Рассеянно глядя, как пузырящаяся вода наполняет мраморный бассейн, монсеньор Дункан Мак Лейн сидел в задумчивости. Его мысли перескакивали с одного предмета на другой.
      Времени уже оставалось мало. Аларик должен был быть здесь уже давно, несколько часов назад. Его очень беспокоило, что с Морганом не было связи вот уже несколько месяцев. Возможно, Морган еще не приехал. А может быть, до него не дошли вести о кончине Бриона, хотя они разнеслись по всем Одиннадцати Королевствам.
      Когда вода дошла до края бассейна, Дункан вдруг поднял голову и застыл, вслушиваясь.
      Идет Аларикт, и с ним молодой принц. Ощущение их приближения, которое он уловил каким-то шестым чувством, было безошибочным.
      Дункан быстро подошел к открытой двери западного портала, поправив сутану быстрым привычным движением, а затем вышел на солнечный свет и приставил руку ко лбу, защитив глаза от яркого света.
      Вдали, на фоне серой стены, он увидел ярко-красную одежду Келсона. Рядом с ним двигалась темная фигура. Длинные ноги этих двоих быстро сокращали пространство, разделяющее их и Дункана. Когда они подошли к ступеням, Дункан ощутил какую-то эманацию, всегда исходившую от его кузена. Он с облегчением вздохнул и вышел приветствовать их.
      – Клянусь Святыми Георгием и Камбером, вы пришли вовремя, – сказал он, затаскивая Моргана и принца в тень. – Почему вы задержались? Я беспокоился.
      – Потом объясню, – Морган внимательно осмотрел внутренность храма. – За нами наблюдали?
      Дункан кивнул:
      – Думаю, да. Здесь в базилике был поставлен по приказу королевы охранник с момента похорон Бриона. Но не думаю, что они подозревают меня. Я исповедник Келсона, и они могли только предполагать, что вы придете сюда в первую очередь.
      Морган повернулся к Дункану и Келсону и вздохнул.
      – Надеюсь, вы правы. Потому что если бы они подозревали вас в чем-нибудь, мы все были бы уже мертвы.
      – Давайте тогда соблюдать конспирацию, – сказал Дункан. Он захватил сосуд и повел их в боковой ход храма. – Если нас остановят, то вы пришли сюда на исповедь и для получения отпущения грехов. Не думаю, что они вмешаются в это святое дело.
      – Верно.
      Пока они медленно шли по храму, Морган рассматривал прихожан, стараясь не выглядеть чересчур заинтересованным. Дункан был прав относительно королевских охранников. Они были здесь, и не один, а, по крайней мере, трое или четверо в толпе молящихся. И судя по взглядам, которые они бросали на него, вовсе не набожность и благочестие приводили их сюда, к Святому Хилари, в течение всей последней недели.
      Они все трое остановились перед главным алтарем, чтобы с почтением поклониться, и Морган постарался изобразить на лице соответствующее выражение, которое должно было ввести в заблуждение наблюдателей. И, очевидно, он в этом преуспел, так как никто не сделал попытки задержать их, когда они вышли в боковую дверь.
      Они прошли в личный кабинет Дункана. С характерным звуком щелкнул засов – Морган запер дверь. Дункан прошел вглубь, а Морган, остановившись на пороге, осмотрел знакомую обстановку кабинета.
      В небольшой комнате, размером двенадцать на пятнадцать футов, стояли вдоль стен невысокие стеллажи с книгами, а над ними висели роскошные гобелены, на которых изображались сцены охоты и придворной жизни. На дальней стене кабинета, против двери, скрытое пурпурным бархатом, свисающим от потолка до пола, находилось окно. Четвертую стену – ту, где была дверь, занимал огромный камин из серого камня. Он не был ничем украшен, за исключением двух старинных подсвечников с желтыми толстыми свечами в них и маленькой иконы с изображением Святого Хилари, покровителя храма.
