— Так ты, оказывается, вкалываешь тут!
      Йони утвердительно кивнул:
      — Хорошее место для такой работы.
      — Знаю. Сам разносил здесь газеты два года назад. Теперь понастроили столько огромных домов, что работы стало больше, чем тогда! Сколько экземпляров ты распространяешь?
      — Шестьсот с небольшим.
      Томи свистнул:
      — Это порядочная работа.
      — Два раза в неделю, — подтвердил Йони. — А иногда и чаще. А в другие дни собираю всякий хлам.
      — Какой еще хлам?
      Йони нагнулся почесать Роя.
      — Тут, в городе, этим, наверное, можно было бы жить, — ответил он. — Люди приезжают на свалку и выбрасывают чистые деньги. Начиная с медной посуды. Пишущие машинки, у которых сломалась какая-нибудь одна деталь, а все остальное цело. А также старые вещи, книги, которые еще можно читать.
      — Ты собираешь все это и относишь в букинистические магазины и в лавки подержанных вещей?
      — Да. По сравнению с этим доставка газет — рабский труд. Но я не бросаю ее, потому что это регулярная и верная работа.
      — С каких пор ты этим занимаешься?
      — Вот уж третья неделя пошла.
      — Прежде здесь был район Лауронена.
      — Нетрудно поверить: мне он достался потому, что товар, который должен был разносить мой предшественник, стали находить в печах бойлерных городских домов.
      — Да ну?!
      — Во всяком случае, так говорили в бюро. Уж наверное они не отдали бы эту работу другому, если бы прежний разносчик исправно делал свое дело.
      Рой вдруг замер на месте.
      Он почуял собак, привязанных к забору на сквере возле пивного бара. Их хозяева сидели в баре, попивая пиво, а собаки, дрожа от холода, поджидали их на улице.
      Йони посмотрел в сторону бара.
      — Могу угостить тебя лимонадом.
      Томи колебался. Он понял: настала пора сказать то, что он давно уже решил сказать Йони.
      — Видишь ли, я не собираюсь становиться на сторону кого-нибудь из вас. Ни на сторону Лауронена, ни на твою.
      Подбородок Йони дрогнул.
      — Я вовсе и не думал подкупать тебя…
      Томи стало неловко. Но он полагал, что лучше быть честным простаком, чем умным лжецом.
      Дедушка Жестянщик имел обыкновение говорить, что если человек всегда поступает по своим убеждениям, ему никогда ни в чем не приходится раскаиваться.
      — Я сказал это просто так, для того, чтобы ты знал, — проговорил Томи. — Ну, пошли!
      Подходя ближе к бару, он все же пожалел, что согласился выпить лимонаду, — пожалел из-за Роя, потому что, когда они оказались совсем близко у входа, оставленные на холоде собаки подняли невообразимый лай.
      — Слушай, что, если мы сделаем так: я пройду с Роем в переднюю, а ты вынесешь мне туда лимонад… Мне не хочется оставлять Роя среди этих шавок.
      Йони остановился. Обеими руками он держал велосипед с сумками. Однако голова его была повернута к Томи, и время от времени он переводил взгляд на Роя.
      — Можешь считать меня дуралеем, если хочешь, — сказал Томи. — Но я никак не могу оставить здесь Роя. Для него это все равно что оскорбление.
      Йони покачал головой:
      — Звучит как-то ненормально, но, может быть, оно и так. Ну ладно, проходи с ним в переднюю, я вынесу туда лимонад. Мне и самому неохота париться там в духоте.
      Пивной бар Хилтуски был отвратительным местом. Каким-то темным и затхлым. А сама Хилтуска в своем грязном переднике, с гнилыми зубами и торчащими во все стороны патлами походила на ведьму.
      К тому же она еще и беспрестанно ворчала. На всех. Но любители пива терпели. Ведь здесь это был единственный пивной бар.
