- Добрый день, говорит доктор Адам Синклер. Меня интересует состояние Натана Финнса, поступившего прошлой ночью в отделение экстренной хирургии. Очевидно, в настоящее время он находится в отделении интенсивной терапии.
      Несколько секунд спустя Адама соединили с дежурным врачом отделения.
      - Боюсь, доктор Синклер, что состояние профессора не оставляет надежды. Прошлой ночью он еще был в сознании, но за ночь гематома увеличилась, и нам пришлось удалить ее. К сожалению, после операции он не приходил в сознание.
      - Понятно, - ответил Адам. - Простите, могу я поговорить с миссис Финнс?
      - Миссис Финнс вышла. Вероятно, сын уговорил ее спуститься в кафе. Она провела в палате всю ночь и, кажется, ничего не ела. Передать, чтобы она перезвонила?
      - Не стоит. Скажите миссис Финнс, что я получил ее сообщение и вылетаю в Йорк. Через несколько часов я буду в больнице. Благодарю вас, коллега.
      Глава 2
      Адам выехал из больницы с мрачными мыслями. Обогнув замок на холме, Шарлот-сквер, и свернув к проезду Королевы, он подумал о том, что за банальным грабежом скрывается нечто большее.
      Полицейское управление располагалось в северо-западной части города. Здание представляло собой многоэтажную конструкцию из стекла и металла с бесчисленным множеством антенн на крыше. Свернув на стоянку, Адам заметил черный "БМВ" Маклеода. Припарковав свой синий "ягуар" рядом, он направился к центральному входу. Один из дежурных офицеров узнал психиатра и позволил ему пройти. На ходу приветствуя знакомых, Синклер миновал десяток кабинетов с распахнутыми настежь дверями и уже из коридора услыхал голос отдающего приказы инспектора:
      - Благодарю вас, Уолтер.
      Услышав грохот брошенной на рычаг телефонной трубки, Адам легонько постучал в дверь.
      - Войдите, - рявкнул Маклеод.
      Старший инспектор сидел за столом, сдвинув на лоб очки и расстегнув пуговицы на воротничке. Он пребывал в отвратительном расположении духа и меньше всего был склонен принимать посетителей. Однако при виде старого приятеля его губы сложились в некое подобие дружелюбной гримасы, а седые усы оттопырились, обнажив ряд белых зубов.
      - Адам, извини, что наорал на тебя. Я решил, что это опять какой-нибудь из стажеров, вечно являющихся в самый неподходящий момент.
      - Понятно. Ты освободился?
      - По крайней мере на сегодня и завтра, - кивнул Ноэль. - Я связался с коллегой в Йорке, который ведет это дело. Кстати, он обещал, что в аэропорту нас встретят. Судя по всему, работали профессионалы: мастерски отключена сигнализация, вскрыт - заметь, вскрыт, а не взорван - сейф, и ни единого отпечатка пальцев! По показаниям жены профессора, бандитов было двое. Оба в хирургических перчатках и капюшонах. Полиция Йорка сейчас допрашивает возможных свидетелей и соседей, но пока никаких следов.
      В это время в дверях появился Дональд Кохрейн, один из лучших помощников старшего инспектора, недавно получивший звание детектива.
      - А вот и ты, Дональд, как дела?
      - Порядок, сэр, - улыбнулся молодой человек. - Миссис Маклеод просила передать извинения за то, что телефон был занят. Сумка будет собрана вовремя. Еще что-нибудь?
      - Вроде нет. Оставляю все дела тебе. Смотри, я на тебя рассчитываю. Не хотелось бы вернуться и обнаружить на столе груду бумаг.
      - Не беспокойтесь, сэр. Все будет в полном порядке. Желаю удачи!
      По дороге Синклер коротко обрисовал состояние Натана Финнса.
      - Да ничего удивительного, что парни в Йорке сбились с ног. Когда дело о краже со взломом отягощается убийством, они сделают все, чтобы раскрыть его.
      - Если Финнс умрет, - мрачно произнес Адам, - этим двоим придется иметь дело не только с Йоркской полицией.
