Золотая судьба

      Ей не хотелось слушать, и она пропустила почти весь разговор, вернувшись к действительности, только когда мужчины, прощаясь, встали.
      Джош и отец уходили вместе. Джош взял Белинду за руку и сказал:
      — Твой дом станет нашим штабом. Каждый из нас будет оставлять здесь сообщение для остальных. Мы приступим к делу рано утром, так что пообещай, что вы с сестрой весь день не выйдете излома. И молись, чтобы мы быстро нашли тело Добера, пока не случилось еще чего-нибудь или пока Пью не догадался, что мы собираемся его арестовать.
      Белинда улыбнулась ему — такой улыбки на лице сестры Аннабел никогда раньше не видела. Прозрение было для нее как пощечина — они влюблены друг в друга! Кроме того, было совершенно очевидно, что они любовники. Но вместо радости за сестру Аннабел почувствовала тоску и обиду.
      Относя чашки на кухню, она услышала, как Дуглас прощается с Белиндой, и ее обида усилилась. Белинде всегда все удается. Теперь из-за нее чуть ли не подрались двое красивых и милых мужчин.
      Когда дверь захлопнулась, Белинда пришла на кухню.
      — Тебе помочь с посудой?
      — Нет, я справлюсь сама, — покачала головой Аннабел.
      Белинда взяла ее за плечи и повернула к себе.
      — Аннабел, что случилось? Ты странно себя ведешь.
      — Нет, ничего. — Аннабел сбросила ее руки. — Думаю, я просто устала. День был такой длинный, и произошло столько событий.
      — Тогда оставь эти тарелки. Закончим завтра утром. Я хочу просмотреть мои снимки и отобрать те, которые стоит отправить в «Леслис уикли». Мне нужно отослать следующую серию с завтрашней почтой.
      — Нет, я все доделаю. Здесь, в кухне, так мило и спокойно, а мне нужно подумать.
      Белинда уже выходила из кухни и вдруг остановилась.
      — Аннабел, ты помнишь тот снимок, что я сделала на Чилкутской дороге во время схода лавины?
      Аннабел на секунду задумалась.
      — Да, ты его проявила одним из первых.
      — Точно. Я помню, что он был, но уже давно не могу его нигде найти, хотя обыскала все. Последний раз я его видела, когда просматривала первые отпечатки. В тот день… — Ее лицо вспыхнуло. — Ладно, это не имеет особого значения. Я всегда могу отпечатать еще один.
      Вдруг кто-то постучал в дверь.
      — Я открою, — сказала Аннабел.
      — Не снимай цепочки! И не впускай никого, пока не увидишь, кто это.
      Аннабел кивнула и приоткрыла дверь.
      На лестничной площадке стоял маленький мальчик; в одной руке он держал шляпу, в другой конверт.
      — Вы мисс Ли? — спросил он неожиданно низким голосом.
      — Да.
      — Мисс Аннабел Ли?
      — Да, — кивнула она.
      — У меня для вас письмо, мэм.
      Аннабел просунула руку в щель. Мальчик вручил ей конверт. Он был жестким и холодным.
      — Я… у меня ничего для тебя нет, — нерешительно сказала она.
      Мальчик ухмыльнулся.
      — Все в порядке, леди. Парень, который передал письмо, дал мне вот это! — Он показал ей монетку. — До свидания, леди.
      — До свидания. Спасибо.
      Аннабел заперла дверь, а затем остановилась, глядя на конверт, на котором крупными буквами было написано ее имя.
      — Что в нем? — раздался из-за ее спины голос Белинды.
      — Не знаю.
      — Тогда открывай его, глупая!
      Аннабел принялась медленно отдирать запечатанный сургучом клапан. Внутри оказался листок бумаги, на котором размашистым почерком было написано: «Алабастер, куколка, прости за то, что произошло сегодня. Я не хотел тебя обидеть. Очевидно, долгое пребывание в постели сделало меня раздражительным. Пожалуйста, вернись. Ты мне нужна, куколка. С любовью, Чет».
      Она аккуратно положила записку на место и повернулась к Белинде, которая с любопытством смотрела на нее.
      — Ну? И что там?
