Следующие два дня прошли в беспокойном ожидании дальнейших распоряжений короля. Люди короля, не получив приказов, вели себя очень тактично, стараясь мешать как можно меньше, но им приходилось оставаться в холле, так как погода становилась все хуже и хуже.
      Камбер проявил себя радушным хозяином, насколько позволяли обстоятельства.
      Он старался удовлетворить все нужды солдат, но отношения между ним и солдатами становились все более натянутыми.
      На второй день, когда ожидание стало невыносимым, он переговорил с Гьюэром, но их встреча была очень короткой, поскольку юноша мало что мог добавить к тому, что уже было известно Камберу, и к тому же им помешал лейтенант. Дальнейшие контакты с ним могли только возбудить подозрение.
      Все обитатели Кэррори вели себя так, чтобы не возбудить подозрений. Они держались, как люди, потерявшие близкого родственника.
      Растущего напряжения они не показывали, если где-нибудь поблизости находились солдаты короля.
      Однако наверху, куда солдаты не приглашались, приготовления велись с лихорадочной поспешностью. Камбер и Эвайн собирали и упаковывали все необходимое для бегства. Кроме того, они исподволь готовили к грядущим переменам в жизни и остальных. Вульфер-Йорам и Кринан-Рис оставались в своих комнатах и покидали их только для еды и молитвы. Камбер объяснил лейтенанту, что они молятся в уединении за душу усопшего брата и друга. На самом деле они большую часть времени проводили в трансе, чтобы сохранить силы и уберечься от разоблачения.
      Заклинание Камбера требовалось периодически возобновлять, так как с течением времени введенная энергия истощалась.
      Так что обитатели замка Кэррори готовились к бегству и делали вид, что ожидают решения короля.
      В многочисленных тайных убежищах братья Ордена святого Михаила делали последние запасы провианта, укрывали людей, накапливали оружие.
      В Дхассе четыре рыцаря-михайлинца с нетерпением поджидали прибытия важных персон, для которых они подготовили надежное убежище.
      В Валорете встревоженный интриган-дерини уже получил копии четырех страниц, исчезнувших из приходской книги после посещения архива Йорамом, и теперь он поручил своим агентам разузнать как можно больше о трех людях, чьи имена были на этих страницах: о членах семьи Драпировщика-Дэниэле, Ройстоне и Никласе.
      И так шло время…
      Но если эти дни были очень напряженными для семьи Камбера, михайлинцев и интригана-дерини, то это напряжение было ничто по сравнению со страданиями, обрушившимися на Имра.
      Горе опустилось на башни королевского дворца в Валорете, как страшное привидение.
      Король, мысли которого не были теперь затуманены винными парами, весь день похорон Катана провел, как в лихорадке, обливаясь слезами. Огонь в его мозгу немного ослабляла Ариэлла, ее нежные ласки. Имр очень страдал от последствий бурного взрыва эмоций. Он не мог использовать свои тайные силы для успокоения, а гордость мешала ему просить чьей-либо помощи, чтобы отогнать от себя боль, окутавшую его жгучим покрывалом.
      Он часами сидел в полутемной комнате и страдал. Он совершенно запугал слуг, и они боялись даже переступить порог его комнаты.
      Только Ариэлла понимала его. Она всегда понимала его, с самого детства; Это тоже приносило ему страдания: воспоминания о ее нежном теле, о ее ласках. Он понимал, что эта страсть преступна, и это еще больше усугубляло его муки, хотя все его тело снова жаждало ее объятий.
      В конце концов он уступил этому желанию, хотя и не получил при этом успокоения.
      Два дня провел он в покоях Ариэллы, никого больше не желая видеть, почти без пищи, без сна, непрерывно впадая то в истерические рыдания, то в страшный гнев на Молдреда и Раннульфа, которые позволили убить себя, на Катана, который предал его, на Коля, который рассказал ему все и тем самым вынудил к убийству, и даже на Бога, который не удержал его руку.
      На второй день, когда жалость Имра к самому себе достигла апогея, Коль Ховелл рискнул приблизиться к его покоям.
      Он знал о теперешнем состоянии духа короля и решил, что сейчас самое время представить ему те новые документы, которые удалось собрать в результате расследований.
