Вытянувшись на узком тюфяке и уставившись в потолок, он не обратил никакого внимания на вошедшего человека с волевым рубленым лицом. Того звали Райли, и работал в Министерстве юстиции. Несмотря на не слишком дружелюбное выражение лица, говорил он, не повышая голоса.

Джонни сделал вид, что его присутствия не замечает.

Казалось, Райли это не задевает. Он уселся на табурет и продолжал обращаться к Джонни; его мало беспокоило, слушает его арестованный или нет.

— Нам наплевать на бандита, которого вы убили вчера вечером, — заверил он. — Все равно его ожидал такой конец, а может быть и ещё более плачевный. Я убежден, что будет очень просто добиться решения о снятии обвинения. Куда больше нас интересует тот вечер, когда был убит Умберто Дорелли. Мы знаем, что вы там были, но я готов обещать вам неприкосновенность, если вы согласитесь выступить в суде свидетелем, чтобы доказать виновность Ренцо Капеллани. Ведь стрелял в Умберто он, мы это прекрасно знаем и хотим, чтобы он получил свое. Мы хотим этого, вы понимаете?

Райли подождал. Джонни продолжал молчать и не смотрел на посетителя.

— Если вы опасаетесь мести со стороны Капеллани, — вновь заговорил Райли, — вам не следует беспокоиться. Начнем с того, что это будет его третье обвинение; если нам удастся доказать его вину, его ждет пожизненное заключение. Кроме того, правительство Соединенных Штатов предоставило нам полную свободу действий по защите свидетелей, которые проявляют желание сотрудничать. Вы можете получить новое имя и фамилию, новые документы. Мы позаботимся, чтобы все следы вашего прошлого были надежно скрыты, чтобы никто не смог вас найти или узнать, кто вы на самом деле. Вы начнете новую жизнь совершенно в другом районе нашей обширной страны. Мы найдем вам хорошую работу или, если вы этого захотите, сможем дать денег, чтобы вы могли начать собственное дело. Мы даже можем сделать вам пластическую операцию и изменить черты лица... Правда, до сих пор в этом не было необходимости. Среди наших информаторов ни один человек из тех, которых мы защищали, не имел причин для жалоб.

Райли умолк, изучающе посмотрел на Джонни, потом продолжил:

— Поверьте мне, все будет организовано наилучшим образом. Десятки людей, принявших такие предложения, укрыты в самых различных местах; они спрятаны так же надежно, как золото в форте Нокс.

Джонни все с той же отсутствующей миной продолжал смотреть в потолок.

— Послушайте, — продолжил Райли все тем же спокойным тоном, — что вам дало, что вы убили вчера вечером того бандита? И что вам даст, если вы убьете Фергюссона? Их слишком много, всех не перебьете. И какой в этом смысл? Они лишь выполняли отданный приказ. А кто его отдал, вы это знаете. Если, как мы понимаем, вам были дороги юная девушка и её отец, то заплатить за все должен именно Капеллани. Отомстить ему для вас куда важнее!

Джонни продолжал смотреть в потолок, надеясь, что в конце концов посетитель потеряет терпение и оставит его в покое.

Наконец тот вздохнул и поднялся.

— Ладно, как хотите, Джонни. Завтра я вернусь. Я хотел бы, чтобы, пока есть время, вы посмотрели кое-какие журналы. Что вам принести?

Джонни продолжал хранить молчание. Казалось, Райли ничего другого и не ожидал. Он вышел, и арестант услышал, как с металлическим стуком захлопнулась дверь камеры.

На следующий день Райли появился со старыми номерами «Плейбоя».

— Читали? — спросил он.

— Ладно. Я был там, когда Умберто Дорелли получил пулю. Это Ренцо Капеллани убил его. Я это видел.

Процесс закончился для обвинения плачевно.

Адвокаты дона Ренцо сумели показать, что обвинения против их клиента построены на одних предположениях, и опровергли показания единственного свидетеля. Они раскопали преступное прошлое Джонни и доказали, что он уже дважды лгал перед судом. Еще они напомнили, что Джонни только что убил человека и угрожал убить другого, за что его не арестовали. Потом отметили, что Джонни признался в участии в заговоре, целью которого было убить Умберто, однако против него не было выдвинуто никаких обвинений.

