Когда Морган добрался до Эри, была весенняя оттепель. Работники канала уже трудились вовсю. Они ходили по бечевнику, покрывая по десять миль в день, и смотрели, не осталось ли после зимы опасных участков, оползней на берегу.
      На канале работали так называемые «туманные бригады» – первые суда, вышедшие на Эри после того, как растаял лед и главное русло заполнили водой. Они чистили канал от мусора. Морган заметил, что уже вышли на промысел «обдиралы» – грузовые агенты, которые за отдельную плату доставали груз для барж. Мик рассказывал Моргану, что они с дочерью не пользовались их услугами. «Эти агенты заламывают непомерные цены, парень. Недаром же их прозвали обдиралами. На канале те, кто умнее, сами ищут себе грузы».
      Морган искал ирландца, надеясь встретиться с ним без Кэт и поговорить наедине. В Буффало он слышал, что баржа «Кошечка» зимовала в Олбани. В другом месте ему сказали, что «Кошечка» сгорела вскоре после его отъезда в Пенсильванию. Этот слух подтвердил встретившийся ему на тропе работник канала, когда Морган ехал на лошади вдоль берега. Это было в нескольких милях к западу от Олбани.
      – Ага, баржа Карнахэнов сгорела незадолго до Рождества, – сказал прохожий. – Говорят, кто-то забрался на судно и устроил погром. Это похоже на правду, потому что старик Карнахэн пролежал больным почти всю зиму.
      Морган напрягся.
      – А Кэт... Кэт Карнахэн не пострадала?
      – Нет, про это я ничего не слышал.
      – Где они сейчас?
      – Говорят, они живут на борту плавучей клиники доктора Мэйсона.
      Морган сидел в седле, не зная, что предпринять. Первым его порывом было повернуть лошадь на запад и скакать своим путем. Выехав из Нового Орлеана около месяца назад, он хотел добраться берегом Миссисипи до Миссури, а потом скакать вдоль реки на запад.
      Но, добравшись до Сент-Луиса, Морган передумал. Черт возьми, он все еще любил Кэт Карнахэн! Может, стоит попробовать еще раз? Может, она все-таки выслушает его и простит? Правда, он не понимал, за что его надо прощать. Проклятие, да что он такого ужасного сделал? Ну, обманывал ее, говоря, что потерял память, но разве можно за это так жестоко карать?
      Теперь он узнал, что Кэт живет на судне Энтони Мэйсона.
      – Кэт и доктор Мэйсон женаты? – спросил он у прохожего.
      – Про это я не слышал. Как я понял, она работает у него медсестрой.
      Медсестрой? Морган проглотил язык от удивления. Работник канала ушел. «А собственно, чему я удивляюсь? – спросил себя Морган. – Кэт – женщина способная. Да, из нее могла получиться отличная медсестра».
      Ну что ж, проделан такой путь, не поворачивать же назад, решил Морган и, дернув поводья, поскакал по бечевнику. Деревья уже покрывались листвой, на канале царило оживление. Въехав в пригород Олбани, Морган начал высматривать на канале плавучую клинику. Тут до него дошло, что он даже не знает названия этого судна. Он остановился и у первого встречного узнал, что клиника доктора называется «Парацельс» и что стоит она совсем рядом.
      Морган спрыгнул на землю и остаток пути прошел пешком, ведя лошадь под уздцы. Увидев судно, он растерялся. Как быть? Просто подняться на палубу и поздороваться с Кэт? Если б можно было сначала поговорить наедине с Миком...
      Тут все решилось само собой. Морган увидел, как Мик Карнахэн один сошел с судна, спустившись по трапу на причал. Морган, стоявший всего в нескольких ярдах от него, негромко позвал:
      – Мик?
      Услышав свое имя, Мик остановился и обернулся.
      – Это Морган, Мик. Морган Кейн.
      Лицо Мика просияло.