      — Это всего лишь записка для меня, — сказала Аннабел и сунула конверт за вырез платья. Она не хотела, чтобы Белинда знала, от кого письмо.
      Но Белинда, всегда отличавшаяся проницательностью, поняла, кто прислал эту записку. Она оторвалась от вороха фотографий, встала и пересекла комнату.
      — Аннабел… Это от Чета, да?
      Аннабел почувствовала, что краснеет.
      — Ну а что, если и так? — раздраженно ответила она.
      — Он хочет, чтобы ты вернулась к нему?
      — Он просит прощения, — кивнула Аннабел.
      По лицу Белинды пробежала тень раздражения.
      — Аннабел, Аннабел! Извинения ничего не стоят. Разве они вернут бедного Чарли? От них заживет твое лицо? Разве сожаление уничтожит тот факт, что он пытался убить меня? Ты же знаешь, что Джош и Дуглас арестуют его и Пью, как только найдут тело того человека. Неужели ты захочешь теперь, зная, что это за человек, вернуться к нему!
      Аннабел отвела взгляд. Резкие слова Белинды вызвали в ней чувство глубокой обиды.
      — Конечно, нет, — тихо ответила она. — Просто мне его немного жаль.
      — О! Ты невозможна! — всплеснула руками Белинда. — Этот человек — убийца и сутенер, а ты испытываешь к нему жалость!
      — Я жила с ним, — возразила Аннабел с достоинством, на которое еще была способна. — Трудно жить с человеком, не испытывая к нему никаких чувств.
      — А чья это была идея — переехать к нему? — Лицо Белинды смягчилось. — Прости, Аннабел. Я не хотела быть такой резкой. Почему бы тебе не пойти спать? Ты, наверное, устала. Завтра нам нужно рано вставать — на тот случай, если кто-то из мужчин придет к нам с сообщением. Надеюсь, они быстро найдут тело, и тогда все закончится. — Она поцеловала сестру в щеку.
      Аннабел слабо улыбнулась. Она понимала, что Белинда желает ей добра, но сестра выводила ее из себя, когда разговаривала с ней снисходительным тоном, как с непослушным ребенком. Единственное, что она могла сделать, — это самой воздержаться от резкостей.
      Она удалилась в спальню, но заснуть ей удалось не скоро.
 
      Белинду разбудил утренний шум, доносившийся с улицы. Она с наслаждением потянулась и взглянула на сестру, лежавшую рядом с ней на большой двуспальной кровати.
      Лицо Аннабел, несмотря на жуткие синяки, было безмятежным, волосы темной рекой растекались по белоснежной наволочке. Бедная Аннабел! Что с ней будет? Сможет ли она переступить через все это и начать новую жизнь?
      Белинда взглянула на часы. Начало девятого. Лучше одеться. Мужчины, наверное, уже ищут останки убитого. Кто-нибудь из них может явиться сюда в любую минуту.
      Выскользнув из-под одеяла, она торопливо оделась. Накануне она легла поздно, и все из-за того, что печатала ту фотографию, которую сделала на Чилкутской дороге. Последний раз она видела снимок в тот день, когда Аннабел впервые ушла с Четом Хартером, и у Белинды возникло подозрение, что существует какая-то связь между исчезновением снимка и внезапным интересом Хартера к фотографическому процессу.
      Поэтому она отыскала в папках негатив и впервые воспользовалась еще не достроенной лабораторией. Результатом ее усилий стали несколько снимков сходящей с гор лавины. Она внимательно изучила их при помощи лупы.
      Белинда вспомнила, что, когда впервые рассматривала эту фотографию, заметила наверху маленькую фигурку, стоявшую у начала тропы. Вчера вечером она тщательно рассмотрела ее. Даже под увеличительным стеклом лицо человека было недостаточно четким, но это мог быть Хартер, и его присутствие в этом месте выглядело крайне подозрительно. Белинде не терпелось поделиться своим открытием с Джошем.
      Когда Аннабел проснулась, завтрак уже был на столе, но она только лениво поковыряла в тарелке.
      — Тебе нужно есть, — ласково уговаривала ее Белинда. — Ты стала ужасно худая и бледная.
