- Леди, - говорил детектив Кливер в телефонную трубку, когда Хэрригэн проходил мимо его стола, - если у вас засорился туалет, вызывайте водопроводчика, а не полицию.
      Он положил трубку. За столом напротив Дон Томпсон задавал вопросы человеку сомнительного пола.
      - Нормальный, "голубой" или бисексуал? - спросил он скучным голосом. Томпсон рассеянно кивнул Хэрригэну. До отставки ему оставалось всего три года, и он не собирался попусту тратить себе нервы. Еще три года, и Томпсон отправится на северо-запад, где поселится в бревенчатой хижине в лесах Орегона, как можно дальше от больших городов и от людей. Хэрригэн его понимал. Порой из-за этой проклятой работы можно возненавидеть весь свет.
      - Дорогая, срок лицензии истек, - объяснял детектив Дворкин одной из проституток, стоявшей у его стола. Он ткнул пальцем в дату на лицензии.
      - Фиг тебе! Я уплатила налог полгода назад. Скажи этому долбоебу, Шейла! - отвечала она, поворачиваясь к одной из своих подружек.
      Дворкин окинул проходившего мимо Хэрригэна страдальческим взглядом. В полицию он пришел после армии: послушать его, так выходило, что в армии служить гораздо легче. Вполне вероятно, он прав, подумал Хэрригэн, проходя через инструктажную к кабинету капитана, расположенному в задней ее части. И каждый Божий день ты видишь и слышишь здесь одно и то же, будто идешь вброд через одну и ту же яму с дерьмом. Абсолютно ничего не меняется!
      У стола рядом с кабинетом капитана флиртовал с сержантом Грин молодой человек, которого Хэрригэн в участке прежде не видел. Самоуверенный мальчишка, он стоял, наклонившись над столом и улыбался сержанту, не спуская глаз с ее полной груди, и делая все возможное, чтобы помешать ей работать. Вот он вытащил листок бумаги из ее пишущей машинки, Грин в раздражении откинулась на спинку стула, а он сделал из листка кораблик и помахал перед ней.
      - Выходит, - говорил он, - ты хочешь сказать мне, что, если бы подвернулся другой - хороший, - ты бы пошла с ним?
      Грин невольно засмеялась и покачала головой.
      - Я этого не говорила...
      Хэрригэн приблизился к двери, парень выронил свой кораблик и вздрогнул.
      - Лейтенант Хэрригэн?
      - Да, сынок, отдохни! - бросил Хэрригэн, отстраняя его рукой. Сейчас вернусь!
      В кабинет он вошел, не постучав.
      Одну стену комнаты занимал целый блок видеомониторов с приглушенным звуком, настроенных на различные станции, и Хэрригэн скорчил гримасу, увидев на одном из них физиономию Тони Поупа, ведущего очередной репортаж. A{k там и полицейский канал, по которому сообщали самую последнюю информацию о том, что происходит в городе. На столе, шевеля бумаги и гоняя жаркий влажный воздух, работал большой электрический вентилятор. Капитан Пилгрим склонился над кондиционером у окна, пытаясь хоть немного вдохнуть прохлады. Этот здоровенный, похожий на бульдога человек пятидесяти пяти лет страдал ожирением, и жуткая жара совсем его доконала. Не успел Хэрригэн и рта открыть, как Пилгрим уже накинулся на него.
      - Ну что мне с тобой делать? - сказал он. - Хайнеманн так надавал мне по заднице, что я целую неделю не смогу садиться.
      Он повернулся и посмотрел на видеомониторы.
      - Эту войну мы не выиграем, - сказал он, с горькой отрешенностью обращаясь не столько к Хэрригэну, сколько к самому себе. - И как бы ты ни злился, - добавил он, снова поворачиваясь к Хэрригэну, - придется тебе подчиниться.
      Не успел тот ответить, как Пилгрим поднял телефонную трубку и нажал на кнопку селекторной связи с сержантом Грин.
      - Соедини меня с Салливеном из конторы окружного прокурора, приказал он. - И чтобы без всяких там штучек, будто он якобы на совещании. Разыщи его! И где донесение о сегодняшних операциях?
