Проверив все возможные и невозможные данные о своей новой подопечной, Слава убедился, что о Наташе имеются только хорошие отзывы: умна, трудолюбива, неконфликтна… В результате, еще через день, он позвонил Наташе и сообщил о своем согласии стать руководителем кандидатской работы.
 

***

 
      Уже кончалось лето, когда с Наташей произошла очень неприятная история. Славка вернулся из отпуска отдохнувшим и еще никак не мог войти в обычный рабочий ритм. На улице по-прежнему было тепло, почти как в июле. Только вернувшиеся темные ночи с длинными вечерами пытались украсть у лета как можно больше тепла. Но пока, это им не удавалось и, даже поздним вечером, можно было гулять в одной рубашке. В лесах во всю росли грибы, благо дожди не забывали этим летом регулярно посещать русские равнины, и народ, пользуясь любой возможностью, рвался за город. Славке тоже как-то не сиделось на работе, и он все время подбивал то Женьку, то Федьку на какую-нибудь вылазку вечером, а на выходные, вообще сагитировал завалиться на родительскую дачу. Родители уже год, как жили в Питере - отца заслали руководить новым филиалом фармацевтической фирмы. И, как минимум, год ему еще там пахать. Так что Славка оказался временным владельцем дачи и шикарной квартиры, в толком не зная, что с ними делать. Главной его головной болью и задачей было не извозить их до состояния общежития к приезду родителей.
      В лаборатории пока все было тихо. Для каких-либо экспериментов нужно еще сделать кучу согласований, а половина власть имущего народа бродит по отпускам. С аспирантами было тоже самое: Эдик был где-то в отпуске, а Наташа, хоть и в городе, но появилась только раз и то, закрыть какие-то отчетности за лето. Она, действительно, была очень самостоятельная. Слава сначала решил держать дистанцию, чтобы потом не "носить ей тапочки", но потом поймал себя на том, что невольно пытается завоевать ее внимание - настолько она ненавязчиво показывала, что он не интересует ее, ни как мужчина, ни как руководитель. Первое было даже и неплохо - так спокойней работалось, но вот второе начало его задевать всерьез. От нее только и было, что слышны выскальзывающие словечки: "я знаю, я уже сделала, вот именно, да нет - вот так…" На все у нее находились уже готовые и обоснованные решения, как будто она хотела сказать: "Подписали бумаги и ладно, а с работой я и сама справлюсь!" А Славке самому уже хотелось поэкспериментировать. Тема действительно была интереснейшая: как отделить простую фантазию от патологического бреда, есть ли действительно отделение сознания, и что в это время делает мозг? Эти и многие другие неясности, связанные с гипнозом, медитацией были очень интересны, и хоть какое-то прояснение хотя бы одного - двух вопросов могло хватить на Наташину кандидатскую.
      Вернувшись домой после одного такого вот пост-отпускного несуразного рабочего дня, Славка заметил мигающий огонек автоответчика на домашнем телефоне. Ткнув кнопку прослушивания, он узнал Верин голос: "Слава, у тебя мобильник не отвечает! Слушай, тут с Наташей плохо! Если можешь, приезжай! Нужна твоя помощь! Запиши адрес: Фролова 5 корпус 2 квартира 75, это за "Марсом" - кинотеатром. Ждем!"
      Сердце испуганно екнуло. Верин голос звучал как-то странно, неуверенно. Он схватился за мобильник - действительно, днем сел аккумулятор, и на работе в комнате у них никого не было. "Что же делать? Поставлю телефон хоть на пять минут на зарядку" - Славка заметался по комнатам, хлопая себя по карманам и лихорадочно вспоминая, что надо сделать и взять с собой. "Да, адрес записать! Где же ручка? Так, все - надо бежать! Постой, когда же она звонила?" Славка опять бросился к телефону - звонок был принят три часа назад. Так это сколько ж времени-то прошло? Что же делать? Вериного телефона у него не было, а на работе никого нет. Наташа не отвечала. Славка выскочил из подъезда, лихорадочно думая, как же узнать Верин телефон. Уже садясь в оставленную родителями потрепанную десятку, он вспомнил, что у него на мобиле есть телефон Игоря, а у него уже, может быть и Верин… не выезжая, Слава набрал телефон Игоря. "Только бы мобила не "сдохла" раньше времени" - крутилась одна мысль в голове, пока Славка слушал гудки.
