- Обойдусь палкой. Она обычная. Без волшбы. А твой меч я и поднять не смогу.
      И вот - камни римской дороги в одном шаге. С камней сходить нельзя - поражение и позор. Да и вдоль дороги за перекрёсток отступишь разве на шаг дальше - а там будет заметно. И, если не сдашься, навалятся кучей. Женщине можно жить с репутацией трусихи. А инженеру-богине? Немайн перекинула плед через плечо - для боя удобнее. Мысль использовать его как плащ, для отвлечения противника, и в голову не пришла: итальянскую школу рапиры Сущность не выдала. Да и много ли толку в плаще против рубящего оружия? Сидха приняла основную стойку и сделала шаг. Единственный прямой шаг вперёд, который Клирик намеревался сделать за бой. Правая рука замерла, вытянутая вперёд и вверх, кисть направила палку чуть вниз, чтобы срез оказался напротив глаз врага. Спина выгнута назад, нешироко расставленные ноги чуть согнуты в коленях. Левая рука придерживает длинный подол, хотя это и портит безупречность позиции. Но расстаться с жизнью, запутавшись в собственной одежде, гораздо обиднее, чем из-за не отведённого левой рукой укола. Сидха слегка пританцовывала на месте, ожидая нападения. Викинг спокойно стоял, планировал атаку. Было несколько тактик. Выбрать следовало быстро и без ошибки.
      Норманн никогда не смотрел палку как на серьёзное оружие. И особенно - оружие поединка. Теперь приходилось. Дистанция угрозы - дальше, чем у меча и топора. Они с братом не видели опасности до удара. Но главное - вес. Палка гораздо легче. А значит, быстрее. И этим замечательно превосходит копье и шест. Палка позволяет попадать по противнику почти с гарантией. И пусть поначалу последствия могут казаться слабыми - лучше попадать слабо, чем никак.
      Начало схватки Кейру понравилось. Варвара подвел меч, добрый северный клинок. Длинный, тяжелый. Стоило мечу взлететь вверх, Немайн рванулась вбок и вперед. Шагов Кейр не разглядел, сидха словно летела по воздуху, и за её спиной вилось знамя Вилис-Кэдманов! Это было прекрасно, тем более, что при замахе викинг открылся в достаточной степени, чтобы получить удар по ребрам - и сразу, вслед за этим, по кончику меча, по плоской стороне. Немайн била без замаха, одной рукой, но на её стороне были упругость железа и вязкость дерева: меч, как лосось через пороги, выскочил из рук викинга. Тот в ответ метнул щит. Сидха отпрыгнула назад и вбок - позднее Клирик счёл это ошибкой, уходить следовало только вбок - и клинок снова оказался в руках норманна. В обеих. Не помогло - меч зазвенел по брусчатке мгновением позже. Без щита шансов у викинга не было никаких. Разве схватиться в рукопашную. Немайн двигалась не быстрее. Но реагировала - молниеносно. А потому варварский вождь уворачивался и закрывался, как мог. Не подставлял суставы. Терпел колотушки. И ждал ошибки.
      Со временем и сидха стала осторожней. Палка теперь направлялась одной кистью, удары получались слабыми - но они попадали, и попадали точно. Впрочем, же стеганый поддоспешник, который викинг, в отличие от кольчуги, и не подумал снимать, неплохо гасил удары. Теперь, оставшись без меча и щита, но просчитав противницу, он чувствовал себя вполне уверенно. И начал просчитывать, как именно победить. Наказать ушастую девку за брата да за колотушки, заработать славу. Потому и терпел редеющие взбучки. Хотя схватить палку мог уже несколько раз. Но обезоруженная ведьма могла от отчаяния начать колдовать, что куда непредсказуемее палки. И опасно не только для него.
      У Немайн нашлись свои проблемы. Норманнов много, и не очевидно, что их удержит честь убитого вождя. Что, если толпой навалятся? Потому бой нужно закончить, победой - но не убив и не особенно унизив противника. Но как? Клирик надеялся, что решение придёт раньше, чем кончатся силы. А потому крабье кружение продолжалось!