      Забрав вещи Маклеода, они направились в аэропорт, где Хэмфри вручил им билеты и дорожную сумку Синклера. Сам полет прошел без неприятностей, и самолет приземлился в Лидс-Брэдфорде на две минуты раньше, чем было указано в расписании.
      Неся в руках скромный багаж, Адам и Ноэль в толпе пассажиров прошли в здание аэровокзала, где их ожидал юркий, невысокого роста человек в щеголеватой тройке и темных очках. Маклеод окинул его подозрительным взглядом и вдруг широко улыбнулся.
      - Здравствуй, Уолтер, не ожидал, что ты приедешь встретить нас лично.
      Мужчина пожал плечами и улыбнулся в ответ.
      - Почему бы нет, тем более это сэкономит время. Снаружи нас ждет машина. По дороге мы как раз успеем поговорить. Вы с багажом?
      - Только с тем, что в руках, - отозвался Ноэль. - Уолтер, позволь познакомить тебя с моим другом и специальным консультантом управления полиции Эдинбурга по психиатрии, сэром Адамом Синклером. Я уже говорил по телефону, что он давний близкий друг профессора Финнса. Более того, именно его мистер Финнс хотел видеть сразу же после случившегося. Адам, это суперинтендант Уолтер Фиппс, - сказал Маклеод, обращаясь к Синклеру, - его люди сейчас занимаются делом Натана Финнса.
      - Я буду благодарен за все, что вы и ваши ребята сможете сделать, произнес Адам, пожимая руку новому знакомому.
      Фиппс был на полголовы ниже Маклеода, коротко остриженные светлые волосы на висках уже тронула седина. При этом полицейский сохранил стройность и активность подростка. Он окинул Адама быстрым взглядом, и уголки его глаз дрогнули, словно увиденное произвело на суперинтенданта крайне приятное впечатление.
      - Слава впереди вас летит, доктор Синклер, - дружелюбно улыбнулся Фиппс. - Раз вы друг Ноэля, зовите меня просто Уолтер. Если не ошибаюсь, пару лет назад вы принимали участия в деле так называемого Задиры из Скарборо? Помнится, именно вас Скотланд-Ярд просил составить психиатрическое заключение на обвиняемого. Все, конечно, понимают, что такого рода чудеса происходят не часто, но вдруг вам повезет и на этот раз. Боюсь, что наши возможности практически исчерпаны.
      - Сделаю все, что в моих силах, - подтвердил Адам, когда все трое остановились у бордюра, поджидая машину. - Но сейчас мне бы хотелось как можно быстрее попасть в больницу. Состояние профессора крайне тяжелое. Я намерен по крайней мере попытаться поговорить с ним, пока не поздно.
      - Не уверен, что у вас что-нибудь получится, - отозвался Фиппс, открывая багажник подъехавшего черного "форда". - Три четверти часа назад, когда я выезжал из Йорка, Финнс все еще находился в коме.
      Фиппс занял место рядом с водителем, Адам и Ноэль разместились сзади. Лидс от Йорка отделяло двадцать три мили, за время которых суперинтендант рассказал о том, что успела раскопать полиция. Достав из кармана визитку, суперинтендант нацарапал на обратной стороне несколько цифр.
      - Думаю, вы задержитесь в Йорке, - произнес он, протягивая Синклеру карточку. - Здесь мои телефоны - рабочий и домашний. Сейчас мы заскочим с Ноэлем куда-нибудь перекусить, а потом до ночи просидим в управлении. Буду рад, если вы решите остановиться у меня.
      - Благодарю вас, Уолтер, но, боюсь, мне не придется спать этой ночью. Если посчастливится что-нибудь узнать, я постараюсь связаться с вами.
      Оказавшись в больнице, Синклер немедленно направился в отделение интенсивной терапии. Дежурная сестра ответила на его приветствие с некоторой осторожностью, однако ее отношение мгновенно изменилось, когда он протянул визитную карточку.
      Бегло просмотрев медицинскую карту Натана, Адам поблагодарил сестру, стараясь совладать с охватившим его чувством отчаяния. Подойдя к двери палаты, он услышал высокий тенор, обращавшийся к нему из другого конца коридора:
      - Сэр Синклер? Слава Создателю, вы здесь!