      - Привет ты чё? Уже соскучился? - наконец ответил Игорь, намекая, на то, что только что расстались.
      - Игорек, быстро! Какой у Верунчика телефон? Только быстро - у меня ка-камулятор садится!
      - Да щас, я номер тебе текстом брошу! А чё случилось то?
      - Сам не знаю! Потом расскажу. Спасибо!
      - Да не за что. Лови!
      Нажав отбой, Славка погнал машину по сообщенному Верой адресу. Через полминуты телефон пикнул полученным сообщением. Славка на ходу открыл письмо, инсталлировал номер и сразу нажал кнопку вызова. В трубке тут же раздался голос Веры:
      - Алло!
      - Верунь! Быстро, что случилось? У меня аккумулятор на пределе!
      - Ой, Славочка! - запричитала Вера. - Хорошо, что позвонил! Наташка доигралась со своими экспериментами, а я, как дура, еще и помогала…
      - Ты по существу! Что с Наташей!
      - Она в больнице, я скорую уже вызвала. Не знала, что и делать.
      - В какой?
      - Да в Первой городской. Слушай!.. У неё "передоза" ЛСД, - замявшись, сказала Вера
      - Что!? - Но ответа на свой вопросительный вопль Славка не получил. Мобильник опять был мертв. Отбросив телефон на соседнее сидение, он начал на ходу соображать, как побыстрее проехать в больницу.
      Через полчаса он подруливал на парковку горбольницы. Как всегда, все места были забиты - тем более, что время для посещений ещё не кончилось. Втиснув машину куда-то в кусты, Славка побежал в приёмное отделение, выяснять, где находиться Наташа. "Хоть бы пустили! Хорошо, что еще не поздно, а то доказывай, что ты тоже вроде как врач…"
      В приемной быстро выяснилось, что Наталия Степановна Березина, 23 лет от роду, поступила час с лишним назад с острым наркотическим отравлением в реанимационное отделение. Славка кинулся туда. Спасибо профессии, он немного знал здесь и обстановку и некоторых людей из персонала. Так что двери, если и не были настежь для него распахнуты, то приоткрыть некоторые из них он мог вполне свободно. В ординаторской реанимационного было тихо, только одна молоденькая медсестра, что-то записывала в журнал.
      - Здравствуйте! Меня зовут Ярослав Иванович Земельский, я врач нейрофизиолог из Мединститута, - Славка сразу взял представительский тон, слегка "подправляя" свои анкетные данные, чтобы произвести должное впечатление. - К вам поступала наша аспирантка Наталия Березина. Как бы мне узнать о её самочувствии?
      - Здравствуйте, а ее уже перевели в терапевтическое отделение. Мы ее подержали на контроле часа полтора. Провели восстановительную терапию. Потом ей стало явно легче, и мы ее отправили отлежаться. У нас тут, сами понимаете, "легких" не держат. Что ж вы там девушку просмотрели-то? - то ли ехидно, то ли сочувственно спросила медсестра.