      Это напоминало перепляс. Викинг стоит, ставит блоки и изредка получает тумаки. Сидха при малейших намёках на атаку скачет белкой, и её пяткам приходится немногим легче, чем тем местам на теле викинга, до которых она дотянулась! Оба бойца воздерживаются от решительной атаки, хотя рефлексы гонят вперёд. Викинг сдерживается, опасаясь вылететь за "ринг", и немножко - колдовства. Клирика гонят в ближний бой навыки испанского мечника. Это же так просто: дорезать обезоруженного противника. Еще можно задушить. Или - сломать шею. А лучше - спину. Клирик успешно давил провокации на уровне мышечных импульсов, но в мозгу возникали мгновенные яркие картинки грязных приемов боевой борьбы. С двухметровым детинушкой в панцире железном в главной роли. При попытке подставить на его место эльфийку, получалось смешно. Настолько, что Немайн начала улыбаться. Сначала дрогнули уголки губ. Потом показались белые зубки. Островатые для нормального человека.
      Бой длился. Минуты? Часы? Свои болельщики противнику помогли - с травки метнули новый щит. По правилам. Иначе и меч бы подбросили. Но - нет. Видимо потому, что меч лежал на дороге, а щит улетел на траву и норманн не мог поднять его, не признав поражения. Поимка щита стоила викингу равновесия и пары пропущенных ударов - но круглый щит с железным умбоном того стоил. Хорошая защита - и оружие получше голых рук. Клирик времени не чувствовал, но знал: силы заканчиваются. Ресурс на нуле. Еще минута, две - и мышцы откажут. Или лопнет сердце. И, когда среди калейдоскопа полупрозрачных миражей мелькнул приём, требующий не столько силы, сколько ловкости и расчёта - поставил на него. Обычно проделывают в перчатках? Что ж, лучше порезаться, чем умереть. Абсолютная память вела ноги сидхи по кругу, ей не нужно было видеть камни мостовой даже боковым зрением. Шаг, полшага... За секунду до победы сидха выдала себя. И без того зловещая улыбка перешла в оскал. Изрядно добавивший викингу прыти. Тот понял - время на принятие решения уходит. Видывал подобные гримасы. Хороший воин не всегда способен сдержать в себе зверя. Но не медведь же и не волк глядел через заиндевевшие глаза бешеной девки! Усталый танец ушастой снова стал ровным и непонятно целенаправленным. Грациозная, завораживающая, аристократически нарочитая неуклюжесть движения, семенящая припрыжка боковых шагов, подвижная спина, всё казалось странно знакомым... Викинг решил атаковать, пока зверь не вырвался на волю. И, когда рыжая вдруг споткнулась и неуклюже завалилась на бок, бросился вперед.
      Он успел. Бессильно стукнула по булыжникам палка. Удар щитом, удивительно тяжёлое тело ушастой девицы отлетает к краю дороги... Один пинок - и победа! Но странно чешется шея, а по глазам хлещет мутный от боли и торжества взгляд зверя. Умнейшего в Скандинавии. Считая человека и богов. Даже Локи не всегда мог перехитрить росомаху. Зверя, не теряющего голову ни в смертельных объятиях расщепленного дерева, ни от писка щенков за спиной.
      Кейр, наблюдая поединок, удивлялся, почему сидха так долго возится. Ясно же показала, выйдя на варваров с палкой, что намерена их разогнать, как шелудивых псов. Но, вместо того, чтобы быстро прикончить предводителя, устроила какой-то ритуал. А потом оступилась... Или сделала вид.
      Когда варвар бросился в атаку, с земли, подброшенный ударом ноги, взлетел его меч. Схваченный сидхой обеими руками за лезвие, так что длина оказалась как у доброго римского гладиуса, коснулся кожи хозяина между нащёчником шлема и кольчугой, оставив кровоточащую царапину.
      - Прыжок лосося! - Кейр, держа лук наготове, даже кулаком по стене стукнуть не мог, но уж кричать-то ему ничто не мешало, - Прыжок лосося!
      Сам он легендарного приёма не видел. Да и никто, кроме соратников богатыря, точно не знал, как знаменитый прием "прыжок лосося" исполнял Кухулин. Метнуть ногой из-под воды копьё на половину стадия? Невозможно. А вот себе в руку... Вполне вероятно, что вдаль отправлял внезапно появлявшееся из ниоткуда копьё великий ирландец уже рукой.