      Странно, что человек занимался делом, которого не любил. У них на Окраине тоже был бар — полная противоположность здешнему заведению. Светлый и чистый. Веселое место. Держал его Яска — опрятный человек и большой шутник. Все верили ему на слово — как любители пива, так и любители игральных автоматов.
      Йони прислонил велосипед к фонарному столбу и указал большим пальцем на дверь:
      — Идем!
      В заведении Хилтуски было так темно и так накурено, что не хотелось туда заходить.
      Стойка — слева от двери, и перед ней большая очередь. Йони пристроился в хвост, оставив за собой дверь наполовину открытой.
      Хилтуска, как всегда, заворчала:
      — Хватит с меня щенков… Вваливаются чуть ли не каждый раз, как дверь открывается. И чего вы не сидите дома, путаетесь под ногами у взрослых?
      — Я у вас долго не задержусь, — сказал Йони. — Вот только попью и сейчас же улетучусь.
      — Я ничего не продаю несовершеннолетним, — злобно бросила Хилтуска.
      — Я пришел не пиво пить. Дай мне бутылку лимонаду, красного, вон оттуда.
      Хилтуска открывала бутылки пива и протягивала их стоявшим в очереди. Брала деньги, пробивала чек в кассовом аппарате и давала сдачу.
      — Здесь есть и другие, они тоже могли бы улетучиться. Из-за вас придется прикрыть бар, — продолжала брюзжать Хилтуска.
      — Как так? — спросил знакомый голос из клубов дыма. Это был Лауронен, очевидно, он бросал стрелки в мишень или пытал счастье на игральном автомате.
      — Людям тошно смотреть на вас. И это не удивительно. У меня тоже портится настроение, когда кто-нибудь из вашего брата является сюда, — сказал один из любителей пива.
      — Хилтуска совершенно права, — откликнулся другой, сидевший за ближайшим столиком. — Выдрать бы их хорошенько ремнем да заставить работать.
      — Чья бы корова мычала, а твоя молчала, — засмеялся Лауронен. — А тебя кто-нибудь видел на работе? Небось и сейчас пьешь пиво на деньги жены.
      Хилтуска перестала отпускать пиво, перегнулась через прилавок и прокричала:
      — Может, эти болтуны уберутся отсюда или мне вызвать полицию?
      — Полицейские являются сюда по вечерам и без вызова, — отрезал Лауронен.
      Тут Хилтуска посмотрела сквозь щель приоткрытой двери и увидела Роя.
      — Вход с собаками категорически запрещен! — завизжала она. — Сейчас же звоню в полицию!
      Йони отпрянул от прилавка и шмыгнул в переднюю.
      Ребята вместе с Роем были уже у наружной двери, когда Лауронен с дружками вышли из помещения бара.
      Они остановились в дверном проеме.
      — Скажи, Хилтуска, своим полицейским еще и о том, что не мешало бы им присматривать вот за этими твоими завсегдатаями. Ведь ты продаешь пиво совершенно пьяным! — крикнул Лауронен и вместе со своей ватагой профланировал через переднюю.
      На крыльце они остановились.
      — Да ведь это «Ловииса-два», черт побери! — воскликнул Лауронен так, словно не узнал Йони в заведении. — И начальник штаба со своей собакой…
      Тон, каким говорил Лауронен, не сулил добра. Если минуту назад они были союзниками, то теперь союзу пришел конец.
      — Прямо-таки при исполнении служебных обязанностей, как я погляжу!
      Йони совершенно спокойно придерживал свой велосипед с сумками.
      — Ты чем-нибудь недоволен, Лауронен? — спросил он через плечо.
      — Возможно. Насколько мне помнится, я никому не сдавал этого района.
      Йони молча поправлял сумки с газетами.
      Томи крепко держал Роя у ноги. Он был уверен, что собака почуяла угрозу в словах Лауронена.
