- Ну?
      Кейр пожал плечами. Мол, не здесь. Отошел к бочке - пива нацедить. Туда и тестюшка заглянул. Тоже за пивом. Сплетни - не мужское дело.
      - Жена говорит, мужчин у сидхи не было.
      - И что? У неё у самой тоже до свадьбы не было. Благодаря Немайн, кстати. Как уважаемый отец семейства, такую дочь могу только одобрить. А откуда узнали?
      - Так переодели же. В чистое. Ну, лекарская дочка и полюбопытствовала. Или Глэдис.
      - М-да. Впрочем, чего удивительного?
      - Так ей же лет двести! Или больше. Дочь Ллуда Оркнейского [в огласовке сэра Мэллори - Лот], а тот старше Артура. Артур еще ему рога наставил, - Кейр осекся.
      Дэффид изменился. На привычного добряка-трактирщика походил не более, чем вепрь на хрюшку. То же брюхо, те же могучие лапищи. Но - воин. Воин, привыкший изводить под корень чужие города. Пускать стрелы в спины оробевших. Человек, лично перерезавший половину дядьев нынешнего короля.
      - Ты, Кейр помолчал бы, а не трепал, о чем не знаешь. Да, Ллуд старше Артура. На тысячу лет. Или больше. А Неметона ходила по этой земле еще до римлян. Может, и раньше. Артуру она не дочь, а... - Дэффид осекся, сглотнул, - а и Мордреду с Галахадом [огласовка традиционная для читателя артуровских легенд]почти не сестра: на сотни лет старше. Но она вошла в наш клан, и теперь - моя дочь, сестра Туллы, Эйлет, Гвен, Эйры, и Сиан, а заодно и твоя свояченица. И закончим на этом.
      Продолжать оборванный разговор Кейр не решился. Но, кроме тестюшки, под рукой имелись и другие знатоки старых легенд. К придворному филиду не сунешься, но Лорн, например, знает не меньше! Кузнец, однако, тоже разочаровал Кейра. Заметил только, что раз уж Немайн взялась учить Тристана, толк из него выйдет. Непонятно только, какой. Кейр потребовал подробностей. Лорн допивал шестую кружку пива, и отмалчиваться не стал.
      - А не знаю, - прошептал как заговорщик, и широко взмахнул полупустой кружкой, чуть не своротив Кейру нос, - знал бы точно - не молчал. Ну согласись: не может такого быть, чтобы легенды повторялись один к одному. Во-первых, тогда бы не было надежды. Во-вторых, она и не повторяется. Большая умничка! А в старых песнях все тупые. Ты даже не представляешь, насколько они там тупые! Так что, в-третьих, и было всё не так. По другому. Не как сейчас.
      - Что было-то?
      - Сам знаешь. А не знаешь, догадаешься. Как говорит Амвросий, сапиенти сат.
      После чего встал и, покачиваясь, пошёл восвояси.
 
      Храп - страшная вещь. Куда там викингам. Те живого уложат, эка невидаль. Хороший же храп поднимет мертвого. Что уже чудо. Клирика - поднял. Рвущаяся в окна диспетчерской волна превратилась в прогревающий турбины Ил-96, а потом - в Гвен, сестру Туллы. Которая выдавала такие рулады, что, несмотря на слабость и боль при каждом шаге, Немайн из комнаты вымело. И дверь перевязанным культяпками открылась, и закрыть получилось, и добежала сидха до дверей залы для посетителей в три шага. Там звук ослаб достаточно, чтобы Клирик обратил внимание на некоторую неодетость. В зале, вороша для большего жара и со скуки кочергой угли, сидит страж. Мужчина, разумеется. Да и неприлично благородной деве шастать босиком и в одной рубашке. Причем, слишком длинной и широкой, норовящей показать через разрез на груди пупок. А заодно - всё, что подвернётся.
