Короткая судорога кровати заставила проснуться. Я сел, коснулся сенсора, заставляя упругую поверхность замереть.

Никак не могу до конца привыкнуть к утреннему вибромассажу. Понимаю, что тонизирует и стимулирует мышечную деятельность, но все равно неприятно. Уж лучше как в детстве – пробуждение под нехитрый однообразный мотив. Дома, на Радоре, у меня обычный музыкальный будильник. Старенький, подаренный еще в детстве. С собранными тогда же девяносто девятью композициями. Смешные предпочтения подростка: шум морей, на берегах которых никогда не бывал, верещание элианской зверушки, записанное в городском зоопарке, и немелодичное шипение дзортианина, желающего беззаботного дня.

Будильник остался там, где ему место. В родном мире. А на чужом перевалочном пункте – другая жизнь. Здесь должна быть функциональная и полезная для здоровья кровать с утренним вибромассажем.

Я прошел в блок общей гигиены и проделал ряд утренних процедур. Чуть дольше обычного постоял под душем. Обыкновенным душем с несколькими температурными режимами и точечным водным массажем. Еще сотню арков назад подобное казалось бездумным, немыслимым расточительством: обыкновенный душ – на орбитальном объекте! Но это было сотню арков назад, а сейчас – привычное явление не только здесь, но и на наших радорианских станциях.

Выйдя из кабины, я чуть задержался у зеркала. Машинально коснулся широкого темно-розового пятна на груди. Регенерировавшая кожа пока не желала принимать привычный цвет. Впрочем, дело времени.

Я несколько раз наклонился, проделал обычную утреннюю разминку. Тело восстановилось полностью. Легкие болезненные уколы, преследовавшие первые дни после лечения, стихли окончательно.

Покончив с упражнениями, я вернулся в душ. Обычно на двойное посещение не хватало времени, но со вчерашнего дня я в отпуске. Пусть пока формально.

Возвращение на станцию нельзя было назвать триумфальным. Никто не упрекнул нас в непрофессионализме, не критиковал за принятые на ходу решения. Мы сделали то, что должны были сделать. И найти просчеты в наших действиях было не так легко. Но… Погибла почти треть активного состава. Нас видели на Эроне, тела бойцов остались на элианской станции. В другой ситуации подобное можно было бы считать крахом. А на этот раз… Разве в тех условиях могло сложиться иначе? Если бы мне вновь предстояло решать, атаковать или нет элианскую станцию, уже зная исход, зная, сколько радориан погибнет из-за бессмысленного инопланетника, пошел бы я на это? Ответ известен: пошел бы, даже зная, что погибну сам. Корректоры… Как они связывают жизнь чужака и возможную гибель Радора? Еще один безответный вопрос.

С инопланетником мы почти не общались. После разговора в восстановительной камере он демонстративно меня игнорировал. Отчеты сдал почти в срок, материал изложил на удивление четко: обычно его путаные доклады приходилось приводить в соответствие с установленной формой.

Рассказ чужака мало что прояснил. Как и мнемозапись. Вообще мнемограф, сколько ни пытались его настроить, снимал мыслеобразы инопланетника нечетко.

Я несколько раз прочитал описание захвата землянина на Эроне, полностью реконструировал схему и последовательность действий. Просто для себя.

Чужак действовал хорошо. Очень хорошо для его уровня. Тем более удивляло, насколько нелепо и наивно он строил диалог с допрашивавшим его элианином. Вернее, совсем не строил. Болтал, что приходило в голову. Дурак. Повезло, что элиане не успели заняться им всерьез.

После отчетного периода, сбора всех материалов и переправки их на Радор я, как и все члены группы, получил право на полутораарковый отдых. Обычно в таких случаях мы покидали станцию, и я бы не удивился, если б на родине сочли мое возвращение к Корректорам нецелесообразным. В каком-то смысле даже ждал замены. Оперативнику с моим нынешним опытом найдутся дела и у нас; хватит защищать интересы чужаков, пусть это отчасти выгодно и Радору.

Однако присылать за нами транспорт не спешили. Отдохнуть же и полностью расслабиться на станции было невозможно. Не приспособлена она для этого.

Просмотрев последние новости и не обнаружив ничего примечательного, я решил посвятить сегодняшний день самообразованию. Обязанности координатора серьезно мешали заниматься чем-либо, не связанным со специальностью, и в отпущенный мне на отдых период я собирался, пусть частично, восстановить многочисленные пробелы. Персональный аналитмодуль… личная библиотека… архитектура Радора… северный… Уником вяло впился в запястье – вызов со средним приоритетом.