      – Морган! Боже мой, как я рад тебя видеть! – пробасил он.
      Морган замахал на него руками.
      – Не так громко! Мне бы хотелось поговорить с тобой, пока твоя дочь не знает о том, что я здесь.
      – О, Кэтрин будет также рада тебя видеть!
      – Да? – сухо спросил Морган. – После ее прощальных слов я в этом не уверен.
      – Ну, ты же знаешь ее характер...
      – О да, знаю.
      – Но Кэтрин отходчивая. Наверняка она уже не сердится.
      – Это она тебе сказала? Мик растерялся.
      – Ну, вообще-то нет.
      – Тогда я не хочу рисковать. Сначала поговорим. Где здесь ближайший трактир?
      – Я уже не пью, парень. Знаешь, я исправился, – сказал Мик и поспешно добавил: – Правда, я никогда не был таким уж горьким пьяницей.
      – С одной кружки пива ничего не будет, Мик. – Морган взял его за руку.
      Оба мужчины заказали в полупустом трактире по кружке пива и, сев за столик, посмотрели друг на друга.
      – Господи, парень, как же я по тебе скучал! – Мик хватил ладонью по столу.
      – И я тоже по тебе скучал, Мик.
      – Тогда почему же ты уехал и бросил нас? – возбужденно спросил ирландец, перегнувшись через столик. – Я хотел, чтобы ты мне все объяснил, но ты не стал со мной разговаривать!
      – Понимаешь, Мик, тогда я считал, что лучше молчать. Все равно Кэт осталась бы при своем мнении. Но сейчас... – Он пожал плечами. – Сейчас я могу и даже должен все тебе объяснить.
      Морган вкратце рассказал Мику, зачем он приехал на Эри, и чем закончилось его расследование.
      – Но что же ты раньше молчал, парень? Представляю себе, какую огромную работу ты проделал!
      – Пойми, Мик, мне надо было соблюдать секретность. Я боялся... – Он смущенно замолчал.
      Мик уставился на него.
      – Боялся, что я по пьяни растреплю о твоей работе, так? Что ж, ты был прав. – Он поднял руку. – Когда я пьян, я чертовски много болтаю. Но ты мог все рассказать Кэтрин.
      Морган покачал головой.
      – Я хотел это сделать, но она не стала меня слушать. Наверное, она все равно мне не поверила бы, ведь я врал ей, что потерял память.
      – Почему ты нас обманывал?
      – Понимаешь, я все тянул с признанием, пока не стало слишком поздно. Сказать по правде, мне хотелось, чтобы Кэт меня пожалела. К тому же я думал, что, если я расскажу ей правду, она выгонит меня с баржи и... Ну да ладно, это дела прошлые... – бросил Морган. – Что с баржей, Мик?
      – Как-то ночью полдюжины негодяев ворвались на судно и принялись рубить его топорами. Я попытался их остановить, но они сломали мне руку, ударили по голове топорищем и подожгли баржу. По счастью, мимо проходили люди. Они помогли Кэт вынести меня на берег.
      – А что было потом? Как я понял, вы с Кэт теперь живете на судне доктора Мэйсона?
      – Я слег, и Кэтрин пришлось одной зарабатывать деньги, – сказал Мик. – Сперва она устроилась официанткой в дешевом трактире и ничего мне об этом не сказала. Ее уволили оттуда из-за Саймона Мэфиса, этого негодяя. А потом доктор Мэйсон предложил ей работу медсестры. – Мик подался вперед. – Кэтрин у меня просто золото! Ты слышал про нашу эпидемию?
      Морган покачал головой:
      – Нет, я был... э... все это время я был в Новом Орлеане.
      – У нас была эпидемия холеры. Несколько бедняг умерло, но Энтони с Кэтрин работали день и ночь, они спасли очень многих. Я горжусь своей дочерью, парень.
      – Еще бы! – поддержал Морган. – А этот доктор... между ними что-то есть?