      Пилгрим немного послушал, что отвечает Грин, затем положил трубку и взял со стола лист бумаги. В раздражении он потряс им перед лицом Хэрригэна.
      - "Вступает в силу немедленно, - прочитал он. - Федеральная оперативная группа под командованием специального агента Питера Киза будет заниматься расследованием преступной деятельности по транспортировке и распределению недозволенных товаров". А ты будешь оказывать ему всяческое содействие, - добавил от себя Пилгрим.
      - Это все равно, что сделать из меня идиота, - с раздражением ответил Хэрригэн.
      - Черт побери, - парировал Пилгрим, - фэбээровцы уже обзвонили всех здешних шишек. У меня связаны руки, так что не пытайся ни в чем меня упрекать. Мне два года до пенсии, и я не могу позволить себе роскошь потерять тебя. Пусть даже ты относишься к патрульным машинам, как будто они проходят по статье накладных расходов. В этом месяце ты разбил уже три.
      - Был плохой глушитель, а удары...
      - Не перебивай меня! - отрезал Пилгрим. Он уселся за стол и пристроил вентилятор так, чтобы тот гнал воздух ему в лицо. Вошла сержант Черил Грин и подала донесение о сегодняшних операциях. Хэрригэн посмотрел на нее оценивающим взглядом.
      - Мистер Салливен на совещании, - быстро проговорила она, кинула взгляд на Хэрригэна и поспешно вышла.
      - Мерзавец! - сказал Пилгрим. - Завтра в девять ноль-ноль у тебя баллистическая экспертиза, - сообщил он Хэрригэну. - Но наши ребята выкрутятся. Чертовски трудная работенка, Майк. - Он вздохнул. - Ну, а тебе что от меня нужно?
      Хэрригэн улыбнулся. В отличие от придурка Хайнеманна, он с симпатией относился к Пилгриму и уважал его. Просто тот попал меж двух огней и пытался сделать невозможное: сбалансировать отношения между администрацией полицейского управления и рядовыми сотрудниками. И душой Пилгрим был со своими сослуживцами - лично для себя он не искал никакой выгоды.
      - Я лишь хотел удостовериться, что ты придешь сегодня вечером к Рею, - сказал Хэрригэн. - Мы устраиваем небольшой сабантуйчик в честь Леоны. Ей сегодня стукнуло двадцать восемь.
      - Ну конечно, я там буду, - ответил Пилгрим. Хэрригэн услышал, как дверь у него за спиной открылась, и, повернувшись, увидел высокого светловолосого парня в спортивной одежде. Не успел Пилгрим ничего сказать, как Хэрригэн уже все понял. У парня, что называется, на лбу было написано, откуда он.
      - Лейтенант Майк Хэрригэн - Питер Киз, специальный агент ФБР, представил их друг другу Пилгрим.
      Киз, как показалось Хэрригэну, одарил его многообещающей улыбкой и протянул руку.
      - Простите за наше вмешательство, - примирительно сказал он. - Мы bnbqe не собираемся задевать ваши чувства, мы лишь пытаемся каким-то образом увязать деятельность всех этих группировок в общенациональном масштабе. Жаль, я не могу рассказать вам большего, но в операции задействовано слишком много наших тайных агентов. Знаете, как оно бывает всем нам приходится выполнять свою работу. Я уверен, мы поймем друг друга и будем действовать сообща.
      Да ладно, подумал Хэрригэн, давай, заливай, чего уж там. Он пожал плечами и сказал:
      - Всегда рад сотрудничать с вами.
      Кивнув Пилгриму, он вышел из кабинета. Болтовню эту он терпеть не мог, и неважно, искренен был Киз или нет. Главное в том, что ФБР, бесцеремонно заявившись, затаптывало все его расследование своими грязными ботинками и еще задирало при этом нос, а Хэрригэну, естественно, такая ситуация совершенно не нравилась, в каких бы выражениях они ни пытались ее обставить.
      Не успел он закрыть за собой дверь, как собеседник сержанта Грин кинулся к нему.
      - Лейтенант, я новенький...
      - Я же сказал, сынок, отдохни! - ответил Хэрригэн, прерывая его на полуслове. - Дойдет очередь и до тебя.
