Он нашел то, что искал, и приложил энергию в центр, управляющий сознанием, увеличил давление и понял, что не ошибся. Слова Камбера стали расплываться в мозгу Бенедикта, терять смысл.
Вдруг Бенедикт обмяк у стены и сполз на пол.
Рис еще раз коснулся нужного места и увидел, что возле него кто-то копошится, излучая смятение и страх.
Рис убедился, что обморок будет длительным, затем выскользнул из мозга и прервал контакт. Он обнаружил, что истекает потом, что рука его судорожно сжимает руку Камбера, который смотрит на него с почтительным уважением, даже с некоторой боязнью. Рис отпустил руку Камбера и с трудом проговорил дрожащим голосом:
– Он потерял сознание, – прошептал Камбер. Легкая Улыбка играла на его губах. – Брат Бенедикт! – позвал он. – Брат Бенедикт, что с вами?
– Он без сознания. Я думаю, что ему плохо, – послышался голос аббата. – Брат Пол, брат Финеас, идите сюда. Послышался звук бегущих ног.
– Бенедикт, скажи что-нибудь. Финеас, позови кого-нибудь! У него шок. Ты без сознания, Бенедикт, что с тобой?
Рис попытался заглянуть сквозь решетку, а Камбер спокойно стоял на коленях, немного склонив голову и прислушиваясь.
– Предложи им помощь, – почти беззвучно прошептал он.
Рис прижался к решетке.
– Отец аббат, может, я могу помочь? Я Целитель. Никто не отреагировал на его слова. За стеной послышалась возня, беготня, перешептывания, а затем кто-то громко сказал:
– Я не понимаю, что с ним, отец аббат. Если у него просто обморок, то он должен был бы уже давно пройти.
– Он очень много постился в последние дни, – сказал другой. – Я предупреждал его, что два раза в месяц – это слишком много.
– А может, это колдовство? – прошептал третий. – Боже, спаси нас!
– Чепуха! Не впадайте в панику, – послышался голос аббата. – Лорд Рис, вы еще здесь?
– Да, отец аббат. Я слышу. Что произошло? Может, я могу помочь чем-нибудь?
Он взглянул на Камбера, и тот одобрительно кивнул.
– Я не знаю, милорд. Брат Бенедикт в обмороке, и наш врач не может привести его в сознание. Может, вы заглянете сюда и посмотрите на него?
– Пожалуйста, отец аббат. Для меня большая честь оказать вам посильную помощь. Я чувствую себя виноватым в том, что произошло.
Камбер прикрыл рот рукой, скрывая улыбку, и Рис строго посмотрел на него.
– Но я не могу понять, почему он так остро воспринял смерть своего деда, – поспешно добавил он.
– Вам не за что ругать себя, милорд. Брат Финеас, пожалуйста, проводи лорда Риса. А вы помогите мне перенести брата Бенедикта в его келью.
Когда за стеной все затихло, Камбер встал и глубоко вздохнул.
– Надолго ли обморок? – прошептал он.
Рис, вставая, попытался заглянуть сквозь решетку.
– У меня будет много времени, чтобы привести его в себя. Я постараюсь все прочесть в его мозгу. Это, может быть, наша единственная возможность.
– Во всяком случае, мы… – начал было Камбер, но прервался на полуслове и закашлялся.
Дверь отворилась, и в комнату заглянул брат Финеас.
– Могу ли я пригласить с собой брата Кирилла? Мы часто работали вместе.
– Пожалуйста, брат. Я – монах, – напомнил ему Камбер. – Идем, нельзя терять времени.
Этим вечером Рис и Камбер сидели в комнате гостиницы за круглым столом, между ними горела свеча. Руки одного крепко сжимали руки другого. По прибытии сюда они быстро поели внизу, в общей столовой, отогрелись после скачки по заснеженным равнинам и поднялись в свою комнату.
