Арлиан опустил глаза, снял с шеи епитрахиль и коснулся ею губ, прежде чем ответить.
      - Я делал, что мог, Дункан. Может быть, мог и больше. Но ведь Дерини-священник - это не просто, и ты с этим согласишься. Ты знаешь, мы с тобой единственные за несколько веков Дерини, которые получили сан священника. Я не хотел и не мог рисковать своим положением, ведь передо мной стояла более высокая цель. Ты можешь понять это?
      Дункан молчал, и Арлиан положил руку ему на плечо.
      - Я знаю, что ты чувствуешь, Дункан, но ведь такое положение не вечно.
      - Может быть, вы и правы, Арлиан. Не знаю.
      Вздохнув, Арлиан посмотрел на Моргана, который сидел неподвижно. Морган, выслушав разговор двух священников, теперь смотрел на епископа почти с ненавистью. Арлиан это понял и подошел к нему.
      - Ты не можешь довериться мне, Морган? Я знаю, что твой путь не был легким. У нас, священников, нет монополии на сожаление.
      - Почему я должен доверять вам? - сказал Морган. - Вы обманули нас один раз - почему бы не обманывать и дальше? Как вы нас можете убедить, что не замышляете предательства?
      - Только поклясться, - улыбнулся Арлиан. - О нет, не кипятись. Есть еще один способ. Я могу тебе показать, что ты можешь верить мне, если не боишься. Ты будешь очень удивлен тем, что увидишь.
      - Вы имеете в виду - проникнуть в мой разум? - спросил Морган.
      - Нет. Ты должен проникнуть в мой. Попытайся.
      Морган был в некотором замешательстве, но Арлиан опустился на колени возле его кресла и положил руку на подлокотник.
      Между ними не было физического контакта, а Морган был уверен, что без этого не прочитать мыслей, но Арлиан, по-видимому, не считал такое условие необходимым.
      Осторожно Морган попытался прозондировать мозг Арлиана - и внезапно оказался там, внутри. Он без усилий скользил по обширным камерам, где размещались блоки памяти епископа. Он увидел Арлиана - студента семинарии, увидел его на первой службе, затем в зале Курии в марте, когда тот выступил против Интердикта. Сколько же тут было такого, чего он не предполагал увидеть!
      Закончив обследование, Морган дружелюбно посмотрел на Арлиана. Тот, улыбаясь, продолжал снимать одежды. Наконец, он остался в своей обычной пурпурной мантии и плаще и только после этого встретился взглядом с Морганом. Он был спокоен и вел себя так, словно ничего не произошло.
      - Ну, мы идем? - спросил он, направляясь к двери и откидывая засов.
      Морган кивнул и поднялся на ноги. Дункан и Кардиель молча последовали за ними.
      - А по дороге ты нам расскажешь, что же произошло в соборе во время литургии, - добавил Арлиан, раскинув руки, как будто хотел заключить всех троих в дружеские объятия. - После этого нам всем надо хорошо отдохнуть. Мы выступаем завтра на рассвете. Нельзя заставлять ждать короля Келсона.
      Через два дня Келсон получил прощение от епископов в Дель Шайе. Он преклонил колени перед ними во время официальной церемонии, был очищен от обвинений в ереси и возвращен в лоно Церкви.
      А еще через два дня они были уже у ворот Корота.
      Как ни странно, но Келсон, казалось, не был удивлен тем, что Арлиан Дерини. С той минуты, как Морган, Дункан и восставшие епископы присоединились к нему, Келсон почувствовал уверенность, что что-то коренным образом изменилось.
      Кроме Кардиеля, никто из епископов не знал об изменившемся статусе Арлиана, и тем не менее они стали обращаться к нему так, словно чувствовали ту силу, которая исходила от него. Келсон, который долго обучался внимательности в наблюдениях и замечал малейшие нюансы в движениях и речи, сразу заметил особое отношение Моргана и Дункана к Арлиану, но, несмотря на то, что долго знал обоих, не мог объяснить причину этого. Вскоре Арлиан открылся Келсону в том, что он Дерини, и сделал это между прочим, как будто сообщал давно известный факт. И Келсон принял это как должное.