– Кэлеон. – Я едва удержался от ставшего привычным «координатор».

– Доброго утра… великий. – Дышал землянин тяжело, будто занимался разгрузкой транспортника вручную.

– Слушаю. – В этот раз попытка инопланетника придать речи юмористический окрас сразу вызвала раздражение.

– Хочу с тобой посоветоваться по важному вопросу.

– Слушаю.

– Не, это долгий разговор. – Землянин наконец отдышался. – Тебе тоже интересно будет.

– Землянин, я не обязан тратить на тебя время. Временно я…

– Да знаю, знаю, в отпуске. – В голосе чужака звучала наигранная веселость. – Но поверь, эта беседа стоит потраченного на нее времени. Честно, не пожалеешь.

Я выдержал короткую паузу:

– Хорошо. Обзорная площадка на верхнем ярусе…

– …в радорианском секторе. Знаю-знаю. Давно хотел посмотреть. – Мне показалось, что веселость стала искренней. – Через сто тактов устроит?

– Да.

– Тогда отбой. Не опаздывай, – добавил инопланетник с непонятной интонацией. Словно в чем-то меня обвинял.

– Отбой. – Я разорвал соединение.

Странная для чужака просьба. Неожиданная. И его готовность идти в наш сектор для разговора неожиданна не менее. Я почувствовал легкое любопытство.

Однако до разговора оставалась сотня тактов. И пока можно было сосредоточиться на архитектурном каталоге.

– Замечательное место, – вместо приветствия пробормотал землянин. Он облокотился на защитный обруч, опоясывавший смотровую площадку, и разглядывал панораму за окном.

Оделся чужак странно: в узкие плотные штаны и вязаную нательную рубаху. Синее с белым. Одежда была сработана небрежно и явно нефункционально. По-видимому, инопланетник привез ее из родного мира, но по какой-то причине ранее не решался носить.

– Этот костюм используется на твоей планете для официальных встреч?

– Джинсы с кофтой? – Землянин некоторое время разглядывал одежду, будто вдруг удивился собственному выбору. – Нет, скорее наоборот. Что-то меня потянуло назад, к корням. Хватит этих ваших космических заморочек. Проще надо. В конце концов, мы тоже кое на что годимся.

– Ты об этом хотел поговорить? – Я никак не мог понять настроя инопланетника. Как мне показалось, он пребывал в легком смятении.

– В каком-то смысле и об этом тоже. Но главное в другом. – Землянин выразительно ткнул пальцем в потолок. – Может, все-таки пойдем куда-нибудь, где можно присесть?

– Землянин, ты можешь разговаривать нормально? Без кривляний и пустой болтовни? Говори, что считаешь нужным, здесь. Нам никто не мешает.

– Мне нужна твоя помощь. – Инопланетник склонил голову и словно с некоторым сомнением посмотрел на меня. – Вокруг творится что-то непонятное. Я хочу… прошу тебя помочь разобраться.

– Говори, – повторил я. Начинать пустую беседу не было никакого желания, но раз я все равно пришел на встречу, прерывать разговор было глупо. К тому же оставалась надежда найти, пусть случайно, ключ к пониманию событий недавнего прошлого. Что-то важное могло проскользнуть в речи.

– Я общался с Корректорами, – ровно и абсолютно серьезно продолжил землянин. – Полагаю, ты тоже. Иначе чем бы объяснить миротворческую акцию по моему спасению. Скажи, что Корректоры предложили взамен… в обмен на мою жизнь? Какой оказалась цена риска? Цена жизни радориан? Вы же не ставите чужие интересы выше своих, так? Не пойдете на жертвы, тем более такие, ради спасения бесполезного землянина? Так что же кинули Корректоры на другую чашу весов?

– Ты, землянин, все-таки глупец. – Мне стоило определенных усилий скрыть изумление. Удивительная способность делать неправильные выводы из верных посылок. – Ты вызвал меня, чтобы задать этот вопрос?

– Нет, не за этим. – Интонации инопланетника почти не изменились, однако я уловил раздражение. – Но нам будет проще, если мы не станем цепляться за каждое слово и ерничать по поводу и без. Происходящее серьезней, чем ты думаешь. Как бы удивительно это ни звучало, координатор. – Последнее слово чужак произнес с неуместной издевкой.