      Аннабел улыбнулась, но глаза ее оставались грустными. Белинда налила себе еще кофе.
      — Ты все еще думаешь о нем?
      Аннабел нахмурилась, но все же кивнула в ответ.
      — Да, наверное.
      — Не мучай ты себя так! — принялась уговаривать сестру Белинда. — Ты должна выбросить его из головы!
      Широко распахнутые глаза Аннабел потемнели от волнения.
      — Чет пишет, что я ему нужна!
      — Ох, Аннабел! — раздраженно воскликнула Белинда. — Это же извечная уловка мужчин! Они знают, что женщины не могут сопротивляться, когда чувствуют себя нужными, и играют на этом. Скорее всего его беспокоит то, что ты находишься здесь, со мной, и он волнуется, не рассказала ли ты полиции о его возвращении.
      — Это нечестно, Би! А что, если он действительно скучает по мне? — Глаза Аннабел наполнились слезами. — Или ты считаешь, что я не та женщина, по которой могут скучать мужчины? Кроме того, я не думаю, что он такой уж плохой, как ты утверждаешь! Я не верю, что это он убил Чарли и пытался убить тебя. Ты же не видела его — ты сама это говорила!
      — Но его видел Джош, Аннабел! Не только видел, но и ранил его в руку и в ногу. А Хартер ранен — ты не можешь этого отрицать.
      — А все, что говорит мистер Джош Роган, — это истинная правда?
      Белинда теперь по-настоящему рассердилась. С Аннабел просто невозможно вести разумный разговор!
      — До сей поры у меня не было причин сомневаться, — несколько резко ответила она. — Он всегда был со мной честен.
      Аннабел скрестила руки на груди.
      — Тогда, я полагаю, он рассказал тебе о той девице из салуна, Крошке Мэг, и о том, что он делал в ее комнате?
      У Белинды было такое чувство, как будто ей в лицо плеснули стакан холодной воды.
      — Его личная жизнь меня не касается, — с трудом сохраняя спокойствие, ответила она. — Джош нормальный мужчина, и, я полагаю, в его занятиях с этой Крошкой Мэг — не знаю, кто она такая, — не было ничего необычного.
      — Она дешевка из бара!
      — А кем ты была последние несколько недель?
      Вскрикнув, Аннабел прикрыла рот ладонью и вскочила на ноги.
      — Прости! — Белинда тут же пожалела о своих словах. — Я не имела права так говорить.
      Но Аннабел уже не было в комнате. Белинда бросилась было за ней, но передумала. Конечно, гадко так себя вести, но это немного встряхнет сестру. Может, хоть теперь она увидит истинное лицо Хартера.
      Утро прошло в напряженном молчании. Сестры мыли новую квартиру, распаковывали вещи и старались не встречаться друг с другом глазами. Никто из мужчин не появлялся, и Белинда волновалась. Означает ли это, что они ничего не нашли?
      Кроме того, ее мысли все время возвращались к словам Аннабел, видевшей, как Джош выходил из комнаты той женщины. Мысль о том, что он мог там делать, заставляла ее дрожать от ревности, и она сердилась на себя за подобные чувства. В конце концов у нее же был другой мужчина, Дуглас Маккензи. И разве вправе она сердиться на Джоша за связь с этой Мэг? Все это случилось до трагедии на реке. Тем не менее эта мысль не переставала терзать ее.
      После обеда Белинда все же решила выйти из дома. Она составила список необходимых вещей, оделась и подошла к сестре. Аннабел стояла у окна в гостиной и смотрела на улицу.
      — Аннабел! — окликнула ее Белинда. — Мне нужно кое-что купить. Ты должна оставаться тут, пока я буду отсутствовать, — на тот случай, если появится кто-нибудь из мужчин с сообщением. Хорошо?
      Аннабел кивнула, но не повернулась от окна.
      Вздохнув, Белинда осторожно коснулась плеча сестры.
      — Прости, Аннабел. Я не хотела тебя обидеть. Просто я тебя люблю, и мне не хочется видеть, как ты страдаешь.
      — Все в порядке, Би. — Аннабел наконец повернулась к ней. — Я больше не сержусь на тебя. Иди, со мной все будет хорошо.
