Энтони вынул трубку изо рта .
      – А почему, мистер Карнахэн?
      – Видишь ли, в Олд-Дорпе строили речные суда, и весь городок зависел от этой единственной отрасли производства. Теперь жители решили, что их дело обречено, поскольку на канале будут пользоваться длинными баржами, которые способны перевезти больше груза. Когда «Вождь Сенека» проплывал мимо Скенектади, там устроили театрализованные похороны. Конечно, они были не правы. Сейчас благосостояние Олд-Дорпа зависит от Эри так же, как и благосостояние любого другого городка.
      – В тот день виски лилось рекой. – Мик опять засмеялся. – На всем пути до Нью-Йорка давался грандиозный бал. Многие настолько обессилели, что не помнили, как добрались до Гудзона. Финальная часть программы называлась «Бракосочетание разных вод»: воду из бочонков вылили в гавань Нью-Йорка, где она смешалась с водами Атлантического океана. Ах, – Мик грустно покачал головой, – думаю, нам уже никогда не увидеть ничего подобного.
      – А я думаю, что Энтони уже наслушался твоей болтовни, папа, – резко сказала Кэт.
      – Слышишь, парень? Ну и дочка у меня! Как она разговаривает со своим отцом!
      – Пойдем, Энтони, не обращай на него внимания.
      Энтони встал и подал ей руку. Когда они сошли на берег, Кэт обернулась. Мик подмигнул ей, она показала ему язык.
      Спустя два часа, после довольно посредственного ужина, они пришли на «Парацельс», в каюту Энтони.
      – Прости, Кэт, – сказал Энтони, закрыв дверь. – Ужин был отвратительный. Наверное, я выбрал самый плохой ресторан в городке.
      – Сомневаюсь, что там есть хорошие рестораны. – Кэт тихо засмеялась и шагнула к нему. – Но ведь еда – не главное. Главное – это то, что сейчас.
      – Я так по тебе соскучился, Кэт.
      Мэйсон со стоном заключил ее в объятия. Она жадно приняла поцелуй, упиваясь его теплыми мягкими губами и крепким телом.
      Энтони начал раздевать ее – осторожно, ласково. Кэт представила, как эти чувствительные мягкие пальцы ощупывают тело пациента в поисках больного места. А сейчас те же пальцы заставляли ее ощущать полноту жизни. Мэйсон опустил Кэт на кровать. Затрепетав, она прильнула к нему всем телом. Хотя его ласки возбуждали*ее не так быстро, как ласки Моргана, все же Энтони умел медленно накалять ее страсть, так что в конце она уже дрожала от желания. Руки Кэт молча молили его войти в нее.
      – Да, Кэт, – простонал он.
      – Да!
      Он быстро вошел в нее. Кэт тихо ахнула и задвигалась вместе с ним в ускоряющемся ритме. Наконец она издала приглушенный крик восторга и, приподнявшись, прижалась к нему.
      – А-ах, Энтони, – стонала она. – Да, да!
      Сердца их бились в одном бешеном ритме, они сливались в единое целое, на краткий миг экстатического восторга сделавшись одним существом.
      Она поцеловала Энтони в плечо, чувствуя, как шевелятся волосы от его частого дыхания.
      – А ты страстная женщина, Кэт. Даже Лаура... – Он замолчал.
      Кэт не стала настаивать. Она поняла, что Мэйсон хотел сказать о чем-то сокровенном, что было между ним и его покойной женой, и не хотела украдкой заглядывать в чужой мир.
      Энтони лежал рядом, Кэт слышала его ровное дыхание. Потом усталость взяла свое, и она заснула, но вскоре испуганно подскочила на постели, разбуженная громким стуком в дверь каюты. «Отец!» – первое, что пришло ей в голову. Но она знала, что Мик никогда не ворвался бы к ним в столь неподходящий момент, даже если бы и догадывался об их отношениях.
      Тут она услышала незнакомый голос:
      – Док? Доктор Мэйсон, вы здесь?
      Энтони сел на кровати, ничего не понимая со сна.
      – Да, что случилось? – произнес он наконец.
      – Я привел своего друга. Ему срочно нужна ваша помощь, док, – настаивал голос. – Он сильно поранил ногу.
