Общество мамы сегодня ее не устраивало, она слишком драматизировала обстановку. Гаврик казался Вике хорошим парнем, настоящим другом, по глупому стечению обстоятельств испытывающим к ней детскую влюбленность. Она знала его, как ей казалось, уже сто лет и всегда рассчитывала на его помощь, таких друзей у Вики было мало. Кроме Державина только подруга Марина, от которой нет ни слуху ни духу. Вика прикинула, а что было бы, если бы она изменила Виноградову с Гавриком? Марина сказала бы, что она совратила невинное дитя.

Мама побежала бы договариваться о разводе и свадьбе. Виноградов негодовал бы так же, как и утром. Если он негодовал, значит, любил. Жаль, что она использует этот глагол в прошедшем времени. Неужели все прошло? Из-за глупого стечения обстоятельств, чьей-то неудачной шутки. Ее наверняка с кем-то перепутали, уложив в постель к незадачливому Славику, недаром он искал какую-то Алену. Но кто это мог сделать, остается загадкой. Должно было случиться нечто неординарное, из ряда вон выходящее, чтобы она изменила мужу. Возможно, они поссорились в ресторане, Вика психанула и ушла с кем попало. Такого не может быть. Они не ссорились. Вика с удивлением обнаружила, что за все время своей небольшой супружеской жизни они практически ни разу не ссорились. Да и психовать, как нормальная женщина, она не умела. Мама всегда говорила о том, что у нее позднее половое развитие и, как следствие этого, заторможенная реакция на межполовые отношения. А что она хочет? Чтобы дочь билась головой о стенку, рвала на себе волосы и посыпала их пеплом? Ничего подобного Вика делать не станет. Не простит, так не простит, это его дело. Ей же предстоит разобраться в том, что случилось в ресторане. Виктория поглядела на рассуждающего о прелестях иномарок Гаврика и подумала: не взять ли его сегодня вечером в ресторан? Появляться там без сопровождающего лица крайне опасно, мало ли что может случиться и на этот раз. Не хватает только, чтобы она оказалась в одной постели с кем-то еще. Нужно взять с собой Гаврика, только не сегодня, в воскресенье там все столики заняты заранее. Придется отложить мероприятие по выяснению пикантных подробностей до завтрашнего дня. К тому же в голове продолжали постукивать барабанчики.

Виктория с Гавриком, намотав круги по скверу, присели на лавочку под сиренью. Когда-то именно на этой лавочке Виноградов признался ей в любви! Виктория вздрогнула. Гаврик, решив, что девушка замерзла, обнял ее и прижал к себе. Внезапно из кустов кто-то выпрыгнул и прокричал «А!» Вика закрыла глаза, подумав, что ее подкараулил Виноградов, которому теперь достались дополнительные улики неверности. Она ошиблась только на одну букву.

– Виноградова! – представилась дама, протягивая руку Виктории.

– Виноградова, – подтвердила изумленная Вика, отталкивая от себя назойливого одноклассника.

– Нет, – махнула головой дама и села рядом с ней. – Вы не поняли. Я – Виноградова Ольга. Его бывшая жена, брошенная им перед тем, как он решил заняться вами.

– Надо же! – изумился Державин и поправил очки. – Вы очень похожи на Викторию!

Дама действительно обладала некоторым сходством с Викой: высокая, стройная блондинка с карими глазами. Если бы они прошли спиной к спине мимо Гаврика, то он подумал бы, что прошли близнецы.

– Да, – согласилась Ольга, – у него хороший вкус. Тем не менее Виноградов – подлец.

– Нет, – растерянно сказала Вика, – он здесь ни при чем. Просто так вышло, так получилось. Я сама не знаю, как получилось, но завтра во всем разберусь. Не забирайте его, пожалуйста, обратно. Возможно, мы все-таки помиримся.

– Что вы лепечете, милочка?! – возмутилась Ольга. – Какое обратно? Да никогда в жизни! А у вас, как я вижу, уже случилось. Он вас бросил, обвинив в измене с этим молодым человеком?

– Нет, – ответила изумленная Вика, – не с этим, а с другим.