      Так что когда королевская армия появилась перед Коротом, в ее рядах было четыре Дерини - а это уже целая команда.
      Келсон остановился на высоком холме и смотрел, как его армия занимает позиции вокруг занятого врагами города Корота.
      По пути они столкнулись с несколькими отрядами повстанцев, поэтому неприятелю о них стало известно задолго до приближения к городу.
      Обширная долина перед городом, которую обозревал Келсон, была пуста, и только ветер гулял по ней. Волнующиеся травы создавали впечатление раскинувшегося перед ним океана. А на юго-востоке открывалась ширь настоящего океана, который спрятавшееся в тумане солнце окрашивало в серебристо-зеленый цвет. В воздухе стоял острый запах соли, гниющих водорослей, сдобренный дымом городских кухонь.
      Келсон долго смотрел на белые стены замка, на пустынную долину и песчаные дюны.
      В долине уже располагались передовые отряды его армии. На северо-западе развевались на пиках фиолетовые знамена армии Кардиеля.
      Вскоре показались и пешие солдаты, вооруженные высокими острыми щитами. Они медленно поднимались на возвышенность.
      На левом фланге среди дюн занимали позицию лучники Нигеля. Их передвижение сопровождалось барабанным боем сотен барабанщиков, одетых в роскошную фиолетово-зеленую форму. Они отбивали четкий ритм марша, высоко поднимая над головами свои палочки.
      При каждом лучнике находился пеший солдат с копьем и щитом. В обязанности солдата входила защита лучника от града вражеских стрел.
      Все воины корпуса лучников шли в кожаных шляпах, на которых красовались фиолетовые и зеленые перья.
      Позади Келсона занимала позицию кавалерия - цвет Гвинедской армии: рыцари, пажи, оруженосцы. Здесь развевались знамена Хортов, Варианов, Рорау, Нетенаров, Пелагогов. Это были знамена благородных родов, преданных короне со времен образования Одиннадцати Королевств.
      Справа реяло знамя Моргана с Грифоном, а немного ближе к центру паж нес знамя Мак Лейнов - спящие Львы и розы с тремя красными метками, означавшими, что Дункан - наследник Кассана и Керни, поскольку его брат Кевин умер.
      К королю подъехал одетый в боевые доспехи Дункан. Только большой крест, висящий на широкой груди, указывал на его духовный сан. Он поздоровался с Келсоном и, повернувшись, увидел скачущего к ним Моргана.
      Знамя с Грифоном присоединилось к спящим Львам и розам, королевскому Льву Гвинеда, епископским знаменам Ремута и Джассы.
      К ним спешил и Нигель, неся свое знамя со Львом, держащим копье.
      - Ну, что ты думаешь, Морган? - спросил Келсон, снимая шлем и приглаживая потные волосы. - Ты лучше всех знаешь свою крепость. Ее можно взять?
      Морган вздохнул, поерзал в седле, держась обеими руками за высокую луку.
      - Мне бы не хотелось брать ее силой оружия, сэр. Любую стену можно разрушить, имея хорошее снаряжение и время. Я хотел бы вернуть свой город неразрушенным, но понимаю, что это вряд ли возможно. У нас мало времени.
      Арлиан посмотрел на опускающееся в густом вечернем тумане солнце, а затем повернулся к Келсону. Кожаное седло скрипнуло при его движении, а епископский перстень ярко сверкнул в лучах заходящего солнца.
      Он и Кардиель были вооружены и одеты в доспехи. Они были готовы сражаться - эти два храбрых епископа - за свою Церковь.
      Глаза Арлиана поймали взгляд Келсона.
      - Становится темно, сэр. Если мы не собираемся вступать в битву ночью, пора отдать распоряжение об отдыхе и устройстве лагеря.
      - Ты прав. Сейчас слишком поздно, чтобы двигаться дальше.
      Келсон отогнал прочь муху, севшую между ушей его лошади.