      Энтони уже был на ногах и торопливо одевался.
      – Сейчас иду! – крикнул он и обернулся к Кэт: – Тебе лучше одеться. Незаметно уйдешь с судна, пока я буду заниматься с этим парнем в операционной.
      Энтони взял фонарь и поспешно вышел из каюты, оставив дверь приоткрытой. Он зажег фонарь, и за дверью вспыхнул свет. Одеваясь, Кэт слышала их голоса.
      – Да, дела плохи, – сказал Энтони. – Как это случилось?
      До Кэт доносились громкие стоны больного.
      – Мы пошли за дровами для нашей судовой печки, док, – слабым голосом рассказывал второй мужчина. – У Джеда был топор. Стемнело, мы нашли бревно, он стал рубить, поскользнулся, упал, да и хватил себе топором по ноге... Господи, вы только посмотрите, сколько крови! – Тут он закашлялся, и Кэт поняла, что его тошнит.
      – Когда это случилось? – резко спросил Энтони.
      – Несколько минут назад, док. – Мужчина опять начал давиться. – Мы были недалеко отсюда.
      – Да, рана плохая. Боюсь, он задел артерию. Помогите мне наложить на ногу – жгут, а потом я отнесу его в операционную и обработаю рану.
      – Не могу, док, – взмолился мужчина. – Я не переношу вида крови. Видите, мне дурно.
      – Но мне нужна помощь. Один я не смогу остановить кровотечение, и ваш друг может погибнуть.
      – Я не могу, док! – захныкал мужчина. – Мне стыдно признаться, я же не баба, но я не раз терял сознание при виде крови.
      Одевшись, Кэт вышла из каюты.
      – Я помогу вам, доктор Мэйсон, – сказала она. На палубе лежал раненый мужчина с разорванной брючиной, Энтони стоял перед ним на коленях и прижимал большими пальцами артерию на внутренней стороне бедра. Кругом все было в крови. Второй мужчина, бледный и трясущийся, удивленно открыл рот, увидев Кэт. Его лицо было ей незнакомо, значит, и он ее не узнал, подумала она с облегчением.
      Энтони с сомнением посмотрел на нее.
      – Я не хочу впутывать тебя в это дело...
      – Ты сказал, что, если тебе не помочь, он может умереть.
      Он кивнул:
      – Это так. Бедняга может умереть в любом случае. Неизвестно, сколько он потерял крови. Но чтобы я обработал и зашил рану, надо зажать артерию, иначе он точно умрет.
      – Значит, я должна помочь. Скажи мне, что надо делать.
      – А ты справишься?
      – Справлюсь, – твердо сказала Кэт и опустилась рядом ним на колени. – Покажи, что делать.
      – Видишь, где мои большие пальцы? Здесь поврежденная артерия. Надави на нее со всей силой, а я сбегаю за жгутом.
      Кэт осторожно потянулась к ране. От сладковатого запаха крови сводило живот. Почувствовав у себя на пальцах горячую, скользкую жидкость, она чуть было не передумала, но быстро взяла себя в руки и, найдя показанную Энтони точку, надавила на нее пальцами.
      – Дави со всей силы, – сказал Мэйсон, вставая. – Я сейчас принесу жгут.
      Кэт чувствовала, как сильно пульсирует артерия, точно кровь стремится прорваться из-под ее пальцев. Крепко зажмурившись, она давила с такой силой, что стало больно рукам. По счастью, Энтони быстро вернулся.
      – Подержи еще чуть-чуть, – попросил он. Встав рядом с ней на колени, доктор обмотал резиновой трубкой ногу мужчины над самой раной и туго затянул.
      – Теперь отпускай, только медленно. Я должен посмотреть, хорошо ли держит жгут.
      Кэт медленно отпустила пальцы. Энтони поднес фонарь ближе к ране и удовлетворенно кивнул.
      – Отлично! Кровотечение остановлено. – Поднявшись на ноги, он подал руку Кэт.
      Она качнулась, почувствовав обморочную слабость. – Тебе плохо? – встревожено спросил Энтони.
      Глотнув полным ртом ночной воздух, она кивнула и выпрямилась.
      – Ничего, сейчас пройдет. Просто... – Она вяло махнула рукой.
