Глава 6

Он лежал на спине рядом с моим письменным столом, в его правой руке был зажат револьвер 38-го калибра. На его лице застыло изумленное выражение. Глаза и рот были широко раскрыты. Рядом с ним на полу валялась моя тяжелая железная пепельница.

Пепельница эта представляла собой круглую чашу с длинной ручкой и тремя ножками, выступающими, как шипы. Кто-то использовал ее против Марти как оружие. На правой стороне лица, как раз под виском, зияла глубокая рана, окруженная кровавыми пятнами. На боковой стороне письменного стола, как раз над телом Марти, виднелось пулевое отверстие.

Я опустился на колени и понюхал пистолет, который был зажат в руке Марти. Из него недавно стреляли.

Я осмотрел окна. Окно, выходящее на Бродвей, было закрыто, то есть осталось в том положении, в каком я его оставил. Другое, выходящее на задний двор, было открыто. Я выглянул из него. Рядом проходила пожарная лестница, исчезающая в темноте. Во дворе, кроме ящика для мусора, ничего заметно не было. Марти и его убийца могли забраться сюда по этой лестнице, а обратно... Обратно ушел один убийца.

Я снял телефонную трубку. Руки мои дрожали, когда я набирал номер Коры. С минуты на минуту должна появиться полиция, и я не хотел, чтобы меня застали у телефона.

Один гудок, второй... Я нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Гудок прогудел еще три раза.

Я развязал галстук и, не отрывая взгляда от входной двери в контору, расстегнул ворот рубашки.

После восьмого гудка Кора сняла трубку.

— Да?

Голос у нее был тихий и сонный.

— Это Джейк. Проснись и попытайся больше не спать. Скоро у тебя появится полиция.

— Полиция? Зачем?.. Ты откуда звонишь?

— Из своей конторы... Здесь у меня лежит Марти Лоуренс... Мертвый...

— Что?! Ты сказал «мертвый»?

— Да... Его убили.

— Но я не...

— Нет, я его не убивал. Не перебивай меня и слушай, если не хочешь, чтобы вся история с твоим прошлым завтра утром появилась во всех газетах. Ты расскажешь полиции всю правду... О твоей встрече с Марти и что потом произошло. Но о сути шантажа не говори ничего. Ограничься тем, что тебе позвонили по телефону и предложили приехать в район Нью-Джерси для разговора, но не сказали, о каком именно эпизоде твоего прошлого идет речь. Утверждай, что ты этого не знаешь и пошла для того, чтобы выяснить это при личной встрече.

— И ты думаешь, полиция мне поверит?

— Неважно, поверит она тебе или нет. Ты должна стоять на своем. Тебя не могут заставить сказать больше. Говори, что понятия не имеешь, на что намекал Марти, но что тон его заинтересовал тебя. Поэтому ты и поехала на встречу. Но так как ты немного побаивалась, то предварительно вошла в контакт с частным детективом... Ну, а дальше расскажи все, как было. Марти попытался тебя изнасиловать, а я пришел на помощь. После этого мы уехали. Придерживайся версии, что Марти пытался организовать встречу таким образом, чтобы остаться с тобой наедине. Но, оставшись с тобой наедине, он также не говорил ничего об интересующих тебя фактах. Ты все поняла?

— Да... Но не кажется ли такая версия немного смешной?

— Никакой закон не обязывает тебя быть убедительной и никто не имеет права оказывать на тебя давление, чтобы получить дополнительные факты.

— Но... А как же ты? — спросила Кора с волнением. — Я хочу сказать, что в твоей конторе...

Я едва успел положить трубку, из которой еще доносился голос Коры, как вошел полицейский. Он посмотрел на меня, потом на труп Марти. После этого снова посмотрел на меня, вынул пистолет и направил мне в грудь.

— Когда я пришел, он уже был мертв, — поспешно сказал я. — Вы можете это проверить. Мистер Стейнфелд видел, когда я пришел в контору. А ведь именно он слышал выстрел и вызвал полицию. Он все подтвердит.

Полицейский несколько успокоился, но пистолет не опустил.