– А могла бы с этим! – вставил свое веское слово Державин, которому не давал покоя тот, другой.

– А зачем вы, собственно, к нам подошли? – поинтересовалась Виктория.

– Подперли сроки, – доверительно сообщила дама, наклоняясь к уху девушки. Вика с Гавриком заинтересованно уставились на ее живот. – Да не эти, а те. – Ольга прищурилась: – При вашем молодом человеке можно говорить открыто или нам лучше обсудить все без свидетелей?

– Нет! – вскричала Вика. – Без свидетелей нельзя! – Гаврик тут же принял величественную позу судьи, которому не хватало всего двух вещей – мантии и мозгов. – Говорите при нем. Он – могила. – После этих слов Гаврик сложил крестом свои руки на груди.

– Хорошо, – согласилась Ольга и рассказала.

Она была второй женой Афиногена Виноградова довольно небольшое время, этот короткий срок супруги прожили душа в душу, не могли друг на друга нарадоваться. Но в один далеко не прекрасный день Ольга оказалась в одной постели со своим соседом, рыжим и противным сантехником, разившим перегаром и сквернословием. Виноградов, застукавший их в самый пикантный момент, когда она только проснулась, а сантехник сбросил с себя одеяло, намереваясь пойти в туалет, устроил сцену ревности. Он не внял ее словам о том, что Ольга ничего не помнила и изменять ему не собиралась. Они расстались. Виноградов ушел. И не просто ушел. Перед этим он уговорил Ольгу продать бабушкин дом под Бобруйском – якобы для строительства их совместного дома в Подмосковье. Он ушел с этими деньгами, а ей заявил, что ничего не брал. Спустя некоторое время боль утихла, но обида осталась. Ольга чувствовала себя обманутой и решилась на роковой звонок. Она позвонила первой жене Виноградова. И что же она услышала? На этих словах Виктория с Гавриком напряглись и подались ближе к рассказчице. Они не обманулись в ожиданиях, дальше оказалось, как в сказке, – чем дальше, тем страшнее.

Первая жена Виноградова – Галя – слово в слово повторила Ольгину историю про измену с той лишь разницей, что вместо нетрезвого рыжего соседа в ее постели оказался друг Виноградова. Тот же хлопнул дверью их совместной трехкомнатной жилплощади, которую при разводе пришлось разделить. Виноградову как пострадавшей стороне досталась лучшая квартира в центре города, Галине пришлось довольствоваться «хрущевкой» на окраине.

– Ну?! – выжидательно затихла вторая жена Виноградова. – И как вам эта история? Не кажется ли похожей на вашу? Если не вдаваться в отдельные детали, то все три истории тянут на пожизненное заключение матерого преступника с маниакальными пристрастиями к лжеизменам.

– Похоже, – согласилась Вика, – меня он тоже застукал с тем, с другим. И я ничего не помнила. Но откуда вы узнали, что он уже меня подставил?!

– Напрягите память, хотя, как я понимаю, после особых препаратов, которые использует Виноградов, сделать это будет нелегко. Тем не менее, милочка, попробуйте вспомнить, какой сегодня день. Не день недели, месяца и года, – Ольга подняла указательный палец наверх, – а годовщина чего?

– Нашего бракосочетания, – с ужасом вспомнила Вика, поднимая глаза вслед за пальцем к небесам.

– Правильно, – обрадовалась вторая жена, – я за вами с утра следила. Мою измену он тоже приурочил к подобной дате. Ну и скажите теперь, разве он не маньяк?! – Державин присвистнул и потряс кулаком. Испуганная старушка, выгуливающая свою ободранную псинку, при слове «маньяк» и виде кулака отскочила в сирень. Оттуда раздался жалобный визг и кряхтение.

– Что вы говорите! – изумлялась Вика. – А я даже не подозревала о вашем существовании.

– Вы что же, не проверили его паспорт? – в свою очередь, удивилась Ольга. Вика отрицательно качнула головой.

– Проверь мой! – Державин протянул ей документ. – Он чист перед тобой, как и я!

