Дошла очередь и до кузнеца подняться к Темной Богине.
      – Вижу, броня моя к лицу вашей милости, – сказал он, сумрачно глядя на нее.
      – Твоя? – изогнула бровь та.
      – Я ковал, – поправился кузнец. – Моя работа. А он вот эту броню от порчи чаровал…
      Кузнец наклонился к лежавшим на помосте мертвецам, дрожащей рукой огладил по очереди их волосы. Анну уже невозможно было узнать. А Сергиус, казалось, улыбался бледными бескровными губами.
      – Эх, просил же… Подумай, парень… – укоризненно проговорил он. – Видишь, какая у нас через тебя жизнь-то настала… И раньше не особо веселились, а уж теперь-то и подавно.
      Альком вопросительно глянул на хозяйку – та отрицательно покачала головой.
      – Госпожа дарует тебе жизнь, благодари ее милость, – сказал Альком.
      – Спасибо, конечно, – сказал кузнец. – Да только вины за собой особой не чую… То, что мы для благородных – вроде букашки в лесу, давно знаю. Пожил. Так что, коли прохожий на тропинке муравья не раздавил, – тому кланяться?
      Альком вновь глянул на Эллинэ, но та лишь расхохоталась.
      – Надеюсь, выкованные тобою мечи будут так же остры, как и твой язык, – сказала она. – Но если завтра от тебя так же будет разить перегаром, повешу!
      …К полудню все было кончено. Уцелевших от бойни разогнали работать. На башне вместо знамени барона вился на ветру черный с красной каймой стяг Темной Богини.
      Эллинэ обедала в обществе Алькома в покоях барона. Слуг не допустили, Альком сам прислуживал госпоже за столом. Та ела мало, по ее слегка рассеянному виду было видно, что она о чем-то размышляет. Алькому не терпелось спросить, но он не смел первым обратиться к госпоже.
      – У старого барона была карта окрестных земель? – спросила наконец Эллинэ. Она пригубила вино из высокого серебряного кубка, слегка поморщилась и отставила его в сторону.
      – Была. Нет, есть, госпожа, – сказал Альком. – Она не слишком хороша, но у Сергиуса в лаборатории должен находиться имперский атлас, очень подробный. Прикажете разыскать и принести?
      – Позже, немного позже. – Темная Богиня покачала головой. – Налей мне горячего отвару, вино просто мерзкое.
      Альком налил из кувшина темного дымящегося напитка и подал чашу госпоже. Вино как вино. Эта-то горечь травяная чем лучше?
      Эллинэ сделала маленький осторожный глоток, потом еще. Лицо ее разгладилось, видимо, отвар, прелести которого старый воин совершенно не понимал, пришелся ей по вкусу.
      – Замечательно, – сказала она.
      На губах Темной Богини появилась легкая улыбка. Алькому показалось, что его кто-то игриво и приятно щекочет по загривку…
      Альком никогда прежде в своей жизни не подчинялся женщине. Все благородные дамы, которых он до сих пор знал, были тенью мужчин и знали свое место. А теперь… Улыбка этой девчонки вызывала у него почти щенячий восторг. Старый Альком, тот, мрачный и неулыбчивый, исподтишка наблюдая откуда-то из глубины сознания, ехидно шепнул, что, если она прикажет ему отрезать собственную руку, он не задумываясь сделает это, и еще будет повизгивать от счастья.
      – Вызови слуг, пусть уберут, – приказала Эллинэ.
      Альком взялся за колокольчик. Сам он так толком и не поел. Ну, ничего, перехватит чего-нибудь в кухне.
      После обеда госпожа решила немного отдохнуть. Она приказала найти к вечеру имперский атлас Сергиуса и подобрать нескольких надежных людей.
      – И пришли мне служанку. – Темная Богиня с гримасой рассматривала свои ногти на руках. – Надо привести себя в порядок…
      – Да, госпожа. – Альком уже стоял в дверях.
