Он замолчал и украдкой поглядел на епископа, поняв, что он чуть было не сказал, и опасаясь, что даже такое упоминание о новообретенных способностях короля может задеть Истелина. К его ужасу, Истелин, казалось, догадался, о чем он собирался сказать.
Дугал шумно сглотнул, стараясь остаться начеку. Вино и лекарства не только уменьшили его боль, но и развязали ему язык. Истелин, казалось, заслуживал доверия, но момент казался слишком неподходящим для того, чтобы обсуждать столь спорный вопрос с человеком, симпатии которого были неизвестны.
– Я… я не хотел задеть Вас, Ваше Преосвященство, но большинство духовенства в целом нетерпимо к… ну… магии. Пожалуйста забудьте, что я сказал.
– А-а, так значит, его магия пугает Вас.
– Я… Я предпочел бы не разговаривать об этом, – прошептал Дугал, чувствуя себя в ловушке.
Истелин вскинул голову, затем, прежде чем наклониться к Дугалу, поглядел на запертую дверь.
– Почему нет? – спросил он. – Ты говорил про короля с таким чувством, как если бы вы были друзьями. Ты думаешь, что есть что-то плохое в его… давай назовем это «талантами», если тебе не нравится слово «магия»?
– Нет, не думаю, – пробормотал Дугал.
– Значит, Вы не доверяете мне? – продолжал настаивать Истелин. – Вы уже доверили мне свою жизнь.
– Свою, но не Келсона.
– Я понимаю.
Глаза епископа не отрывались от глаз Дугала, пока тот потягивал свое вино, и это заставляло Дугала беспокоиться все больше, но через несколько секунд Истелин вздохнул и, слегка улыбнувшись, поднял свой кубок в смиренном приветствии.
– Я не виню Вас в том, что Вы стараетесь прикрыть короля, сын мой, но почему бы Вам не позволить мне рассказать Вам, что я думаю насчет него? Я не могу доказать, что я говорю правду, но вы достаточно умны, чтобы самостоятельно сделать выводы. Меня не было в Дхассе, когда Лорис и мятежные епископы раскололи Курию, но как только я узнал об этом, я присоединился к королю. Я был с его армией в Дол Шайе. Именно я принес ему известие о том, что Лорис отлучил его от церкви и наложил Интердикт на королевство.
Он снова вздохнул и продолжил. – Сейчас я опять принял сторону короля. Лорис хочет, чтобы я помог ему посвятить Джудаеля в епископы Меары. Я отказался, и он, наверное, убьет меня за это. Я клянусь всем, что почитаю как святыни, что я не лгу, Дугал. Я не волнует, что король – Дерини; во всяком случае, меня это волнует с другой стороны чем Лориса. Мне кажется, что Келсон своими способностями делает только добрые дела. Или Вы хотите рассказать мне о чем-то противоположном?
– Нет, конечно.
Дугал посмотрел в мерцающий огонь и заставил себя сделать еще один глоток вина, хотя он знал, что станет еще более уязвимым для вопросов епископа. Он верил Истелину. И даже если епископ был не лучше чем остальные, окопавшиеся здесь, в Ратаркине, вряд ли можно было повредить репутации Келсона, рассказом о том, что он видел как король посредством магии усыпил раненого. За последние два года о нем ходили куда более плохие слухи, исходившие от гораздо более значимых людей, чем пятнадцатилетний лорд из Приграничья.
– Примерно две недели назад Келсон уехал из Кулди, чтобы неожиданно посетить одного из баронов, – сказал Дугал, подбирая слова, – а именно Брайса Трурилльского. Трурилл граничит с землями Транши, так что я ехал с трурилльским приграничным патрулем. – Он поморщился. – Да, надо сказать вот еще о чем, это, правда, совсем другая история. Те же самые люди, включая самого барона, встречали Лориса, когда он высадился на побережье неподалеку от замка моего отца неделей позже. Они, скорее всего, еще здесь, в Ратаркине.
