Отец Нивард закончил свадебную проповедь, и Келсон вновь обратил взор к новобрачным, в то время как священник обратился к жениху, дабы тот повторил вслед за ним положенные слова клятвы.

— Jathamus, — вопросил он, — vis accipere Jannivera hie praesentem in tuam legitimam uxorem juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

— Volo, — выдохнул Джатам едва слышно. В глазах его лучилась неземная радость.

— Et Jannivera, vis accipere Jathamus hie prsesentem in tuam legitimam maritum juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

— Volo, — ответила она, не сводя взора с Джатама.

Они обменялись клятвами, но Келсон едва слышал их. Несмотря даже на то, что рядом был Дугал, он никогда прежде не чувствовал себя столь одиноким, никогда прежде его так сильно не поражало сознание того непреложного факта, что если только в судьбе его не случится чего-то уж совсем невероятного, то, скорее всего, он так никогда в жизни и не испытает даже крохотную толику той радости, которая владела сейчас этой парой перед алтарем. И все же он постарался, как мог, скрыть свою скорбь. Кольца получили благословение, священник отслужил брачную мессу, а букет невесты был преподнесен в дар перед статуей Царицы Небесной в нише королевской часовни.

После чего Келсон пригласил всех присутствующих в свои покои, где был устроен свадебный пир и, как и подобает любезному хозяину, потчевал там гостей отменными яствами и изысканными сластями. Три придворных дамы, прислуживавших его тетушке, вызвались поиграть для новобрачных во время пира, и теперь их нежные голоса сопровождали аккорды лютни и дульчимера, в то время как гости наслаждались трапезой, запивая ее отменнейшим везарийским вином, специально по такому случаю доставленным из королевских погребов. К тому времени, как прислуга убрала со стола, а пажи начали подавать небольшие пирожные, фиги в меду и прочие сласти, Келсон ощутил, что вино, наконец, слегка притупило владевшее им отчаяние.

За длинным столом он сидел как раз напротив Джатама с Джаннивер, Мерауд с Нигелем восседали по бокам счастливой пары, а Рори, Пейн Халдейн и юный Лайем расположились неподалеку от Нигеля, причем король Торента сейчас выглядел в точности как прочие халдейнские принцы, если не считать бронзового отлива в темных волосах. Не столь давно произведенный в рыцари Рори снисходительно наблюдал за тем, как мальчики угощаются вином из королевских погребов, невзирая на то, что Нигель уже несколько раз, косясь в их сторону, вопросительно поднимал седые брови.

Наконец, мальчишки расшалились настолько, что даже Келсон не удержался от, строгого взгляда в их сторону, но он тут же заставил себя улыбнуться и, отставив стул, поднялся на ноги и взял свой бокал.

По крайней мере, эта часть обязанностей гостеприимного хозяина доставляла ему искреннее удовольствие… Дугал сидел по левую руку от него, напротив герцогини Мерауд. Рядом с ним Дункан, а затем Росана, с другой стороны от которой пристроился отец Нивард. Никто иная, как Мерауд, уговорила Росану присутствовать на свадебном ужине, поскольку она единственная приходилась принцессе Джаннивер хоть и отдаленной, но родней, а здесь все же происходило семейное торжество.

Келсон исподтишка покосился на нее, в ожидании, пока замолкнут разговоры и все взоры устремятся на короля. Сам того не сознавая, он то и дело крутил кольцо на мизинце, — то самое кольцо, которое она бросила в ров замка, прежде чем выйти замуж за другого, ибо считала своего нареченного мертвым, — но на следующее лето ценой усилий нескольких Лерини кольцо удалось вновь отыскать. Он знал, что Росана надолго не задержится, едва лишь ужин подойдет к концу, и сознавая всю необъятность собственной печали, прекрасно понимал, что ее скорбь в этот миг ничуть не меньше.

— Друзья мои, — провозгласил он, постаравшись забыть о своей тоске и обводя взглядом улыбающиеся лица друзей и родных. — Считаю своей приятной обязанностью предложить тост за прелестную невесту сэра Джатама, но прежде чем я сделаю это, — продолжил он, устремляя взор на новобрачных, — я должен кое-что сказать вам обоим.

Отставив в сторону кубок, он вопросительно покосился на Нигеля, и тот безмолвно кивнул в ответ.

— Миледи Лжаннивер, сперва я хотел бы отметить, что отдаю вашу руку супругу, которого растил и воспитывал с большим усердием… Немалое достижение для короля, который сам едва ли на год старше своего оруженосца.

Эта забавное начало вызвало немало улыбок и смешков, а Келсон тем временем продолжал:

— Однако уверяю вас, что считаю сэра Джатама Килшейна одним из лучших украшений моего двора и достойным мужем для любой девушки, которую он выбрал бы себе в жены. Хотя, конечно, никто не мог предположить, что он изберет в супруги принцессу королевской крови… Но, разумеется, любая невеста — принцесса в свой день свадьбы.

Джаннивер покраснела. Джатам широко улыбался, а по рядам гостей прошел негромкий смех.

— Тем не менее, здесь имеется один любопытный вопрос этикета, — продолжил Келсон. — По законам предков, невеста должна принять ранг своего супруга в день свадьбы, и не имеет значения, каков ее род… А это значит, что вы, моя дорогая принцесса, отныне становитесь лишь женой простого рыцаря.

Но прежде чем Джаннивер успела бы разразиться возмущенной речью, ибо это и впрямь тревожило ее меньше всего на свете, Келсон с улыбкой вскинул руку и покачал головой.

— Да, я знаю, вы скажете, что это не имеет значения. И у меня такое впечатление, что вы двое были бы счастливы жить вместе до конца дней в скромной лачуге где-нибудь посреди леса. Однако сие было бы недостойно даже простого рыцаря и его жены. Кроме того, это потребовало бы вашего отъезда из столицы, о чем я не хочу даже думать. Мне недоставало бы полезных советов и здравомыслия Джатама, и кроме того, Ремут потерял бы одно из самых прелестных своих украшений в вашем лице, Джаннивер! Поэтому я решил исправить положение, насколько это в моих силах.

Он вновь бросил взгляд на Нигеля, который, потянувшись куда-то назад, достал скрученный лист пергамента, украшенный печатями, свисающими на Длинных шнурах, и передал этот документ королю.

Келсон даже не стал его разворачивать, а лишь продемонстрировал пергамент Джатаму, который, неуверенно глядя на короля, вытянул руку.

— Сейчас можешь не читать, — заявил король, в то время как Джатам в изумлении взирал на него. — Уверен, что ты и без того каждый день видишь достаточно королевских указов в моей канцелярии и вряд ли захочешь знакомиться еще с одним в свою первую брачную ночь.

Он наградил Джаннивер любящей улыбкой, прежде чем продолжить:

— Достаточно сказать, что с согласия и искреннего одобрения герцога Кассанского, — он указал на Дугала, который, не поднимаясь со стула, отвесил поклон всем присутствующим, — с нынешнего дня я возродил древнее баронство Килшейн, что в герцогстве Кирни, и сделал тебя, Джатам, бароном Килшейнским.

Он не обратил никакого внимания на удивленный возглас, вырвавшийся из уст своего бывшего оруженосца и его невесты.

— Отныне, разумеется, тебе принадлежит также Килшейнский замок, все причитающиеся подати и доходы, ведь в конце концов, отныне ты должен содержать баронессу… Хотя я все равно надеюсь, что вы двое каждый год будете как можно больше времени проводить при дворе. Я бы с удовольствием сделал бы тебя графом, Джатам, ведь некогда, если помнишь, Килшейн был графством, хотя времена эти миновали давным-давно… Но Нигель разумно предложил, что следует сперва позволить тебе проявить себя как простому барону.

При этих словах короля все радостно засмеялись и в знак одобрения принялись хлопать ладонями по столу. Заплаканная Джаннивер крепко взяла под руку супруга, в то время как Джатам вертел в руках пергаментный свиток, словно не в силах поверить своему счастью.

— Сир, я…

—  — Нет, ни слова больше. Этот титул принадлежит тебе… Мой свадебный дар вам обоим. Завтра, на собрании двора, мы утвердим его официально. Утром или, возможно, после обеда, в зависимости от того, к какому времени вы наконец выберетесь из покоев для новобрачных, — добавил он, лукаво подмигнув.

— Впрочем, не тревожьтесь ни о чем. Ваш сюзерен позаботится обо всех этих докучливых деталях.

— О да, разумеется, — подтвердил Дугал, который явно был точно так же, как и король, доволен, что ему позволили проявить душевную щедрость.

— О, сир, мы нижайше благодарим вас, — с трудом выдавил Джатам, и молодожены уселись на место, обмениваясь изумленными взглядами.

— Не за что, дорогие мои, — отозвался Келсон, чувствуя себя почти счастливым, и вновь поднял бокал. — А теперь самое время встать и выпить за здоровье невесты. — Он помолчал, ожидая, пока все поднимутся на ноги. Все, кроме Джаннивер, которая сидела, утирая рукавом уголки глаз.

— Представляю вам невесту, баронессу Килшейнскую, и пусть их жизнь с бароном будет долгой, счастливой и полной процветания. — Король поднял кубок. — За невесту!

— За невесту! — хором поддержали его все присутствующие и также высоко подняли бокалы, прежде чем осушить их до дна.

После того, как они выпили, а потом еще раз за здоровье короля, по предложению уже слегка пришедшего в себя барона Джатама, гости вновь расселись по местам и принялись лакомиться сластями и засахаренными фруктами, в то время как невеста угощала жениха медовым пирогом. Вино текло рекой, но Келсон почти сразу же поспешил удалиться в свои покои, не забыв перед этим поблагодарить музыкантов и одарить их серебром, а затем послал пажа, чтобы попросить Росану зайти к нему, прежде чем она покинет замок. Она явилась вскорости, но ее явно немало смутило это неожиданное приглашение.

— Спасибо, что пришла, — сказал он, после того как она поприветствовала короля церемонным поклоном, а паж закрыл за собой дверь. — Я хотел сообщить тебе, прежде чем уеду в Торент, что часовня, посвященная святому Камберу, почти завершена.

По-моему, Дункан обсуждал с тобой этот вопрос.

Мне бы очень хотелось, чтобы на ее освящении присутствовали Служители святого Камбера.

Опустив взор, она вздохнула.

— Государь, я уже сказала вам, что буду там в этот день. Но вам не стоит устраивать наши встречи наедине, ибо это лишь причинит боль нам обоим. Я уже сказала вам, что больше никогда не выйду замуж.

— И я вынужден тебе верить, — произнес он негромко, — и, полагаю, что со временем мне придется это принять. — Он вздохнул и отвел глаза, не в силах взглянуть на ее нежное лицо, озаренное отблеском свечей. — Однако не могу обещать, что сердце мое когда-нибудь смирится с этой мыслью. Как ты можешь просить меня разорвать те узы, которыми мы были связаны с тобой?..

— Но их необходимо порвать, сир, — прошептала она. — И вы должны связать себя подобными узами с другой женщиной, ради блага вашего королевства.

Ваша королева должна быть для вас на первом месте.

— Но та королева, которую я желал бы себе, всегда была верна моему королевству, даже когда полагала, что правитель его мертв, — возразил Келсон, наконец заставив себя взглянуть на нее. — Неужели ты этого не понимаешь?

Она заметно побледнела, и теперь темные глаза ее казались черными провалами в белой маске, в которую превратилось ее лицо.

— Я понимаю только одно: что та женщина, которую вы желали сделать своей королевой, утратила веру в вас. Она предала вас, — потерянным голосом промолвила Росана. — Вы заслуживаете лучшего. Гвиннед заслуживает лучшего.

Закрыв глаза, он отвернулся и уронил голову на грудь. У него перехватило дыхание, и лишь спустя несколько томительно долгих мгновений он вновь смог заговорить.

— Нам придется согласиться на том, что по этому вопросу нам никогда не прийти к согласию. — Он заставил себя расправить плечи.

— Ла, — через силу отозвалась она. — В этом мы едины.

— Благодарю, — Келсон с трудом сглотнул. — Но есть и еще кое-что… Вопрос, который бы я хотел обсудить с тобой. Может быть, хоть в этом я сумею смягчить твое сердце. Это касается твоего сына.., который мог быть нашим сыном.

Она застыла.

— Сир, я никогда не изменю своего решения.

Альбин обещан Церкви.

— Росана, он Халдейнский принц. Если таков будет его выбор, если таков будет выбор Господа, тогда да будет так… Халдейны и прежде служили Богу. Но как ты можешь делать выбор за него?!

— Этот выбор наилучший, — возразила она. — И уж куда безопаснее, чем если когда-нибудь он посмеет бросить вызов вашим собственным потомкам! И не нужно напоминать мне, что священные обеты не дают гарантий против соблазна мирских наслаждений… Я прекрасно помню участь, что постигла князя-епископа Меары.

Келсон тоже это прекрасно помнил. Ведь именно он отдал приказ о казни Джедаила.

— Росана, — промолвил он. — Прежде чем я женюсь и дам жизнь своим наследникам, принц Альбин Халдейн по-прежнему является моим ближайшим родичем после Нигеля, чтобы ты ни делала и ни говорила по этому поводу. И никакие монастырские стены здесь ничего не изменят.

— И если у вас не будет сыновей, — выдохнула она, — я буду рада, чтобы он наследовал вам с Нигелем. Но у вас должны быть сыновья, государь! А я опасаюсь, чтобы когда-нибудь моему Альбину не вздумалось восстать против них… Против сыновей, жизнь которым даст ваша истинная королева…

С рыданиями она отвернулась, и Келсон вновь склонил голову.

Истинная королева… Именно она, Росана, была его истинной королевой. Он не смел признаться, что наблюдал за ней нынче днем из окна, выходившего в сад, где они с Джаннивер собирали цветы для букета невесты. Следом за ними весело ковылял двухлетний Альбин с плетеной корзиной для цветов. Он выглядел как самый настоящий халдейнский принц, светлокожий, с бледно-серыми глазами и непослушной копной черных как смоль волос. Всякий раз, когда взор его падал на мальчика, Келсону не составляло труда вообразить, что Альбин мог бы оказаться его сыном, а не отпрыском предателя Конала.

Однако Росана раз за разом приводила ему одни и те же доводы, и была тверда и непреклонна во всем, что касалось ее планов по устройству собственной судьбы и участи сына. И теперь у короля появилось мучительное, болезненное ощущение, что рано или поздно ему придется с этим смириться.

— Тогда.., похоже, — услышал он свой собственный голос, доносившийся словно откуда-то издалека, — что мне и впрямь пора начинать думать о том, чтобы обзавестись.., истинной королевой.

Сдавленный возглас Росаны ясно показал, насколько больно ей было слышать от него эти слова.

— Я… Я рада, что вы заговорили об этом, милорд, — промолвила она тем не менее, взяв под контроль свои чувства. — Я бы солгала, сказав, что больше не питаю к вам любви, и вы знали бы об этом лучше, чем кто-либо другой. Но мы оба должны продолжать жить своей жизнью. Я сделала все необходимое, чтобы устроить свое собственное будущее и будущее Альбина. И также.., осмелилась позаботиться и о вас.

Если.., если вы соблаговолите выслушать меня, то, по-моему.., я подыскала вам подходящую королеву.

— Ты подыскала…

Потрясенный и оглушенный, он отвернулся от нее, отнюдь не отрицая тем самым ее предложения, — ибо устами Росаны говорила истинная любовь, недоступная пониманию простых смертных, — но Келсон был вынужден признать, что отныне их отношения стремительно переходили ту грань, откуда не будет возврата. Больше не было надежды на примирение, и он ничего не мог с этим поделать.

— Неужто надежды совсем не осталось? — прошептал он.

— Никакой, — сурово, без эмоций отозвалась она.

— Однако должна быть надежда для Гвиннеда. А для этого у вас должны родиться сыновья. Если… Если вы дадите ей хоть самый маленький шанс, то, пола» гаю, невеста, которую я вам предложу, может прийтись вам по душе.

— Я прекрасно сознаю, что мой долг — дать Гвиннеду наследников престола, — промолвил он. — Что же касается удовольствия для меня лично…

Он печально покачал головой, не в силах продолжать, и дернулся, словно от удара, когда она ласково коснулась его руки.

— О, государь, в вашем сердце так много любви, — прошептала Росана. — Кого бы вы ни взяли в жены, вы должны подарить ей хотя бы толику этого чувства… Ради самого себя и ради Гвиннеда, и ради ваших будущих сыновей, и той женщины, которая даст им жизнь. Иначе ложными будут те клятвы, что вы принесете перед алтарем Господним, а король Гвиннеда никогда не нарушает священных обетов. К тому же… — она отпустила его руку и отвернулась от Келсона, — ..та невеста, о которой я веду речь, вам уже знакома. Вы неплохо ладили, когда были детьми.

Он растерянно заморгал.

— Ты говоришь о ком-то, кого я знаю?

— Ну, разумеется. Разве я пожелала бы, чтобы вы женились на ком-то постороннем? — она исподволь покосилась на него. — Келсон, я не теряла времени даром все эти три года. После рождения Альбина я отвезла его в Нур-Халай, чтобы мои родители могли взглянуть на внука.., ведь как бы ни сложилась дальше его судьба, там его законное место. Обратно же я возвращалась через остров Орсал, ибо тамошние правители приходятся дальней родней моему семейству. Именно в то лето Гвиннед впервые обсуждал с вашей двоюродной бабушкой Сиворн возможный брак между Бреконом Рэмси и вашей кузиной Ришель.

— Если ты ведешь речь о сестре Брекона Ноэли, то я встречался с ней лишь прошлым летом, когда она прибыла в Ремут на обручение брата… Хотя мои советники наверняка одобрили бы подобный бракточно так же, как и ее мать.

— Однако вас самого ничуть не устроило бы то давление, которое они стали бы на вас оказывать, — со слабой улыбкой возразила Росана. — К тому же вы, без сомнения, не обратили внимания на то, что леди Ноэли интересуется совсем другим принцем из рода Халдейнов, а отнюдь не вами, сир.

— Что?

— Келсон, Келсон, она должна выйти замуж за Рори, а не за вас, — воскликнула Росана. — О, конечно, они очень старались, чтобы никто не заподозрил неладного, но все же их взаимное влечение не ускользнуло от пристального взора моего дядюшки Азима, который помогал мне в поисках невесты для вас. Разумеется, и Рори, и Ноэли согласятся взять в супруги тех, кого им будет велено, ибо оба они хорошо знают, что такое долг и повиновение, как и все мы… Но только подумайте об этом!.. Брак между Рори и Ноэли еще крепче привяжет Меару к Гвиннеду, а именно этого и желает королевский Совет. Более того, отныне Халдейны навсегда смогут утвердить свое присутствие в Меаре, ибо Рори готов жить там постоянно, — в отличие от вас, государь.

— Рори и Ноэли, — озадаченно повторил Келсон.

— А что.., в этом есть смысл… Особенно, если ты права, и они питают друг к другу нежные чувства.

Росана устремила взгляд на свои руки, тесно переплетая пальцы, чтобы не выдать их дрожь.

— Это величайшая радость — когда державные нужды могут совпадать с искренними устремлениями двух сердец, — прошептала она.

Слова эти немедленно вернули Келсона к началу их разговора, хотя ему не слишком хотелось вновь затрагивать эту тему.

— Но ты сказала, что я уже знаком с той женщиной, которую ты прочишь мне в супруги, — через силу вымолвил он.

Однако следующий вопрос, который напрашивался сам собой, Келсон так и не нашел в себе силы задать. Заметив его колебания, Росана улыбнулась и печально покачала головой.

— О, государь, но ведь жизнь продолжается! — выдохнула она. — Скажите же мне со всей прямотой, неужто вы совсем не обратили внимания на сестру Ришель?

— Аракси? Ты говоришь о моей кузине? Но она ведь, кажется, обручена с Куаном Ховисским… — Он осекся, заметив, что Росана качает головой. — Нет?

Это не правда?

— Обманный маневр, милорд. О, конечно, о свадьбе вовсю шла речь… Но только не между ними двумя. Они относятся друг к другу, словно брат и сестра.

— Но… Это ведь невозможно. При дворе ходят слухи…

— Именно. И это всего лишь слухи, как и всегда бывает в подобных случаях. На самом деле, Куан мечтает взять в жены свою кузину Гвенлиан.

— Гвенлиан? Но ведь ее брат ненавидит Куана!

Он никогда этого не допустит.

— Совершенно верно, — подтвердила Росана. — Именно поэтому и понадобился небольшой обман, в котором Аракси с удовольствием согласилась принять участие.

Совершенно ошарашенный, — ибо свою кузину он никогда не рассматривал как возможную невесту, — Келсон, тем не менее, почувствовал искреннее сострадание к Гвенлиан, чьим братом был тот самый король Колман, который в свое время был обручен с принцессой Джаннивер и так грубо отверг бедняжку. Но он лишь краем уха слушал Росану, в то время как та объясняла ему сложности бытующих в Ховисе и Лланнеде законов и уложений, согласно которым наследником Колмана, который до сих пор так и оставался неженатым, являлись его сестра Гвенлиан в Лланнеде и его кузен Куан в Ховисе, поскольку в тех краях женщины не имели права восходить на престол.

Аракси. Его кузина Аракси… Мысль об этом была столь неожиданной, что сейчас, даже напрягаясь изо всех сил, Келсон не мог вызвать в памяти ее облик, представить, как может выглядеть сейчас эта девочка, хотя, конечно же, прошлым летом он видел ее рядом с Ришель. Скорее всего, ничего особенного в ней не было, ибо, в противном случае, король наверняка обратил бы на нее внимание; и она держалась тихо и незаметно в тени старшей сестры, которой при дворе уделяли куда больше внимания.

Однако детские воспоминания вернулись с куда большей легкостью. Он помнил хохочущую веснушчатую девчушку со вздернутым носиком, вечно ободранными коленками и толстыми пшеничными косами, которая наперегонки носилась с ним, своей сестрой и Коналом по королевскому саду, и с писком и хихиканьем удирала от мальчишек, когда те решали немножко подразнить кузин.

— Сама мысль о том, чтобы Куан унаследовал Ховисский трон, приводит Колмана в ужас, — продолжала тем временем Росана. — Однако единственный способ для него помешать этому — произвести на свет сына, который тогда оттеснил бы даже Гвенлиан и унаследовал обе короны. Конечно, для этого сперва Колману надлежит жениться, а это не так-то просто, ибо ни одно приличное семейство не желает породниться с ним после того, как отвратительно он обошелся с Джаннивер.

В последних словах Росаны прозвучало нескрываемое удовлетворение, ибо, как никто другой, она старалась все эти годы защитить честь и наилучшим образом устроить судьбу несчастной принцессы… И сегодня ее усилия, наконец, увенчались успехом.

— Так что если бы он прознал об этом, Колман сделал бы все от него зависящее, чтобы помешать браку, который подарил бы Куану сразу две короны, — заключила она. — Если бы он хоть что-то заподозрил, то посадил бы Гвенлиан под замок, или еще что похуже. Именно поэтому и нужно было сделать вид, что между Куаном и Аракси что-то есть.

— Так значит, она все же не собирается за него замуж? — уточнил Келсон.

— Нет. Конечно, нет. Равно как и ни за кого другого из многих поклонников, что просили ее руки.

Только подумайте, государь!.. Она из рода Халдейнов, приходится вам дальней родней. Политически, никто не смел бы возразить против такого брака. А с другой стороны, она Дерини, унаследовала эту кровь от своей матери. Вполне возможно даже, что она владеет и зачатками магии Халдейнов.

Заложив руки за пояс, Келсон принялся беспокойно расхаживать перед очагом, не смея даже взглянуть на Росану. На самом деле, даже его советники не рассматривали юную кузину Аракси в качестве возможной супруги для своего короля, ибо все полагали, что она обручена с Куаном. Он и сам почти не обращал на нее внимания прошлым летом, думая лишь о том, как устроить брак ее старшей сестры.

Но теперь, кажется, он начал припоминать эту рослую светловолосую привлекательную девушку, отдаленно напоминающую его двоюродную бабушку Сиворн в молодости.

— Кузина Аракси… — пробормотал он наконец, с таким чувством, словно предает Росану. — Да, полагаю… Полагаю, что она уже совсем взрослая, — неловко закончил он.

Росана с утомленным вздохом возвела очи горе.

— Мужчины так мало уделяют внимания тому, что по-настоящему важно.., порой я просто отчаиваюсь! Ну, конечно, она повзрослела. Ей уже почти девятнадцать.

Келсон откашлялся, безуспешно пытаясь совместить перед своим внутренним взором светловолосую непоседу из своих детских воспоминаний и воображаемую Аракси в образе взрослой женщины с короной Гвиннеда на челе.

— Росана, я не могу этого сделать, — выдохнул он.

— Согласен, твои доводы весьма убедительны, но я…

Я ведь ее совсем не знаю.

— Вы знали друг друга детьми, — возразила Росана. — И вы ее знаете куда лучше, чем всех других, кого ваши советники предлагали вам за эти пять лет, и уж конечно, вы знакомы с ней лучше, чем были знакомы с Сиданой, но это не помешало вашему браку.

Келсон поежился при этом напоминании о своей покойной невесте и вновь стиснул в пальцах кольцо, которое дарил и ей, и Росане.

— Все равно, это будет брак по расчету, — деревянным голосом произнес он. — И к тому же, с чего ты решила, что Аракси пожелает выйти за меня?

— Потому что я задала ей этот вопрос, — ответила Росана, не обращая внимания на испуганный взгляд короля. — О, не сомневайтесь, это не простая прихоть или случайный каприз, — ни мой вопрос, ни ее согласие. И все же она сказала, что ответит положительно, если только эта мысль придется вам по душе.

Он безмолвно уставился на нее, не в силах поверить, что Росана и впрямь сделала то, о чем говорила.

— Она вспоминала о вас с любовью, Келсон… По крайней мере, о том мальчике, каким вы были, — ласковым голосом промолвила Росана. — И думаю, что точно так же она полюбит Келсона-мужчину.

Это далеко не самая худшая судьба для вас обоих.

Она умна, начитана, привлекательна… И к тому же, она из рода Халдейнов, и в ее жилах кровь Дерини, хотя и меньше, чем у вас. И все же она обладает определенными способностями. У нее даже есть ментальные щиты. Мой дядюшка Азим в последнее время был ее наставником.

Келсон повесил голову, ощущая в горле комок.

— Похоже, ты за меня решила все мое будущее, — произнес он с горечью.

— Но это хорошее будущее, и для вас, и для Гвиннеда, — отважно возразила она.

— Да, для Гвиннеда — возможно.

— Для Гвиннеда, и для Аракси, и для вас, если только вы сами этого пожелаете, — повторила Росана.

— И для тех детей, что родятся от этого союза. Если не будет их, то у Гвиннеда не будет и будущего.

Тяжкий вздох сорвался с его уст, и Келсон закрыл глаза, чтобы не смотреть на Росану, сознавая даже в тисках печали и скорби, что именно судьбу Гвиннеда Росана ставила превыше собственного счастья, — прекрасно сознавая, что и он, будучи королем, должен сделать тот же самый выбор. Молчание длилось бесконечно, и наконец она осмелилась коснуться его рукава, и тут же попятилась, когда Келсон, словно ужаленный, вскинул голову, потрясенная горечью и тоской, что читались в его глазах.

— Прошу вас, государь.., все это и так тяжело, не нужно ничего усложнять, — взмолилась она едва слышным шепотом. — Просто обещайте, что подумаете над этим предложением.

Всем сердцем он противился этой мысли, всеми фибрами души рвался возразить ей, но ледяное дыхание здравомыслия и чувства долга сковывало его волю и заставляло повиноваться Росане.

— Если.., если ты этого хочешь, — мертвенным голосом произнес он чуть погодя.

— Да, хочу, — отозвалась она ласково, смаргивая слезы, и уверенно подняла голову.

— Я.., мне говорили, что вы сделаете остановку на острове Орсал по дороге в Белдор, когда отправитесь туда с Лайемом Торонтским, — продолжила она.

— Аракси будет там, при Орсальском дворе, помогая сестре готовиться к свадьбе. Азим сейчас тоже там, ибо он представляет моего отца на коронации в Торенте. Если вы попросите его об этом, то Азим устроит вам встречу наедине с вашей кузиной.

— Полагаешь, именно тогда я и должен предложить ей руку и сердце?, — спросил Келсон, отворачиваясь от Росаны.

— Момент будет подходящим, — вымолвила та, — и вам не стоит мешкать слишком долго. Советники Лайема-Лайоса поспешат женить его, как только он вернется в свою страну. Ему необходимо будет как можно скорее обзавестись наследниками, поэтому .сия необходимость еще острее встанет и перед вами, государь.

— Росана, умоляю, не заставляй меня…

Но она лишь покачала головой, глухая к его мольбам.

— Ты должен жениться, мой любимый, а я не могу стать твоей, — прошептала она. — Так, по крайней мере, возьми в жены ту женщину, которую я выбрала для тебя сама. Для тебя и для Гвиннеда она станет мудрой и достойной королевой.