Мария, закутанная в материнскую шаль, жалась к Инес Мендес, а та обнимала ее и успокаивала, как когда-то в детстве, когда Мария была еще совсем маленькой.
      Их коляска быстро ехала домой; Марию била дрожь. Теперь, когда опасность миновала, она ощутила запоздалый страх. Во время нападения Крогера она пребывала в такой ярости, что даже не успела по-настоящему испугаться. Теперь же, вспоминая о мерзком негодяе, сидевшем на ней верхом, о холодном лезвии его ножа, касавшемся ее кожи, о безумном взгляде его глаз, она содрогалась от ужаса.
      Мать бормотала, заливаясь слезами:
      –  Pobrecha , mi carina .
      – Со мной все в порядке, мама. Правда-правда. Мне повезло. Подумай о бедной Джессике Мэннинг. – И Мария опять содрогнулась. Джессика в руках этого сумасшедшего! Господи Боже! Что он с ней сделает? Куда он ее потащил? Мария даже обрадовалась, что здесь нет Рамона. Она, в общем, понимала, какие чувства он испытывает к этой американке; а если так, он скорее всего решился бы на какой-нибудь опрометчивый поступок.
      – Мне так жаль ее родителей, – проговорила Мария. – Ты видела, какие у них были лица?
      Инес Мендес грустно кивнула, глянув краем глаза на суровое лицо мужа, сидевшего на месте кучера с поводьями в руках.
      – Я видела еще и лицо твоего отца, когда он узнал, что тебя нашли в номере этого человека. Связанную, голую, и все тебя видели!
      – Но негодяй не причинил мне никакого ущерба, мама. Никакого – разве только моей гордости и достоинству.
      Инес Мендес покачала головой.
      – И все равно, какой позор! Папа никогда ему этого не простит. Если бы этот человек не скрылся, отец убил бы его. А родители бедной гринги– да, конечно. Наверное, ее отец чувствует то же, что и твой. Но как они найдут этого типа? Кто знает, куда он денется с этой девушкой? О, это очень злой человек, очень! И подумать только, как мы ему доверяли!
      – Никто не будет отрицать, что он злой, мама. Я всегда считала, что он... Ну да ладно. – Мария устало махнула рукой. – Остается только надеяться, что полиция его найдет, и Джессику тоже, если не будет поздно – для нее.
      Уингейт Мэннинг обнимал свою рыдавшую жену; у него самого глаза были сухие, несмотря на то, что сердце переполняли боль и беспомощная ярость.
      Полиция следовала за Крогером на безопасном расстоянии, не решаясь подойти ближе; они были совершенно уверены, что Крогер направился в порт, где его, очевидно, ждала лодка. Оповестили береговую охрану, но никаких следов ни лодки, ни Крогера с Джессикой обнаружить не удалось.
      Уингейт Мэннинг рвался лично принять участие в погоне, но он понимал, что на его жену тогда ляжет невыносимое бремя, и он не решился на это, видя, в каком она состоянии. Однако этого человека должны были схватить: он должен был заплатить за то, что он сделал с Дульси Томас, за кражу денег, за оскорбление, которое он нанес этой барышне Мендес. И наконец, за Джессику. Мысль о том, что сейчас может происходить с его дочерью, была просто невыносима. Единственное, что оставалось Уингейту Мэннингу, – уповать на Господа, который в своей бесконечной милости не оставит его дочь и защитит ее.
      Но что делало всю ситуацию еще невыносимей для Уингейта Мэннинга, так это роль, которую он сыграл во всем происшедшем. Он поверил Бриллу Крогеру, он доверился ему, он ввел его в свой дом. Как мог он оказаться таким слепцом, как мог не разглядеть гнусную сущность этого мерзавца?
      Обратное плавание с Кубы было для Нейла просто ужасным, несмотря на то что война подошла к концу и что теперь он мог вернуться домой – вот-вот должно было последовать почетное увольнение из рядов «Лихих ковбоев».
      Рана на плече почти зажила, но время от времени она еще беспокоила его: плечо ныло, живо напоминая о том, что Нейл уже не совсем тот, каким попал в Тампу, и праздничное настроение, охватившее его товарищей, не затронуло молодого лейтенанта.
      Группа возвращавшихся состояла почти полностью из раненых, и хотя некоторые и сетовали на судьбу, лишившую их возможности участвовать в военных действиях, большинство просто радовались, что они уцелели и возвращаются домой.
