- Вот эти джентльмены, мистер Ребурн, - объявил слуга, поспешно пятясь в коридор.
      - Добрый день, мистер Ребурн, - сказал старший из посетителей, шагнув вперед и показывая удостоверение. - Я старший инспектор Маклеод из полиции Лотиана и Пограничья, а это мой коллега констебль Кохрейн. С вашего позволения, мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
      Ребурн воспользовался этой короткой вступительной речью, чтобы обдумать первое впечатление. Крепким молодым констеблем можно было пренебречь: юнец со свежим цветом лица, лет двадцати пяти или чуть больше, почти мальчик. Инспектор Маклеод, с другой стороны, был небезызвестен Ребурну, по крайней мере по отзывам, и определенно заслуживал дальнейшего размышления. Широкоплечий и плотный, он выглядел точно на свой возраст - по мнению Ребурна, где-то около пятидесяти. Голубые глаза за очками в золотой оправе смотрели удивительно проницательно.
      Но это было не все. Ребурн затруднился бы выразить это чувство словами, но он ощутил слабое, не поддающееся определению присутствие чего-то большего. Охваченный любопытством, он встал с кресла и протянул старшему полисмену руку, что для всех, знающих его, было почти неслыханным проявлением дружелюбия.
      - Фрэнсис Ребурн. Не имею ни малейшего понятия о цели вашего визита, но, если вы считаете необходимым, я, конечно, отвечу на ваши вопросы.
      Рукопожатие инспектора было крепким, а пальцы узловатыми и сильными. Ребурн на миг сжал руку, одновременно расширяя восприятие. К его удивлению и ужасу, он получил слабое, но отчетливое ощущение невидимого кольца на среднем пальце правой руки Маклеода, хотя быстрый взгляд показал, что кольца инспектор не носит. На другой руке сверкал золотой ободок обручального кольца, а на запястье - обыкновенные часы, но единственной драгоценностью, кроме них, была золотая булавка в галстуке.
      Охваченный любопытством, Ребурн сел, жестом указав на два кресла по другую сторону стола.
      - Садитесь, пожалуйста, - предложил он небрежно, - и объясните, чем я могу быть вам полезен.
      Полисмены заняли указанные кресла. Без всякого предисловия Маклеод вытащил из внутреннего кармана пальто фотографию и протянул ее через стол.
      - Для начала мне хотелось бы, чтобы вы поглядели на снимок и сказали мне, узнаете ли вы этого человека.
      Ребурн взял снимок. На нем был изображен худощавый пожилой человек с серебристыми волосами и слегка рассеянным взглядом ученого - определенно тот самый индивидуум, фотографию и досье которого Ребурн показывал Верховному Мастеру от силы две недели назад. Он сделал вид, будто вглядывается в фотографию с некоторой неуверенностью, постепенно позволяя себе слегка нахмуриться.
      - Лицо знакомо. Не могу сразу же вспомнить имя, но я, несомненно, где-то уже видел его...
      Он помолчал, словно роясь в памяти, затем издал тихий крик торжества.
      - Есть! Это было в Эдинбурге... какой-то магазин. Антиквариат?
      - Попробуйте книги, - хмуро сказал инспектор.
      - Букинист? - Ребурн снова задумался, потом изобразил озарение. Конечно! Теперь я понимаю, в чем тут дело. Хозяин книжного магазина - тот масон, которого так эффектно убили... когда это было, на той неделе? Так как же его звали? Стэнли? Нет, Стюарт! Рэндалл Стюарт! Правильно, да?
      - Угу, - сказал Маклеод мрачно. - Правильно. - Он глубоко вздохнул. Мы пытаемся проследить передвижения мистера Стюарта в воскресенье, предшествующее его гибели. По словам дочери, он в то утро выехал из Эдинбурга около девяти утра, предположительно направляясь в Стерлинг, где, по договоренности, должен был произвести оценку собрания редких книг. Похоже, никто не знает, что случилось с ним после этого. Поскольку планируемым пунктом назначения был Стерлинг, мы опрашиваем всех в районе Стерлинга, кто мог видеть его. Ваше имя фигурирует в торговой статистике нескольких местных книготорговцев. Очевидно, вы коллекционер редких книг... как и Рэндалл Стюарт. Мы думали, что стоит спросить, не связывался ли он с вами в течение предшествующей недели.