      – Я понимаю. – Он повернулся к другому мужчине и сказал приказным тоном: – А теперь помогите мне перенести вашего друга в операционную. Не могу же я оперировать его прямо на палубе.
      – Нет, док, я не могу, – простонал мужчина.
      – Можете и сделаете, иначе, клянусь Богом, я возьму свой револьвер и прострелю вам башку. Вы меня поняли?
      Мужчина молча кивнул.
      – Там, за дверью, носилки. Несите их сюда, да поживее, черт возьми! Мне надо как можно быстрее приступать к операции.
      Мужчина суетливо побежал в главную каюту, и Энтони обернулся к Кэт:
      – Ты можешь еще немного мне помочь? Надо, чтобы кто-то подержал фонарь. На этого парня я не надеюсь. Еще хлопнется в обморок и оставит меня в кромешной тьме.
      – Конечно, Энтони. Я уже в порядке.
      Кэт солгала. У нее еще сводило живот и подкашивались ноги, но она решительно настроилась побороть свою слабость.
      Друг пострадавшего вернулся с носилками, и оба мужчины уложили на них раненого. Тот стонал и поднимал голову, бормоча что-то невнятное. Взявшись с двух сторон, они подняли носилки и пошли в каюту. Кэт высоко держала фонарь, освещая им дорогу. Они перенесли больного в операционную Энтони и положили на высокий стол.
      Энтони взял из шкафчика пузатую бутылку и швырнул ее мужчине.
      – Это ром, – презрительно бросил он. – Чтобы вы не скучали. Выйдите, посидите в соседней комнате.
      Энтони закрыл дверь и тихо сказал Кэт:
      – У меня даже нет револьвера, но угроза подействовала.
      Он взял деревянный стетоскоп и приложил его к сердцу, больного, прислушиваясь.
      – Сердцебиение нормальное, во всяком случае, пока. Для такой потери крови это даже удивительно.
      Потом Энтони достал из шкафчика небольшой пузырек, приподнял голову больного и заставил его выпить глоток.
      – Лауданум – настойка опия, – объяснил он Кэт. – Операция будет немного болезненной. Будем надеяться, что это средство поможет ему отключиться.
      Он зажег две масляные лампы и протянул их Кэт.
      – Встань в ногах и держи пониже, чтобы у меня во время работы было как можно больше света.
      Энтони прошел в угол к тазику для умывания, налил в него спирта и тщательно вымыл руки.
      – Парацельс говорил, что многие хирурги сами инфицируют больных, занося микробы в рану грязными руками. В то время над этой теорией смеялись, и до сих пор многие врачи считают ее вздорной. Но я убежден в его правоте, поэтому, перед тем как приступить к лечению, особенно если предстоит операция, я тщательно стерилизую руки. Однажды я присутствовал на операции, так хирург во время работы курил сигару и стряхивал пепел где попало.
      Возмущенно фыркнув, Энтони вытер руки чистым полотенцем, потом достал из шкафчика ножницы, иголку, нитки и скальпель. Все это он прополоскал в тазике со свежим спиртом, вытер и положил на чистое полотенце рядом с больным, который уже отключился и громко храпел.
      Энтони склонился над раной. Кэт держала лампы, стараясь, чтобы у него было побольше света. Он сделал надрез скальпелем, полностью обнажив повреждение артерии. Его пальцы были так осторожны, так чувствительны, как будто имели собственные глаза. Теперь, когда артерия была перетянута, из раны сочилось совсем немного крови.
      Вставив в иглу тонкую нить, Энтони очень аккуратно зашил кровеносный сосуд, потом выпрямился, поднял скальпель и смочил в спирте мягкую тряпочку. Снова быстро раскрыв рану, он обработал ее спиртом. Больной дернулся на столе и несколько раз застонал.
      – Действие опиума слабеет, – пояснил Энтони. – Он уже чувствует боль. Мне надо торопиться.
      Взяв другую иголку и нитку потолще, он быстрыми, но точными движениями зашил разрез, соединяя вместе края раны. Кэт удивлялась его ловкости: доктор успевал делать все. Наконец Энтони со вздохом выпрямился и снова приложил деревянный стетоскоп к сердцу больного.