– Какой приятный молодой человек, – кокетливо произнесла Ольга, улыбаясь Гаврику. – Такими мужчинами нельзя разбрасываться. Это не подлец Виноградов. – Она сунула ему в паспорт визитную карточку. – Это мои координаты, возможно, я вам еще понадоблюсь. Хотя, – она просверлила Гаврика красноречивым взглядом, – с таким мужчиной вам должно быть на все наплевать. – Державин расправил плечи и покраснел от удовольствия. – Везет же некоторым, – Ольга бросила трагический взгляд на субъекта, встала и пошла. Через несколько шагов она обернулась и послала ему воздушный поцелуй.

– Шикарная женщина, – пробормотал обескураженный ее комплиментами Державин.

– Молчи, – строго сказала ему Вика, – ты – моя синица! Отныне тебе придется мне помогать.

– Отлично, – обрадовался тот, – и что же мы будем делать?

– Мстить Виноградову, – задумавшись, произнесла Вика. – Только как?

Да, было над чем задуматься. Если верить этой даме, а не верить ей просто глупо, зачем ей обманывать Вику, то получалась довольно скверная картина. Выходило, что жертва вовсе не Виноградов, а Виктория, для уличения в измене которой он изобрел коварный план. Впрочем, если верить Ольге, то план он изобрел несколькими женами раньше. Она действительно не смотрела в его паспорт, но знала, что раньше он был женат. Они расстались потому, что не подходили друг другу, жена оказалась вульгарной стервой, требующей от него только денег. Вика же ничего от Виноградова не требовала, а только старалась все делать так, чтобы не быть похожей на его бывшую стерву-жену. А их, как оказалось теперь, было две. И совсем даже не стервы. Во всяком случае, Ольга Виноградова была приятной молодой дамой близкого ей возраста. Все получалось довольно правдоподобно, за исключением одного: от своих первой и второй жен Виноградов, прежде чем с ними разорвать отношения, что-то поимел в денежном выражении. От нее, продавщицы скромного магазинчика, взять было нечего. Да, он жил в ее квартире, пока строил свой дом в Подмосковье, но не был там прописан. На ее жилплощадь он не имел никаких прав, в любое время Вика могла пригласить участкового и вместе с ним выставить вещи Виноградова за дверь, как совсем недавно он поступил с ней. Денег у нее не было, загородного дома тоже. В принципе она жила на одну зарплату, и эту жизнь честнее было назвать существованием. Тем не менее Виноградов остался верен себе и разорвал с ней отношения точно так же, как и с другими женами, в юбилейный день. Вот теперь она вспомнила. Виноградов пригласил ее в ресторан отмечать день их свадьбы! Как же она могла об этом забыть?! Но что же было дальше? Он снял номер в гостинице при ресторане и подложил ей в постель своего друга. Но как правдоподобно сыграли эти двое мужчин! Вот что значит противоположный пол, она бы так хладнокровно сыграть не смогла. А эта вымышленная Алена? Как искренне ее ночной кавалер искал Алену под кроватью и переживал, узнав, что она закопана под окном. Подлецы и негодяи, ее окружали одни подлецы и негодяи.

Виктория целеустремленно посмотрела на Державина, и тот понял, что у него появился шанс. Он вскочил, подхватил ее холодную руку и повел домой. Обратно по дороге они говорили не об автопроме, Державин предлагал ей варианты расправы над Виноградовым: кастрацию, удушение, повешение. Виктория не собиралась предпринимать ничего кардинального, но по поводу кастрации задумалась.