      Инспектор метнул на Ребурна быстрый взгляд поверх очков. Ребурн спокойно выдержал взгляд.
      - Боюсь, что нет. На самом деле я никогда не встречался с этим человеком. - Он протянул руку над столом, возвращая фотографию. - Хотя иногда я покупаю кое-что сам, но обычно предпочитаю надеяться на моих постоянных агентов... с одним-двумя из которых вы уже явно встречались. Поймите, джентльмены, торговля редкими книгами - довольно закрытый бизнес. Если ваш мистер Стюарт с кем-то связывался, то, подозреваю, это мог быть кто-то из моих поставщиков, - но не я лично.
      - Мы учтем, - сухо произнес Маклеод и поерзал в кресле. - Давайте перейдем к другому вопросу - о собрании, смотреть которое ехал Рэндалл Стюарт. Вы не слышали что-либо о продаже коллекции редких книг? Возможно, продается поместье?
      Ребурн вежливо покачал головой.
      - Увы, инспектор, ответ снова отрицательный. С другой стороны, как я говорил, я собиратель, а не торговец. Вам надо бы поговорить с теми, кто этим зарабатывает.
      - Обязательно, не беспокойтесь.
      Маклеод снова нацелился на Ребурна голубыми глазами.
      - Еще один вопрос для протокола, мистер Ребурн. Не будете ли вы любезны сказать мне, где вы были и что делали вечером в воскресенье, восемнадцатого ноября?
      Ребурн позволил себе поморщиться, словно считал вопрос несколько неуместным. Потом откинулся в кресле и задумчиво поджал губы.
      - Восемнадцатого ноября... Давайте подумаем. Предпоследние выходные... Я был в Глазго, навещал друга. И да, - добавил он с иронической улыбкой, - у меня есть несколько свидетелей, которые могут подтвердить это.
      - Прекрасно, мистер Ребурн, - кивнул Маклеод. - Будьте добры назвать нам имя и адрес упомянутого друга.
      - Если для вас это действительно важно, - Ребурн пожал плечами, - хотя, надеюсь, вы будете сдержанны, поскольку дело касается леди. - Он обратился прямо к молодому Кохрейну. - Мисс Анджела Фицджеральд, Квинс-террас, двадцать три.
      Говоря, он украдкой глянул на Маклеода. Инспектор, похоже, удовлетворился ответом Ребурна, однако в глубине голубых глаз трепетало что-то мрачное, говорившее не просто о личном раздражении. Внезапно, невесть откуда, ему пришло в голову, что Маклеод вполне может быть собратом Рэндалла Стюарта по масонской ложе. Более пристальный взгляд на булавку в галстуке инспектора подтвердил то, что он, наверное, неосознанно заметил раньше: крохотные угольник и циркуль на декоративном ромбе.
      "Итак, инспектор - Вольный Каменщик, - подумал Ребурн. - Интересно, только ли это?"
      Молодой констебль, Кохрейн, послушно записал имя и адрес, продиктованные Ребурном, и подал блокнот Маклеоду. Как только Маклеод отвлекся, Ребурн еще раз поглядел на правую руку инспектора и зажмурился. На мгновение внешние чувства расплылись, и ему слабо привиделось кольцо, которое Маклеод сейчас не носил: золотой ободок с темно-синим сапфиром - и на этот раз также бьющийся пульс сдерживаемой мощи, заключенной и направляемой силой, которую кольцо символизировало.
      Этого открытия хватило, чтобы Ребурн мгновенно отступил за стены своей внутренней защиты.
      Это было не просто масонское кольцо, хотя и обладало типично масонским резонансом. Оно свидетельствовало о посвящении высокого уровня в какую-то могущественную эзотерическую традицию. Оно могло быть даже знаком членства в одной из ненавистных Охотничьих Лож... что объясняло бы множество до сих пор необъясненных событий особенно в Уркхарте. Так или иначе, Маклеод не простой полисмен.