— Я — частный детектив, — сказал я проникновенным голосом. — У меня есть право на ношение оружия. В этой комнате — два пистолета. Один у меня, другой — в письменном столе.

Я осторожно вынул пистолет 32 калибра и положил его на стол. Затем открыл ящик, запертый на ключ, и вынул из него «магнум», положил его рядом. После этого я отошел от письменного стола и прислонился к стене, вымученно улыбаясь молодому полицейскому, чтобы успокоить его. Но тот все еще не опускал своего пистолета.

Вошел еще один полицейский и, взглянув сначала на труп, а потом на меня, позвал остальных. Контора наполнилась полицейскими. Тут были и более опытные полицейские, но и они были взволнованы не меньше, чем молодые. С профессионально нарочитым безразличием они задавали вопросы, выслушивали ответы и в конце концов отвезли меня в Центральное полицейское управление, в отдел по расследованию убийств к лейтенанту Флинту, который теперь вместе с окружным прокурором и стенографисткой в десятый раз выслушивали мой рассказ.

Я рассказал всю правду, утаив только тот факт, что именно послужило поводом шантажа. Рассказал, что Кора Шейл обратилась ко мне за помощью, так как боялась шантажа, что мы отправились в таверну «Черепаха», где Марти пытался насильно овладеть ею, и что я был вынужден вмешаться, после чего отвез Кору домой. Потом я вернулся к себе в контору, чтобы сделать несколько деловых звонков по телефону, где и обнаружил труп. По-видимому, кто-то проломил Марти череп моей пепельницей. Похоже также, что Марти пытался стрелять в кого-то. Мэнни услышал выстрел и позвонил в полицию... Еще до моего приезда.

Флинт и прокурор с непроницаемыми лицами выслушали мой рассказ, а стенографистка все записала. Потом они вышли, оставив меня в одиночестве. Когда Флинт вернулся, вид у него был весьма мрачный.

— Для вас есть новости, — сказал он тихо. — Мы навели справки относительно Марти Лоуренса по его местожительству в Нью-Йорке. Настоящая его фамилия не Лоуренс, а Лека.

Я не сразу понял, в чем дело. Флинт уточнил:

— Это сын Фрэнка Лека. Единственный сын...

Мои ноги стали сразу словно ватными. Я судорожно вздохнул. Вот это уже было совсем плохо.

Всю ночь и следующее утро я исследовал услышанные мною факты.

Марти законно сменил фамилию, когда поступил в колледж в Калифорнии, чтобы никто не знал, что его папаша — гангстер. Закончив колледж, он какое-то время оставался во Флориде, где у его папаши была вилла. Там он познакомился с красивой девушкой по имени Джейн и женился на ней. В качестве подарка папаша Лека подарил им годовую поездку в Европу. Возвратившись оттуда, они месяца через четыре поселились на Манхэттене.

Грэди, молодой здоровяк с волосами «ежиком», играл в футбол в том колледже, в котором учился Марти. В студенческие годы он был для Лека чем-то вроде Пятницы, периодически получая от него подачки. По окончании учебы Фрэнк Лека стал платить ему регулярно зарплату за то, что тот выполнял функции телохранителя при сыне.

На первый взгляд казалось, что ни у кого, кто знал Марти, не было повода для убийства. Ни у кого, кроме... меня.

После меня первой допросили в полиции Кору Шейл и ее показания сравнили с моими. Пригласили и других: Хаги — владелицу таверны «Черепаха», Глорию, Фрэнка Лека, бывшего адвоката Виктора Рюннона и молодую жену Марти — Джейн.

Грэди — гориллу-телохранителя Марти — нигде не могли найти. Дома его не оказалось. После того, как он покинул таверну вместе со своей рыжей приятельницей, его больше не видели. А саму девушку никто не знал. Понятно, что по этой причине ее не смогли пригласить.

Старого пьяницу, который так ловко уложил Хаги, тоже никто не знал.