      – Думаю, ничего такого серьезного. Насколько я знаю, он предлагает ей выйти за него замуж, но Кэтрин отказывает.
      У Моргана словно камень с души свалился, но под внимательным взглядом Мика постарался придать лицу невозмутимое выражение.
      – Мне кажется, девочка все еще влюблена в тебя, – сказал Мик.
      Морган оставил это замечание без ответа.
      – И ты не знаешь, кто устроил погром на «Кошечке»? – спросил он.
      – Да нет, я догадываюсь. Саймон Мэфис, черт бы побрал этого мерзавца!
      – Наверное, ты прав. И наверняка Тэйт Броули приложил к этому свою руку. Они ведь заодно: тоже мне – «сладкая парочка»! Броули вернулся на Эри?
      – Говорят, что да. Он занимается распространением лотерейных билетов. Но сам я его не видел. – Мик внимательно посмотрел на Моргана. – А почему ты думаешь, что Броули в этом замешан?
      – Он человек злопамятный, а Кэт однажды осадила его при людях. Это было прошлым летом на борту плавучего ресторана. К тому же он мог поквитаться со мной через Кэт.
      – Ты сказал, что все это время был в Новом Орлеане. Зачем ты вернулся на Эри, парень?
      – Если честно, я не собирался возвращаться, но в последнюю минуту передумал. Мне надо было еще раз повидаться с Кэт, Мик. Ты должен знать, какие чувства я питаю к твоей дочери.
      – Я догадываюсь. – Мик подался вперед. – Тогда пойдем со мной. Она там, на судне доктора.
      – Нет. – Морган покачал головой. – Мне кажется, сейчас не самое подходящее время. Лучше я поговорю с ней на берегу.
      – Ты можешь никогда не дождаться такого момента, парень. Она почти не уходит с судна.
      Морган нахмурился.
      – Но вы же не собираетесь остаться там навсегда? – спросил он.
      – Пока у нас нет выбора. – Мик развел руками. – Мы надеялись купить новую баржу взамен сгоревшей «Кошечки», но, кажется, до этого еще далеко. Сейчас мы не можем купить даже гребную шлюпку.
      Теперь все встало на свои места. Морган понял, что ему делать.
      – А что, если я дам... хотя нет, погоди, я знаю, ты ни за что не согласишься. Что, если я одолжу вам деньги на покупку новой баржи?
      Мик округлил глаза.
      – Ты? Где ты возьмешь столько денег?
      Морган нетерпеливо отмахнулся.
      – Это не важно. У меня они есть.
      – А зачем тебе это нужно?
      . – Ты сам знаешь ответ, Мик.
      Мик медленно кивнул.
      – Из-за Кэтрин, конечно. Но я не знаю, как она к этому отнесется, парень.
      – Я не хочу, чтобы она знала.
      Мик выглядел озадаченным.
      – Не хочешь, чтобы она знала?
      – Во всяком случае, пока. Я не хочу, чтобы она узнала о моей причастности к этому делу, иначе она разозлится и откажется принять деньги. Так что пока пусть это останется между нами, ладно?
      – Но она поинтересуется, где я взял деньги. Что я ей скажу? Хорошая грузовая баржа стоит не меньше полутора тысяч долларов.
      – Скажи, что нашел человека, который доверяет вам двоим и разрешил купить баржу в рассрочку. В этом нет ничего необычного, судостроители часто так делают. До тех пор, пока она не узнает, что я к этому причастен, она с радостью будет снова работать на собственной барже.
      Мик задумчиво кивнул.
      – Конечно. – Он радостно усмехнулся. – И я буду рад, парень!
      Морган достал свой кошелек.
      – У меня при себе чековая книжка банка Сент-Луиса. Я выпишу тебе чек на три... нет, на четыре тысячи долларов.
      Мик отпрянул.
      – Мне не нужно так много! Я могу купить хорошую грузовую баржу, совершенно новую, за половину этой суммы.
