В полном соответствии со своими планами, Рис и Йорам были первыми, кто выехал из города после открытия ворот. На земле еще не было снега.
      Валорет, расположенный у подножия Лендурских гор, был последним городом, ощутившим дыхание зимы. Но заморозки уже посеребрили все вокруг инеем, предвещая скорый приход холодов. Они и непрерывные дожди, лившие много дней подряд, сделали дорогу грязной, скользкой, а местами совсем затопленной. Грязная вода стояла большими озерами на пути. Ямы и камни, которых не было видно в грязи, представляли большую опасность для лошадей, и Рис уже несколько раз спешивался, чтобы осмотреть ноги лошади после того, как она спотыкалась, а однажды ему даже пришлось пустить в ход свое искусство.
      Двинувшись дальше после этой остановки, Йорам заметил троих всадников, следовавших за ними. Они в течение нескольких часов видели за собой путешественников. Это было неудивительно, поскольку они ехали по главному пути в Лендур. Эти трое были одеты в униформу, очевидно, они состояли на службе у какого-нибудь местного барона. Так что вполне возможно, что это было совпадение и обычные страхи людей, которым есть что скрывать.
      Но когда три человека переждали их остановку и снова двинулись вслед, подозрение Йорама усилилось. Особых причин следить за ними вроде бы не было, и тем не менее эти трое представляли для них в их миссии известную опасность.
      Йорам всмотрелся в них повнимательнее, когда они подъехали поближе, и один из них показался ему знакомым, Йорам его вспомнил, выругался про себя и подъехал к Рису.
      — За нами следят, — тихо сказал он. — Одного из этих троих я вчера встретил, когда входил в святой Джон. Он, вероятно, следил за мной от самого дома Катана.
      — От дома Катана?
      Рис с трудом удержался, чтобы не обернуться.
      — О, Боже! Значит, и за мной следили? А что если они обнаружат украденные листы? Йорам покачал головой.
      — Вряд ли. А если и обнаружат, то не поймут, зачем. Имр не так умен.
      — Но не надо его недооценивать, — с сомнением ответил Рис. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Йорам едва сдержал улыбку.
      — Успокойся, Рис. Если бы они хотели взять нас, то сделали бы это еще ночью или утром, когда мы выезжали из города, или сейчас, когда мы остановились и они чуть не наехали на нас.
      — Тогда чего же они ждут? Йорам пожал плечами.
      — Чтобы узнать, что мы делаем. Имр, возможно, приказал следить за всеми, кто общается с Катаном. И вот он установил слежку, а может, он установил слежку за михайлинцами? Теперь нам следует предположить, что он о нас расспрашивал в святом Джоне и в королевском архиве.
      — Что?!
      — Я думаю, может, нам следует форсировать события, показать им, что мы знаем о слежке?
      Он искоса посмотрел на Риса и заметил его беспокойство и неуверенность.
      — Или, может, нам лучше скрыться от них?
      — И тем самым показать, что нам есть что скрывать? — возразил Рис, почти не раздумывая. — Те, кому нечего скрывать, никогда не думают, что за ними могут следить.
      Йорам громко расхохотался.
      — Отлично, ты молодец!
      Он оглянулся, но преследователей не было видно, их закрывал поворот.
      Рис с облегчением вздохнул.
      — Значит, мы ничего предпринимать не будем?
      — Поедем в Кэррори, как и намечали, — сказал Йорам. Они пришпорили лошадей и ускорили шаг. Йорам рассмеялся, когда жидкая грязь полетела из-под копыт во все стороны.
      — Если им хочется сидеть и смотреть на Кэррори всю ночь, то пусть сидят. Сегодня, насколько я могу судить, будет снег. — Он посмотрел на небо. — Я думаю, что один из них тут же поскачет обратно доложить Имру.
      Йорам был недалек от истины. Только один из шпионов поскакал не к Имру, а к Колю Ховеллу.
      Он прибыл в полдень следующего дня, чтобы доложить о том, что Йорам и Рис, очевидно, останутся в Кэррори некоторое время.