      Коля провели в приемную Ариэллы. Король сидел в меховом халате у огня, руки его дрожали, все тело била нервная дрожь, но доклад Коля он слушал с вниманием. Ариэлла сидела рядом, положив руку на его плечо. Ее острые глаза не упускали ни одного нюанса в его поведении. Закончив доклад, Коль аккуратно сложил все документы и подал их принцессе.
      — Записи о рождении отца и сына, — сказал король. Он нахмурился. — Какой интерес они могут представлять, особенно теперь?
      Коль сморщил лоб.
      — Я не знаю, сир. Отец Ройстон умер более двадцати лет назад. Но отец самого Ройстона умер совсем недавно, несколько месяцев назад. Рис Турин был его врачом, именно поэтому меня и интересует, почему он и МакРори украли эти листы? Я могу только предположить, что старик что-то поведал Рису перед смертью.
      — А что с сыном этим, Никласом? Он еще жив? — спросил Имр.
      — Неизвестно, сир. Он не унаследовал профессию отца и деда, во всяком случае, в нашем городе. Кажется, он исчез сразу после смерти отца. Может, он тоже погиб во время погрома.
      Ариэлла кашлянула и обратилась к Колю.
      — А этот Дэниэл Драпировщик, который недавно умер, чем он занимался?
      — Торговец шерстью, Ваше Высочество. Он вел дела довольно успешно, не имея никаких долгов, и передал свое дело ученику Джейсону Брауну, а это, вероятно, говорит о том, что его внук скорее всего умер. О нем никто ничего не может сказать. Старику было лет восемьдесят, все его однолетки давно умерли.
      — Его однолетки, — повторил Имр. — Я думаю…
      — Да, сир?
      — Его однолетки, — снова повторил Имр. Он размышлял про себя.
      — Если он так стар, как ты говоришь, значит, он жил во времена моего прадеда. А может, он жил еще во времена Переворота?
      — Ты видишь какую-то связь? — спросила Ариэлла.
      — Пока нет, но…
      Имр задумчиво склонил голову, затем встал и начал ходить по комнате взад и вперед. Ариэлла с любопытством наблюдала за ним. Коль с трепетом пытался угадать мысли короля.
      — …Жил во время Переворота, — раздумывал вслух Имр. — Турин и Йорам украли записи о рождении его сына и внука. Коль, это тебе ничего не говорит? Я имею в виду кражу записей?
      — Они хотят установить линию его потомков? — спросил Коль, запинаясь.
      — Точно.
      Имр кивнул, взял со стола перо и ткнул им в воздух, как бы ставя точку.
      — Но каких потомков? Семьи торговца? Что-то мы пропустили здесь, чего-то не видим. Чего?
      — А что в книгах, Имр? — спросила Ариэлла после наступившей паузы. Она, вероятно, следовала за течением мыслей короля.
      — Коль, что ты скажешь о книгах?
      — О тех, которые Турин смотрел в королевском архиве?
      — Да. Что это за книги? Какого времени? Теперь, угадав, в каком направлении текли мысли Имра. Коль взглянул в свои записи и с изумлением поднял голову.
      — Времен Переворота, сир!
      — Почему этот Рис Турин интересуется этими книгами, в то время как его сообщник ворует записи, удостоверяющие рождение потомков человека, который жил в то время? — прошептал Имр. — Единственное, что можно предположить, — он хочет установить какую-то связь с прошлым.
      Он ткнул концом пера в Коля, словно копьем.
      — Какую связь они хотят установить? Кто был этот таинственный Дэниэл Драпировщик до того, как стал простым торговцем шерсти?
      — Я не знаю, — неуверенно пробормотал Коль.
      — Но это можно предположить, — сказала Ариэлла. В ее голосе звенела сталь. — Они плетут нити заговора против тебя, Имр. Они хотят установить связь с прошлым, со старым режимом, может, даже с линией самих Халдейнов. Было бы очень интересно узнать, какие страницы пропали из книг, которыми пользовался Турин. Если они как-то связаны со старым королевским родом…-Она обнажила зубы в хищной улыбке. — Тогда, я думаю, мы имеем явные доказательства заговора семейства МакРори.