Глава 2

Вынос тела состоится при полном параде

Следующий день открыл череду рабочих. И это было настоящим спасением для Виктории, которая наслушалась от мамы страшных сказок на ночь. Обычно родители рассказывают своим малолетним детям добрые сказки, но великовозрастным и не совсем удачливым в личной жизни приходится слушать страшилки. «Ты останешься одна куковать у разбитого корыта. Твои сверстники предпочитают жениться на молоденьких, так что твою кандидатуру они вряд ли станут рассматривать. С тобой перестанут общаться подруги, от тебя отвернутся друзья. Ты, сама того не замечая, превратишься в занудливую, вечно недовольную особу. Пока однажды не выскочишь замуж за престарелого идиота с кучей внуков, которые отравят тебя, как только он напишет завещание в твою пользу», – вот вкратце изложение того, что пришлось выслушать Виктории от Елены Павловны на сон грядущий. Кстати, несмотря на то что Вика проспала почти весь день, ночью ее не мучила бессонница. Она спала как убитая, но не горем, а досадой, что попалась в расставленные Виноградовым сети, и не видела никаких снов. Ни одного маломальского сна, похожего на вещий, она не увидела, так что утром пришлось действовать по наитию. Оно позволило ей плыть по течению – идти на работу в магазин и торговать обувью. Признаваться в том, что у нее произошло на годовщину свадьбы, Виктории не хотелось. Приятельницы могут посочувствовать, а могут и посмеяться за ее спиной. Слишком хорош был Виноградов, слишком ровными были их отношения. Жаль, что все осталось в прошлом, но жизнь продолжалась и преподносила новые сюрпризы.

Когда Виктория от скуки снова задумалась над смыслом своего существования, в магазин вошла покупательница. «Наконец-то, – обрадовалась Вика, – а то ни одного покупателя за полдня!» Она растянула рот в улыбке и собралась предложить свою помощь, как ее опередила другая продавщица, Машка, оказавшаяся от покупательницы поблизости.

– Обратите внимание, – защебетала Машка, тыча пальцем в уродливые сапоги, – эксклюзив! Лучшая итальянская обувь, последний привоз, наипоследнишний писк и визг современной моды.

– Да что вы говорите, – покупательница усмехнулась и оттолкнула Машку в сторону, проходя вперед, – всем известно, что лучшая итальянская обувь шьется на худших отечественных фабриках.

Вика сделала Машке недовольные глаза. Ну сколько раз она говорила той, что в первую очередь следует обращать внимание на то, как одет клиент! Эта дамочка никогда не опустится до покупки «итальянской» обуви в их магазинчике. Чего стоит одно ее кожаное пальто из лайки, а лакированные ботфорты? И благоухает она такими дорогими духами, от которых заранее туманится в мозгах, вспомнивших их цену в ближайшем бутике. А как она растягивает слова – сразу видно, что эта дама из высшего общества. Но Машка не виновата. Зачем, интересно, этот гламур ворвался в их низкопробный мирок? Чтобы сообщить про худшие отечественные фабрики?

– Привет, кошелка, – гламур перегнулся через прилавок, и под длиннополой черной шляпой загорелись знакомые глаза. Дама в черном кого-то смутно Вике напоминала. – Это же я, Марина!

– Ма-ри-на! – протянула Вика и села на тюбики с водостойким кремом. – Это ты?!

– Надеюсь, – Марина кивнула на тюбики, – крем бесцветный. Иначе придется сменить халатик.

– Почему ты не предупредила?! Я так ждала твоего звонка! У меня столько всего случилось, а ты где-то шлялась по Европе! – Вика бросилась к подруге на шею, они обнялись и пустили слезу.

– Ой, столько впечатлений, – готовая разрыдаться от радости сказала Марина. – Я тебе звонила, звонила, а твой Виноградов все время говорил, что тебя нет дома. Где это ты шлялась по городу?

– Мы вчера расстались с Виноградовым, – прошептала Вика ей на ухо.

– Очень интересно, – процедила Марина, – а что же тогда он делает в твоей квартире?

– Строит козни, – поделилась с ней подруга. – Сейчас я переоденусь, и мы пойдем обедать в блинную. Я тебе все-все расскажу, а потом ты расскажешь мне все-все. – Вика побежала, расстегивая на ходу халатик, в подсобку, где висел ее скромный плащ.