      Голос принадлежал Питеру, старшему сыну Натана. Это был молодой мужчина чуть старше тридцати лет, одетый в безупречного покроя костюм в тонкую серую полоску. Очки в роговой оправе придавали ему вид студента. В свое время молодой человек с отличием окончил юридический факультет Оксфордского университета и сделал успешную карьеру в одном из престижных адвокатских бюро Лондона. В настоящее время за ним закрепилась репутация хорошего адвоката, и ходили слухи, что в скором времени он получит место в Королевском Совете. Однако сейчас молодой Финнс мало напоминал спокойного, уравновешенного юриста. Раздавленный горем, он выглядел совсем юным. Приблизившись к Адаму, Питер вдруг очутился в его сочувственных объятиях.
      - Питер, мне очень жаль, - насколько мог мягко произнес Адам Синклер. Я выехал сразу же, когда узнал. Как мама?
      Питер вздрогнул и покачал головой.
      - Измучена. Она не сомкнула глаз, пока отец оставался в операционной. Для мамы он всегда был смыслом жизни. Сознание того, что она его теряет, убивает ее. Сомневаюсь, что здесь можно чем-то помочь.
      - Питер, мне очень жаль, - повторил Синклер. - Есть ли новости от брата, с ним удалось связаться?
      - Да, он уже вылетел из Тель-Авива и через несколько часов будет здесь. Оркестр собирался в турне, и пришлось срочно искать замену. Можно сказать, что девчонке, которая играет партию второй флейты, очень повезло. Для нее это удача. Надеюсь, что в результате они поженятся. В любом случае Лоренс сможет остаться здесь столько... сколько потребуется.
      - Я тоже, - отозвался Синклер. - Я останусь с вами, пока буду нужен. Где миссис Финнс?
      - В палате, возле отца, - кивнул Питер в сторону стеклянных дверей. - С тех пор как его привезли из операционной, она еще не выходила. Пойдемте, я провожу вас.
      Отделение интенсивной терапии пахло антисептиком, сверкало светлыми панелями и бесчисленным множеством приборов жизнеобеспечения, В палате, помимо профессора Финнса, находилось еще несколько пациентов в окружении родственников, между которыми бесшумно сновали медсестры. Сказанные вполголоса фразы сразу же тонули в несмолкаемом жужжании и потрескивании приборов.
      Войдя в палату, Питер и Адам поймали на себе несколько заинтересованных взглядов, так как оба были по-своему привлекательны, но, в целом, было очевидно, что посетители слишком поглощены собственными заботами, чтобы обращать на что-либо внимание.
      Натан Финнс лежал на дальней кровати у левой стены. Белое неподвижное тело было подключено к батарее мониторов. Лицо в маске из бинтов посерело, а кровоподтеки делали его похожим больше на лицо мумии, чем живого человека. Дыхание со свистом вырывалось из легких. Кислородная трубка из зеленоватого пластика терялась в хитросплетении других трубок и проводов. С первого взгляда было ясно, что Натану не суждено оправиться от этих травм.
      Рахиль Финнс в изнеможении сидела на стуле рядом с кроватью. Склонив голову то ли в полудреме, то ли в молитве, она крепко сжимала безвольную руку мужа. Удрученно покачав головой, Питер подошел к матери и положил руку ей на плечо. Женщина вздрогнула.
      - Не волнуйся, мам, - нежно обнимая ее, произнес сын. - Приехал сэр Адам.
      Рахиль бросила на стоявшего позади мужчину измученный взгляд, и ее губы слегка дрогнули в улыбке.
      - Адам, - едва слышно выдохнула она, - спасибо, что смогли приехать.
      - Жаль, что это вызвано столь печальными обстоятельствами, - отозвался Синклер. - Не знаю, почему Натан так настойчиво хотел видеть меня, но, поскольку я здесь, надеюсь, что смогу быть хоть чем-то полезным.
      Не произнося ни слова, Питер подвинул Синклеру стул, принес еще один для себя и сел напротив.
      - Не могу выразить, как я рада, что вы здесь, Адам, - прошептала Рахиль, беря его ладонь свободной рукой. - Я так виновата...
      - Рахиль, что вы, перестаньте...