      Ему не хотелось отвлекаться - слишком уж многое надо было обдумать. Он направился к себе в кабинет. Тот, как всегда, представлял собою красочную картинку в контролируемом хаосе: на стенах - карты города, пестревшие разноцветными передвижными булавками, фотороботы и фотографии находящихся в розыске, наклеенные где попало; на столе и на картотечных шкафах - стопки бумаг. По сути, в кабинете невозможно было отыскать ни одной вещи, которая бы сообщала что-то о характере и личности его владельца. Ни сувениров, ни фотографий близких - ничего такого, что придавало бы комнате какую-то индивидуальность. Это был кабинет детектива, который думал только о деле и проводил в участке очень мало времени - сидя в кабинете преступников не поймаешь.
      Хэрригэна поджидал Дэнни Арчулета, обмахиваясь куском картонки, оторванной от коробки из-под съеденной пиццы. На столе лежал разобранный вентилятор, который Хэрригэн тщетно пытался отремонтировать. Он валялся на столе уже неделю. Мастер из Хэрригэна был никудышный, даже когда он и выкраивал время на какую-либо починку, и, хотя он давно уже оставил попытки выбить себе новый вентилятор, он ни за что не купил бы его в магазине - скорее всего, вентилятор тут же бы стянули.
      Хэрригэн подошел к старенькому кондиционеру у окна и подставил руку под слабую струйку воздуха. Чертова хреновина патетически попискивает, как будто доживает последние дни, что, вероятно, не так уж далеко до истины, кисло подумал он. Кондиционер издавал звук, какой издает приводной ремень вентилятора в автомобиле, - ремень, которому вот-вот придет конец.
      Хэрригэн сел за стол, вытащил из-под мышки тяжелый кольт и положил его перед собой. Потом посмотрел на Арчулету.
      - Ну, что скажешь, Дэнни, сынок?
      - Пятеро "скорпионов" укрываются в здании, - сказал Арчулета, как бы возвращаясь назад и разговаривая с самим собой, - а через минуту из них делают шашлык. Причем на убитых нет ни одной пулевой раны... - Он замолчал, ему не нравилось, что все в этом деле покрыто мраком. Арчулете оно осточертело не меньше, чем Хэрригэну.
      - Да и погибли они не из-за наркотиков и не из-за денег, - закончил за друга Хэрригэн. - Того и другого оттуда можно было вывезти вагон и маленькую тележку. Как можно все это объяснить?
      Арчулета задумался.
      - Помнишь того типа, занимавшегося восточными единоборствами? спросил он немного погодя. - Того, что свихнулся в баре на Саут-Мейн несколько лет назад?
      Хэрригэн кивнул.
      - Помню. Убил восьмерых голыми руками, прежде чем попал к нам под крылышко. Кто-нибудь обладающий таким же мастерством? Спец по ножу или сабле? Гангстер, убивающий членов враждебной группировки?
      Арчулета покачал головой.
      - Профессионал так себя не вел бы. Будь их больше одного, мы бы их m`bepmj` увидели. Что же получается? Этот парень затаился и до самой последней минуты себя не раскрывал, а затем расправился с четырьмя вооруженными до зубов бандитами и каким-то неведомым нам образом проскочил мимо нас?
      Хэрригэн усмехнулся:
      - А единственный, кто мог все рассказать, упал с крыши?
      Он поморщился. Если бы только не пришлось стрелять по этому сумасшедшему! Но ведь он совершенно спятил - то ли накачался наркотиками, то ли обезумел от страха, а может, и то и другое вместе, и он запросто мог убить меня. Я был лишен выбора. Но этот парень все видел! Что бы там ни происходило, парень все видел! Это, я уверен, и напугало его до смерти.
      - Тот мерзавец сидел прямо там, - продолжал Хэрригэн. - Мы опоздали на несколько секунд и упустили его. - Он сделал глубокий вдох, потом медленно выпустил воздух. - Моя догадка такова: мы имеем дело с очень опытным человеком. Маньяком, жаждущим мести. - Он посмотрел на Арчулету. Может, покараулим ночку?