– Да мне, собственно, рассказывать нечего, – пожала плечами Марина и громко, чтобы вместе с Викой хорошо слышала Машка, добавила: – Ездим по Европе, организуем выставки. Сегодня только из Парижа вернулась, до этого была в Швеции и Финляндии. Вся Европа, – Марина взяла с полки уродливый сапог и покрутила его в руках, – завалена китайским ширпотребом. А у нас, ты представляешь, он висит в бутиках! Бывает же такое, – сказала она, глядя на открывшую рот Машку. Марина вернула сапог на место и обратилась к ней: – Я купила бы эти сапоги, если бы у меня был домик в деревне. Ходить на дойку в них было бы очень удобно. Да и коровам понравилось бы то, что они сшиты из свиной кожи.

Машка обиделась и отошла в сторону, предполагая слушать Марину издали.

– Я готова! – Вика выскочила из подсобки и предстала перед критичным взглядом подруги.

– Да, – та оценила ее прикид, – с тобой – только в блинную.

– Ну вот, – расстроилась та, – это мой лучший плащ, между прочим. Я по Европам не езжу, богатого мужа – талантливого художника – у меня нет. К сожалению, теперь никакого мужа нет. – Она глубоко вздохнула. – Но, может быть, это к лучшему. – Машка озадаченно округлила глаза.

В блинной, которую в обеденное время заполняли продавщицы из соседних магазинов и клерки из офисов, Марина почувствовала себя инородным телом. Подругам пришлось отправиться в кафе, куда изредка залетали птицы высокого полета. Там Марина заказала себе чашечку кофе, достала сигарету, под завистливые женские и возбужденно-любопытные мужские глаза перекинула ногу на ногу и закурила.

– Ну-с, – предложила она подруге, запутавшейся в меню, – рассказывай.

– Сейчас, – кивнула та, вглядываясь в названия, – «фондю» – это что такое?

– О-о-о, как все далеко зашло, – Марина подманила официанта, – вот этого, – она ткнула в меню длиннющим маникюром, который тут же сделал отметину напротив «фондю», – два раза! Голубушка, – обратилась она к Виктории, когда официант убежал выполнять заказ, – ты меня удручаешь. За тот год, что мы с тобой не виделись, произошли кардинальные изменения в худшую сторону.

– Что ты, я просто не знаю французского языка, а по ресторанам хожу, – оправдывалась Вика. – Вот позавчера была. – Она вспомнила, чем это закончилось, и умолкла.

Но молчать Марина ей не позволила. Она заставила подругу вспомнить все, до мельчайших подробностей, что случилось в тот злосчастный вечер и не менее жуткое воскресное утро. Виктория начала не сразу, она немного помялась, ей так не хотелось портить настроение от радостной встречи с подругой. Но деваться было некуда, и она все рассказала. Этого оказалось мало. Марина потребовала, чтобы подруга отчиталась перед ней за весь прожитый год, разносторонне описала Виноградова, которого никогда не видела, и новоявленного кавалера, искавшего после бурной ночи с Викой какую-то Алену.

Вика завершила свой рассказ к десерту. Глотая холодное мороженое, она охлаждала свой пыл от жарких признаний в том, что была полной дурой, поверив проходимцу Виноградову, и раскрывала Марине свой план взятия преступника под стражу правоохранительными органами.

– Ничего не получится, – резюмировала Марина, – с юридической стороны он ни в чем не замешан. К тому же ты не взяла координаты Славика, которого бросила совершенно раздетым. Теперь он будет на тебя злиться и вряд ли чем-то поможет. В том, что он друг Виноградова, я сомневаюсь.

Алена наверняка существует. Сделав свое дело, она удалилась. А после нее пришел Виноградов. Да, – Марина затушила очередную сигарету, – все складывается в одну логическую цепочку. Недостает одного звена: чем хотел разжиться, пожив с тобой, Виноградов? На первый взгляд совершенно ничем. Если только он действовал по принципу: «С паршивой овцы хоть шерсти клок!»

– Спасибо большое за комплимент, – обиделась Вика, – если других версий у тебя нет.

– А клочок-то солидный, – Марина поглядела на ее руку. – Обручальное кольцо? Все еще носишь?

– Да, – удивилась та, – пока еще ношу. Но хочу снять.

– Не снимай, – посоветовала подруга, – а то и его не будет!

– Это ты к чему? – не поняла Виктория и уставилась на свое обручальное кольцо.