      Встала извечная женская проблема - что надеть. Вернуться и разбудить Гвен было просто невозможно - храп, несмотря на прижатые ладонями уши, от двери просто отбрасывал. Вот он, чувствительный слух! Спуститься вниз, на хозяйскую половину мимо зала нельзя. Оставалось - через окно. Немайн с сомнением посмотрела на перевязанные руки. Ладно - одна рука цела, этаж всего второй. Окно в коридоре, конечно, узенькое, противоштурмовое, но где пролезет хорек, там пролезет и сидха. Но - куда-то исчез не оставлявший Клирика всю жизнь вкус к авантюрам. Куда проще оказалось завернуться в рубашку - Туллы? Глэдис? - и ждать утра. Надеясь, что, если придёт сон, то не окажется настолько кошмарным...
      Сон не пришёл. Зато память стала прокручивать недавний бой, все тот же бой, раз за разом. Только с иными исходами. При этом Клирик очень сожалел, что не может посмотреть картинки от третьего лица. От первого получалось слишком страшно. И анализ сбивался, замещаясь эмоциями. А ведь во время боя испугаться он так и не успел. Так же, как и прочувствовать, что именно вытворяют руки и ноги Немайн. А теперь выяснялось - жив он остался не благодаря чуду или случаю. Его спасла ивовая палка - и правильный способ боя.
      У сидхи получилось превзойти более сильного противника в дистанции удара и в скорости. И дистанцию удержать. Первая же ошибка вела к неизбежной гибели - да, по счастью, серьезных ошибок Немайн не совершила.
      Утром произошло неожиданное. Явившийся проведать больную хозяин, как обычно вежливый и почтительный, помог Немайн встать - что пришлось весьма кстати, здоровой рукой сидха зажимала ворот, вдруг ловко ухватил её за длинное ухо, слегка вывернул, так что сидхе пришлось склонить голову, и громко сообщил:
      - Сестру ты могла и разбудить. Гвен пережила бы. Но моя младшая дочь не должна спать на полу! Ясно?!!
      Клирик обнаружил, что не может не двинуться, ни дёрнуться, ни позу поменять. Позже узнал - этим хватом валлийцы быков фиксировали. И всё, что могли сделать полутонные чудища - жалобно, по-телячьи, смотреть исподлобья. Сидха - не бык, глядя в пол, спокойно пророкотала:
      - И как давно я твоя дочь?
      - Со вчера, - ответил Дэффид, - Я согласился. Ты в клане. И в семье.
      - А мне кто-то сказал? - вот такого номера Клирик не ожидал. Дэффид отец суровый. Хорошо, если богиню войны совсем в ежовые рукавицы не возьмет. И не начнет, как Туллу, замуж выдавать по собственному усмотрению.
      - Я говорю, - а ухо-то отпустил немедленно, - вот теперь.
      - Ясно, - степенность речи резко нарушало покрасневшее ухо, - надо бы обсудить подробности. Что я должна делать и как себя вести? Давненько не приходилось быть ничьей МЛАДШЕЙ дочерью.
      - Пап, я ей всё расскажу!
      - Сиан, помолчи! Дело-то важное.
      - А что Сиан! Для Сиан - ещё важнее! Сиан надоело быть самой маленькой! Сиан, помолчи! Сиан, тебе ещё нельзя! Сиан, сначала дорасти! Сиан. Сиан! Сиаан!!! Вот теперь будет хорошо - что можно Немайн, младшенькой, до того и я доросла!
      - Кажется, у нас будет Самайн [у англичан Хэллоуин]каждый день!
      - Да, сидха-сестра уже есть! С носом до неба!
      - А раз сестра, я ей уши пощупаю!
      Клирик понял - не то разорвут, не то защекочут. И принял меры.
      - МОООЛ-ЧАТЬ!
      Хрипловатый голос сидхи оказался удивительно мощным. Аж окна зазвенели всеми стёклышками. Немайн закашлялась и приложила сломанную руку к больному месту. Громовые тирады ушибленным рёбрам противопоказаны. Пришлось снизить тон.
      - Слушать отца. Гвен, проснулась? Зайди к мэтру Амвросию - не ровен час, младшая сестренка в холмы уйдет. Или дом рухнет. Сиан. Дня Всех Святых ждать еще четыре месяца. Вот тогда и повеселимся. Эйра. Кто будет щупать мои длинные, останется без своих оттопыренных. Оторву и скажу, что так и было: не слышала и не слышит. Тулла, извини за давешнее. Ей-ей не со зла. Но сестру держать за домового не советую. Эйлет. Да, я заносчивая гордячка. Меняться не собираюсь. Зато могу научить держать спину прямо, а нос высоко. Дэффид, матушка Глэдис, какие будут распоряжения на сегодня?