      Белинда колебалась.
      — Не отпирай дверь, пока не убедишься, что это Джош, Дуглас или папа. Только эти трое.
      — Хорошо, Би, — слабо улыбнулась Аннабел. — Буду держать дверь запертой.
      — Я вернусь примерно через час.
 
      Аннабел наблюдала из окна, как сестра спускается по лестнице и выходит на пыльную улицу Доусона. Белинда ничего не понимает! Возможно, потому, что еще ни один мужчина по-настоящему не нуждался в ней. Но было еще кое-что, толкавшее Аннабел назад в салун, — воспоминания о выступлениях на сцене, об аплодисментах и восторженных криках толпы. Такого Аннабел еще никогда в жизни не испытывала, и если она не вернется в «Золотой кошелек», то о подобном поклонении можно будет забыть навсегда.
      Она знала, что ей делать.
      Подождав, пока Белинда удалится на достаточное расстояние, она поспешила в спальню и схватила фотографии в серебряной рамке. Задержав на них взгляд, Аннабел поставила рамку на туалетный столик и направилась к чулану, где отыскала старую соломенную шляпку от солнца, которая скроет ее разукрашенное синяками лицо от случайных взглядов.
      Завязав ленты шляпки под подбородком, Аннабел выскользнула за дверь, спустилась по лестнице и быстро пошла в сторону «Золотого кошелька».
 
      Хождение по магазинам заняло у Белинды несколько больше времени, чем она рассчитывала. В магазинах оказалось на редкость много народу, и ей пришлось обойти несколько мест, прежде чем она смогла купить все необходимое. Когда она наконец подошла к своему новому дому, то увидела высокую фигуру отца, спешившего ей навстречу.
      Белинда остановилась у подножия лестницы и подождала его. Морган Ли широко улыбался, и лицо его раскраснелось от волнения.
      — Они нашли тело, — без предисловия сообщил он, и Белинда поняла, что речь идет об убитом мужчине.
      — Где? — спросила она, начиная волноваться.
      — На дне оврага, в полумиле к югу от города. Он был заколот ударом в грудь, как я и говорил. Хартер или кто-то еще попытался прикрыть тело ветками и землей, но труп учуяли волки. Полицейские сейчас везут его в город, и сегодня Пью и Хартер будут арестованы. — Он помассировал себе шею и потянулся. — Ну и денек, черт возьми! Послушай, ты не откажешь старому человеку в чашечке кофе и сандвиче? Я не осмелюсь приблизиться к «Золотому кошельку», пока эта парочка не окажется в тюрьме.
      Белинда улыбнулась ему. Он был ее отцом, но своей восторженностью напоминал мальчишку-переростка.
      — Конечно, папа, с удовольствием! Пойдем наверх. Аннабел дома.
      Морган забрал удочери большую часть свертков и стал подниматься по лестнице вслед за ней. На площадке Белинда открыла ключом дверь и вошла. За ней последовал Морган.
      Она попросила отца положить покупки на деревянный стол в кухне и позвала сестру:
      — Аннабел, мы пришли!
      Ответа не последовало.
      — О нет! — вскрикнула она и побежала в спальню.
      Кровать была аккуратно застелена, на туалетном столике стояли фотографии. Где же Аннабел? Белинда знала ответ, но боялась признаться себе в этом. Она медленно вернулась в гостиную.
      — В чем дело? — спросил Морган, взглянув на ее лицо.
      — Она ушла, папа! — Белинда задыхалась от сжавшего ей горло страха. — Боюсь, что с Четом Хартером.
      — Нет! — изумленно воскликнул Морган. — Она не могла так поступить! После того, что он с ней сделал? Зачем ей возвращаться?
      — Вчера вечером она получила от него записку, — глухо ответила Белинда. — Он умолял ее вернуться. Аннабел сказала, что не вернется, но, похоже, она испытывала к нему какие-то теплые чувства из-за того, что он нуждался в ней. Может, она считала, что должна предупредить его? Не знаю, папа, просто не знаю!