      - Натан настаивал, чтобы я позвонила вам сразу же после случившегося. Я пообещала ему, что свяжусь с вами немедленно. Затем он потерял сознание, я стала звонить в больницу, в полицию, а потом... - Женщина безнадежно махнула рукой.
      - Рахиль, вы делали все возможное для спасения жизни мужа, - попытался утешить ее Синклер. - Вам не в чем упрекнуть себя. Каждый на вашем месте счел бы все остальное второстепенным.
      - Да нет же! - отчаянно воскликнула женщина. - Вы не понимаете, Адам... Грабители, кто бы они ни были, украли Печать! Реликвию, передающуюся в семье Финнсов из поколения в поколение на протяжении столетий. Вы понимаете, о чем я говорю?
      - Печать, которую Натан называл Соломоновой? - переспросил Синклер, охваченный внезапной тревогой.
      - Да-да, ту самую печать. Уверена, что муж показывал ее вам.
      - Много лет назад, - кивнул Адам. - Она выглядела очень старой, хотя мне тогда и в голову не приходило, что она и есть легендарная Печать.
      - Я тоже ни о чем не знала, - вздохнула Рахиль, - хотя, конечно, предполагала, что она очень стара. Последние несколько лет муж посвящал этой реликвии все свободное время. Перед тем как потерять сознание, он сказал мне: "То, что заключено в Печати, очень опасно. Ее нужно вернуть любой ценой! Позвони Адаму Синклеру и расскажи все, что случилось".
      - Несомненно, - произнес Адам, вскидывая голову. - Рахиль, скажите, вы не догадываетесь, что ваш муж имел в виду, говоря об опасности, связанной с Печатью?
      Женщина покачала головой.
      - Как вы считаете, Рахиль, им была нужна именно Печать? - задал следующий вопрос Синклер.
      - Не знаю, - снова покачала головой женщина. - Во всяком случае, они не забыли прихватить и мои драгоценности. Хотя я бы отдала им все до последнего камешка, лишь бы они не трогали моего Натана.
      По щекам ее вновь потекли слезы, которые она вытирала тыльной стороной ладони. Адам извлек из кармана изящный носовой платок с монограммой и протянул ей. Всхлипывая, Рахиль прижала его к щекам.
      - Из рассказанного вами следует, что в последнее время Печать обрела еще большую значимость, - заключил Синклер. - Боюсь, что если мы не сумеем ее вовремя вернуть, она принесет много зла. Я приложу все усилия, чтобы выполнить желание Натана. Кстати, Рахиль, кто, помимо членов семьи и меня, знал о существовании Печати?
      Женщина озадаченно посмотрела на него и обернулась к сыну. Тряхнув головой, Питер сказал:
      - Боюсь, о ее существовании знает множество людей. Отец никогда не был скрытным человеком. Если же речь идет о какой-то особой информации...
      - Меня интересуют последние год-два.
      - В таком случае мне придется начать издалека, - вздохнул Питер. Показывая вам Печать, отец, должно быть, сказал, что с ней связана некая семейная тайна. Ребенком я часто слышал от дедушки, что в древности Печать принадлежала царскому дому одного из колен Израилевых и обладала силой уничтожать злых духов. Мне казалось, что все это сказки, которые взрослые любят рассказывать детям на ночь.
      Синклер кивнул, стараясь скрыть тревожное предчувствие, охватившее его при упоминании о злых духах.
      - В любом случае, - продолжал Питер, - отец старался выяснить происхождение Печати, вероятно, воодушевленный историями, которые слышал от своего деда, когда был мальчишкой. Все начиналось, как изысканное развлечение, но... вы представляете, как исследование захватывает ученого? Он тратил на это все свободное время. Примерно года полтора назад в этом уравнении появился, что называется, новый знаменатель. Дело в том, что умер дедушка, Бенджамин Финнс - ничего удивительного, старику было восемьдесят семь лет. Он лег спать, а утром уже не проснулся. После похорон отец отправился в Перт, чтобы разобрать вещи, оставшиеся в старом доме. Разгребая чердак, он наткнулся на сундук со старинными фамильными бумагами. Среди них обнаружился древний, сильно поврежденный пергамент. Он пожелтел от времени и почти не поддавался прочтению. Отцу удалось лишь определить, что документ составлен на латыни и, как ему показалось, каким-то образом связан с Печатью.