      Дэффид крякнул. Поковырял ухо.
      - Немайн, - сказал, - тише орать. И вообще не вылезать из постели неделю. Начнёшь ходить - перетащим вещи с гостевой половины на хозяйскую. Тулла теперь живет с мужем, так что подселишься на освободившееся место к Эйлет. Что ещё... Выучить родословную клана: кто от кого произошел и кто где живет. Изучить обычаи и законы королевства Дивед. Особенно - законы. Потому, что ты под судом за ведовство. И наконец - к тебе посетители.
      Посетителями оказались Тристан и Бриана. Что никак не помешало новообретённым сёстрам устроить игру в "благородную даму на смертном одре". Немайн под ручки затащили в постель, сменили рубашку, наложили верхнее платье - валлийское, с широкими рукавами. Тоже слишком большое. А нижнее, с узкими, на сломанную руку натягивать и пробовать не стали. Задумались. Меньше трёх слоёв одежды нацепить - позор для девушки из хорошего семейства. Непристойность. Сошлись на пледе - но не наворачивать по-римски, а просто подоткнуть. Ну и подложили целую гору подушек с вереском. Сложнее оказалось с обувью. Валлийские обычаи вполне позволяли леди щеголять по торфяникам в сапогах. Но не валяться в них в постели! Показаться же на людях босой, означало позор, или умерщвление плоти от скорби либо раскаяния. Тут началась целая дискуссия.
      Клирик слушал эти рассуждения и соображал: а что такое, собственно, представляет собой "Голова Грифона" и её славный хозяин? Понятия, которыми оперировали сёстрички, были совсем не из бюргерского ряда. И даже не мелкого дворянства. На "шляхетство" скорее тянули жители холмов, нравом и гонором сильно напоминавшие однодворцев да арендаторов Речи Посполитой, хватающиеся за саблю при малейшей угрозе своей ледащей чести, и не упускающие случая похвалиться и перехвалиться. У Дэффида собирались немного другие люди. Спокойные. С бесконечным запасом внутреннего достоинства и осознания своей высшей годности. А сам он, если вспомнить давнюю аналогию с клубом, явно был не шинкарь-"чего-изволите", не "эй-хозяин", а чистокровный "сэр Председатель" без примеси. Местами тянул даже на "достопочтеннейшего сэра Председателя". Которому не в лом лично проставлять пиво каждому члену клуба...
      - Раз мне вставать нельзя, ноги можно просто укутать, - предложил Клирик в качестве опыта, - а то обуваться ради лежания...
      - Грязно. Всё равно, что постель топтать! - это Эйра. Впечатлительная, торопливая. Порох с перцем! - Я, например, больше возлежать в туфлях не буду. Даже сняв подставную подошву! Это так по-плебейски. Получается, что ты всегда готова встать!
      - Кстати, потом нужно будет сшить муфточки для ног. Тонкие - на лето. И тёплые на зиму, - это Эйлет. Практична. Рассудительна. При этом - самая светленькая из всех! А самая темненькая теперь Немайн...
      - Меховые! Мягонькие. Заячьи. Нет, лучше кротовые, - Сиан. Любит всё умильненькое? Наверняка - включая ушастых богинь?
      - Шкуры убитых животных - варварство, - Тулла. Старшая. Замужняя - и оттого немного чужая остальной компании. Пока ей это нравится.
      - Тогда снаружи тонкий лён, а мехом внутрь! Слушай, Немайн, а ты умная... - А Гвен подлизывается. Отдаёт чужую славу. И к врачу идти боится. Храп-то может и операцией закончиться. Мог, по крайней мере, в двадцать первом веке.
      Вот и весь эксперимент. Никакого "так положено". Никакой оглядки на "Марью Алексевну". Девушки сами создают моду. При этом заранее уверены: то, что введут они, будет обществом принято. И при этом не гнушаются поднести гостю эль с мясными шариками. Сюрреализм. "Негоже лилиям прясть" наоборот. Ну так и что из того? Каковы сэры, таковы и леди.