      - Я не хочу сражаться с ними. Есть шанс, надежда, правда, ничтожная, что мы можем прийти к соглашению, не применяя оружия.
      - Очень слабая надежда, сэр, - возразил Дункан. - Пока там верховодит ненавистник Дерини Варин, переговоры вряд ли возможны. К тому же, у него много сторонников.
      Келсон нахмурился.
      - Я знаю. Во всяком случае, мы должны попытаться. Кардиель, вызови остальных епископов сюда на совет. Морган и Дункан, распорядитесь о разбивке лагеря. И пусть выставят часовых. Я не хочу, чтобы во время ночного отдыха нас беспокоили патрули повстанцев.
      - Хорошо, мой король.
      С крепостных стен за движением королевской армии наблюдали другие глаза. Это были Варин де Грей и несколько его военачальников.
      Серые глаза Варина обшаривали долину, замечая все знамена, мысленно подсчитывая число солдат, которых эти знамена объединяли сейчас в лагере под стенами крепости.
      Варин вовсе не производил впечатления человека, поставившего на колени половину Корвина. Среднего роста, с коротко остриженными волосами и бородой неопределенного цвета, он весь казался каким-то серым. Серыми были его туника и шляпа, серым был его плащ, накинутый сейчас на его узкие плечи. И только эмблема сокола, вышитая на серой тунике, нарушала серую монотонность ярким черно-белым пятном. Из-под плаща у горла и выше кистей рук выглядывали стальные доспехи, но и блестящая сталь меркла на общем тусклом, скучном фоне.
      Только глаза выдавали незаурядного человека - человека, которого многие знали как лорда Варина, мистика, фанатика, а некоторые утверждали святого.
      Говорили, что эти глаза могут проникать в душу человека, могут исцелять, как делали древние пророки и святые.
      Этот человек пришел с севера и своими вдохновенными проповедями, призывающими к священной войне против Дерини, зажигал сердца людей и собрал много сторонников.
      Говорили, что Варин послан богом. Во всяком случае, его военные успехи подтверждали это. Более того, сама Гвинедская Курия во главе с неистовым фанатиком - архиепископом Лорисом встала на его сторону.
      И теперь повстанцы и войска Курии стояли плечом к плечу за стенами Корота, готовые дать бой королевской армии. Они захватили город без единого убитого или раненого - путем предательства. И теперь все приверженцы Моргана были заточены в темницы, а город принадлежал религиозным фанатикам.
      Проповеди Варина привлекли на его сторону даже многих жителей Корота, которые всегда были преданы своему герцогу и королю.
      И теперь Варин с высоты крепостных стен смотрел на нового врага.
      Один из его помощников кашлянул.
      - У них большая армия, лорд. Выдержат ли стены?
      Варин кивнул.
      - Выдержат, Майкл. По крайней мере, некоторое время. Этот Морган не дурак. Он сам укрепил свои стены и наверняка предусмотрел все. Сможет ли он разрушить собственные укрепления?
      Второй помощник, Поль де Гендас, покачал головой.
      - Трудно сказать. Вы же знаете этого Моргана. Вспомните, что он сделал в часовне Святого Торина, а ведь тогда он был лишен своего могущества. А сейчас рядом с ним другие Дерини: священник Мак Лейн, сам король, может быть, дядя короля и сын дяди. Да и вообще весь род Халданов обладает могуществом.
      - Не тревожься, - мягко сказал Варин. - Я уверен, что даже могущество Дерини не сможет легко сокрушить эти стены. Эй, где архиепископы? Им сообщили о том, что здесь происходит?
      - Они идут сюда, - доложил, низко кланяясь, третий помощник. Милорды были разгневаны, когда узнали об этом.
      - Конечно, - пробормотал Варин, и легкая улыбка скривила его губы. Архиепископ Валорета - человек горячий. К счастью, он не боится встретиться лицом к лицу с Морганом. Он будет нашим оратором, вдохновляющим войска на святую битву.