      – Только не такую нервную дуру, как утром. – Темная Богиня посмотрела на воина с улыбкой, которая, как ему показалось, слегка озарила комнату. – Объясни им, наконец, я не ем людей. Я их просто убиваю…
      Вечером состоялся маленький военный совет. По карте графства из найденного в лаборатории мага атласа Темная Богиня наметила основные цели: замки Курхел, Маргит, Луцин и, главное, первый крупный город Сток, третий по величине город графства. В Курхел и Луцин Темная Богиня приказала отправить людей из числа отобранных, с короткими и емкими посланиями: покоритесь, или умрете. Особое посольство уходило в степь, к кочевникам. Замок Маргит Эллинэ собиралась захватить не мешкая.
      – У нас пока недостаточно сил, госпожа, – осторожно напомнил Альком. – У барона Маргита почти сто бойцов.
      – Подбери мне двух сопровождающих, хороших стрелков, этого будет достаточно, – распорядилась Темная Богиня. Альком кивнул. Он ничему не удивлялся. – И накормите моего шосса, пока он не сожрал конягу из соседнего стойла. Если новому управляющему жалко мяса, киньте парочку трупов, этого будет достаточно.
      Новый управляющий, помня об участи старого, закивал головой с такой частотой, что Алькому показалось, будто она сейчас отвалится.
      – Мы выезжаем утром, думаю, через пару дней будем на месте, в Маргите, – продолжила Эллинэ, задумчиво глядя на карту. – Когда я там закончу… пришлю посыльного.
      – А если Курхелы или Луцины не покорятся? – спросил один из десятников.
      Темная Богиня посмотрела на него безо всякого выражения, и тому очень захотелось залезть под стол.
      – Покорятся, после того как узнают, что случилось в Маргите. А они узнают.
      Эллинэ сделала знак Алькому, и тот подал ей очередную чашу с ее любимым горьким отваром. В камине жарко пылали дрова. За окнами завывал ветер.
      Эллинэ напомнила управляющему о запасах продовольствия.
      – Через полтора месяца сюда придет не меньше тысячи конных степняков, вечно голодных и злых… Не имеет значения, что все налоги уже собраны. Оставьте зерна, чтобы чернь как-нибудь дотянула до весны, а остальное выгребайте… Надеюсь, не нужно говорить, что делать с недовольными?
      Управляющий опять затряс головой: он все понял, все сделает.
      Темная Богиня сделала последний глоток и поставила пустую чашу на карту.
      – До весны мы возьмем графство. И будем ждать в гости девочку Катарину… Должна же она заинтересоваться, что тут происходит?
      – И что, госпожа? – осмелился поинтересоваться Альком. Он не сомневался, что все будет так, как говорит госпожа.
      Темная Богиня мечтательно улыбнулась:
      – Там посмотрим…
 
      …Комков судорожно глотал воздух. У него было ощущение, что он вынырнул с огромной глубины. Книга отпустила его неохотно. Она хотела, чтобы он прошел до конца…
      Отдышавшись, он посмотрел на часы. Это длилось полтора часа. Всего полтора часа. Его подташнивало, кружилась голова. Пошатываясь, он встал и побрел в ванную.
      Это было странно… и страшно. Книга сама вела его по нити событий, выбирая точки и ракурсы восприятия. Оказывается, он мог не только глядеть, он мог чувствовать, ощущать то, что переживают те люди… Он мог по желанию выбрать свой собственный угол зрения, но предпочел плыть по течению. Андрею ни за что на свете не хотелось бы узнать, что именно делал Мальдех с несчастной Анной в своих покоях или что ощутил сам барон, когда обрубок копья вошел в его горло. Все это было слишком страшно… Он вдруг отчетливо вспомнил тонкий визг зажариваемого человека, ужасающий запах человеческого жаркого, и его вырвало. Потом еще раз.
      – Блин… – проговорил Андрей, вытерев рот.