Последние полчаса они провели в глубоком трансе. Рис передавал Камберу информацию, воспринятую им во время короткого обследования мозга Синила. Передача мысленных впечатлений была гораздо проще, эффективнее, чем передача словами.
Первым вышел из транса и прервал контакт Камбер. Он выпрямился в кресле и потер онемевшие кончики пальцев, восстанавливая кровообращение. Веки Риса затрепетали, и он тоже сделал глубокий вдох, затем другой, третий, вытесняя из мозга остаточные явления транса. Камбер зевнул и наполнил две кружки ароматным вином.
– Ты очень искусно провел считывание мыслей, хотя обстановка была сложная. Должен сказать, что я поражен.
Рис потер глаза и заставил взгляд сфокусироваться на Камбере.
– Да. Он великолепен, хотя и нетренирован. Но… – Он Устало вздохнул. – Но, черт побери, почему такой незаурядный человек так искренне пошел в монахи! Это усложняет все дело.
– Он был честен перед собой. Камбер улыбнулся.
– Синил – священник, он чувствует призвание к этому. И он – хороший священник. При существующих обстоятельствах он и не мог быть никем другим.
– Йорам это бы понял, а я не понимаю, – упрямо настаивал Рис. – Весь вопрос в том, захочет ли он нарушить обет ради короны. Я уверен, что после соответствующего обучения он вполне способен быть королем. Но захочет ли он? Что для него выше: долг рождения или долг обета? Ему придется делать трудный выбор. Имеем ли мы право предлагать ему этот выбор?
– Нарушить обет и одеть корону? Камбер вздохнул.
– Жениться, произвести наследников, восстановить династию – это для большинства людей радостная задача. Но с Синилом такого не будет. Боюсь, он – настоящий священник. И хотя мы можем уговорить его покинуть обитель, сбросить монашескую одежду, выйти в мир, жениться и надеть корону предков, – а я уверен, что мы это должны сделать, – он никогда не будет счастливым человеком, по-настоящему счастливым человеком. Мы даже не имеем права предоставлять решение ему самому, если есть хоть малейший шанс, что он может отказаться. Синил Халдейн должен стать королем.
Рис положил локти на стол и, опустив на руки голову, погрузился в меланхолию.
– Ты уверен в этом? Рис покачал головой.
– Мы так мало знаем о нем, Камбер. А что если мы ошибемся?
– Ошибиться могу только я. Камбер хмыкнул.
– Ведь вы с Йорамом уже решили выступить против тирании, свергнуть злого короля и восстановить истинного наследника трона.
Рис улыбнулся, несмотря на усталость, но затем снова стал угрюмым и посмотрел на Камбера.
– Я знаю. И ты, конечно, прав. Синил обладает слишком большим потенциалом, так что мы должны попытаться посадить его на трон. Но цена…
– Она будет высока для всех нас. Камбер кивнул.
– И смерти крестьян – это не последние смерти, не окончательная цена, которую нам придется платить. И даже если нам удастся вытащить Синила из святого Фоиллана, нам еще надо будет убедить его в том, что только он сможет нанести успешный удар.
Рис только кивнул в знак согласия и начал готовить себе постель. Но сон не шел к нему в эту ночь. Дневное напряжение истощило его и физически, и психически. Еще долго после того как глубокое, ровное дыхание Камбера возвестило, что тот уснул, Рис лежал на спине, глядя на темный потолок и слушая звуки, доносившиеся снизу из таверны, завывание ветра за ставнями.
Он продолжал думать о тех частях мозга Синила, которые он не смог исследовать: они находились за такими мощными непроницаемыми защитами, проникать за которые он не решился, боясь, что будет обнаружен. Он никак не мог предположить, что у людей могут быть такие защиты.
Знает ли Синил, кто он в действительности, и посещала ли когда-нибудь голову Синила мысль о том, что он полнокровный наследник Халдейнов и короны Гвинедда, узурпированной жестокими Фестилами – королями-дерини.