      - Да нет, это какое-то недоразумение. Спасибо! - пробормотал Славка и в задумчивости пошел в терапевтическое отделение. В голове был полный сумбур. "Нет, невозможно, чтобы Наташа "подсела" на наркоту. Это было бы заметно. Да и такая девушка - нет уж!"-возмущенно фыркнул Славка. А потом подумал: "А, что это ты так ее заценил?" Мысли с самокопания тут же съехали на испуганный лад: "Вот же ещё проблема! Теперь все данные в институт попадут! Да Наташку же из аспирантуры попрут! Да и мне перепадет на орехи… Если, конечно, не открестится сейчас же от всего. Прямо сейчас смотать домой. С Наташей уже, наверно, ничего страшного не случиться…" На душе стало противно. "Нет, надо все выяснить у неё, а потом решать, что делать!" - а ноги, тем временем, сами привели по нужному адресу. Тут уже, дежурная медсестра быстро сориентировалась и отправила Славку в четвертую палату. Благо, еще шли последние минуты времени для посещений, и никаких специальных разрешений не требовалось. Предупредительно постучав о притолоку, Славка тихонько открыл дверь. Да, кроватей в палате было не мало - Славка насчитал восемь штук. Правда, каждая кровать отгораживалась раздвижной тряпичной ширмочкой, что создавало видимость уюта для больных. В палате было два гостя, сидящих рядом с бабушкой в левом ряду. Остальные женщины занимались кто чем: кто спал, кто читал, а кто просто в потолок смотрел. Славка помедлил, разыскивая глазами Наташу: "Вот она, на дальнем месте в правом ряду. Немудрено замешкаться - ее трудно узнать!" Наташа сильно изменилась. Синяки под глазами, потрескавшиеся губы и спутавшиеся волосы, хоть и не красили ее, зато делали какой-то близкой и беззащитной. Слава подошел к кровати, прихватив с собой, стоящий посреди комнаты табурет. Наташа удивленно поймала его глазами:
      - Ой, Слава! Ты как здесь оказался? - слабым голосом спросила Наташа. Стесняясь, тут же попыталась натянуть одеяло и поправить волосы. Это ей плохо удавалось - руки еще не слушались, а взгляд никак не мог сосредоточиться на Славином лице.
      Слава взял Наташину ладонь в руки и, пытаясь быть, как можно спокойнее и доброжелательнее, сказал:
      - Привет Таша! Главное, не волнуйся. - Ему вспомнилась первая их встреча, когда ее случайно представили этим странным именем.
      - Таша? - Наташа недоуменно сдвинула брови, пытаясь что-то понять.
      - Только не напрягайся сейчас! - испугался за нее Слава. - Тебе что, мало головной боли? - вопрос получился каким-то двусмысленным, и Слава сразу продолжил. - Это ты сама так представилась первый раз, помнишь?
      - А-а, - рассеянно протянула Наташа. Потом потеряно поводила глазами и, слабо сжав Славкину ладонь, шепотом спросила. - Что же теперь будет!? Какая же я дура! Я же всех подставила!
      - Ну ничего, ты же почти блондинка! А блондинкам все позволяется, и спроса с них никакого нету! - Тихим голосом шутил Славка, одобрительно улыбаясь Наташе, а сам думал: "Надо как-то разруливать ситуацию. Дело, действительно, может обернуться еще тем боком!" Наташа, тем временем, зажмурила глаза, и в их уголках появились непроизвольные слезы. "Да, после такого трудно управлять собой" - подумалось Славе.
      - Сейчас, главное расскажи, что случилось, а потом вместе придумаем, что делать, - предложил он.
      - Ты помнишь… мы как-то рассуждали, что является больной фантазией в шаманских наркотических состояниях, а что может быть действительно отделенным сознанием… Вот я и попробовала разобраться на себе… Дура! - опять с отчаянием прошептала Наташа делая паузы - ей было явно не легко.
      У Славки отлегло от сердца: "Значит, все-таки, это только единичный случай! И Наташа не какая-нибудь тайная наркоманка".
      - Сейчас, ты лучше успокойся, и расскажи вкратце, что произошло, - мягко повторил Слава, слегка пожимая Наташину руку.
      - Да я выпросила у бывшей одноклассницы две дозы ЛСД на марках - у нее когда-то были с этим проблемы. Она мне и посоветовала: "Если хочешь сразу улететь, бери обе дозы в один прием - они старые, могут слабо действовать". Какая же я глупая - не могла просчитать: она-то на себя примеряла, а я-то новичок! Хорошо хоть Веру подстраховать попросила.
      - Так, когда же ты наркотики-то приняла?
      - С утра и начали, чтобы мне к вечеру выйти "оттуда". - Наташины глаза были совсем мокрые от переживаний.
