Мы все сидели перед Машей в Славкиной экспериментальной комнате и обсуждали план эксперимента. Маша - женского рода и среднего возраста шимпанзе, вовсю заигрывала со Славкой. Он предлагал ей банан, а она изображала сытую дамочку и кроила ему рожицы. Прошло два месяца с памятного разговора на даче. Мы проделали большую работу, идейным локомотивом которой была Таша. Она действительно "не слезала" с моего загривка, понукая меня держать бешеный темп исследований.
      Первое, чем я занялся - это "испортил" порошок Ксилонейросказина-В, списал его и попросил с извинениями новую партию у производителя. Потом проверил минимальную эффективную концентрацию для собак. Это пришлось делать вечерами. Мне удалось очень удачно услать Витька на стажировку в Москву. В этом сильно помог Славка. Он через друзей вышел на институт Биохимии и молекулярной биологии, и устроил Витьку на стажерство, а я выбил у шефа командировочные. Так что, вечера я себе "освободил". К тому же, после выяснения минимальной дозы, собаки "засыпали" в среднем на час, пока я не начинал тыкать в них какой-нибудь иголкой для взятия пробы крови.
      Здесь обнаружилась одна странность. Если собаку было не беспокоить, то она "просыпалась" в произвольные сроки после того, как уровень лекарства в крови падал ниже действующей концентрации. Причем, чем чаще собаку усыпляли, тем дольше она могла быть в отключке. Один раз Дружок "провалялся больше трех часов, пока это мне не надоело, и я начал трясти и покалывать его иголкой. Только после этого, он соизволил "проснуться" и, как ни в чем ни бывало, броситься ко мне со слюнявыми приветствиями.
      Славка предложил использовать антагонисты лекарства для быстрого вывода собаки из "сна". Из десятка препаратов один, действительно эффективно прерывал "сон", но тоже, только после растряски "уснувшего" хвостатого пациента.
      Так же мне удалось выяснить оптимальные параметры электромагнитного излучения. Эффекта не наступало, если частота импульсов возрастала более пяти герц. А вот нижнего предела частоты я не нашел: прибор выдавал минимально только один герц синусоидального импульса. Ну да и ладно, я выдал все параметры по частоте и напряжению поля Федьке и он за пару недель сварганил маленький приборчик с шестью электродами.
      Время воздействия электромагнитного поля роли почти не играло. После возрастания концентрации препарата до уровня действующей дозы, было достаточно подержать мозг несколько минут в поле, пока тот не "успокоиться". Потом мозг сам оставался в таком стабильном состоянии, пока собака не просыпалась. Долгое наблюдение за собаками, больше других подвергавшихся "процедуре" не выявило никакой патологии. Животные были даже веселее и жизнерадостнее, чем обычно.
      Таша каждый день звонила и расспрашивала о мельчайших подробностях. Где-то через месяц, у Славки было все готово к опытам на обезьянах. Мы решили попробовать препарат сначала на резусах в параллельных экспериментах: я, вводя его внутримышечно, а он - орально. Таким образом, мы уменьшали объем экспериментов, проводимый в одном месте, и снижали интерес к нам окружающих сотрудников и начальства.
      Макаки прошли все испытания успешно, подтвердив ранее полученные данные на собаках. Таша металась от Славки ко мне, от меня к Федору и обратно, координируя наши действия. Девчонки из нашей лаборатории уже начали "ревновать" меня к Таше. Так, что мне пришлось выдумывать всякую научную небывальщину, чтобы объяснить Ташино горячее внимание ко мне. Получалось все-таки неубедительно, и я вздохнул свободнее только тогда, когда эксперименты переместились в основном к Славке. Правда, теперь уже мне приходилось пропадать у него, но это было легко объяснить консультациями по совместной работе. У Славки были гораздо лучшие возможности по тестированию общих физиологических показаний. Все анализы деятельности органов макак: сердца, печени, почек и так далее были в норме.