      На широких стенах и в укреплениях занимали позиции лучники и копьеносцы. Огромные кучи камней были приготовлены заранее, и теперь возле них стояли дюжие молодцы, готовые обрушить эти метательные снаряды на головы ничем не защищенных нападающих.
      Варин обернулся назад и окинул взглядом башни крепости.
      На самой высокой башне развевалось знамя архиепископа Лориса. Знамя самого Варина с эмблемой сокола украшало башню пониже. На остальных башнях реяли знамена других епископов и дворян, присоединившихся к священной армии.
      Варин снова посмотрел вниз, в долину, и увидел, что вожди вражеской армии собрались на высоком холме.
      К Варину подошли архиепископы Лорис и Корриган, а также несколько епископов.
      Лорис поверх своей обычной темно-пурпурной мантии накинул плащ для защиты от вечернего воздуха. Светлые волосы, выбивающиеся из-под шапочки вокруг головы, казались нимбом. Единственные украшения, которые он себе позволил, - это серебряный нагрудный крест и епископский перстень. Лорис был бледен и сосредоточен.
      Корриган нервничал. Его глаза перебегали с Варина на Лориса, а когда он случайно смотрел вниз, в долину, где скапливалась королевская армия, лицо его бледнело.
      При появлении прелатов люди Варина низко поклонились, а сам он лишь чуть склонил голову.
      Лорис кивком ответил на приветствия и поклоны и приблизился к парапету.
      - Я уже направлялся сюда, когда прибыл посыльный, - сказал он, осматривая армию, с трех сторон окружающую крепость. - Когда они двинутся вперед, как ты думаешь?
      - Кажется, они разбивают лагерь, Ваше Преосвященство. Сомневаюсь, что они нападут ночью. Вон там, - показал рукой Варин, - собрались король Келсон, епископы Арлиан и Кардиель, принц Нигель. И, конечно, Морган и священник Мак Лейн. Они, очевидно, смогли убедить епископов в своей невиновности, так как одеты в обычные боевые доспехи.
      - Невиновности! Надо же! - фыркнул Лорис. - Я думаю, эти сказки не для нас с тобой. Ты же был в часовне Святого Торина, верно?
      - О да, милорд! - злобно подтвердил Варин. - А теперь эти "невиновные" располагаются военным лагерем здесь и, по всей вероятности, захотят вести с нами переговоры. Как вы считаете, Лорис?
      Лорис перегнулся через край парапета, чтобы получше рассмотреть вражеские войска, и увидел, как от королевской свиты отделилась небольшая группа всадников и медленно поехала к городским воротам. Один из них держал в руке белое знамя.
      - Отлично, мы их выслушаем, - сказал Лорис, повернувшись к Варину. Дай сигнал людям, чтобы не стреляли.
      В это время из группы вырвался вперед всадник с белым флагом и зигзагами поскакал к крепости. Он был без шлема и, по всей видимости, безоружен. Белый шелковый флаг в его руках в лучах заходящего солнца вспыхивал серебром и золотом.
      Варин, подняв подзорную трубу, разглядел герб на плаще всадника.
      Это был Конал, старший сын принца Нигеля.
      Варин опустил трубу и, рассматривая всадника, который остановился в пятидесяти ярдах от стены, поднял руку, чтобы остановить своих людей. Все копья и стрелы, нацеленные на парламентера, неохотно опустились.
      Всадник медленно приблизился еще ярдов на тридцать, а затем поехал вдоль стены.
      Варин понял, что тот высматривает офицера, к которому мог бы обратиться.
      - У меня письмо архиепископу Лорису и человеку, которого называют Варин де Грей! - крикнул он, подняв голову и обводя глазами людей, стоящих вдоль парапета.
      Лорис напрягся, шагнул вперед.
      Конал, заметив движение, подъехал поближе. При этом зрители смогли убедиться, что он превосходный наездник.
      - Лорд архиепископ? - крикнул он.
      Голос его был по-юношески высок, но в нем чувствовалась нервозность.
      - Я архиепископ Лорис, а Варин де Грей стоит рядом со мной. Что у тебя за послание?