      Когда Немайн отбросила палку и взялась за настоящее оружие - это был миг восторга. Высший миг. Потом произошло странное - сидха почему-то не стала уворачиваться от удара щитом, напротив, метнулась навстречу. И, отброшенная, замерла - кочка на поле, не человек. Вздох изумления и боли пронёсся по стенам города. Неужели убита? Так могло, не должно было быть! Победитель богини между тем потрогал шею. Долго смотрел на ладонь. Вокруг столпились его люди. Варвар как-то лениво влез в кольчугу, напялил героический шлем и двинулся прочь, откуда пришёл.
      Немайн всё-таки что-то сделала с варварами! Какое-то сидховское колдовство, в котором, как уверяла, была полным ничтожеством. И вот - поредевшая армия налётчиков, съёжившаяся до банды, понуро уходила от Кер-Мирддина, не требуя денег и не зажигая предместье.
      Норманны признали в девице оборотня. Такое "колдовство" обычаями хольмганга дозволялось, в праве поединка берсерку никто отказать не мог. Почему должно было лишать его росомаху? Кровь на шее дружина заметила сразу, и вождь ещё торжествовал, когда ему указали на ошибку. Потом, когда велел уходить - ворчали, но понимали. В сознании была ушастая или нет, насколько покалечена - дело десятое, главное - осталась на перекрёстке, и пустила первую кровь. По обычаю, это победа. В другое время можно бы и оспорить результат, но вождь не мог вести себя неблагородно - после того, как его победили, лишь обозначив смертельный удар. Это получалось бы настолько против чести, что род оказался бы замаран на поколения. И викинги ушли. Неторопливо, собрав лёгких раненых, и добив тяжёлых.
      Неспешность вышла им боком. Не прошло и часа, Кейр услышал далекие крики фанфар: королевская кавалерия шла в бой. И не нужно было видеть поля боя, чтобы определить, что на нём происходит. Сигнал, знаменосец под знаменем с драконом вылетает вперёд, рыцари короля Гулидиена натягивают луки, мчатся мимо сбивших строй врагов, стреляют, отворачивают прочь. На тетивы ложатся новые стрелы. Кантабрийский круг: ливень стрел, неудобная цель. Круглые щиты варваров, удобные в рукопашной и при абордаже, не позволяют поймать все стрелы. Норманны уходили к болоту, щерясь копьями, огрызаясь из собственных луков. Удивительно точно. Ржали раненые лошади, валились из сёдел бездоспешные всадники, но шестикратный перевес сказывается быстро. Погиб один рыцарь... и десять лошадей. Да и немногих раненых валлийцев была надежда выходить.
      Норманнам большинство попаданий пришлось в ноги, так что отобрать пару раненых для допроса труда не составило. Прочих раненых разъярённые потерями валлийцы докололи копьями, сверху вниз, как Георгий змея. Гордясь победой, под фанфары двинулись к городу.
      Когда победители поравнялись с предместьями, западные ворота распахнулись, и ополчение хлынуло наружу: собирать трофеи и убирать тела. Тогда Кейр оставил пост и метнулся к дверям - но было поздно. Брат Марк успел первым. Всего несколько слов, и король решительно кивнул.
      - Верно. Господа, пленных у нас достаточно, варваров, если кто жив - добить. А женщину из холмов - в железа!
      - Посеребренные, - уточнил монах.
      - А где их взять?
      - Тогда сразу забить камнями.
      Гулидиен бросил взгляд на фигурку - сидхи? Богини? Ведьмы? Той, с которой он старательно избегал встречаться почти месяц. Не знал, что делать, о чём говорить. Следить, конечно, поручил. Потом она ушла. Выходит, вернулась? И защитила город. Вопрос - что и каким силам она обещала за спасение Кер-Мирддина. Не выйдет ли такое спасение боком. Но, что бы там ни пели бродячие барды, Немайн не бьёт в спину своим!
      - В моей стране, брат Марк, без следствия не казнят никого. Запомни это. К тому же речь вообще не может идти о казни. Только о церковном наказании. Поскольку, даже если названная тобой ведьмой и колдовала, то не во вред добрым христианам.