      — Боже мой, ты понимаешь, к чему это может привести? Если она предупредит его, то он и Пью приготовятся к встрече, и начнется стрельба. Погибнуть может не только она, но и бог знает сколько других людей!
      — Понимаю, — вздохнула Белинда. — И Аннабел окажется в самой гуще этой заварушки.
      Морган подошел к дочери.
      — Может, он все же позволит ей уйти? Если у него есть хоть капля порядочности…
      Белинда рассмеялась, и в ее смехе слышалась горечь.
      — Я бы не рассчитывала на это, папа. Ты же знаешь, что это за человек. Скорее всего он возьмет ее в заложницы. Почему-то я не могу представить, что он вспомнит о порядочности, когда его жизни угрожает опасность…
      — Боюсь, ты права, и мы можем только молиться, чтобы все оказалось не так, — Плечи Моргана поникли. — Мне лучше пойти в участок, к Маккензи, и предупредить их. Полиции следует знать это, прежде чем они отправятся в салун.
      Он повернулся, чтобы уйти, но потом вернулся и поцеловал Белинду в щеку.
      — А ты оставайся здесь. Хватит того, что одна моя дочь в опасности. Я вернусь к тебе, как только смогу, в зависимости от того, как пойдет дело. И постарайся не волноваться. Все обойдется — я знаю. С Аннабел все будет в порядке.
      Он произнес эти слова так твердо и уверенно, что Белинда почти поверила ему.
 
      В комнате над салуном, которую занимали Аннабел и Хартер, царила суматоха.
      Чет Хартер, обливаясь потом и рыча от боли, пытался натянуть на себя одежду. Повязка на ноге очень мешала ему, и в конце концов Аннабел пришлось разрезать его штанину до самого колена. Когда процедура одевания наконец закончилась, Хартер был весь в поту.
      Крошка Мэг, которую тоже заставили помогать, собирала чемодан Хартера, который он, грубо выругавшись, вырвал из рук девушки, когда она закончила.
      Мэг и Аннабел переглянулись, и Аннабел увидела вопрос в глазах Крошки — вопрос, на который она не знала ответа. Зачем она пришла? Она думала, что Чет будет благодарен ей за то, что она предупредила его, и что он тепло попрощается с ней, прежде чем они с Пью уедут. Но он избавил ее от этого заблуждения.
      Как только Аннабел увидела лежащего на кровати Чета, угрюмого и злого, она поняла, что не нужно было приходить. Тем не менее она не повернула назад, а предупредила его о возможном аресте, считая своим долгом отблагодарить его за проведенное вместе время. Но Чет, не выказав ни малейшей признательности, со злобой набросился на нее, обвиняя в том, что она сбежала к сестре и Джошу Рогану и выдала им его местонахождение.
      Он с трудом встал и потребовал принести одежду. Аннабел беспрекословно выполнила его просьбу. Не переставая сыпать проклятиями, он сказал ей, что они уезжают немедленно и что ей лучше надеть что-нибудь подходящее для путешествия.
      — Нет, я не еду с тобой! Я пришла предупредить тебя, и ты не можешь требовать от меня большего. Я остаюсь здесь, в «Золотом кошельке», где я смогу петь.
      Аннабел бросилась к двери, но он грубо схватил ее за руку.
      — И ты будешь тут петь для полиции, да? — Голос его звучал зловеще. — Нет, ты поедешь со мной, глупая сучка! Ты будешь моим пропуском из Канады. Они не посмеют тронуть меня, если я буду держать тебя как заложницу!
      — Нет! Пожалуйста, Чет! — вскрикнула Аннабел.
      Хартер поднял тяжелый кулак, и она, задрожав, сдалась. Поспешно открыв шкаф, она принялась переодеваться. Переполненная страхом и отчаянием, она с трудом сдерживала слезы.
      Наконец они были готовы. Хартер оперся на ее руку и захромал к выходу.
      Но не успели они дойти до двери, как она с треском распахнулась и в комнату ворвался Лестер Пью; лицо его было пунцовым от ярости.
      — Хартер, мне нужно кое-что тебе сказать… — Увидев Аннабел, он умолк. — А что она здесь делает? Ты говорил мне, что она ушла!
      — Я вернулась, чтобы предупредить… — выдавила из себя Аннабел.