      Расспросив крестьян в ближайших деревнях, он выяснил, что семья МакРори обычно проводила это время года здесь, в замке, хотя отцу Йораму приходилось делить свое время между семьей и своими обязанностями в святом Лайэме, лорд Камбер ожидал и Катана, который с семьей предполагал прибыть сюда через несколько дней.
      Коль выслушал все это с глубоким интересом и добавил только что полученную информацию к уже имеющейся у него.
      Однако он все еще не мог уяснить, какую роль Йорам и Рис играют в этом деле. В своих усилиях сокрушить соперника Катана, он не мог не думать о том, что весь клан МакРори объединится против него.
      Он уже знал, что Йорам МакРори изъял несколько страниц-три или четыре-из приходских книг, хотя возможно, что этих страниц не было уже давно. Священник в святом Джоне вспомнил, какие тома просил Йорам, и за соответствующее вознаграждение помог установить индексы, по которым эти страницы можно восстановить. Несколько клерков уже работали над этим.
      Он также подозревал, что из книг, которые просматривал Рис в архиве, также исчезли страницы. Этим тоже сейчас занимались люди Ховелла. И все же во всем этом Коль не видел никакой связи с Катаном. Но дело даже не в том, что он не видел связи, может, ее и не было вовсе, главное-он не мог сделать так, чтобы казалось, что связь есть.
      Поблагодарив агента за информацию, он приказал ему следить за Кэррори и дальше, отослал его и вернулся к своим делам.
      Сегодня вечером, если все будет хорошо, он запустит колеса, которые сокрушат его соперника раз и навсегда. Что касается информации о Рисе и Йораме, то она вовсе не нужна для его теперешнего плана, но она добавит масла в огонь завтра утром. Он должен сначала посмотреть, какова будет реакция Имра вечером. Из этого он заключит, что ему делать дальше.
      Ранний вечер застал Коля за пинтой доброго темного эля с графом Молдредом, люди которого помогали ему в расследовании.
      Таверна, где они встретились, находилась недалеко от дома Катана, и поскольку Коль хотел развить новую интригу против Катана, то он и назначил свидание именно здесь. Молдреда не часто приглашали для участия в интригах, он был слишком туп и прямолинеен, и теперь он чувствовал себя польщенным тем, что с ним хочет посоветоваться такое могущественное и влиятельное лицо.
      Весь вечер они с Колем беседовали о своих молодых годах. Молдред, войдя в роль, даже рассказал историю о своем деде, который воевал в рядах короля Фестила I восемьдесят лет назад.
      Когда городские часы пробили два часа ночи, Коль одним глотком опустошил свою кружку, со стуком поставил ее на стол и отодвинулся от стола.
      — Нам пора занимать свои места, — сказал он, поднявшись и поправляя пояс. — Мне сообщили, что прошлой ночью человек приходил примерно в это время. Если он появится снова, то мы должны быть там.
      Молдред ухмыльнулся, допил свою кружку, вытер бороду Рукавом и поднялся из-за стола.
      Судя по росту и комплекции Молдреда, было глупо предполагать, что он пьян или даже хотя бы навеселе. Старый воин имел давнюю тренировку пить много и не пьянеть, оставаясь все в том же состоянии.
      Тем не менее Коль надеялся, что эль оказал действие на Молдреда и немного усыпил его бдительность, а этого Коль и добивался. С трудом скрывая довольную улыбку, он вышел из таверны.
      На улице было темно и холодно. После полуночи пошел снег, и слуги, ожидавшие своих господ, собрались в освещенном круге под горящими факелами и кутались в теплые плащи. Они увидели подошедшего Молдреда, выслушали его приказания, отданные тихим голосом, и растаяли в темноте.
      Молдред, взяв факел, подошел к Колю. Он уже стал совсем серьезным.
      — Я отослал Карла и Джозефа к твоим людям. Куда нам надо идти?
      — Сюда, — прошептал Коль и направился в темную боковую улочку.