– Я не…

– Вот и не надо, – перебил землянин. – Ладно, сам угадаю. Корректоры сказали что-то вроде: «Если его не спасти, погибнет твоя цивилизация». Ну или не цивилизация, а, скажем, колонии или столица. Что-то в этом духе, так? А ты, конечно, начал рассуждать: «Чего стоят наши жизни в сравнении с угрозой уничтожения Радора?» Да и времени у вас не было, действовали быстро, и все такое… Ты после той мясорубки вспоминал произошедшее, обдумывал ситуацию?

– Да. – Слова землянина вызвали легкое неудовольствие без видимой причины.

– И? Ничего странным не показалось? Ведь бред же совершеннейший! Вы, суперкоманда боевиков, посылаетесь на самоубийственное задание, противоречащее вашему… э… естественному поведению. Посылаетесь неведомо кем, без всякой мотивировки. Корректоры им, видите ли, сказали… Да мало ли кто что ляпнет! А если бы они сообщили, что в случае моей гибели белое станет черным, вы бы все равно поскакали с шашками наголо? Держу пари, никаких доказательств темного будущего вам не представили. Наболтали чего-то, и вы вперед, в штыковую! А ведь полный корабль радориан был. И аналитики, и куча оперативников со стажем! И ни у кого никаких сомнений не возникло. Удивительно, не правда ли?

– Землянин, ты не понимаешь, о чем говоришь. – Слушать чужака становилось все неприятнее. Его категоричные заявления были сумбурными и нелогичными. – Твои мысли ошибочны. Неверны в корне. Ты экстраполируешь собственную извращенную логику на нас.

– Понятно. – Землянин старательно изобразил тоску. – Значит, ты тоже измененный. Где б найти кого с незамутненным сознанием… – Он оглядел пустую смотровую площадку, снова уставился на меня. – «Измененный» – мой термин. Я пока не могу понять, как Корректоры это делают, но делают точно. Суть в том, что они каким-то образом перестраивают систему ценностей индивида. Я сначала думал, просто зомбируют через свои пси-штучки, но, похоже, нет. Не до конца еще разобрался… – Инопланетник сбился, потом продолжил: – Короче, ты начинаешь считать естественными вещи, которые раньше показались бы абсурдными. Например, ты всю жизнь знал, что в холод надо одеваться теплее. А потом тебя изменяют, и ты вдруг понимаешь, что минимум один день в арк обязан отходить в холодную погоду в легкой одежде. Нет, ты объяснишь себе, что это связано с какими-нибудь биоритмами и прочей пользой для здоровья, только сути-то оно не меняет. То, что раньше казалось глупым, становится единственно верным. И ты принимаешь сказанное на веру сразу, не требуя никаких доказательств. Соглашаешься, несмотря ни на что. Понимаешь?

– Понимаю. – Мне стало смешно. Скопившийся в отношении инопланетника негатив улетучился. – Твой пример не совсем удачный, но я понял. То есть ты считаешь, что мы пошли на твое освобождение только потому, что Корректоры каким-то образом повлияли на наш образ мышления?

– Да. Так же точно, как в свое время повлияли на мой. Не верю, что решение покинуть родную планету принимал я сам! По меркам Земли я, конечно, молод, тяга к приключениям, уникальный шанс – это все было. Но все равно не верю. Здравый смысл у меня все-таки имеется… Только если тебя и правда изменили, ты к моим словам все равно не прислушаешься, – неожиданно заключил землянин. – Замкнутый круг. Я вот все думаю, элиане, меня захватившие, действовали сами, или их тоже кто-то изменял? – Чужак вопросительно посмотрел на меня.

Я сделал короткое движение плечами. Жест, используемый землянином, когда тот хотел подчеркнуть, что ответ на вопрос ему неизвестен.

– В этом случае, следуя твоей логике, Корректоры не одиноки, и существует минимум еще одна столь же развитая раса. Или они сталкивают элиан с нами по известным лишь им причинам…

– …Или раса Корректоров поделена на группы, борющиеся между собой, – подхватил землянин. – Версий много, координатор. Но я думаю, верна первая. Во Вселенной существует еще одна раса, чьи возможности не уступают возможностям Корректоров. Насчет технологической развитости не уверен…

У вас, на Радоре, насколько проработана теория биологического развития? Возможность существования цивилизации, опирающейся не на технику, а на сверхбыструю эволюцию, биоинженерию… В таком духе?

– Если я тебя правильно понял, вероятность существования подобной цивилизации равна нулю. Я не специалист, но быть специалистом здесь не надо. Это глупость. Неуемная фантазия. В любом случае не представляю цивилизацию, в развитии не уступающую Корректорам, активно действующую и при этом никак себя не проявляющую. Рано или поздно мы бы столкнулись с последствиями ее деятельности.