      Как только впустили Бриану, та немедленно велела расположить больную по-другому. Не величественно, не удобно, а правильно.
      На уголке постели, в ногах, устроился Тристан - слушать очередную сказку "про Кухулина". Как ни странно, несмотря на настоящее сражение позавчера и кучу новых впечатлений, упражнений он не позабыл, и продолжал отрабатывать первый удар "мельницы". К болящей же сидхе пришёл за новой порцией вдохновения, так что грех было разочаровывать. Из пересказов произошедшего у западных ворот он, кажется, сделал один вывод: Немайн умеет победить, даже проиграв. Кельтская традиция одобряла героические единоборства. Неписаный кодекс был строг и благороден, дозволялись и совместные пиры противников между схватками, и замена негодного оружия, обеспечивалась безопасность зрителей, оговаривалось недопущение кровной мести. Но итог боя, знак победы, был один - отрубленная голова.
      Так было до римлян. Явившиеся на полуостров захватчики не стали запрещать поединки в стиле кардинала Ришелье. Они решили проблему красивее: потребовали, чтобы все дуэли перенесли в цирк. Мол, режьте друг друга: и гарнизону потеха, и горячих голов в округе поменьше. Почему-то количество поединков пошло на спад. Христианство вновь вынесло бои наружу - и головы побеждённых теперь клали с телом в гроб. Но вырождения смертоубийства в бой до первой крови не случилось. Был, правда, ещё рыцарский турнир - но там боевыми копьями не пользовались.
      В головах сидела Бриана. И осторожно массировала руку сидхи. Сломанную, разумеется. Рука болела. Зато гематома почти ушла, и костная мозоль, по словам Брианы, формировалась правильно и быстро.
      - Морриган нападала на Кухулина трижды, - рассказывала Немайн, - и каждый раз - когда он бился с другим воином. Первый раз обернулась коровой, и попыталась боднуть героя. Кухулин сломал ей ногу, но отвлёкся и был ранен. Морриган, однако, подстерегла его в воде. Обернулась угрем - а это умно, у угрей-то всё тело - один хвост, значит, ей не было больно, и не мешала сломанная нога. Хвост-то Кухулин ей и отдавил, но опять был ранен. В третий раз богиня превратилась в волчицу - а вот это была промашка! Волк на трёх лапах да с изломанным хвостом - жалко выглядит, но Кухулин ей ещё и глаз выколол. При этом снова был ранен...
      - Так и ты, Учитель? - вот именно так, и не иначе, в мужском роде и с большой буквы, - Варварский герой ударил тебя, сломал руку, но ты его ранила?
      - Так, да не так. Норманн отвлёкся - и был убит. Королём Гулидиеном.
      - Так он с ним дрался после.
      - Именно. Если бы я меньше продержала варвара под стеной, он успел бы уйти - если был не дурак. А дурак сжёг бы предместье, а уйти не успел. Но вождю норманнов было до Кухулина далеко. Ирландец ведь и Морриган к себе не подпустил, и другим себя убить не позволил. Ууууй!
      Клирик не удержал стона. Бриана нажала куда-то не туда, и руку прострелило болью от пальцев до плеча.
      - Терпи, - ученица лекаря и не подумала приостановить пытку, - с массажом и опухоль быстрей сойдет, и кость крепче схватится.
      - Очень больно? - поинтересовался Тристан, - мне ещё костей не ломали.
      - Радуйся, - откликнулся Клирик, - а у меня и раньше переломы случались... Есть с чем сравнить. Знаешь, на этот раз менее больно. И Бриана хорошо справляется. Если сравнивать с костоправами, у которых мне доводилось лечиться.
      То ли вереск оказался тем ещё дурманом - то ли у эльфов болевой порог повыше. Чего Клирик пока не замечал.
      - Уже всё, - Бриана сноровисто восстанавливала повязку, - на сегодня, конечно. Отец говорит, через неделю можешь вылезти из постели. Но - никакого фехтования!
      - Ну теорию-то можно!
      - Нельзя. Увлечёшься, начнешь показывать...
      Немайн даже вздохнуть тяжко не могла - больно. Клирик констатировал - придётся менять планы на менее обременительные.