      — Как громко надо говорить, чтобы дошло до самой «Ловиисы»? — осведомился Лауронен.
      Его дружки, стоявшие на лестнице, засмеялись. Их было четверо.
      Йони приподнял велосипед за переднюю вилку и взглянул на Лауронена.
      — Твой район, насколько мне известно, это котельные многоквартирных домов. А по мне — так где угодно. Меня это не интересует.
      Лауронен спустился на две ступеньки ниже.
      — Может статься, что заинтересует, и очень скоро… А ты, Томи, убирайся отсюда со своей собачонкой! Мы сами тут разберемся.
      — Пятеро против одного, — уточнил Томи.
      Лауронен пропустил его слова мимо ушей. Он с дружками следил за Йони, который провел велосипед перед самым их носом.
      Томи приготовился к самому худшему.
      — В твоем распоряжении два подъезда на размышление, «Ловииса-два»! — объявил Лауронен. — Мы будем ждать тебя у подъезда «В». Там ты либо откажешься от доставки газет, либо получишь сколько надо.
      Йони остановился, оглянулся назад.
      — Я не уйду отсюда, прежде чем последняя газета не окажется в своем ящике, хоть собери перед подъездами весь свой род, вплоть до бабушек и прабабушек.
      Йони отвернулся и пустился в путь. Он остановился перед подъездом «А», выхватил кипу газет, перекинул их через руку, поставил велосипед у дверей и исчез в подъезде.
      Лауронен посмотрел на Томи:
      — Так ты слышал, что я тебе сказал?
      — Мальчик с собакой хочет получить по уху, — пояснил один из дружков Лауронена.
      Томи сопровождал их, соблюдая дистанцию в несколько метров. Затем пересек наискось эту крайнюю улицу города и пошел в сторону рощи. Не то чтобы он собирался пуститься наутек — он не боялся их, когда Рой был с ним, — просто он хотел с тротуара сквозь окна лестничной клетки видеть Йони.
      Они наверняка изобьют его.
      Лауронен, минуя подъезд «Б», направился прямо к третьему подъезду. Томи остановился на другой стороне улицы вблизи подъезда «Б».
      — У тебя нет никакого права мешать Йони делать свое дело!
      Лауронен ничего не ответил.
      — Ты потерял свой район еще до того, как Йони пришел сюда, — напомнил Томи.
      Лауронен длинно сплюнул, а потом сказал:
      — Если ты уйдешь сейчас же, то будешь цел и невредим.
      — Почему ты хочешь оставить за собой этот район, раз все равно не делаешь путем своего дела?
      Дверь подъезда «А» отворилась.
      Йони вышел из подъезда, подошел к своему велосипеду и выдернул из сумки несколько газет. Не глядя больше ни на Тома, ни на дружков Лауронена, поджидавших у подъезда «В», он подошел к подъезду «Б» и исчез за его дверьми.
      — Почему ты не разберешься в своих делах там, в бюро, Лауронен? Они никому не отдадут район, если ты будешь хорошо его обслуживать.
      Лауронен повернулся к нему спиной.
      — Некоторые думают, что им положено платить за работу, которой они не выполняют, — продолжал Томи.
      Он знал, почему он так зудит. Было бы умнее, если бы он помалкивал, но он просто не мог иначе: этим он взвинчивал себя, чтобы набраться духу и выступить против Лауронена.
      — Ты не слишком-то полагайся на свою шавку, — заметил невысокий коренастый мальчишка из ватаги Лауронена. — Я расправлюсь с ней в случае необходимости. Тебе не случалось читать в газетах о пропаже собак?
      Об этом действительно писали.
      — Пятнадцать сантиметров железа под шубу сразу угомонят ее.
      Возможно, мальчишка просто угрожал. Но у него в кармане была финка. Он вытащил ее из кармана настолько, чтобы Томи видел.
      — Вы набитые дураки, Лауронен! — взбудораженный, сказал Томи.