В голосе Истелина звучало искреннее удивление и шок, что несколько ободрило Дугала.
– Да. Меня схватил сам Брайс. Он даже осмелился приставить кинжал мне к горлу.
При этих словах Истелин тихонько присвистнул от удивления, а Дугал сделал еще один глоток вина, поморщившись от вкуса, который становился все более горьким по мере того как уровень вина в кубке приближался ко дну. Он чувствовал себя все свободнее по мере того, как лекарство потихоньку всасывалось в кровь.
– Так вот, когда король встретил нас две недели назад, мы дрались с бандой, промышлявшей кражей скота, – Он остановился, чтобы зевнуть. – После этого я должен был заниматься ранеными Один из наших парней был весьма плох. Келсон… усыпил его, чтобы я мог спокойно поработать над ним. Это было похоже на чудо.
Глаза Истелина расширились как луна в полнолуние.
– Нет. Он только положил свою руку ему на лоб и усыпил его. Но он сказал, что генерал Морган и отец Дункан иногда могут исцелять. – Дугал заставил себя посмотреть в глаза Истелину. – В этом ведь не может быть зла, Ваше Преосвященство?
Нет, – прошептал Истелин. – Нет, сын мой, я не вижу в этом ничего плохого.
Однако, казалось, что епископа обеспокоил его вопрос, и вскоре Истелин поднялся, чтобы помолиться. Встав у окна на колени, он перекрестился, затем склонил голову на руки и застыл. Дугал несколько минут смотрел на него, мысленно молясь о том, чтобы Истелин оказался тем, кем казался, но, поймав себя на том, что засыпает, он одним глотком допил остаток вина и опустился на свое ложе, морщась от горечи лекарства.
Ему становилось все тяжелее и тяжелее концентрироваться, приняв снотворное, но, устраиваясь под шкурами поудобнее, он старался думать о том, что когда он проснется, ситуация изменится к лучшему. Он задавался вопросом, знал ли Келсон о том, что он захвачен.
Он не думал, что Келсон сможет сделать что-нибудь. Судьба одного человека мало что значила, когда речь шла о судьбе целого королевства. Но, может быть, Дугал сам сумеет помочь себе, когда восстановит, хотя бы частично, свои силы.
То, что его рассматривали как ценного заложника, было очевидно, и не только из того, что они старались захватить именно его, но и из того, что о нем продолжали заботиться. Если бы его ценность закончилась, как только они были в безопасности за пределами земель Транши, ему бы давно перерезали глотку. Он также вспомнил, что кто-то упоминал желательность его поддержки, когда Транша должна будет воссоединиться со старой Меарой, но, может быть, сказавший это просто не знал о его дружбе с Келсоном. И никто не связал молодого Хозяина Транши со вторым сыном предводителя Транши, который когда-то был пажом при дворе короля Бриона.
Детская внешность Дугала также была в его пользу. Надеясь на удачу, он думал, что он мог бы сыграть на этом и попытаться убедить их, что он настолько наивен и управляем как выглядел – ошибка, которую поначалу сделал даже Истелин. Это может оказаться опасной игрой, но если он будет хорошо играть, он мог бы запутать их достаточно, чтобы они ослабили стражу. Тогда он сможет сбежать, чтобы предупредить Келсона.
Он думал о том, как можно было бы это сделать, пока не уснул. Неожиданно, ему приснился не Келсон, а его отец и одинокий волынщик клана Мак-Ардри, играющий поминальную песнь на вершине заснеженного холма.
Но, обладая силою, Ты судишь снисходительно и управляешь нами с великою милостью, ибо могущество Твое всегда в Твоей воле
Премудрости 12:18
Сайард О Рвейн, посыльный от Клана Мак-Ардри, прибыл в Ремут на следующий день, ошеломив двор сразу двумя печальными известиями.
– Молодой барин не знает о случившемся с его отцом, милорды, – закончил он, устало кивнув молодому пажу, подавшему ему кружку, полную пива, – предполагая, конечно, что он сам до сих пор жив.