Становилось совершенно ясно, что парню обещали неприкосновенность и прощение его преступлений за помощь в осуждении их клиента. Ясно, что суд пошел на бесчестный сговор с преступниками для того, чтобы выстроить обвинение против уважаемого мистера Капеллани.

Выслушав все эти заявления, судья позволил дону Ренцо уйти из здания суда свободным человеком.

Но федеральные власти сдержали слово.

Джонни предоставили новое имя и полный комплект документов: свидетельство о рождении, военный билет, документы о демобилизации, водительское удостоверение, кредитные карточки...

Ему дали возможность пройти краткий курс обучения в коммерческом колледже в Техасе. После этого он вступил во владение универмагом, купленным на его новое имя в штате Юта.

Последним полицейским, с которым ему пришлось общаться, был федеральный агент из Хьюстона, передавший ему ключи от автомобиля «мустанг». Это был последний подарок властей.

— Старина, — сказал тот, — сколько честных граждан отдали бы последнюю рубашку, чтобы оказаться на твоем месте! Начать с нуля совершенно новую жизнь. Никакого тяжкого прошлого, ничего, кроме светлого будущего. Вперед, и послушай мой совет, старина: забудь обо всем.

И восемнадцать месяцев его жизнь ничто не омрачало.

Кофе стоял на маленьком огне, когда он услышал, как Мери спускается по лестнице. Джонни сунул пистолет в карман. Мери прошлепала к дверям кухни; на ней была подаренная Джонни миленькая ночная сорочка, почти неприличным образом обрисовывавшая все симпатичные округлости фигуры, которые последнее время стали ещё выразительнее. Мери была на третьем месяце и её груди, как и бедра, наливались и округлялись, как спелые плоды.

Она сонно уставилась на Джонни.

— Когда ты встал?

— Только что. Хочешь, испеку тебе к кофе оладьи?

— Хочу. А потом сделаем яичницу с беконом.

Мери зевнула, потом обняла Джонни за шею и, прижав губы к его уху, прошептала:

— Доброе утро, милый...

Он прижал жену к себе, испытывая нежность, мешавшуюся с горечью, и ощущая так близко её нежное тело.

— Да... ты сейчас на взводе... Может, нам лучше вернуться в постель?

Он попытался улыбнуться, хотя это не очень получилось, и слегка отодвинулся, похлопав её по нахально торчавшему заду.

— Только не этим утром... Мне нужно кое — что устроить.

— Кошмарный тип!

Они ели оладьи, припивая кофе, когда по дороге двинулись первые машины. На лесопилке начинался рабочий день.

Джонни подождал, пока на дороге не появился джип с зеленым тентом, которым управлял директор лесопилки Билл Райан, и знаком попросил его остановиться. Тот немедленно затормозил.

— Добрый день, Джонни, — рот здоровяка расплылся в широкой улыбке. — Счастлив заметить, что не один я встаю на заре.

— Я хочу кое-что спросить, — начал Джонни. — Не заходил к тебе вчера один торговец? Который продает электропилы?

Райан покачал головой.

— Ему придется постараться. Я не могу пожаловаться на ту фирму, которая поставила мне инструмент, и не собираюсь менять поставщика.

— Вчера он заходил в мой магазин и говорил, что фирма послала его в наши края, чтобы оценить перспективы торговли.

— Вчера на лесопилке никакого торговца не было. Может быть, он зашел к тебе просто так? Хотел что-нибудь купить в кредит или ему в голову пришла какая-то идея?

— Думаю, у него в голове была не одна идея.

По виду Джонни невозможно было догадаться, что творилось у него на душе. Только взгляд стал более задумчивым, да кожа на скулах натянулась.

— А может, его кто-нибудь все же видел на лесопилке? — спросил он.