      И вот, мы собрались перед первым испытанием на шимпанзе. Добиться этого Славке было нелегко. Они вместе с Ташей плели руководству всякую лабуду про нежную психику шимпанзе, и как важно ее изучать, и как важны для их экспериментов данные по сердитым или довольным жизнью высшим приматам. В результате всех этих ухищрений перед нами сидела Маша, выданная нам на неделю, с условием, что она будет использоваться только для дружеских бесед. Обезьяна приветливо вытягивала губы, чесала грудь и уже лезла обниматься со Славкой, одновременно пытаясь оторвать пуговицы на его халате. Федька, не выдержав этой умильной сцены, заржал:
      - Ташка! Смотри, у тебя жениха уводят! Еще немного и они сольются в страстном поцелуе!
      Но Машина душа была намного шире. Она сразу переключилась на Ташу, как только та подошла. Ташка смеялась, пытаясь мягко отделаться от ласк расшалившейся обезьяны:
      - Так! Если что-то не предпринять, мы сейчас все пройдем проверку на наличие блох и способностей к обниманию. После этого нас придется сдавать в химчистку!
      - А волосы сбрить налысо! - поддакнул я.- Так! Быстренько начинаем! Слава, давай ей "конфетку"!
      Под конфеткой я подразумевал кусок сахара, с нанесенной на него минимальной дозой Ксилонейросказина и сдобренной каплей лимонной кислоты для вкуса. Маша с удовольствием приняла "угощение" и стала выклянчивать еще. Пришлось ей выдать еще кусочек сахара, а потом показывать, что вся вкуснятина кончилась. При этом, все Славкины карманы подверглись тщательному досмотру.
      - Ждем еще пятнадцать минут, и начинаем! - выговаривал я, не зная почему, взяв на себя роль руководителя всей операции.
      Маша продолжала играть каким-то тряпьем, попавшим ей в руки.
      - Федь, включи прибор, когда я одену ей "шапочку" с электродами на голову. Слава! Ты даешь ей какую-нибудь яркую тряпку по моему сигналу, чтобы она отвлеклась на новую игрушку. Таша, ты все время поглаживай ее по голове, чтобы она не заметила, когда я ей одену "шапочку". Нам надо удерживать шапочку несколько минут, пока она не подействует. Если Маша решит ее снять, то нам ее не удержать - это уж точно.
      Время вышло, и мы начали. Таша все время поглаживала обезьяну по голове. Я грел в руках металлические электроды "шапочки". Славка, как заправский факир, достал откуда-то яркую тряпку и стал ее якобы рассматривать. Маша, естественно, такого снести не смогла и вырвала тряпку из Славкиных рук. Я в это время быстро и незаметно водрузил "шапочку" на Машину голову и кивнул Федьке. Он включил приборчик - генератор импульсов, и мы стали ждать… Две минуты Маша с пристрастием изучала новую тряпку. Потом она заозиралась по сторонам и потянула руку к голове. Таша перехватила ее и стала играть, почесывая ладонь обезьяны, а Маша попыталась поймать руку Таши, но не преуспела в этом, так как вдруг закрыла глаза и повалилась на кушетку. Подержав "шапочку" еще минуту, на всякий случай, я снял ее и скомандовал:
      - Федя, выключай! А мы, - я посмотрел на Ташу со Славой. - Подключаем всю телеметрию!
      Мы быстренько подключили ЭЭГ и ЕКГ приборы к Маше. Я взял пробу крови на анализ всех наивозможных параметров. Приборы чертили свои линии, но если кардиограмма была, в общем-то, нормальной, то энцефалограмма была на нуле.
      - Слава, добавь чувствительности - раз эдак в тысячу!
      - Есть! А когда антидот вводить будем? - спросил Слава. Антидотом мы прозвали лекарство - антагонист, снижающее уровень Ксилонейросказина в крови.
      - Еще пять минут ждем и вводим, - ответил я.
      - Кажется, все идет нормально? - напряженно спросила Таша. Можно было только представить, что ждало их со Славкой, если обезьянка не будет возвращена в полном порядке назад в виварий.
      - Узнаем, если она проснется, - не очень оптимистично ответил я и стал вводить в вену антагонист. - Ждем еще пятнадцать минут, и я беру пробу крови.
      Время растянулось липкой тишиной ожидания. Никто не хотел говорить. Все только смотрели на часы и графики выводимые компьютером.
      - Все! - я взял из канюли пробу крови и подождал еще немного. Обезьяна мирно лежала, не проявляя признаков жизни. Я предупредил всех - Внимание! Бужу! - и выдернул канюлю из вены.