      Сохраняя внешнюю любезность, Ребурн снова поглядел на инспектора. Его исследование заняло доли секунды, и Маклеод как раз поднимал глаза от блокнота и возвращал его коллеге, пока, по-видимому, удовлетворенный.
      - Ну, инспектор, еще вопросы есть? - безразлично спросил Ребурн.
      - Пока нет, - ответил Маклеод, вставая. - Большое спасибо, что уделили нам время, мистер Ребурн. Вы ведь будете здесь на случай, если нам понадобится дополнительная информация?
      Ребурн добродушно фыркнул, потянувшись к звонку, чтобы вызвать Раджана.
      - Не беспокойтесь, инспектор. Я не планирую покидать страну. Удачи в вашем расследовании. Слуга проводит вас.
      Когда полисмены ушли, Ребурн несколько минут тихо посидел, обдумывая значение своего открытия. Появление Охотника на пороге вызвало массу трудных вопросов... если, конечно, Маклеод - Охотник. Для начала вопрос реального положения Маклеода в его Ложе - ибо ответ отчасти определил бы, как с ним обращаться. По здравом размышлении, Ребурн усомнился, что Маклеод действительно Повелитель Охоты; но это не означало, что он не был потенциально опасным противником. След от кольца достаточное тому доказательство.
      Более уместен вопрос индивидуальных способностей Маклеода. Вряд ли он эмпат, телепат или ясновидец, иначе заметил бы, что его оценивают психически. В то же время Ребурн не мог быть совершенно уверен, что не выдал себя каким-то знаком.
      Так или иначе, присутствие в полиции человека вроде Маклеода было подобно бомбе замедленного действия с включенным часовым механизмом. Если бомба взорвется слишком быстро, серьезной опасности подвергнется масса тщательно разработанных планов. Убрать Маклеода рискованно - но далеко не так рискованно, как оставить его на воле.
      Телефон на столе был под рукой. Ребурн просчитал все предсказуемые варианты и принял решение. Подняв трубку, он позвонил в Эдинбургское отделение полиции Лотиана и Пограничья. После трех гудков ему ответили.
      - Добрый день, - сказал Ребурн. - Мне хотелось бы передать кое-что инспектору Нейпиру. Когда он придет, попросите его, пожалуйста, позвонить дяде...
      Звонок раздался через час. Ребурн был в библиотеке, куда вернулся, чтобы почитать новое сокровище.
      - Это Нейпир, - сказал резкий тенор на другом конце провода. - Что происходит?
      - Да уж кое-что, - мягко ответил Ребурн. - Откуда вы звоните?
      - Из телефонной будки, конечно. Откуда, по-вашему, мне еще звонить?
      Ребурн не обратил внимания на вопрос.
      - У нас проблема.
      - Я так и понял. В чем дело?
      - Здесь был Маклеод. Есть соображения, почему?
      Молчание.
      - Мне кажется, это была формальность.
      - Очень надеюсь, - произнес Ребурн. - Он сказал, что опрашивает людей, связанных с торговлей редкими книгами, пытаясь определить, кто видел Рэндалла Стюарта в Стерлинге в роковое воскресенье. Я склонен верить, что это так, но кое-что другое заставляет меня думать, что на самом деле он один из наших противников. В сущности, я практически уверен.
      Нейпир коротко, но энергично выругался.
      - Он что-то подозревает насчет вас?
      - Не могу сказать наверняка, - ответил Ребурн с горькой прямотой. - Но ему нельзя позволить стать проблемой. Не на этом этапе игры. Вы меня понимаете?
      На том конце провода помолчали.
      - Понимаю. Что я должен сделать? Найти киллера?
      - Слишком явно, - отрезал Ребурн. - Нужно что-то менее очевидное.
      Снова молчание.
      - Что же вы предлагаете?
      - Я хочу, чтобы вы добыли несколько необходимых предметов, - промолвил Ребурн, делая карандашом заметки в блокноте. - Что-нибудь с его подписью оригинал, а не копия... и... м-м... да. Как насчет пенопластового стаканчика, которым пользовался Маклеод? Привезите их сюда завтра вечером, и мы обсудим план более подробно.