      - Так, если у кого-то здесь или потом возникнут вопросы, говори, что опыт мы запланировали согласно темы твоей работы. Просто ты провела его самостоятельно, потому что я был занят, но разрешение тебе на эксперимент выдал, - в голове у Славки созрел план развязывания ситуации. - Ты только случайно перепутала дозировку, и вместо десяти микрограмм, приняла тридцать, и у тебя пошел "бед-трип". Я предупрежу Веру и выпишу, вчерашним днем, выдачу тебе препарата, содержащего тридцать микрограмм диэтиламида лизергиновой кислоты, который мы используем для животных. Так что все будет в порядке - отделаемся легким испугом!
      - Нет, я не буду тебя подставлять!
      - Тогда ставь крест на своей карьере за "использование и хранение"! И потом, как ты меня подставишь? Не волнуйся: все будет тип-топ - не впервой! - нарочито бодрым тоном уверял он Наташу и кажется, ему хотя бы отчасти, это удалось.
      - Ты знаешь, как я чувствовала себя сейчас одиноко. Родители уехали в отпуск, и мне не у кого было спросить помощи. Я не знаю, как тебя благодарить! - уже во всю, но облегченно плакала Наташа, сильно сжимая его ладонь своей холодной рукой.
      - Никак не надо! Главное, выздоравливай! И потом, в больницу тебя Вера определила, а я, наоборот, даже вовремя не пришел на помощь - мобильник не работал! - Слава вдруг заметил, что уже с полчаса держит ее руку в своей, и ему совсем не хочется ее отпускать. Сердце сжималось от жалости и сочувствия к красивой девушке, смешиваясь с чувством гордости за такую отчаянную смелость экспериментатора и досадой на ее очевидную детскую глупость. "Стоп!" - мысленно скомандовал он себе: "Не смешивать рабочие дела с личными симпатиями. У тебя нет морального права использовать ситуацию в личных целях".
      - Ты сейчас спи и завтра будешь как новенькая! - Он пожал руку Наташе и поспешил к выходу из палаты.
      По дороге он продолжал обдумывать ситуацию: "Она ведь наверняка попытается рассказать правду и взять все на себя в институте. Но с другой стороны, и подругу подставлять не захочет - это может дойти до разбирательства в милиции. Надеюсь, это она понимает. Так, надо завтра же сделать расходную запись в журнале и попросить Веру заверить подпись - уж она-то поймет ту сложную ситуацию, в которой они оказались. Следующее: позвонить Пустосельскому и убедить того, что Славка сам выдал разрешение и наркотик Наташе, а главное, подготовить профессора к тому, что Наташа попробует взять вину на себя и придумывать всякие истории, лишь бы не вмешивать его - Славку. Да, звонить ли в милицию? Нет, лучше заведующему реанимационного или терапевтического - спросить сообщают ли они о таких случаях в органы…"
 

***

 
      Прошла неделя, прежде чем проследовали какие то действия со стороны руководства. Наташа выздоровела за пару дней, но Слава опасался встречаться с ней часто, из-за возможного к ним "интереса" со стороны начальства. Поэтому, он даже не рискнул больше ехать к Наташе в больницу, а попросил это сделать Веру, а сам сводил все контакты с Наташей к коротким беседам типа "как дела - нормально". И это не замедлило себя оправдать. У него на столе лежало официальное приглашение на ковер к директору института: явиться вместе с завлабом, Наташей и Пустосельским для разбирательства по делу "Не контролируемого хранения и расхода наркотических препаратов и так далее". Славка заранее подготовил все бумаги, предупредил обо всем начальство и обработал Наташу с Верой, пропесочивая их в коридоре, чтобы те не болтанули какой-нибудь глупости.
      Как выяснилось, информация прошла из больницы и была таки взята "на заметку" в милиции. В результате "неприятной беседы" у директора, Славку лишили доступа к наркотикам, вкатили выговор да еще и штрафанули почти на ползарплаты. Но главное (он сам себе удивлялся - почему главное?), Наташу не выгнали из аспирантуры - Пустосельский стал стеной на её защиту. Хороший он все-таки старикан. Разумеется без санкций не обошлось: приказали сменить тему и тоже - никакого использования наркотических препаратов в научной работе и медицинской практике.
