- Я люблю тебя, Салтычиха. Гладко выбритые щеки милиционера напомнили ему груди его жены. А.Скаландис "Три бутылки коньяка" А тогда, тогда на тихом итальянском курорте Дубулти под мерный фон отдыхающего моря, под треск благоуханных поленьев в камине участники Средиземноморского собора пророков и прорицателей сидели, бодрствовали, несмотря на поздний час, и говорили о будущем.
      Утонченный и усталый от волнений дня насущного великий Антонио да Силента, рассматривая сквозь хрустальный бокал водки свои туфли с серебряными пряжками на конце длинных ног, задумчиво изрек:
      - Я думаю, мы переживем сей момент истории.
      - Я тоже заметил, - поддержал его Базилио деи Лацци, - что многим, грубо говоря, большинству обычно удается пережить.
      Долговязый знаменитый пророк из Андалузии Алехандро де Кукумаррия со смаком закусил кусочком белорыбицы и деловито спросил:
      - Ребят, а кого-то, кажется, среди нас не хватает?
      - Хм, - улыбнулся в рыжую бороду Юлиус ван д?р Бур из Претории, конечно же Франчески да Римини и Паоло Малатеста.
      -- Я думаю, они плохо кончат, - перешла на новую тему, но тоже о будущем, Урудзуки Моваши, японская сторонница партеногенеза.
      - Они всегда хорошо кончают, - возразил ей волхв из Саарбрюккена Вольдемар де Вольф.
      А я шел темной дорогой интима. И рука моя снова преодолевала бархатный путь вниз по ее ждущему животу. И ее волшебные руки колдовали в моих чреслах. И каждый волосок отзывался на ее прикосновение. И всякое мое дыхание славило ее. "Любимый мой", - шепталось у нас. - "Любимая". Не было слышно ни шороха, могущего нам помешать, ни звона ножен, могущего отвратить ту минуту, когда мы вновь переплелись ногами. Я вошел языком в улыбку ее губ. Я вошел в нее всей нежной силой своего сладострастия. И так же нежно, так же бережно, так же не нарушая нашей великой гармонии, совсем нехолодный, очень острый, тоньше комариного жала клинок Джанчотто Малатеста вошел в мою кожу под левой лопаткой. С ровным нажимом, направляемый верной рукой, он лишь чуть царапнул ребро и легко погрузился в горячий, кипящий мир моего сердца. Она даже не заметила, что мои губы стали менее чутки. "Тебе хорошо, девочка, моя?" - "Мне так хорошо, так небольно. Я люблю. .."И я еще услышал как, словно поверхность сладкого персика, разошлась под сталью кожа ее божественной груди. Теплая жидкость, черная во тьме, разлилась по нашим животам, выплеснула из-за ключиц. Блаженство омыло наши тела. И когда шпага Джанчотто с треском вонзилась, пригвождая, через простыни в скрипнувший власяной матрас, нас уже там не было.
      Меж скалами, где вихрь благословенный
      Метет извечной страсти карнавал,
      Нас чей-то глас завистливо-смущенный
      Остановить полет из тьмы призвал
      Поэт, что высшего искал ответа
      На тот вопрос, что рок ему задал
      Нам восклицал, скрывая изумленье:
      "Паоло и Франческа, ради Света
      Скажите как вы молите спасенья?
      Я вижу, ваши лица полны счастьем.
      А на моем страданье разлученья.
      Но вы, во тьму несомые ненастьем
      Мне ж к светлой истине ведут пути.
      Но если б это было в вашей власти,
      Хотели б вы за мною вслед идти?"
      И я ответил: "Полное спасенье
      Мы обрели в сплетении сердец.
      Прощай, поэт нас вихря ждет движенье"
      И Данте пал как падает мертвец.
      (Паоло Малатеста "Обретенный рай" ( пер. М.Лозинского).