– Старинная работа русских мастеров-ювелиров. – Марина взяла ее ладонь в свою и повернула кольцо боком. Оно тут же заиграло своим камнем. – Начало прошлого века, – рассматривала его Марина, – я бы дала около ста тысяч. Но за него можно взять и больше. Это бабушкино наследство?

– Да, – ответила Вика, – ты же знаешь, моя бабушка была дочкой красного командира.

– Сколько погубленных душ, – покачала головой Марина, – и вот добрались до тебя.

– Меня хотят убить?! – испугалась Вика, пряча руку с кольцом под салфетку.

– Тебя хочет ограбить собственный муж, – заявила Марина. – Сколько у тебя таких же безделушек?

– Было несколько, – прошептала ей перепуганная Вика.

– В том-то и дело, что было! Хранила небось дома, в шкатулочке?!

– Да, а как ты догадалась?! На туалетном столике.

Марина нагнулась к ней и зашептала.

– Значит так, начинаем операцию по возврату незаконно конфискованных у тебя сокровищ. Деньги не бог весть какие, но для тебя – просто огромные, как и для Виноградова, который их прикарманил. Сегодня вечером отправляемся за ним следить. Кстати, его нужно выжить из твоей квартиры.

Это тоже сделаем вечером. Хотя, скорее всего, драгоценности уже не там, а в надежном месте. Не дурак же он хранить их в шкатулочке на туалетном столике! – Вика надула губки. – Ты знаешь его прежнее место жительства? – Она кивнула головой. – Очень хорошо, проведем опрос соседей под видом оперативных работников. Скажем им, что Виноградов – вор-рецидивист, нет. Лучше скажем им, что он – сексуальный маньяк, тогда они станут следить за ним ежеминутно. Одной из нас придется войти с ним в контакт. Ты, по указанным ранее причинам неверности, отпадаешь. Значит, контактировать буду я. Как здорово!

– Ты что, радуешься тому, что собираешься контактировать с возможным преступником?! – искренне удивилась Виктория. – Под привлекательной внешней оболочкой скрывается уголовник.

– Не переживай за меня, – успокоила ее Марина, – контактировать все равно придется, так будет легче им манипулировать. Мы прижмем его к стенке, он расколется и выложит нам всю свою подноготную. Нужно привлечь к делу его бывших жен. Как я поняла, они давно точат на него свои зубки.

Для того чтобы брать его в оборот, мне нужно знать, что он любит, чем предпочитает заниматься в свободное время, о чем мечтает.

– Мечтает он об одном, – вздохнула Вика, – достроить свой особняк в Подмосковье. Свободное время проводит у телевизора, а любил, как мне казалось, меня. Хотя, узнав от его второй жены, что и с ней он никогда не ссорился, я уже в этом сомневаюсь.

– Хорошо, – Марина достала свою сумочку и выудила из нее косметичку, – пойдем от обратного. Говори, Викуся, чего он не любит.

– Какая прелестная сумочка! – воскликнула та, разглядывая аксессуар подруги. – Ручки из одних застежек, цепочка с симпатичной звездочкой, шоколадный цвет! Это из Парижа?

– Да, – махнула рукой подруга, – сумка от Диор. Нужна для поддержания гламурного имиджа.

– Вот! Вот это Виноградов любит, – закивала головой Виктория, – он жутко неравнодушен к ухоженным дамам. Меня постоянно пилил, чтобы я чаще ходила в парикмахерскую.

– И правильно делал, – согласилась Марина, подкрашивая губы, – что у тебя на голове?

– Волосы, – удивленно ответила Вика.

– Вот именно, просто волосы, а должна быть укладка! – Марина сложила косметику обратно в сумку. Виктория следила за ней как завороженная. – И перекрасься в нормальный рыжий цвет, блондинки давно вышли из моды. – Сама она была яркой брюнеткой с длинными прямыми, как будто их только что выгладили утюгом, прядями.

– Ты так изменилась, – прошептала Вика, – стала совершенно другой. Такая холеная, стильная.