      — И вы хотели убежать без меня, так? — Пью не спускал глаз с Хартера, презрительно усмехаясь. — Такая преданность достойна вознаграждения!
      Хартер попятился и опустился на кровать; лицо его побелело.
      — Минутку, Эл Пи! Мы как раз собирались к вам, правда, Крошка?
      Крошка Мэг вздрогнула и поспешно кивнула.
      — Совершенно верно, мистер Пью. Чет попросил меня позвать вас, — тихо сказала она. — Я как раз собиралась уходить, когда вы вошли.
      Пью не удостоил ее взглядом. Он продолжал пристально смотреть на Хартера.
      — Так уж случилось, что твое предупреждение опоздало. Мои источники сообщили, что этот федеральный агент и сержант Маккензи везут сюда останки нашего старого друга Карла Добера.
      — Какого черта! — перебил его Хартер. — Ну и что с того? Они не смогут ничего доказать.
      — Один из твоих недостатков, Хартер, заключается в том, что ты недооцениваешь противника, — фыркнул Пью. — Мои источники также сообщили, что у полиции есть свидетель и зовут его мистер Монтана Лидс. Еще один пример необыкновенной преданности.
      Когда прозвучало имя отца, Аннабел непроизвольно вскрикнула, но мужчины, казалось, этого не заметили.
      — Полиция направляется сюда, и, возможно, они уже близко. — Голос Пью не предвещал ничего хорошего. — Я сейчас ухожу. Я пришел сказать тебе, Чесли Хартер, что ты снова подставил меня и что ты об этом пожалеешь — обещаю! Но я займусь этим в другой раз, когда у меня будет больше времени. Если бы я убил тебя сейчас, то не смог бы сполна насладиться мщением.
      Пью неуклюже повернулся к двери.
      — Вы хотите сказать, что уходите? Разве мы не вместе? — поспешно спросил Хартер.
      — Поскольку совершенно очевидно, что ты собирался бросить меня и оставить один на один с Северо-Западной полицией, то я не могу доверять тебе. Нет, наши пути расходятся, Чесли, по крайней мере сейчас. Отныне тебе всегда придется жить с оглядкой, чтобы убедиться, что я не слежу за тобой!
      Хартер подался вперед и схватил Аннабел за талию. Он действительно намеревался бросить Пью, но теперь, когда толстяк все узнал, решил, что лучше им держаться вместе. Хартер понимал, что в таком состоянии не способен путешествовать один, а Пью умен и хитер.
      — Подождите! У меня есть девчонка! Я беру ее с собой в качестве заложницы. Даже если они догонят нас, она послужит нам пропуском.
      Пью остановился и задумчиво поджал губы.
      — Возможно, на этот раз ты прав. Ладно, будьте готовы — уходим через десять минут. Я кое-что предпринял, чтобы задержать погоню.
      Он усмехнулся, и, услышав этот знакомый звук, Хартер немного расслабился.
      — Итак, Чесли, временное перемирие. Мы нужны друг другу и потому отложим на время наши разногласия. Спасение важнее.
      Пью выкатился за дверь, и у Хартера вырвался вздох облегчения. Он перевел взгляд на Аннабел и подмигнул.
      — Ты слышала, что он сказал, куколка? Пойдем.
      Аннабел была настолько испугана, что машинально делала все, что он говорил. Наконец-то она поняла ужасную правду: если она не подчинится, то Хартер без колебаний убьет ее!
      Аннабел обхватила его за талию и повела по коридору, но на лестнице силы оставили ее. Крошка Мэг встала с другой стороны, и вдвоем они спустили Хартера вниз. Аннабел удивилась, увидев, что салун пуст. Она подумала, что Пью, очевидно, выгнал всех и запер двери.
      Хартер прислонился к перилам лестницы. Ему и в голову не пришло поблагодарить Крошку Мэг.
      Аннабел, раньше не обращавшая внимания на танцовщицу, теперь была благодарна ей за помощь и даже почувствовала к ней симпатию.
      — Спасибо, Крошка, — поблагодарила она.
      Мэг мрачно кивнула, на мгновение сжала ее руку и взбежала по ступенькам.