Из показаний Хаги и Глории полиция сделала вывод и восстановила картину того, что случилось после нашего ухода. Марти спустился вниз минут через десять после того, как мы ушли. Он был взбешен и клялся, что «покажет этой скотине», имея в виду меня. Грэди все еще был без сознания, и Марти сказал барменше, что ему нужен телохранитель, который смог бы его охранять на сто процентов, а не как этот мозгляк Грэди. Минут через двадцать после этого Грэди пришел в себя и, шатаясь, поднялся на ноги. Барменша передала ему слова Марти, но Грэди вряд ли понял, о чем идет речь и молча ушел с рыжеволосой девицей. Вот и все. По словам полицейских, никто больше не видел Марти и ничего не знал о нем, начиная с того момента, как он ушел из таверны, и кончая тем, как я нашел его в своей конторе.

Мне не удалось увидеть ни Фрэнка Лека, ни Рюннона, ни жены Марти. Мне только сказали, что их тоже вызвали для дачи показаний.

Было ясно, что я приговорен.

И полицейские, понимая это, обращались со мной как с приговоренным. Мне позволили отдохнуть на удобном диване в кабинете капитана Джерома из отдела по расследованию убийств. Флинт купил для меня зубную щетку, бритву и новую рубашку, чтобы я принял приличный вид. Еду приносили прямо в кабинет и постоянно снабжали сигаретами и кофе.

Всех остальных — Кору, Хаги, Лека, Рюннона и жену Марти отпустили еще ночью. Меня задержали почти до полудня, так как я был единственным подозрительным. Но в конце концов они были вынуждены отпустить меня.

Сделали они это после того, как рассчитали по времени каждый мой шаг — от звонка к Сэнди до того момента, как я ушел из квартиры Коры. У Сэнди проверили время моего звонка к ней, в табачной лавке — когда она закрывается, у полицейского — когда он меня оштрафовал и я сел в машину, чтобы уехать в контору.

С момента моего отъезда до того момента, как Мэнни Стейнфелд услышал выстрел, прошло 14 минут.

Один из полицейских несколько раз проехал маршрут от табачной лавки до моей конторы — причем ближайшим путем, но ему ни разу не удалось проделать этот путь быстрее, чем за 12 минут. Из этого следовало, что у меня могло оставаться максимум две минуты, чтобы оставить свою машину на стоянке, добраться до конторы на пятом этаже и убить Марти. Полицейские сами признали, что в моем распоряжении имелось максимум две минуты, а то и меньше. Следовательно, моя вина была маловероятна.

Однако теоретически я не исключался из подозреваемых: все же была какая-то возможность, что я за две минуты проделываю все, что требуется для убийства...

Это было теоретически возможно, но без конкретных доказательств районная прокуратура не имела права меня задерживать, да прокурор такого намерения и не имел.

Они пришли к выводу, что Марти с угрозами покинул таверну и направился с пистолетом к моей конторе... Видимо, с намерениями пристрелить меня или, по меньшей мере, припугнуть. И если я действительно убил Марти при таких обстоятельствах, то это было убийством с целью самозащиты и не было смысла передавать дело в суд.

Поэтому я и вышел свободно из здания Центрального полицейского управления, у входа в которое меня уже поджидали Фрэнк Лека со своими людьми.

И вот сейчас, сидя в заведении в Китайском квартале, я почти физически чувствовал, что голова моя забита вопросами, на которые необходимо найти ответ.

Сейчас все преступные элементы Ист-Ривер обратят внимание на мою судьбу, чтобы показать всем и всякому, что никому даже подумать нельзя о том, чтобы убить члена банды безнаказанно. Но, с другой стороны, чтобы найти убийцу, мне надо как-то фланировать между ними. А найти убийцу надо было обязательно, ведь если не удастся сделать это — Фрэнк Лека окажется прав: я буду мертвым человеком.

Глава 7

Я отодвинул тарелку, так и не доев яичницу, выпил остаток пива без пены и стал мысленно перебирать вопросы, на которые как можно скорее требовалось найти ответы. Их оказалось слишком много. Некоторые я сразу отбросил, как несущественные, и тем самым заметно уменьшил их количество. Но и после этого вопросов осталось достаточное количество.

Куда направился Марти, покинув таверну?

Где он добыл пистолет?

Кто в действительности убил Марти?

Каковы мотивы убийства?

Кто был этот старый пьянчужка?

Что ему надо было около моего дома?