– Нужно соответствовать, – вздохнула Марина, – в наше рыночное время никак нельзя выглядеть базарной бабой. Конкурентки не дремлют: только заленишься, сразу уведут мужичка. Один раз не сходишь в солярий, в другой раз пройдешь мимо беговой дорожки, пожалеешь денег на лифтинг – и все, можешь ставить на себе крест и питаться жареной картошкой. Он уже обратил свой взор на худую, загорелую, подтянутую молодуху. В нашем возрасте нельзя рисковать.

– Да, я уже слышала, что сверстники предпочитают молоденьких, – закивала Виктория.

– Ты правильно понимаешь политику партии. Но только понимать мало, надо действовать. Я помогу, мы посетим приличные магазины и сменим твой имидж. Сколько у тебя денег?

– Четыре рубля, – шепотом поделилась Вика, скрыв заначку в пять копеек.

– Боже мой, твой имидж можно сменить только на тряпье бомжа! – всплеснула холеными руками подруга. – Да как же ты с такими деньгами передвигаешься по городу?

– На автобусе, у меня есть проездной, – пожала плечами Виктория, – а в блинной нас кормят в долг, мы расплачиваемся за все сразу в конце месяца. Но у меня на днях зарплата, ты не беспокойся.

– Беспокоиться должна ты. Единственный плюс такого существования впроголодь – то, что ты не наберешь лишний вес. Но и здесь очевиден минус – еще немного поголодаешь, и тебя будет сносить ветром. Почему Виноградов позволял тебе работать в такой малооплачиваемой дыре? Ты же говорила, что он занимал солидную должность в мэрии?

– Я как-то об этом не думала, – удивилась Виктория.

– Нет, это он о тебе не думал! Я все больше убеждаюсь, что Виноградов был к тебе совершенно равнодушен. Именно поэтому вы и не ссорились. По большому счету он тебя использовал, а ты, как законченная оптимистка, принимала его равнодушие за любовь.

– Разве можно так ошибиться?! – не поверила Вика.

– Можно, я уверена, что в молодости твой Виноградов принимал активное участие в народном театре, – ухмыльнулась Марина и достала деньги, собираясь расплачиваться.

– Да, – вспомнила Вика, – он хранит фотографии Отелло, которого играл в школе. Ой, Мариночка, я тебе обязательно отдам сколько должна!

– Не мелочись, кошелка, – улыбнулась Марина. – Я собираюсь потратить ради твоего благополучия такие средства, которые тебе и не снились.

Подруги поднялись и вышли из кафе. Пройдя квартал, Марина резко остановилась у припаркованной прямо на тротуаре серебристой иномарки с тонированными стеклами.

– Достали нарушители правил дорожного движения, – засуетилась Вика, – снова поставили машину на пешеходную дорожку. Подожди, сейчас я позову инспектора, пусть он оштрафует этого наглеца. Ты не думай, таких дураков у нас не так уж много, и Госавтоинспекция учит их штрафами!

– Не мельтеши! – оборвала ее Марина и нажала на брелок ключей, машина мелодично звякнула и открыла дверцы. – Усаживайся, поедем. – Ошарашенная неожиданным сюрпризом, Вика осторожно залезла на переднее сиденье рядом с водителем. – Откуда ты набралась правильных выражений?

– Перед Виноградовым я встречалась с гаишником, – призналась Вика.

– А, – что-то припомнила Марина, – точно! Надеюсь, вы расстались добрыми друзьями? – Вика потупила глаза. – Жаль. Я люблю нарушать правила дорожного движения.

Марина довезла подругу до магазинчика, помахала на прощание рукой и пообещала вечером встретить ее с работы. Виктория побрела обратно к обувным полкам с грустным видом. Там ее поджидала заинтригованная Машка, поймавшая перед уходом Вики обрывок фразы про отсутствие у той мужа. Скрывать теперь от нее что-то было бесполезно. Вторую половину рабочего дня продавщицы в небольшом обувном магазине занимались тем, что разбирали недостатки представителей мужского пола, винили их во всех бедах и слали на весь мужской род тысячу проклятий. Между этими разговорами Виктория пару раз позвонила Виноградову на работу, но тот, только услышав ее голос, сразу клал трубку, не желая иметь с ней ничего общего. «Гад, – думала Вика, – целый год прожили вместе, а он не хочет со мной поговорить!» Уверенность в том, что Афиноген ее просто использовал, с каждым часом только крепла.