      С изучением клановой родни и законов о колдовстве пришлось подождать - к Немайн, наконец, прорвался сэр Кэррадок. На втором этаже "Головы Грифона" разыгралась милая сцена, достойная пера сэра Томаса Мэллори и других артурописцев. Парадно одетый рыцарь - не в турнирных доспехах шестнадцатого века, разумеется, а в удушающе жаркой по летнему времени шерстяной тоге - при всём честном народе валится белыми штанами на пол перед ложем прекрасной - хотя синемордой и кошкоухой - дамы, та благосклонно внимает нижайшей просьбе простить допущенную в пылу битвы некуртуазность. И, стыдливо зардевшись, благородно освобождает галантного кавалера от невеликой вины. Клирик чуть сам слезу не пустил, представив сцену со стороны. Хотя румянец был вызван еле сдержанным приступом смешливости. Ибо сэр Кэррадок, чисто выбрившись - с местными бритвами немалый подвиг, который Немайн успела пронаблюдать в исполнении Дэффида - расчесав и закрутив кверху роскошные усы, вычесав и собрав в хвост длинные волосы, нацепив полдюжины самоцветных перстней и расшитую черным жемчугом рубаху, не забыл плотно закусить мясными шариками с чесноком. Его вины тут не было: камбрийские дамы любили чеснок ничуть не меньше кавалеров. Да и Клирик как раз собирался отдать должное блюду, состоящему из чеснока и лука в большей степени, чем из номинально главного компонента - баранины. Но всё равно получилось смешно. Приземленный запах против возвышенного образа.
      Неделю спустя Кэррадок перехватил Немайн, когда та выползла в город - солнышку порадоваться. Долго ходил вокруг да около. И - попросил снять заклятие. Снова пришлось быстро думать. С точки зрения Клирика, ничего страшного не произошло: банальная влюбленность. Рослый и плечистый Кэррадок Вилис-Кэдман оказался одним из нередких доказательств взаимного влечения крайностей, поскольку и до того заглядывался на девушек низеньких да худеньких. Впрочем, до действительно серьезных намерений дело пока не доходило. Закаленному в походах и пограничных стычках бойцу было на вид около двадцати пяти, по меркам темных веков - человек средних лет, но жены себе рыцарь пока не нашел.
      И вот человек, прожив жизнь до половины и ни разу не испытав страстной любви, принял выброс гормонов за сглаз. И был почти прав. Действуют они на те же рецепторы, что и амфетамины - а те, безусловно, наркотики. То, что рыцарь, заметив измененное состояние сознания, пришел к выводам, обычным для своего времени, удивления не вызывало.
      Клирик попробовал разобраться с вопросом логически. Объяснил, что в магии - ноль. И что, обладай Немайн свойством влюблять в себя людей, не приходилось бы их пугать. Довод подействовал: Кэррадок решил, что, в таком случае, его заколдовали другие фэйри. В наказание за проступок перед собственным кланом. Клирик предложил подождать епископа, который изгонит волшбу. Увы, Кэррадока в детстве уже возили по епископам да святым местам - надеялись исправить зрение. Не помогло.
      В конце концов, от рыцаря пришлось отрываться - тем более, что по пути была лавка ювелира, а Клирик припомнил: у него несколько поиссяк золотой запас... Немайн, разумеется, встретил сам мастер, перед которым Клирик и выложил на прилавок то, что удачно не зарыл вместе с основным капиталом, булавой и кольчугой прямо на месте появления в средневековье. Деньги были нужны к ярмарке и суду, а трогать захоронку до организации надёжного хранилища было нецелесообразно. Вдруг кто проследит.
      - Патрицианский перстень греческой работы, - уважительно сообщил мастер с первого же взгляда, - причём наверняка столичной. Символика христианская, имперская. То есть уже оправа пойдет трижды по весу. А тяжёлый. Камень, конечно, поддельный. В том смысле, что не рубин же! А камея - тонкая... Нежная, сообщу тебе, штучка: чуть надавишь - скол. Потому не предлагаю испытать камень - опасно! Камень стоит не меньше четверти марки. Восточные римляне такое вывозить не разрешают. Всю цену удвоим. Я еще, конечно, могу проверить качество металла и камня - но, даже с учётом, что столь дорогую вещь очень трудно продать, скажу, что это стоит не меньше марки золота. Иными словами, пятидесяти солидов. Увы, перед приездом иноземных купцов, я истратил своё золото на собственные изделия... Могу показать тебе кольца, кулоны, серьги...