      Он в оцепенении глядел на старый посеревший кафель и местами облупившуюся эмаль. Хорошо, до ванной доползти успел…
      Вот так книжица, подумал он. «Храброе сердце» отдыхает… Интересно, Олег то же самое наблюдал или, может быть, он остановился раньше?
      Ополоснув загаженную ванну, Андрей долго стоял под теплым душем. Чтобы окончательно прийти в себя, Комкову понадобилось минут двадцать, не меньше. На войне он видел сцены не менее ужасные, чем представила ему книга. Он просто не ждал того, что увидит. Думал о красивой, захватывающей сказке, а получил… Идеальных королевств не бывает. Не бывает.
      Книгу Андрей опять тщательно упаковал и спрятал на антресоли, между старых журналов. Теперь он был полностью согласен с Симоновым и откроет ее нескоро, если вообще откроет.
      Время было собираться к Катерине на обед. Есть Андрею совсем не хотелось, но сидеть дома одному хотелось еще меньше. И он начал одеваться.
      «Я пришла» – вспомнил вдруг он. Комков на миг замер. Стремительные росчерки стали, гибкие, текучие движения, и кровь, кровь… Тогда, в зале, он смотрел на Темную Богиню глазами Алькома. И она была завораживающе прекрасна в своем смертоносном танце. Прекрасная Смерть.
      – Так вот ты какая… – прошептал Комков.
      …Как он и предполагал, Борька к его приходу был уже прощен. Входную дверь Комкову общими усилиями, с визгом и шумом, открыли близняшки. Голубки – Борис и Катя – ворковали на кухне и ни на что не реагировали. Борька рассказывал о своей вялотекущей войне с начальником хозслужбы банка, а Катя охала и поддакивала в нужных местах, успевая одновременно нарезать хлеб, заправить салат, налить суп, поставить на плиту подогреваться второе.
      – Здрасти вам, – сказал Комков, когда малышня, цепко схватив за руки, втащила его на кухню.
      – Здравствуй, Андрюш, садись вот сюда, сейчас супу налью, – сказала Катя, а Борька лишь кивнул и продолжил свой увлекательный рассказ.
      Суп, как всегда у Кати, был очень вкусный. Но Андрей на этот раз не мог отдать ему должного. Не было аппетита. Он вяло ковырялся в тарелке. Малышня, топоча как слоны, носилась по комнатам и коридору, играя в догонялки.
      – …А я ему: как денег нет? Сервак уже совсем не тянет, его еще в прошлом году менять надо было, – говорил Борька, забыв донести полную ложку до рта.
      – Ешь, остынет ведь, – напомнила Катя.
      Тихое семейное счастье, подумал Андрей с затаенным сожалением. У него его точно не будет…
      – Андрей, у тебя все в порядке? – Борька озабоченно смотрел на друга. – Утром весь светился, а сейчас похож на зомби. Что-то случилось?
      – Что случилось? У кого? – переспросил Комков. – Нет, ничего. Просто задумался. Слушайте, народ, цветы сейчас на рынке почем?
      – Поня-а-атно, – протянул Борис. – Значит, еще не позвонила…
      – Кто «не позвонила»? – тут же навострила ушки Катя.
      – Никто, – хором ответили Андрей и Борька.
      – Поня-а-атно, – протянула Катя.
      Машина за Скворцовым пришла с опозданием, в начале второго часа дня. На улице творилось черт-те что – метель разбушевалась вовсю.
      – Да садись ты, подбросим. Нам почти по пути. – Борис неуклюже влез на свое место рядом с водителем.
      Андрей послушно нырнул на заднее сиденье. Погода явно не располагала к пешим прогулкам.
      Ехать было страшновато. Дворники еле справлялись со снегом. Несмотря на специальную шипованную резину, «Волгу» заносило на поворотах. Водитель приглушенно ругался и часто ожесточенно сигналил другим участникам движения. Андрей почувствовал укол беспокойства за Алину: как она там, на своем черном «бумере»?