      Тень Коля прыгала впереди по камням мостовой, по стенам домов. Сзади слышались шаги Молдреда. Несколько поворотов, и они вошли в еще более темную аллею. Далеко впереди виднелся свет факелов, до них было несколько сотен ярдов. Все чувства их обострились, но Коль шел, не соблюдая никакой осторожности, ведь за ним следовал ничего не подозревавший Молдред, а кто решится напасть на двух сильных вооруженных людей?!
      Осторожные шаги по грубому камню, и это началось.
      Когда факел выпал из пальцев Молдреда, Коль резко повернулся. Руки под плащом сжимали ручку кинжала. Молдред не издал ни звука. Черная тень бросилась на него сзади, жилистые руки, преодолев бешеное сопротивление Молдреда, затягивали тонкий шнур на его горле.
      Борьба была недолгой.
      Через несколько секунд убийца тихо опустил безжизненное тело на землю, завязав узел на шнурке, глубоко впившемся в шею жертвы.
      Коль отделил кошелек от пояса и бросил его на землю. Он тяжело упал, глухо звякнув.
      Коль поднял валявшийся на земле факел.
      — Давай поживее, — прошептал он, вынул меч и положил его на землю.
      — Прикончи его и сматывайся подальше, я не хочу ждать всю ночь.
      С быстротой молнии убийца бросился к кошельку и схватил его. Он не успел заметить кинжал, который таился в руке Коля и теперь пронзил его сердце.
      Когда человек без звука опустился на землю, Коль бросился вперед, схватил кошелек и спрятал его, а на землю бросил клочок бумаги, слегка обожженный сверху, с виднеющейся печатью внизу. Клочок бумаги рядом с горящим факелом чуть позади трупа убийцы.
      Затем Коль взял кинжал незнакомца, приложил его к своему бедру и резким движением вонзил его себе в ногу. Боль обожгла его, и он не сдержал крик.
      К чести ночного дозора, его не пришлось долго ждать. И все же они опоздали. Они прибыли слишком поздно, чтобы спасти блистательного лорда Молдреда, чтобы успеть получить какую-либо информацию от самого убийцы. Они нашли полубессознательное тело лорда Коля, плавающего в луже собственной крови, который старался погасить тлеющий клочок бумаги. На документе были видны печать и подпись, так хорошо знакомые всем.
      Лорд Коль, когда его перевязали, смог рассказать им, как он и Молдред подверглись предательскому нападению на темной улице, и как убийца перед смертью старался сжечь кусок бумаги. Но Коль приказал, чтобы известие о гибели Молдреда и этот документ не достигли короля. Он сам ему обо всем расскажет утром. Затем он потерял сознание.
      Часовые, хорошо обученные люди, повиновались ему без лишних слов. Они отнесли Коля в его покои в замке, где раненым занялись слуги и врач, который промыл рану и перевязал ее.
      — Рана не очень серьезная, — заверил он часовых, — и не нужно обращаться к Целителю. Но мой господин потерял много крови, и ему придется с неделю ходить с палкой.
      Выпроводив часовых из покоев господина, он распорядился, чтобы трупы были отнесены в ближайшую церковь, а Дальнейшие инструкции будут даны самим лордом Колем, когда он очнется. Но это будет не раньше утра.
      Коль, почувствовав, что остался один, открыл глаза, с торжеством осмотрел комнату, вновь закрыл глаза и погрузился в безоблачный сон без кошмаров и сновидений.

* * *

      Ранним утром следующего дня Коль уже шел, опираясь на палку и на руку слуги, в кабинет Имра. Он был одет скромно, но со вкусом. Его стройное тело было затянуто серым бархатом, отороченным мехом. Под шерстяными штанами выделялся толстый слой бинта на бедре. Один из ночных часовых, который был на месте происшествия, шел рядом с ним, сжимая в руке клочок бумаги, спасенный Колем от огня.
      У дверей им преградил путь охранник, но сегодня в Коле было что-то такое, что не пропустить его было нельзя.
      — Я должен говорить с его милостью, — сказал он внушительно.
      — Его милость еще отдыхает, милорд. Я бы на вашем месте не рисковал беспокоить его.