Куда исчез Грэди, телохранитель Марти, и знает ли он что-нибудь полезное для меня?

Пока я размышлял над этим, в зале появился мужчина в синем полосатом костюме. Остановившись около меня, он огляделся по сторонам. На мгновение его взгляд задержался на мне, а потом скользнул по остальному помещению. Закончив этот беглый осмотр, он пожал плечами, повернулся и вышел. Это мог быть человек, которому заведение просто не понравилось, но мог быть один из тех, кто разыскивает меня. В этом случае я уже обнаружен и снаружи должны уже поджидать другие.

Оставив деньги, я поднялся и вышел через черный ход. Почти бегом я пересек двор, в котором стояли всякие ящики, и вышел на улицу. Там сразу вскочил в автобус и проехал остановок двадцать. Потом спустился в подземку, проехал еще три остановки и, выйдя на перрон, заполненный народом, сразу почувствовал, что за мной кто-то наблюдает с повышенным интересом. Пришлось еще попетлять в районе Хелл Китчен, стараясь отделаться от неприятного чувства, будто весь город следит за мной. Когда сотни твоих фотографий находятся у гангстеров, на любой улице можно встретить человека, который узнает тебя и сообщит кому-нибудь из синдиката. Похоже, у меня даже начало появляться чувство клаустрофобии.

Я вошел в маленький кинотеатр и устроился в центре пустого зала. Полумрак успокаивающе подействовал на мои нервы. Я смотрел на экран, но ничего не видел. Судя по звукам, я попал на мюзикл, но не из самых громких...

Я вновь вернулся к своим вопросам и в который уже раз, постарался привести их в порядок. Очевидно, следовало сосредоточиться на решении одного вопроса, ответ на который мог бы дать ответы на остальные. Какой-то мужчина вошел через центральный вход и уселся с края моего ряда, через некоторое время вошел еще один и уселся с другого края... Мое внимание сконцентрировалось на них. Что они собираются делать? Не отрывая глаз от экрана, я вытащил короткоствольный пистолет 32 калибра, прижал его к бедру и снял предохранитель. Оба вновь пришедших были, похоже, весьма увлечены фильмом. А мне вспомнилось в этот момент убийство в кинотеатре, которое произошло в прошлом году. Тогда наемный убийца воспользовался пистолетом с глушителем. Он сидел в том же ряду, что и его жертва, положил оружие на ручку и нажал спуск. Никто ничего не услышал в грохоте, несущемся со стороны экрана. Жертва просто обмякла, а убийца спокойно поднялся и вышел. Мертвого обнаружили только после окончания фильма, когда в зале зажгли свет.

Я поднялся, прижимая пистолет к бедру. Никто не обратил на меня внимания. Я направился к боковому выходу, не выпуская незнакомцев из виду. Человек, сидевший у центрального входа, не шевельнулся. Другой, около бокового входа, приподнялся, когда я проходил мимо и снова сел, не отрывая глаз от экрана.

Пробираясь вдоль стены в боковом проходе, я не отрывал взгляда от этих двоих. А они продолжали смотреть фильм. Я остановился и выждал минуты две: никто из них даже не повернул голову в мою сторону, не поднялся, чтобы уйти. Я убрал пистолет в карман и почувствовал, что рука моя совершенно мокрая. Сердце стало биться поспокойнее. «Нет, так долго продолжаться не может», — подумал я. Мои нервы были в таком состоянии, что меня пугало буквально все. Если мне не удастся взять себя в руки, то уж лучше спрятаться где-нибудь в укромном уголке и ждать, пока тебя не найдут. Если же я продолжу играть с тенью, то не останется времени ни на что другое.

Был только один способ избежать парализующего действия преследователей: думать о собственной охоте на человека. Это было все равно, как если бы ты находился посреди минного поля — можно оставаться на месте и ждать, пока снайпер не возьмет тебя на мушку, а можно и двигаться, но ставить ногу только после того, как убедишься, что мин нет.

Рядом с гардеробом стояла телефонная кабина. Я решил воспользоваться ею и начать свою охоту. Для начала я позвонил Сэнди в Центральное управление.