      - Нет. Думаю, мы его еще увидим. Уж очень он любит свою работу. Арчулета скорчил гримасу. - Пожалуй, лучше всего взять его на довольствие и включить в платежную ведомость.
      - А вдруг он решит расправиться с теми, кто там сейчас? - возразил Хэрригэн. - Я отвечаю за эти улицы, Дэнни, сынок. И мне нужен этот парень!
      Арчулета встал и выглянул в инструктажную. Он увидел там новенького, пытавшегося заболтать Леону. Она, казалось, терпеливо слушала его, но было очевидно, что никакого шанса она парню не даст.
      - Я постараюсь разузнать все, что можно, - сказал Арчулета. - Да, кстати, забыл тебе сказать. Прислали замену Феррису. Это некто Джерри Лэмберт. Патрульный полицейского участка Рэмыарт.
      Хэрригэн поднял взор и увидел парня, который дважды пытался заговорить с ним.
      - Этот самый? - с некоторым удивлением сказал он. - Я думал, пришел техник, чтобы отремонтировать кондиционер. - Хэрригэн презрительно фыркнул. - Лэмберт. Да. Я слышал о нем. В первую же неделю своей работы он наткнулся на четверых громил, грабящих банк. Вместо того, чтобы позвать на помощь, мальчишка забирает всех четверых и получает благодарность в приказе от самого мэра. - Он поморщился. - Пижон. Мне таких не нужно.
      - Говорят, парень не так уж и плох, - сказал Арчулета. - Разбирается в слежке и электронике, а уж это тебе точно нужно. Послушай, да он сам напросился, чтобы его взяли сюда!
      - Плохой признак, - сказал Хэрригэн, качая головой. - Уже по одному этому можно сказать, что он чокнутый. Арчулета снова выглянул в инструктажную.
      - Похоже, он кадрит Леону.
      - Первая его большая ошибка, - в один голос сказали Хэрригэн и Арчулета и улыбнулись друг другу.
      В инструктажной Леона Кэнтрелл стояла, сложив руки, и слушала Джерри Лэмберта, который потчевал ее, как он говорил, историей из собственной практики.
      - ..Ну, я сказал: "Леди, вы арестованы!", - рассказывал Лэмберт. - А она спрашивает: "Почему?" А я ей: "Потому что ваш муж мертв". А она и отвечает: "Я и прежде втыкала нож в этого кретина, но он еще ни разу не помер!".
      Леона вежливо улыбнулась.
      - И впрямь смешно, - сказала она, подходя к Лэмберту поближе и кладя руку ему на плечо. - Знаете, я о вас слышала!
      Она пододвинулась еще ближе и, резко наклонившись, опустила руку ниже его живота. Лэмберт ахнул и зажмурился от боли.
      - Не вздумай больше пробовать на мне свои старые штучки, а то навсегда распрощаешься со своими яйцами, понял?
      Лэмберт еще раз ахнул и быстро кивнул, соглашаясь.
      - Ну, я вижу, вы уже познакомились, - сказал Арчулета, подходя к ним. - Лэмберт, - обратился он к парню, - почему бы тебе не повидать лейтенанта?
      Леона выпустила его и мило ему улыбнулась. Лэмберт издал какой-то звук, с удивлением и даже с некоторым страхом уставившись на нее, потом onorhkq к двери в кабинет Хэрригэна, постучал в нее и вошел.
      Хэрригэн посмотрел на него. Лэмберт глянул назад в открытую дверь на Леону и покачал головой.
      - Она что, бешеная? - спросил он.
      Хэрригэн встал, обошел вокруг стола, положил руку Лэмберту на плечо и тихонько подтолкнул его к стулу, а сам сел перед ним на край стола.
      - Сейчас я произнесу то, что называю речью, сынок, - заговорил он. Другой речи у меня нет, и произношу я ее всего раз, так что будь внимателен. - Он подождал, чтобы удостовериться, что Лэмберт слушает. - До сих пор, - продолжал Хэрригэн, - были забавы и приключения, полицейские и воры, пироги и пышки. Но сейчас вокруг тебя одно дерьмо. Метро Дивижн приравнено к военной зоне, а у тебя, я знаю, репутация любителя пострелять, и это меня беспокоит. Мы смогли выстоять, потому что мы - одно целое, одна команда, потому что мы думаем и действуем сообща.
