Глава 15

Меньше чем через сутки на острове Скай, в замке, на протяжении семи веков служившем родовым гнездом клана Маклеодов, нынешний Маклеод как раз посвящал очередную группу туристов в славную историю клана. Сам Финли Маклеод не был главой клана, но гордился тем, что входил в число самых близких сподвижников главы — в старые времена его должность назвали бы ординарцем.

В наши дни ординарцы редко носят оружие — разве что в самых торжественных случаях, — однако Финли доводилось браться за оружие по приказу своего господина — это было в годы Второй мировой войны. До сих пор в его колене засел осколок немецкого снаряда, так что в сырую погоду ему приходилось ходить, опираясь на трость.

В последние годы Финли и его жена вышли на пенсию и работали теперь смотрителями замка, помогая по хозяйству во время приездов главы клана в свою резиденцию. На протяжении туристского сезона они также подрабатывали в качестве гидов, особенно ближе к осени, когда нанятые на лето сотрудники разъезжались по домам, а число посетителей редело. В этот день Маргарет сидела за стойкой при входе, а Финли находился в гостиной. Глава же пребывал в Америке, на одном из съездов шотландских кланов. Его ждали домой на следующей неделе.

Когда в гостиную начали заходить посетители из следующей группы, Финли перебрался на свое обычное место рядом с эркером и смахнул несуществующую пыль с крышки безендорфского рояля. В предыдущей группе большинство составляли японцы с дорогими фото— и видеокамерами, но с весьма зачаточными познаниями в английском. Вновь прибывшие представляли собой обычную смесь западноевропейцев, в основном англичан и шотландцев; впрочем, американцев тоже хватало.

Финли любил свою работу. Ему нравилось общаться с людьми, нравилось угадывать происхождение того или иного посетителя, особенно если это удавалось ему прежде, чем тот выдавал себя произношением. За несколько лет он научился, например, почти безошибочно отличать американцев по их одежде: те, что постарше, одевались в новенькие лондонские плащи с шарфами в клетку; молодые же предпочитали кроссовки, рюкзачки и стеганые куртки-пуховики.

Финли нравились американцы, даже несмотря на то, что некоторые из них были, по местным меркам, слишком шумны и бесцеремонны. Многие приезжали сюда в поисках своих корней — собственно, именно поэтому работающие в замке носили тот или иной предмет клановых цветов Маклеодов. Маргарет и две другие женщины, например, щеголяли сегодня яркими желто-черными бантами под названием “Громкий Маклеод”, приколотыми к плечу традиционными серебряными булавками с украшениями из дымчатого топаза или агата.

Сам Финли предпочитал зеленый тартан, известный как Маклеоды из Маклеодов. Он обратил внимание на то, что многие посетители из последней группы носят галстуки или шарфы этой расцветки. Стоило одному из них ожидающе посмотреть в его сторону, как Финли осторожно прокашлялся и заложил руки за спину, приготовившись к обычной процедуре.

— Добрый день, леди и джентльмены. От имени нашего вождя рад приветствовать вас в замке Данвеган. Мы с вами стоим сейчас в гостиной — одном из самых древних помещений замка. Глядя на отделку георгианской эпохи, в его возраст не очень чтобы верится, но стоит вам пройти вот в эту дверь и свернуть за угол, — он махнул рукой влево, — как вы сможете заглянуть в старую темницу-“бутылку”, а уж ее вряд ли отнесешь ко временам Георга. Не буду занимать ваше время байками про вещи, о которых вы и сами можете в путеводителе прочитать, но буду рад показать вам на самое, быть может, ценное сокровище клана Маклеодов, что в этой самой комнате и хранится: am Bratach Sith, Знамя Фейри.

Он ткнул пальцем в стену между двумя обращенными к морю окнами — и взгляды всех присутствующих тотчас обратились к висящей на ней старинной раме, впечатляющему изделию из позолоченного дерева, приблизительно трех футов в ширину и четырех в высоту.

Само знамя представляло собой полуистлевшую, пожелтевшую от времени паутину, на которой сохранились лоскутки коричневого и алого шитья. Чтобы предотвратить дальнейшее тление, знамя хранилось под стеклом на подкладке из серого холста. Рама занавешивалась тяжелыми портьерами темно-оранжевого цвета; еще одна полоса такой же ткани скрывала раздвигавший их механизм. Как праведный пресвитерианин, Финли был бы глубоко уязвлен одним лишь намеком на святотатство, хотя не находил совершенно ничего странного в том, что выставленный флаг весьма и весьма напоминал церковную святыню.