Голос ее в телефонной трубке прозвучал взволнованно и напряженно:

— Джейк? Как дела?.. Где ты?

— Пока дела ничего... А где я — неважно... Нашли Грэди?

— Еще нет, он вообще куда-то исчез. Днем не возвращался ни домой, ни в контору. Ходят слухи, что синдикат отдал приказ убить его.

— Это не только слухи, — ответил я. — Я это знаю почти наверное. Но не будем об этом, я и так достаточно напуган.

— Тебе нужно отыскать надежное место и спрятаться. Может быть, у меня дома, Джейк?

— Нет, это не совсем надежное место. Как только они убедятся, что я не возвращаюсь домой, то начнут искать меня у друзей. А о том, что ты мой друг, знает слишком много людей.

Сэнди была для меня даже больше, чем другом. Именно она и оказалась тем яблоком раздора, из-за которого у меня оказались натянутыми отношения с лейтенантом Флинтом.

— Но мне хочется помочь тебе, — сказала Сэнди.

— У тебя есть такая возможность, — ответил я. — Постарайся узнать побольше о расследовании дела по убийству Марти. И предпринять кое-какие самостоятельные шаги, если позволит начальство.

— К черту начальство! — ответила Сэнди. — Говори, что нужно сделать?

— Узнать все о Марти: о его прошлом, друзьях, перемещениях за последнее время, о каждом, кто мог бы ненавидеть его настолько, что способен был бы его убить.

Некоторое время девушка молчала.

— Ну, а как же ты сам? — наконец спросила она.

— Обо мне не беспокойся.

— В отделе по расследованию убийств считают, что его убил ты, но убил, защищая свою жизнь...

— Ну и пусть себе считают! Ты только постарайся добыть нужные мне сведения.

— Ты же знаешь, Джейк, что я сделаю все, что смогу. Куда тебе позвонить?

— Я позвоню сам.

— Хорошо! Только, Джейк... Будь осторожен.

— Конечно! Но как это сделать?

Ответа не последовало.

Я позвонил Коре домой, но к телефону никто не подошел. Тоща я набрал номер дома моделей. Трубку сняла ее белокурая помощница Лорейн Найт.

— Мисс Шейл на работе нет. Она позвонила и сказала, что ее не будет несколько дней.

Я потер лоб.

— Она не сказала, куда уедет?

— Нет, не сказала.

— Мне обязательно нужно с ней переговорить. И как можно быстрее. Если она позвонит, передайте ей об этом.

— Хорошо. Куда ей позвонить?

— Пусть она оставит вам свой номер телефона. А я позвоню вам... Кстати, мистер Стронгел у себя?

— Да.

— Можно мне с ним поговорить?

— Конечно!

Я подождал, пока Лорейн Найт соединится с коммутатором и попросит дать кабинет Стронгела.

Исчезновение Коры меня обеспокоило. У меня было к ней много вопросов, и она должна была понимать это.

Наконец в телефонной трубке послышался голос секретарши Стронгела. Я назвал ей свое имя.

— Мистер Барроу? — раздался через некоторое время голос Эдварда Стронгела.

— Да, это я, тот самый частный детектив, которого вам представляла мисс Шейл.

— Помню, помню... Как ужасно все то, что произошло! Просто ужасно! Мисс Шейл рассказала мне все утром по телефону. А потом это появилось в газетах. Все это очень неприятно, но могло быть и хуже. Но во всяком случае в газетах нет никаких намеков на... на ее прошлое.

— Вы не знаете, где она сейчас может находиться?

— Думаю, что дома. Она только сказала мне по телефону, что очень расстроена случившимся и что несколько дней не придет на работу... Я могу ее понять! Пусть отдохнет немного и придет в себя.

Я поблагодарил его и повесил трубку... Возможно, Кора просто куда-нибудь вышла, когда я ей позвонил? Я позвонил еще раз — опять никакого ответа. После этого я набрал номер своего собственного телефона. У телефонистки на коммутаторе оказалось для меня послание от Коры. Она звонила часа четыре назад и попросила передать, что позвонит мне позднее — в бюро или домой.