 
      В течение суток Немайн представляла собой дышащий труп. Куклу. А вокруг происходило интересное. А пересказали не всё. А то, что пересказали - изложили в дюжине вариантов. Клирику более всего понравилась история, рассказанная Брианой. Которая начиналась с довольно неаппетитных медицинских подробностей. Военные забавы - страда врача. Амвросию Аркиатру работы досталось больше всех. Шесть ампутаций. Очистка ран, бесконечные швы. А на сладкое - вскрытия. Если бы не печаль по убитым и покалеченным соседям, врач был бы счастлив. Давненько не выпадало такой практики! В конце концов, подобное упражнение на долю средневековых врачей выпадало нечасто. Добрых христиан, даже после смерти, расчленять было нельзя. Преступников карали даже не трибуналы, а короли единолично, их-то было не меньше на душу, чем судей в будущие века. Отрубание же головы с натыканием на пику для всеобщего обозрения делало констатацию смерти ненужным фарсом, и врачу о казни попросту не сообщали. Но язычники-разбойники, которые сами пришли... Подарок, да и только!
      Бриана вызвалась помогать. Заявила, что собирается быть военным врачом и должна привыкать к виду внутренностей и крови. Отец сперва её прогнал. А после позвал обратно и извинился. Вспомнил, что других учеников у него пока нет. Так пусть уж дочь и хирургию осваивает... И остался доволен. Бриана - тоже. По крайней мере, тем, что в обморок ни разу не грохнулась.
      Когда солнечный свет окончательно угас и копаться в мёртвом пришлось в адских отсветах факелов, раздались вопли волынки. Бриана, которой стало скучно, с радостью утёрла руки и отправилась разузнать, в чём дело. Просто так среди ночи на волынке не играют. Уж больно штраф большой.
      Дэффид и Глэдис Вилис-Кэдман явились пополуночи к королевским дверям в восьми вооруженных до зубов лицах, завернутых в пледы одинаковой расцветки. Алые льняные рубахи, белые штаны - парадный наряд камбрийских воинов. Впрочем, огонь факелов залил их одной краской. Воротная стража, что примечательно, пропустила щетинящуюся копьями процессию в город без разговора. В руках у одного из воинов была волынка.
      Дэффид отмахнул, и волынщик затянул пронзительную мелодию "Знамя на плечах". Если же о мелодии для камбрийской волынки говорят, что она пронзительна - значит, свиньи, когда их режут, визжат тише и мелодичнее. Так что появление через две минуты на крыльце деревянного дворца самого короля Гулидиена было триумфом выдержки. При короле, само собой, имелось полдюжины рыцарей. Со сна. То есть - без кольчуг, в одних рубахах, зато с луками в руках и мечами на бёдрах.
      - Ну и чего тебе надо, Дэффид? - спросил король, ковыряя оглохшие уши, - Я уважаю тебя и твой клан, при отце вы славно повоевали... Ты знаешь, что я тебя всегда выслушаю. И зачем вот так, среди ночи? Что за дело не терпит до утра?
      Вокруг понемногу собиралась толпа. Волынка означала вызов. А то и мятеж. После боя с норманнами городу было не до праздного любопытства, зато ополчение поднялось на ноги почти всё. Люди становились поодаль - за Дэффидом и его отрядом. И получались как бы против короля.
      - Дело о похищении свободной женщины клана Вилис-Кэдманов! - толпа зашумела. Общество, которое недавно переросло ритуальное похищение невест, подобных преступлений не прощало.
      - Кем? - король устало потер лоб. Мало того, что полдня скакал, едва не застал пожарище вместо столицы, потом - сражался, и вот - пожалуйста! Заботы, как селедка, косяками.
      - Тобой, Гулидиен ап Ноуи МакДэсси! В тебе, верно, взыграла кровь ирландцев-предков? Пусть! Но похищение девы, иначе, чем для женитьбы - оскорбление клану!
      - Да что за глупости! Никого я не похищал!
      - Не отпирайся. Весь город видел, как ты велел схватить Немайн верх Ллуд Шайло-О'Кэдман. И как твоя стража принесла её в этот дом!