      - Печатью Соломона? - уточнил Синклер.
      - Так считал отец. Этого предположения оказалось достаточно, чтобы он бросил все и отправился в университет святого Андрея. Кто-то с кафедры средневековой истории сумел расшифровать пергамент. Документ оказался налоговым обязательством от 1381 года. Некий Джеймс Грэми заложил Рубену Финнсу из Перта бронзовую печать.
      Питер выжидающе посмотрел на Адама, но тот только покачал головой.
      - Я ничего не знал об этом. Полагаю, сумма залога была немалой?
      - По тем временам она была просто огромной, поэтому отец решил выяснить, кем был этот Джеймс Грэми и почему Печать стоила таких денег нашему предку.
      - Ему удалось?
      - Точно не известно, - ответил молодой человек, - в это время он начал искать следы Печати не только в Британии, но и в Европе. Думаю, у него были помощники, вряд ли бы отец сумел самостоятельно разобрать весь документальный материал. Я прав, мама?
      - Их было, наверное, несколько десятков, - подтвердила она. - Муж любил привлекать к своей работе студентов.
      - Пожалуй, я могу это удостоверить, - улыбнулся Синклер. - Рахиль, вы сумели бы составить список всех, кто принимал непосредственное участие в работе?
      - Боже мой, неужели вы думаете...
      - Пока рано делать выводы, - перебил ее Адам, - на мой взгляд, следовало бы начать с тех, кто знает о существовании Печати. Питер, ты поможешь миссис Финнс в этом деле?
      - Не уверен, что от меня будет много пользы, - смущенно ответил Питер, - но мне кажется, что нам могли бы помочь личные заметки отца.
      - Конечно, - сказала Рахиль, и ее лицо посветлело. - По счастью, воры не тронули письменный стол.
      Она хотела что-то добавить, однако в этот момент человек на кровати шевельнулся и тяжело вздохнул.
      Глава 3
      Все трое встревоженно обступили кровать больного. Натан шевельнулся снова и, с трудом приоткрыв глаза, обвел собравшихся невидящим взглядом.
      - Рахиль?
      Подавив рыдания, женщина нагнулась и крепче сжала руку мужа.
      - Я здесь, Натан. И Питер тоже... Ларри скоро будет... И Адам приехал... Адам Синклер. Ты просил позвонить ему.
      Слабая улыбка тронула посиневшие губы Натана.
      - Все здесь... Это хорошо... Приятно, когда мальчики приезжают домой на каникулы...
      Рахиль бросила обеспокоенный взгляд на Адама.
      - Боюсь, я ожидал этого, - пробормотал он. - Травмы головы часто сопровождаются бредом.
      - Его можно привести в сознание? - спросил Питер. - Отец очень хотел поговорить с вами.
      - Можно попробовать гипноз, - осторожно произнес Синклер. - Во всяком случае, он будет чувствовать себя в безопасности.
      - Думаете, поможет? Хирург сказал, что у него частично поврежден мозг.
      - Питер, ты веришь в бессмертие души?
      - Да, конечно... - смущенно пробормотал тот.
      - Тогда доверься мне. Память принадлежит сфере духа, а не бренной плоти.
      Человек на кровати тяжело вздохнул.
      - Надеюсь, этот грипп скоро пройдет, - прошептал он, беспокойно повернув голову. - Я обещал мальчикам поехать с ними в Перт...
      - Он говорит о событиях двадцатилетней давности. - Взгляд Рахиль выражал почти физическое страдание. - Ты помнишь, сынок?
      Питер молча кивнул.
      - Натан сейчас в прошлом, в счастливых воспоминаниях. - Голос женщины сорвался, - Есть ли у нас право возвращать его в настоящее, к боли и ожиданию смерти?
      - Безусловно, я подчинюсь вашему решению, Рахиль. Но, учитывая, как настойчиво ваш муж просил меня приехать, стоило бы рискнуть. Обещаю, что мои действия не причинят ему вреда, ни в физическом плане, ни тем более в духовном. Возможно, мне даже удастся немного облегчить его страдания.