      Морган уже выписывал чек.
      – Я имел в виду пассажирский пакетбот, – бросил он, не поднимая головы.
      – Но для него нужна команда из четырех-пяти человек, Морган, – удивленно сказал Мик. – И знаешь, мы не умеем водить пассажирские суда.
      – Научитесь. Работать на пассажирском пакетботе легче, чем на барже.
      – Но не всегда выгодно. Не пойдешь же на берег искать пассажиров, это тебе не груз. Пакетбот – дело ненадежное, парень.
      – Относительно этого у меня есть идея. Морган протянул ирландцу чек, потом перегнулся через столик и начал излагать свою идею.
      Мик засомневался.
      – Если ты сможешь это сделать, прекрасно. Но получится ли у тебя? – спросил он.
      – Нет ничего невозможного. В конце концов, попытка – не пытка. Я прямо сейчас еду к дяде, вернусь через десять дней, крайний срок – через две недели. А ты, Мик, тем временем купишь нам судно. И ни слова Кэт! Пусть это будет для нее сюрпризом.
      Шерман Моррисон удивленно смотрел на Моргана.
      – Не ожидал так скоро тебя увидеть, племянник! Что случилось? Ты же хотел ехать на запад.
      – Я передумал, дядя Шерман. Помнишь, я говорил тебе, что, проводя расследование, какое-то время работал на барже канала?
      Моррисон кивнул и взял сигару из коробки на столе.
      – Но я тебе не рассказывал, что этой баржей управляла женщина, Кэт Карнахэн. Я полюбил ее, а потом мы поссорились и расстались. Я поклялся себе, что никогда больше не буду с ней встречаться.
      Усмехнувшись, Моррисон зажег сигару и выпустил облачко дыма.
      – И все-таки встретился, – сказал он и задумчиво откинулся в кресле. – Помню, то же самое было с твоей тетей. Мы с ней сильно повздорили, Бог его знает, из-за чего, – забыл, прошло уже столько лет. Я ушел, дав себе клятву навсегда оставить эту упрямую, своенравную женщину. Но конечно же, передумал. И знаешь, твоя тетя до самой смерти оставалась все такой же упрямой и своенравной, но мы любили друг друга и были счастливы. Так тебя можно поздравить, племянник?
      – Вряд ли. – Морган криво усмехнулся. – Кэт тоже упряма и своенравна, но поздравлять меня не с чем, дядя Шерман. Да, я опять приезжал на Эри, но с ней не виделся.
      На лице Моррисона отразилось крайнее удивление.
      – Не виделся? Как же так?
      – Я узнал, что в мое отсутствие Карнахэны потеряли свою баржу. Думаю, в этом замешан Тэйт Броули. И потом, этой зимой в Новом Орлеане я опять стал играть...
      Моррисон уставился на него.
      – Взялся за старое, да?
      – Только временно, дядя Шерман. Но мне повезло – я много выиграл. На прошлой неделе в Олбани я говорил с отцом Кэт и узнал про их несчастье. Я дам им деньги на покупку новой баржи.
      – У тебя щедрая душа, парень, – похвалил Моррисон.
      Морган хмыкнул.
      – Таков девиз игрока: что легко досталось, с тем легко расставаться.
      – И что же привело тебя ко мне? – Моррисон чуть сдвинул брови. – Если ты по глупости отдаешь все свои деньги, не думай, что я...
      – Нет, нет. – Морган вскинул руку. – Дело совсем не в этом! Деньги у меня еще есть. Я пришел не за деньгами, а всего лишь за услугой.
      Моррисон продолжал хмуриться.
      – И какая же тебе нужна услуга?
      – Ты как-то говорил, что у тебя есть некоторое влияние в Вашингтоне.
      – Да, небольшое влияние есть, – признал дядя. – В прошлом я помог кое-кому и могу рассчитывать на ответную благодарность этих людей.