      Произнося эти слова, он глядел не на Лауронена, а на подъезд «Б».
      Огни в подъезде уже раз гасли. Теперь в коридоре снова стало темно.
      На каком же этаже был Йони, спускавшийся вниз? Или на межлестничной площадке? Ему приходится идти ощупью в темноте, касаясь стены рукой и осторожно ставя ногу, чтобы не оступиться.
      А может, Йони стоит у какого-нибудь окна и пытается разглядеть, что там внизу.
      Томи обернулся и стал смотреть на ватагу Лауронена. Он хотел дать понять Йони, что Лауронен с ребятами поджидают его у подъезда «В», ведь сам Йони их не может видеть.
      Озноб, как после долгого пребывания на холоде, пробежал по спине Томи. Он представил, как стоит там, наверху, в темноте и высматривает ребят, поджидающих его внизу, на улице.
      Йони, безусловно, не хуже его, Томи, понимает, что те не шутят.
      Но вот в подъезде снова зажегся свет.
      Томи на мгновение увидел в одном окне быстро движущиеся ноги. Йони спускался с четвертого этажа на третий.
      Вот он исчез из виду. Это означало, что в этот момент он опять обходит все двери на этаже. Дом был построен, как настоящий лабиринт, и в каждый коридор на этаже выходило более десяти дверей.
      Томи приковался взглядом к окну между третьим и вторым этажами. К окну, в котором виднелись несколько ступенек лестницы.
      Голос Лауронена заставил его вздрогнуть:
      — Ты знаешь, где он живет?
      — Нет… А что?
      — Ты мог бы потом помочь ему добраться до дома.
      — После обработки он будет не в силах идти самостоятельно, — деловито пояснил тот самый коренастый парень, угрожавший убить Роя.
      Но вот ноги Йони замелькали в окошке предпоследнего этажа. Доставщик газет не мешкал и скоро должен был выйти из подъезда.
      Может, он тоже, как и Томи, делает над собой усилие. Надо полагать, нерешительность ему сейчас ни к чему.
      Свет в подъезде «Б» снова погас. Для экономии электроэнергии все лестничные клетки были оборудованы лампами с кнопочным включением и автоматическим выключением. За время свечения лампочки человек как раз успевал дойти до следующей кнопки. А то и не успевал.
      Томи больше не видел Йони. Вероятно, тот спускался в полной тьме между двумя последними этажами. Когда огонь опять зажегся, дверь открылась.
      Ожидавшая в подъезде «В» ватага парней насторожилась. Весь их вид говорил о напряженной готовности. Коренастый хулиган сунул руку с финкой в карман.
      — Рой, за мной!
      Томи тронулся с места. Он направился к подъезду «В» по той стороне улицы, которая смыкалась с опушкой леса. Притом очень медленно.
      — Ты делаешь серьезный выбор, — предупредил его Лауронен.
      — Отныне я занимаюсь только тобой, — заявил Томи. — В тот момент, когда кто-нибудь из вас тронет Йони, зубы Роя сомкнутся на твоем горле.
      — Тебе-то зачем вмешиваться? — спросил кто-то из ребят.
      — Ты ведь даже толком не знаком с «Ловиисойдва», — напомнил Лауронен.
      — Да вы только мозгами пошевелите, — ответил Томи. — Один парнишка работает по вечерам, а пять героев набрасываются на него. Величайшее проявление отваги, Лауронен.
      Лауронен не отвечал, но как бы для того, чтобы остеречь Томи, коснулся пальцами своих распухших губ.
      Дверь подъезда «Б» открылась, но это был не Йони, а какая-то пожилая женщина. Чуть помедлив, она мелкими шажками вышла на тротуар и, немного поколебавшись, повернулась в сторону, где стояли ребята.
      Неужели Йони додумался проскочить из подъезда во двор и исчезнуть?