      Глава 16
      Похороны Рэндалла Стюарта состоялись на следующее утро среди готической пышности Епископального собора святой Марии в центре Эдинбурга. Для Перегрина эти похороны были не так тяжелы, как те, на которых он был с Адамом около месяца назад, однако не менее трагичны, ибо оба они слишком хорошо знали о жестоких обстоятельствах смерти Рэндалла, воочию видев ее последствия.
      В отличие от леди Лоры Кинтул, долгая и счастливая жизнь которой тихо клонилась к концу, оставив довольно времени для приготовлений и прощания, Рэндалл был безвременно вырван из жизни, и последними его чувствами были ужас и боль. Перегрин видел Рэндалла только один раз, в то субботнее утро в книжном магазине, но он знал, что старик значил для Адама... и что утешатся все, кто знал и любил Рэндалла, нескоро. Найти убийц и предать суду, помешать осуществлению черных замыслов, ради которых они совершили нечестивое жертвоприношение, необходимо, но это не вернет Рэндалла и не заполнит пустоту в жизни его близких.
      В ожидании службы Перегрин исподволь блуждал взглядом по церкви, слушая орган - фантазия соль-минор Пахельбеля - и отмечая знакомые лица. Собор был переполнен. Немного раньше Хэмфри привез леди Джулиан, поставив ее кресло в конце ряда, где сидели Адам и сам Перегрин, после чего тихо удалился в боковой придел, чтобы скорбеть в одиночестве. На серебристых волосах леди Джулиан лежала шаль цвета пейсли; дама молча молилась, закрыв лицо шишковатыми старческими руками.
      Примерно в то же время прибыл Маклеод в сопровождении привлекательной рыжеволосой женщины в темно-синем; Перегрин решил, что это, должно быть, долготерпеливая и многострадальная Джейн. Склонив головы, они сидели сзади, как раз перед официальными рядами Вольных Каменщиков, собратьев Рэндалла, хотя Маклеод не носил регалий Ложи.
      Органная прелюдия закончилась; семья Стюартов прошла через боковые двери и села в первом ряду. Виктория Хьюстон сидела рядом с Мирандой и держала ее за руку. Перегрин видел Кристофера у парадных дверей, когда они с Адамом пришли; тот с еще двумя священниками, крестоносцами и двумя мальчиками, державшими факелы, ждал прибытия тела. Миранда держалась храбро, проявляя по крайней мере видимость самообладания, но Перегрину горько было видеть ее такой подавленной; он спрашивал себя, будет ли она когда-нибудь снова той веселой цыганочкой, запомнившейся ему по первой встрече.
      - Да не смущается сердце ваше, - раздался сзади голос отца Кристофера Хьюстона, читающего из Евангелия от Иоанна, когда вошли крестоносцы и факелоносцы, знаменуя начало службы. За ними следовали масоны в передниках, рукавицах и голубых воротничках, несущие гроб, покрытый сине-белым флагом святого Андрея и увенчанный одиноким венком из красных роз. Позади процессии шествовали три священника.
      - Веруйте в Бога и в Меня веруйте, - продолжал Кристофер. - В доме Отца Моего обителей много; а если бы это было не так, Я сказал бы вам: "Я иду приготовить место вам".
      Все встали при приближении процессии. Обителей много... Искоса поглядев на строгий профиль Адама, Перегрин спросил себя, действительно ли для него есть место среди собратьев Адама. И как мог он даже допустить, что сумеет заполнить пустоту, оставленную смертью Рэндалла?.. Перегрин пропустил остаток службы, моля Бога о наставлении, прося Его благословить Рэндалла и тех, кто любил его. Молясь, он спрашивал, как стать достойным участия в том деле, которое оставил незаконченным Рэндалл и которому продолжал служить Адам.
      Адам не принимал активного участия в заупокойной службе. Хотя Рэндалл Стюарт был для него близким и высокочтимым другом, эту дружбу ни Адам, ни Рэндалл никогда широко не афишировали, ибо Охотничья Ложа, как и Вольные каменщики, имела немало причин считать секретность условием безопасности. Когда декан собора читал заключительную молитву, Адам молился, чтобы он и оставшиеся Охотники смогли сохранить эту безопасность во время грядущей Охоты.