      На мгновение повисла тишина, которая нарушалась лишь прерывистым бормотанием Натана. Затем Рахиль глубоко вздохнула и расправила плечи.
      - Простите, Адам, - произнесла она с видом человека, принявшего решение. - Наверное, он тоже хотел бы этого. Делайте, что считаете нужным. Натан всегда высоко ценил вас. С моей стороны было бы предательством поступить против его воли. Мы доверяли друг другу всю жизнь.
      - Спасибо, Рахиль, - с нежной улыбкой Адам взял ее за руку. - Я понимаю, что это решение далось вам нелегко. Оставьте меня с ним на некоторое время наедине. Сейчас мне необходимо максимально сосредоточиться.
      - Думаю, маме не помешает глоток свежего воздуха, - произнес Питер, поднимаясь со стула и беря мать за руку, - да и я не прочь... Мы спустимся перекусить. Принести вам что-нибудь, Адам? Кофе или, может быть, чай?
      Адам покачал головой.
      - Не сейчас, спасибо. Дайте мне минут двадцать-тридцать, хорошо?
      - Конечно.
      Адам проводил удалявшуюся пару долгим, полным сочувствия взглядом. Затем, чтобы защитить себя от случайных наблюдателей, как бы ненароком задернул штору, отделяющую кровать Натана от остальной части палаты, и придвинулся ближе к изголовью. Понимая, что времени очень мало, Синклер склонился над другом, все еще блуждающим в лабиринте воспоминаний.
      Пощупав пульс и бросив взгляд на мерцающие мониторы, Адам достал из внутреннего кармана костюма электрический фонарик размером с карандаш. Он рассчитывал, что направленный луч света быстрее введет Натана в транс, чем обычный фокус с карманными часами, и одновременно привлечет меньше внимания.
      Мягко повернув лицо друга к себе, Адам направил луч в один зрачок, затем в другой.
      - Натан, - тихонько позвал он, - это Адам Синклер. Слушай меня, Натан, смотри на меня...
      Постепенно ритмичный свет и звук голоса сфокусировали блуждающий взгляд профессора.
      - Адам... Это ты, Адам? - пробормотал он, пытаясь улыбнуться. - Как приятно видеть тебя... Однако ты седеешь... Вот до чего доводит человека медицина... Чем я могу помочь тебе?
      - Нет, друг мой, это я пришел помочь тебе. - Голос Синклера постепенно становился тише. - Сейчас ты должен расслабиться... Попытайся следить за лучом. Видишь его?.. Хорошо... Расслабься... Следи за лучом и слушай меня... Ты плывешь по спокойной реке... Очень спокойной... Хорошо, Натан... Скажи, как ты себя чувствуешь...
      Бледные губы лежащего дрогнули, глаза, ловящие ускользающий свет, медленно закрылись.
      - Неважно... Голова просто раскалывается... Наверное, подхватил грипп...
      - Это не грипп, Натан, - тихонько произнес Синклер. - Сейчас тебе станет легче... Представь, что боль в твоей голове - это шляпа... Очень тугая шляпа... Ты снимаешь шляпу, и боль уходит... Ты плывешь по спокойной реке... Ты погружаешься в тишину и покой... Забудь все проблемы, вокруг только покой... Сними шляпу, Натан...
      Он подождал немного, наблюдая за напряженным лицом друга. Мгновение спустя дрожащие веки опустились, и гримаса боли стала медленно разглаживаться.
      - Хорошо, Натан, - сказал Синклер, выключая фонарик и пряча его в карман. - Боль ушла. Ты чувствуешь только покой. Ты медленно плывешь...
      - Да... плыву...
      - Очень хорошо. - Голос Синклера был теперь едва слышнее шепота. Натан, я хочу, чтобы ты представил себе печать. Бронзовую печать со звездой Соломона. Видишь ее?
      - Да.
      - Я знал, что ты справишься. Натан, ты хотел рассказать мне о ней то, чего сейчас не помнишь. Через минуту я начну считать от пяти до одного. Когда я скажу один, ты почувствуешь легкий удар по запястью. В этот момент ты вспомнишь то, что должен передать мне. Готов? Пять... четыре... три... два... один.