Жесток гнев, неукротима ярость, но кто устоит против ревности?
Книга Притчей Соломоновых 27:4
На тренировочном дворе королевского дворца в Валорете Имр Фестил упражнялся в фехтовании под бдительным надзором наставника. По периметру площадки толпились приближенные, криками выражая свое одобрение и восхищение и давая разнообразные советы. Однако, когда король занимался, на площадке никто не решался появиться. Имр был очень напряжен, и никто не рисковал быть неправильно понятым и попасть в опалу.
Имр очень нервничал, когда в его присутствии обнажалось оружие, даже если это делали люди, не раз доказывавшие свою преданность королю. Только немногие имели на это право – Армах и Селкирк, его учителя фехтования, и небольшая горстка избранных. Поднять оружие против короля – это могло быть расценено Имром как измена даже в том случае, если невольный мятежник собирался только поупражняться. Его спарринг-партнеры могли подвергнуться немедленному нападению охранников, двое из которых всегда находились поблизости, всегда готовые броситься на защиту короля.
Все это делало уроки фехтования короля очень напряженными для его свиты.
Способности Имра в фехтовании были далеко не выдающимися, что вытекало из особенностей его телосложения. Его хрупкая фигура не позволяла ему стать большим мастером в этом деле, да и сам Имр не очень-то интересовался фехтованием. Учителя оценивали его весьма средне в искусстве владения мечом и щитом, и они давно уже отчаялись обучить его фехтованию на профессиональном уровне. Однако это не означало, что Имра было легко победить. Часто бывало, что противник, обманутый неуклюжими маневрами короля, расслаблялся и получал удар, который в настоящем бою мог быть и смертельным. И хотя телохранители были все время рядом, тем, кто знал короля, было ясно, что Имр вовсе не полагается на чужое оружие, чтобы защитить себя от возможных убийц.
Любимым оружием Имра был вовсе не меч, а небольшой кинжал. И в этой смертельной игре даже учителя должны были признать, что Имр очень опасен. Армах, который сегодня руководил упражнениями Имра, уже получил рану в предплечье.
Имр, закончив работу, повернулся, отсалютовал учителю и, отойдя в центр площадки, стал поправлять сбившуюся одежду.
Селкирк, ожидавший на краю площадки, воспринял это как сигнал для него и вышел на поле. Он был одет в полные доспехи, кольчугу и шлем. Опустившись перед королем на колено, он протянул свой меч рукоятью вперед: так, по обычаю, он просил разрешения скрестить оружие с королем.
Имр засмеялся, опустил забрало и слегка притронулся к шлему Селкирка, что означало согласие на бой. Затем он отсалютовал свите, которая тут же разразилась рукоплесканиями. И вот он и Селкирк уже кружили друг возле друга, осторожно выбирая мгновения для удара. Все замолкли, когда начался поединок.
Катан Мак-Рори был среди придворных, ожидая, когда король освободится. Это было первое появление Катана у короля после уже упомянутых событий. Хотя он и приходил во дворец каждый день после своего возвращения в Валорет, его до этого дня к королю не приглашали, у Имра были вполне понятные причины избегать встреч со своим прежним фаворитом.
Но сегодня все было иначе. Катан присутствовал в королевской часовне на утренней службе, полностью уверенный, что король проигнорирует его, как это было три предшествующие недели, но когда король вышел от своего духовника, он направился прямо к Катану, тепло обнял его и сказал, что ему не хватало друга все эти дни. Имр сказал, что он понял поведение Катана в случае с заложниками, им руководил Долг перед отцом, а не неприязнь к королю. И он, Имр, был совершенно не прав в том, что отдалил от себя своего друга Катана только за то, что тот выполнял свой сыновний долг. Сможет ли Катан простить его?..