      — Эл Пи, где вы? — крикнул Хартер.
      — В кухне, — послышалось в ответ.
      Внезапно Пью прижал палец к губам.
      — Прислушайтесь. Слышите?
      Хартер и Аннабел обратились в слух. Аннабел была озадачена: она ничего не слышала.
      — Черт! — воскликнул Хартер. — Ни звука!
      — Вот именно, мой недогадливый друг! — Пью бросил на него тяжелый взгляд. — В это время дня на улице обычно можно оглохнуть от шума.
      — Ну и что это значит? — Хартер начал беспокойно вертеть головой.
      — Это, вне всякого сомнения, значит, что Роган и полицейские уже снаружи и ждут, когда мы выйдем, — покачал головой Пью; лицо его было мрачным.
      Хартер проковылял к окну, чуть отодвинул занавеску и выглянул наружу. Когда он вернулся, его рябое лицо было бледным.
      — Не видно ни души, и это нельзя назвать нормальным. Вы правы, Эл Пи. Что же нам делать?
      Лицо Пью засияло самодовольной улыбкой.
      — Мы воспользуемся моей предусмотрительностью. Я принял кое-какие меры на случай подобных обстоятельств. — Он повернулся и махнул рукой двум служащим, занимавшимся укладкой продуктов, а когда они ушли, сказал: — Сейчас увидите!
      Подойдя к огромному кухонному столу, располагавшемуся в центре помещения, он с силой толкнул его. На полу Аннабел увидела очертания люка.
      Крякнув, Пью откинул крышку, и впервые за все время Аннабел поняла, насколько силен этот огромный человек. Возможно, он выглядит жирным и рыхлым, но под слоем жира скрывались стальные мускулы, и забывать об этом не следовало. Эта мысль почему-то испугала ее. Она чувствовала, что этот бездушный человек способен на самые мерзкие поступки. Она вдруг поняла, что боится его больше, чем Хартера. Ведь, несмотря на грубое обращение Хартера, она имела над ним некоторую власть, пусть эта власть распространялась только на его тело. Она даже до некоторой степени могла влиять на Чета, но была абсолютно уверена в том, что никто на свете не способен оказать влияние на Лестера Пью.
      Подняв крышку люка, Пью выпрямился; лицо его было красным.
      — Давайте! Вы, двое, спускайтесь первыми.
      Аннабел колебалась, но, увидев лицо Хартера, вновь ставшее холодным и угрожающим, неохотно полезла в черную, бездонную дыру.
      Осторожно ступая, она спускалась по лестнице, укрепленной на стенке колодца. Аннабел ужасно боялась темноты, но еще больше ее пугал Пью. Услышав, как мужчины ходят наверху, она почувствовала озноб. А что, если они захлопнут крышку и оставят ее умирать здесь?
      Наконец ее ноги коснулись дна, и в этот момент над ней появилась зажженная лампа, освещавшая лицо Пью.
      Аннабел молча взяла у него лампу и высоко подняла ее. Пью спустил вниз седельные сумки, а затем по ступенькам с трудом сошел Хартер.
      Несмотря на все, что с ней произошло, Аннабел чувствовала жалость к нему. Нога его, наверное, сильно болела. Но вот наконец, хромая и охая, он очутился рядом с ней, и они стали молча ждать Пью. Толстяк, почти заполнив своим телом отверстие люка, спускался по лестнице, его движения были на удивление точны и уверенны.
      Он закрыл за собой крышку и, достигнув дна, махнул Аннабел и Хартеру, чтобы они шли вперед.
      Аннабел, высоко подняв лампу, уже успела окинуть взглядом небольшое помещение, надеясь обнаружить выход и убежать, прежде чем мужчины присоединятся к ней.
      В струе желтого света она не увидела ничего, кроме ящиков с виски и рядов пыльных винных бутылок. Винный погреб. Никаких признаков выхода!
      Что теперь собирается делать Пью? Спрятаться тут в надежде, что полиция не обнаружит люк? Если это так, то, возможно, ей удастся закричать или произвести какой-то шум, когда она услышит шаги наверху.