      Справа от окна, в углу, стояло распятие, вырезанное из слоновой кости. По обе стороны от него горели две лампадки, сделанные из рубина. Стол черного полированного дерева перед окном весь был завален старыми документами и книгами.
      В центре комнаты расположился огромный круглый стол, выполненный из мореного дуба, с ножками, вырезанными в виде лап хищного зверя. У стола друг против друга стояли два стула с высокими спинками. Несколько таких же стульев стояли у камина. Каменный пол покрывал громадный ковер, оберегающий ноги от холода и влажности.
      Морган предложил один из стульев Келсону и взял другой для себя. Дункан, поставив пустой сосуд на стол, подошел к окну и начал раздвигать тяжелый занавес.
      – Разумно ли это? – усомнился Морган.
      Дункан посмотрел сквозь стекло янтарного цвета и затем повернулся к Моргану.
      – Думаю, это вполне безопасно, – ответил, он. – Сквозь стекло при дневном свете нельзя увидеть, что делается здесь, в комнате, да и стекло искажает, – он вернулся к столу и сел на свое место. – А мы сможем видеть тех, кто идет сюда. Это очень важно, нам нужно еще примерно полчаса, если я правильно рассчитал.
      – Так быстро? – спросил Морган, доставая маленький замшевый мешочек. – У нас совсем не осталось времени.
      Быстро осмотрев мешочек, он стал развязывать кожаный шнурок.
      – Мне нужен свет, Дункан, если вы не возражаете. А кроме того, не наберете ли вы святой воды? Святые отцы предпочитают никому не перепоручать это дело.
      Дункан насмешливо фыркнул, но взял со стола большой канделябр и поставил его перед Морганом, а затем снова сел на место.
      – Кузен, вы же знаете, что все мои помощники сейчас в соборе, готовятся к завтрашней коронации Келсона, – он улыбнулся. – И я думаю, вам известно, где находится архиепископ в настоящее время. Я получил специальное разрешение остаться здесь, чтобы служить Келсону, и я действительно собираюсь служить ему, хотя и не так, как думает архиепископ.
      Он и Морган понимающе улыбнулись друг другу, а Келсон прижался к локтю Моргана, почти выворачивая себе шею, чтобы увидеть, что же находится в мешочке, все еще завязанном. Морган улыбнулся Келсону, закончив, наконец, возиться с узлами. Он засунул внутрь руку в перчатке и вынул что-то, что полыхнуло малиново-золотым огнем. Морган положил его себе на ладонь.
      У Келсона вырвался возглас удивления – он узнал что это такое, когда Морган протянул к нему руку.
      – Ты знаешь это кольцо, мой принц? Не прикасайся к нему: ты пока не защищен.
      Келсон тихо выдохнул и отдернул руку. В его глазах зажегся благоговейный трепещущийся огонек.
      – Это кольцо Огня, символ могущества моего отца. Где ты его взял?
      – Брион передал его мне на хранение, когда я уезжал в Кардосу, – ответил Морган, поворачивая руку, чтобы полюбоваться игрой камней.
      – Можно мне? – спросил Дункан, доставая шелковый платок из рукава и протягивая руку к кольцу.
      Обернув шелком пальцы, Дункан осторожно взял кольцо из протянутой руки Моргана и поднес ближе к огню. Он поворачивал его – и яркие лучи, отраженные гранями, падали на трех мужчин и на обитые гобеленами стены.
      Дункан внимательно рассмотрел кольцо и положил в центр стола, оставив лежать в складках белого шелка.
      – Это подлинный камень, – сказал он с облегчением, – я ощущаю остатки могущества в нем. Печать у тебя?
      Морган кивнул и стал снимать перчатки.
      – Боюсь, что возвращаться придется вам одному, Дункан. Я не могу приблизиться к алтарю, когда вокруг кишат шпионы Джеханы, – он снял с пальца кольцо с печаткой.