      Не отрывая глаз от лица друга, Адам слегка постучал его по правой руке, чуть ниже большого пальца.
      Некоторое время ничего не происходило, потом глаза Натана широко распахнулись, и все тело напряглось, как струна.
      - Сокровища Храма! - хрипло выдохнул он. - Печать хранит секрет! Адам, ее нужно вернуть, ты слышишь меня? Печать нужно вернуть!
      Сжав его запястье одной рукой и успокаивающе поглаживая лоб другой, Синклер прошептал:
      - Я слышу тебя, Натан, но пока не понимаю. Что хранит Печать? Какой секрет? Какие сокровища? Какой Храм?
      - Сокровища царя Соломона. Из Иерусалимского Храма. Печать пришла оттуда... частица священной веры. Великая мощь и великая угроза... Царское наследие Дома Давида...
      Лицо Адама выражало полное спокойствие, но мозг лихорадочно работал. Как могло случиться, что Соломонова печать, утерянная столетия назад, оказалась в семье Финнсов? Легенды приписывали Соломону способность повелевать злыми духами. Возможно, Печать играла не последнюю роль в его могуществе. В таком случае в мире найдется достаточно людей, которые ради нее пойдут на все, даже на убийство.
      - Натан, тебе известно предназначение Печати?
      - Она... - старик отчаянно встрепенулся, - она хранит мир от величайшего зла. Но это... только часть тайны. Думаю... Рыцари знали... Рыцари Храма знали...
      - Рыцари Храма? - переспросил Адам. - Ты имеешь в виду... тамплиеры?
      Финнс слабо кивнул.
      - Я предполагаю... Печать заложили... моему предку... в 1381 году... Его звали... Грэми из Тэмпльгранджа*. [От англ. Templegrange - храмовое хозяйство.]
      Слово храм часто встречалось в названиях местечек в Шотландии. Адам знал, что все они в прошлом были связаны с Орденом тамплиеров. Рыцари Иерусалимского Храма фигурировали и в истории семьи самого Синклера. Руины родового замка Темпльмор на холме тоже когда-то были одним из сторожевых постов Ордена.
      - Так ты считаешь, что храмовники охраняли эту тайну?
      - Похоже на то... Много доказательств... - Дыхание Натана стало прерывистым. - Я почти раскрыл ее... Попробуй... Данди*... [Город на восточном побережье Шотландии.] Возможно, там... найдутся ответы на все вопросы...
      Голос оборвался. По экранам мониторов побежали тревожные сигналы. Чувствуя, что конец близок, Натан приподнялся на подушках и прохрипел отчаянно:
      - Верни Печать! Останови их... Зло, которое она может освободить... Адам, ты должен остановить их! Пожалуйста, Адам, во имя всего святого...
      - Я понял, Натан, - спокойно и властно произнес Адам, с нежностью укладывая его на подушки. - Ты рассказал достаточно. Что должно быть сделано, будет сделано. Забудь об этом. Тебя это больше не касается.
      Легкими массирующими движениями вокруг бровей Синклер постепенно успокоил друга. Показания приборов стабилизировались, но пульс бился редко. Натан слабел с каждой минутой. Сейчас нужно было попытаться облегчить другу последние мгновения жизни.
      - Все в порядке, Натан, - тихонько продолжил он, когда их окружили сестры и терапевты отделения. Адам остановил их взглядом. - Прогони все мысли о Печати. Прогони все мысли о страдании. Сейчас ты медленно плывешь по реке времени. Нежный поток уносит тебя. Где-то в прошлом тебя ждет тихая гавань. Любовь, мир и покой принимают тебя. Когда решишь, что время пришло, скажи "пора". И оставайся в спокойном безмолвии, пока пред тобой не распахнутся двери в Свет...
      - Свет, - едва заметно шевельнулись губы друга.
      - Да, Натан, - чуть слышно отозвался Синклер, потрясенный, что получил ответ.
      Неожиданно он обрел уверенность, что может оказать старому другу последнюю услугу, которая будет значить для него больше, чем что бы то ни было на свете.