      - Уфф, - выдохнул Гулидиен и присел на крыльцо, - вижу, разговор будет долгим.
      - Ты ошибаешься, король. Короткой будет наша беседа! Вилис-Кэдманы - вольные люди, и ничто не способно поднять на бунт вольного человека вернее, чем бесчестье женщины его клана!
      - Мой король, - сказал один из рыцарей, масляные блики факелов плясали на его лице, - я не разглядел родовых цветов на деве, которую отнес в узилище. Видимо, плед почернел от крови врагов и посерел от пыли битвы. Я Вилис-Кэдман, и если б я смог различить узор, я не стал бы выполнять приказ. Но я хочу знать: эта леди, она состоит в клане только в силу законов гостеприимства?
      - Нет, - сообщил Дэффид, - в силу пролитой крови и приёмного родства, согласно её и моей воле. Которую она высказала вчера при дюжине свидетелей, а я, сучий прах, высказываю прямо сейчас! Мужа у неё, по её словам, нет.
      - Но тогда она не верх Ллуд, а верх Дэффид, - рыцарь почесал подбородок, - и не О'Кэдман, а Вилис-Кэдман. Король наш, конечно, ирландец - но это не повод менять фамилии и обычаи. У нас в клан принимают только через усыновление, а родных и приёмных детей не различают.
      - Выходит так, - согласился возмутитель спокойствия, - только ставить свое имя поперед великого сидха... - задумался, подыскивая слово, - Неуютно, вот. Даже мне.
      Рыцарь пожал плечами. Взялся - дюж. Учить сидху жизни среди людей, обычаям клана, следить за её поведением теперь забота Дэффида.
      - Тогда, мой король, я вынужден встать рядом с братьями, во имя чести моей сестры Немайн верх Дэффид, - заявил он и перешел к компании Вилис-Кэдманов. Король запоздало кивнул ему в спину, громко прокашлялся.
      - Женщина холмов, именовавшая себя Немайн верх Ллуд, - провозгласил Гулидиен, когда внимание обратилось на него, - взята под стражу со всем возможным почётом. Она одолела врагов королевства, но - нечеловеческим образом. Выжившие разбойники уверяют, что она - оборотень. Брат Марк уверяет, что она ведьма. Он доказывает это событием, которое видела половина городского ополчения - а именно, уходом варваров после проигранного Немайн поединка. Брат Марк подозревает, что женщина холмов что-то сделала с их разумом, лишив варваров данной Господом свободной воли, и настаивает на церковном наказании. Что я должен был делать?
      - А что ты намерен делать сейчас?
      - Хотел бы я сказать, что собираюсь спать, - зевнул король, - так ведь не дадите. И думать что-то не получается, после волынки этой. Так что говорите сами, чего хотите.
      - Нашу дочь и сестру назад!
      - Кто из старейшин клана поручится за явку Немайн верх... Дэффид на церковный суд?
      - Сначала заведи церковь, МакДэсси, - хмыкнул Дэффид, - один монах это не церковь. И не судья.
      - К ярмарке прибудет епископ из Рима, - сообщил король, - а если нет, так преосвященный Теодор заявится. Согласно обычаю, он представляет церковь на ярмарочном суде.
      - Я и поручусь, как хозяин заезжего дома и отец, - вздохнул Дэффид, - а теперь, король, верни Вилис-Кэдманам дочь и сестру.
      - Ну, с таким поручителем куда я денусь... Велю вернуть, - заключил король, - Стоило меня будить... Утром бы разобрались. Все равно ваша сидха спит.
      - Спит? После моей волынки?
      - Да, наверное, вы и мёртвого разбудите. Сэр Кэррадок, ты её сюда принёс, ты и выведешь, - король встал, принял горделивую позу перед официальным заявлением, и заговорил нараспев, полууставом, - Я возвращаю леди Немайн верх Дэффид Вилис-Кэдман её клану. Клан Вилис-Кэдманов обязуется представить свою дочь и сестру на церковный суд, который состоится на второй неделе ярмарки, в последний день июля. Клан не будет преследовать брата Марка, поскольку он обвинил леди Немайн из побуждений защиты паствы от ведовства, и не нанёс оскорбления.