      - О Творец всего сущего, мы молим Тебя о тех, кого любим, но не видим больше. Вечный покой даруй им, Господи, и светом вечным озари их; и сообразно премудрости и доброте Твоей сотвори в них благую цель Твоей совершенной воли через Иисуса Христа, Господа нашего. Аминь.
      Последовало благословение. Зазвонили колокола собора, и процессия направилась к выходу. По желанию семьи тело должно было быть кремировано в тот же вечер, а пока шестеро масонов снова подняли гроб Рэндалла на плечи и пронесли между двумя рядами собратьев.
      Адам медленно двигался вместе с толпой следом за семьей и гробом, за ним шел Перегрин - не спеша, потому что подозревал, что затор на пороге собора увеличивается из-за изменения погоды. Вытянув шею, чтобы посмотреть через головы стоящих впереди, он разглядел лишь зонтики и пелену дождя, хлынувшего на Палмерстон-плейс.
      Бросив взгляд на карманные часы, Адам поглядел на неф, надеясь, что Хэмфри еще не ушел, поскольку по плану он должен был отвезти леди Джулиан домой, а потом встретиться с ними на поминках в магазине Рэндалла. Но Хэмфри, наверное, уже провел леди Джулиан через ближайший задний выход, поскольку его нигде не было видно.
      - Хотите, я попробую перехватить его до того, как он уедет? - спросил Перегрин.
      - Стоит попробовать, - кивнул Адам. - Я пойду вперед и подожду на крыльце... Попытаюсь поймать такси.
      Когда Перегрин ушел по проходу между рядами, Адам снова посмотрел на толпу впереди - и сразу же заметил высокого, пышущего здоровьем человека в военной шинели, немногим старше его самого, который шел по боковому проходу следом за еще одним человеком в мундире. Примерно в то же время высокий военный заметил Адама и, послав спутника вперед, помахал рукой.
      Улыбаясь, Адам прошел вдоль ряда кресел к боковой капелле. Красные генеральские петлицы сверкали над воротником шинели, тяжелая тесьма украшала козырек фуражки, засунутой под мышку.
      - Привет, Гордон, - сердечно сказал Адам, протягивая руку. - Не ожидал увидеть тебя здесь.
      Они обменялись рукопожатием, и военный улыбнулся из-под серо-стальных усов; серо-стальные волосы обрамляли серо-стальные глаза.
      - Я мог бы сказать то же самое. Ты знал Рэндалла по миру книг, не так ли?
      - Ага, наследство от отца, - ответил Адам. - Он был одним из постоянных покупателей Рэндалла и "передал" мне знакомство, когда я стал достаточно взрослым, чтобы оценить его.
      - Отец оказал тебе большую услугу, - промолвил Гордон. - Рэндалл Стюарт - упокой, Господи, его душу - был человеком редких принципов. Тебе известно, что во время войны он служил в моем полку? - Адам покачал головой. - Это, конечно, было еще до меня, но мне говорили, что он был хорошим солдатом; и я знаю, что он был добрым человеком. В наше время таких людей очень уж мало. Подобная утрата невосполнима при любых обстоятельствах, - хотя все мы когда-нибудь умрем, - но потерять брата вот так...
      Он покачал головой и тягостно вздохнул, дотронувшись до кольца с печаткой на правой руке. Свет, сверкнувший на масонском символе, привлек взгляд Адама. Генерал как-то задумчиво приподнял руку и тоже посмотрел на кольцо.
      - Я искренне надеюсь, Адам, что в один прекрасный день ты задашь мне правильные вопросы. Ты повсюду окружен Вольными Каменщиками: Маклеод и его команда, я... да и твой отец и дед были масонами высочайшего уровня.
      Во взгляде, сопровождающем это заявление, сквозил дружеский вызов, но также и смирение, ибо они с Адамом уже много раз вели такие разговоры.