Намек, что Дугала могло уже не быть в живых, был ударом для Келсона. До этого он не позволял себе даже думать о возможности этого. Подавляя в себе страх, король поглядел на Моргана и Дункана в поисках поддержки, его пальцы сжались на подлокотниках его трона подобно тискам.
– Он должен быть жив, – пробормотал он еле слышно. – Я знаю, что он жив! Сайард, Вы уверены, что его схватили трурилльцы?
Слуга, делая большой глоток из своей кружки, сделал свободной рукой резкий протестующий жест. Даже если бы его собственный сын был пленен, он вряд ли был бы настолько расстроен.
– Мы провели с этими людьми все лето, Сир. Неужели Вы думаете, что я не узнал бы их? Тот, кто бросил молодого предводителя себе через седло был сам Брайс.
– А пленник, которого вы захватили – священник?
– Да, милорд. И он дерзкий молчаливый плут. Но Кабалл уже сказал ему, что Вам он будет петь как соловей!
– А я готов спорить, что могу сказать Вам по меньшей мере одну вещь из того, о чем он будет петь, – пробормотал Морган так, чтобы его мог слышать только Келсон, когда по залу прокатился смех с оттенком угрозы.
– И о чем же?
– Что одним из тех, кого сопровождали люди из Трурилла, был Лорис. Помните, Джодрелл сказал нам, что он высадился бы на побережье.
– Это не смешно, Морган, даже как шутка, – прошептал Келсон.
– Вы на самом деле думаете, что я стал бы шутить такими вещами? – возразил Морган. – Вот увидите, священник подтвердит, что это был Лорис. Кто еще посмел назвать бы назвать вас королем-еретиком? А если Вы хотите услышать мои предположения, то я думаю, что они, как мы и подозревали, направляются в Ратаркин. Он находится на прямой линии от Каркашаля и побережья, где они высадились, а само место высадки находится в полутора днях пути от монастыря Святого Иво.
Только известие о направляющемся к ним пленнике, который должен был прибыть в течение двадцати четырех часов, остановило Келсона от того, чтобы направиться в Ратаркин немедленно. За обедом он был раздражителен и озабочен происходящим, оплакивая в душе старого Колея, и беспокоясь о его сыне, и в конце концов излил свой гнев на Лориса.
– Вы правы, это наверняка был Лорис, – сказал он Моргану поздним вечером, когда Дункан удалился, чтобы посовещаться с другими епископами, а Найджел ушел, чтобы немного отдохнуть. – Я считаю его лично ответственным за смерть Колея. А если Дугал…
Он не позволил себе заканчивать мысль, отрицательно покачав головой и, оперевшись на локти, уставился в потрескивающий огонь камина. Морган, разглядывавший через пелену проливного дождя крыши Ремута, глянул на короля и снова уставился в окно. Его дыхание затуманило мутное стекло и он протер его кончиком пальца, чтобы еще раз посмотреть наружу. Если здесь, в Гвинедде, лил такой дождь, то Меара должна быть завалена снегом.
– Измена Брайса Трурилльского оказалась очень болезненной, – сказал Келсон, прерывая более практические размышления Моргана. – Я собирался поехать к нему… я уверен, что заметил бы признаки измены, если бы я… но я позволил личным удовольствиям взять верх над моими обязанностями. Я не должен был ехать в Траншу с Дугалом. Теперь он захвачен, и это моя вина.
– Это не ваша вина, а если Вы будете продолжать обвинять себя, то сделаете только хуже себе. Что могло бы измениться от Вашей поездки?
– Мне все-таки надо было отправиться в Трурилл, – упрямо сказал Келсон. – Если бы я поехал туда…
– Если бы Вы поехали туда, то нет никаких гарантий, что Вы заметили бы, что что-то не так, – перебил его Морган. – Вы можете быть Дерини, но Вы не всезнающи.