      И зеркальце! Нашлось даже несколько. Серебряные, в которых Немайн выглядела ожившей покойницей, и золотые, от одного взгляда в которые казалось, что сидха персонаж мифологии китайской. Клирик не нуждался ни в карикатуре, ни в комплименте. О чём и сообщил ювелиру.
      - Тогда я смешаю серебро и золото в пропорции, отражающей реальный цвет, - предложил мастер, - получится что-то вроде электрона. Но позволь удивиться - впервые я вижу девушку, которую интересует не красота собственного отражения или вещи, а точность отображения. Впрочем, чему я удивляюсь, леди Немайн? Ты всё-таки сидха!
      Всё-таки сидха... С точки зрения горожан, Немайн продолжала оставаться чудовищем. Но не просто вменяемым, с которым всегда лучше договориться - и даже не знакомым, как перед нападением викингов. Удочерённая местным кланом, сидха стала чудовищем своим. Окончательно стало понятно, как к ней относиться, чтобы не обидеть ненароком - и чтобы у неё не нашлось повода кого-то обижать в ответ. Стало ясно, кому жаловаться, если что, и какой ждать реакции на жалобы. Иными словами, относились не лучше и не хуже, чем к рыцарю короля. Тоже ведь существо опасное. Но - в доску своё. Отличие было в одном - Немайн, по общему убеждению, стоила половины армии. Что недавно и доказала. В седьмом веке армией считался любой отряд больше тридцати человек. Так что по поводу великой битвы при Кер-Мирддине барды уже слагали песни - но до ярмарки не пели, ждали состязания. Свежая-то вещь должна звучать выигрышнее.
      Ювелир, между тем, выставил цену. Выше, чем на золотое.
      - Дорого, - сообщила сидха, - золота в сплав добавить придётся совсем немного. Опыты - простые, работа - обычная. Так что уменьши-ка цену вдвое.
      Мастер погрустнел, но от заказа отказываться не стал. Немайн оглянулась. Сэр Кэррадок ещё не потерял надежду, и терпеливо ожидал, когда сидха освободится для разговора. Клирик мысленно вздохнул, и принялся допрашивать ювелира. Но тот только печально молчал. Работу, правда, взял, и на названную цену согласился...
      Продолжать занятия фехтованием было заказано. Но к врачу-то нужно зайти! А там - рекомендации рекомендациями, а Тристан - Тристаном. Новая интересная история, немного критики, чуть больше - похвалы... Немайн и не заметила, как миновала знакомую калитку, дернула вечно открытую дверь - и упёрлась носом в алую рубаху, из-под которой виднелась могучая волосатая грудь.
      - Ты Немайн, - густой баритон исходил откуда-то сверху, где должна была находиться голова богатырского туловища. Сидха запрокинула голову, - рад тебя видеть.
      - Что-то в этом доме меня все узнают с первого взгляда... - Клирик умолк: такого писка он от себя не ожидал. А и то - нечего голову вверх задирать, да ещё и скороговорить. При случае нужно поступить наоборот...
      - Я брат Тристана, - провозгласил великан, - и он такой же вырастет! Средний-то наш меня догнал. Ну что, всё ещё находишь палочный бой полезным для малыша?
      - Нахожу. Только он когда-нибудь перейдёт с палки на меч. А техника останется такой же...
      На секунду захотелось прижаться к могучему телу, положить руки на плечи... Клирик поспешно сделал два шага назад. И чуть-чуть опоздал. В сад вошла Альма.
      - Стоят, как жених и невеста, только не обнялись, а болтают о палочных драках! Посторонись, братишка... Немайн, заходи. Никакого фехтования, слышала? Потом договорите... А вот отец с Брианой за тебя возьмутся.