      - Мне лестно, что ты продолжаешь поднимать этот вопрос, Гордон, хмыкнул Адам, - но скажи мне, где найти время. С учетом всех обязанностей, уже лежащих на мне, я всегда чувствовал, что допущу по отношению вашего Ордена серьезную несправедливость, если присоединюсь к нему, не принимая полных обязательств.
      Гордон грустно усмехнулся.
      - Мне кажется, ты требуешь от себя больше, чем мы могли бы ожидать от тебя. Если когда-нибудь передумаешь, сразу же дай мне знать. - Он поглядел на двери. - Ну, надеюсь, мой шофер уже привел машину... Отвратительная погода, верно? Подвезти тебя куда-нибудь, или Хэмфри все организовал?
      - На самом деле, - сказал Адам, - боюсь, я сглупил. Договорился, что Хэмфри отвезет леди Джулиан домой, и не сообразил, что когда мы выйдем, будет лить как из ведра. Мы с Перегрином собирались ехать на поминки на такси, а Хэмфри встретил бы нас там. Но если бы ты подбросил нас к книжному магазину... Ты ведь не против встретиться с Перегрином при таких обстоятельствах?
      Гордон улыбнулся и покачал головой.
      - Я так и думал, что это он сидел рядом с тобой во время службы. Вон он идет.
      - Явно не перехватил Хэмфри, - произнес Адам, заметив на лице художника покорность судьбе. - Он будет очень рад, что не придется мокнуть... Перегрин, позвольте представить вас сэру Гордону. Гордон, это один из моих коллег, мистер Перегрин Ловэт. Перегрин, это генерал сэр Гордон Скотт-Браун.
      - Здравствуйте, мистер Ловэт, - сказал сэр Гордон, пожимая Перегрину руку.
      - Счастлив познакомиться, сэр, - пробормотал Перегрин.
      - Гордон подбросит нас к книжному магазину, - весело сказал Адам, увлекая художника к дверям.
      Перегрин еще не успел понять, что происходит, а они уже забирались в синий "форд-гранаду". Пока машина мчалась по Принсез-стрит, а потом на юг по мосту над Уэверли-стейшн, Перегрин хлопал глазами и молчал, а Адам и генерал обменивались невинными замечаниями о погоде. Через десять минут они были на месте, и Перегрин смотрел вслед отъехавшему автомобилю, пока Адам топал ногами, стряхивая воду перед входом.
      - Адам, это тот самый Гордон Скотт-Браун?
      - Насколько я знаю, он единственный, - ответил Адам. Перегрин широко открыл глаза и тихонько присвистнул.
      - Главный генерал Шотландии, Главнокомандующий! Я видел его портрет в полковой галерее в замке.
      - Что ж, он комендант замка, и это его полк, - сказал Адам, словно это все объясняло. - Вот почему он смог подбросить нас: ему по дороге на работу.
      Перегрин уже начал привыкать к тому, что Адам знаком с самыми разными весьма важными людьми, которые всегда оказывались под рукой, когда возникала нужда. Но что-то именно в этом совпадении показалось ему немного необычным даже для Адама. Полная небрежность ответа Адама отвергала дальнейшие серьезные вопросы, однако, когда они уже вошли, Перегрин вдруг задумался, не был ли и сэр Гордон чем-то большим, нежели генералом.
      В доме они встретились с Маклеодом, хотя Джейн с ним уже не было. Выразив соболезнования семье, Адам разыскал его и отвел в сторонку, чтобы коротко расспросить о расследовании.
      - Мы с Дональдом вчера опросили не меньше дюжины людей, - мрачно проговорил инспектор, - но, хоть и получили кое-какую полезную информацию, можно было и не суетиться. Господи, хоть бы прессу кто-нибудь сбросил с наших плеч! Чего хорошего, если приходится ежедневно делиться добытыми фактами с дюжиной журналюг.
      Он свирепо впился в бутерброд.
      - Будь я лет на двадцать моложе, бросил бы эту работу и стал бухгалтером. А так я начинаю думать, что мне лучше уйти на пенсию и разводить пчел!
      Адам прекрасно знал, что его слова нельзя принимать всерьез, но в полной мере разделял разочарование друга.