— Вряд ли. С торговцами встречаюсь только я. Если он действительно тот, за кого себя выдает, то мог направиться на другие лесопилки, дальше к северу, а ко мне заглянет на обратном пути.

— Вполне возможно, Билл. Спасибо.

Джонни отступил на шаг и махнул на прощанье рукой.

Билл Райан включил первую передачу и, разворачиваясь, крикнул:

— Не забудь, через два месяца начинается охота на оленей.

— На открытии сезона буду обязательно.

— И не забудь наше пари. Сто долларов тому, кто завалит первого рогача.

— Считай, старик, ты их уже проспорил.

Райан ещё раз улыбнулся и исчез в туче пыли.

Из окна кухни донесся крик Мери:

— Ты будешь завтракать или нет?

— Иду.

Джонни неторопливо вернулся в дом. Он решил не рисковать, но в то же время и не поддаваться панике. Уже два раза за последних восемнадцать месяцев в Уотсоне на него наводили страх подозрительные незнакомцы.

В первый раз это был грубый здоровяк, который заявился в магазин и задал ему множество вопросов, касавшихся его личных дел. Несколько дней спустя, когда они познакомились, Джонни понял, что тот просто хотел заняться торговлей в их местах. В следующий раз по городку целое утро болтались трое с оружием. Потом выяснилось, что это близкие друзья шерифа, которые поджидали его, чтобы вместе поохотиться.

В обоих случаях его реакция напугала Мери. Не стоило начинать все сначала только из-за того, что бродячий торговец со взглядом отставного полицейского не заехал туда, куда собирался.

Джонни не хотелось лишний раз волновать жену ложной тревогой. С другой стороны, если есть реальная опасность, её пора отсюда убирать.

Молодая женщина считала, что знает о прошлом своего мужа все. На самом же деле знала она лишь легенду, тщательно сфабрикованную ФБР. Поэтому нужно было придумать что-то такое, что могло бы объяснить Мери два случая ложной тревоги. И он придумал, что за спиной у него весьма бурная юность, и что он остался очень много должен крупным игрокам. Если те его найдут, то пойдут на все, чтобы вернуть, что им причитается.

История не слишком убедила Мери, но все-таки она немного успокоилась.

Поглощая яичницу с беконом, Джонни тщательно анализировал ситуацию. Кусок в горло не лез, и его удавалось протолкнуть только с множеством кофе. В то же время он непрерывно прислушивался, как снаружи на полном ходу пролетают автомашины последних рабочих с лесопилки. Наконец все затихло.

Он положил вилку, так и не закончив завтрак, и мягко сказал:

— Мери, я хочу, чтобы ты собрала чемодан и на пару дней уехала бы к матери.

Она удивленно подняла глаза.

— Когда?

— Немедленно. Я провожу тебя до шоссе и подожду, пока не усажу в чью-нибудь машину. Сейчас ещё рано, так что потом я вполне успею в магазин.

Обычно такой милый и нежный, рот жены сжался в жесткую прямую линию.

— Опять то же самое? — с беспокойством спросила она.

— Похоже.

— Джонни, это же смешно!

— Я не спрашиваю, что ты об этом думаешь.

— Послушай, Джонни, у нас все идет нормально, и вдруг ты начинаешь так себя вести, что я ничего не понимаю.

— Мери, мне очень жаль, но ничего не поделаешь.

Она взглянула на него сердито и умоляюще одновременно.

— Но почему тебе просто не пообещать им, что ты обязательно заплатишь, когда магазин начнет приносить хоть какой-то доход?

Джонни сделал вид, что размышляет над её словами. Потом кивнул и негромко сказал:

— Неплохая мысль... Может быть, они на это согласятся.

— А почему бы нет? Они же ничего не получат, если изобьют тебя до полусмерти.

Джонни представил себе эту картину и кивнул.

— Ладно. Но я бы предпочел, чтобы тебя эти два дня здесь не было.

Мери сокрушенно покачала головой.

— Джонни, если ты будешь так себя вести, то мои нервы когда-нибудь не выдержат.

— Дорогая, одевайся и собирай чемодан. Немедленно. Я тебя очень прошу!