— Что до того, как Знамя Фейри попало к Маклеодам, говорят разное, — продолжал Финли; голос его понизился почти до благоговейного шепота, а посетители подтянулись посмотреть на флаг поближе. — Кто-то из историков верит, будто это всего только боевое знамя Харальда Хардрады, захваченное у него в битве при Стамфорд-Бридж и доставленное в Скуа. Другие говорят, будто это сарацинский флаг, захваченный в Крестовых походах и привезенный из Святой Земли.

Кое-кто из посетителей согласно закивал: та часть рисунка, которую можно было еще разглядеть сквозь стекло на полуистлевшей ткани, напоминала восточные узоры.

— И все же Маклеоды держатся того, что происхождением Знамя не с этого мира, — продолжал Финли, — но что это подарок фейри своему возлюбленному, главе клана Маклеодов. Сказано, что его преемники смогут еще трижды развернуть это знамя, когда клан попадет в беду, — и тогда фейри придут им на помощь. Легенды говорят, что его уже разворачивали дважды и что фейри являлись, так что можете представить, как осторожно каждый новый вождь должен решать, ему ли разворачивать Знамя в третий и последний раз.

— Ерунда какая! — буркнул откуда-то из задних рядов мужской голос, на что тут же ответил другой, женский:

— Заткнись, Джордж! Я хочу услышать, как фейри сделали такой подарок.

Финли терпеливо улыбнулся. Пообщавшись с публикой почти четверть века, он давно уже научился справляться с такими ситуациями.

— Как оно бывает со старыми преданиями, историй о том, как так вышло, что фейри подарили нам флаг, тоже несколько. Что до меня, мне больше всего по душе та, что рассказывает, как глава клана Маклеодов влюбился в одну хорошенькую фейри, а она — в него. И хоть обе семьи противились их браку, все ж им пришлось уступить — с одним только условием, что фейри останется со своим мужем всего лишь на год или до тех пор, пока не родит ему наследника.

Ну, глава клана и его подруга-фейри, они были и этому рады, и как раз на исходе года родила она ему сына. А потом пришел ей черед возвращаться к своему народу — аккурат по Мосту Фейри, что и поныне можно видеть к северу от замка.

А в замке устроили праздник по поводу рождения наследника. Нянька оставила его спать в башне — вы там уже были, — а сама пошла танцевать. Ну, так уж вышло, что младенчик сбросил свои пеленки и давай реветь. Нянька его не услыхала, а вот мать — сразу. И такова была ее любовь к сыну, что она вернулась по Мосту Фейри утешить его да завернула в свою шаль, чтоб обогреть. Она ушла прежде, чем вернулась нянька, но уж откудова шаль взялась, это всем было ясно. Вот так оно и вышло, что клан Маклеодов заполучил Знамя Фейри… если верить преданию, конечно.

Его рассказ вызвал кое у кого из посетителей ожидаемый смешок, а американцы придвинулись к деревянной раме еще ближе, чтобы как следует рассмотреть знамя. С ними за руку подошел мальчик лет десяти.

— Извините, сэр, — нерешительно пробормотал он. — Но сами-то вы ведь не верите в то, что этот флаг подарен фейри, ведь нет?

Финли наклонился к нему и нахмурился.

— Что, ты не веришь в фейри, парень? — спросил он. Мальчик все так же нерешительно пожал плечами. Финли кивнул:

— Понятно. Ну, не мое это дело говорить, кому и во что верить, но одно скажу. Знамя Фейри, откудова бы оно ни взялось, хранит клан Маклеодов. Во Вторую Мировую многие из молодых Маклеодов носили с собой фотокарточку Знамени Фейри на удачу. И знаешь что? Все до одного вернулись домой.

Глаза у мальчика сделались большими-большими от удивления; это произвело впечатление даже на его родителей.

— Это правда? — спросил отец.

Финли с улыбкой полез в карман, не спеша достал бумажник, а из внутреннего кармашка бумажника извлек пожелтевшую, с обтрепанными краями фотографию Знамени.