      Что же до Нейла, то все сияние славы, которым была для него овеяна война, теперь растаяло без следа. Слишком много он видел промахов и просто глупости. Он видел, что слишком многие погибли, причем по большей части – без всякой пользы, и юноша уже не мог относиться к войне как к великолепному приключению.
      Кроме всего этого, у Нейла из головы не выходила Джессика. Встреча с Районом Мендесом в лагере повстанцев, знакомый портсигар в его руках не до конца убедили Нейла в вероломстве любимой девушки. В нем все еще сохранялась какая-то надежда, он все еще вспоминал о Джессике с любовью и тоской. Его преследовали сны о ночи, которую они провели на острове, а днем он вспоминал лицо любимой! После того как утихла первая боль от ее предполагаемой измены, Нейл решил отложить окончательное решение до того времени, когда еще раз увидится с Джессикой. Во всяком случае, сначала он собирался поехать в Тампу: что ему терять? Возможно, он ошибается, возможно, существует какое-то объяснение.
      Но если ей дорог Рамон Мендес, а не он... Что ж, по крайней мере он сам должен был во всем убедиться.
      Она должна будет хотя бы объясниться с ним, и, видит Бог, он этого добьется!
 
      Оказавшись в каюте яхты, Джессика забилась в угол нижней койки, стараясь сделаться как можно меньше. Она до сих пор не могла поверить в то, что с ней происходило. Это было слишком невероятно, слишком невозможно! Девушка вздрогнула, словно от холода, пытаясь удержаться от истерики, которая слезами и криком подкатывала к горлу.
      Брилл Крогер находился наверху, на палубе, и правил яхтой. Джессика совершенно не представляла себе, куда они направляются, равно как она не знала, что собирается сделать с ней Крогер. Напряженное ожидание и полная неизвестность были даже хуже, чем само похищение. Да и Крогер приводил Джессику в такой ужас, какого она еще недавно и представить себе не могла. Хотя девушка уже и прежде не слишком доверяла ему и Крогер вызывал у нее неприязнь, все-таки у него были хорошие манеры с претензией на светскость. Но теперь все эти претензии исчезли, и Джессику ужаснуло то, что скрывалось под внешним лоском.
      Его глаза, думала она; все дело в его глазах. Это глаза сумасшедшего.
      Охватив себя руками, чтобы унять холодный озноб, девушка размышляла о том, что сейчас делают ее отец и мать. А полиция? Ищут ли ее? Конечно, ищут. Надежда в ее душе постоянно брала верх над страхом. Да, конечно, ее ищут. Похищение, как она знала, – преступление серьезное. И судя по всему, Крогер замешан еще и в других преступлениях – недаром он спасался бегством через бальный зал; наверное, об этом-то и беседовал шеф полиции с ее отцом с глазу на глаз. Очевидно, Крогер совершил что-то еще, какое-то другое преступление, а Джессика просто подвернулась ему под руку. Просто она стояла у него на дороге, и он схватил ее как заложницу, чтобы обеспечить себе бегство.
      Вдруг Джессика заметила, что яхта замедлила ход, и все ее страхи и опасения вновь нахлынули на нее. Где они остановились? И что важнее, почемуостановились? Пока Крогер был занят управлением яхтой, он не смог ее тронуть. Но что произойдет, если они остановятся?
      Ход машины все замедлялся, а потом последовал внезапный удар, словно лодка на что-то налетела носом. Двигатель замолчал, и было слышно только, как Крогер ходит по палубе взад и вперед. А потом раздался звук, которого она так боялась – Крогер спускался по трапу в каюту.
      Все так же дрожа, Джессика вжалась спиной в переборку, а Крогер вошел и застыл посреди каюты. Его обычно безукоризненная внешность исчезла, волосы были взъерошены, и, как ни странно, он улыбался. Джессике показалось еще более странным, что улыбка эта была настоящей, а не той ослепительной демонстрацией белых зубов, к которой Крогер обычно прибегал. – Ну вот, мы в безопасности. Я знал, что так произойдет! – торжествующе заявил Крогер, глядя на Джессику так, будто она должна была разделить его радость. – Мы бросили якорь в маленькой бухточке одного из затонов. Вокруг густая растительность, которая закрывает нас так, что никто никогда не заподозрит, что мы здесь. Даже если они будут искать по всей округе, они, конечно, пройдут мимо.
      Брилл Крогер шагнул по направлению к Джессике, оживленно потирая руки, и его улыбка стала шире.
      – Мы пробудем здесь несколько дней, пока они не прекратят поиски, а потом отправимся в Мериду!
