его чувства обострились. В таком возбужденном состоянии он мог обнаружить свою добычу и предсказать ее возможные действия, подобно настоящему хищнику.

Гейбриела беспокоила мысль, что он не сразу почувствовал приближение незнакомцев. Он думал о том, как и когда открыть Венеции правду об их положении. Теперь его очень смущало то, что она первая обнаружила присутствие посторонних. В тот момент его мысли и внимание явно были направлены на что-то другое.

«Удивительно, как ей удалось вообще разглядеть двух людей в густых зарослях, окружавших Аркейн-Хаус? Надо будет при встрече расспросить ее об этом».

Психическая сторона его натуры могла, без сомнений, быть полезной сегодня вечером, что бы ни произошло. Но, к сожалению, Гейбриел не мог совладать с опьяняющей жаждой охоты и преследования, охватывавшей его каждый раз, когда на передний план выходило его второе «я». Вот и сейчас при мысли о противнике кровь в его жилах бурлила.

Отец Гейбриела был твердо уверен, что такого рода проявления второй натуры были присущи только более развитым образчикам человеческой породы, но сын втайне боялся, что дела обстоят с точностью до наоборот. Гейбриел думал, что попросту страдает психическими отклонениями.

Находясь в таком состоянии, он страшно переживал, что под дорогой одеждой, великолепным образованием и изящными светскими манерами скрывается полная противоположность современному джентльмену – примитивное существо, обуреваемое животными инстинктами.

Если теория господина Дарвина верна, то на какой ступени эволюции застрял он, Гейбриел Джонс?

Он отослал Венецию по двум причинам. Во-первых, он хотел, чтобы она и миссис Уиллард, единственная женщина и Аркейн-Хаусе, были в безопасности. Во-вторых, он не мог допустить, чтобы Венеция увидела его в гневе. Вряд ли подобное зрелище способно произвести благоприятное впечатление на будущую жену.

Глава 4

Бат, неделю спустя

Мистер Джонс погиб. Венеция с ужасом взирала на крошечную заметку в газете. Внутри у нее как будто все перевернулось.

Это невозможно! Такого просто не может быть.