— Меня моя карточка домой вернула, — негромко произнес он, показывая ее всем. — Вот почему я считаю большой для себя честью охранять Знамя. — Он махнул рукой через плечо и осторожно убрал фотографию на место. — Хотите верьте, хотите нет, только что до меня — я знаю, что Знамя это подарили нам фейри.

Эта фраза, как всегда, послужила сигналом к окончанию беседы; бросив на Знамя последний взгляд, троица направились к выходу следом за остальными. Их место заняли другие, однако по мере приближения к закрытию количество людей неуклонно уменьшалось. Покосившись на часы, Финли убедился, что Маргарет уже пятнадцать минут как пропустила последних на сегодня посетителей.

Часы над камином пробили пять. Финли услышал в гостиной шаги последней группы и встретил их у дверей вежливо, но так, чтобы у них не возникло желания слишком задерживаться. Они осмотрели темницу, потом еще два выставочных зала и в конце концов спустились в вестибюль к магазину сувениров.

Теперь до Финли доносился снизу лишь приглушенный шум голосов, но и тот стих, когда за ними закрылась входная дверь. Удостоверившись, что последний посетитель покинул замок, Финли не спеша обошел гостиную еще раз, проверил, все ли на месте, и, обойдя рояль, запер окно в левом эркере. Лет пятьдесят назад после серьезного пожара в замке на стену здания повесили стальную пожарную лестницу, спускавшуюся на орудийный двор, — давным-давно здесь размещалась артиллерийская батарея, которая защищала замок Данвеган от нападения с моря. Нормы пожарной безопасности требовали держать запасной выход открытым в часы посещений, однако на ночь его всегда запирали от грабителей. Ну, разумеется, тем пришлось бы сперва одолеть стены замка…

Как бы то ни было, за несколько десятков лет у Финли Маклеода вошло в привычку проверять все запоры на окнах, так что он почти механически задвинул щеколду и задернул шторы эркера.

Впрочем, Знамя Фейри требовало совсем другого, сознательного обращения. Придвинувшись к стеклу почти вплотную, старый Финли выпрямился по стойке “смирно” и вскинул правую руку в четком армейском салюте. Прежде чем опустить ее, он постоял немного, вспоминая пожелтевшую фотографию в бумажнике.

Прежде чем задернуть на ночь тяжелые портьеры, защищавшие Знамя от света, пока замок закрыт, он поцеловал кончики пальцев и осторожно коснулся ими правого нижнего угла рамы. Многолетнее поклонение Финли оставило след: позолота в этом месте чуть стерлась; он улыбнулся и задернул бархат. У выхода он в последний раз оглянулся, выключил свет и спустился в вестибюль.

Маргарет еще сидела за стойкой билетера и подсчитывала дневную выручку. При виде него она улыбнулась, подмигнула и предостерегающе подняла палец, чтобы он не сбил ее со счета. Финли кивнул в ответ и направился к ближней скамейке. Однако не успел он сесть, как в дверь вдруг постучали.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — послышался из-за двери женский голос. — Пожалуйста, откройте мне на минутку!

В голосе звучало отчаяние. Жена Финли посмотрела на него поверх очков.

— Похоже, кто-то что-то забыл, — сказала она, чуть нахмурившись. — Посмотри, что ей нужно.

— Угу, — буркнул Финли и, прихрамывая, пошел к двери.

Стучавшая в дверь оказалась молодой женщиной — он смутно припоминал ее среди посетителей последнего часа, — неброская внешность, невыразительный костюм из коричневого твида. Собственно, он бы и вовсе ее не вспомнил, если бы не произношение — без малейшего следа какого-либо акцента. Он еще решил про себя, что она, должно быть, из Канады… или американка. Секретарша, наверное, или медсестра.

Скорее секретарша, подумал он теперь, глядя на ее взволнованное лицо и руки, нервно теребящие ремешок кожаной сумочки. Присмотревшись к ней поближе, он дал ей на вид лет тридцать; темно-каштановые волосы собраны в аккуратный пучок, гладкое лицо — не то чтобы некрасивое, но и красивым не назовешь — частично скрыто под очками в темной оправе. Светлые глаза взволнованно смотрели из-под очков.

— Ох, слава Богу, вы еще не ушли, — сказала она. — Мне ужасно неловко беспокоить вас, но боюсь, я выронила где-то ключи от машины. Они точно были у меня, когда я входила — я помню, как положила их в сумку, когда покупала билет, — но сейчас не могу найти, а без них я недалеко уеду. Все, что мне приходит в голову, — что они могли выпасть у прилавка с сувенирами… или, может, в гостиной? Я помню, как открывала там сумку, чтобы вынуть путеводитель. Можно сходить посмотреть?

Она говорила, потихоньку продвигаясь вперед. Прежде чем Финли заметил это, она уже переступила порог и была в вестибюле. Это не очень понравилось Финли, но не может же шотландский джентльмен оставить даму в беде!

— Ну-ну, не печальтесь, мы сейчас быстро все найдем, — успокаивающим тоном произнес он, покосившись на жену. — Я сам никаких ключей в гостиной не видал, но, может, миссис Маккриммон нашла их внизу. Если они здесь, мы их отыщем, не бойтесь.

— О, спасибо вам большое! — воскликнула неожиданная гостья. — Нет, правда, мне очень неловко беспокоить вас после закрытия. Не знаю, как это я так оплошала! Обычно я не такая рассеянная.

— Да не огорчайтесь вы так, милочка, — утешала ее Маргарет. — Я сама теряла ключи раз десять, не меньше. Ступай-ка, Фин, и посмотри, как ей помочь. Я вас здесь подожду, чтоб потом запереть.

Финли повел гостью обратно, вверх по каменной лестнице, включив на ходу свет. На верхней площадке он задержался, чтобы снять цепочку, направлявшую обычно поток посетителей налево, в столовую. Стоило ему сделать это, как темноволосая женщина проскользнула мимо него и бросилась к двери в гостиную. Слегка застигнутый врасплох, Финли поспешил за ней.

— Эй, не спешите так! — предостерег он ее и потянулся к выключателю.

Комната вновь ожила. Не дожидаясь Финли, темноволосая женщина бросилась к левому эркеру, кинула сумочку на рояль и пробежала взглядом по его поверхности.

— Я помню, как клала сумку сюда, пока искала путеводитель, — сказала она через плечо Финли. — Хотя здесь их нет. Может, на пол упали?

Вдвоем, ползая на четвереньках, они обшарили пол под роялем и вокруг него, но безуспешно. Темноволосая женщина выпрямилась, стоя на коленях, с видом, в котором неловкость мешалась с досадой.

— Что ж, здесь их, похоже, нет, — заявила она. — Может, я все-таки оставила их у сувениров… хотя готова поклясться, я не доставала там ничего, кроме кошелька.

Финли с трудом сдержался, чтобы не пощелкать языком от такой беспечности.

— Ну, миссис Маккриммон навряд ли ушла, — сказал он вслух. — Идемте-ка вниз, переговорите там с ней.

— Вы так добры. — Темноволосая женщина благодарно улыбнулась ему и, вставая, зацепила свисавший с рояля ремешок сумки. Пудреница, помада и прочая мелочь рассыпались по полу.

— О нет! — выкрикнула она. — Ну что я за растяпа!

Финли подумал абсолютно то же самое, но джентльмену не пристало говорить такое вслух даме, попавшей в беду. Бормоча какие-то утешительные слова, он оставил свою спутницу подбирать предметы наиболее личного характера, а сам направился за раскатившимися дальше монетами и ручками. Повернувшись к ней спиной, он не заметил, как она прянула к окну и быстрым движением отодвинула щеколду. Когда он вернулся, она, как прежде, ползала по полу, складывая свои вещи в сумочку.

— Спасибо вам огромное, — пробормотала она, поднимаясь на ноги. — Я правда не знаю, что это такое на меня нашло. Вот и зеркальце разбилось… — Она показала ему треснувшее зеркальце в дешевой пудренице из розовой пластмассы. — Говорят, теперь семь лет счастья не видать.

— Не берите в голову, мисс, — утешил ее Финли. — Здесь, в Данвегане, удачи Маклеодов хватит на то, чтобы справиться с любой дурной приметой. Ну да ладно, идемте вниз к миссис Маккриммон, может, она нашла ваши ключи.

Они вышли, не забыв погасить за собой свет. Не заподозрив ничего неладного, Финли проводил свою спутницу вниз, к лавке сувениров, где хрупкая как птичка женщина с седеющими черными волосами что-то записывала в потрепанную конторскую книгу.

— Привет, миссис Маккриммон, — компанейски обратился он к ней. — Вы тут, часом, никаких ключей не находили? Эта вот юная леди свои потеряла, так и думает, что могла обронить их в ва…

На этом его благодушное объяснение прервалось, ибо он заметил, как вдруг побелело и вытянулось лицо Мэй Маккриммон. Почему-то она смотрела не на него, а ему за спину, на женщину с каштановыми волосами. Слегка озадаченный, Финли повернул голову посмотреть, что она такого там увидела, — и замер, уставившись в ствол угрожающего вида автоматического пистолета, который был нацелен прямо ему в живот.

От потрясения Финли на мгновение лишился дара речи. Ствол пистолета заканчивался глушителем, из чего следовало, что женщина была отнюдь не дилетантом. Какая-то часть его сознания отметила, что очень похожие пистолеты он снимал с офицеров гестапо в последние месяцы войны. На самом деле пистолет, видимо, был совсем небольшого калибра, но при взгляде в дуло казалось, что он способен стрелять пушечными ядрами. Сердце болезненно подпрыгнуло в груди, напомнив, что врач уже несколько месяцев назад советовал ему выйти на пенсию.

Коротким взмахом ствола женщина пригласила миссис Маккриммон присоединиться к ним. Выпучив глаза как перепуганный кролик, пожилая женщина не пошевелилась, парализованная страхом.

— Ну, живо! — рявкнула налетчица. — Я не собираюсь возиться с вами всю ночь.

Она навела пистолет на миссис Маккриммон; палец напрягся на спусковом крючке. Финли поспешно протянул руку и вытащил миссис Маккриммон из-за прилавка, стараясь по возможности не терять достоинства.

— Ладно, — угрюмо сказал он. — Мы видим, что у вас есть пистолет. Если вам нужна касса, берите, мы вам мешать не будем.

Молодая женщина с каштановыми волосами сухо улыбнулась.

— Как-нибудь в другой раз. А пока я хочу, чтобы вы заложили руки за голову и медленно шли к двери.

Лицо миссис Маккриммон побелело еще сильнее; Финли испугался, что она упадет в обморок.

— К-куда вы нас ведете? — пролепетала она.

— Наверх, в гостиную, — ответила женщина. — Если вы сделаете все, как сказано, с вами ничего не случится. А теперь пошевеливайтесь, пока у меня хватает терпения вести себя с вами вежливо.

Не осмеливаясь ослушаться, Финли молча повел миссис Маккриммон к лестнице и вверх по ступенькам, постоянно ощущая спиной нацеленный на него пистолет. Если она выстрелит, подумал он, пуля, возможно, пробьет его насквозь и попадет в миссис Маккриммон.

В лицо им ударил порыв холодного воздуха. Когда они поднялись на верхнюю площадку и свернули к гостиной, дверь в нее, к удивлению Финли, оказалась открыта, а в помещении горел свет. Еще больше он удивился, увидев, что окно, ведущее на пожарную лестницу, распахнуто настежь, а шторы развеваются на сквозняке.

— Встать у рояля, быстро! — приказала женщина. Финли повиновался; одной рукой он подталкивал миссис Маккриммон, а другую держал поднятой. Покосившись на окно, он заметил на подоконнике следы грязи — судя по всему, по пожарной лестнице в дом проник еще один налетчик. И тотчас же они услышали с лестницы шум поднимающихся шагов.

— Скажите спасибо, что самого главы клана нынче нет дома, — раздраженно произнес голос — Финли узнал свою жену. — Иначе навряд ли бы вышло по-вашему.

Бедная Маргарет! Она вошла в гостиную первой, но все надежды Финли на то, что налетчики не заметят миссис Макбейн, библиотекаршу, умерли, едва родившись, когда та, насмерть перепуганная, переступила порог следом за его женой. Вторым налетчиком оказался мужчина в опущенной на лицо лыжной шапочке с прорезями для глаз и плотно облегающем черном костюме, как у киношных шпионов и взломщиков. Каким бы театральным ни казалось его появление, пистолет у него в руке был совсем не бутафорский. Взгляд близко посаженных глаз скользнул по Финли и миссис Маккриммон и остановился на первой налетчице.

— Проблемы были? — спросил он. Темноволосая женщина презрительно тряхнула головой:

— Никаких. Покорные, как ягнята.

Мужчина в черном довольно кивнул и повернулся к пленникам, выразительно помахав пистолетом:

— А теперь все — марш туда!

К удивлению Финли, налетчики погнали всех четверых в прилегающую к гостиной комнату охраны. Там, закрытый тяжелым люком, находился вход в замковую темницу четырнадцатого века: вырубленную прямо в скале глубокую яму с гладкими стенами, сужающимися кверху. Мужчина в черном схватил Финли за плечо и толкнул в направлении закрытого люка.

— Открывай! — приказал он.

Миссис Маккриммон издала негромкий звук, нечто среднее между вздохом и всхлипом.

— Пожалуйста, что угодно, только не туда! — взмолилась она. — Там крысы и…

Мужчина в черном повернулся к ней и поднял ствол своего пистолета, уставившись глушителем ей прямо в лоб.

— Может, вы предпочитаете это? — вежливо предположил он.

Миссис Маккриммон, дрожа, замолчала. Миссис Макбейн тоже била дрожь; Маргарет успокаивающе обняла их обоих. Мужчина тем временем переключил внимание на Финли.

— Ну как?

Старый смотритель не заставил себя упрашивать. Оказаться брошенным в темницу, конечно, не самое приятное, но все же лучше, чем получить пулю. Он откинул люк и вопросительно оглянулся.

— Валяй. Опускай их туда.

Финли послушно опустил женщин в зияющее отверстие темницы — Маргарет первой, чтобы та помогла остальным, ибо, даже несмотря на то что он опускал их на длину вытянутой руки, до дна оставалось еще далеко. Впрочем, чем дальше от пистолетов, тем лучше. Женщины кричали и визжали, но он предпочел бы, чтобы они не тратили сил попусту: их все равно никто не услышит.

— Хорошо, старина. Теперь твоя очередь, — сказал мужчина, когда женщины оказались внизу. Для убедительности он подтвердил свои слова взмахом пистолета.

Хмурый, как грозовая туча, Финли, остро сожалея, что ему не на двадцать лет меньше, неловко уселся на краю проема, свесил ноги вниз, потом повернулся, чтобы опереться о край локтями, и начал спускаться. Стараясь не обращать внимания на боль в плечах, он повис на руках, и тут мужчина в черном нетерпеливо подтолкнул его пальцы носком ботинка.

Финли отцепился и полетел вниз, плюхнувшись прямо на клубок визжащих женщин. Он приземлился не слишком удачно, подвернув ногу, и чертыхнулся. В полумраке темницы Маргарет Маклеод взяла мужа за руку; то, с какой силой он стиснул ее пальцы, выдавало, как ему больно.

— Эй вы, будьте вы прокляты, кто бы вы ни были! — крикнула она налетчику, темный силуэт которого виднелся в узком проеме над их головами. — Клянусь тем, что хранит Маклеодов, вы еще получите по заслугам за ваши дела!

Вместо ответа тот презрительно рассмеялся и со стуком захлопнул люк, погрузив их в полную темноту.

Как только мужчина в черном выгнал пленников в соседнюю комнату, темноволосая женщина положила свое оружие на рояль, заперла окно и задвинула шторы, чтобы снаружи все выглядело как обычно. Покончив с этим, она убрала пистолет в отделение сумочки, застегнула молнию и осторожно достала из другого отделения маленький мешочек из алого китайского шелка.

Внутри обнаружился тяжелый серебряный медальон на цепочке. Она нацепила его на шею и повернулась к стене, где меж двух выходящих на море окон висело занавешенное бархатными портьерами Знамя фейри. Свет упал на медальон — и на его поверхности блеснуло изображение оскаленной хищной морды.

Она отодвинула портьеры, и из стекла, закрывавшего Знамя Фейри, на нее на мгновение глянуло ее собственное, чуть искаженное отражение. Ей не нравилась эта работа. В числе прочих историй, рассказанных стариком их группе, ей запомнилась одна: о том, что всякий, кроме Маклеодов, кто дотронется до Знамени, будет испепелен на месте. К раме или стеклу это явно не относилось, поскольку она на всякий случай прикоснулась и к тому, и к другому, пока старик не смотрел, но все эти древние легенды ей не нравились. Никогда не знаешь, нет ли в них крупицы правды. А она еще разбила зеркальце…