      – Ты согласен, что у американской почты дела идут неважно?
      Моррисон пренебрежительно крякнул.
      – Из рук вон плохо! Как и все прочие начинания федерального правительства, все закончилось жуткой неразберихой. Бывает, что письмо отсюда до Вашингтона идет целый месяц.
      – А как ты смотришь на то, чтобы развозить почту взялись суда канала, дядя?
      – Перевозить почту по каналу? – удивленно переспросил Моррисон и расхохотался. – Да ты не в себе, племянник! Какая скорость у этих судов? Четыре, пять миль в час?
      – Речь не о скорости, а о надежности. В настоящий момент почту перевозят как попало – на лошадях, поездах, почтовых каретах, иногда даже носят пешком. Никакой организации. Часто между тем и другим средством перевозки нет сообщения. Бывает, что письма неделями лежат в каком-то месте, ожидая отправки. А что касается скорости судов, то ее можно повысить, особенно на пакетботах, которые ходят налегке, без груза.
      – Я все еще не понимаю. Вижу только, что ты долго думал над этим, – заметил Моррисон.
      – Да, верно. Сейчас в этой части страны хватает сообщающихся каналов, по которым можно перевозить почту. Ты знаешь, что чем дальше на запад, тем хуже дороги. К примеру, вдоль Эри нет ни одной приличной сети дорог. Но если на Гудзоне загрузить почту на пакетбот, она прибудет в Буффало или даже в Чикаго, ни разу не сменив транспортное средство.
      – Ты имеешь в виду судно, которое ты купил для своих друзей?
      – Да.
      – Но я так и не понял, что ты хочешь от меня.
      – У тебя есть знакомые в Вашингтоне. Не мог бы ты попросить их помочь Карнахэнам заключить с федеральным правительством контракт на перевозку почты? Понимаешь, дядя, у них будет пассажирский пакетбот, но поток пассажиров крайне ненадежен: в одну поездку могут быть заняты все места на судне, в другую – только половина. Такой контракт даст им стабильность, обеспечит гарантированный доход.
      – Даже не знаю, – отозвался Моррисон. – Уговаривать бюрократов согласиться на перевозку почты по каналам...
      – Я думаю, правительство с радостью согласится на такой вариант. Это будет стоить недорого, поскольку почтовые перевозки станут не единственным источником доходов Карнахэнов. В конце концов, именно так обстоит дело с почтовыми каретами. Ведь они тоже перевозят не только почту, но и пассажиров. Я не сомневаюсь, что если бы дилижансы могли ездить от Хадсона до Буффало, власти охотно использовали бы их для перевозки почты. До тех пор пока не построят дороги, каналы будут вполне логичным решением.
      – Логичным? Когда это власти руководствовались логикой, особенно федеральные власти? – Моррисон фыркнул. – Но я попробую. Добьюсь я чего-нибудь или нет, это уже другой вопрос.
      Вот уже который день Кэт мрачно размышляла над загадочным поведением Мика. Он исчезал на несколько часов, иногда на целый день, а когда появлялся, ходил по судну с радостной улыбкой. Создавалось впечатление, что отец что-то от нее скрывает. Весной у Энтони было мало пациентов, и Кэт изнывала от скуки.
      Она подолгу стояла на палубе, печально глядя на оживший с весной канал. Как же ей хотелось опять встать на румпель собственной баржи!
      Вот почему частые отлучки отца и его загадочные улыбки приводили ее в бешенство.
      Как-то она раздраженно спросила:
      – Мик, что происходит? Ты целыми днями где-то пропадаешь, и вид у тебя, как у кота, вылакавшего миску сметаны. Сначала я думала, что ты опять запил, но...
      – Кэтрин, как ты могла про меня такое подумать? – Он сделал обиженное лицо, но скоро опять довольно заулыбался. – Прежде всего, девочка, наберись терпения. Пока я не могу тебе ничего сказать.