Катан мог. Он был потрясен этим публичным покаянием короля, и ему ничего не оставалось, как возобновить дружеские отношения с ним. Несмотря на все промахи Имра, Катан все еще с обожанием относился к нему. Приглашение на тренировочные занятия Имра было еще одним доказательством того, что все забыто.
Теперь Катан стоял на почетном месте рядом с личным слугой Имра. В его руках была королевская чаша с вином и полотенце. Он улыбнулся и ободряюще кивнул, когда королю удалась сложная комбинация в бою с Селкирком.
Джеймс Драммонд и Гьюэр Арлисский вежливо захлопали. Их лица совершенно не отражали их истинные чувства относительно утренних событий.
Катан решил игнорировать враждебные взгляды, которые непрерывно ощущал на себе.
Главным источником этих взглядов был Коль Ховелл, величественно возвышавшийся между Молдредом и Сантейром, именно Коль занял место Катана возле Имра в последние недели, и теперь ему грозило отдаление от короля, если Катан снова станет фаворитом.
Через некоторое время Коль подозвал слугу и стал с его помощью натягивать доспехи, что-то сказав своим компаньонам, которые фыркнули и посмотрели на Катана.
Поединок короля уже подходил к концу, когда Коль взял щит и меч и вышел на поле.
– Сир, я не хочу обидеть мастера Селкирка, но он сегодня явно не в лучшей форме и не может оказать достойное сопротивление Вашему Величеству. Я, конечно, не могу сравниться в искусстве с вами, сир, но осмелюсь предложить вам более энергичный бой.
– Ну, друг Коль, давай сразимся. Король усмехнулся и знаком отослал Селкирка. Коль поклонился в соответствии с этикетом, и они начали бой. –
Катан поджал губы – он не мог понять намерений своего родственника. Коль был старше короля лет на десять и значительно превосходил его в весе и силе. Это давало ему существенное преимущество над маленьким и легким королем.
Имр был очень быстр – в этом не было сомнений. Кроме того, лучшие фехтовальщики страны в разное время были его учителями. Катан еще никогда не видел его в такой хорошей форме. Но Коль был лучшим фехтовальщиком, чем король, хотя и редко выступал на публике.
Вскоре Катан понял, чего добивается Коль.
Это был типичный для него маневр. Он действовал с меньшей скоростью, чем мог, часто промахивался, попадая в ловушки Имра, в общем, он хотел, чтобы Имр ощутил себя мастером, почувствовал свое королевское достоинство, в чем он так часто нуждался.
Катан смотрел на фехтование Имра, на его атаки, уклоны, выпады. Когда бойцы сблизились, Катан увидел, что король играет с противником: маневрирует так, чтобы солнце светило ему в глаза; Коль отбивал удары неуверенно, атаковал нерешительно.
Катан нахмурился, поняв, что это только часть большого плана.
Продолжая борьбу, противники развернулись так, что в забрало шлема Коля ударил ослепляющий луч, отраженный от оконного стекла дворца.
Коль оступился, опустил на мгновение меч, и Имр воспользовался этим. Он нанес удар мечом с размаха. Удар пришелся прямо по шлему Коля. Раздался громкий звук, который разнесся по всему полю.
Коль покачнулся.
Будь это обычный меч, а не тренировочный, Коль, несомненно, был бы убит, но сейчас он, придерживаясь правил игры, зашатался, выронил меч и рухнул с грохотом на землю. Все придворные дружно зааплодировали королю, который снял шлем и протянул руку Колю, чтобы помочь ему подняться.
– Хороший бой!
Король рассмеялся и стиснул руку противника, с трудов поднимая его с земли.
– Клянусь, что ты чуть не победил меня. Тебе не повезло что тебя ослепило солнце.
– Да нет, что вы, это ваше искусство, сир! Коль улыбнулся, передавая щит слуге.
– Я хорошо дрался, но вы превзошли меня. Просто победил сильнейший, вот и все.