      Молодой человек поклонился и поднял голову.
      - Король поручил мне предложить вам переговоры. Он просит, чтобы ему и нескольким его приближенным предоставили возможность приблизиться и говорить с вами. Вы можете удовлетворить его просьбу?
      Лорис взглянул на Варина и кивнул.
      - Я согласен. Но передай Его Величеству, что все переговоры о примирении с Церковью будут бесполезны, если он не отдаст на наш суд двоих Дерини, которым он покровительствует. Это наше обязательное условие, без него переговоры не состоятся.
      - Я передам ему все, милорд, - поклонился юноша.
      С этими словами он пришпорил лошадь и помчался обратно. Белое шелковое знамя развевалось у него над головой.
      Варин и Лорис смотрели ему вслед и видели, как он приблизился к одетой в малиновый плащ фигуре, стоящей в центре группы знати.
      Лорис сжал кулак и в бешенстве сильно ударил по каменной стене.
      - Не нравится мне это, Варин, - пробормотал он. - Мне это совсем не нравится. Пошли своих людей к солдатам, пусть они проследят, чтобы не было измены. Я не доверяю больше нашему королю.
      Келсон смотрел на две фигуры, возвышающиеся на крепостной стене: Одна - в епископском пурпуре, другая - в монотонном сером одеянии.
      Затем он поправил шлем и знаком приказал знаменосцу ехать.
      Когда юноша, который был всего на год младше Келсона, отъехал, король пришпорил своего коня и направился следом. Слева его сопровождал Морган, справа - Кардиель.
      Королевский знаменосец ехал чуть впереди них, а два королевских оруженосца замыкали процессию. Вечернее солнце освещало блестящий шлем Келсона, украшенный зелеными перьями шлем Моргана и простую митру Кардиеля.
      Келсон взглянул вверх, на золотого Льва, вышитого на королевском знамени. Затем опустил глаза и с удовлетворением оглядел такого же Льва, украшавшего малиновую попону его лошади.
      На Моргане поверх кольчуги развевался роскошный зеленый плащ. К седлу Кардиеля вместо пики было приторочено распятие.
      Впереди с белым знаменем парламентера ехал Конал, гордый от важности порученной ему миссии.
      Когда они приблизились к стене, Келсон поймал устремленный на него сверху взгляд Лориса, а когда в следующее мгновение он ощутил ненавидящий взгляд Варина, молодой король внутренне содрогнулся.
      Король остановился, знаменосцы с белым и алым знаменами заняли места рядом с ним, образовав как бы почетный караул. На них, из каждой бойницы в стене, смотрело множество глаз.
      Успокоившись, светский владыка Гвинеда взглянул на духовного и начал говорить:
      - Приветствую тебя, архиепископ Лорис! Благодарю за твое согласие на переговоры.
      Лорис слегка наклонил голову:
      - Когда король проявляет раскаяние, разве может священник отказать ему во встрече?
      - Раскаяние, архиепископ? - Келсон оглянулся на Кардиеля, а затем снова посмотрел на Лориса. - Я этих слов не произносил. Я хочу заключить с вами перемирие в целях безопасности Гвинеда. Все наши внутренние распри нужно забыть, и как можно быстрее, так как государству угрожает страшная опасность с севера.
      Лорис сложил руки на груди, вздернул подбородок.
      - Я буду рад заключить с вами перемирие, если вы объясните мне, почему вы держите в своей свите предателей и еретиков. Разве вы забыли, почему мы здесь? Тому причиной те, кто сейчас вместе с вами.
      Кардиель откашлялся и выехал немного вперед.
      - Милорд, я и мои братья во Христе удовлетворены объяснениями, которые представили герцог Аларик и священник Мак Лейн, и рады, что они раскаялись и с чистой душой вернулись в лоно Церкви.
      - Это нелепость! - заявил Лорис. - Морган и Мак Лейн были отлучены от Церкви постановлением Курии. И вы, епископ, со своими коллегами принимали участие в голосовании. А теперь вы предлагаете отменить решение всей Курии и заменить его решением семи человек. Правильно ли это?