      Этого болевого сигнала оказалось достаточно для того, чтобы графики на ЭЭГ ожили. Славка уже подскочил к прибору, чтобы уменьшить чувствительность. Я быстренько перетянул место взятия пробы, чтобы не оставить на нашей подопечной явных следов - слава богу, ручка нашей милой волосатой дамы позволяла это сделать. Маша, в это время, совсем пришла в себя и полезла обниматься к дежурившей у ее ложа Таше, высказывая той все признаки большой и теплой обезьяньей любви. Ташка была счастлива:
      - Ура! Все работает! Когда на себе попробуем!
      - Погоди пока! - смеялся Славка. - Еще пару раз на Маше надо попробовать.
      - Да, надо дать максимальную дозу и проследить общую динамику самочувствия хотя бы пару недель, - деловито выговаривал я. Потом подмигнул Таше и крикнул. - Но, все равно - ура! Остался один шаг до "выхода в космос"! И, даже если никуда не выйдем, то это будет новое слово в анестезии! В любом случае, это надо отметить! Предлагаю устроить Машу в виварий и рвануть в кабак!
      В ответ раздалось дружное "Ур-ра!".
 

***

 
      Мы дружно "слиняли" пораньше с работы и "загрузились" в любимый всеми не очень богатыми людьми ресторан Сокольничий. Еще с "совковых" времен в нем была очень приличная полуподвальная обстановка с гротами для отдельных столиков. Кухня здесь была русско-кавказского уклона и очень разнообразна. Причем, упор делался не на то, чтобы опоить и обобрать, а наоборот, накормить так, чтобы клиент обязательно вернулся и с собой друзей привел. Поэтому, при умеренных ценах и шикарной кухне, Сокольничий пользовался просто бешеной популярностью. По раннему для вечера времени, нам удалось захватить столик, стоящий в укромном гроте, далеко от основного движения клиентов. Расположившись за столиком и сделав заказы, мы радостно продолжили обсуждения.
      - Итак! Первый бокал - за успех нашего предприятия! - провозгласил Славка.
      - Э-э, я бы добавил, - встрял я. - За Любочку!
      - Это за какую такую Любочку? - заинтересованно спросил Федька.
      - За нашу! Если бы не она, ни фига мы здесь сейчас не делали!
      - Как это?
      - Да так! Если бы она не перепутала препарат, а потом и режим работы на нашем монстре, и вообще, все на свете не перепутала бы, в жизни бы мы этих результатов не получили!
      - А-а! Так вот кому надо Нобелевскую премию давать! - воскликнул Федька.
      - А ты думал?! - я бахвалился. - Наши девчонки способны по паре Шнобелевских за неделю "на гора" выдавать! Только успевай на подхвате стоять!
      - Так, вроде как, не совсем справедливо получается. Мы тут ее изобретением пользуемся, а она и не знает, - начала выговаривать нам Таша.
      - Меньше знает - крепче спит! И потом, что знает Любочка - то знает весь институт! Сейчас она думает, что это был несчастный случай и молчит, боясь, что ей перепадет на орехи. А если она узнает, хоть что-то о нашей работе - это будет полный и бесповоротный облом! Я ее и Иринку итак запугал тем, что судьба миллионного препарата может погореть от их художеств. Так что лучше об этом и не вспоминать! Кстати, кто-то копался на моем столе и, по всей видимости, включал комп. Хорошо, что я все нужные записи делаю, маскируя их под производственный процесс. Я же официально тестирую Ксилонейросказин, и все результаты, кроме облучения, официально зарегистрированы. Вообще-то хороший препарат - пока никаких серьезных противопоказаний, в том числе и на людях.
      - А что, он уже и клинику прошел? спросил Слава.
      - Нет. Результаты второй фазы клинических испытаний сейчас на проверке. Но фактически, можно сказать, что они успешны. Третья фаза самая длинная - год-полтора тянуться будет. Но я думаю, нам этого достаточно будет. На себе, его, фактически, пробовать безопасно.
      - Да, но без облучения!
      - Это верно. А то стали бы мы обезьян мучить?