      Вскоре они расстались. Маклеоду надо было вернуться к расследованию, Перегрину - провести несколько часов за работой над заказанным портретом бывшего мэра Эдинбурга, а Адаму - договориться с молодым врачом, тот заменит его на два дня, которые он собирался провести в Лондоне.
      По дороге домой, поскольку было уже поздно, Адам попросил Хэмфри остановиться у закусочной и сходил за тремя завернутыми в бумагу порциями рыбы с жареной картошкой. Они развернули эту изысканную трапезу на ореховых подносах, откидывающихся на спинках передних сидений, и Адам коротко изложил Перегрину и Хэмфри приблизительное расписание поездки в Лондон.
      В среду утром он отправился в аэропорт, намереваясь задержаться в Джорданберне ровно на столько, чтобы совершить очередной больничный обход. Однако один из его наиболее тяжелых пациентов выбрал именно это утро, чтобы впасть в почти суицидальную депрессию. В конечном счете прошло почти три часа, прежде чем Адам смог уехать.
      К счастью, Хэмфри не сидел сложа руки, пока хозяин разбирался с неожиданным медицинским кризисом. Следующий рейс в Лондон отправлялся в три сорок пять, и Хэмфри сумел перебронировать билет и достать место.
      Уже стемнело, когда Адам приземлился в Хитроу; взлетные полосы покрыла изморозь. Оказавшись в аэровокзале, он немедленно направился к ближайшему монитору с информацией о прибытии, поскольку из-за задержки мог не успеть встретить Филиппу. Быстрый взгляд на номера рейсов показал, что ее самолет задерживается на полчаса... чего, учитывая погоду, вполне можно было ожидать.
      Воспользовавшись отсрочкой, Адам повесил сумку на плечо и пошел в ближайшее к залу прилета кафе, где заказал большую чашку чая и устроился за столиком. В окне на противоположной стене смутно отражался интерьер кафе. В темноте на улице мелькали огни взлетающих и садящихся самолетов.
      Движущиеся огни... темные поля. Мысли Адама вновь устремились к недавнему путешествию во Внутренние Миры и загадочным словам Владыки о работе, ожидающей Перегрина Ловэта.
      Разбитые мозаики должны быть восстановлены... Храм света должен быть отстроен заново...
      Размышляя, Адам пытался согласовать эти слова с тем, что леди Джулиан прочитала в "И Цзин". "Различать, - сказала Джулиан, - значит распознавать различия среди неразберихи. Согласовывать - значит действовать как судья, присуждая возмещение там, где было правонарушение".
      Разбитые мозаики. Неразбериха. Адам не питал сомнений, что оба оракула указывают на распад всех предыдущих личностей Джиллиан Толбэт. Образ храма, который надо отстроить, был метафорическим напоминанием о цельности личности... но как восстановить такие руины?
      Внезапно перед его мысленным взором возникли руины башни Темпльмор, теперь находящейся в процессе реставрации, - и он попытался соотнести это со случаем Толбэт.
      "Как восстановить руины? С физическим строением, вроде башни, это очевидно. Начинаешь работать от земли и вверх..."
      Он все еще размышлял о возможном значении догадки, когда в его мысли ворвался громкий треск громкоговорителей рапорта, за которым последовало визгливое объявление, что рейс 214 из Бостона только что совершил посадку.
      Адам допил чай, зная, что мать задержат необходимые формальности паспортного контроля, а потом получение багажа и таможня. Минут через двадцать он повесил сумку на плечо и, забежав в один из аэровокзальных цветочных магазинов, купил нежный букет тепличных орхидей. К тому времени, как он устроился в зале прилета с видом на двери, первые пассажиры из Бостона начали выплескиваться в зону ожидания, где их встречали друзья и родственники.
      Несколько нетерпеливо Адам осматривал толпу. Через мгновение он заметил ее: стройная фигура с платиновыми волосами в алом пальто и шляпке решительно вошла в зал в центре небольшого вихря служащих аэропорта.