      Нет. В ту же минуту, когда свет в подъезде опять погас, Йони толкнул наружную дверь и вышел из подъезда.
      — Присмотри за собакой, — сказал Лауронен коренастому, едва разжимая губы.
      Тот вынул руку из кармана. Томи не видел финки, но понял, что коренастый держит ее наготове.
      Томи направился через улицу в тот самый момент, когда Йони выхватил из сумки несколько газет и, сунув их под мышку, пошел по тротуару навстречу Лауронену.
      — Кому-то придется очень плохо, Лауронен! — предупредил Томи.
      — А это сейчас посмотрим, — промолвил Лауронен.
      Томи оценивал ситуацию. Сердце в груди колотилось с такой силой, что его толчки были как удары в большой барабан. В висках шумело.
      Он прикажет Рою броситься на Лауронена. Остальных можно не опасаться, если Лауронен выйдет из игры. Его же, Томи, задача — разделаться с коренастым.
      Попытается ли тот пырнуть ножом и его? Никогда не знаешь, чего от таких ожидать.
      Рой шел, приседая на задние лапы. Он чуял опасность и весь дрожал от напряжения.
      И тут всех ослепил свет автомобильных фар. Он был такой яркий, что Томи почувствовал режущую боль в глазах и где-то позади лба.
      — Полиция!
      Он услышал сперва возглас Лауронена и лишь потом увидел синий отблеск мигалки полицейской машины.
      Коренастый выругался, быстро сунул финку в карман и кинулся через улицу к лесу. Остальные побежали за ним. Лауронен последним.
      Полицейская машина, шедшая на большой скорости, резко остановилась. Она еще двигалась с намертво застопоренными колесами, когда передняя дверца распахнулась и из кабины выскочил высокий полицейский. Лауронен с дружками мчались к прогулочной тропе.
      — Эй, вы там, стойте!
      По прогулочной тропе навстречу им бежали люди. Иные останавливались поглядеть на беглецов. Но по большей части люди даже не замедляли бега.
      Полицейский повернулся к Томи и Рою. Томи впервые его видел. А тому, по-видимому, даже Рой был не знаком.
      — Что тут произошло? Кто они?
      — Мы их не знаем, — быстро проговорил Йони. — Должно быть, какие-то бузотеры. Они явились оттуда, из кабака Хилтуски… К счастью, с нами собака.
      Полицейский еще раз посмотрел вслед устремившимся к лесу беглецам. Очевидно, он оценивал свои возможности. Томи мог побиться об заклад, что он не бегал по крайней мере уже лет пять. Судя по его пояснице.
      — Пойдем спросим у Хилтуски, — сказал полицейский, сидевший за рулем.
      Вылезший из машины полицейский вздохнул. Он еще раз взглянул на велосипед Йони и увидел сумки с газетами.
      — Все ясно! — сказал он и сел обратно на свое место. Автомобиль тронулся и затем остановился у бара.
      Томи весь дрожал с головы до пят. Только теперь ему действительно стало страшно.
      — У тебя есть голова на плечах? — яростно набросился он на Йони.
      — Мне надо зарабатывать себе на жизнь.
      — Ты мог бы прошмыгнуть из подъезда через черный ход и продолжать делать свое дело после того, как они уйдут. Лауронен не способен долго ждать. Запала у него хватает лишь на три минуты.
      Подбородок Йони словно заострился.
      — Они везде, куда ни пойдешь. Я ими сыт по горло.
      Слова Йони звучали несколько напыщенно. И голос тоже. Но, взглянув ему в глаза, Томи убедился, что Йони говорит совершенно серьезно.
      Затем выражение его глаз изменилось: казалось, они потеплели и в них появились смешинки.
      — Чтобы ты не вообразил себе какого-нибудь вздора, — сказал он, — могу признаться, что я не на шутку струхнул. Спасибо, что ты не оставил меня, хотя и тебя могли отколотить со мной заодно…

Глава четвертая