      - Насчет побуждений мы еще посмотрим, - буркнул Дэффид, - Все равно монах - не священник, толку от него чуть. А мирянам свойственно грешить.
      Немайн висела на руках Кэррадока Вилис-Кэдмана. Нечеловечески острое, бледное до синюшности лицо, умиротворенное, беззащитное и немножко детское. И без того недлинные волосы спутанной массой свисали вниз, открывая стоячие треугольные, подвижные уши хищного зверя.
      - Она что, и правда оборотень? - король растерялся. Сидху-то до сих пор вблизи не видел. Благодушие его сразу куда-то исчезло. Гулидиен насупился.
      - Я, кажется, ясно назвал имя: "Немайн верх Ллуд". Оборотень-ворон, если не врут.
      - Мало ли кто мог назваться именем древних королей...
      Бриана поняла, что мужчины собираются всласть побеседовать. Пришлось вмешаться.
      - Вы что, так и будете её здесь держать? Несите к отцу, быстрее!
      - Почему?
      - Если она не очнулась от волынки... То это не сон и не обморок. И рука висит неправильно! К отцу, немедленно. Я его сейчас разбужу.
      И мелькнула белым пятном в темноте.
      - Благодарю тебя за справедливость и мудрость, мой король, - Глэдис поспешно поклонилась, и Дэффида нагнула, - Прошу простить за поспешно прерванную беседу, но моей младшей дочери нужен врач. Кстати, муж мой - ты был прав, не судьба нам сыновей завести. Восьмерых родила, пятеро выжило - все девки. Приёмыша взять решились - так опять девчонка подвернулась.
      - Ступайте, и не забудьте сообщить своей младшей дочери, - последние два слова Гулидиен выделил, - что у клана Вилис-Кэдманов нет претензий на престол Диведа. Как, отныне, и у сидхи, происходи она прежде от самого Пуйла.
      Мэтр Амвросий пытался отогнать себя от стола, чтобы поспать хоть немного. С утра ожидала уйма работы. Но, услыхав беспокойный стук в ворота, понял - день еще не окончен. Что ж. Такова лекарская доля. Тяжёлые - с ношей - шаги в темноте, при пляшущем свете факелов. Рыцарь с безвольным телом на руках, рядом увлекательно зевает Бриана, Дэффид бурчит:
      - Ну за что мне такое? Родных дочек пять, так теперь еще и приемная...
      - Почему сразу не принесли?
      - Пап, Немайн король арестовал.
      - За спасение предместий? Хм.
      Любопытство - крепче смыкающего глаза сна. Труп со стола... И вытереть, нехорошо после мёртвого. Лишних вон! Женщин тоже. Глэдис тоже касается. Мать? На Дон ты что-то не похожа. Ах, удочерили. Хорошо. Сначала - раны. Царапины. Кровопотери нет. Почему без сознания? Шок? Пульс неровный, быстрый, но сильный. Рука опухла. Вывих? Нет, движется легко. Сломана. Голова: кости целы, след удара, гематома. Возможно сотрясение. Дышит неправильно. Что под платьем? Рёбер - на одну пару меньше, чем у человека, зато ложных больше. Следов ампутации нет. Лёгкие не повреждены - уже хорошо. И хорошо, что больная не в сознании - проще правильно соединить обломки костей. Наложить повязки и шины. Очень интересно произвести дальнейший осмотр - но лишние шевеления при сотрясении мозга не показаны. Да и Глэдис присматривает, чтобы лекарь не мучил её новую девочку из чистого любопытства. Уж ей-то уход за ранеными не в новинку. Выход к беспокойной родне - хотя у них-то сегодня счастье: все живы. И даже прибавились.
      - Оглушена. Перелом. Ушибы. Переутомление. Жить будет. Надо бы не ворошить, но у меня сейчас нет места. Придется нести к вам - и поосторожнее. Кстати, варвар её очень вовремя приложил. Боюсь, не потеряй Немайн сознание - умерла б в следующей схватке. Не от оружия врага. Сама по себе. От усталости. Так что - пусть полежит. Хотя бы недельку. Хотя - эта не усидит. Ну хоть напрягаться не давайте, занятие какое-нибудь полегче подберите. Следите, чтобы ела побольше.