      В молодости Филиппа Синклер была красавицей. В семьдесят пять она по-прежнему была поразительно красивой женщиной, элегантной и безукоризненно ухоженной, с властным лицом и сверкающими темными глазами. Молодой человек в летной форме вился вокруг Филиппы, пытаясь, судя по жестам, успокоить ее, а позади них человек средних лет в комбинезоне бригадира разговаривал с парой одетых в униформу носильщиков, один из которых толкал тележку с багажом. Сама Филиппа казалась царственно безразличной к любопытным взглядам людей в зале. Даже издали Адам видел ее спокойное, решительное лицо.
      Улыбаясь, он двинулся вперед, помахав рукой, чтобы привлечь ее внимание. Как только мать заметила его, ее грозное спокойствие сменилось поразительно теплой улыбкой. Резко повернув, она элегантно прошествовала ему навстречу, предоставив свите семенить следом с неподобающей поспешностью.
      Когда они встретились, Адам крепко обнял мать и приветствовал ее поцелуем, потом вручил орхидеи.
      - Боже мой, Филиппа, - прошептал он добродушно, - Ты можешь хоть куда-нибудь приехать, не устроив переполох?
      Ответом ему была презрительно-ироническая гримаса. С удовольствием вдохнув аромат цветов, мать встала на цыпочки, чтобы поцеловать бронзовую щеку сына, потом оперлась на его руку и оглянулась на свиту.
      - Похоже, один из моих чемоданов потерялся где-то между Бостоном и Лондоном, - строго сказала она; в ее выговоре акцент янки смешался с Северным нагорьем. - Розыски идут но пока никто не знает, куда он делся. Надеюсь, что мистер Мартин все выяснит.
      Она устремила на мистера Мартина хирургически острый взгляд. Бесконечно сострадательная к истинно несчастным, Филиппа не терпела даже мелкой некомпетентности.
      Аэропортовский чиновник виновато поежился и взглядом попросил у Адама пощады.
      - Мы прилагаем максимум усилий, леди Синклер, - сказал он. - Я ужасно сожалею о причиненном неудобстве. Уверен, что чемодан очень скоро найдется. Если он не попал на рейс в Бостоне, его привезут следующим. Назовите только ваш отель, и я пришлю его, как только он прибудет.
      - Спасибо, я была бы признательна, - отчеканила Филиппа и вопросительно посмотрела на сына.
      - До пятницы мы будем в Каледонском клубе, - сказал Адам, подавая чиновнику визитную карточку из футляра с монограммой. - Если к тому времени проблема не решится, управляющий клуба даст вам мой адрес в Шотландии. Надеюсь, проблем не возникнет.
      - Конечно, сэр Адам. Большое спасибо. Мне очень жаль, леди Синклер.
      Филиппа удостоила чиновника ледяным кивком и прошествовала к выходу; Адам и носильщик с багажом последовали за ней в кильватере.
      Они взяли такси на стоянке перед аэровокзалом. Адам назвал шоферу адрес и проследил, чтобы все чемоданы были погружены в багажник, потом сел в машину и лукаво посмотрел на мать.
      - Надеюсь, в потерянном чемодане не было ничего незаменимого? В Париже невостребованный багаж могут уничтожить, заподозрив бомбу.
      Филиппа рассеянно кивнула.
      - Да, дорогой, знаю. - Она устроилась поудобнее - как птица поправляет перышки - и сказала оживленнее: - Нет, там нет ничего существенного: просто всякие безделушки, без которых я легко могу обойтись. Если я была немного строга с тем молодым человеком, то лишь потому, что в начале он попытался отмахнуться от меня. Чего я просто не выношу, так это лени и пренебрежения служебными обязанностями!
      Она покачала головой и рассмеялась своей горячности.
      - Какой ужасной старухой я стала с тех пор, как ты был у меня в последний раз! Нам нужно чаще видеться. Если бы я на минуту поверила, что кто-то в клинике может работать хотя бы вполовину так, как могу я, то удалилась бы в коттедж на острове Арран и провела бы преклонные годы, выращивая петунии!
      Адам вспомнил Маклеода и хмыкнул.
      - Ну, нет. Ты такой же трудоголик, как я. И кстати, как дела в клинике?