      Келсон наклонился, чтобы рассмотреть его.
      – Зеленый Грифон – это старый герб Корвина, да, Морган?
      – Верно, – согласился Морган. – Брион сделал его очень давно. И так как это герб моей матери, он решил, что это наиболее подходящая вещь, чтобы использовать ее в качестве ключа к своему могуществу.
      – Он обратился к Дункану:
      – Я настрою его на вас. Вы готовы?
      – А он… – Дункан кивком головы показал на Келсона.
      Морган посмотрел на мальчика, а потом снова на кузена, и легкая улыбка промелькнула по его лицу.
      – Думаю, все будет нормально. Он пока ничего не подозревает, но все равно скоро узнает обо всем. Полагаю, он сохранит нашу тайну.
      – Ну, хорошо, – Дункан кивнул, а затем с улыбкой обратился к Келсону:
      – В этом нет ничего таинственного, Келсон. Этот Грифон, если его определенным образом активизировать, откроет потайную камеру в алтаре. Много лет тому назад твой отец настроил его на Аларика, чтобы, когда придет время, он мог передать то, что лежит в тайнике, тебе. Ты видишь, Грифон светится, когда Аларик держит его. Это происходит потому, что Грифон настроен на него. Если же им попытается воспользоваться тот, кто не настроен на него, – ты или я, например, он не сработает, – он повернулся к Моргану, хотя продолжал говорить для Келсона. – Должен добавить, что только некоторые из людей могут быть настроены на него, в том числе я и Аларик.
      Прежде чем смысл этих слов мог быть понят Келсоном, Морган положил Грифона между собой и Дунканом.
      – Ты готов?
      Дункан кивнул, и они оба начали концентрироваться на Грифоне, лежащем в центре стола.
      Онемев от изумления, Келсон наблюдал, как они сначала всматривались в кольцо, а затем медленно закрыли глаза. Наступила тишина, в которой слышалось только хриплое дыхание Келсона. Рука Дункана медленно потянулась к кольцу и когда она приблизилась к нему, между ними проскочила искра. Все еще не открывая глаз, Дункан взял кольцо в руку. Затем они оба открыли глаза. Грифон светился в руке Дункана.
      – Он светится, – прошептал Келсон. Его слова были скорее вопросом, чем утверждением.
      – Конечно, – ответил Дункан. – Возьми его в руки и посмотри сам.
      Келсон осторожно протянул руку и слегка вздрогнул, когда кольцо опустилось на ладонь: прикосновение вызвало ощущение холода, хотя кольцо было не холоднее человеческого тела. Он взглянул на Грифона и быстро положил кольцо на стол.
      – Он не светится! Я что-то сделал с ним?
      Дункан щелкнул пальцами и засмеялся.
      – Нет, я просто забыл! Ты же не настроен на него, – он снова взял кольцо и поднес его к глазам Келсона. Мальчик увидел слабое свечение и радостно улыбнулся.
      Дункан встал на ноги, подбросил кольцо в воздух, ловко подхватил его на лету.
      – Я скоро вернусь.
      Келсон с благоговейным трепетом смотрел вслед уходящему священнику, а затем повернулся к Моргану.
      – Морган, я не ослышался? Дункан – Дерини? Вы же родственники по матери, а не по отцу.
      – И по отцу, и по матери. Мы дальние родственники и по отцовской линии. К тому же, наши матери – сестры. Конечно, это должно храниться в тайне: кровь Дерини в жилах Дункана помешает его продвижению по церковной служебной лестнице. Есть еще среди нас те, кто помнит жестокие преследования и избиения Дерини сто лет назад. Память о тех годах жива и сегодня.
      – Но ты-то не боишься, что люди знают, что ты Дерини, – сказал Келсон.