      И он опять посмотрел на нее, словно ожидая одобрения. У Джессики появилось чувство, что это она теряет рассудок. Как может он разговаривать с ней подобным тоном, словно она его сообщница? Ведь он похитил ее. Он угрожал ей ножом! Неужели он действительно может ожидать от нее одобрения?
      – Вам понравится Мерида, – проговорил Крогер, подходя к ней ближе и продолжая улыбаться. Потом он подошел вплотную к койке, на которой она сидела, сжавшись в комок, и лицо его изменилось, отразив множество разнообразных чувств. Вначале он как будто смутился и словно пытался что-то вспомнить, уставясь куда-то поверх ее головы. Потом вдруг снова устремил на нее взгляд, и теперь его лицо уже напоминало то, которое Джессика привыкла видеть.
      Он подошел к девушке, взял ее за руку и вытащил из-под верхней койки, заставив встать на ноги. Его сильные пальцы впивались ей в руку, пока она не сморщилась от боли.
      – Ах, да! Маленькая Джессика Мэннинг! – сказал он удивленно, как будто ее присутствие здесь было для него полной неожиданностью. – Да, маленькая Джессика, и она будет одной из моих наград. Вам придется со многим примириться, дорогая, но я уверен, что это не будет вам чересчур неприятно.
      Притянув девушку к себе, Крогер наклонил голову и припал ртом к ее губам, не обращая внимания на попытки Джессики вырваться. Почувствовав на своих губах его мерзкие губы, а на талии – его свободную руку, Джессика с запозданием поняла, что именно означали его слова. О нет, Господи! Прошу Тебя! Никто никогда в жизни не вызывал у нее такой ненависти, как этот человек!
      Потом рука Крогера скользнула выше, обхватила грудь девушки и больно сдавила ее; и тогда Джессику охватило настоящее отчаяние. Зажатая в кольце его рук, она все же смогла немного отпрянуть и в ужасе воскликнула: «Мама!» – как будто мать могла ее услышать и прийти к ней на помощь.
      Едва вымолвив это слово, Джессика поняла, как по-детски глупо оно прозвучало; но, как ни странно, Крогер выпустил ее и отступил немного. И опять его лицо удивительным образом изменилось. Яростный, жестокий огонь, горевший в его глазах, исчез, и в них появилось смущение и что-то вроде понимания.
      Когда он взглянул на Джессику, в его взгляде не было уже ничего угрожающего. Напротив, он опять улыбался девушке так, словно они были старыми друзьями.
      – Понимаете, – заговорил он ласково, – вам нужно посидеть и отдохнуть. Вы, наверное, ужасно устали. – Он подвел Джессику к койке. Когда девушка в полном замешательстве села, Крогер добавил с радостным видом: – Давайте я покажу вам, куда мы направляемся. Дело в том, что я все распланировал, все нанес на карту.
      Говоря так, он рылся у себя в карманах, вынимая оттуда деньги пачку за пачкой и бросая их на стол, бормоча при этом:
      – Видите эти деньги? Здесь более чем достаточно, чтобы мы могли жить в свое удовольствие...
      Джессика удивленно смотрела на деньги. Откуда он их взял? И вдруг она все поняла. Деньги, собранные на благотворительном балу! Крогер украл эти деньги! Он давно это задумал. Вот почему полиция гналась за ним.
      – Вам понравится Мерида, – продолжал Крогер. – Мы снимем маленький домик, такой, чтобы хватило места для нас двоих. Поживем там немного, а потом поедем в Нью-Йорк. Это будет великолепно. У меня большие планы насчет Нью-Иорка. У меня будет достаточно денег для того, чтобы заняться финансовыми операциями. Вы больше никогда ни в чем не будете нуждаться. Нью-Йорк вам понравится. Вы будете ходить по магазинам, мы с вами будем посещать театры.
      Джессика смотрела на него в совершенном изумлении. О чем он говорит, о Господи! Голько что он был готов ее изнасиловать и тут же принялся болтать так, словно они знают друг друга тысячу лет, словно они близкие друзья. Она все больше убеждалась в том, что он сумасшедший, и по спине у нее пробежал холодок. Как же иначе можно объяснить подобное поведение?
      И все-таки пусть уж лучше говорит без умолку. Может быть, если она станет поддакивать...
      – Это звучит очень... – она чуть не подавилась этими словами, но быстро справилась с собой, – это звучит очень мило.
      Крогер, сияя, посмотрел на Джессику.
      – Я так и знал, что вам понравится!
      Наконец он, по-видимому, освободил карманы от денег, но продолжал шарить в них с недоуменным видом.