      - Нас восемь, милорд, а не семь. И мы выяснили, что Курия допустила ошибку. Поэтому мы решили восстановить герцога Аларика и Мак Лейна в правах, чтобы они могли присоединиться к королю Келсону и оказать ему помощь в тяжелой войне.
      Лорис с негодованием отвернулся.
      - Это недопустимо. Вы отменили решение Курии! Почему я должен верить вам? Вы сошли с ума!
      - Тогда выслушайте своего короля, - сказал Келсон. Его глаза сузились и в них засверкал гнев. - Между нами лежит еще одно дело: действия вашего союзника Варина. Его банды целых шесть месяцев совершали в Корвине грабежи, убивали моих баронов, жгли поля и поместья, призывали к восстанию против меня.
      Варин поправил его:
      - Не против вас, сэр. Против Дерини.
      - Разве я не Дерини наполовину? - спросил Келсон. - А если ты выступаешь против Дерини, то, значит, и против меня.
      Варин смотрел на Келсона холодными серыми глазами.
      - Очень жаль, сэр, что в ваших жилах течет кровь Дерини. Но мы решили пренебречь этим обстоятельством, раз вы наш король. Мы объявили священную войну настоящим Дерини, вроде тех, кто сейчас рядом с вами. Вы не должны быть с ними, сэр!
      Келсон рявкнул:
      - Ты смеешь указывать своему королю! Варин, у меня нет ни времени, ни желания обсуждать с тобой вопрос о Дерини. Венсит из Торента стоит у наших границ и готов вторгнуться в страну. А Венсит несет зло, даже если бы он был не Дерини. Все наши внутренние распри ему только на пользу.
      Лорис сердито покачал головой и принял горделивую позу.
      - Не впутывайте сюда Венсита, сэр. Дело не в нем. Я не отрекусь от заветов Господа даже по приказу самого короля!
      - Вы лучше слушайте своего короля, - спокойно сказал Келсон, но в его голосе зазвенела сталь. - Как вы сами сказали, я законный король Гвинеда. Вы сами совершили церемонию помазания и коронации. И то, что было сделано тогда, люди не могут отменить. А теперь, своей властью, которую вы от имени Бога вручили мне как королю, я требую, чтобы вы сложили оружие и сдали город его законному господину. Позже, когда у нас будет достаточно времени, мы обсудим наши точки зрения на вопрос о Дерини.
      В окружении Лориса послышалось перешептывание, а сам архиепископ покачал головой:
      - Я признаю ваше право приказывать, сэр, но, к сожалению, я не могу подчиниться этому приказу. Я не могу сдать город. Далее, я предлагаю вам и вашей армии покинуть долину, а то ваши слова достигнут ушей моих людей и разбудят в них гнев. А я вовсе не желаю, чтобы кровь короля Гвинеда была бы на моей совести.
      Несколько бесконечных секунд Келсон смотрел на архиепископа. От гнева он не мог произнести ни слова. Затем ударил шпорами коня и поскакал назад, к своему войску.
      Сопровождающие поскакали за ним, правда, внимательно следя, как бы не стать жертвой стрелы какого-нибудь рьяного фанатика, о которых их предупредил Лорис.
      И только когда они отъехали на безопасное расстояние, Келсон остановился. Он справился с душившим его гневом и заговорил:
      - Ну, Морган? Что я должен был сказать этому наглому священнику? - он стянул с головы шлем и бросил его пажу. - Ответь, Чемпион короля! Что я должен был сказать? У него хватило дерзости угрожать мне!
      - Спокойствие, мой принц, - прошептал Морган.
      Лошади Келсона передался гнев хозяина, и она, заржав, поднялась на дыбы. Морган взял поводья, чтобы успокоить ее.
      - Господа, простите нас, - обратился он к окружающим. - Причин для тревоги нет. Нигель, ты поезжай и проверь, как разбили лагерь. Лорды епископы, вы тоже следуйте с ним. Дункан, ты и епископы Арлиан и Кардиель поедете с нами. Его Величеству нужен совет.