      - Да, ребята! Вам нужно подготовиться ко всякому, что может с нами случиться "там"! - продолжила беседу Таша. - Я вам настоятельно рекомендую почитать литературу о пограничных состояниях души и разума! Я подберу вам удобоваримую литературу.
      - Спасибо Таша! Только очень удобоваримую! - полушутя поблагодарил я Ташу. - А то от оригиналов оккультизма мы свихнемся и не сможем довести эксперименты до победного конца!
      - Конечно, я понимаю. В этом дремучем месиве паранормального и параноидального бреда очень трудно вылавливать зерна оригинальных идей и правдивой информации. Это самая сложная сторона моей аспирантской - самой бы не свихнуться! - отшутилась Таша.
      Официантка начала подносить главные блюда. Я принюхивался к своей порции бифштекса, порезанного и поданного под грибным соусом и приглядывался, что заказали другие. Федька не был оригинален и тоже заказал бифштекс, но гриллированный из цельного филе и залитый каким-то грузинским острым соусом. Таша предпочла фритированного лосося под чесночным соусом и с печеной картошкой. Ну а Славка взял что-то вроде шашлыка, приготовленное на вертеле.
      - Ну, за прекрасных дам! Иначе говоря, за Ташу! - произнес тост Федька.
      Никто не возражал, и, некоторое время за столом стояла тишина, пока мы отдавались чревоугодию.
      - Меня волнует наша секретность! - нарушила тишину Таша. - Я понимаю ситуацию, но до какого времени мы сможем ее сохранять и сколько вообще ее нужно сохранять.
      - Чем дольше, тем лучше. Мы еще сами не знаем, чем это обернется! - ответил я как-то резковато.
      - Давайте пока сохранять все в тайне. Все рассказать мы всегда успеем, - одобрил мою позицию Слава. Потом спросил. - А что, ты серьезно думаешь, что кто-то копался в твоих документах?
      - Я думаю, да, и весьма неопытно - оставил много следов. Но я, в свою очередь, надеюсь, нигде "не оставил компромата".
      - Да, мне тоже тогда надо подчищать за собой следы получше, - задумался Славка.
      - Главное, чтобы была убедительная версия, "объясняющая" всем нашу бурную деятельность!
      - Что будем делать дальше? - спросил Славка.
      - Как и намечали: ждем пару дней и следим за самочувствием Маши. Потом даем максимальную - десятикратную дозу и антидот - смотрим за выносливостью и, под конец, в пятницу, дадим опять минимальную дозу и посмотрим за скоростью распада и просыпанием. Ждем еще неделю - следим за самочувствием Маши и потом, пробуем на себе.
      - Значит, еще две недели! - воскликнула с сожалением Таша.
      - А не страшно? - спросил я начиная испытывать некоторые сомнения, как испытывает всякий здравомыслящий человек, когда дело начинает касаться его собственного здоровья.
      - С ЛСД не страшно было и сейчас не страшно будет! - нетерпеливо отмахнулась Таша.
      - Ну и бесстрашная же ты девушка! - заявил Федька.
      - Да! Почти бесшабашная! - посмеивался Славка, явно что-то проделывая рукой с Ташкиными ногами под столом.
 

***

 
      "Кому же надо было копаться у меня на столе?" - я думал с досадой, перепроверяя - не осталось ли где компромата на меня: "Нет, вроде все чисто!" На завтра мы наметили третье и последнее "усыпление" Маши. На втором усыплении она уже сама пыталась одеть "шапочку" на голову и проблем не возникало. Видно Таша была права, и животным было действительно приятно побродить "там". Тест прошел удачно, хотя мы здорово волновались: а вдруг с лекарством переборщили? Но не на себе же пробовать такие передозы! После введения антидота, Маша проснулась от первой же побудки. Ее состояние было прекрасным.
      С самого утра я отметил про себя, что веду себя как-то не так. Появилось странное ощущение "взгляда в спину". Будто ты таракан, а тебя рассматривают под лупой и, вот-вот повыдергивают тебе лапки, для какой-то ихней надобности. Пытаясь отвлечься от этих странных дум, я загрузил себя всякой рутинной работой.