      Веселого, в целом, было мало, и Славка прямо с "пропесочивания" отправился домой, "заливать" свои растрепанные нервы. На улице, как назло, стояла неповторимая атмосфера уходящего лета, когда теплое, но не палящее, ласковое солнышко отдает свои последние летние силы, как бы стараясь на прощанье. Почти не замечая ничего вокруг, Славка припарковал машину во дворе - места для парковки, по раннему времени, было предостаточно. Захлопнул дверь и потащился к подъезду в серой шестнадцатиэтажной коробке. Замок в подъезде опять не работал. "Опять шаловливые ручки поработали - вот уж некуда силушку приложить! Хоть бы лифт не поломали!" - по привычке подумал он. Но лифт был в порядке, и позвякивая на этажах, послушно повез жильца к его квартире.
      Забросив куртку на вешалку, Славка протащился на кухню сообразить какую-нибудь закуску. В холодильнике нашлась копченая колбаса, а в шкафу - соленые сухарики. Славка задумался: "Взять ли более подходящее к закуске пиво из холодильника, или, уж сразу, нарезаться чего покрепче? Вот уж воистину русский вопрос!" - наконец усмехнулся Славка и выгреб, для начала, сразу три банки Балтики из холодильника. Нагрузившись всем этим добром, он прошел в гостиную, включил с компа сборник, составленный из хитов старого тяжелого рока, и завалился на диван "думать думу горькую" в истинно русских традициях - под музыку и выпивку.
      Музыка не давала совсем уж раскисать. Славка, уже наверно, битых два часа предавался алкогольной "медитации" под мощные звуки рока, а мысли все крутились вокруг Наташи… нет, Таши. Он, то возмущался, вспоминая, как она всегда отвергала помощь и критиковала советы, то умилялся её беспомощностью и искренней благодарностью в больнице, то восторгался ее смелостью пойти на рискованный эксперимент, а то, просто, вспоминал ее длинные, абсолютно прямые светло русые волосы и взгляд огромных серых глаз, каждый раз меняющих свой оттенок и настроение: иногда смущенный, иногда вызывающий и сердитый и, один раз, беспомощный и благодарный. Она всегда выглядела естественно, в ней не было того жеманства и искусственности, что его раздражало в людях и, особенно, в женщинах. Она удивительно правильно пользовалась косметикой - та никогда не бросалась в глаза. Что все-таки она ею пользуется, он понял только в больнице, но это лицо, более блеклое без туши и помады, было даже милее и, как-то беззащитнее Он вспоминал её прекрасную, гибкую фигуру и у него захватывало дух от попыток представить ее без одежды. Он, кажется, все-таки безнадежно влюбился, и оставалось молить бога, чтобы Таша ответила взаимностью. Он чувствовал, что "созрел" уже до того, что готов был не только "носить тапочки", но и вообще "целовать песок, по которому ты ходила" - как пелось в старой-старой песне Тухманова. "А вдруг у нее есть кто-то?!" - неожиданно закралась коварная мысль: "Да наверняка, у такой "королевы" не один ухажер - еще в очередь стоят!" - как ему не хотелось об этом думать…
      Его тоскливо-восторженное полупьяное рефлексирование было прервано настойчивым звонком в дверь. Он с сожалением слез с дивана, кое-как затолкал выбившуюся рубаху обратно в штаны и пригладил рукой всклоченные волосы.
      - Сейчас, сейчас! Иду уже! - бормотал уже на ходу, шаркая тапками и гремя замком Славка. Каково же было его удивление, когда в прихожую решительно вошла Наташа, возмущенно сверкая на него своими большущими глазами.
      - Ташенька?! - глупо улыбаясь, Славка уставился на его мечту, воплотившуюся в реальность прямо в коридоре…
 

***

 
      Выходя из кабинета директора, Наташа чувствовала себя ужасно. Все-таки она нашла в себе силы поблагодарить профессора:
      - Спасибо большое, Иван Васильевич! Вы меня просто спасли!