      - Я не ребенок, Морган, - пробормотал Келсон. Он вырвал поводья из рук Моргана и зло глянул на него.
      - Но Ваше Величество должны выслушать совет людей, которым он доверяет, - продолжал Морган, оттесняя своей лошадью лошадь Келсона от собравшихся офицеров к королевскому шатру. - Дункан, ты осмотрел окрестности замка Корот?
      - Конечно, - ответил Дункан, понимая, что Морган старается отвлечь внимание от Келсона. - Мой принц, я уверен, что у Моргана есть план.
      Келсон позволил увлечь себя туда, где солдаты только что поставили королевский шатер.
      Король повернулся к Моргану, и было ясно, что он уже остыл, гнев его угас. Он тихо сказал:
      - Прости. Я не хотел устраивать сцену. Это Лорис взбесил меня. У тебя действительно есть план?
      Морган наклонил голову, на его губах играла легкая улыбка.
      - Да.
      Он осмотрелся вокруг, спешился и предложил остальным сделать то же самое.
      Когда они вошли в шатер, он подождал, пока все рассядутся по местам, и тогда изложил свой план:
      - Сейчас нам делать нечего, так как требуется темнота, чтобы все подготовить. Но когда наступит ночь, я предлагаю сделать вот что...
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      14
      Ночью тысячи сторожевых огней зажглись в открытой всем ветрам долине под Коротом. Эти мерцающие огни, как тысячи глаз, следили за настороженным городом.
      У королевского шатра стояли наготове пять лошадей. Сбруя и копыта были обмотаны темными тряпками, чтобы их невозможно было ни видеть, ни слышать в темноте.
      За ними присматривал сын Нигеля Конал. Его задачей было привести обратно лошадей, когда те, кто поедет на них, достигнут места назначения. Мальчик закутался в темный плащ и бесцельно ковырял землю носком сапога.
      Он встрепенулся и обернулся, когда сзади откинулся полог палатки. На пороге стоял его отец. Мальчик подошел к нему, и тут из палатки вышли Морган, Дункан, король и все остальные.
      - Ты все понял, что надо делать, если наша попытка не увенчается успехом, дядя? - спросил Келсон.
      - Все понятно, - кивнул Нигель.
      - А ты, епископ Арлиан? - повернулся король к епископу. - Я знаю, что могу на тебя рассчитывать.
      - Думаю, моя помощь не потребуется, сэр, - сказал Арлиан, и легкая улыбка скользнула по его губам. - Ваш план предусматривает все неожиданности. И вы знаете, как вызвать меня в случае необходимости.
      - Мы будем молиться, чтобы этого не случилось, - ответил король.
      Он опустился на одно колено. То же сделали и Морган с Дунканом. После некоторого колебания к ним присоединился и Конал. Кардиель склонил голову.
      - Бог с вами, мой принц, - прошептал Арлиан, благословляя их.
      Благословение закончилось, мужчины поднялись с колен и сели в седла, взяв в руки поводья. Морган двинулся вперед. За ним Дункан. Арлиан положил руку на шею лошади Кардиеля и попросил его наклониться к нему.
      - Храни себя, друг мой, - сказал он тихо. - Мне бы не хотелось, чтобы ты погиб раньше времени. Впереди у нас много работы.
      Кардиель молча кивнул, не решившись заговорить, и Арлиан улыбнулся ему.
      - Ты понимаешь, почему вместо меня едешь ты?
      - Я знаю, что ты остался помогать принцу Нигелю, если будет нужно. Кто-то должен остаться с ним, вдруг, не дай бог, принц Нигель погибнет.
      Арлиан засмеялся и покачал головой.
      - Это одна из причин, но не основная. А тебе не пришло в голову, что из всех четверых, которые отправляются в путь, ты один не Дерини?
      Кардиель посмотрел на своего коллегу несколько мгновений, а затем опустил глаза.
      - Я решил, что поскольку все считают, будто я возглавляю мятежных епископов, то меня будут слушать. Разве не это другая причина?