– Я узнаю измену, когда вижу ее!
– С нашей точки зрения, это так. С другой стороны, я бы осмелился предположить, что меарцы рассматривают свои действия как патриотизм. В конце концов, меарцы считают себя порабощенными. Они считают себя таковыми с тех пор как Ваш прадед женился на дочери последнего принца Меары. Если Лорис нашел в Меаре тех, кто его поддерживает, то, как я подозреваю, это произошло из за того, что он объявил крестовый поход за дело освобождения Меары.
– Освобождение Меары? – Сильный удар Келсона по ближайшему к нему полену вызвал сноп искр в камине. – Так пусть они сделают Меару действительно свободной! Меара никогда не была свободна! До того, как мой дед женился на глупой меарской наследнице, чья свадьба, как считалось, решает все проблемы, Меара веками управлялась мелкими военачальниками и деспотами. И она была цивилизованна не больше чем Коннайт.
– Коннайт, чьи солдаты ценятся как лучшие наемники в мире? – спросил Морган.
Хмурясь, Келсон отодвинулся от огня и прошел через комнату, чтобы присоединиться к Моргану, по-прежнему стоявшему у окна.
– Вы знаете, что я имею в виду. Не надо путать меня разными точками зрения.
– Я не собираюсь путать Вас чем бы то ни было, мой принц, – спокойно ответил Морган. – Проблема в том…
– Проблема в том, что Лорис в Меаре, и сеет смуту, а, может быть, даже возглавляет восстание, и начинается зима, и я, черт возьми, не много могу поделать с этим до весны.
– Проблема еще и в том, что один из ваших самых близких друзей находится в заложниках у Лориса, – негромко сказал Морган. – И Вы не были бы человеком, которого я люблю и уважаю, если бы Вы не были серьезно обеспокоены его судьбой.
Келсон опустил глаза, хорошо понимая вежливый упрек.
– Он на самом деле как брат мне, Аларик, – негромко сказал он. – Он гораздо ближе мне чем мои кузены. Он… почти так же близок мне как Вы, если бы Вы были моего возраста, или Дункан. Он даже…
Как он замолчал и осторожно вдохнул, переводя рассеянный взгляд на окно, Морган поднял бровь.
– Он даже что, мой принц?
– Дугал… – пробормотал король. – Боже правый, я забыл рассказать Вам. – Он смущенно поглядел на Моргана. – Вы помните ту ночь, когда Вы пытались связаться со мной в Транше, и как я вынужден был оборвать связь, потому что Дугал запаниковал?
– Конечно.
– Ну, это было не совсем мое решение. Дугал оборвал связь… экранами.
– Экранами? Но это невозможно. Он не Дерини.
– Тогда кто он? – возразил Келсон. – Несомненно, у него есть экраны вроде наших. Он, правда, не может их опускать.
– Он не может… – Морган замолчал и заставил себя сделать глубокий, успокаивающий вдох, изгоняя мысли о той опасности, которой подвергался Дугал, будучи Дерини и оказавшись в руках Лориса, если Лорис обнаружит это.
– У него есть экраны, но он может опустить их, – уже спокойнее повторил Морган, снова глядя на Келсона. – Вы уверены?
– Я попытался прочитать его мысли. Я не смог войти в его разум. Все, чего я смог добиться – его дикой головной боли. Это причинило ему боль, Аларик. Хотя не должно было.
– Нет, не должно, – пробормотал Морган.
Через несколько мгновений он покачал головой и положил руки на плечи Келсона.
– Я хочу, чтобы Вы в точности показали мне, что Вы делали, видели и чувствовали, – сказал он. – Не сдерживайте ничего, даже боли. Это может быть очень важно.
Шумно выдохнув, Келсон опустил руки и, закрыв глаза, открыл свой разум Моргану. Он не хотел даже думать о том, чтобы спорить. Прикосновение Моргана к его лбу мгновенно погрузило его в транс, соединяя их разумы без помех, вызванных расстоянием или различиями в намерениях. Он поймал Моргана на слове и за несколько секунд послал ему абсолютно точные воспоминания о произошедшем, не шелохнувшись даже, когда Морган начал задыхаться и шататься от интенсивности ощущений, переданных ему Келсоном. После того как Морган вышел из разума Келсона, он выглядел несколько ошеломленным.
– Я думаю, что я никогда не сталкивался ни с чем подобным, – пробормотал Морган, пытаясь сосредоточиться. – Я никак не могу понять. Вы должны были быть способны проникнуть в его разум.
– Может, он обладает чем-то вроде моих способностей Халдейна, – сказал Келсон. – Потенциалом для способностей, похожих на способности Дерини. А может быть, он похож на Варина де Грея.
Морган покачал головой и, направляясь к камину, рассуждал вслух.
– Нет, его экраны имеют… особенности, я не могу найти более подходящего слова, и он очень даже отличается от Варина, у которого есть экраны и который может исцелять, но, несомненно, не является одним из нас.
– Значит, у него есть «дар», – усмехнулся Келсон. – Он говорил про это – я имею в виду Дугала. Он говорит, что горцы имеют какое-то Второе Зрение, – Он помолчал. – А почему бы ему не оказаться Дерини, Аларик? Если несколько поколений назад – может быть, в самый разгар гонений – в семействе оказались Дерини, то почему бы не появиться потомкам, которые понятия не имеют о том, кто они, а свои странные способности объяснять «Вторым Зрением» или «даром»? В конце концов, моя мать не знала, что она – Дерини.
– Это она так говорит, – ответил Морган. – Я же уверен, что она по крайней мере подозревала об этом. И я окончательно убедился в этом, когда я пригрозил, что прочитаю ее мысли, и она отступила. Но в Вашем контакте с Дугалом нет никаких зацепок для объяснения кроме экранов. – Он вздохнул. – Я бы хотел дать Вам лучшее объяснение, но у меня его нет. Думаю, что это – один из недостатков отрывочного обучения, которое получили я и Дункан. Арилан, наверное, мог бы сказать больше, но…
– Но Вы не доверяете ему полностью, – закончил Келсон.
Морган пожал плечами. – Вы видели его отношение. Вы доверяете ему? Несмотря на все, что происходило между нами, он никогда не забывает о том, что я и Дункан – только наполовину Дерини. Может, его драгоценный Совет Камбера не позволяет ему забыть про это, хотя в Вашем случае, он, кажется, сделал исключение.
– Они видят меня в другом свете, – спокойно сказал Келсон. – Я… не должен говорить об этом.
– Вы имеете в виду, что контактировали с ними? – спросил удивленный Морган.
– Не с Советом в целом, но кое-кто из его членов пытался связаться со мной. – король опустил глаза. – Больше я пока ничего не могу Вам сказать Пожалуйста, не требуйте от меня подробностей.
Морган как раз собирался сделать это, поскольку это был первый раз, когда он услышал об таких контактах, но он заставил себя подавить любопытство и уселся возле огня. Если Совет вышел на контакт, пусть даже только с Келсоном, это был положительный шаг. Он не должен делать ничего, что может помешать налаживающемуся диалогу.
– Очень хорошо. Я не буду больше трогать этот вопрос. Во всяком случае, я рад слышать что в этом отношении что-то происходит.
Келсон задумчиво кивнул, положив руки на спинку стула Моргана. Заметив выражение его лица, Морган задался вопросом, слышал ли Келсон хоть слово, сказанное им.
– Морган, Вы когда-нибудь гадали? – спросил король через несколько секунд.
– На что Вы хотите гадать?
– На Дугала, конечно. Так Вы гадали?
– Немного. Я создавал зрительные образы, используя кристалл ширала, но я сомневаюсь, что это – то, что Вы имеете в виду. Обычно для гадания требуется какая-нибудь вещь, принадлежавшая человеку, о котором гадают. У Вас есть что-нибудь из вещей Дугала?
– Не то чтобы… подождите… Да, есть.
Он подошел к маленькой шкатулке на столе рядом со своей кроватью, порылся в ней несколько секунд, и, наконец, вернулся с небольшим куском черной шелковой ленты.
– Я позаимствовал это, когда был в Транше, – сказал король, присаживаясь на подлокотник кресла Моргана и протягивая ему ленту. – Этого достаточно?
– Может быть, – Морган положил ленту поперек свой ладони и внимательно рассмотрел ее, но не обнаружил в ней ничего необычного. – У Вас нет кристалла ширала?
Лицо Келсона вытянулось. – Нет, а он нам нужен? Разве у Вас его нет?
– Не в Ремуте. – Морган вздохнул. – Правда, можно пробовать и без него. – Он вскинул голову и посмотрел на Келсона. – Вы уверены, что хотите сделать это?
– Морган…
– Ладно. Я, правда, не могу обещать результатов. Может оказаться, что Вы получите только дикую головную боль.
– Я все равно использую эту возможность.
– А если он мертв?
Келсон вскинул голову, поджав губы и чуть не плача, и Морган тут же пожалел о своей прямоте.
– Извините, мой принц, – вздохнув, прошептал он, неловко хлопая по руке короля, и вставая на ноги. – Это было бестактно с моей стороны. Поменяйтесь со мной местами и давайте попробуем. Я не собирался пугать Вас.
Келсон повиновался, не поднимая глаз и не отвечая ему. Он ощущал неловкость Моргана, и что Дерини лорд понял насколько он боялся за Дугала. Морган осторожно присел на правый подлокотник кресла, стоявшего перед ним и взял его за руку, зажав конец ленты в его пальцах.
– Давайте используем огонь как точку для сосредоточения, – тихо сказал Морган, глядя в глаза королю. – Войдите в транс и смотрите в огонь. Я не буду видеть то, что видите Вы, но Вы можете тянуть из меня энергию, выстраивая образ Дугала, чередуя свет и темноту. Обратитесь к тому, что хранит лента, и тянитесь к нему, невзирая на расстояние, и постарайтесь найти его. Расфокусируйте Ваше зрение. Так, хорошо. Используйте пламя как фон для вашего магического зрения, но учтите, что ваша цель – не огонь сам по себе. Ищите Дугала, концентрируясь на его образе, каким Вы видели его последний раз и создавая его образ в огне. Пусть Ваша мысль уносит Вас. Так, хорошо…
Келсон старался следовать командам Моргана, вытягивая свой разум вслед за куском черного шелка, зажатого между его пальцами, глядя на огонь и, в то же время, сквозь него, но его собственные опасения мешали ему сосредоточиться. Он чувствовал, как его сила Моргана поддерживает его в поисках плененного Дугала, но он не мог установить настоящий контакт. Когда он вышел из транса, его голова болела так, что ему было больно даже дышать.
– Ничего, – сказал Морган, убирая ленту со своих пальцев, пока Келсон пытался придти в себя.
Келсон подавленно покачал головой. – Не могу ничего сказать. Я думаю, что я понял бы, если бы он был мертв, но я не могу отделить Дугала от прочего. Может, нам действительно нужен ширал.
– Может быть.
Несмотря на то, что они не смогли ничего узнать о том, где мог бы быть Дугал, Келсон был убежден, что Дугал должен быть в Ратаркине, как и Лорис.
– Но если что-то случилось, то Истелин тоже в опасности, – рассуждал Келсон. – Морган, мы должны помочь им.
– Вы имеете в виду отправиться в Ратаркин?
– Ну, мы могли бы застать их врасплох. Насколько силен может быть Лорис?
Но тут разум возобладал над эмоциями, поскольку Морган напомнил королю о пленнике, который должен был прибыть из Транши, и который мог бы здорово прояснить ситуацию. Может, Лорис отправился вовсе не в Ратаркин. Келсон неохотно согласился не принимать никаких решений до прибытия пленника и его допроса, но провел остаток ночи в беспокойном сне, несмотря на дождь, барабанивший по мутным окнам.
Дождь, не прекращаясь, лил и все утро, задержав доставку пленника до второй половины дня. По приказу Келсона, промокшие и дрожащие от холода приграничники доставили его в заднюю комнату прежде, чем кто-либо при дворе успел заметить пленника. Только Моргану, Дункану и Найджелу было разрешено сопровождать короля.
– Кто-нибудь, дайте ему сухой плащ, – сказал Келсон, когда приграничники то ли дотолкали, то ли дотащили свой груз к указанному Келсоном стулу возле камина. – Следите за его руками.
Напряжение от дороги из Транши сквозило в каждом движении пленника, когда он упал на стул перед огнем, прижимая свою перевязанную руку к груди. Он не возражал, когда Дункан снял свой плащ и положил его ему на плечи, может быть, успокоенный церковным одеянием благодетеля, он явно запаниковал, когда Келсон отпустил стражников, а Найджел закрыл за ними дверь. В глазах пленника отразилось подозрение и неуверенность, равно как и физическое неудобство.
– Я заявляю о своих привилегиях священника, – хрипло прошептал он, его взгляд нервно бегал по ним. – Вы не имеете права допрашивать меня.
Келсон вытянул руки под мантией и изучал пленника со смесью любопытства и ожидания.
– Я не собираюсь допрашивать Вас, – сказал он. – Я просто хочу задать Вам несколько вопросов. Отец Дункан, как Вы думаете, Вы и Морган можете сделать что-нибудь с его ранами?
Эти два имени вызвали ожидаемую реакцию – Келсон был прав, полагая, что пленник не знает Моргана и Дункана в лицо. Когда Дункан потянулся к перевязанной руке, а с другой стороны подошел Морган, человек вжался в стул.
– Не подходите! – Он старался держать обоих в поле зрения, а здоровой рукой пытался отбиваться от Дункана. – Не трогайте меня! Я не хочу, чтобы колдуны-Дерини…
Прежде чем он смог решить, кто из двоих представлял большую угрозу, Морган скользнул ему за спину и зажал отчаянно вертящуюся голову своими руками, беря разум пленника под полный контроль.
– Не боритесь со мной, – приказал он, когда руки и разум пленника были вынуждены повиноваться. – Это все равно без толку. А если вы расслабитесь и поможете нам, мы, может быть, сможем сделать что-нибудь для Вас.
Человек резко прекратил сопротивляться, хоть и не хотел этого, а его здоровая рука бессильно упала, когда Дункан начал разматывать повязку на его руке, упакованной в лубок. Он вздрогнул, когда чувствительные пальцы священника прикоснулись к воспаленной плоти сломанной руки, а когда Дункан сжал руками область перелома, тело пленника выгнулось дугой.
– Что Вы делаете? Не надо волшебства! Нет! Пожалуйста, не надо!
По кивку Дункана Морган усилил контроль и усыпил пленника, потом передвинул одну руку, накрывая ею руки Дункана, для надежности входя вместе с кузеном в транс, необходимый для исцеления. Войдя в связь с Дунканом, он почувствовал как его охватывает странное, нездешнее ощущение, которое ассоциировалось у него со способностью исцелять – и почувствовал знакомое мимолетное прикосновение Других рук поверх своих собственных, чувствуя как под их прикосновением кости начинают срастаться. Когда исцеление было закончено, он оборвал связь, слегка ослабляя контроль над пленником, чтобы дать тому придти в себя.
– Нет, – слабо пробормотал человек бормотал слабо, когда его глаза затрепетали, открываясь. – Не надо волшебства, пожалуйста…
– Сейчас уже немного поздно, – ответил Морган, усаживаясь на пододвинутый Найджелом табурет так, чтобы продолжать держать руку на плече человека на случай, если понадобится усилить контроль. – Может, теперь Вы назовете нам свое имя?