Он снял шлем, перчатки и тоже отдал слуге. Имр счастливо улыбнулся и знаком подозвал Катана. Тот приблизился и заставил себя не обращать внимания на злобные взгляды, которые метал в его сторону Коль из-за спины короля. Имр взял полотенце, вытер им потное лицо, затем передал его Колю. Взяв чашу, Имр поднял ее перед Катаном.
– За твоего блестящего родственника, – сказал он. Запрокинув голову, он сделал несколько жадных глотков. После этого он передал вино Колю, который осушил чашу до дна.
Король повернулся и позвал Коля следовать за ним. Он не видел выражения лица Коля, сунувшего чашу в руку Катана и бросившего ему скомканное полотенце, не слышал язвительного хохота друзей Коля, когда лицо Катана стало ярко-красным от такого унижения.
Катан смотрел им вслед, когда они скрывались из виду, затем с отвращением сунул чашу и полотенце слуге и направился, весь взбешенный и оскорбленный, в противоположную сторону. Очевидно, Коль приблизился к королю так, как он, Катан, не мог даже предположить, или же король еще не полностью простил его.
* * *
Немного позже в ванной комнате Имр спокойно лежал в бассейне, утопленном в пол на несколько футов. От воды исходил запах ароматных трав, пар поднимался над поверхностью и лениво клубился под потолком. Имр лежал на спине, положив голову на край бассейна и закрыв глаза, тело было погружено в воду.
Коль, скинув доспехи и быстренько сполоснувшись, чтобы отослать слуг, взял свежее полотенце для короля и опустился возле него на корточки. Его лицо не выражало никаких эмоций, но голос выдавал сильнейшее напряжение.
– Вам удобно, сир?
Имр открыл глаз и взглянул на Коля.
– В чем дело? Ты суетишься, как курица, потерявшая цыплят.
Коль придвинул стул поближе к бассейну и сел на него, положив полотенце Имра на колени.
– Сир, может, это и не мое дело, и, если вы прикажете, я замолчу и не буду говорить об этом, но я удивлен тем, что вы, кажется, снова хотите приблизить Катана.
– Ты полагаешь, что этого не стоит делать? Коль приподнял бровь.
– Может, мне и не следовало бы говорить так о моем родственнике, но я не уверен, что ему можно довериться. Он очень изменился после казни крестьян. Он стал угрюмым и скрытным. Кроме того, ходят разные слухи относительно его и Раннульфа.
– Какие слухи? – рассеянно спросил Имр.
– Говорят, он знает об убийстве больше, чем говорит. Говорят, он знает, кто убил Раннульфа.
– Что?!
Имр резко выпрямился в ванне, затем сразу же нырнул обратно в теплую воду.
– Кто тебе сказал?! Это невозможно! Коль сделал невинное лицо.
– Почему, сир! Катан всегда не любил Раннульфа. Он не одобрял его образа жизни, его отношения к крестьянам. Я знаю, что однажды он изгнал Раннульфа из владений своего отца, когда Камбер служил при дворе вашего отца здесь, в столице.
Имр задумался, закусив губу.
– Но что это значит? Что он убил Раннульфа?
– А я и не утверждаю, что он убил его, сир, – быстро ответил Коль. – Я просто говорю, что ходят слухи о том, что он знает убийц и, возможно, защищает их. Ведь вы почти уверены, что это сделали виллимиты.
– Значит, Катан знает виллимитов? Он знает, кто они? Коль пожал плечами.
– Я не могу сказать, сир. Я просто передаю, что слышал. Однако, если вы убеждены, что Катан невиновен в этом деле, я должен был бы оставить свои советы при себе. Вы знаете, как отец Катана Камбер относится к вам. Его брат Йорам – священник Ордена святого Михаила, тоже не очень дружественно настроен по отношению к вам. Если все они объединятся против вас…
Он сделал многозначительную паузу, и глаза Имра сузились. Колю стало ясно, что Имр заглотил наживку и его мысли стали развиваться в том направлении, которое предложил ему Коль.