      Пройдя мимо охранника, Коль открыл дверь. Коль и ночной часовой вошли в комнату. Спальня Имра была в следующей комнате, и один из королевских телохранителей пошел доложить ему.
      — Сир, лорд Коль хочет видеть вас.
      — Что?
      Послышался шелест ткани, какая-то неразборчивая ругань, а затем голос короля:
      — Коль? Какого черта ему надо в такую рань? Коль вошел в спальню и, обращаясь к затянутому пологу королевской постели, произнес:
      — Тысяча извинений, сир, но дело неотложное. Он подошел поближе, тяжело опираясь на палку. Из-за полога высунулась голова короля с растрепанными волосами.
      — Коль, какого черта?
      Глаза Имра с недоумением смотрели на палку, на забинтованную ногу, на солдата, стоявшего на пороге. Коль низко поклонился, раскинув руки в извиняющемся жесте.
      — Я попал сегодня ночью в западню, сир. К счастью, меня только ранили, но рана оказалась более серьезной, чем я думал.
      — Но что случилось? — воскликнул Имр. Он отбросил полог и начал выбираться из постели, но понял, что в спальне холодно, и снова закутался в одеяло.
      — Ради Бога, Коль, не стой там, возьми кресло и расскажи, что случилось. Тебе, наверное, больно стоять.
      Коль подчинился его приказу и, усевшись в кресло, с гримасой боли вытянул ногу, зажав палку между коленями.
      — На нас напали, сир, — сказал он, стараясь, чтобы в его голосе сквозило страдание. — К сожалению, лорд Молдред убит.
      — Молдред убит?!
      Имр плотнее закутался в одеяло и в испуге спрятался в подушки.
      — Как?
      — Задушен, — тихо ответил Коль, — мы шли по улице, и на него сзади бросился убийца. Я даже не успел повернуться, выхватить меч, он был намного быстрее. Он ударил меня кинжалом в бедро, прежде чем я успел что-либо сделать. Когда он хотел снять с моего пояса кошелек, я остановил его кинжалом. К сожалению, я убил его.
      — Ты думаешь.
      В голосе Имра слышалось восхищение и ужас.
      — Мой Боже, Коль, он хотел тебя убить! Коль опустил глаза.
      — Наверное, сир. Но теперь мы не сможем узнать, кто послал его.
      — Что?
      Имр сел на край постели и наклонился к Колю. Его длинные волосы упали на глаза, Имр откинул их назад нетерпеливым жестом, придерживая рукой одеяло у щек.
      — Ты думаешь, что это наемный убийца? Ты подозреваешь, что кто-то послал его?
      — К сожалению, да, — пробормотал Коль.
      Он подозвал часового, который тут же подошел и поклонился, беспокойно глядя на короля. Имр посмотрел сначала на него, затем на Коля, чувствуя, что наступает кульминационный момент.
      — Часовой, расскажи Его Величеству, что ты видел? Человек проглотил комок в горле и кивнул.
      — Как будет угодно. Я стоял на часах в юго-западном секторе города прошлой ночью. Мы сделали обход и после Двух часов ночи услышали крики и нашли милорда раненым и возле него два трупа, милорд старался спасти от огня вот ту бумагу.
      Солдат достал документ. Коль взял его и протянул Имру. Король хотел взять его, но отдернул руку и выпрямился. Какая-то мысль внезапно мелькнула в его мозгу.
      — Что это? — спросил король. Коль проглотил слюну.
      — Вашей милости будет это неприятно увидеть, но истина дороже всего. Сам я был уже почти без сознания и не помню того, о чем говорит часовой.
      — Что это? — повторил Имр.
      В его голосе чувствовалось нетерпение. Король знаком отослал часового, затем придвинулся поближе к постели.
      — Вероятно, убийца хотел уничтожить это перед смертью, чтобы сохранить в тайне этот документ. Я могу только заключить, что он хотел скрыть имя своего нанимателя. Ему это почти удалось.
      — Так что же это? — спросил Имр, широко раскрыв глаза.
      — Мне не хочется говорить, сир.