      – Я исключение, как ты знаешь, мой принц, – ответил Морган. – Для большинства считаться Дерини означает отказ от будущего. Поэтому многие из наших скрывают свое происхождение и не желают показывать свое могущество и использовать его даже для добрых дел, – он печально склонил голову. – Тут возникает основной конфликт: с одной стороны, желание использовать свои прирожденные способности, а с другой, – риск подвергнуться обвинениям со стороны церкви и государства.
      – И ты сделал свой выбор, – сказал Келсон.
      – Да. Я с самого начала решил использовать свой дар открыто и послал к черту все предосторожности и страх. И мне чрезвычайно повезло, что твой отец взял меня под свою защиту и покровительствовал до тех пор, пока я не стал способен заботиться о себе сам, – он взглянул на руку. – Хотя мне помогает только половина моей крови – та, что принадлежит Дерини.
      – А Дункан? – спокойно спросил Келсон.
      Морган засмеялся.
      – Дункан избрал другой путь. Он стал священником.
      Дункан остановился у двери, чтобы заглянуть в глазок и посмотреть, что происходит в храме. Интересно, подумал он, предполагали ли строители храма, что этот глазок будет использоваться для шпионажа. Наверняка, они не имели этого в виду, когда устанавливали глазок, но Дункан решил, что они не будут возражать, если он посмотрит, чтобы оценить обстановку.
      Он видел почти весь храм – от задних рядов кресел до передних, от левого придела до правого. И то, что он увидел, подтвердило его опасения: его задача не так проста, как он в душе надеялся.
      Королевские охранники, вместе с теми двумя, что следили за ним в течение двух последних недель, были здесь. Они были членами личной охраны королевы и наверняка подозревали его в чем-то и следили за ним, хотя он был уверен, что не сделал никаких ошибок и не возбудил в них подозрения. В их глазах он должен был оставаться личным духовником Келсона и кузеном Моргана. Но кто их знает…
      Он поправил шелковый шарф вокруг шеи. Раз в храме столько королевских ищеек, нельзя просто войти, открыть потайной ящик в алтаре и достать оттуда его содержимое. Они будут следить за ним как только он войдет в храм. Надо что-то придумать.
      Дункан снова приник к глазку, и в его голове складывался план действий.
      Отлично. Пусть они следят. Если королевские охранники хотят усложнить ему задачу, он сделает то же самое. Он не постесняется использовать священный обряд, чтобы замаскировать свои намерения. А если у него и не получится, то он как-никак, священник высокого ранга и может с достоинством отступить. Если имеешь дело с такими людьми, как эти, их можно напугать, особенно если воспользоваться угрозой отлучить их от церкви и предать анафеме.
      Глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, Дункан открыл дверь и вошел. Как он и предполагал, один из шпионов покинул свое место и поспешил поближе к нему.
      Отлично, подумал Дункан, неспешно склоняясь в глубоком благочестивом поклоне, чтобы дать ему возможность подойти поближе. Он один. Посмотрим, что он будет делать.
      Поднимаясь с колен, Дункан прислушался к звуку приближающихся шагов.
      Его рука скользнула к поясу и достала из кошелька ключ от дарохранительницы. Затем, почувствовав, что человек совсем рядом, он позволил ключу выпасть из пальцев. Точно рассчитанная попытка подхватить ключ отбросила его еще дальше, и он заскакал по мраморным ступеням прямо к ногам удивленного охранника.
      Дункан обратил на шпиона невинные голубые глаза, смущение отразилось на его лице. Опустив глаза, он стал сходить вниз по ступеням. Поведение священника настолько обезоружило охранника, что к тому времени, когда Дункан приблизился к нему, солдат наклонился и поднял ключ, сам не осознавая, что делает. С неловкой улыбкой он опустил ключ в ладонь Дункана.
      – Благодарю тебя, сын мой, – проговорил Дункан профессиональным тоном священника.
      Солдат нервно кивнул, но уходить не собирался.
      – Вы что-то хотите? – спросил Дункан.
      Солдат переминался с ноги на ногу.