      – Сердцебиение по-прежнему сильное, – удовлетворенно сказал он. – Ему повезло – потерял не так много крови. Думаю, нога заживет, если только не будет заражения. Инфекция – самый страшный враг хирурга. Когда-нибудь мы найдем способ ей противостоять, придумаем, как можно полностью простерилизовать рану и операционную. Выживет ли этот человек, зависит от силы его организма и способности бороться с инфекцией. Есть счастливчики, у которых такая способность выше, чем у других людей.
      Энтони закрыл глаза, положил руки на поясницу и, прогнувшись назад, сделал несколько вращательных движений торсом. Когда он открыл глаза, Кэт все так же стояла у стола с лампами.
      – Кэт, – ласково проговорил он, – все кончилось. Можешь поставить лампы.
      – Ой! – Она вздрогнула и поставила лампы на стол.
      Кэт посмотрела вниз и с ужасом увидела, что все ее платье спереди запачкано кровью.
      – Черт! – вскричала она. – Что подумает Мик, когда это увидит? Он решит, что меня убивали.
      – Прости, Кэт, сейчас... – Он принес с умывальника кувшин с водой и тряпочку. – Попробуем замыть. Свежая кровь отойдет лучше, потом это будет сложнее сделать. Ничего страшного, если ты пойдешь домой в мокром платье.
      Кэт стояла, не двигаясь, пока Энтони оттирал ее платье. Руки его были в крови после операции. В другое время она возмутилась бы, но, посмотрев, как доктор колдовал над больным, она прониклась к нему большим уважением. Ей почему-то было приятно, что те же чудесные руки заняты теперь таким обычным, приземленным делом – чистят ей платье. Да, она не сомневалась в том, что только что видела настоящее чудо. Кэт никогда раньше не доводилось присутствовать на хирургических операциях, но она нисколько не сомневалась, что это была работа мастера.
      Затирая платье, Энтони провел рукой по ее груди, и Кэт задрожала, вдруг ослабев от сильного порыва желания. Она уже подумала, не заманить ли его обратно в каюту, но тут Мэйсон сказал:
      – Я провожу тебя на твою баржу, Кэт, а потом мне придется вернуться сюда. До утра я должен присматривать за больным. Если проснется, дам ему еще опия. Может, даже придется привязать его к столу, чтобы не ворочался и не повредил нечаянно швы.
      – Не надо меня провожать, Энтони. Я сама дойду, здесь недалеко.
      – Не хочу даже слушать об этом! Женщине опасно ходить одной ночью по причалу. Ну вот, – сказал он, оглядывая ее платье, – я сделал все, что мог.
      Он подошел к умывальнику, быстро отмыл руки от крови и с улыбкой вернулся к ней.
      – Если твой папа спросит, где ты испачкала платье, я скажу ему, что ты только что помогла спасти жизнь человеку.
      Выйдя в приемную, они увидели дружка раненого. Он сидел в кресле и клевал носом, нежно прижимая к себе бутылку рома. Энтони разбудил его, пнув мыском ботинка.
      – Ваш друг, наверное, поправится, – сказал он. – Сейчас он спит, но может в любую минуту проснуться. Мне надо проводить леди домой. Прошу вас быть здесь. Если ваш друг проснется, подойдите к нему и удержите на месте. Если я вернусь и не застану вас на судне, вы об этом пожалеете, поняли?
      Мужчина тряхнул головой и расслабленно улыбнулся.
      – Буду ждать здесь, док, обещаю, – промычал он. – И спасибо за лекарство. – Он поднял бутылку. – Как раз то, что нужно.
      Энтони фыркнул и вместе с Кэт вышел на палубу. На пристани он сказал:
      – Спасибо за помощь, Кэт. Далеко не все женщины способны на такое. Обычно они падают в обморок при виде крови. Ты не только красивая женщина, но и сильная.
      – Приятно слышать эту похвалу из твоих уст, Энтони. Видеть тебя за работой было для меня откровением. Ты великий врач.
      Мэйсон расхохотался.
      – Ты, как и твой папа, любишь преувеличивать!
      – Вовсе нет. – Онасжала его руку. – Это действительно так.
      – Знаешь, Кэт, – задумчиво сказал Энтони, – ты была бы хорошей женой доктора. Я это понял сегодня вечером.

Глава 14