      И мэтр Амвросий наконец отправился спать.
      К утру забытье Немайн перешло в глубокий сон. Заглянула Бриана, велела ни в коем случае не будить. Узнал бы Клирик - убил бы. Ему пришлось заново пережить во сне эпизод, который всегда хотелось забыть. Клирик всегда ненавидел свои немногие поражения - а они были неизбежны при работе "главного пожарника" корпорации. Слишком часто последний резерв вводили в дело тогда, когда о спасении ситуации речь вести уже не приходилось...
      Дамбу должно было прорвать. Вода уже сочилась через основание, вымывая грунт. При первом взгляде Клирик отвёл ей до разрушения два часа, но - ошибся.
      - Эвакуируйте рабочих.
      - Но мы уже почти...
      И ведь прав. Дизельные копры лупят, как тяжёлая артиллерия, вбивая опоры контрфорсов в потрескавшийся от суши грунт. Гравийное тело сформировано, и карьерные самосвалы вываливают песок на вторую линию борьбы с наводнением. Стальные и деревянные щиты подпирают эту массу. Но без контрфорсов всё рухнет под первым же натиском водяной стены. Чтобы закончить контрфорсы, нужен час. А внешняя дамба сдохнет через пятнадцать минут.
      И это не простое "нет спасения - нет вознаграждения" - вместе с рудником клиента придётся бросить собственное оборудование.
      - У нас есть вертолёты.
      - Пусть прогреют двигатели. Первыми снимайте людей с участков шесть-альфа, шесть-браво, пять-зулу. Там точно не успеть.
      - Мои люди согласны рискнуть.
      И когда он успел их спросить? Не важно.
      - Речь не о риске. И припомните сумму неустойки на случай оспаривания моих рекомендаций.
      - Дело не в этом. Рудник продолжает добычу.
      Этого не должно быть - Клирик знал точно. Даже помнил, как было - не во сне: падающая плотина, прыгающие оранжевыми пингвинами в потоке "Катерпиллеры", над головой - неслышный на фоне катастрофы вертолётный винт. Полтора миллиарда убытков - и ни одного погибшего. Но - сон внёс поправки.
      Струи, текущие сквозь дамбу, превратились в фонтаны. Паводок обеспеченности в одну десятую процента. Если попросту - такое бывает раз в тысячу лет. Катастрофа - только не такая быстрая, как землетрясение.
      - Почему не эвакуирован?
      - Собирались. Но, когда узнали, кого прислали главой аварийной миссии... У вас репутация волшебника.
      - Но не бога. Снимайте людей с групп участков пять, шесть, два. Вношу небольшое изменение - мы с вами остаемся здесь до конца. И попробуйте вытащить из-под земли столько людей, сколько успеете.
      - Зачем?
      - Вдруг дамба простоит дольше, чем должна бы... И ещё - приказываю заложить заряды подрыва в сегменты четыре, семь, десять, пятнадцать.
      Грохот, визг, пыль закрывает палящее солнце. Сухо... Пока. Купить время... Допустим, новую дамбу рассмотрим как временную.
      - Приказываю подпереть тело плотины самосвалами с полной загрузкой. Водителей - эвакуировать по исполнении приказа.
      Может быть, это приостановит её гибель. Идея, конечно, бредовая. Минуты. Фонтаны превращаются в реки.
      - Общая эвакуация. Что с рудником?
      - Не успеваем...
      Реки вырывают куски из тела старой дамбы. Разлив не остановить. Но - хотя бы удар? Стена воды рвётся вперёд. Впрочем, передовой волнобой, хоть и импровизированный, существует. И почти достроен. Бурая волна качается, словно подрубленная. За спиной шум винтов последних машин. Упала! Начала расти вновь, но поздно, поздно - давление нарастает пусть и рывками, но не одним титаническим ударом. Плотина держит. Пока. Высота водного слоя перед запрудой нарастает.
      Поворот рукоятки - и единственный готовый до конца сегмент взлетает на воздух. Между крепкими подпорами - которые не дали ворвавшемуся потоку разворотить всё тело плотины.