      Взялись. Немного мучений в руках Амвросия. Занятия дыхательной гимнастикой. Больно? Терпи. Клирик терпел. По счастью, вереск действовал часами. Не то, чтобы глушил боль - отстранял. Делал безразличной, как боль чужого, не слишком и знакомого существа. Да и мэтр отвлекал разговором. На неприятную, но важную тему церковного суда. Главное, что уяснил Клирик: костёр не грозит. Еретиков пока предпочитают переубеждать, а не жечь. Хотя диспуты регулярно завершаются за бездыханностью одной из сторон. А колдунов... Если волшба во вред христианам - тогда плохо. Ещё нельзя вызывать демонов. Предадут мечу. Если - с целью наживы, уже полегче. Конфискация и изгнание. Если "просто так" - стрижка, порка, покаяние...
      Потом пришлось бежать - солнце решило, что баловать своим присутствием на небе западную часть британских островов не стоит. Сомкнулись тучи и Немайн заторопилась - хотелось достичь сводов угловой башни, в которой держали пленных норманнов, перед тем, как на землю упадут первые капли. Зонтов-то ещё не придумали! А отказывать временному коменданту, приславшему вежливое приглашение к участию в допросе выживших викингов в качестве переводчицы, не стоило. Доброе знакомство с комендантом не могло не оказаться полезным, а для допроса сидха была очень нужна - выжившие викинги валлийского и латыни не знали вообще, саксонским владели очень плохо. А Немайн старонорвежским - отлично...
      Увы, вместе с первыми каплями на сидху обрушился сэр Кэррадок....
      - Я понимаю, заклятие может снять только колдун, наложивший его... Если это не ты, это кто-то из твоих сородичей. Не могла бы ты попросить его избавить меня от наказания, - рыцарь получал неземное удовольствие, изучая лицо Немайн. Клирик испытал приступ искреннего сочувствия. Вот же угораздило человека!
      - А как я его найду? Всех сидхов опросить? - Немайн набросила плед на голову. Под дождём можно и аристократке. Даже нужно. Чтобы меньше повредить платье.
      - Тогда, может, пусть им прикажут снять заклятие королева Медб? Или Гвин? Всем сразу?
      - А кто я такая, чтобы беспокоить королеву ирландских фэйри? Или короля наших?
      - Но леди Немайн! Ты же куда древнее и сильнее!
      Насчёт Медб - правда. Она вообще человек, героиня, но вот ведь пробилась! Насчёт Гвина - нет. А если вспомнить легенды, выходит, что Гвин ап Ллуд - братец Немайн. Кстати, этот бог закоренел в язычестве. А в иных сказках и вовсе в демона превратился. Нужное родство перед церковным судом.
      - Гвин мне больше не брат, - отрезал мосты Клирик, - а ирландцы, наверное, тут ни при чём.
      Рыцарь кивнул. Вид у него был донельзя довольный. Лицезрение предмета страсти приводит к выбросу в кровь амфетаминов. И формирует зависимость... Вот и решение! Ещё бы неделю назад догадаться. Но лучше поздно, чем никогда.
      - Сэр Кэррадок! Ты мне надоел. Я ни делать, ни советовать ничего не буду. Ты влип поделом? Поделом. Я тебя простила? Простила. Прочее разреши сам, в конце концов, ты рыцарь или кто? Например, обидчика своего отлови, - тут Клирика осенило, - Могу немного помочь. Написать тебе грамотку, что имярек есть благородный рыцарь, ни словом, ни делом не обидевший добрых фэйри. До нынешнего лета. И в связи с этим находящийся под покровительством сидхи Немайн Вилис-Кэдман. Зайди в "Голову" вечерком, набросаю. И захвати с собой один милиарисий. Без оплаты серебром грамота будет бессильна.
      - А почему только до лета?
      - А вдруг ты до осени злодейство невиданное совершишь? - Немайн нарочито громко расхохоталась. Получилось похоже на карканье - очень хрипло и немного зловеще.
 
      Прошла ещё неделя. Сэр Кэррадок и вправду отправился в поход за своим странным Граалем. И бумагу купил. В "Голове Грифона" продолжались перемены. За одним из столиков устроился брат Марк, решивший, что возлияния на глазах у короля вредят репутации. Явившаяся с ополченческого учения Эйлет сделала то, что давно собиралась: шлепнулась в кресло у огня. Вытянула ноги к камину.
      - Пока сестра лечится, оно моё! И бегать с тарелками я сегодня не буду! Нужно же девочке немножко отдыхать. Ведь, вернувшись, эта демоница займется мной! А сэр Эдгар совсем озверел... Ну почему его назначили временным комендантом?