      Но вскоре она поняла, что недооценила Пью, — он уже делал что-то у дальней стены, вдоль которой располагались стеллажи с вином. После каких-то манипуляций один из стеллажей повернулся внутрь, открыв узкий и низкий проход, ведущий в темноту.
      Пью махнул рукой, приказывая Аннабел и Хартеру идти вперед, и Аннабел, держащая лампу в одной руке, а узел с одеялами в другой, была вновь вынуждена идти первой. Согнувшись, чтобы нырнуть в проход, она вдруг почувствовала странное спокойствие, как будто уже перестала испытывать страх.
      Стараясь не удариться о низкий потолок туннеля, Аннабел продвигалась вперед, слыша у себя за спиной пыхтение и сопение Хартера и Пью. Она торопилась и думала только о том, чтобы поскорее добраться до конца туннеля. И вот наконец он показался — стена земли не дальше пяти футов от нее.
      При виде этой картины ее опять охватила паника, и она едва сдержала крик. Они в ловушке!
      Но прежде чем Аннабел успела испугаться, она увидела лестницу, похожую на ту, по которой она уже спускалась. Пью молча оттолкнул ее и первым полез наверх. Поднявшись, он согнул руки в локтях и уперся ими в потолок.
      Часть потолка над лестницей медленно, со скрипом приподнялась и откинулась в сторону. Сверху полился серый свет. Пью с усилием выбрался из люка и исчез. Через мгновение в отверстии появилось его огромное бледное лицо.
      — Давайте сюда вещи, — приказал он.
      Когда одеяла и продукты были подняты на поверхность, Пью махнул рукой и сказал:
      — Теперь девчонка!
      Аннабел с радостью вскарабкалась по лестнице и оказалась в помещении, представлявшем собой что-то среднее между конюшней и складом. После того как Хартер с трудом выбрался наверх, Пью закрыл за ним крышку второго люка, затем отряхнул руки и самодовольно улыбнулся.
      — Вот видите, — сказал он, ни к кому не обращаясь, — как полезно подготовиться заранее. Теперь мы возьмем лошадей и уберемся отсюда. — Он махнул рукой в глубину сарая. — Пока они ищут нас в салуне, мы будем уже далеко.
      Пью повернулся и пошел в глубь строения. Аннабел разглядела в полумраке стойла. В двух находились гладкие, откормленные лошади, которые фыркали и шарахались в сторону, потревоженные светом лампы и звуками голосов.
      — Где вы взяли лошадей? — В голосе Хартера проступало невольное уважение.
      — У умного человека всегда есть секреты, Чесли, — усмехнулся Пью. — Но между прочим, я рассчитывал на двоих. Стало быть, девчонка поедет с тобой, Чет. Эй, красавица, помоги мне с сумками. Похоже, Чесли пока нам не помощник.
      Аннабел послушно поставила лампу и пошла к толстяку. Она не очень понимала, что от нее требуется, но страх перед Пью заставил ее быть внимательной, и она старалась точно выполнять его указания. Наконец — ей показалось, что прошло много времени, — обе лошади были оседланы и готовы тронуться в путь.
      Оттуда, где находился салун, по-прежнему не доносилось ни звука, и Аннабел недоумевала, чем же там занимаются Джош Роган и Дуглас Маккензи. Теперь у нее не было надежды, что ее освободят. «Хотя какая разница? — печально подумала она. — Сама впуталась в эту грязную историю».
      И вообще, что с ней происходит? Почему ее чувства меняются так резко? Почему она хотя бы раз не может совершить правильный, разумный поступок, а постоянно ставит себя в такое положение, что причиняет боль самой себе и всем, кого она любит? Если ей удастся выбраться отсюда, она изменится! Обязательно! Теперь самое важное, чтобы не было стрельбы и никто не погиб из-за нее. А это — она понимала — зависит от того, сумеют ли они ускользнуть незамеченными.
      От размышлений ее оторвал стон Хартера, которому Пью помог взобраться на лошадь. Затем толстяк махнул рукой ей. Встав на деревянный ящик, Аннабел при поддержке Пью села в седло позади Чета. Кожа Аннабел покрылась мурашками, когда Пью дотронулся до нее.