      – Похоже, я не могу найти свою карту. Не понимаю, куда она девалась. Ладно, не важно. – Он пожал плечами. – Я и так все помню. Я сказал, что все распланировал. Да, именно так!
      Оставив деньги валяться на столе, он сел рядом с Джессикой на койку. Она было отпрянула от него, но поскольку он явно не собирался прикасаться к ней, девушка немного успокоилась.
      – Мерида – симпатичный город, насколько мне известно. Юкатан – довольно обособленная часть Мексики. Если случайно обнаружится, что мы направились в Мексику, они подумают, что мы высадились в Веракрусе, а не на Юкатане. Значит, нам ничего не грозит, и мы наконец будем совсем одни. Только вы и я, и денег у меня достаточно, так что вам больше никогда не нужно будет принимать друзей. Я смогу позаботиться о вас.
      Он смотрел на нее, словно ожидая ответа, и Джессика, отчаянно пытавшаяся отыскать в своей голове подходящий ответ, никак не могла сообразить, о чем идет речь. Наконец она произнесла фразу, которая показалась ей наиболее безопасной:
      – Да, мне больше не нужны будут друзья.
      И с облегчением заметила, что, судя по всему, ответ ее был правильным: улыбка Крогера стала шире, и его лицо, обычно жесткое, внезапно преобразилось, сделавшись каким-то незащищенным; он, казалось, помолодел.
      Прежде чем она поняла, что происходит, он наклонился и уронил голову к ней на колени. Он смеялся и плакал одновременно и бормотал какие-то слова, которых она не могла разобрать.
      Совершенно растерявшись, Джессика не знала, что и делать, и тут он поднял мокрое от слез лицо и посмотрел ей прямо в глаза.
      – О мама, – проговорил он прерывающимся голосом, – мама! Я так давно ждал этих слов!
      Мама? Мама?!Джессике оставалось только смотреть на него с ошарашенным видом.
      Оставив Джессику отдыхать в каюте, Крогер опять поднялся на палубу.
      Все, как он думал, шло в соответствии с его планом. Хотя дела его в Тампе под конец пошли плохо, потом все обернулось к лучшему. И Брилл Крогер не сомневался, что все так и будет продолжаться.
      Единственное, что ему не удалось, – это отомстить Марии Мендес; но все-таки он унизил ее; возможно, что этого вполне достаточно.
      Правда, ему пришлось еще бросить саквояж, ну да невелика потеря. Как только они доберутся до Мексики, купить одежду и другие личные вещи не составит труда. Он получил самое главное – деньги. И конечно, ее.
      На душе у Крогера стало теплее, когда он вспомнил о ней. Она опять с ним, спустя столько лет, и только теперь он осознал, как ему не хватало ее все это время. Брилл Крогер не мог припомнить, почему она куда-то исчезла – время ее отсутствия казалось ему подернутым дымкой, – но, во всяком случае, это уже не имело значения. Конечно, она сильно изменилась, и в этом было что-то странное и тревожное, но думать об этом Крогеру не хотелось, потому что, когда он пытался об этом думать, у него начинала болеть голова.
      Есть вопросы, которые лучше себе не задавать, думал он; просто нужно принять все как есть и быть благодарным. В отеле в Тампе он чувствовал себя таким подавленным: все шло не так, как надо, а он не привык к этому. Но теперь все шло отлично. Как будто какой-то груз, тянувший его, оторвался, уплыл куда-то, и вот он, Брилл Крогер, в прекрасном настроении – прямо-таки в чудесном.
      Может быть, это потому, что она рядом. Она всегда умела сделать так, чтобы Бриллу было хорошо.
      Маленькая яхта теперь была как следует укрыта в высоких тропических травах под тремя ярусами деревьев. На борту был немалый запас еды и питья, много пресной воды. Если все пойдет так, как он надеется, им придется пробыть здесь не больше нескольких дней. К тому времени розыски прекратятся. И можно будет без опаски пересечь Мексиканский залив и добраться до Юкатана.
      Да, все обернулось очень хорошо. Да, именно так!
 
      Альварадо Морено ощущал себя на седьмом небе. Это, несомненно, была очень удачная неделя. Прежде всего, в понедельник он выиграл на петушиных боях пять долларов, которые он не должен был отдавать матери, как отдавал ей конверт с жалованьем. Потом, Роза Льюза сказала, что она пойдет с ним в субботу вечером на танцы. И вот теперь это – самое лучшее, приятнейший сюрприз!