      - Лейтенант, я знаю, куда просился, - сказал Лэмберт. - Мне стоило таких трудов попасть сюда! Хэрригэн покачал головой.
      - Именно это меня и пугает, сынок, - сказал он. - Ни один человек не просится сюда просто так. Тут не место для выкаблучивания, и я не потерплю рядом с собой человека, который что-то кому-то хочет доказать. - Он помолчал. - Пойми меня правильно, сынок, - продолжал Хэрригэн, не желая, чтобы его приняли за твердолобого осла, но и решив дать Лэмберту еще немного подумать. - Нам здесь нужны хорошие работники. А ты, говорят, в своем деле разбираешься. Но для нас прежде всего - чувство одной команды. Живи с этим чувством, и все будет нормально, все мы будем стоять за тебя. Но запомни: дверь открывается в обе стороны. Так-то вот.
      Он протянул Лэмберту руку. Тот пожал ее несколько неуверенно.
      - Добро пожаловать на войну, сынок, - мрачно сказал Хэрригэн.
      Глава 3
      Рамон Вега любил жить на широкую ногу, и такую жизнь ему обеспечивала торговля наркотиками. Его роскошный дом в привилегированном районе БанкерХилл в Лос-Анджелесе стоил гораздо дороже, чем любой из самых шикарных домов в Бел-Эйр или в Пасифик-Палисейдс, и он потратил еще несколько миллионов на его реконструкцию. Лос-Анджелес, вероятно, был единственным городом в мире, где очень состоятельные люди покупали красивые, стоившие по несколько миллионов долларов особняки, а потом сносили их и строили на этом месте новые, поскольку земля всегда стоила гораздо больше, чем возведенные на ней сооружения. Следуя этой странной традиции, Рамон Вега и купил роскошный дом, а затем полностью его перестроил.
      Фирма, занимающаяся дизайном интерьеров, которую он подрядил за королевское вознаграждение, работала почти год, чтобы превратить этот особняк в тот дом, в котором, по представлению Рамона Веги, и подобает жить человеку, занимающему такое положение, какое занимал он. В результате новый дом хотя и не отличался безупречным вкусом, зато явно поражал роскошью. Построенный на разных уровнях и ослепительно сверкавший, он представлял смесь храма майя и дворца арабского владыки. Высокие потолки поддерживались массивными колоннами, а полы были выстланы причудливыми узорами из плит вулканического стекла и мрамора. Тяжелые двери украшали инкрустированные бронзовые панели. Люстры, казалось, позаимствовали из какого-нибудь дворца прошлого века, а смесители в ванных были сделаны из чистого золота и платины. Интерьеры резиденции Веги вызывали в памяти роскошные интерьеры голливудских фильмов и, безусловно, отличались экстравагантностью. Недоставало лишь заляпанного кровью каменного алтаря, у которого священнослужители в капюшонах, держа в руках ножи из вулканического стекла, читали бы нараспев ритуальные заклинания над обнаженной и корчащейся жертвой, предназначенной на заклание.
      Рамон Вега достиг определенного положения, если принять во внимание его бедное детство на улицах Боготы. И на пути от нищенской комнатенки, где проживала его семья, до этого дворца в Лос-Анджелесе он неизменно получал деньги от продажи кокаина, поэтому и испытывал чуть ли не подобострастное почтение к белому порошку, который вознес его столь высоко. Кокаин дал ему все, чего только он когда-либо желал: власть, положение, деньги, женщин. Все самое лучшее.
      Одевался он только у самых дорогих портных, а ездил только в самых дорогих автомобилях. В любой день из его собственного гаража ему могли подать - естественно, с шофером - белый, сделанный на заказ "роллс-ройскорниш" с откидывающимся верхом, черный "феррари тестаросса", или красный "ламбургини коунтак". Ювелиры на Родео-драйв заискивали перед ним, желая угодить ему во всем, когда бы он ни появился, и одного его телефонного звонка было достаточно, чтобы для него был заказан столик в любом из лучших ресторанов города на любой вечер. Рамон Вега, благодаря особенностям своей профессии, не числился в списке достопочтимых граждан города, зато он мог легко купить каждого, кто состоял в этом списке, так что он особенно не расстраивался. С его жизнью не могла сравниться даже элита Палм-Спрингс, и он наслаждался на полную катушку.