      – Монсеньор, мне бы хотелось спросить вас – генерал Морган с вами?
      – Вы хотите сказать, в моем кабинете? – спросил терпеливо Дункан. Его простодушие было неподражаемым!
      Солдат снова кивнул.
      – Генерал Морган пришел ко мне как кающийся блудный сын, – сказал мягко Дункан. – Он хотел получить отпущение грехов. И принц Келсон тоже. В этом есть что-нибудь плохое?
      Объяснение Дункана повергло шпиона в изумление. Очевидно, мысль о том, что Моргану, этому святотатцу и неверному, могут быть свойственны такие человеческие мотивы, никогда не приходила ему в голову. Это было вовсе не то, что он предполагал услышать. А кто смел, кто имел право вмешиваться в дело спасения души человека, особенно такой души, которая в этом очень нуждается, как у Моргана?
      Все подозрения охранника рассеялись перед таким обыкновенным, таким святым поступком, он склонил голову, поклонился в пояс и пошел прочь. Дункан направился к главному алтарю, а охранник присоединился к своим коллегам и истово перекрестился.
      Дункан поднялся к алтарю. Он знал, что за ним наблюдают и что человек, с которым он говорил, сообщает остальным об их беседе, хотя со стороны казалось, что они погружены в молитву. Он, однако, был уверен, что они не станут вмешиваться в его действия, если он не будет делать ничего противоречащего обычному порядку действий. Конечно, кто-нибудь из них помчится сообщить королеве о местонахождении Моргана и Келсона, но тут уж он ничего не мог поделать.
      Дункан склонился перед дарохранительницей, а затем осторожно раздвинул занавеси зеленого шелка перед золотыми дверцами. Пока его правая рука открывала замок дверцы, левая сжимала кольцо с Грифоном. И затем, когда он одной рукой достал покрытый тканью кубок, совсем просто оказалось коснуться волшебным кольцом камня в алтаре.
      При этом прикосновении перед Дунканом в алтаре бесшумно открылся небольшой ящик, в котором лежала плоская черная коробочка. Стараясь сделать все быстро, он взял еще два кубка и освободил один из них, переложив его содержимое в другой. Плоская коробочка уже переместилась в пустой кубок, и Дункан закрыл его зеленым шелком.
      После этого он поставил на место два кубка и, запирая дверцу ключом, другой рукой закрыл потайной ящик. Взял кубок, закрытый зеленым шелком, поклонился и покинул священное место. Вся операция заняла не более двух минут.
      Закрыв за собой двери, Дункан приник к глазку. Как он и предполагал, один из охранников был уже у выхода из храма: несомненно, чтобы поскорее доложить обо всем королеве. Но, по всей видимости, особых подозрений он не возбудил. Никто из оставшихся не поинтересовался, куда же пошел Дункан, все остались на своих местах.
      Дункан сунул коробочку в свой кошелек, оставил пустой кубок, вернулся в кабинет и запер за собой дверь.
      – Ну? – спросил Морган, когда Дункан достал коробочку и положил на стол.
      – Все нормально, – ответил Дункан. Он отдал кольцо с Грифоном Моргану и сел на место. – К Джехане уже отправился посланец, чтобы доложить, где вы.
      Морган пожал плечами.
      – Этого следовало ожидать. Давайте посмотрим, что же здесь, – от взял коробочку.
      – Она тоже открывается с помощью Грифона? – спросил Келсон, придвигаясь со стулом поближе к Моргану и к коробочке. – Посмотри, на крышке тоже изображен Грифон.
      Морган прикоснулся кольцом к Грифону, и крышка с музыкальным звуком открылась. Внутри оказались свернутый в несколько раз кусок пергамента и маленькая коробочка, завернутая в красный бархат и запечатанная печатью с золотым львом.
      Дункан взял пергамент, а Морган достал коробочку и внимательно осмотрел ее.