      В середине дня шеф вызвал меня к себе и стал расспрашивать, как идут дела. Он спрашивал о всяких мелочах и ерунде, и под конец беседы, у меня сложилось мнение, что он просто сам не знает, о чем меня спрашивать, и не понимает, зачем меня вызывал. Меня напряг только момент, когда он спросил, как идут дела с Ксилонейросказином. Но, поскольку, он немного "плавал" между А и В версиями препарата, то я понял, что наши опыты тут ни при чем. Потом он что-то вспомнил и спросил, почему я все время так задерживаюсь на работе. Я ответил, что не успеваю все сделать по плану. На что он дружески возразил, что всю работу не переделаешь. В результате, мы разошлись в полном недоумении, так и не поняв, что мы хотели друг от друга. То есть я от него ничего не хотел, а вот он - ну совершенно непонятно. Потом позвонила Таша - наш тайный координатор.
      - Привет Жека! - раздался в трубке ее радостный голос. - Я тебе на почту скину книжки, что обещала, там только то, что нужно.
      - Спасибо Таш! Как у вас дела. С Машей работаете?
      - Да, все по плану! Психологические тесты идут полным ходом!
      - Как у нее здоровье? - вопрос был с двойным дном. Я, само собой, имел в виду физиопоказатели после лошадиной дозы Ксилонейросказина.
      - Обезьянка в полном ажуре. Просила тебе приветы передавать!
      - Отлично! Ну, тогда до завтра! Я к двум подойду?
      - Да, как договаривались! Пока!
      День прошел в пустых рабочих хлопотах, и я отправился домой. По дороге опять появилось странное чувство подсматривания. Я встряхнул головой и, как человек практический, постарался не обращать на это внимания: "Эдак и шизоидный синдром заработать можно! Только мании преследования мне не доставало!" Вечер я просматривал книжки, скинутые мне Ташей, и никак не мог решить - верю я этому или не верю? В принципе, было ясно, что люди искренни, но вот, что в их рассказах было правдой, а что богатой фантазией - это заставляло задуматься. Особенно заинтересовал факт описания загробной жизни "в египетском стиле" одним уважаемым человеком, который ну никак не мог знать обо всех этих Осирисах и ладьях, отправляющихся в потусторонний мир. Были и другие аналогичные свидетельства, а также запротоколированные случаи выхода из тела и получения информации, которую человек в момент клинической смерти знать не мог. Так и увязнув посреди всех этих материалов, я не заметил, как уснул…
      …я шел по улице, которая стала превращаться в аллею цветущего сада. Вокруг было по-летнему тепло. Я пытался рассмотреть, что там, вдали аллеи и, наконец, разглядел, что там был берег реки. У берега стояла странная лодка - скорее ладья с высокими носовыми и кормовыми выступами. От ладьи шел высокий человек в странных одеждах, то ли индусских, то ли в египетских. Когда я подошел к нему он сказал:
      - Пойдем со мной. Мы отправимся в твой последний земной путь, и я приведу тебя к успокоению и счастью!
      - Ты Осирис? - догадался я.
      - Да, ты прав! И тебе нечего больше делать на Земле! - отвечал мне египетский Бог.
      Самое интересное, что при этом, я подумал и понял, что особенно никому и не нужен на земле, и вполне бы сейчас смог прокатиться до райского порта. Потом вдруг упрямая мысль посетила меня:
      - Нет, мне еще нужно провести опыт над Машей! - возразил я и повернулся идти назад.
      - Ты смеешь возражать Богу! - раздался у меня за спиной громоподобный глас и раскатился Хичкоковским смехом: - Тогда, возвращайся!