      - Пред тобой открывается Свет. Слушай и повторяй за мной. Это очень важно. Если не можешь произнести слова, дай им звучать в твоем сердце. Shema Israel.
      Веки умирающего дрогнули, и пальцы слегка сжали ладонь Адама.
      - Shema... Israel...
      - Adonai Elohenu.
      - Adonai... Elohenu...
      - Adonai Echad.
      - Adonai... Echad...
      Несколько минут спустя Натан Финнс вновь провалился в кому. С течением времени показатели жизненных процессов на экранах мониторов становились все менее выраженными. Никто уже не надеялся, что он переживет эту ночь.
      Приехал Лоренс, бледный и встревоженный. Из аэропорта его привезли суперинтендант и Маклеод, который остался в госпитале дожидаться Адама. Натан умер около полуночи в окружении жены, сыновей и друга. Как рыцарь у алтаря, сэр Синклер не отходил от постели умирающего, лишь тактично склонил голову, когда плачущий Лоренс достал из кармана маленький молитвенник и начал читать по-иудейски, постепенно переходя на английский.
      - Shema Israel, Adonai Elohenu, Adonai Echad. Слушай Израиль, Господа Бога нашего. Господь есть Бог, Господь Един. Иди, когда Господь посылает тебя. Иди, и Господь пребудет с тобою. Господь будет с ним, и он вознесется...
      Лоренс дважды начинал молитву, и каждый раз его голос срывался. Адам подошел и обнял юношу за плечи, стараясь облегчить его горе. Осторожно взяв молитвенник из рук младшего брата, Питер нараспев продолжил:
      - Господь да благословит тебя и охранит тебя. Снизойдет на тебя милость Господня. Да примет тебя Господь в Царствие Свое и дарует тебе мир. По правую руку твою Михаил, по левую Габриэль...
      При перечислении ангелических имен Адам поднял голову. В традиции его религии тоже было принято призывать четырех архангелов, хотя порядок был иным.
      - Впереди тебя Уриэль, и Рафаэль позади тебя. Над главою твоею пребывает Господь, - читал Питер. - Ангел Господень с боящимися Его, и Он избавит их. Не убоись и не унывай, ибо Господь Бог твой с тобою на всех путях твоих...
      По окончании церемонии Адам быстро переговорил с дежурным терапевтом, который проскользнул в палату во время чтения молитвы и сейчас с безнадежностью смотрел на угасающие мониторы. На несколько минут оставив семью наедине с горем, коллеги вышли в коридор, где в ожидании бродил старший инспектор.
      - Все кончено? - скорее констатировал Маклеод, глядя на Синклера, обычно элегантного, а сейчас растрепанного, в расстегнутом пиджаке и с развязанным галстуком.
      Адам угрюмо кивнул.
      - Трудно было бы желать более легкой смерти, учитывая обстоятельства. Но это так преждевременно. У него впереди было еще лет двадцать, он успел бы увидеть подрастающих внуков, закончить исследование...
      - Погоди, мы еще найдем тех, кто за это в ответе, - пробасил Ноэль. Удалось узнать что-нибудь о пропавшей печати?
      Адам настороженно покосился в сторону дверей палаты.
      - Удалось. Похоже, что беспокойство Натана имело веские основания.
      С каждым шагом, уводившим друзей в глубь коридора, где никто не мог их услышать, лицо Синклера мрачнело.
      - Боюсь, Натан не понимал до конца, с чем имеет дело. Жаль, что я не узнал об этом раньше. Он привык считать, что Печать хранит сокровище или секрет, каким-то образом связанный с царем Соломоном и Иерусалимским Храмом. Однако меня не оставляет ощущение, что Печать сдерживает нечто - в Иерусалиме или где-то совсем рядом, - обладающее огромной злой силой. Нечто такое, что страшно даже предположить. И это каким-то образом связано с тамплиерами. Возможно, когда-то они были хранителями Печати. Питер сказал, что, разбирая семейные бумаги, Натан однажды наткнулся на манускрипт конца четырнадцатого века. Согласно этому документу, Печать заложил некий Джеймс Грэми, предположительно, известный в истории Грэми из Тэмпльгранджа.