Имр резко выпрямился и вскочил на ноги.
– Имей в виду, что я не верю твоим словам, – сказал он. Имр закутался в полотенце и вылез из бассейна.
– Но осторожность никогда не помешает. Пошли сюда слуг, а затем пришли графа Молдреда в мой кабинет. Если во всем этом есть хоть доля правды, я хочу знать ее, но я не хочу возбуждать подозрений у Катана. Давай поскорее, а то здесь холодно.
* * *
В этот же день Рис и Йорам прибыли в Валорет, и они сразу же направились в городской дом Катана Тал Трэт. С тех пор как Камбер и Рис после своего визита в святой Фоиллан удостоверились, что принц Синил находится там, Камбер провел две недели, обсуждая ситуацию с Рисом, Йорамом и Эвайн и намечая предварительные планы. Во время встречи Йорама с генеральным викарием Калленом в Челттхэме михайлинцы были посвящены во все, и Камбер с Калленом даже обсуждали стратегию михайлинцев в новой ситуации.
Теперь Рису и Йораму предстояло оценить положение, в котором находился Катан, и решить, следует ли предупредить его о первых шагах, которые было намечено сделать за неделю до Рождества. Если Катан все еще не отошел от душевной травмы, полученной месяц назад, то, возможно, он окажется очень полезным для них.
Но если у них возникнут какие-либо сомнения, то они просто будут находиться возле него, чтобы в случае необходимости и если позволят обстоятельства обеспечить его безопасность, когда Синил будет в их руках. Сейчас их основное преимущество – неожиданность, и они не могли позволить, чтобы хоть что-нибудь достигло ушей короля. Ошибка была недопустима, так как второго шанса не будет.
Если Синил погибнет, то уже никогда не будет второго наследника Халдейнов.
В гостиной их встретил управляющий Вульфер и сказал, что лорд Катан встретится с ними в солярии. Этот ноябрьский день был ветреным, и в солярии было холодно, но лучи солнца все же согревали их. Через несколько минут к ним присоединился Катан. Они встретили его приветливыми улыбками.
В последний раз они виделись, когда Катан месяц назад уезжал из Кэррори. Тогда он был бледен и плохо выглядел. И сейчас он был бледен и плохо выглядел, хотя щеки его пылали нервным румянцем. В руке Катан сжимал детский мячик. Он рассеянно взглянул на мячик и виновато пожал плечами.
– Я играл в саду с детьми, – сказал он беспокойно. – Боюсь, что я мало уделял им внимания раньше.
– Сегодня хороший день для игры. Йорам засмеялся.
– Ну, как там мои племянники?
– Хорошо.
Катан улыбнулся.
Затем он бросил мяч в угол и нервным жестом пригласил их садиться. Он придвинул стул ближе к их скамье и сел на него верхом. Какая-то тень скользнула по его лицу, когда он добавил:
– Реван тоже с ними там играет, он к ним очень хорошо относится, и дети его любят.
И он посмотрел на пол, словно пересиливая себя. Йорам и Рис встревоженно переглянулись.
– Может, тебе лучше отослать его к отцу? – мягко спросил Йорам. – Ведь он все время напоминает тебе о…
– Нет… – прошептал Катан. – Реван останется со мной. Он – единственный, кто пережил те ужасные недели, и он напоминает мне о том единственном добре, которое я смог тогда совершить. Для меня это очень важно, иначе я сойду с ума.
– Но…
– Вопрос закрыт!
Он отвернулся от них, стараясь справиться с собой, затем медленно повернулся. Взгляд его встретился с взглядом Йорама.
– Но вы же приехали сюда не за этим. Что вас привело в Валорет? Я не надеялся вас увидеть раньше Рождества в Кэррори.