      Сладостные звуки музыки наполняли комнату, и Рамон ритмично двигался в кровати вместе с темпераментной и красивой девятнадцатилетней девушкой. Он даже не знал ее имени. Да и зачем? Какая разница? Он увидел и возжелал ее, а когда мужчина катит в "ламборгини коунтак", обладает красивой внешностью, а денег у него - куры не клюют, выбрать красивую девушку не проблема. Это занятие было сродни хождению по магазинам. А ходить по магазинам Рамон любил.
      Он так увлекся, что не увидел, как в дом к нему кто-то ворвался, пока до его слуха не донесся глухой удар с наружной стороны ,;пери в спальню. Девушка, похоже, этого звука не слышала, но Рамона жизнь научила с подозрением относиться ко всяким неожиданностям, особенно когда они происходят где-то поблизости, говоря иначе, в твоем собственном доме. Поэтому он тут же скатился с кровати и бросился к заряженному пистолету, лежавшему на тумбочке.
      Девушка, все еще пребывающая в истоме, запротестовала было, но не успели еще пальцы Рамона сомкнуться на рукоятке пистолета, как тяжелые, инкрустированные двери распахнулись, и в комнату ворвались шестеро вооруженных людей. За их спиной Рамон успел разглядеть своего охранника, лежавшего на полу в луже крови.
      Он быстро вскинул пистолет, но гости оказались проворнее. Они мгновенно навалились на него, не успела даже перепуганная девушка сообразить, что происходит, и закричать. Один из них сильно ударил Рамона по лицу стволом револьвера и сшиб его на пол. Второй, не дав ему прийти в себя, схватил его за волосы и приподнял голову. Рамон вскрикнул. Третий подошел к кровати, где находилась девушка. Он посмотрел на нее, потом бросил взгляд на Рамона, и по лицу его медленно расплылась улыбка, обнаружив золотой зуб. Бандит потянулся к девушке. Она отпрянула, но он схватил ее и притянул к себе в изножье кровати. Он оценивающе оглядел ее, восхищаясь гладким, покрытым потом телом, затем оттолкнул и сделал знак четвертому из своих дружков. Тот закрыл двери спальни.
      Золотой Зуб заставил Рамона наблюдать, пока он сам и пятеро других по очереди забавлялись с девушкой; не то чтобы Рамон особенно переживал, но у него от страха подкашивались колени, когда он видел, как грубо они с ней обращаются. Его просто затрясло при мысли, что будет, когда они закончат с ней и обратят все свое внимание на него. Ждать ему пришлось недолго.
      Бандиты в поисках драгоценностей перевернули спальню вверх дном, а затем и остальные комнаты в доме. Никакие угрозы, протесты и просьбы на них не действовали. Именно это и напугало Рамона больше всего. Его непрошенные гости воспринимали все это как шутку, не более, но Рамону Веге было не до смеха.
      Он пытался лихорадочно сообразить, как бы ему отыскать какую-нибудь лазейку, которая бы позволила выжить, - он понимал, что это не обычная кража со взломом. Тот факт, что эти люди хорошо вооружены, что они прорвались в дом, перебив всю его охрану, и особенно, что они были с Ямайки, означал, что это люди Короля Уилли, а значит он, Рамон Вега, попал в страшный переплет. Король Уилли давно задумал захватить его владения, и только за последний год произошло немало кровавых стычек между "скорпионами" и бандитами Уилли. Рамон понимал, что если он не сумеет откупиться от этих людей, соблазнив их каким-нибудь заманчивым предложением, перед которым они просто окажутся не в состоянии устоять, он уже не жилец на этом свете.