      Сэр Эдгар действительно взялся за дело всерьёз. Теперь в ополчении просто числиться было нельзя - требовалось два раза в неделю выходить на учение. По графику. Все прочие из рядов городского ополчения исключались. То есть превращались в людей второго сорта. Или вынуждались покинуть город. Право отлынивать от учений получили только старые, хворые, да лекаря. А после небольшого скандала - и беременные, коих временный комендант приравнял к больным. Размякший за два десятилетия мирной жизни Дивед стремительно вспоминал, что такое военные порядки...
      Немайн заявилась только к вечеру, усталая и довольная: Лорн, наконец, испытал меха с тягловым приводом. На этот раз ничего не сломалось, возросший жар горящих углей ощущался физически, а получившийся нож кузнец без колебаний пометил своим клеймом. Эйлет успела было задремать, но с радостью вскочила навстречу. Обнялись, будто не виделись год.
      - Приветствую тебя, сестра моя! Истинная ива пира копий!
      - И я тебя, чайка реки меча!
      От двоих сидящих под замком норманнов нашлась польза - они жутко скучали. Не желая принять рабскую участь, изощрённо поносили победителей, впрочем, достаточно аккуратно, чтобы не умереть без оружия в руках, предлагали за себя выкуп. Один выражался настолько высоким стилем, что Немайн немедленно сочла его скальдом, и потребовала научить высокому искусству сложения саг. В обмен обещала выкупить из плена. И уже заготовила для него работу: норманн должен был стать учителем. Стихосложения. Да, методика построения скандинавских образов-кеннингов несложна: понятие заменяется парой слов, одно из которых - отображает суть, второе же позволяет её верно опознать. Можно и складывать кеннинги. "Чайка крови" - ворон, ну а богиня Немайн - ворон-оборотень. Кровь - "река меча". Вывод: "Чайка реки меча" - Немайн. Такая речь звучит весьма возвышенно. Развивает образное мышление - при составлении и логическое - при восприятии. А при некоторой ловкости позволяет дать многоплановую информацию. Кеннинг "Радующая осу трупов", например, можно отнести к Эйлет. И при прямой расшифровке он значит просто "воительница". Раз она с учений. Но - "оса трупов" - ворон. Ворон - Немайн. Полный смысл кеннинга: "Воительница, радующая Немайн". Три слова без шифра, три с шифром. А настоящие поэты и больше смыслов вложат, получится коротко и емко. Идея языка, загадочно-мистического для профанов и легко понимаемого посвященными, органично воспримется детьми и солдатами. Первым интересно, вторым полезно. Кеннинги длиннее, но расшифровать их чуть сложнее, чем обычный код.
      - О, радующая осу трупов! Сладок твой мёд. Но сегодня меня ждет скучная наука чисел! А не скованные скалы фиордов! - то есть, плененные викинги.
      - Быть может, ты и меня натаскаешь себе в помощь? Я охотно присоединюсь.
      У Немайн, как у МЛАДШЕЙ дочери Дэффида Вилис-Кэдмана, появились обязанности по хозяйству. Служба в ополчении - не хлеб, а привилегия. Но никаким нужным в хозяйстве ремеслом сидха не владеет, а использовать богиню на подхвате да побегушках приемный отец всё-таки не смел. Дерётся хорошо, но не вышибалой же пристраивать? Опять же, до полного восстановления костей, по словам врача, должно пройти несколько лет. Зато, припомнил Дэффид, у сидхи есть книги и свитки. Грамотный же человек в Камбрии обычно и считал неплохо.
      Так что поступил он просто - заглянул в комнату к старшей и младшей, которая устраивалась на новом месте, да задал Немайн задачу: пересчитать по цене шерсть в овес. Задача была сложная - на пропорцию, а что с римскими, что с валлийскими - буквеными, что с египетскими цифрами делить было нелегко. Без абака, счетов или еще чего-нибудь вроде. Доходило до создания таблиц вроде логарифмических. Потерев руки, Дэффид спустился в зал, и велел Кейру решить ту же задачу на счетной доске. Не договорил условие, в дверях раздалась знакомая простуженная трель: