- Ага, и что за артефакт? - спросил Маклеод.
      - Ну, я не смог разглядеть его четко. Кажется, какой-то торк, что подкрепляет нашу теорию о связи убийства с друидизмом. У меня возникло впечатление пиктского стиля работы. Мы знаем, что пиктское искусство проникло к друидам, а пиктская религиозная система была гораздо кровожаднее той, что практиковали они. Если такой артефакт попал к Ложе Рыси, то смерть Рэндалла предназначена пробудить силу этого артефакта посредством кровавого жертвоприношения. Вот что такое, по-моему, убийство Рэндалла.
      - Господи, бедный Рэндалл! - прошептал Маклеод, качая Головой и поднимая очки на лоб, чтобы помассировать переносицу. - Думаете, они преуспели?
      Адам мрачно пожал плечами.
      - Если да, то очень скоро они попытаются применить новообретенную силу. Если нет, то, несомненно, они захотят совершить новое жертвоприношение. В любом случае кто-нибудь пострадает, если мы их не остановим.
      Маклеод хмыкнул.
      - Нелегкая задача: у нас нет ни единой надежной улики, что за этим стоит Ложа Рыси. О, мы с вами знаем, в общих чертах, но нет ничего, на что я мог бы опереться в юридическом смысле. И нет ключа к установлению их личностей.
      - Знаю. - Адам не сумел скрыть раздражение в голосе. - Хотелось бы мне, чтобы мы как-то смогли выманить наших противников на свет божий. Сражаться с безымянным врагом всегда труднее.
      Маклеод долго молчал, потом, посмотрел на Адама, склонив голову набок.
      - У меня есть предложение. Но сомневаюсь, что оно вам понравится.
      - Все равно скажите.
      - Может быть, пора предложить нашим друзьям какую-нибудь наживку.
      Инспектор сопровождал это предложение лукавым взглядом, что немедленно вызвало у Адама кислую гримасу.
      - Надеюсь, вы не собираетесь выступить в роли наживки?
      Маклеод только пожал плечами.
      - У вас есть идея получше?
      - Нет!
      - Так и думал. Вот что у меня на уме... Дональд закончил составлять список книготорговцев и букинистов в районе Стерлинга. По-моему, есть неплохой шанс, что один из них - Рысь, или по крайней мере как-то связан с Рысью. Предположим, во время беседы я проведу небольшой психологический эксперимент, сознательно приоткрыв защиту? Если там окажется некто, связанный с Ложей Рыси, он не преминет этим воспользоваться. Когда противник сделает ход, мы найдем след, который ищем.
      - То, что вы предлагаете, слишком рискованно, - ответил Адам. - Мы уже потеряли Рэндалла и не можем позволить себе новых потерь.
      - Но мы не можем себе позволить и сидеть сложа руки! - воскликнул Маклеод. - Вы только что сами сказали, что Рысь наверняка нанесет новый удар. По крайней мере, вызвав огонь на себя, мы получим шанс отвлечь их от тех, кто менее способен защититься.
      Видя, как упрямо Маклеод выпятил челюсть, Адам произнес:
      - Поверьте мне, Ноэль, я не меньше вашего беспокоюсь о результатах... но еще слишком рано играть в открытую. Конечно проводите свои расспросы только, ради Бога, не уменьшайте защиту ни на миг. Это приказ!
      Маклеод тяжело вздохнул, потом кивнул, признавая поражение.
      - Ладно. Сыграем пока по-вашему. - Он взял бумажного лебедя и покрутил его в пальцах. - Возвращаясь к вопросу о тех, кто менее способен защититься... Вы упомянули мистера Ловэта... Надеюсь, Владыка не передумал.
      - Нет, совсем наоборот. Пожалуй, он подталкивает к более быстрому прогрессу... по крайней мере, мне так кажется. Хотя иногда трудно истолковать его двусмысленные заявления.
      Адам кратко обрисовал суть аудиенции у Владыки, выразив уверенность, что дальнейшее продвижение Перегрина зависит от успешного разрешения проблемы Джиллиан Толбэт.
      - Он сказал: "Разбитые изваяния нужно восстановить, а Храм света отстроить заново". Насколько я понимаю, Перегрин должен каким-то образом участвовать в восстановлении личности малышки Толбэт. Я попробую связаться с ее родителями на следующей неделе, когда поеду в Лондон встречать Филиппу. Не представляю, как все это устроить - собрать их где-то, где никто не помешает...
      - Как говорят у нас, мы знали, что работа опасна... - Маклеод вздохнул, поглядел на часы и выпрямился. - Иисусе, у меня через полчаса пресс-конференция! Я буду на связи, Адам. Звоните, если наткнетесь на что-нибудь еще.
      Следующий день принес только одну новость, которую можно было условно считать хорошей. После долгих консультаций с полицией прокурор наконец разрешил выдать тело Рэндалла Стюарта семье для похорон. Маклеод рассказал об этом Адаму, и Адам с Кристофером помогли семье Рэндалла сделать необходимые приготовления. Поскольку у Рэндалла было множество друзей и знакомых, Кристофер сумел обеспечить на следующий вторник Епископальный собор святой Марии вместо маленькой приходской церкви, где он служил ближе к дому. Шестеро собратьев-масонов были избраны нести покров, и члены Ложи также приготовились помянуть убитого собрата в Ложе Скорби* ["Ложа скорби" специальное собрание ложи, посвященное прощанию с умершим братом. - Примеч. пер.] в пятницу вечером.
      - Позже в этом месяце Братство также организует вечер в Мелроузском аббатстве для ежегодного Шествия Масонов, - сказал Адаму Маклеод, когда они окончательно договаривались о похоронах. - Это канун дня святого Иоанна, на следующий день после Дня Подарков*. [26 декабря. - Примеч. пер.] Мы с Джейн определенно пойдем и будем рады, если вы присоединитесь.
      - Обязательно, - кивнул Адам. - Рэндаллу такое поминовение понравилось бы.
      Однако, договорившись обо всем, он решил не тратить больше время и энергию на размышления о застопорившихся поисках убийц Рэндалла. Скрупулезный самоанализ убедил его, что он не пропустил ничего по-настоящему ценного, поэтому Адам обратился к более доступной, хотя и не менее трудной тайне Перегрина Ловэта и его нынешней роли во всем происходящем. В том, что Перегрин - ключевая фигура в общей стратегии борьбы против Рыси, Адам не сомневался, но сначала Перегрин должен доказать свою ценность в космическом масштабе, совершив то, что ему предназначено совершить касательно Джиллиан Толбэт или Майкла Скотта. Возможно, ключом был именно Скотт, поэтому Владыка и связал принятие Перегрина в Охотничью Ложу с успехом в восстановлении разрушенной души.
      Адам планировал связаться с родителями Джиллиан на следующей неделе, если они не позвонят первыми. Тем временем можно было сделать кое-что еще, чтобы подготовить почву для будущего вступления Перегрина в Охотничью Ложу. До сих пор Перегрин встретился лишь с тремя "эзотерическими" коллегами Адама. Пора ему познакомиться с четвертым.
      Глава 14
      - Думаю, леди Джулиан вам понравится, - говорил Адам Перегрину, когда в субботу утром они ехали из Стратмурна на юг под зябким и изменчивым ноябрьским небом. - Я знал ее с тех пор, как был двенадцатилетним мальчишкой. Это вроде любимой тетушки. Ее покойный муж, бизнесмен, занимался торговлей с Индией и Дальним Востоком; за многие годы они собрали невероятную ориенталистскую коллекцию. Многое сейчас отправлено в музеи, однако некоторые лучшие образцы Джулиан сохранила для себя. На самом деле они с Майклом были сначала друзьями моих родителей, а с моей матерью они по-прежнему близки. А еще Джулиан - искусный ювелир, вот почему я попросил ее починить мое кольцо. Вам понравится ее дом... и ее работа.
      - Вы меня заинтриговали, - сказал Перегрин.
      Но он не упомянул, поскольку сам Адам не заговорил об этом, о своих подозрениях. Леди Джулиан скорее всего не просто старый друг семьи, оказавшийся заодно и ювелиром-любителем, а упомянутое кольцо не просто обыкновенная безделушка. Ведь именно оно в ту страшную ночь возле замка Уркхарт спасло ему - Перегрину - жизнь. Неудивительно, что отдать такое кольцо в ремонт Синклер мог только человеку, которому полностью доверял.
      Они продолжали болтать о том, о сем, пока Адам вел "рейнджровер" по шикарным окрестностям Нью-тауна и свернул наконец на спокойную улицу, уводящую прочь от суеты Квин-стрит. На полпути вдоль ряда эдвардианских особняков он остановился у обочины; они вышли, и Адам указал на дом на другой стороне улицы. За коваными железными воротами, слегка позеленевшими от времени, каменные ступени вели к ярко-алой двери, охраняемой парой свирепых гранитных собак.
      Пока Адам звонил в дверь, Перегрин на миг наклонился, чтобы поближе разглядеть одну из них, восхищаясь также и вделанной в камень у двери необычной скребницей в форме китайского дракона. Через мгновение дверь открыла живущая в доме компаньонка леди Джулиан - полная, практичного вида женщина лет пятидесяти с небольшим, с румяными щеками и огоньком в глазах.
      - Доброе утро, мисс Файви, - улыбнулся Адам. - Полагаю, леди Джулиан ожидает меня... а это мистер Ловэт.
      Мисс Файви просияла и отступила от двери, приглашая их войти.
      - Уж и верно, ждет, сэр Адам! Да входите же оба и давайте ваши вещи.
      По-прежнему радостно улыбаясь, она провела гостей через крошечную прихожую в широкий коридор, оклеенный светло-зеленым дамастом с рельефными цветами лотоса. Пол был устлан ковром, два лакированных китайских шкафа возвышались друг против друга, а из-под позолоченного средневекового балдахина на них безмятежно смотрела Гуанинь почти в натуральную величину. Пока мужчины снимали пальто и шарфы, из-за большого горшка с папоротником в углу величественно выплыл гималайский кот и подошел потереться о ноги Перегрина. Мисс Файви, вешавшая их пальто, шуганула его.
      - Эй, там, брысь отсюда, а то у молодого джентльмена все брюки будут в шерсти, - выбранила она кота, хотя и улыбалась, поворачиваясь к гостям. Пожалуйста, леди Джулиан в солнечной гостиной, если желаете пройти за мной.
      Солнечной гостиной называлась просторная, выходящая на юг комната в задней части дома. Полукруглое французское окно открывало беспрепятственный вид на уединенный сад камней с декоративным прудом посередине, хотя сам сад тусклым ноябрьским днем выглядел каким-то съежившимся. По контрасту комната поражала буйством красок, материалов и форм, вместе создающих эффект сказочной роскоши. Восточные ковры в ярких оттенках изумрудного, рубинового и золотого покрывали почти весь прекрасный паркет. Стены, обитые желтым шелком с еле различимым узором, служили фоном для вееров, вышивок и бледных акварелей, в которых тренированный взгляд Перегрина безошибочно определил стилистические особенности периода Эдо. Каждая полка и столешница демонстрировали коллекции курьезов и произведений искусства. Древние эмали, замысловатая резьба по кости, стеатиту и нефриту, хрупкие сосуды из тонкого, прозрачного фарфора... Лакированные шкатулки, инкрустированные драгоценными камнями и перламутром, были наполнены пряным ароматом сандала и корицы. Перегрину, с растущим восхищением глазеющему по сторонам, начало казаться, что он из обыденного мира попал в волшебный дворец из восточной сказки.
      Дух-повелитель этой сказки, сама леди Джулиан, удобно устроилась в старомодном плетеном инвалидном кресле в центре комнаты - сгорбленная фигурка в индийском платке на голове; второй платок лежал на коленях. При виде гостей ее тонкое лицо цвета слоновой кости озарилось приветливой улыбкой.
      - О, Адам, дорогой мой! - воскликнула она и протянула ему обе руки с музыкальным звоном браслетов. - Я так рада, что вы смогли прийти, осветить тоскливый, серый день. Вижу, - добавила она с огоньком в глазах, - что вы наконец привезли с собой вашего мистера Ловэта.
      - Разве я не сказал, что привезу? - рассмеялся Адам. Он поднес одну из унизанных кольцами рук к своим губам с видом нежной галантности, затем поманил своего спутника поближе. - Перегрин, позвольте представить вас леди Джулиан Броуди.
      Застенчиво улыбаясь, Перегрин шагнул вперед и оказался под дружеским, испытующим взглядом сияющих черных глаз, мудрых и искренних, как у ребенка. Освободившись от обычных сомнений, ибо было в этой женщине что-то, что вынуждало ответить, юноша посмотрел на нее - и неожиданно заглянул глубже, чем намеревался. Леди Джулиан, по его оценке, было где-то около семидесяти, но он смутно, словно из-под кальки, видел девушку, какой она была когда-то: хрупкое создание с черными, как вороново крыло, волосами и смеющимися темными глазами. Она сохранила прозрачность кожи и изящные разлетающиеся брови, однако какие-то нотки в смехе были потеряны в жизненном пути, приглушены болью и трагедией, о которой можно только догадываться. Склонившись над протянутой рукой, Перегрин неожиданно сравнил ее с китайской ивой, изящной и вместе с тем искривленной временем.
      - Леди Джулиан, - пробормотал он.
      Леди Джулиан задумчиво улыбнулась, словно каким-то образом узнала о его мысленной аналогии, и наложенный образ замерцал и растаял. Ее лицо снова просветлело, словно солнечный луч пробил облака.
      - Мистер Ловэт, у меня, к сожалению, еще не было случая Увидеть ваши работы, но по отзывам я сделала вывод, что мы можем ожидать от вас великих дел в сфере искусства.
      Перегрин, как и положено, покраснел.
      - Если вы говорите о той статье в "Скотсмене" месяц назад, то, боюсь, мистер Макколлум был чрезмерно великодушен... хотя я, конечно, признателен за комплименты и его, и ваши.
      - Я думала не о мистере Макколлуме, - невозмутимо промолвила леди Джулиан. - Я думала о том, что говорил мне в прошлый раз Адам. И нечего краснеть. Я полностью ему доверяю.
      Дама дружески похлопала Перегрина по руке, затем повернулась к Адаму:
      - Он очарователен... Я как раз собиралась попросить Грейс принести нам закуски. Вам чаю или кофе?
      - Чаю, если не возражаете, - сказал Адам. - Вряд ли Перегрину случалось пробовать что-то подобное тому великолепному зеленому чаю, который вам присылают из Гуанчжоу?
      Рекомендованный Адамом чай оказался цвета бледнейшего нефрита и слабо отдавал жасмином. Вместе с ним подали хрупкие бисквиты, глазированные медом и кунжутными семечками, и экзотические конфеты, благоухающие анисом, имбирем и померанцем. Дружелюбный разговор затрагивал различные темы: от растущего признания акупунктуры западной медициной до происхождения бронзового Будды, присматривающего за комнатой с угловой полки, и изощренности японской техники писания картин. Перегрин совсем забыл, зачем они с Адамом приехали, пока Грейс Файви не пришла забрать чайный поднос.
      Леди Джулиан оживленно вернулась к делу.
      - Адам, дорогой мой, вы были восхитительно терпеливы, но вам наверняка не терпится получить свое кольцо. Дайте минутку, и я принесу его.
      Прежде чем любой из двоих мужчин смог предложить ей помощь, она развернула кресло и подъехала к богато инкрустированному бюро у стены. Когда дама вернулась, у нее на коленях была инкрустированная медью деревянная шкатулка с китайским драконом, что свернулся в кольцо вокруг большого лунного камня, вставленного в крышку. Леди Джулиан остановила кресло и открыла шкатулку. Золото и сапфир светились между пальцами, когда она вынула красивое золотое кольцо с овальным сапфиром и подала Адаму грациозным движением. Он с улыбкой принял кольцо и поднес его к свету.
      - Ах, Джулиан, какая мастерская работа! Если бы я не знал, никогда бы не догадался, что оно вообще было повреждено.
      - Камень, к счастью, не пострадал, - сказала леди Джулиан, когда Адам надел кольцо. - По счастью, обошлось без переделки всей оправы. Однако в будущем постарайтесь быть аккуратнее.
      В ее голосе прозвучало мягкое неодобрение, и Перегрин неловко заерзал, потому что повреждено кольцо было из-за него, а не из-за Адама.
      - Пожалуйста, не сердитесь на Адама, - произнес он. - Виноват, собственно, я.
      Леди Джулиан посмотрела на него с изумлением, которое ему трудно было понять.
      - Нет, он рассказал мне. Вот почему мы с ним решили, что в будущем вам понадобится вот это.
      Она снова полезла в шкатулку. Перегрин моргнул - и увидел второе кольцо. Камень - большой, изумрудной огранки сапфир почти такого же размера, как у Адама, - глубоко сидел в золотом гнезде, на широком ободке рельефно выступали китайские драконы. Хотя внешне дизайн отличался от кольца Адама, его психическая "сила" была очень сходной. Перегрин отшатнулся, светло-карие глаза широко открылись.
      - Нет, это не для меня...
      - Именно для вас, - сказал Адам. - Подарок. Подарок, несущий с собой некую ответственность.
      Он подчеркнул это заявление взглядом, значение которого Перегрин прекрасно понял. Леди Джулиан по-прежнему молча протягивала ему кольцо. Собравшись с духом, молодой человек взял его.
      - Оно прекрасно. Я... Спасибо.
      - Вы не хотите примерить? - спросил Адам, внутренне забавляясь.
      - О, - пробормотал Перегрин. - О да, конечно.
      Он надел кольцо на средний палец правой руки. Совершенно впору.
      - Удивительно! - воскликнул художник и уставился на леди Джулиан. Каким образом вы сумели сделать его по размеру?
      - О, это кольцо я не делала, дорогой, - сухо сказала она. - Камень новый, но оправа... очень старая. Что до размера, то я работала под опытным руководством Адама.
      - А откуда узнали вы? - спросил Адама Перегрин.
      Адам фыркнул с искренним изумлением.
      - Право же, Перегрин, вам здесь чудится какое-то волшебство. Я позволил себе прикинуть, пока занимался раной на руке, которую вы получили в Уркхарте. Вы тогда очень старались смотреть куда угодно, только бы не на руку... за что, полагаю, вас нельзя осуждать.
      Перегрин вздрогнул, но и ухмыльнулся немного пристыженно.
      - Наверное, я был немного озабочен... - Он посмотрел на кольцо. - Ваших умений, похоже, не счесть.
      - Искренне надеюсь на это, - сказала леди Джулиан. Ее слова прозвучали так серьезно, что Перегрин задумался. Кольцо было впору, однако казалось странно тяжелым для своих размеров, и он снял его, чтобы рассмотреть внимательнее. Хвосты драконов переплетались внизу ободка, а завитки чешуек и крыльев тянулись вверх и окружали гнездо изящным узором.
      - Это кольцо... - промолвил он нерешительно. - У него есть какая-то... какая-то...
      - Сила? - закончил Адам. - Какими силами оно будет наделено, зависит от вас.
      - А что мне надо сделать?
      - Я уже говорил вам раньше: важно не делать, а стать... и у вас это уже хорошо получается. Но если нужны указания... Джулиан?
      Леди Джулиан глубокомысленно кивнула.
      - Я подозревала, что он захочет чего-то более необычного, - сказала она. - Если Перегрин желает, я вполне готова читать.
      Перегрин перевел взгляд с Джулиан на Адама и обратно.
      - О каком чтении вы говорите? - спросил он. - Какое-то гадание?
      Леди Джулиан снисходительно рассмеялась, и на долю секунды в ней проступила юная девушка.
      - Наверное, непосвященный назвал бы это именно так. Предлагаю посоветоваться с "И Цзин".
      - "И Цзин"?
      - Название переводится приблизительно как "Книга перемен", - объяснил Адам. - По преданию, легендарный китайский император Фу Си создал ее где-то в третьем тысячелетии до Рождества Христова. Для некоторых людей она служит священным писанием, но, если отбросить философские изыски, это один из самых древних и полезных способов предсказания - или гадания. Вопрошающий советуется с оракулом, подбрасывая монетки или ветки тысячелистника. Падая они образуют гексаграмму, называемую так потому, что монеты или ветки бросают шесть раз. Истолкования гексаграмм изложены в "Книге перемен".
      Леди Джулиан кивнула и продолжила объяснение с того места, где Адам остановился.
      - Как оракул, "И Цзин" уникальна, ибо не пророчит нам, что должно произойти то-то и то-то. Скорее, она обращает внимание вопрошающего на альтернативы, обусловленные имеющимися в его распоряжении вариантами выбора. - Она улыбнулась Перегрину и добавила: - Я научилась искусству толкования "И Цзин", когда мы с мужем жили в Гонконге. Доверите ли вы мне направлять ваше чтение?
      Она встретилась взглядом с Перегрином. В этот краткий миг молодой человек ощутил, что у нее нет секретов, которыми она не была бы готова поделиться с ним, буде появится нужда. Это доверие было заразительно.
      - Конечно, - сказал он. - Скажите мне, что надо делать.
      Леди Джулиан улыбнулась.
      - Во-первых, позвольте мне представить вам монеты. - Она сунула руку под шарф цвета пейсли, покрывающий ее колени, и достала затянутый шнурком мешочек из тяжелого неокрашенного шелка. - В принципе подойдут любые, но я предпочитаю эти.
      Распустив шнурок, дама перевернула мешочек и вытряхнула три золотых диска размером с десятипенсовик, с вырезанными в центре квадратными дырками. Приглядевшись, Перегрин заметил, что каждый диск с одной стороны гладкий, а на другой стороне нарисованы китайские иероглифы.
      - Такие монеты чеканились в царствование последнего маньчжурского императора, - сказала леди Джулиан, лаская одну из них между большим и указательным пальцами. - Уже много лет я храню их именно для этого. Они были верными друзьями.
      Когда она подала их Перегрину, монетки тихо зазвенели.
      - Зажмите монеты в ладонях, пока будете формулировать вопрос, который хотите задать. Чем конкретнее вопрос, тем лучше. И еще вы должны обратиться к вещему духу "И Цзин", помня, что тот же дух одновременно обитает и в вас. Когда почувствуете себя полностью в согласии с оракулом "сконцентрированным", как назвал бы это Адам, - шесть раз бросьте монеты на стол. Я запишу символы и потом истолкую их.
      Перегрин понимающе кивнул. Отложив кольцо, он зажал яркие золотые монеты между ладонями, откинулся назад и закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание, как учил Адам. На него снизошло ощущение умиротворения, сознание отступило, пробуждая внутренние способности. Молодой человек продолжал глубоко дышать, сосредоточенный и невозмутимый, и вопрос словно выкристаллизовался: "Как могу я послужить моим друзьям?"
      Он помедлил, размышляя о возможных других вопросах, но любые варианты все равно приводили к той же главной проблеме. Очевидно, именно этот вопрос был для него главным.
      Придумать обращение к "духу книги", о котором говорила леди Джулиан, оказалось еще труднее, поскольку Перегрин не был уверен, представлять ли себе его индивидуальным или анимистическим. Он попытался смотреть на это понятие с разных точек зрения, затем отбросил сомнения и просто предложил свою готовность быть ведомым.
      "Вот он я. Покажи мне мое предназначение".
      Он открыл глаза и кивнул, готовый бросить монеты. Адам пододвинул ближе боковой столик, и они с Джулиан наклонились вперед, наблюдая, как Перегрин шесть раз бросает монетки. Джулиан записывала каждую комбинацию узорчатых и гладких сторон на листке рисовой бумаги. Когда молодой человек закончил, она протянула бумагу и показала рисунок - гексаграмму из сплошных и прерывистых линий.
      Потом она откинулась в кресле с невидящим взором, обдумывая результат, и наконец неторопливо заговорила, указывая на индивидуальные аспекты гексаграммы.
      - Ваш ответ находится вверху, в небе - Цянь, и внизу, в болоте - Дуй. Вместе эти триграммы составляют Лу, что означает "ступай осторожно". Этот великий знак указывает на опасность на пути к достижению желанной цели. "Книга перемен" гласит: "Вы дергаете тигра за хвост. Незаурядный человек отличает высокое от низкого и согласовывает стремления людей".
      Леди Джулиан помолчала.
      - Вам предстоит выполнить некую задачу, рискуя собой. Способность различать и согласование - вот ключи к успешному исходу. Различать - значит распознавать различия среди неразберихи. Согласовывать - значит действовать как судья, присуждая возмещение там, где имело место правонарушение.
      Она снова помолчала, словно обдумывая дальнейшее вдохновение. Под ожидающим взглядом Перегрина ее лицо превратилось в маску из слоновой кости.
      - Больше я ничего не вижу, - пробормотала она. - Остальное прояснится, когда придет пора судить. Но берегитесь. Тигр здесь далеко не самое страшное.
      - Ложа Рыси? - выпалил Перегрин, не успев остановиться. Леди Джулиан вздрогнула.
      - Это служители Тени, они не уважают законы ни людей, ни Природы. Нет ничего, на что бы они не осмелились ради власти...
      Она содрогнулась и умолкла, крепко зажмурив глаза. Приглядевшись, Перегрин был потрясен, заметив предательские серебряные слезы на щеках.
      Не говоря ни слова, Адам наклонился и ласково сжал руку леди Джулиан. Она накрыла его руку своей и глубоко вздохнула. Через мгновение дама открыла глаза и, увидев выражение лица Перегрина, вымученно улыбнулась.
      - Простите, дорогой, - тихо сказала она. - Некоторые раны никогда не заживают полностью.
      - Джулиан потеряла мужа в нашей последней кампании против Ложи Рыси, пояснил Адам.
      - И часть меня тоже умерла, - добавила она, глядя мимо Перегрина на что-то, видимое только ей. - Почти пятнадцать лет назад. Я всегда говорила себе, что Майкл заплатил эту цену, чтобы скрепить нашу победу. Но теперь они убили Рэндалла, и борьба начинается снова...
      Она снова посмотрела на Перегрина.
      - Когда Адам попросил меня сделать для вас кольцо, мы оба думали, что вы, пусть еще необученный, будете для Ложи ценным пополнением. Но, похоже, вы застали нас уже построенными в боевом порядке. Вероятно, ради вашей же собственной безопасности, вам лучше бы отступить, пока есть возможность.
      Перегрин сжал зубы и подчеркнуто неторопливо снова взял кольцо и зажал в кулаке.
      - Я не отступлю, леди Джулиан. Шесть недель назад я был готов покончить с собой, потому что не мог контролировать свой дар. Если бы не помощь и советы Адама, я бы сейчас был либо мертв, либо заперт в психиатрической лечебнице. Если бы я сказал, что мне не страшно, я бы солгал. Но страх значит меньше, чем шанс сделать со своей жизнью что-то действительно стоящее.
      Губы леди Джулиан дрогнули, словно ей хотелось уговаривать дальше, но вмешался Адам:
      - Перегрин знает, чего хочет, Джулиан. Он уже испытал серьезные неприятности и внес кое-какой вклад в наше дело. Время и Высшие Силы решат остальное.
      Наступила тишина, нарушенная тихим боем часов. Адам рефлекторно посмотрел на свое запястье и вздохнул, а Перегрин воспользовался тем, что перестал быть центром внимания, и спрятал кольцо с драконами в карман.
      - Боюсь, нам надо уходить, дорогая, - промолвил Адам. - Сегодня днем в Стратмурн должен приехать человек, чтобы обсудить затраты на настилку новой крыши в Темпльморе. Да, и еще, пока мы не ушли... вы предприняли что-нибудь, чтобы присутствовать на похоронах Рэндалла?
      Леди Джулиан покачала головой.
      - Нет. Я знаю, что это во вторник, но, боюсь, я слишком горевала, чтобы уделять внимание практическим вопросам.
      - Тогда не беспокойтесь об этом, - сказал Адам. - Я пошлю Хэмфри забрать вас около половины одиннадцатого. Может быть, позднее мы поговорим снова.
      Перегрин молчал, прижимая руку к карману, пока они не вышли за ворота.
      - Адам, я не буду надевать кольцо, пока вы не решите, что я готов, сказал он, когда они шли через улицу к "рейнджроверу", - но мне хотелось бы больше знать о нем. Леди Джулиан подчеркнула, что новый только камень. Кому до меня принадлежало само кольцо?
      Отпирая дверцу, Адам криво улыбнулся над крышей "рейнджровера".
      - Вы ничего не упускаете, да?.. Я-то думал, что вы догадались. Кольцо принадлежало сэру Майклу Броуди, ее мужу.
      Глава 15
      Дом, называющийся "Нижний Леки", стоял на пологом хребте, частично спрятанном за деревьями. Это был солидный дом из тесаного камня, построенный в викторианскую эпоху преуспевающим промышленником из Стерлинга. Киппен, ближайшая деревня, находилась милях в двадцати к западу от Стерлинга, что делало "Нижний Леки" достаточно уединенным, но и достаточно близким к городу для доступа к коммунальным удобствам. Этот дом его нынешний хозяин, Фрэнсис Ребурн, уже несколько лет находил замечательно подходящим для своих нужд.
      В понедельник, на следующий день после представления Перегрина леди Джулиан Броуди, Ребурн уединился в библиотеке "Нижнего Леки", чтобы изучить последнее приобретение, прибывшее по почте: анонимный манускрипт тринадцатого века, озаглавленный "De lapidibus". До немецкой оккупации Парижа в 1940 году манускрипт хранился в парижской Национальной библиотеке и все еще носил карандашные каталожные пометки. Поставщик Ребурна не признался, как манускрипт попал к нему в руки, а Ребурн не спрашивал. Он имел веские причины считать автором ученого книжника, служившего Рыцарям Храма.
      Уединившись в библиотеке, Ребурн размышлял о том, что он, вероятно, один из очень немногих, кто в состоянии по-настоящему понять не столько ценность манускрипта как средневекового артефакта, сколько его содержание. Это была исключительно ценная находка, плод долгих поисков, и сейчас он наслаждался обладанием, как знаток, смакующий превосходное вино.
      Он нежно погладил страницы, ощущая кончиками пальцев накопленную патину веков. У него за спиной в окно били косые лучи солнца, отражались от стекол больших книжных шкафов и превращали их в зеркала, отражающие ошеломительный вид на Гаргуннокские холмы. Не обращая внимания на зимний свет, Ребурн любовался украшенными миниатюрами полями манускрипта, отмечая утонченность руки переписчика, четкость латинских аббревиатур и маргиналии* [Маргиналии заметки на полях. - Примеч. пер.], некоторые из вторых сами по себе заслуживали примечаний.
      Он все еще предавался наслаждению обладанием редкостью, время от времени осматривая мелкие подробности через лупу, когда ему помешал стук в дверь. Появление Раджана, юного слуги-индийца, вызвало на лице Ребурна досаду.
      - Я, помнится, приказывал, чтобы меня не тревожили, - сказал он холодно.
      Голова в тюрбане склонилась почти подобострастно.
      - Очень простите, пожалуйста, мистер Ребурн, но два полисмена ждут в холле. Они говорят, что желают поговорить с вами. Я уже проверил их удостоверения. Старший из двоих называет себя старший инспектор Маклеод...
      - Маклеод? - Раздражение Ребурна резко сменилось интересом и подозрительностью. Он небрежно закрыл толстый том. - Хотелось бы, конечно, чтобы служители закона считали нужным договориться о встрече заранее... Ладно, покончим с этим как можно быстрее. Иди и проводи их наверх.
      Раджан поклонился и вышел. Ребурн быстро упаковал манускрипт и спрятал в правом верхнем ящике стола. Он как раз задвигал ящик, когда в коридоре послышался приглушенный звук шагов. Почтительный стук в дверь возвестил о возвращении Раджана в сопровождении двоих мужчин в пальто.