У меня не было ни малейшего желания ждать ее звонка ни дома, ни в конторе. Поэтому я попросил телефонистку, чтобы Кора оставила мне свой номер телефона, если будет звонить еще. Следующий мой разговор был со знакомым коммерсантом по продаже подержанных автомобилей. Мне требовалось какое-нибудь средство передвижения, а от своего автомобиля следовало держаться подальше. За ним могут не только присматривать, но и подложить под него бомбу, тем более, что им наверняка известно его описание и номер.

Коммерсант, услышав мое имя, сразу занервничал.

— Джейк? Как дела?

— Пока ничего... Ты уже знаешь обо всем?

— А кто этого не знает?

— Мне нужна твоя помощь.

Пауза.

— Даже не знаю, что и сказать тебе, Джейк...

— Ты мне должен, и не мало, — сухо напомнил я.

— Да, конечно! Но если кто-нибудь об этом узнает, мне не поздоровится.

— Никто ничего не узнает, — прервал я его нытье. — Мне нужна машина, но только в хорошем состоянии.

— Если кто-нибудь увидит тебя здесь...

— Никто не увидит и не узнает! Я ее не буду покупать, а только возьму на время. Оставь машину в двух километрах от гаража, а ключи спрячь под передним сиденьем.

— Надеюсь, все останется в целости и сохранности?

— Для этого же существуют страховые компании. И кончай болтать, уж ты-то знаешь, как это делается!

— О'кей! Хотя я нахожусь в трудном положении. Есть «бьюик» в хорошем состоянии, голубой с коричневым. — Он назвал номер. — Я оставлю его на Мессер-стрит, в трех кварталах отсюда.

— Вот и отлично! Спасибо.

— Не благодари и больше не обращайся. Очень уж опасно быть твоим должником.

Внезапно я опять почувствовал приступ страха, но все-таки заставил себя заниматься делами.

Теперь следовало допросить барменшу Хаги. Прижать ее так, чтобы рассказала даже больше, чем сообщила полиции.

Голубой с коричневым «бьюик» уже стоял на Мессер-стрит. Я достал ключ из-под переднего сиденья и вначале прокатился по всему Ист-Сайду, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Лишь после этого я направился в сторону тоннеля, который вел в Нью-Джерси.

Перед таверной «Черепаха» я проехал медленно. На стоянке перед таверной было пусто. Я оставил «бьюик» на автостраде и вернулся к заведению пешком. Я обошел кустарники, даже перелез через забор, чтобы добраться до черного хода. Гараж был открыт, машина стояла на месте. Похоже, Хаги была дома. Несколько минут я простоял в гараже, наблюдая за окнами, но никого не заметил. Тогда я быстро прошел по двору и толкнул дверь. Она оказалась незапертой, и я вошел.

Бесшумно закрыв за собой дверь, я выждал какое-то время, чтобы глаза мои привыкли к полутьме. Это была маленькая комнатка, которая находилась за баром. Впереди была дверь за занавеской, справа лестница. Хаги могла быть либо у себя в комнате, либо в баре.

Зажав в руке короткоствольный пистолет, я осторожно отодвинул занавеску. В зале было пусто. Хаги стояла на лестничной площадке, в руках у нее ничего не было. Она удивленно смотрела на меня.

— Какого черта вам здесь понадобилось?

Я поднял свой пистолет, чтобы она могла лучше его видеть.

— Делай то, что я прикажу!

Она провела языком по губам. Видимо, испугалась.

— Иди вперед, — приказал я. — Если будешь слушаться, ничего плохого с тобой не случится...

Из бара, который показался мне пустым, раздался голос:

— Точно так же следует вести себя и тебе, Барроу! Не двигайся и брось пистолет!

Я слегка повернул голову и увидел широкое конопатое лицо бандита, который стоял справа от стойки с длинноствольным пистолетом, направленным в мой позвоночник.

Я разжал руку, и мой пистолет упал у моих ног. Продолжая держать меня под прицелом, человек сказал:

— Винци!

Открылась дверь, выходящая на лестничную площадку, и появился крепкого сложения молодой человек с черными напомаженными волосами и с автоматическим пистолетом 45 калибра в руке. Улыбаясь, он поднял мой пистолет и направил его мне в лоб.