      Коль, пораженный, как ударом грома, таким поворотом событий, низко поклонился, в то время как его мозг бешено обдумывал все перспективы, открывающиеся теперь перед ним. Если доводы Ариэллы справедливы, то, несомненно, Катан МакРори являлся участником заговора, и позиции его, Коля, существенно укрепятся. Он позволил себе слегка улыбнуться, когда поднял голову после поклона.
      — Я займусь расследованием этого, Ваше Величество. А пока все семейство МакРори будет находиться под надзором в Кэррори, куда они все собрались для похорон Катана. Вы не хотите, чтобы Йорама и Турина привезли во дворец для Допроса?
      Ариэлла кивнула.
      — Блестящая идея, Имр.
      Но Имр уже отвернулся к окну, содрогнувшись при упоминании о смерти Катана. Его каштановые волосы казались темными на фоне белого снега, рука судорожно стискивала перо.
      Ариэлла, поняв, что его опять охватила депрессия, направилась к нему, чтобы успокоить. Но он вдруг резко повернулся и посмотрел на них.
      — Арестуй их всех, — тихо сказал он.
      — Турина, Йорама, Камбера? — удивленно спросил Коль.
      — Я сказал-всех, — тихо настаивал король. В его глазах появился истерический блеск. — Ты был прав относительно Катана. — Он тяжело проглотил слюну. — И ты, конечно, прав насчет остальных. Я хочу, чтобы к ночи все МакРори были в цепях. Ты понял?! Все! Никому из них нельзя доверять!

* * *

      Королевский приказ прибыл в Кэррори во время ужина, когда вся семья Камбера собралась в его кабинете для вечерней молитвы.
      Гьюэр Арлисский сидел с лейтенантом и двумя другими офицерами, когда прибыл курьер. Он понял, как только увидел приблизившегося человека, что тот принес.
      Он с трудом сдержался, чтобы не оглянуться на лестницу, ведущую в покои Камбера, и заставил себя принять скучающий и безмятежный вид, пока лейтенант ломал печать и читал письмо. Он уже полностью обдумал все свои дальнейшие действия.
      — Это приказ арестовать всю семью Камбера МакРори и привезти в Валорет для допроса, — объявил лейтенант. Он взял меч и перевязь с вешалки. — Сержант, следи за холлом, а вы идите со мной.
      Он накинул перевязь на плечо, кивнул Гьюэру и подождал, пока его люди вооружатся.
      Затем он снова посмотрел ордер на арест и направился к лестнице. Если он и заметил, что Гьюэр постарался оказаться впереди него, то не подал виду. Во всяком случае, Гьюэр первым оказался у двери, остальные отстали на несколько шагов. Они образовали небольшой круг на лестнице. По сигналу лейтенанта Гьюэр постучал в дубовую дверь.
      — Милорд, граф!
      Некоторое время было слышно только дыхание людей, стоявших на лестнице, затем послышались металлические щелчки откидывающегося засова, и наконец открылась дверь.
      На пороге стоял Камбер, заслоняя своим телом обстановку комнаты.
      Его глаза скользнули по Гьюэру, не узнавая его, и нашли лейтенанта, стоявшего поодаль. Гьюэр видел, что этот взгляд был далек от доброжелательности.
      — Чем я могу помочь вам, лейтенант?
      Его слова были безукоризненно вежливыми, и лейтенант смущенно откашлялся, прежде чем протянуть руку с только что полученным ордером на арест.
      — Я получил приказ арестовать вас, сэр, и всю вашу семью, а также Целителя по имени Рис. Ордер подписан его милостью королем Имром Фестилом.
      Наступила тишина, во время которой никто не двигался и, казалось, даже не дышал. Затем Камбер медленно протянул руку и взял бумагу. Гьюэру показалось, что в комнате послышался какой-то слабый звук. Лейтенант, чьи чувства дерини были острее, чем чувства Гьюэра, тоже услышал шум, поэтому сделал шаг вперед и положил руку на рукоять меча. Он ждал, пока Камбер прочтет документ.
      — Здесь все ясно, сэр. Никакие вопросы не нужны, — сказал лейтенант, когда Камбер прочел все до конца и даже осмотрел печать. — Я должен просить вас выйти. Я не хочу применять силу, но мне придется сделать это, если вы не подчинитесь.
      — Да, конечно, лейтенант, — сказал Камбер, как показалось Гьюэру, немного печально.
      Камбер приоткрыл дверь, и рядом с ним появился Джеймс, который казался очень угрюмым. Гьюэр решил, что это связано с угрозой ареста. Затем он заметил, что рука Джеймса с мечом спрятана за дверью, а за ним в комнате находилось больше людей, чем должно было быть.
      Но прежде чем это заметил лейтенант, Джеймс выскочил из комнаты и с силой толкнул лейтенанта прямо на солдат, а Камбер бросился в комнату и затащил Йорама и Риса в УГОЛОК, откуда все трое немедленно исчезли.
      Гьюэр и Джеймс с мечами в руках обороняли лестницу от наседавших солдат.
      Вспышки белого света за ними в комнате означали, что там совершается какая-то магия, но Гьюэр не желал ничего знать об этом. Он парировал удар меча и ответным ударом °трубил врагу кисть. Тот с воплем покатился по лестнице на своих товарищей. В это время Джеймс напал на другого и пронзил ему бедро. Тот упал вниз, и лишь чудо спасло его от мечей его же товарищей.
      Гьюэр оглянулся через плечо и увидел, что в тот угол, где исчез Камбер, направляется Эвайн. Ему снова пришлось отражать бешеный натиск солдат: на него напали сразу два противника, причем один из них ухитрился проскочить и оказаться в тылу. Когда эту трудную ситуацию удалось разрешить, Гьюэр снова рискнул обернуться и заметил, что теперь Камбер ведет в тот таинственный угол леди Элинор и детей. Женщина и дети тут же исчезли, и в комнате остался один Камбер. Он бросился к ним и крикнул предостережение Гьюэру.
      Жгучая боль в боку заставила его обернуться, но было слишком поздно увертываться от лезвия меча лейтенанта. Гьюэр почувствовал, как по его телу разливается горячая влага. Лейтенант отскочил после удара назад, лезвие его меча было окрашено алой жидкостью, и Гьюэр понял, что это его кровь.
      Меч Джеймса, как возмездие, настиг лейтенанта. Он покатился по лестнице, из разрубленной шейной вены фонтаном била кровь, из горла рвался душераздирающий крик. Гьюэр внезапно ощутил слабость и начал медленно оседать на землю, но тут же почувствовал, как его подхватили сильные руки Камбера и потащили в угол, где происходили странные исчезновения.
      Джеймс захлопнул дверь и бросился за ними.
      Тут же дверь начала сотрясаться под мощными ударами солдат, но Гьюэр больше ничего не помнил. Его сознание стало уплывать от него, звуки становились все глуше, предметы теряли четкость очертаний. Прежде чем он полностью потерял сознание, у него появилось странное ощущение, что он падает куда-то в черноту, но вспышка чистой яркой энергии отбросила эту черноту назад. В это мгновение ему показалось, что Камбер светится, излучает сияние.

      Темнота рано опустилась на землю в другой части королевства. Два всадника уже приближались к затерянному в диких горах аббатству святого Фоиллана, когда ветер из горных ущелий превратил сумерки в белую мглу.
      Сегодня они никого не встретили на дороге.
      С наступлением зимы здесь мало кто отваживался путешествовать, а особенно теперь, когда в горах выпало небывалое для этого времени количество снега. Дорога была почти непроходимой из-за снежных завалов, так что большинство людей отложили бы путешествие до весны.
      Йорам и Рис рассчитывали на это, и, как оказалось, не напрасно. Они решили, что даже если король каким-то образом узнает о их намерениях попасть в святой Фоиллан, он не сможет воспрепятствовать им, никто не доберется сюда раньше их.
      Однако в свете того, какая задача стояла перед ними сейчас, это их мало успокаивало.
      Каким-то образом им нужно было незаметно проникнуть на территорию аббатства, найти принца Синила и вывести его оттуда, не поднимая тревоги. Хотя они тщательно спланировали все и пересмотрели все возможности по крайней мере раз десять, с той степенью точности, которая доступна лишь дерини, они не могли сказать заранее, что могут предпринять люди, чтобы разрушить их планы.
      Уже совсем стемнело, когда они остановились у стены аббатства, луна была закрыта тяжелыми низкими облаками и, похоже, не собиралась появляться сегодня ночью.
      Рис закутался в свой меховой белый плащ, который делал его менее заметным на снегу, обернулся и подтянул поближе третью лошадь. Все лошади были закутаны в белые покрывала, так что Рис с трудом мог разглядеть Йорама, сидящего в седле всего в четырех футах от него.
      Йорам спешился, привязал своего коня к заснеженному стволу дерева, приблизился к Рису и тронул его рукой.
      — Мы выбрали хорошее время, — шепнул он. — Они боятся звонить в колокола, чтобы не вызвать обвал снега. Скоро полночь, помни, больше ни слова, пока мы не выберемся отсюда.
      Рис вспомнил, что это не единственный вид сообщения, который они решили не использовать. Он спешился и начал доставать из седельной сумки второй плащ и сапоги. Даже их мысленная связь дерини должна была применяться как можно реже или лучше совсем не применяться. Этот Орден не был Орденом дерини, но в нем вполне могли оказаться дерини. Если один из них будет в это время в трансе, он сможет принять сообщение. Это, конечно, маловероятно, но возможно. А в этой игре слишком большая ставка, которой нельзя рисковать.
      Целитель подошел поближе к стене, наблюдая, как Йорам бросил вверх свернутую кольцом веревку, на конце которой была закреплена «кошка»-металлический крюк с тремя лапами. Он долго готовился к броску, расправляя витки, наконец отошел от стены на несколько шагов. Рис оглянулся назад и к своему удивлению заметил, что в снежной буре лошадей совершенно не видно.
      Йорам внимательно посмотрел вверх, выбрал подходящее место и швырнул веревку. Послышался металлический звон, заглушенный завыванием ветра, но Йорам бросился к стене, прижался к ней, застыл и прислушался. Наконец он поднял голову, убедившись, что звук не поднял тревоги в аббатстве. Он начал медленно натягивать веревку и грубо выругался, когда незацепившийся крюк сорвался чуть ли ему не на голову.
      Эта процедура повторилась три раза, и наконец крюк надежно зацепился за стену.
      Два друга моментально перебрались через стену и крадучись пошли вдоль нее.
      Укрывшись в тени какого-то строения, они перебросили и закрепили веревку для бегства, тщательно замаскировав ее.
      Следующие двадцать минут они потратили на осторожный переход по двору аббатства. Они тщательно укрывались при малейшем подозрительном шуме, но все им благоприятствовало, и друзья без помех добрались до широкого монастырского двора, а там и до главного портика аббатства. Через него лежал кратчайший путь к их цели, если, конечно, здание аббатства было построено в соответствии с древними традициями зодчества.
      Им нужно было пройти через собор и по черной лестнице попасть в спальни монахов, среди которых находилась маленькая келья, где Рис видел Синила. Целитель даже боялся подумать, что произойдет, если этот путь не приведет их к цели, потому что попасть туда тем путем, каким шли Камбер и Рис в предыдущий приезд сюда, было совершенно невозможно.
      Внезапно Риса охватила паника. Ему почудилось, что он-маленький мальчик, который играет в какую-то смертельно опасную игру, но он, овладев собой, отогнал эти видения, смотал три плаща в узел и спрятал в темном углу.
      Он осторожно приблизился к Йораму, который достал из сапога кинжал, встал на колено перед дверью и, просунув лезвие в щель, долго водил им, пока не открыл внутренний засов.
      С довольной улыбкой Йорам спрятал кинжал, приоткрыл дверь и долго всматривался в темноту. Потом он повернулся и, взглянув на Риса, прошептал:
      — Чисто.
      Рис проскользнул в приоткрытую дверь и прижался к стене. Йорам проник за ним, и друзья, осмотревшись, закрыли за собой дверь. Они внимательно всматривались в глубину нефа собора, стремясь пронизать взглядом мрак, в котором кое-где виднелись желтые огоньки свечей.