Говорил он очень нежно, но в глазах блеснуло что-то такое, чего ей прежде никогда видеть не приходилось. Это было какое-то холодное пламя, до смерти её перепугавшее.

— Ладно, Джонни, — ответила она дрожащим голосом и, совершенно не понимая, что делает, поднялась и поспешно вышла.

Джонни продолжал сидеть за столом, судорожно сжимая в руках свою чашку.

Неприятная сцена, — подумал он. — Мери этого долго не выдержит.

Он почувствовал, как им снова овладевают сомнения. Может быть он слишком долго готовился к тому, что может случиться, и вкладывал в это слишком много сердца? Все эти поездки на охоту, которых он не пропускал с первого дня своего появления здесь... Они не доставляли Джонни никакого удовольствия. Зато это позволяло ему тренироваться в тире в стрельбе из карабина и учиться передвигаться бесшумно и незаметно. Заодно он получил возможность познакомиться с местностью и узнать её лучше большинства местных.

Все это он проделывал с единственной целью: теперь он мог держать в багажнике машины карабин с ящиком патронов в ожидании дня, который, по мнению чиновника из Министерства юстиции, никогда не должен был наступить.

Когда Мери спустилась по лестнице, на ней было обычное платье, а в руке — небольшой чемодан. Она прошла мимо кухни и вышла из дома, не сказав ни слова. Джонни поднялся, надел пиджак и шляпу и вышел следом.

Догнал он её возле их «мустанга», стоявшего под навесом. Забрав у жены чемодан, Джонни открыл дверцу. Она скользнула внутрь, по-прежнему не говоря ни слова, сердито крепко стиснув губы.

Джонни закрыл за ней дверцу и в этот момент увидел новенький «кадиллак», кативший со стороны городка.

Машина была ещё слишком далеко, чтобы он мог рассмотреть двух мужчин, сидевших впереди. Но машины он не знал. На ней были номера штата Невада и непонятно было, что она делает в глуши на проселочной дороге, которая кончалась тупиком перед лесопилкой.

Он бросил чемодан, обежал машину, так быстро распахнул дверцу и оказался за рулем, что Мери не успела опомниться.

Она взглянула на него, и весь гнев её сразу улетучился.

— Что случилось?

Не отвечая, он завел мотор.

— Джонни?

«Мустанг» был развернут в противоположную от дома сторону, так он оставил его, вернувшись вечером из магазина. Теперь Джонни отпустил ручной тормоз и нажал на газ. Машина подпрыгнула и помчалась в сторону цепочки голых холмов в четырехстах ярдах позади старой фермы.

Джонни бешено крутил руль, стараясь выбирать самые ровные участки почвы, но, несмотря на все его внимание, машина прыгала на выбоинах и кочках, бросавших её в тучах пыли из стороны в сторону. Мери скорчилась на сидении, её испуг с каждой секундой возрастал.

Оставшийся на проселке серый «кадиллак» притормозил, сидевшие в нем мужчины изумленно уставились на «мустанг».

— Что он делает?

— Должно быть, смекнул, в чем дело.

— Пожалуй, ты прав.

Уайтхед хмыкнул.

— Но против нашей тачки у этого щенка нет шансов. Прибавь-ка газу!

Старрет подчинился и крутнул руль. «Кадиллак» свернул с проселка и объехал дом, чтобы двинуться вслед за «мустангом». Уайтхед достал с заднего сиденья винтовку марки «Мартин 30/30», с какими ходят на оленей.

«Мустанг» обогнул холмы. Шины буксовали на песке, машину занесло. Джонни снял ногу с педали газа, рулем помог выправить занос и вновь нажал на газ, но очень осторожно. Резкий поворот помог «мустангу» выбраться с песчаной проплешины и, миновав холмы, выбраться на дорогу.

Выехав на нее, Джонни взглянул в зеркало заднего вида. «Кадиллак» следовал за ними.

Нечего было больше спрашивать, не привиделось ли все это ему. День, который никогда не должен был наступить, все-таки наступил.