      – Здесь совсем другая печать, Дункан, – сказал он и положил коробочку на стол рядом с кольцом. – А там инструкция?
      – Похоже на то, – ответил Дункан, разглаживая измятый пергамент и поднося его к огню. Давай прочтем.
       Как Сыну перейти на этот путь?
       Представитель Бесконечности должен направить
       Темного Защитника руку, чтобы пролить кровь,
       Которая осветит Глаз Рома в ночи.
       Эта же кровь должна напоить Кольцо Огня.
       Но осторожно, чтобы не возбудить Гнев Дьявола.
       Если рука слишком быстро сорвет пояс
       Девственности,
       Только возмездие будет ждать.
       И теперь, когда Глаз Рома увидит свет,
       Освободите Малинового Льва в ночи
       Непреклонной зловещей рукой.
       Зубы Льва вонзятся в плоть, и появится Могущество.
       Итак, Глаз, Огонь и Лев утолят свою страсть.
       Утолится непримиримая вражда со злом.
       Знак Защитника закрепит Могущество,
       И никакие силы не смогут воспрепятствовать моей воле!
      Морган откинулся на спинку стула и присвистнул:
      – Это написал Брион?
      – Да, почерк его, – ответил Дункан, бросив пергамент на стол и постукивая по нему пальцем. – Посмотри сам.
      Морган наклонился к столу и стал внимательно рассматривать пергамент, запоминая строчки, а затем со вздохом откинулся на спинку стула.
      – Мы знали, что ритуал могущества Бриона очень сложен и непонятен… Если он хоть немного думал над тем, как его передать, то понять его будет трудно.
      Келсон, который следил за разговором широко раскрыв глаза, больше не мог выдержать:
      – Ты думаешь, что это еще не ритуал?
      – Ритуал изменяется каждый раз, с каждым наследником, – кивнул Дункан. – Это предосторожность, чтобы могущество не попало в чужие руки. В противном случае кто-то теоретически мог бы изучить порядок действий, собрать все предметы, необходимые для ритуала, и обрести могущество. Короче говоря, ритуал должен быть таким, чтобы могущество передавалось только законному наследнику.
      – О, – голос Келсона был тих и неуверен. – Тогда как можно понять все это и начать ритуал? – он осторожно поднял пергамент, как будто это было живое существо, которое могло укусить его, посмотрел на него с подозрением, а затем снова бросил на стол.
      – Аларик? – спросил Дункан.
      – Давай ты. В таких случаях ты больше понимаешь, чем я.
      Откашлявшись, Дункан снова придвинул к себе пергамент и осмотрел его, а затем поднял взгляд на Келсона.
      – Хорошо. Со стихами следует поступить так: надо разбить их на компоненты – основные элементы ритуала. В нашем случае мы имеем два трио и одну кварту. Три человека: Сын, Представитель Бесконечности и Темный Защитник – ты, я и Аларик. Они названы в первом четверостишии, и они представляют собой человеческие элементы.
      – Неплохо, кузен, – сказал Морган, прищелкнув пальцами и улыбнувшись Дункану.
      Дункан многозначительно поднял бровь.
      – Три человека, – сказал Келсон, нетерпеливо подтолкнув Дункана. – А дальше?
      Дункан кивнул:
      – Также мы видим в стихах три предмета: Глаз Рома, Кольцо Огня и Малиновый Лев. Это наши…
      – Подожди, – Морган резко выпрямился на стуле. – Я только что подумал об одной ужасной возможности. Келсон, где Глаз Рома?
      Келсон побледнел.
      – Я не знаю, Морган. Скажи мне, что это, и, может быть, я скажу тебе, где он.
      Дункан взглянул на Моргана.
      – Это темный рубин размером с мой ноготь. Брион носил его всегда в правом ухе. Ты должен был его видеть.
      Келсон вспомнил, и на его лице отразился страх.
      – О, святой отец, если это действительно так, то его похоронили вместе с отцом. Я не знал, что камень так важен.