      — Черт побери, Коль, мне все это совсем не нравится, — воскликнул Имр, с силой ударив кулаком по постели. — Кто это?!
      Коль положил бумагу так, чтобы Имр мог прочесть ее.
      — Катан МакРори…-тихо произнес он.
      Эти подпись и печать можно было узнать безошибочно.

      — Катан, — прошептал Имр, когда снова обрел дыхание. — Этого не может быть. Здесь какая-то ошибка. Он не мог.
      Коль медленно кивнул, прикрыл глаза, как бы не в силах поверить тому, что случилось.
      — Я знаю, сир. Теперь вы понимаете, почему я не хотел говорить вам. В свете того, что говорят о связи Катана с виллимитами, теперь, мне кажется, связь очевидна.
      — Связь, — повторил Имр. Он лег на подушки и глядел в Потолок. — А в чем ты видишь эту связь? Коль откашлялся.
      — За казни крестьян отвечал Молдред. А если Катан в союзе с виллимитами, то следующей жертвой должен был быть Молдред.
      — Но Молдред действовал по моему приказу, — сказал Имр. — И если Катан хотел отомстить за крестьян, он должен был ударить… О, Боже!
      Он вдруг осекся, поняв, что хотел сказать. Он в ужасе прижал кулаки ко рту и отвернулся. Так Имр сидел почти минуту. Коль старался угадать, что же думает король, но боялся прервать его молчание.
      Наконец Имр повернулся. Глаза его были сухими и холодными, а голос, когда он заговорил, был бесстрастным и ровным.
      — Принеси мне одежду.
      Коль, не рискуя выказать неповиновение, держал меховой халат, терпеливо дожидаясь, когда Имр встанет с постели.
      Наконец король рассеянно сунул руки в рукава и затянул шнур на талии.
      Имр прошел к камину и долго смотрел на пляшущие языки пламени, бросавшие зловещие отблески на его угрюмое лицо.
      Затем он повернулся к Колю. Тот не двинулся с места и все еще стоял у постели короля.
      — Если это сделал Катан, он будет наказан. Понял? Коль кивнул, не решаясь заговорить.
      — Но я не буду выдвигать против него никаких официальных обвинений. Это тоже понятно?
      Коль внимательно взглянул на короля, пытаясь понять, что кроется за этим заявлением.
      — Никаких официальных обвинений, сир?
      — Никаких, — ответил Имр, поворачиваясь к огню спиной. — Если Катан виновен в том, в чем ты его обвиняешь, значит он-предатель и его ждет судьба предателя. Но я не хочу, чтобы это дело было предано широкой огласке, понятно? Катан МакРори никогда не подставит голову под топор палача.
      — Тогда как?
      — Это не твоя забота! — рявкнул Имр. — Я сам займусь этим. Где бумага?
      Коль посмотрел на документ в своей руке и протянул его Имру. Даже не взглянув на бумагу, король без колебаний бросил ее в огонь и ждал, пока она сгорит. Тогда он палочкой растолок пепел в пыль, а палочку бросил туда же.
      — Этого больше нет, — прошептал он, глядя в огонь. — Кто еще знает об этом?
      — Только двое часовых, сир. Я приказал им хранить все в тайне.
      — Хорошо. Но ты их обработай, чтобы они все забыли, Делай что хочешь, но лучше бы оставить их в живых, если возможно. Не их вина, что они видели то, чего им не следовало видеть.
      — Я выполню ваш приказ, сир, — ответил Коль, кланяясь. Он был доволен, что Имр не видит его лица.
      — Ты никому не говорил об этом?
      — На моих губах печать, сир.
      — Ты можешь идти.
      — Ваше Величество, — прошептал Коль, поклонившись и поворачиваясь к выходу.
      — И еще одно, — добавил король, когда Коль был почти у двери.
      — Слушаю, сир.
      — Отправь посыльного к Катану. Я хочу, чтобы завтра перед праздником он был у меня.
      Коль резко повернулся, совсем забыв о больной ноге.
      — Здесь, сир?
      — Ты слышал мой приказ? Иди! — рявкнул Имр. Когда Коль выскользнул за дверь и закрыл ее за собой, Имр едва сдержал рыдания, рвавшиеся из него.

* * *

      Приказ короля был передан Катану.
      Подчиняясь ему, Катан в назначенный час был во дворце, одетый согласно этикету. На улице было темно, и с самого полудня шел снег. Глядя на хмурые стены дворца, Катан обнаружил, что ему хочется быть где угодно, только не здесь. Он не мог объяснить это чувство, которое испытывал впервые по отношению к Имру.
      Но когда открылись ворота дворца, Катан выбросил из головы эту мысль и вышел из кареты.
      Паж провел его по узким коридорам, сводчатым залам, и наконец они стали подниматься по пологой спиральной лестнице, ведущей в покои короля. Паж постучал в дверь, и появился один из личных слуг Имра в белой ливрее. Он вежливо поклонился Катану и пригласил его войти в комнату для приемов. Все происходило в тишине, без слов и объяснений.
      Оставшись один, Катан осмотрелся. Он здесь часто бывал раньше, но только летом.
      В этой комнате Имр любил устраивать небольшие ужины с ближайшими друзьями и советниками.
      Иногда беседа оживлялась игрой музыкантов и пением бардов. Но Катан никогда не бывал здесь один. Полы, стены, потолки-все это было отделано белым алебастром и мрамором. Здесь было холодно и сыро, несмотря на огонь в камине, и полутемно, хотя в подсвечниках на стенах горели свечи.
      Катан посмотрел на огонь в камине, но затем его взгляд упал на дверь в боковой стене. Через щель в двери проникал яркий свет из соседней комнаты.
      Заинтересовавшись, Катан подошел ближе и заглянул туда.
      Он увидел маленькую молельню, отделанную серым мрамором и освещенную множеством свечей. Даже подушка для колен перед небольшим алтарем была покрыта серым ковриком.
      Эта молельня напоминала ему гробницу.
      Странная мысль, подумал он, обнимая себя руками, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего холода.
      Летом эта комната была убежищем от палящего солнца и зноя. Она всегда была убрана цветами, в воздухе плавал запах розмарина и других ароматных трав.
      Но разве могло быть здесь что-нибудь иное, кроме холода и пронизывающей сырости, особенно теперь, когда его господин… Нет, ему не следует строить иллюзий. Он знал, что делает комнату такой угрюмой, почему зимний холод так дышит на его душу.
      Имр должен прийти сюда. В противном случае, зачем его король вызывал? Но такого приема раньше, до убийства гнусного, развратного дерини и до того, как он рискнул дружбой с королем ради спасения невинных крестьян, не было. Ну что же, прими это, Катан, Имр уже не такой, каким был раньше.
      Катан склонил голову и прочел про себя молитву, перекрестился и снова повернулся к камину, и тут с удивлением увидел, что Имр уже в комнате. Король стоял, прислонившись к двери и заложив руки за спину. Катан замер. Он не слышал, как вошел король.
      — Ты так печален перед самым праздником? — спросил Имр, медленно приближаясь к Катану.
      Он был одет с головы до ног в белый бархат, отделанный внизу, на рукавах и на воротнике мехом белой лисицы. Пояс из светлых серебряных пластин довершал его туалет, стягивая у талии свободную мантию так, что она спадала просторными складками. Тяжелая серебряная цепь висела у него на шее, опускаясь до самого пояса. Голова его была обнажена, и каштановые волосы блестящими волнами падали на плечи. Имр смотрел на Катана, и лицо его было спокойным.
      Катан упал на колени и поцеловал протянутую руку.
      — Прошу прощения, сир. Я не был уверен, что вы примете меня.
      — У тебя есть причины бояться этого? — поинтересовался Имр.
      Он похлопал Катана по плечу и прошел в молельню. Катан заморгал, поднялся на ноги и пошел за королем в нескольких футах сзади.
      — Причин нет, сир. Если я каким-то образом вызвал ваше недовольство, то, умоляю, скажите, как мне заслужить прощение. Король знает, что я всегда был честным и преданным слугой, когда-то он оказывал мне честь, называя своим другом.
      Имр опустил голову и оперся руками о дверь молельни. Серебряный кинжал в ножнах четко обозначался под мантией. Не повернув головы, он заговорил:
      — Да, Катан, — сказал он спокойно, — ты прости, но я сегодня плохой компаньон. Я узнал о смерти друга.
      Катан с трудом сдержал вздох облегчения. Может, вовсе и не он причина плохого настроения Имра.
      — Мне очень жаль, сир.
      — Ты не хочешь узнать, кто он? — спросил Имр, полуобернувшись, чтобы видеть реакцию Катана. — Это лорд Молдред. У Катана глаза округлились от удивления.
      — Его убил наемный убийца, — сказал Имр. Он наблюдал, как меняется выражение лица Катана. — Ты удивлен. Когда я вошел, то решил, что ты молишься за его душу, но вспомнил, что ты еще не знаешь об этом.
      — Нет, я…
      Катан отвернулся и попытался собраться с мыслями. Его беспокоили внимательные, изучающие глаза Имра.
      Молдред убит! И убит наемником-убийцей! Нет, здесь не только скорбь по придворному. В лице Имра было какое-то напряжение. Он как бы ждал, что скажет на это Катан.
      — Если вы печалитесь по нему, то я присоединяюсь к вам, — осторожно сказал Катан.
      — Ты скорбишь потому, что скорблю я, а не потому, что Молдред убит!
      Имр громко рассмеялся.
      — Ну что же, хорошо хоть так. Ведь это он руководил казнями крестьян. По-твоему, он заслужил такую участь?
      Катан в смятении опустил глаза, не понимая, в каком направлении ведется разговор. Затем он испугался.
      — Сир, если вы думаете, что я желал такой судьбы Молдреду, то, умоляю, выбросьте это из головы. Может, Молдред исполнял свои обязанности с большей жестокостью, чем того требовала необходимость, в этом я почти уверен, — тихо добавил он, — но я не могу упрекнуть его, ведь он исполнял свой долг.
      — Но зато ты можешь упрекнуть меня, не так ли? — рявкнул Имр, заставляя Катана встретиться с ним взглядом. — Я приказал проводить казни, Катан. Я-король. Закон есть закон. Ты рискнешь упрекнуть меня что я требую выполнения закона?
      — Сир, я никогда не говорил…
      — Конечно, ты не говорил! — крикнул Имр. — Даже ты не рискнул бы зайти так далеко, несмотря на нашу дружбу. Но ты так думал, не так ли? Ах, Катан, я ждал от тебя лучшей службы. Большей преданности!
      Катан покачал головой. Он не мог понять логики Имра, если, конечно, она была в его словах.
      — Я никогда не ругал лично вас, сир, клянусь в этом! Если в моем сердце и была горечь, то ее вызывали не вы, а ваши законы. Вы-просто человек, который должен выполнять законы, склоняясь под их тяжестью.
      Когда Катан поднял голову и посмотрел на Имра, в глазах его стояли слезы. Имр отвернулся, руки его были сложены на груди.
      — Ты никогда, даже в мыслях, не упрекал меня в смерти крестьян?
      Катан рухнул на колени, и в мольбе воздел руки вверх.
      — Бог свидетель, я клянусь в этом, Имр, — прошептал он. Наступила долгая, тиши на, которую нарушало только их дыхание. Имр медленно прошел к молельне и плотно прикрыл ее дверь. Он долго стоял, повернувшись спиной к Катану, затем обернулся к нему и прислонился спиной к двери.
      — Может, это виллимиты убили Молдреда, те же, что убили Раннульфа, — сказал он спокойно. — Встань, встань.
      Катан повиновался и встал перед успокоившимся Имром, но тот не смотрел ему в глаза.
      Катан почувствовал, что Имр ждет его слов. Но Катан слов не находил, он молча смотрел на Имра, затем перевел взгляд на горящую свечу и коснулся пальцем расплавленного воска.