      Арлиан хлопнул его по плечу, чтобы успокоить.
      - Да, это вторая причина, но опять не главная! Просто я хочу дать тебе возможность увидеть настоящих Дерини в действии. Знаю, ты поверил мне, когда я рассказывал тебе о них, но я хочу, чтобы ты все увидел собственными глазами и поверил всем сердцем в то, во что уже поверил твой разум.
      Кардиель поднял глаза, встретил взгляд Арлиана и улыбнулся.
      - Спасибо, Денис. Я... я постараюсь держать открытым разум и... сердце.
      - Большего я и не прошу, - кивнул Арлиан.
      Кардиель пришпорил лошадь и поехал догонять остальных. Постепенно он растаял во мраке. Вокруг было тихо, лишь слабо потрескивали, разгоняя тьму, огни костров.
      Арлиан с улыбкой на губах повернулся к Нигелю, который все еще стоял у входа.
      Пять всадников сначала двигались прямо на запад, а затем повернули на юг и поехали под защитой прибрежных скал. Примерно через полтора часа всадники остановились в глухом ущелье к юго-западу от замка Корот и спешились.
      Они находились в полумиле от передовых постов обороны города. Морган потребовал строгого соблюдения тишины, связал всех лошадей в цепочку и передал поводья первой лошади Коналу.
      - Давай, Конал, - прошептал он. - Поезжай и не сворачивай в долину, пока не доберешься до места, где свернули мы. Я не хочу, чтобы тебя заметили из замка.
      - Я буду осторожен, Ваша Светлость.
      - Хорошо. Бог с тобой, - напутствовал его Морган, легонько хлопнув мальчика по колену. - В путь, друзья.
      Конал повернул лошадь и вскоре исчез во тьме.
      Морган подошел к каменной гряде и стал взбираться наверх, ловко выбирая путь между острыми камнями.
      Остальные ждали, закутавшись в темные плащи, и наблюдали. Наконец, Морган поднял руку. Это был сигнал следовать за ним.
      Морган привел их к узкой расщелине в камнях, которую, если не знать о ней, невозможно было бы найти, настолько искусно она была укрыта камнями и зарослями колючего кустарника.
      Морган, спустившись в эту расщелину, мгновенно исчез из виду в кромешной тьме.
      Трое оставшихся - Дункан, Келсон и Кардиель - переглянулись между собой, а затем уставились на темное отверстие в скале. Дункан наклонился и сунул туда голову, надеясь что-нибудь разглядеть.
      Там была кромешная тьма, и Дункан вздрогнул от неожиданности, когда вдруг рядом с ним оказалось лицо Моргана.
      - Боже, - ахнул Дункан, отпрянув. - Как ты напугал меня!
      Морган улыбнулся, и его зубы сверкнули в лунном свете.
      - Давайте сюда, ногами вперед. Здесь небольшой обрыв глубиной примерно с ярд. Ты первый, Келсон.
      - Я?
      - Быстрее, быстрее. Дункан, помоги ему. Здесь не так уж глубоко.
      Келсон с помощью Дункана неохотно спустился в расщелину. В свете луны лицо Келсона казалось совсем белым, когда он пытался нащупать ногами обещанное дно и не находил. Внезапно он исчез. Послышалось приглушенное "Ох!", за которым последовал мягкий удар, а затем из расщелины появилось бледное лицо Келсона.
      Дункан ухмыльнулся, помог спуститься Кардиелю и затем полез сам.
      Вскоре все четверо стояли в полном мраке подземелья. Морган дал возможность их глазам немного привыкнуть к отсутствию света, а сам стал осторожно продвигаться вперед, ощупывая руками стену, пока не наткнулся на отверстие, ведущее дальше. Улыбнувшись, он вернулся к остальным и собрал их вокруг себя.
      - Чем дальше, тем лучше. Память не подвела меня. Мы не будем зажигать огонь, пока не отойдем подальше, - кто знает, вдруг наверху пройдет патруль. Но надо связаться ремнями: впереди я, за мной Келсон, Кардиель и Дункан.