      Морган сжал губы и в молчании водил ногтем по Золотому Льву на коробочке, а затем вопросительно посмотрел на Дункана.
      – Вскроем гробницу?
      – У нас нет выбора.
      – Вскроем гробницу? – с ужасом переспросил Келсон. – Но вы не можете! Морган, вы не можете!
      – Боюсь, что это необходимо, – ответил спокойно Дункан. – Нам нужен Глаз Рома, в противном случае ритуал бесполезен, – он опустил глаза. – Это в любом случае хорошая идея. Если Чарисса действительно приложила руку к смерти Бриона, а у нас есть все основания так думать, тогда… тогда есть возможность, что он не полностью свободен.
      Глаза Келсона расширились еще больше, и вся краска отхлынула от его лица.
      – Вы имеете в виду, что его душа…
      – Где он погребен? – резко спросил Морган, оборвав Келсона и переводя разговор, пока ужас полностью не овладел мальчиком. – Мы должны составить план действий, которого необходимо будет придерживаться, когда мы разделимся.
      – Он в королевской усыпальнице под собором, – ответил Дункан. – Насколько я знаю, там круглосуточно дежурят четыре стражника. У них приказ никого не пускать в ворота. Так что гробницу невозможно даже издали увидеть.
      Глаза Моргана сузились. Он поигрывал кольцом, вертя его в пальцах.
      – Четыре стражника? Ночью их наверняка меньше, как ты считаешь?
      После того как ворота храма запираются, нет нужды в сильной охране.
      Я думаю, мы справимся с этим.
      Келсон с изумлением смотрел на Моргана. Краска постепенно возвращалась на его лицо.
      – Морган, ты действительно собираешься открыть гроб? – спросил он, задыхаясь.
      Ответ Моргана был прерван шумом, донесшимся со двора. Дункан вскочил, выглянул в окно и стал поспешно задергивать занавес.
      Морган быстро подошел к нему и заглянул через небольшую щель, оставленную Дунканом.
      – Кто это? Ты можешь сказать?
      – Архиепископ Лорис, – ответил Дункан. – И по числу людей, его сопровождающих, невозможно понять, то ли он просто приехал в город, то ли он прибыл за тобой.
      – Он за мной. Посмотри, как он расставляет людей. Он знает, что мы здесь. Через минуту мы будем окружены.
      Келсон тоже подошел к окну. На лице его появилась тревога.
      – Что нам теперь делать?
      – Мне остается только отдаться им самому, – сказал Морган, пожав плечами.
      – Отдаться самому, Морган? Нет! – воскликнул Келсон.
      – Правильно, Морган! – поддержал Дункан и повел мальчика к столу. – Если Аларик уклонится от вызова в Совет – твой Совет!
      – он преступит законы, которые поклялся соблюдать как лорд Совета, – Дункан усадил мальчика. – А если ты пренебрежешь своими обязанностями как глава этого Совета, ты сделаешь то же самое.
      – Но это еще не мой Совет, – возразил Келсон. – Это Совет матери. Она пытается убить Моргана.
      – Нет, это твой Совет, Келсон. Но ты должен напомнить им об этом. А кроме того, до вечера мы все равно не сможем ничего сделать. И чем дольше ты будешь оставаться в Совете, тем меньше у них шансов строить против нас козни, так как они будут на виду у тебя, ты будешь знать, где они и что делают, – он положил все предметы ритуала в потайной ящик в стене и закрыл его. – Здесь они будут в безопасности до вечера.
      Но Келсон еще сопротивлялся.
      – Предположим, они признают Моргана виновным. А может быть, уже признали. Я же не смогу встать и подписать ему приговор.
      – Если так случится, то тебе придется, – сказал Морган, похлопывая его по плечу. – Но помни, я еще не осужден, и даже не разоружен. Дерини обладают достаточно мощными силами, чтобы защитить себя.