      - Ну что Вы, голубушка! Вы знаете, мне бы по должности надо Вас продолжать "песочить" и дальше, но язык не поворачивается. У меня, знаете ли, у самого, внучка почти Вашего возраста. Как представил, что с ней что-нибудь приключиться - так с сердцем плохо сделалось! Я, конечно, понимаю, что это, так сказать, "несчастный случай на производстве". Только договоримся впредь: пожалуйста, никаких подобных выходок без моей санкции, а то, здоровье у меня уже не то, чтобы к начальству на ковер часто бегать!
      - Ой, что бы я без Вас делала! Уж простите Вы мою глупую голову! - пристыжено оправдывалась Таша.
      - Всем бы, да такую "глупую" голову! - усмехнулся профессор. - Я бы из-за глупой головы и пальцем не пошевелил! Ну все, Наталия Степановна, разрешите откланяться. Мне еще в канцелярию нужно зайти, раз уж здесь оказался.
      - Ой, простите, Иван Васильевич! Еще раз за все спасибо!
      Пока она говорила с профессором в коридоре, все разошлись кто куда, разменявшись вежливыми кивками на прощанье. Ярослав сразу же убежал куда-то, видимо, избегая излишних обсуждений. Оставшись одна, Наташа направилась в свою лабораторию, где ей был отведено аспирантское место. На ходу она вспоминала события последних дней. Вспоминала, как пустилась в авантюру, доставая наркотик через бывших одноклассниц - можно сказать незнакомых людей. Как уговаривала Веру на эту авантюру:
      - В этом нет ничего страшного! Сколько людей по всему миру принимает наркотики. Мне же до зарезу нужно самой пережить это. Мне нужно пережить состояние расширенного сознания. Что толку пытаться понять Грофа, Хофмана, да и Кастанеду, если не перенести это состояние? Как я смогу интерпретировать интервью респондентов, если я не знаю, о чем речь? Пойми, без этого опыта - вся моя работа ничто!
      - А не лучше бы было обсудить это со Славой и, официально, под присмотром, провести весь опыт? - возражала Вера. - Славка хороший мужик! Зря ты его так чураешься - он бы помог.
      - Да как ты не понимаешь? Они, даже если "с какой-нибудь крыши упали бы", и разрешили использовать наркоту на студентах, все равно, дали бы "безопасную" дозу, как для кролика. С этой дозой только выспаться будет можно, а мне "улет" нужен!
      - Ну понятно. Но как ты это себе представляешь и где ты собираешься "улетать"? - вздохнула Вера, соглашаясь на провокационные уговоры.
      - Не волнуйся, я тебя забираю на день из лаборатории для "помощи аспирантке". Мы с утра начинаем у меня дома - мои родители сейчас в отпуске. Две дозы ЛСД на марках у меня есть. Ты мне нужна для контролирования ситуации - чтобы я не ушла случайно бродить по улицам или с балкона не прыгнула. Вообще, я, на всякий случай, привяжу себя к кровати. Короче, бери с собой книжку и читай себе на здоровье с утра до вечера. Все должно быть нормально.
      Они начали через день после разговора. Наташа про себя еще сомневалась, одну или две дозы принять, но знакомая, у которой она раздобыла марки, говорила что с одной дозы она не "улетала", да и марки были старые. Кто его знает, подействуют ли вообще? А поскольку их было всего две, если одна не подействует, то сильнее дозу достать уже будет неоткуда. Поэтому, чтобы наверняка получить результат, нужно было принимать две дозы…
      …сначала Наташа лежала, не чувствуя ничего особенного. Затем, внутри начали подниматься волны жара, затопляющие все тело. Сердце учащенно забилось, и она поплыла в безмятежном блаженстве. Тело как будто становилось все легче и больше, куда-то подымалось, и, наконец, она ощутила себя парящей в воздухе. Она оглянулась вокруг: Вера сидела, читая книгу, а ее саму уже несло к окну в блаженном полете. Она вылетела из окна и, казалось, пыталась обнять всю землю, переполненная счастьем и блаженством. Непонятно, сколько длилось это состояние блаженства, но вдруг она почувствовала, что на нее наползает какая-то тень. Тень все густела, а душу стал сковывать страх. Вдруг под ней разверзлась абсолютная пропасть и она, со страшным ускорением, стала в эту пропасть падать. Она кричала, зовя на помощь, но у нее не было голоса, и никто не приходил на выручку. Пропасть, тем временем, стала закручиваться, как воронка смерча. Через мгновение смерч изогнулся горизонтально и превратился в огромный каменный каток, накатывающийся на парализованную страхом Наташу. Её немой непрекращающийся крик так и стоял в парализованном теле, пока она окончательно не провалилась в абсолютную черноту беспамятства.