      Они бросили его на пол, связали ему ноги и вздернули на одну из rfek{u люстр, и он висел вниз головой, как гигантский марлин - весь в их власти. Поднимая его, они хохотали, потом решили устроить перекур, и комната наполнилась острым, тошнотворно сладким запахом марихуаны. Один из бандитов вышел и вернулся через несколько минут с большим парусиновым мешком, из которого вытащил несколько жестянок из-под кофе и коробку со свечами. Банки они расставили большим кругом и в каждую сунули по свече. Затем выключили свет и зажгли свечи, тусклое мерцание которых отбрасывало на стены причудливые, пугающие тени. Рамон запаниковал. Он кричал и умолял, пытаясь привлечь их внимание, втянуть в разговор, но все было напрасно. У изголовья кровати, закрывая себя простынями, всеми забытая, скорчилась девушка. Взгляд ее остановился.
      Рядом с головой Рамона Золотой Зуб поставил ведерко, затем достал из мешка какую-то банку. Рамон почувствовал, как по лицу у него струится пот. И вдруг в поле его зрения попала коричневая рука, сжимавшая окровавленную куриную лапку. Золотой Зуб принялся что-то выводить ею у него на груди. Рамона стала бить дрожь. Заикаясь, он умолял не убивать его, предлагая им деньги.
      - Я могу заплатить вам, - говорил он. - Два миллиона. Наличными. Прямо сейчас.
      Золотой Зуб, не обращая на него никакого внимания, вытащил огромный сверкающий нож. Глаза Рамона невольно обратились к острому, как бритва, лезвию.
      - Тут дело не в деньгах, приятель, - сказал Золотой Зуб с сильным акцентом, выдававшем в нем жителя Ямайки. Он приблизил свое лицо вплотную к лицу Рамона и ухмыльнулся. - Речь идет о власти. На улицах объявился новый Король. Это его послание твоим людям. Ты уходишь в историю, приятель.
      До ушей Рамона донесся еще один голос с таким же акцентом.
      - Это ужасно, приятель, ужасно. Последовал тихий, неприятный смешок. Рамон застонал.
      - Но Король говорит, что убить тебя мало, приятель, - продолжал Золотой Зуб. Он снова ухмыльнулся и поднял банку, которую вытащил из мешка. - Ему нужна твоя душа. Магия вуду <Вуду - религиозный культ африканского происхождения, практикуемый в Западном полушарии, в основном Гаити). Для него характерны вера в колдовство и фетиши, а также ритуалы, во время которых участники, пребывающие в трансе, общаются с предками, святыми или анимистическими божествами.>...
      Когда Золотой Зуб наклонился к Рамону и нежно приставил нож ему к груди, его пятеро дружков засмеялись. "Они же все чокнутые, - в отчаянии подумал Рамон. - Совершенно спятившие. Господи, выхода нет, - с ужасающей отрешенностью подумал он. - Пресвятая дева, я покойник".
      - Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйста... Я отдам вам все, что пожелаете...
      - Это "все" ничего не значит, приятель, - ответил Золотой Зуб, пожимая плечами. - Мне все равно. Хочешь, расскажу, что я думаю? - Он наклонился очень близко, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Рамона.
      - На свете одно дерьмо, приятель, - сказал Золотой Зуб. - Одно дерьмо. Каюк тебе, приятель!
      Он засмеялся, и Рамон почувствовал, как по спине пробежала сильная дрожь. Он открыл рот, собираясь закричать, но в следующее мгновение Золотой Зуб вонзил кончик ножа прямо ему в горло. Брызнула кровь. В ужасе закричала девушка.
      Внезапно красная вспышка озарила комнату, и луч лазера сосредоточился на груди одного из бандитов. Человек с любопытством посмотрел вниз, озадаченный светящейся точкой, так неожиданно появившейся у него на теле. В следующее мгновение в его груди зияла кровавая дыра.
      Все застыли. Золотой Зуб завопил от ужаса, выхватил из-за пояса пистолет и, не целясь, выстрелил в направлении, откуда произошло нападение. Двое других тут же бросились к своему оружию, и комната буквально содрогнулась от грохота.
      Со стен и потолка дождем посыпались штукатурка, осколки электрических лампочек, щепки. Бандиты палили, как солдаты в джунглях, стреляя по врагу, притаившемуся где-то за пределами видимости. Девушка съежилась рядом с jpnb`r|~, распластавшись по полу, она закрыла голову руками и только тихонько постанывала.