Ошеломленный, человек согнул пальцы правой руки и потер место, где раньше был перелом, украдкой глядя на Дункана, и не смея посмотреть на Моргана и не замечая, что рука Дерини все еще лежит у него на плече.
– Вы… исцелили меня, – прошептал он укоризненно.
– Да, они исцелили Вас, – ответил Келсон, во взгляде которого проглядывало отвращение. – Не бойтесь, Вы не осквернились. Отвечайте на вопрос. Кто Вы?
Человек с трудом сглотнул. – Я еще раз заявляю о привилегиях духовенства, – сказал он слабо. – Я…
– Единственная привилегия духовенства, которую вы сейчас можете получить, – многозначительно сказал Найджел, – это присутствие при Вашем допросе монсиньора Мак-Лейна в качестве свидетеля. Теперь отвечайте на вопрос Вашего короля.
Когда человек сжал свои губы в тонкую твердую линию и стал качать головой, Морган обменялся взглядами с Келсоном и усилил контроль, одновременно налагая заклинание Правдоговорения.
– Назовите Ваше имя, – терпеливо произнес он.
– Неван д'Эстреллдас, – ответил человек, его глаза расширились, услышав как, несмотря на его намерение хранить молчание, слова слетели у него с языка.
– Д'Эстреллдас? – повторил Келсон, удивленно глядя на Дункана. – Это необычное имя… Бреманское, не так ли?
Дункан кивнул, поджав губы в мрачном подозрении. – А еще так же зовут одного из странствующих епископов, бывающих в Кирни, так ведь, Неван?
Неван кивнул, снова против своего желания, и Дункан нахмурился еще сильнее. Келсон выглядел удивленным.
– Вы имеете в виду, что этот человек – один из наших епископов?
– К сожалению, боюсь что так, Сир, – ответил Дункан. – Он показался мне знакомым. Интересно, сколько еще епископов смог совратить Лорис.
– Давайте посмотрим, может, он знает, – сказал Морган, обращая взгляд своих светлых глаз на священника и блокируя его внимание. – Вы – епископ Неван, не так ли?
– Да.
– Что да? – настаивал Морган, усиливая контроль.
Неван облизнул губы и склонил голову в неохотном уважении.
– Да, Ваша Светлость.
– Уже лучше. Кому вы обязались повиноваться как епископ?
– Епископу Кулдскому.
– Кулдскому? – спросил Келсон, взволнованно переводя взгляд с Невана на Дункана. – Значит, в Кулди были люди, которые выступили на стороне Трурилла? Помогавшие Лорису бежать?
– Мой принц, задавайте вопросы по очереди, – напомнил ему Морган, снова обращая свое внимание на ерзающего Невана. – Помните, что в этом состоянии он воспринимает все очень буквально. Епископ Неван, Вы говорите, что Епископ Кулдский знал о намерении архиепископа Лориса бежать?
– Да, Ваша Светлость.
– Понимаю. Может быть, он подстрекал его?
– Нет, сэр
– Значит, кто-то еще связался с ним, чтобы предложить помощь?
– Да, сэр
– Кто?
– Я не уверен, Ваша Светлость.
– Кто, как Вы думаете, связался с ним?
Неван, казалось, пытался сопротивляться, но, тем не менее, произнес имя.
– Монсиньор Горони, Ваша Светлость.
– Горони! – выдохнул Келсон.
Морган взглядом заставил его замолчать и снова обратился к их невольному осведомителю.
– Значит, монсиньор Горони был с вами? – спросил он.
Неван кивнул.
– А Брайс Трурилльский?
Еще один кивок.
– Сколько людей?
Неван подумал немного. – Теперь четырнадцать.
– Поскольку Вас захватили?
– Да, Ваша Светлость.
– Куда Вы направлялись? – спросил Келсон.
– В Ратаркин, Ваше Величество.
– Зачем?
– Чтобы посвятить лорда Джудаеля в епископы Ратаркина.