      Очнулась она в больничной палате от страшной головной боли и тошноты.
      - Ага! С прибытием на Землю! - отдаленным звоном разнесся в голове голос человека в белом халате. - Теперь все будет в порядке, хотя твоему состоянию не позавидуешь! Давай-ка, мы тебе снотворного добавим - тебе теперь лучше часик, другой поспать…
      Следующий раз она проснулась в палате. Голова уже так не болела, но тело было как ватное, а глаза никак не могли сосредоточиться на предметах. Наташа так и лежала, бездумно уставившись в потолок, ощущая лишь сосущую пустоту внутри себя. Потом всплыла одна мысль и настойчиво стала стучаться в мозгу: "Как же я угодила в больницу? Я же теперь наркоманка! Никто не поверит, что это случайно!"
      Спустя какое-то время в поле зрения появилась светло-русая голова высокого человека. Он взял ее за руку, и она с удивлением и внутренним облегчением узнала Славу. Он держал ее руку, что-то ласково ей выговаривая, а она вдруг почувствовала такое безмятежное спокойствие, какое было только в детстве, когда, сидя на коленях у отца, она чувствовала, что все всегда будет в порядке, что папа защитит ее от всех невзгод, и всегда можно будет спрятаться за его спиной или укрыться в его больших объятьях. Она пыталась что-то возражать Славе, но у нее просто не было сил, и она оставила все проблемы на его плечи.
      Потом он ушел, а она еще долго предавалась ощущению внимательности и заботы, оставшемуся от разговора. "Он совсем другой, чем пытается выглядеть. Оказывается, в нем столько человечности!". Наташе припомнились свои многочисленные поклонники, из которых и выбрать то толком было нечего. Одни рвались только к ее телу, другие были некрасивы или противны чем-то, а третьи - элементарно тупы. Впервые, красивый мужчина отнесся к ней чисто по-человечески, почти по-отцовски… - с этими мыслями о Славе она и уснула.
      А потом началось непонятное. На следующий день она напрасно прождала прихода Славы. К вечеру пришла Вера с "инструкциями" по разруливанию ситуации и просьбой больше не чудить. Выйдя из больницы, Наташа, первым делом, поспешила к Славе со словами благодарности, но натолкнулась на стену прежней холодной, официальной доброжелательности. Ей ничего не оставалось делать, как играть предложенную игру и ждать санкций "сверху". И только в кабинете директора до нее стало доходить, что Ярослав все вывернул наизнанку: будто бы он спланировал эксперимент и выдал ей наркотик, и он же не проследил за правильным выполнением эксперимента, чьей жертвой стала она - Наталия Березина. И подано это было так, что все ее возражения были бы восприняты, как детские капризы.
      "Вот, оказывается, какая цена моей спасенной карьеры! Как он посмел так играть с ней! Нет, я не могу здесь больше оставаться - это какая-то подачка! Напишу заявление об уходе из аспирантуры - найдется, чем другим заняться!" - она уже бежала к себе. Взяла лист бумаги и стала писать: "Профессору… Прошу отчислить из… по семейным обстоятельствам…". Стандартные слова быстро ложились на бумагу. Наташа упрямо смахнула слезу и поставила подпись. Пробежка до кабинета Пустосельского окончилась у запертой двери. Наташа долго стояла, уставившись на ручку двери, и думала о Ярославе: "Нет, так это этому чурбану не пройдет! Все он просчитал! А меня он не просчитает! Мне надо высказать ему все в лицо и посмотреть в его холодные глаза!" Она метнулась разыскивать Ярослава. Вера сказала, что уже все уходят, а он, скорее всего, бухает у себя дома: "а адрес, если ты ему трепку тэт-а-тэт хочешь устроить, можно у Игорька узнать - он еще у себя был".