      Теперь высота слоя воды перед плотиной нарастала медленнее. И всё-таки слишком быстро. Пришлось поднять на воздух ещё три сегмента. Все разом - пока не оборвало провода.
      Надежда не оправдалась - недостроенные контрфорсы динамической нагрузки не выдержали. Плотина рухнула по всей длине - и ревущая волна, недовольная тем, что её посмели задержать, обрушилась на диспетчерскую рубку, хрустально брызнули стёкла...
      Но Немайн хотя бы лежала себе пластом, и никаких особых забот от приемного отца не требовала. Зато под вечер в заезжий дом изволил заявиться сэр Кэррадок. Спросил пива, примостился у стойки и начал сверлить Дэффида хмурым взглядом исподлобья.
      - Глазом дырку на мне не протрешь, - заметил Дэффид, - пробовали и чем посерьезнее - не получалось.
      - Мне надо перед ней извиниться.
      Перед кем - объяснять не стал. И так было ясно.
      - За что?
      - Сам не знаю. Вру. Знаю... Только быстро надо. Пусть снимет! Амвросий себе смеется... Ну так он врач, а не колдун.
      - А теперь тихо. И понятно.
      Рыцарь взвился.
      - А мне понятно, да? Мне понятно? Если лицо твоей сидхи перед глазами - всё время? Я вот тебя сейчас через неё вижу, понятно теперь? И жалко её очень и еще что-то. Не знаю. Позови, а?
      - Так спит же! И Амвросий велел не будить.
      Кэррадок потух и уткнулся в кружку.
      - Спит, - пробормотал, - спит. А если это нужно быстро снимать? Вон, Кейра твоего после отвара травного не смогли отворотить. А тут сила богини.
      - Так ты что, влюбился в Немайн, что ли? - улыбнулся Дэффид. Но рыцарь остался мрачен.
      - Я не влюбился - я одержим, - сообщил он, - и я знаю, что говорю. На мне с детства лежит сидховское проклятие. Я обычно молчу о нём, но из-за него на меня упало второе! Я не виноват, что не рассмотрел нашу расцветку. Видишь ли... Я не различаю цвета. Точнее, различаю, но совсем другие. И если бы они просто перепутались! Привык бы называть синий жёлтым, и всё. Наверное, и не знал бы о проклятии. Но меня заговорили хитрей! Например, для всех красный и зелёный - два разных цвета. Для меня - один! И голубой я путаю с розовым... Сам знаешь - стоит человеку увидеть сидху - и он пропал. Просто увидеть. Немайн, верно, закрывается, образ свой корёжит. А я увидел - настоящую.
      - Постой, постой. Её много видел. Весь город. Да и в холмах многие...
      - Именно. Видели... Слышал, как сидху женщины за глаза честили до вчера? "Закат над рекой". Присмотрись к сидхе. Лицо у неё не просто красивое - совершенное. Без изъяна и намёка на изъян. У человеческих женщин таких не бывает. Но цвет - цвет вас отпугивает. Она его на себя наложила. А я вижу другой. Настоящий. Не рыжее с синим, а золотое с белым. То, что является золотым с белым для всех... Я это увидел. И не понял сначала, что произошло. А настоящую сидху нельзя видеть - и не полюбить.
      - Немайн была без сознания. Любые чары бы спали. И вообще, больше слушай завистливых баб. Моя младшая дочь - красавица, подстать остальным пяти. А извиняться - это можно. Но - когда придёт в себя.
      Дэффид хмыкнул, вспомнив рецепт от Немайн: пяток лет супружеской жизни, и как рукой снимет. У него с Глэдис, кстати, так и не сняло. С годами страсть заменило спокойное счастье... Рыцаря было жаль. Так и остался сидеть и мрачно зыркать по сторонам. Впрочем, немногие посетители этого вечера глушили пивом впечатления от налёта, да поминали погибших. Каждый второй похоронил кого-то из родни или друзей. Языческим весельем тризны - не баловались. Смотрели больше насквозь, да в себя.
      Сверху заявились Глэдис и Бриана, вокруг немедленно собралась большая и прекрасная половина Дэффидова семейства, начала ахать и хихикать. Кейр, само собой, оттер от компании Туллу, быстренько, с уха на ухо, допросил, и важно протопал за стойку к тестю.