      – Ты знаешь, я не люблю секреты, Мик.
      – Но если я скажу тебе, это уже не будет секретом, верно?
      – Черт возьми, ну и держи свой секрет при себе! – огрызнулась дочь, сердито тряхнув головой. – Мне наплевать!
      – Нет, тебе будет не наплевать, когда я все тебе расскажу!
      Однажды мартовским днем он наконец открыл свой секрет. С палубы «Парацельса» Кэт увидела весело шагавшего по пристани отца. Заметив дочь, он встал перед трапом и с улыбкой поманил ее рукой.
      – Время пришло, Кэтрин. Идем!
      – Время для чего? И куда идти?
      – Время рассказать тебе, что я задумал. А куда идти, увидишь сама. Пошли!
      Из упрямства Кэт хотела отказаться, но не смогла побороть любопытства.
      – Ладно, но учти – если я зря потеряю время, ты об этом пожалеешь.
      – Нет, ты не зря потеряешь время, это я тебе обещаю, – заверил отец, еще больше расплываясь в улыбке.
      Кэт сошла по трапу, Мик взял ее под руку. Молча они прошли до конца пристани и остановились перед новым пассажирским пакетботом. Борта его сияли голубой и золотой краской, а чистые окошки блестели на полуденном солнце.
      – Ну, девочка, как тебе это судно? – гордо спросил Мик.
      Кэт была озадачена.
      – Замечательный пакетбот, но я не понимаю, зачем ты меня сюда притащил? Только чтобы... – Тут она застыла с открытым ртом, увидев на стенке каюты крупную надпись: «Кошечка-2». Она уставилась на отца. – Это что, шутка?
      – Нет, не шутка, Кэтрин. Это наше судно, «Кошечка-2». Может быть, мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем назвать его, но я был уверен, что тебе понравится это название.
      Окончательно сбитая с толку, Кэт сказала:
      – Ничего не понимаю, Мик! Чье это судно?
      – Да наше же, говорю! Обычно ты не так глупа, девочка.
      Она выдернула руку.
      – Глупа, говоришь? Где ты взял деньги на покупку этого пакетбота? У нас же нет ни цента!
      – Деньги мне не понадобились. Ты знаешь, что многие судостроители охотно продают свои суда в рассрочку людям с хорошей репутацией. А на Эри всем известно, что Карнахэны – надежные работники.
      – Но мы же совершенно не умеем водить пассажирский пакетбот, Мик!
      – Научимся.
      Кэт покачала головой.
      – Я все еще не понимаю. Что-то здесь не так. Мы ломали голову, пытаясь придумать, как нам купить грузовую баржу, а тут вдруг этот пакетбот, который стоит по крайней мере вдвое дороже! Это похоже на сказку. Горький жизненный опыт убедил меня, что мечты сбываются очень редко.
      – Девочка, ты рассуждаешь, как невежественный, суеверный до мозга костей ирландец. Знаешь, иногда судьба благоволит к ангелам, Кэтрин.
      – Судьба! Ангелы! – передразнила Кэт. – Не болтай ерунду, Мик!
      Но тут внимание ее отвлекла стоявшая на воде красавица «Кошечка-2». Вот это судно! Ей хотелось ущипнуть себя, убедиться, что это не сон. Неужели правда? Неужели они с Миком – владельцы этого шикарного судна? Возможно ли такое чудо?
      И все же ее одолевали сомнения. Что-то здесь явно не так! «Ладно, – резко одернула себя Кэт, – можно хоть раз в жизни отнестись к чему-то хорошему без скептического недоверия».
      – Если ты мне не веришь, могу показать документы на право владения судном, – сказал Мик. – Они у меня в кармане...
      – Да нет, не надо. Я верю тебе на слово, Мик. Пойдем! – Она схватила его за руку. – Давай посмотрим наше новое судно!