      И я с ужасом понял, что следующий шаг я делаю в бездну, наполненную каким-то темным огнем, наподобие жерла вулкана. Я пытался схватиться за что-нибудь, но руки хватали пустоту, а ноги, ватные от страха, пытались нащупать хоть какую-то опору. Я чувствовал, что должен вот-вот упасть, но почему-то не падал, и немой крик застыл у меня на растрескавшихся до крови губах. Докричал я свой крик, вскочив в постели и безумно оглядываясь вокруг. Часы показывали семь утра. Я отдышался и вытер пот с лица и груди. "Вот идиот! Книжек начитался! Точно в психушку пора!" - думал я, слизывая кровь c растрескавшихся губ…
 

***

 
      В пятницу мы провели последний опыт с Машей. Я смотался с работы пообедать у Славки в мединституте, и прямо с их столовой поднялся к нему в комнату. Федя сегодня не пришел, сославшись на неотложные дела. Маша уже совсем освоилась с нашей командой и пыталась хулиганить, начав прыгать на кушетке и радостно агукать, выклянчивая у Славки банан. Однако, сложностей не возникло. Она с удовольствием съела "конфетку" с минимальной дозой препарата, а при виде "шапочки" с электродами стала радостно одевать ее себе на голову. Так что нам с Ташей только пришлось ее немного придержать для получения эффекта. После того, как Маша уснула, я поставил ей канюлю для взятия проб крови, и мы уселись ждать. В задачу этого, последнего эксперимента входила проверка того, насколько быстро препарат сам выводится из организма шимпанзе. Я взял пробу крови через полчаса. Маша продолжала спать.
      - Если все будет, как на других животных, сейчас уровень "лекарства" должен упасть ниже минимальной действующей концентрации, - сказал я, усаживаясь рядом со Славой. - Подождем еще полчасика, тогда наверняка она будет спать только по инерции.
      - Сколько еще ей захочется спать? Вот в чем вопрос! - засомневался Славка.
      - Я сразу скажу, что пару часов я еще выдержу, а потом точно будить ее начну! - сказала тихим голосом Таша с кушетки. Она сидела и поглаживала обезьяну по руке. - Она такая доверчивая. Я переживаю, что с ней что-нибудь пойдет не так.
      С Машей все шло так, как и думали. Мы сидели взаперти с обезьяной, брали у нее иногда кровь на анализ, тупо смотрели за самописцами приборов и ждали.
      - Слушайте, - вспомнилось мне. - Я наверно перечитал Ташиных книжек! Мне сегодня такой кошмар приснился! С каким-то египетским богом в главной роли. Просто ужасть!
      - Странно, но у нас тоже были неприятные сны, - ответила Таша. - Мы со Славой утром обсуждали. Обоим приснилось похожий мотив: будто нас зовут на тот свет и начинают угрожать всякой ерундой. Днем это показалось смешно, а вот во сне было не до шуток!
      - Действительно странно! Меня этот, Осирис какой-то, сначала пряниками заманивал. Типа, пошли, покатаемся на лодочке! И ведь почти уговорил! А как я к нему задом повернулся, так он, как разозлиться, ножками затопает, да закричит на меня! А потом взял и киданул меня в какую-то геенну огненную - ну прям как в кино! - смеялся я над своими ночными похождениями.
      - Может в погоде чего происходит, или там какая-нибудь магнитная буря разбушевалась, а мы и не знаем? - сказал, зевая, Савка.
      - Ну все! Все жданки съели! Три часа уже взаперти с обезьяной сидим - неизвестно чем занимаемся! Что приличные люди подумают?! - не выдержал я.
      - Конечно, надо Машуню будить. А то мне чего-то волнительно. Вдруг она совсем куда-то "убрела" и не захочет возвращаться, - проговорила Таша, помогая мне взять последнюю пробу крови и снять канюлю.
      После пяти минут поглаживаний и легких похлопываний мы не на шутку начали волноваться.
      - Ой, как бы ты права не оказалась! - запричитал я в легкой панике. - Придется иголкой покалывать! Слава, смотри за ЭЭГ. А то не представляю, если она очнется, а я ее в это время еще иголкой тычу! Она ж мне такой подзатыльник отвесит!
      К нашей радости, покалывание иглой возымели действие и, наконец, Славка крикнул:
      - Есть сигнал!
      Я сразу перешел от садистских мер к нежным ласкам. Нашей общей радости при встрече не было конца и края. Мы прыгали вокруг Маши. Она тоже прыгала и обнималась со всеми нами подряд, видимо, пытаясь поделиться своими положительными переживаниями во время отключки.
      - Как жаль, что ты не можешь рассказать нам о твоих впечатлениях! - выговаривал я Маше.
      - Но посмотри на ее радость! Она же счастлива! - смеялась Таша. - Во всяком случае, ей было там неплохо. А значит, и нам не страшно будет!