      Опомнившись, они перестали палить и стояли, напряженно прислушиваясь, смотря по сторонам и пытаясь хоть что-то разглядеть в тусклом свете уцелевшей свечи. Они понятия не имели, откуда был сделан первый выстрел. Каждый думал только о том, что они проглядели кого-то из охраны, теперь этот, оставшийся в живых, - а может, и не один - где-то затаился, хотя казалось просто невероятным, чтобы кто-то мог выжить после такой сумасшедшей стрельбы. В комнате стало совершенно тихо.
      И вдруг одного из бандитов сбило с ног. Создалось впечатление, что его отбросило выстрелом, однако выстрела не было. Послышался лишь свистящий звук, и большая сетка из очень тонкой проволоки, пролетев через комнату, накрыла его и потащила назад. Самозакручивающиеся металлические штыри, расположенные по краям сетки, с силой ввинтились в стену. Проволока натянулась, впиваясь бандиту в кожу, на его лице показалась кровь. Двинуться он не мог. Попавшийся в сети из сверхпрочного сплава, он задыхался в агонии и раскрывал, как рыба, рот.
      Четверо других скорее почувствовали, нежели заметили движение в тускло освещенной комнате. Что-то с невероятной скоростью промчалось мимо, и один из них резко повернулся, готовый выстрелить, но не увидел цели. Казалось, воздух заколебался, как будто кто-то - или что-то - находилось рядом. Создавалось впечатление, что на людей нападают их собственные тени.
      Один из бандитов дико закричал, когда острое, как лезвие бритвы, копье со страшной силой вонзилось ему в грудь и пригвоздило к стене.
      Снова почувствовалось какое-то движение. Двойное лезвие блестящего боевого ножа пронзило грудь еще одного бандита, и он грохнулся на пол.
      Двое обезумевших людей не имели никакого понятия, что же происходит. Они снова открыли огонь - только теперь по тому месту, откуда невидимый нападавший несколькими секундами раньше нанес удар, но Хищника там уже не оказалось. Благодаря камуфляжному светоотражающему скафандру он был совершенно невидимым, и бандитам лишь чудилась некая расплывчатая форма, наподобие прозрачного привидения. Они быстро поворачивались и в ужасе озирались по сторонам, не в силах понять, кто атакует их и безжалостно убивает.
      Послышалось шипение, затем раздался резкий приглушенный звук, будто кулинарным молотком отбивают мясо, и в грудь еще одного из бандитов со страшной силой вонзилось копье, отчего он взлетел в воздух, как прыгун с шестом.
      Золотой Зуб вдруг обнаружил, что он один остался в живых. Он никак не мог поверить, что все произошло так быстро, ведь еще несколько минут назад их было шестеро. Пригнувшись, он осторожно поворачивался то в одну, то в другую сторону, отчаянно пытаясь найти цель. Ему почудилось, что он уловил движение в углу комнаты, и палец мгновенно нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Он посмотрел на пистолет и понял, что кончились патроны. А с ними и его жизнь.
      Он снова обвел взглядом комнату. Вдруг воздух перед ним будто замерцал, и Хищник, выключив систему защиты, стал видимыми. Хриплое дыхание вырвалось со свистом из горла Золотого Зуба. Он в ужасе закричал. То, что он увидел, могло присниться только в кошмарном сне. Пока он лихорадочно вытаскивал из кармана патроны, Хищник двинулся на него. Сверкнуло двойное лезвие боевого ножа, и Золотой Зуб зашелся в пронзительном истошном крике, который тут же захлебнулся в предсмертной ругани, и в комнате снова воцарилась тишина.
      ***
      Не успел водитель притормозить, как Тони Поуп выскочил из своего микроавтобуса. Он огляделся. Рядом с парадным входом в особняк стояла патрульная машина, у открытой ее дверцы находился полицейский, говоривший что-то в трубку радиотелефона. Неподалеку три группы устанавливали видеоаппаратуру, в их числе снова были эти чертовы японцы, отметил Поуп. И как только они всегда успевают на место происшествия раньше него? Почему он приезжает последним? Возможно, и впрямь они подкупают полицейских диспетчеров.