– Что вы так пристально разглядываете продукцию, как будто первый раз видите отечественные сапоги?! – набросилась она на покупательницу, случайно забредшую в их магазин. – За итальянской обувью нужно ехать в Италию, за финскими сапогами – в Финляндию!

– А у нас что, – неподдельно удивилась покупательница, – перекрыли ввоз импорта?

– А вы только сегодня об этом узнали?!

– Знаете, – с трагической решимостью осужденной на казнь заявила та, – я беру эти сапоги! Мало ли что они перекроют завтра.

– Я подберу вам подходящий размерчик, – засуетилась Машка,отталкивая злую Викторию от потенциального покупателя. – Эксклюзив! Лучшая отечественная обувь, последний привоз, наипоследнийший писк и визг современной моды.

Виктория облегченно вздохнула, Машка правильно понимала политику торговли, чему-то она ее все-таки научила. Нет, не зря она работает старшим продавцом с маленькой зарплатой. И не такая уж у нее маленькая зарплата, в комоде осталась большая ее часть. Ах да. Сегодня они поедут выгонять Виноградова из ее квартиры. А завтра она накупит себе кучу тряпок и сменит имидж. Нет, кучи не будет. Марина ни за что не согласится бродить по Черкизовскому рынку, а в приличном магазине ей хватит только на гламурные тапочки. В любом случае выжить Виноградова нужно. Виктории стало совсем уныло оттого, что вечером она встретится с мужчиной, которого любила целый год. И он уже не назовет ее своей Викторией-победой, он обвинит ее во всех смертных грехах. Но, может, на этот раз они по-настоящему поругаются, и Виноградов не останется к ней равнодушен?! На всякий случай она позвонила к себе на квартиру и сообщила автоответчику, что вечером приедет для того, чтобы заняться выселением Афиногена. Для пущей достоверности Вика добавила, что пригласительный билет на это мероприятие от ее имени уже получили местный участковый, начальник домоуправления и председатель жилищного кооператива. Она пообещала автоответчику, что вынос тела Виноградова состоится при полном параде и стечении любопытного народа. Отступать она не собирается, никакой вины за собой не чувствует, мало того, она подозревает своего мужа в сговоре и предательстве. Это все Виктория выпалила одним махом под одобрительное покачивание головой продавщицы Машки и, довольная собой, бросила телефонную трубку на рычаг.

– Теперь он точно сбежит, – сказала Вика. – Виноградов всегда боялся людей. Они могут сплетничать, докладывать начальству, распространять заведомо ложную информацию о нем, как добропорядочном гражданине. Если меня разозлить, то я ему все это организую. А он меня разозлил.

– Правильно, – подтвердила Машка, – ты такая обозленная. Я тебя такой еще ни разу не видела!

– А я никогда раньше не расставалась с собственным мужем. У меня до Виноградова вообще мужей не было. А у него до меня, ты, Машуня, представляешь, было целых две жены!

– Что ты говоришь?! – ошарашенно произнесла та. – И зачем ты выскочила за него замуж?!

– Я же не знала про двух жен, – оправдалась Виктория, которой в последнее время часто приходилось это делать. – Влюбилась как последняя идиотка и потеряла бдительность.

– Ты что, – разочаровалась Машка, – даже не заглядывала в его паспорт?! Мужчинам обязательно нужно заглядывать в документы. – Виктория тут же поняла, как много общего у женщин с милицией, занимающейся паспортным контролем. – Паспорт мужчины, – продолжила Машка, – это жалобная книга, из которой можно узнать много интересного, если читать между строк. А у Виноградова наверняка было ясно между строк о регистрации браков написано, что он – бабник и вертихвост. – Оправдывать мужа не было смысла. Марина и Машка были правы: она сглупила. Оставалось только исправлять положение.