      Морган и раньше плавал на пассажирских пакетботах, но только на короткие расстояния. Он никогда не ночевал на них и не ел больше одного раза. Перед отъездом из Вашингтона он продал лошадь и решил вернуться в Олбани на пассажирском судне. Скоро ему самому придется работать на таком пакетботе, так что не мешает поближе познакомиться с этим бизнесом и своими конкурентами.
      Он боялся, что поездка в Вашингтон была напрасной тратой времени. Шерман Моррисон написал несколько писем влиятельным людям из федерального правительства, где изложил предложение Моргана по использованию судов канала для перевозки почты. Поскольку почтовая служба была очень ненадежна, Морган решил собственноручно отвезти эти письма в Вашингтон.
      Он был там от имени Моррисона, и адресаты писем радушно принимали его в своих кабинетах, но, выслушав, отвечали одно и то же: предложение, конечно, заманчивое, но, прежде чем что-то решать, надо посоветоваться с коллегами. Дядя предупреждал Моргана, что так будет, и все же Кейн был разочарован. Он добился только обещаний написать ему в Олбани, известить об окончательном решении.
      Рано утром Морган взошел на борт пакетбота. Было время завтрака. Пассажирское судно называлось «Ковчег», и Морган решил, что это весьма удачное название, ибо пакетбот в самом деле чем-то походил на библейский Ноев ковчег.
      Единственной палубой была, разумеется, крыша главной каюты, как на грузовых баржах, например, на «Кошечке». Но эта каюта была выше и имела в длину около пятидесяти футов. На ней стояли кресла для пассажиров. Здесь они могли сидеть в хорошую погоду. На носу, отгороженном от остального судна, находились крошечные каюты для экипажа.
      На корме располагались камбуз и бар. Негр-кок готовил еду и одновременно работал барменом. Главная каюта, днем служившая столовой и гостиной, на ночь превращалась в общую спальню, где женское крыло шторками отделялось от мужского.
      Плата за проезд составляла пять долларов в сутки.
      Меню завтрака было на удивление разнообразным. Предлагались: чай, кофе, хлеб, несколько сортов рыбы, печень, бифштексы, ветчина, отбивные котлеты, картофель, пикули и шоколадный пудинг. Позже Морган обнаружил, что обед и ужин состояли из тех же блюд. Но все равно удивляло, как один человек умудрялся готовить столько блюд в таком тесном камбузе, а потом подавать их пятидесяти пассажирам.
      В каюте была доска для игры в триктрак и маленькая библиотека из двадцати книг, зачитанных до дыр. Но день стоял теплый, и большая часть пассажиров сидела на крыше каюты, любуясь медленно проплывавшими окрестностями.
      Экипаж состоял из капитана, кока, погонщика мулов и двух рулевых – один держал дневную вахту, другой – ночную.
      Морган был вполне доволен своим пребыванием на пакетботе, пока не наступил вечер. Вскоре после ужина, в восемь часов, всех бесцеремонно выгнали из каюты. Сначала Морган был озадачен и даже немного возмущен, но другие пассажиры, похоже, восприняли это с покорностью. Он понял, в чем дело, увидев членов экипажа, которые несли постельные принадлежности, – каюта превращалась в общую спальню.
      Когда два часа спустя им наконец разрешили вернуться в помещение, Морган был потрясен увиденным. Он слышал, что люди старались по возможности не плавать на пакетботах ночью, и теперь понял почему. Кровати представляли собой обыкновенные гамаки – полосы парусины, натянутые на узкие деревянные рамы. Каждая койка держалась на двух железных шестах, торчавших из переборки. Переднюю часть поддерживали две веревки, свисавшие с потолочных крюков и привязанные к краю рамы. Гамаки располагались тремя ярусами – один под другим, все три были привязаны к одним и тем же веревкам. Ярусы шли вдоль стен плотными рядами. С одной стороны висели красные холщовые занавески, которые обеспечивали относительное уединение находившимся на борту судна дамам.