– У меня кое-какие дела, связанные с Орденом, – легко солгал Йорам. – И я подумал, почему бы не навестить своего братца. – Он махнул рукой в направлении Риса. – И вот мы решили посмотреть, чем ты тут занимаешься. Как дела при дворе?
Катан взглянул на них так, будто его охватила паника, и опустил глаза вниз, на руки, сложенные между коленями.
– Ситуация сложная, напряженная, непредсказуемая, хрупкая.
– Если ты не хочешь говорить об этом, то…
– Нет, думаю, что я должен сказать. До этого дня все было достаточно стабильно – постоянно плохо. Имр меня игнорировал, вел себя так, будто меня не существует. А в это утро он вышел от духовника, обнял меня, как брата, и сказал, что был неправ, когда сердился на меня, так как я только выполнял свой сыновний долг, стараясь спасти крестьян. Я решил, что он простил меня. Ведь он даже пригласил меня присутствовать на своем уроке фехтования.
– А ты хотел бы, чтобы он простил тебя? – осторожно поинтересовался Йорам. Катан вздохнул.
– Не знаю… Думаю, что да. Но как только мы пришли туда, начались странные вещи. Коль начал бой с Имром, как это он всегда делает, и затем позволил ему выиграть, хотя мы все знаем, что Имру как фехтовальщику далеко до Коля. Однако Коль все обставил так, что это выглядело честной победой, по крайней мере он убедил в этом Имра. Когда Имр пошел принимать ванну, сопровождаемый Колем, я остался с пустой чашей и грязным полотенцем, а вокруг хохотал весь двор.
– Это чересчур подло даже для Коля, – сказал Рис. Катан воздел руки к небу, затем беспомощно опустил их.
– Что мне делать, Рис? Я начинаю думать, что он ненавидит меня. Ведь все зашло гораздо дальше простой размолвки. Бог знает, что мы никогда не были друзьями, даже до того, как я женился на его сестре Элинор. Но потом… – Он вздохнул. – Я всегда старался думать, что раз он брат моей жены, то есть же в нем что-нибудь хорошее. Но если он и любит ее, а иногда я сомневаюсь в этом, то эта любовь совершенно не распространяется на ее семью. Он очень амбициозен, Йорам. Он хочет править. А если он не может править, то хочет хотя бы быть силой при троне. Вы знаете, что он привел во дворец двоюродную сестру Элинор, и я не удивлюсь, если он попытается женить Имра на ней!
– Есть основания полагать это? – спросил Йорам.
– Кто знает! Она прекрасна, хорошо сложена. Имр, должно быть, не замечает, как тесно она связана с Колем. – Катан сардонически улыбнулся. – А с другой стороны, принцесса Ариэлла возненавидела Мелиссу Ховелл с первого взгляда. Уж слишком она хороша. Она понимает, что Имр когда-нибудь женится, хотя бы из династических соображений, но Ариэлла хочет быть единственной, кто будет влиять на Имра. Может, она сыграла непоследнюю роль в том, что Имр отвернулся от меня? Я не очень охотно отзываюсь на прозрачные намеки Ее Высочества..
– Я слышал дворцовые сплетни по этому поводу. Рис усмехнулся.
– Очень своеобразная леди. Ей очень не нравится, что ты счастлив с женой.
– Кстати, а как Элинор? – спросил Йорам. – Я могу поклясться, что она самая великолепная женщина в королевстве после нашей сестры. Ни один мужчина не сможет изменить ей. Как ее здоровье?
Очень довольный комплиментом, Катан, несмотря на мрачное расположение духа, улыбнулся.
– С ней все в порядке. Правда, она не разделяет мои мрачные мысли, которыми я поделился с ней. Может, она и права. Но я ничего не могу поделать, Йорам. Это постоянное напряжение, неопределенность – все это разрывает меня на части!
– Я понимаю, – со вздохом сказал Йорам. Он посмотрел вдаль, на город, раскинувшийся до самого горизонта, и немного склонил голову в ответ на взгляд Риса. Когда он наконец заговорил, его голос был еле слышен:
– Катан, ты помнишь, мы говорили об Имре, когда ты болел?
– Да.
– Какова ситуация теперь, месяц спустя?
– Я…
Катан опустил глаза. Слова медленно приходили к нему, с остановками, с паузами. Они словно рождались в глубине его, в его голосе чувствовалась боль. Он даже не заметил, как рука Риса легла на его запястье, нащупывая пульс. Он хотел оценить его общее состояние, как физическое, так и моральное. Катан этого не заметил, а если и заметил, то не сказал ничего. Его голос был почти беззвучен.
– Теперь я не знаю. Раньше все было ясно. Я любил его, как брата, как люблю вас обоих. Мы были очень близки. Но те события убили меня. Йорам, видеть то, что он сделал с этими крестьянами… Но нельзя же бросить брата только за то, что он сделал ошибку. Пусть даже страшную, трагическую! – Он взглянул сначала на одного, затем на другого. – Я все еще люблю его, Йорам. Помоги мне, Боже! Весь прошлый месяц и даже сегодняшнее унижение – даже они не изменили этого. Я полагаю, что мне нужно привыкнуть к новой ситуации.
Йорам вздохнул. И Рис вспомнил, зачем он здесь. Он убрал руку. Было ясно, что помощи от Катана ждать не приходится. Они поднялись.
– Мне очень жаль, Катан, – прошептал Йорам. Он с сочувствием похлопал Катана по плечу.
– Но, во всяком случае, ты реалистически оцениваешь положение. Я не буду тебе говорить, как опасно полагаться на расположение королей.
Катан покачал головой, Йорам кивнул.
– Ну ладно. Нам бы хотелось погостить подольше, но Риса ждут пациенты, а мне нужно завершить кое-какие дела перед возвращением в святой Лайэм. Пока!
Катан встал, внезапно почувствовав себя чужим и одиноким.
– Когда мы увидимся?
– На Рождество. Я думаю, Имр позволит тебе съездить домой.
Йорам заметил вооруженного человека на противоположной стороне улицы, который поправлял сбрую лошади, но не сделал никакого вывода. Он ведь не заметил его у дома Катана. И он не видел, что человек снова последовал за ним и дошел до самого дома Риса. Йораму даже и в голову не пришло, что за ними так быстро может быть установлена слежка.
Другому шпиону задача досталась посложнее. Он сопровождал Риса до замка и заметил, что Целитель вошел в королевский архив. Но он выбрал неудачное место для наблюдения, так что не мог видеть через окно, что его клиент сделал с несколькими толстыми томами, взятыми с полки. Но он заметил место, откуда были взяты книги, и, когда Рис вышел из библиотеки, он вошел туда, предварительно послав шпиона следить за подопечным, и просмотрел эти книги.
Однако книги были очень старые, а у шпиона образование было небольшое, так что он не смог прочесть их. Недовольно нахмурив брови, он положил книги на место и пошел докладывать своему хозяину.
Его коллега был уже там, и они вместе с господином ожидали его.
* * *
Священник доехал до церкви святого Джона в квартале текстильщиков, вошел туда и немного погодя вышел. А после этого поехал в дом Риса Турина.
Нет, он не знает, что же тот делал в святом Джоне. Он был один, и не рискнул исследовать подробнее из опасения упустить священника.
Затем свою историю рассказал второй шпион и добавил, что его клиентом был тот самый Турин, в чей дом его коллега проводил священника. Рис побывал в королевском архиве.
Да, он может показать книги, которые смотрел молодой милорд. Нет, он не знает, что он там искал, два человека оставлены следить за домом, где сейчас находятся двое подозреваемых, вернее, подозрительных. Может, милорд захочет, чтобы их задержали?
Нет, милорд не хочет.
Обдумывая все услышанное, Коль Ховелл приказал одному из агентов принести плащ. Все это выглядело очень странно.