      Теперь, накачивая себя возмущением, Наташа мчалась с автобуса к большому серому дому, высказать все, что она о нем думает. "Да, домик - так себе. Хорошо, что подъезд открыт - встреча будет внезапной!" - она хотела заглянуть в его бесстыжие глаза, пока он не успел отгородиться своей пуленепробиваемой стеной вежливости. Уже выйдя из лифта и надавив звонок, она вдруг с испугом подумала: "А если он не один? - с приятелями, родителями или женщиной?" - по слухам, он жил один, но мало ли, что слухи говорят. "Все равно, выскажу ему все и уйду!" После долгого ожидания дверь загремела замком и медленно открылась.
      - Ташенька?! - перед ней, слегка покачиваясь в звуках тяжелого рока, стоял взлохмаченный Ярослав, на лице у которого расплылась идиотская улыбка.
      Переступив порог, Наташа поморщилась от пивного перегара, которым несло о Ярослава. Прикрыв дверь за собой, она набрала побольше воздуха в легкие и начала заготовленную тираду:
      - Ярослав Иванович! Я пришла высказать всё, что я о Вас думаю! Вы обманом воспользовались моей слабостью в больнице и заставили врать моему руководителю по аспирантуре и директору института! Вы пользуетесь людьми, как марионетками, а я не собираюсь плясать ни под чью-либо дудку! Я всегда сама отвечаю за свои поступки, и не надо меня прикрывать из ложного героизма. Короче, я написала заявление с просьбой об отчислении из аспирантуры… - бойко начав, она все медленнее выговаривала припасенные фразы, смотря, как они бьют по беззащитным глазам Славы. С каждой фразой его глаза становились все грустнее и виноватей, пока Славка совсем не стал похож на побитую собаку. "Что-то здесь не так! Кажется, я действительно застала его врасплох!" Она вдруг заметила, что Слава все это время держит ее за руку. Потом он накрыл ее пальцы ладонью другой руки, поднес ко рту и прикоснулся к ним губами.
      - Ташенька, здравствуй! - еще раз, уже шепотом, произнес Слава.
      Наташа долго молчала, вглядываясь в эти немного пьяные, извиняющиеся глаза, и вдруг, все встало на свои места - как кубик Рубика собирается целыми гранями, как цифровая дверь сейфа открывается со щелчком, как пазл вдруг выстроится в ясную картинку. Он был самим собой, не все это время в институте, а в больнице, когда успокаивал Наташу. И сейчас, здесь - он настоящий! Она вдруг все поняла, и ничего больше не надо было объяснять. И шла она сюда не ругаться, а за последней призрачной надеждой на счастье, спрятавшейся где-то в подсознании. Надеясь, где-то глубоко внутри себя на то, что он все-таки не обманул ее тогда, в больнице.
      И тут Славка выкинул, наверно спьяну (трезвый бы он, конечно, не решился), трюк, который окончательно изменил ситуацию. Он, вдруг, грохнулся перед Ташей на колени, обнял ее ноги в охапку, и уткнувшись ей в живот промычал оттуда:
      - Ташенька! Прости меня! Я хотел тебя спасти! Нам нельзя было тесно общаться, чтобы не заподозрили сговор! - Славку вдруг понесло. Его тело само сообразило, что он обнимает прекрасное девичье тело и совсем не по-дружески. Под стиснутыми руками оказались как раз наиболее соблазнительные места, туго обтянутые джинсами и упруго поддающиеся ладоням.
      Наташа напряглась. Внизу живота что-то свернулось в тугой клубок и рвануло вверх, обдавая жаром грудь и голову. Ноги стали подкашиваться. Она запустила ладони во всклоченные Славкины волосы и, задыхаясь, взмолилась слабым голосом: