Иногда процесс может быть облегчен при помощи осторожного использования специфичных наркотиков дерини, сглаживающих сопротивление нижних уровней сознания. Нельзя быть уверенным, наркотик ли подсыпал Камбер в чашу, из которой должен был пить Синил, — возможно, это была просто соль как символ Земли, ведь, предположительно, наркотик мог подействовать и на Камбера, всосавшись через кожу его пальцев, — но ясно, что сыновья Синила были основательно начинены наркотиками даже до того, как вступили в ритуальный круг.

Под наблюдением Эрилана поздние поколения Халдейнов получают гораздо менее нежное лечение. Нигель поглощает могущественную психическую поддержку и успокоение из мази, которой Эрилан смазывает внутреннюю сторону его предплечья. Возможно, это могущество волновало Моргана и Дункана, потому что одиннадцатью месяцами позже, когда Конал должен был зарядиться потенциалом, Эрилан использует гораздо более мягкий наркотик (или меньшую дозу того же наркотика) в мази, которую он наносит на голову, грудь и руки Конала, по-видимому, безопасной в малых количествах — ведь часть ее впитывается в его же собственные руки. Но на застежку броши Лиона, которой Конал должен проткнуть свою руку, он наносит более сильное вещество. Предполагалось, что боль, являясь последним препятствием, достигнет здесь своего апогея, как в случае с Келсоном несколькими годами раньше.

Была ли боль препятствием для Келсона? Конечно, он не получил никакой поддержки от дерини в облегчении своего тяжелого испытания. Морган основывается частично на тайной инструкции Бриона, извлекаемой на свет по необходимости, а частично на смутном воспоминании о том, что Брион сам помогал себе в процессе достижения могущества, когда Морган был в возрасте Келсона. Для Келсона боль от проникновения иглы в руку была отправной точкой на пути к психическому/раскрепощению, но есть определенное ощущение того, что использования одной броши будет достаточно для того, чтобы вызвать полный потенциал Келсона. Глаз Цыгана должен быть извлечен, пусть даже из могилы, и его мистический камень должен обагриться кровью Келсона.

Теперь, принимая во внимание важность обоих пунктов и зная, что делать с энергией, необходимой для открытия нужных каналов в субъекте, мы можем предположить, что энергия, накопленная в камне отца Келсона, дает толчок резонансу, вызванному болью в пронзенной руке — и именно этот болевой резонанс принуждает открыть необходимые каналы в мозгу Келсона. Дункан рассматривает этот элемент ритуала как “препятствие, барьер, требующий мужества” (Возвышение дерини.) — и являющийся частью практически любого ритуала прохождения.

Позднее, в среде полностью изолированных служителей святого Камбера в святом Кирилле, Келсон проводит тему необходимости препятствия или испытания в несколько ином контексте — как доказательство невинности своего тела. В этом случае Келсон должен подвергнуться тяжелому испытанию (В поисках святого Камбера.}. близкому классическому зрительному поиску, подобно тому, как древние пророки пытались вступить в связь со своими богами, вдыхая наркотические пары, исходящие из расщелины скалы или, как в случае Келсона, от испарения подземного источника. Во всех этих случаях тайный смысл один и тот же: всякий для того, чтобы научиться, должен пострадать. Ясно, что ключом является учение, и во всех случаях, где мы упоминали тяжелое испытание, присутствовало учение. А в получении потенциала и обретении контроля над ним у Халдейнов учение силой вызывает установление новых проходов для энергетического потока, невзирая на желание субъекта, и эти проходы способны выдерживать большую скорость и давление, чем первоначальные. Неудивительно, что опыт этот болезненен и последствия довольно сомнительны.

Разумеется, это только начало становления Халдейна-дерини, так как получение потенциала лишь подготовило кандидата для принятия того огромного могущества, которое ожидает его; он им еще не обладает. Пути установлены, и с течением времени могут проявляться некоторые новые таланты, но фактический доступ к могуществу невозможен вплоть до последнего действия, которое может произойти только по смерти предшественника. В случае с Келсоном это влечет за собой приближение к печати Защитника. Синилу могущество даровалось одновременно с приобретением возможностей, но доступ как таковой он получил, лишь когда гнев подхлестнул его, когда его первенец был убит при помощи магии.

Наследник Синила присваивает его могущество, надевая кольцо своего отца на палец, но он не знает о том, как использовать его, а регенты удерживали кольцо в состоянии покоя, не давая разбудить могущество наследника. Толчок для полного обладания могуществом Конала дали сначала тренировки Тирселя, а затем его собственное овладение запрещенным знанием. Нигель, хотя и получил потенциал, никогда не пришел к овладению могуществом королевского сана и в дальнейшем отказался от мандата о приобретении потенциала, когда выяснил, что он никогда/не сможет вступить на престол. Но результаты поистине достойны любой боли, или неудобства, или даже ужаса. (Конал сказал, что ради них можно потерять даже честь). Приобретший потенциал и могущество Халдейн равен любому дерини и может владеть всеми видами обрядовой и практической магии, на которую были способны первые, наделенные властью. И если обладатель будет мудро распоряжаться данными ему возможностями, то, хотя наряду с могуществом и не дается мудрость, справедливость и опыт, он многого может достигнуть.

В заключение нужно вернуться к тому, что, как утверждалось ранее, могуществом дерини могут завладеть не только Халдейны. Чарисса наградила могуществом, подобным деринийскому, Лорда Йана. Уэнсит, искренне сожалея о том, что Брэн Корис сам не был дерини, сумел, однако, дать Брэну достаточно могущества, чтобы он считал себя достойным членом команды в магической дуэли с Келсоном.

Несомненно, Келсон очень осторожен в отношении способностей младшего брата Лайонела, Михаэля, могущество которого также должно быть присвоено.

Все это наводит на мысль, что, возможно, способность присваивать могущество дерини не просто странная черта человека, но в определенной степени дар быть дерини — ведь кто-то может использовать полноценное могущество в направлении, совершенно непредусмотренном первоначальным значением — как, например, некоторые дерини имеют способности исцелять, а некоторые Целители блокируют эти способности. Мы можем указать все эти черты в диаграмме следующим образом:

Наконец, к этой группе мы могли бы отнести тех людей (возможно, не столь малочисленных, как можно было предполагать), кто, очевидно, мог научиться ограниченному использованию техник дерини в медитации и концентрации, кто приобретает это мастерство через повторный близкий контакт с работающим дерини. Джаван и Конал вполне подходят под эту категорию, но оба они — Халдейны, а это значит, и какой-то необычный тип дерини.

Син Симус О'Флин всегда представлял собой что-то аномальное. У нас нет доказательств тому, что он происходит от какой-либо человеческой ветви с могуществом дерини, Морган же убежден, что Дерри такой же человек, как и все, но Моргану вряд ли можно доверять, все же Дерри способен на большее, чем мы могли бы ожидать. Часть причины его успеха состоит в том, что он доверяет Моргану безоговорочно и верит, что Морган может снабдить его необыкновенными способностями и дать ему защиту. (Магия Моргана, наверное, не работала бы столь успешно, если бы Дерри не был столь покорным.) Дерри считал мастерство самого Моргана неоспоримыми, утверждая даже, что магические кубики Моргана не больше, чем игральные кости странной формы. Он не замечает, что под влиянием Моргана воловий хлыст извивается необычным образом. Поэтому на вопрос Моргана, хотел ли он быть посвященным в магию, Дерри всегда отвечает: “Разумеется, сэр!” (Падение дерини.)

Ту энергию, которую Морган накапливает в медали святого Камбера, он отдает Дерри, а затем учит его заклинанию для введения в могущество — все это Дерри безропотно принимает. Причина такого полного доверия заключается в том, что Дерри легко входит в транс, подчиняясь приказаниям Моргана, настолько легко, что, кажется, Дерри не всегда помнит, что происходило, и поступали ли приказания от Моргана.

И однако восторг Дерри по поводу того, что Морган говорит непосредственно в его голове, наводит на мысль, что лорд дерини не часто посвящает его в свою магию, хотя создается впечатление, что за годы своего общения с Морганом он многое повидал. Он приходит в крайнее замешательство при сообщении о том, что у него будет возможность общаться с Морганом на расстоянии от Корота до Фатана, “а при необходимости и на более далеких расстояниях”, отмечает Морган. Точно так же Дерри мало интересовало то, что перед тем, как послать его на охоту за Ретаном после смерти Бронуин и Кевина, Келсон добавляет свой собственный защитный компонент в медаль.

Будучи осведомленным о том, какие чувства испытывает при вступлении в контакт с умами дерини, Дерри проявляет природную способность противостоять такому контакту, когда Уэнсит, завладев им, пытается сломить его волю. Была ли эта способность врожденной или он получил ее в результате тесной связи с Морганом, неизвестно. Но мы знаем, что даже без защиты медали святого Камбера Дерри все же способен оказывать противодействие Уэнситу, когда тот прибегнул к помощи наркотиков, специфичных для дерини. Уэнсит был несказанно удивлен этому сопротивлению.

Но все же этого недостаточно, чтобы спасти Дерри. В конце концов его воля разлетелась вдребезги, и он стал послушным орудием, по крайней мере на время, в руках Уэнсита. С помощью заклинания Уэнсита и кольца, придавшего колдовство его пальцам, Дерри смог через установленную связь с бессознательным стражником, подобно тому, как это делал Йан, информировать, когда Портал сможет действовать, чтобы овладеть сыном Риченды. Светлые вспышки вокруг его головы, напоминавшие светящуюся ауру дерини, сопровождали этот процесс. По-видимому, он и действовал очень умело, потому что Риченда не видит ничего противоестественного в его предложении помощи больному Уорину. Позднее Дерри практически пытается убить Моргана. Разумеется, против своей воли, он не в силах был предотвратить это и предал своего учителя, короля и свою собственную честь.

Морган может затушевать воспоминания об этом предательстве, разрушив заклинание, подчинявшее Дерри командам Уэнсита, но достаточно ли этого? Обладает ли Дерри до сих пор могуществом дерини? Был ли нанесен вред, и каковы будут его многочисленные последствия? Хотя Морган решительно утверждает, что он позаботился о том, чтобы из памяти Дерри стерлись воспоминания о случившемся с ним в Эсгейре Ду, но в то же время он признает, что ужас от содеянного никогда окончательно не оставит Дерри.

Как же ужас проявит себя в течение последующих недель или месяцев? Что еще пришлось вытерпеть Дерри в те два года, прошедших с момента его освобождения и до нашей встречи с ним, когда мы застали его информирующим Моргана о том, что он только что проводил Риченду из Короты на Рождественский Суд, хотя он знал о том, что Морган был против этого посещения? Дерри теперь не просто помощник Моргана, а лейтенант в Корвине, он получил повышение. Но вот вопрос, было ли это повышением или же его просто подтолкнули повыше и подальше от короля и суда в Ремуте, подальше от возможности нанести вред? Не пребывал ли он в негласной ссылке? Нетрудно себе представить, что, находясь на таком расстоянии, он не мог служить в личном Совете Келсона более или менее регулярно, так же, как не может он наслаждаться ежедневным общением с Морганом с тех пор, как тот стал проводить меньше времени в Короте. С другой стороны, даже сам Дерри не может отрицать, что Моргану нужен кто-то в Короте, чтобы присматривать за женой и домочадцами. Кто же подходит на эту роль лучше, чем Дерри, который разбирается в военных и административных делах, несомненно очаровательный и деликатный, преданный, хотя преданность могла быть поколеблена вмешательством Уэнсита? Зная, с какой легкостью он впадает в транс под влиянием Моргана, Риченда, возможно, даже использует эту склонность, пытаясь разорвать старые связи с Уэнситом. (Дерри и в голову, видимо, не приходит, что Риченда как дерини по крайней мере не хуже Моргана сведуща в делах Дерри с Уэнситом.) В дальнейших работах мы, возможно, получим точные сведения о том, что именно извлек Уэнсит из странной способности проникать в дела дерини.

Наконец следует упомянуть Ревана, также человека, способного изучить определенные мастерства дерини. Опять же, Реван с самого раннего возраста последовательно контактировал с высокоорганизованными дерини и привык воспринимать экстраординарные явления как обычные. Он полностью доверяет себя лорду и леди дерини. Когда Эвайн знакомит его с планом нового культа, он принимает предназначенную ему роль без колебания, демонстрируя верность, и привычно открывает свое сознание для полного подчинения ее воли.

— Хорошо, — пробормотала она. — Расслабься и доверь мне свое сознание, как ты делал это всегда, и в интересах своей же собственной безопасности не старайся ничего осознать из того, что ты ощутишь со мной или Рисом. (Камбер-еретик.)

Видимо, Эвайн подробно объясняет ему, как сделать переход из слуг дерини к слугам святого Виллима.

Настоящие таланты дерини проявляются в Реване. лишь когда он начинает устанавливать рабочие отношения с Тависом и Силваном.

Новые способности Ревана не подвержены действию мераша, она, применяемая в больших дозах, может лишь действовать как снотворное.

“Твоя нейтральность к мераша будет решающим доводом, — говорил ему Кверон, — ведь наркотики веками действовали как уравнители, с тех пор как их эффект впервые был отмечен. Все, кто имеют представление о дерини, знают, что мы беззащитны перед наркотиками. Но поскольку ты не реагируешь на них, то это окончательное доказательство того, что ты не представитель нового, неизведанного вида дерини”. (Скорбь Гвинедда.) Но если Реван не есть представитель нового типа дерини, то что же он такое? Еще один подчиненный чудо-работник, наподобие Уорина? Человек будущего? Прототип исключительного человека, способного обрести некоторые мистические способности дерини? Только дальнейшие исследования в Одиннадцати Королевствах помогут нам пролить свет на все эти вопросы.

Время от времени нам попадались люди, сходные с дерини, но мы не знали, кем они являются. Обычно эти индивидуумы оказывались потомками дерини, которые скрывались во времена великих гонений, и скрывались так основательно, что даже память о них стерлась в последующих поколениях, но затем должно было произойти что-то такое, что насильственно пробуждало потенциальный талант к действию, например, ясный контакт с дерини, в противном же случае потенциальные возможности индивидуума могли оставаться невостребованными в течение длительного времени.

Дерини было гораздо легче скрыться, чем многим другим малочисленным группам, подвергавшимся гонениям в нашей устной истории, ведь по внешнему виду дерини ничем не отличаются от людей — ни цветом кожи, ни структурой волос, ни формой глаз и носа, ни даже своим поведением, ни манерой проведения религиозных обрядов. Тем не менее дерини выдавали себя сами, используя запрещенное могущество в присутствии посторонних людей. Дерини можно было обнаружить с трудом, тем более после того, как вымерли представители тех поколений, которые лично знали дерини. Вначале опасность представляла собой лишь официальный контроль. Дерини грубо задерживались высшими эшелонами регентства и его офицерами в качестве заложников. Согласие на сотрудничество с регентами означало жизнь и ограниченные привилегии, отказ мог повлечь за собой смерть не только самого рекрута (а ведь они всегда были мужчинами), но и всей его семьи.

Многие заложники и немало потенциальных ищеек были зверски убиты вначале, чтобы сохранить объединение сохраняемого меньшинства, но использование ищеек дерини все равно продолжалось не более десятилетия. Ведь мало кто из дерини мог существовать, осознав, что их сотрудничество с регентами несет смерть их же народу, и многие предпочитали смерть для себя и даже для своих семей предательству других людей. К тому же, люди стали подозревать, что меры, направленные против дерини, не всегда приносят желаемый результат. В конце концов, как люди могли быть уверены в том, что дерини говорит правду на допросах? Разве, например, он не мог утаить информацию, которая могла бы повредить другому дерини, если знал, что его не выдаст другой сотрудничающий? Что если сотрудничающие дерини договаривались между собой обманывать начальников? Кто мог об этом знать? Проще было искоренить их и их семьи, хотя некоторые и были оставлены, так как могли принести явную пользу, и, полагаясь на данную клятву, их можно было использовать, не опасаясь.

Хотя сотрудничество, возможно, на короткий промежуток времени облегчило участь некоторых дерини, тех, кто на допросе мог надеяться запутать судей и завоевать свободу, оно не оправдало себя, к сожалению, когда использование ищеек-дерини пошло на убыль, в руках людей появился новый инструмент укрощения дерини.

Это был специальный наркотик для дерини — мераша. Мераша, как уже говорилось ранее, одно из тех веществ, против которого дерини бессильны. Все дерини реагируют на него. Даже маленькая доза притупляет сознание, подавляет способность думать, рассеивает внимание и делает невозможным использование магических сил. Люди просто засыпают, а в слишком больших дозах мераша несет дерини смерть. Этот наркотик разработали сами дерини для контроля над своими же, а люди позаимствовали его у них. (Морган, правда, утверждал, что Чарисса разработала этот наркотик, но его, по-видимому, как и во многих других случаях, когда речь шла о дерини, просто неправильно информировали).

Люди сначала очень осторожно пользовались наркотиком. Король Синил, продолжая политику своих предшественников Фестилов, а может быть, уступив хирургам, восстававшим против жестокостей пыток, усиленно использовал морошу, не давая дерини-пленникам опираться на свое могущество для того, чтобы освободиться. Во времена правления сына Синила Элроя инквизиторы Custodies Fidei для выявления подозреваемого дерини изобрели устройство, напоминавшее шило, прозванное “игла дерини”, с двумя иглами на конце, обмакнутыми в мераша, которым наносили им уколы. (Позднее духовники при помощи вина с примесью мераша пытались изъять дерини из духовенства).

Но в большинстве случаев обычный дерини мог избежать приема мераши, не вызывая подозрения с самого начала. (Но те, кто не прошел пытку наркотиком и погибал, не смогли рассказать о том, чем именно они себя выдали). Из этого становится ясно, что самая большая опасность для дерини исходила от них самих, беспечно позволявших себе демонстрировать магию, или же, вынужденные скитаться, дерини вели себя по-разному, некоторые просто уходили в другие земли, где к их талантам относились более или менее благосклонно, хотя, конечно, времена безоговорочной власти дерини давно прошли. Некоторые, подобно слугам святого Камбера, сумели обосноваться внутри Гвинедда, отрешившись от остального мира до лучших дней.

На границах и в высокогорьях Пурпурного моря и Келдура, наиболее изолированных в Гвинедде, некоторые дерини объединялись и, постепенно приглушая свои таланты, как бы приспосабливались к тем понятиям, которые действовали на границе второго Измерения. Ведь всем было известно, что пограничники могут невидимо двигаться в поле, общаться с животными и так далее. И так предполагалось, что кровь дерини вольется в клан МакАрдри, состоявший в отдаленном родстве с равнинными дерини, которые еще до того, как гонения приобрели огромные масштабы, ушли к границам в поисках спокойного места.

В низинах, там, где скрываться было довольно сложно, наименее знаменитые дерини временами становились ярыми сторонниками режима, направленного против дерини, пытаясь таким образом обезопасить себя. А герцоги Корвина (который в то время еще был самостоятельным герцогством, не входящим в Гвинедд) для получения протекции вступали в опасные связи с вождями людей, пытаясь не повредить остальным дерини и не уронить свою честь, это было возможно, хотя и очень сложно.

Некоторые же просто оставались тем, чем они были до этого, живя в постоянном страхе быть разоблаченными и ожидая того момента, когда их дети и внуки забудут о своем происхождении. Были еще и такие дерини, чье могущество было заблокировано.

Последним не приходилось скрывать свое происхождение, ведь практически они даже не являлись дерини. Они утратили свое былое могущество, и на мераша они реагировали не больше, чем люди. Воспоминания об их прежнем существовании были настолько глубоко запрятаны, что их не выдали бы даже непосредственные контакты с другими дерини. Согласно предположениям Камбера и его родственников, заблокированные способности таких дерини не передавались их детям, да и маловероятно, чтобы они осмелились проявлять хоть какой-нибудь интерес в делах дерини, когда это грозило смертью. Мало приятного открыть в себе что-то такое, за что тебя могут убить. Тем не менее, многие из потомков, потеряв представление о том, кем они были, стали скрываться, подобно настоящим дерини. Поэтому обнаружение “людей” среди тех, кого считали дерини, небеспочвенно.

Наконец мы должны поговорить о тех личностях, которые демонстрировали способности, подобные деринийским, но не являлись дерини, даже в том смысле, в каком могли быть ими Халдейны. То есть они не обладали потенциалом, который впоследствии мог быть заменен могуществом дерини. В этом смысле превосходным примером может служить Уорин де Грей.

Казалось бы, это невозможно, ведь и Морган, и Дункан утверждают, что это не так. Он, так же, как и дерини, обладает способностью исцелять руками, но ведь такой способностью обладали и библейские Целители. Дерри наблюдает за ним в то время, когда он исцеляет раненого Мартина в таверне около поместий де Вали. У раненого было пробито легкое, и Дерри сначала показалось, что он умер. Однако смутная фиолетово-синяя аура возникает вокруг головы Уорина — верный признак того, что мы имеем дело с дерини (или святым, или божеством), в то время как рана затягивается под его руками. Когда исцеленный Мартин поднялся, кто-то из окружения Уорина провозгласил его новым мессией. На что Уорин ничего не возразил, лишь поднял руку в благословении.

Дерри, который не желал признавать Уорина как святого, решает, что Уорин должен быть дерини, так как обладает способностью выполнять то же, что и Морган, а Морган — дерини. Морган оспаривает правомерность этого заключения, но отмечает, что, если Уорин и дерини, то он может не знать этого. В дальнейшем выяснится, что Уорин представления не имел о том, что такое мераша и как она действует на дерини, но это доказывает лишь его неосведомленность в делах дерини, но никак не его собственное положение. Но можно также предположить, и этого не отрицают ни Морган, ни Дункан, что Уорин — это настоящий чудотворец в классическом библейском смысле. “Беда в том, — говорил Морган, что Уорин творит обычно чудеса, свойственные святым и мессиям. Но, к сожалению, все эти деяния обычно не присущи дерини, хотя, может быть, их источниками и являются способности дерини”. (Падение дерини.)

Другими словами, Уорин мог быть дерини с задатками святого, что было присуще и Камберу. Но когда Моргану удалось получше изучить Уорина, он решает, что Уорин, возможно, не дерини — это мнение было поддержано Дунканом и Келсоном.

Это заставляет нас предположить, что он, возможно, настоящий чудотворец, или что Морган и Дункан ошибались. В конце концов, не было же выведено, что именно присуще образованию дерини. И во всяком случае, должно прислушаться к мнению Эрилана — разве не было у него возможности раскрыть Уорина, когда они использовали его в могущественной связи восстановления Портала в Хлиндрутских Лугах? Хотя Дункан тоже был там и контролировал Уорина.

20. РИТУАЛ; ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ФИЗИЧЕСКОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ

Ритуал сам по себе не обязательно должен включать что-то магическое — это просто способ помещения сознания в определенные рамки для выполнения специфического задания. Большинство людей предпочитают думать о ритуале как о религиозном обряде, и это убеждение в них поддерживается подключением различных церковных предметов: свечей, фимиама, риз. Ведь набожного человека гораздо проще направить в нужное русло. Все мы выполняем определенное количество ритуалов каждый день. Поджариваем ли мы хлеб в тостере, проверяем, заперты ли все двери и окна на ночь, наносим ли зубную пасту на щетку — все это выполнение ритуалов. Выполнив любые действия, мы ожидаем результатов, которые могут последовать. Однажды леди Максин Сандерс сказала по поводу ритуала: “Когда вы накрываете на стол к чаю, дети знают, что пришло время пить чай”.

Дерини находят применение многим предметам ритуала в религии. Мы подробно остановимся на этом позднее, когда выясним, что же представляет собой официальный ритуал у дерини. Ритуал можно разделить на четыре основные части: материальная подготовка и организация, определение рабочего места и его охрана, операция как таковая и ее завершение. (Конечно, предполагается, что тот, кто проходит ритуал, выбрал метод для получения окончательного результата ритуала.)

МАТЕРИАЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА И КОНСТРУКЦИЯ

Материальный аспект подготовки к ритуалу включает в себя выбор подходящего участка, необходимую очистку рабочего места, размещение мебели в соответствии с предусмотренными физическими движениями. Должна быть предусмотрена специфика требуемого или предполагаемого наряда. В качестве примера разберем приготовления для пяти различных ритуалов. Три из них проходили во времена Камбера, а два — во время правления Келсона.

ПРИОБРЕТЕНИЕ МОГУЩЕСТВА СИНИЛОМ

Ритуал пробуждения могущества дерини в Синиле наименее официальный. По-видимому, потому, что он придумывался прямо по ходу действия Камбером и его родней. Все, что мы будем наблюдать, пропущено через собственные наблюдения Синила, и, разумеется, очень важным в этом процессе для правоверного Синила является использование знакомых символик.

Местом проведения ритуала была выбрана подземная часовня в святилище михайлинцев, уже знакомая Синилу, и это хоть немного его успокаивало. У дверей на часах, выполняя традиционную функцию стражника, с мечом в руке стоял Джебедия. У комнаты находилась и особая охрана, и для того, чтобы впустить кого-либо, главный михайлинец касается “странно светящейся” дверной щеколды.

Войдя внутрь. Синил не увидел ничего, что могло бы внушить опасение. На алтаре горели обычные белые свечи” а зажженная лампа святого присутствия как бы говорила о том, что в этом месте не может случиться ничего оскорбительного. Простые восковые свечи в медных подсвечниках отмечали стороны света. Синила поставили в центр ковра. Поверх сутаны Йорама надеты стихарь и епитрахиль — в таком облачении обычно служили литургию.

В ходе ритуала внесли и другие предметы: обычное кадило, распространявшее знакомый запах фимиама, иглу для прокалывания уха Синила, чтобы обагрять его кровью Глаз Цыгана, и покрытую чашу, напоминавшую сосуд, до половины наполненную красным вином. Перед тем, как Синила заставили выпить его, Камбер подсыпал в чашу какой-то белый порошок — вполне возможно, обычную соль как символ Земли.

ГАДАНИЕ С ОЖЕРЕЛЬЕМ АРИЭЛЛЬГ

Это ритуал совершенно другого рода. Проводился он Камбером в связи с необходимостью узнать о приготовлениях Ариэллы к войне. Камбер до этого никогда не проводил подобной процедуры и поэтому опирался на указания “Протоколов Орина”. Он, конечно, предпочитал работать на священной земле, но, почувствовав, что лишь в своих покоях он будет в безопасности, избрал свою гардеробную местом проведения ритуала. Эвайн должна была принести большую серебряную чашу, полированную внутри, Йорам — фимиам и сосуд, где его можно было бы воскурить, а Алистеру Каллену было поручено найти драгоценности, которые носила Ариэлла. Камбер должен был быть облачен в пурпурное.

В центре комнаты Камбер поставил временный алтарь, покрытый белой материей. На столе — одна зажженная свеча, стеклянный флакон с водой, маленькая закупоренная бутылка и четыре новых свечи, наполовину завернутые в салфетку. К этому Камбер добавляет серебряную чашу, ожерелье и маленькое серебряное распятие.

ПЕРЕДАЧА МОГУЩЕСТВА ДЕРИНИ СЫНОВЬЯМ СИНИЛА

Ритуал передачи могущества дерини сыновьям Синила происходит в личной часовне короля, примыкавшей к его спальне. После утренней мессы Йорам поручил слугам очистить комнату. А затем он и Эвайн начали более тщательные приготовления под наблюдением Синила.

Освещенная только священной лампой да маленькой свечкой на столике в центре комнаты, часовня приобрела совершенно новый вид после того, как Эвайн и Рис убрали из нее все, за исключением тяжелого алтаря у восточной стены и пушистого ковра, покрывавшего подножье алтаря. Ковром они покрыли центр комнаты, принесли еще один, поменьше, постелив в северо-восточный угол…

Новые покрывала появились на алтаре, свечки также заменились новыми, а лампаду заполнили маслом… Четыре подсвечника с разноцветными стеклами обозначали стороны света в комнате. (Камбер еретик.)

После этого Джебедия принес меч в резных, усыпанных драгоценностями ножнах, а Камбер-Алистер положил его на алтарь перед свечами. На маленьком столике в центре спальни Эвайн разложила предметы поменьше, также необходимые для ритуала, напоминавшие те, которые Синил использовал в своем собственном ритуале: кадило, маленький кубок с водой, изящный серебряный кинжал (Синил отметил, что он уже видел этот кинжал на поясе Эвайн).

Наконец под столом также были разложены различные предметы: медицинская сумка Риса, пара сделанных из крученой золотой проволоки сережек и три маленьких кусочка пергамента с пожеланиями Синила каждому из своих трех сыновей.