– Да я не настаиваю. – Как ни странно, мои слова не вызвали у землянина никакой реакции. – Так… прикидываю варианты. А с последствиями ее деятельности мы столкнулись на Эроне.

– Такт назад ты говорил, что не уверен, действуют ли элиане под чужим влиянием. Теперь уверенность появилась?

– Я не про элиан. – Землянин мотнул головой. – Помнишь тех зверьков в дзортианских лабораториях? Вроде насекомых? Еще там целые комнаты то ли в паутине, то ли во мху были. Это и есть, как ты сказал, проявление активной жизнедеятельности никому не известной цивилизации в чистом виде. Хочешь – верь, хочешь – нет.

– Меня надо серьезно изменить, чтобы я начал в это верить. – По-моему, замечание соответствовало представлению землянина о юморе.

– А ты скоро сам все увидишь, – как-то странно улыбнулся землянин. – Точных сроков не назову, но почти уверен, что в ближайшие дни отпуск прервут и направят нас на внеочередное спасение мира. Кстати, доля истины в этом есть: мир и правда пора начинать спасать. Полетим мы на планету, названную элианами Кия. Слышал о такой? Особенность этой планеты – пограничное состояние. Есть «наш» космос, где находятся планеты Радора, Элии, Земля, наконец. А есть чужое пространство, куда даже Корректоры боятся соваться. И это чужое пространство все глубже вгрызается в нашу зону. Кия – одна из планет, которая уже находится под чужим влиянием, но это влияние не настолько сильно, чтобы с ним нельзя было бороться. Примерно так.

– Землянин, то, что ты говоришь, – какой-то малоосмысленный набор утверждений. – Больше всего меня удивлял собственный интерес к разговору при полной абсурдности речи чужака. – Какое чужое пространство? Какая связь мнимой сверхцивилизации с лабораториями на Эроне?

– Это я его чужим назвал. Мне сложно объяснить… На Кие разберемся окончательно. В общем, в чужом пространстве пси-фактор по-другому работает. Психосферы, мысли, все искажается. Я пока не уверен, но, похоже, эта неизвестная сверхраса каким-то образом нарушает естественный для нас образ мышления. Корректоры такое тоже умеют – те самые изменения. Но измененные хоть и мыслят порой нелогично, все же остаются собой. В чужом же пространстве меняется все… Нет, Кэл, не смогу сейчас рассказать. На Кие сформулирую точно, сейчас – нет. Возвращаясь же к лабораториям на Эроне – твари, сидевшие в пробирках, как раз и есть маленькие частички этой сверхрасы. Низшие представители фауны. Эта сверхдрянь не состоит из набора индивидов, как мы, вы или элиане. Она практически единый организм. Индивид, оказавшийся в поле ее влияния, очень быстро теряет способность к автономному существованию. Главным образом умственному. Хотя физически тоже изменяется: те уродцы в дзортианских клетках очень и очень отличны от существ, которых можно встретить на любой из ваших, элианских или дзортианских планет. Да и у нас на Земле ничего похожего. Когда эта сверхраса поселяется в очередном мире, она начинает… оптимизировать его, что ли? Видоизменяет биосферу, все элементы. Как из конструктора собирает гигантскую, безумную с нашей точки зрения структуру. Корректоры никогда не выдавали координаты систем с малейшими признаками заражения. Но теперь эта сверхсущность добралась и до известных нам планет. Элия и Дзорт столкнулась с ней первыми. Такие дела, координатор. – Землянин глубоко вздохнул. – И нам предстоит это разгребать.

– Ты опять сумел удивить, землянин. – Инопланетник вызывал смешанное чувство недоумения и любопытства. Как изученный лабораторный зверек, неожиданно проявивший себя с неизвестной ранее стороны. – Но какой реакции ты ждешь от меня? Ты хотел задать вопрос, а вместо него прочел лекцию, смысла в которой не больше, чем в элианских узорах. Откуда у тебя это знание?

– От Корректоров, откуда же еще. – Землянин снова улыбнулся, на этот раз искусственно. Чувствовалось, мое неверие начинало его злить. Хотя я и в самом деле не понимал, какой реакции он от меня ждал. – Мы с Корректорами теперь общаемся за жизнь время от времени. А в элианских узорах, кстати, смысла поболее, чем в большинстве стереоскульптур. Просто на радорианское восприятие они не рассчитаны.