      К счастью, до рынка они доехали без приключений. Борька укатил на работу, он уже предвидел нагоняй за опоздание. А Андрей, подталкиваемый порывами вьюжистого ветра, укрылся в теплом здании крытого рынка.
      Букет из пяти красных роз он купил у молоденькой, южного вида девушки.
      – Хотите, я вам их газетами еще укрою? А то на улице холодно, – предложила она.
      Комков кивнул. Он думал: что еще взять? И купил винограда, мандаринов, груш. В последний момент вспомнил про свечи – купил и их. Без такси не обойтись, понял он, взвесив сумку в одной руке и букет в другой. Не тяжело, но неудобно. Таксист, пожилой и профессионально небритый, цену заломил до небес. Андрей не стал спорить. Лишь бы домой поскорее…
      Оказавшись дома, Комков первым делом поставил цветы в старую хрустальную вазу. Затем вымыл и сложил в блюдо фрукты. Нашел подсвечники. Постарался навести в своей однокомнатной малосемейной берлоге хотя бы видимость порядка. Он готовился к визиту Алины. И одновременно думал о ней, потому что ни о чем другом думать уже не мог. Чертова метель! Только бы с ней все было хорошо.
      Когда дела были сделаны, Комков решил позвонить Генке. Но того нигде не было: ни в офисе, ни дома. Наверное, пропадал у одной из своих подружек или рулил на стрелке.
      …Звонок в дверь раздался в половине седьмого вечера. К этому времени Комков уже точно знал, сколько шагов от окна до столика в зале, а также что на кухне расхаживать негде: слишком тесно.
      – Привет! – Это, конечно, была Алина, в короткой черной дубленке, черных мягких сапогах-ботфортах и со снежинками в длинных распущенных волосах. Она была так красива, что у Комкова перехватило дыхание. Он по-медвежьи схватил ее в объятия, жадно, будто не видел уже целую вечность, поцеловал и поднял на руки, не чувствуя веса.
      – Пусти, задушишь! – Она шутливо чмокнула его в нос.
      Андрей поставил ее на ноги и помог раздеться.
      – Слушай, а как ты мою квартиру нашла? – спросил он.
      – Здравствуйте! А кто тебя пьяного на третий этаж тащил? Или ты забыл, как перед моей машиной разлегся?
      Андрей наморщил лоб. Ну, конечно. Они тогда здорово приняли с Борькой, он его проводил и… А вот дальше – полный аут. Это было позавчера, а кажется, что прошла целая вечность.
      – Тяжело было? – посочувствовал он.
      – Нет, я девушка сильная. – Алина вдруг сама обхватила его и легко оторвала от пола.
      – Убедительно, – торопливо сказал Андрей. – Очень убедительно.
      Алина поставила его на место. И они снова надолго слились в поцелуе.
      – Люблю тебя, – сказал Андрей неожиданно для себя самого.
      – И я. – Алина серьезно смотрела на него блестящими глазами.
      А потом был романтический ужин при свечах. Ужин получился фруктовый, с конфетами, под мартини. Они весело болтали ни о чем, рассказывали анекдоты, смеялись, смотрели друг на друга жадными, голодными глазами.
      – Ты собираешься вообще укладывать девушку в постель? – спросила наконец Алина.
      – А девушка уже хочет спать? – Андрей чувствовал внутри сладкий холодок предвкушения.
      Она опередила его буквально на минуту.
      – Хочет, – обещающе улыбнулась Алина. – Еще как хочет!..
      …За окном заунывно выл между бетонными коробками домов ветер. В темной и теплой комнате от этого звука было как-то по-особенному уютно… Они лежали на разобранном диване, обнаженные, расслабленные. Алина положила голову ему на плечо, закинула на него свою длинную прекрасную ногу и лениво гладила коготочками торс.
      – Соседи, наверное, слюной захлебнулись… – прошептала она.
      – Ну и пусть, – усмехнулся Андрей. – Диван вот только на последнем издыхании. Думаешь, он от хорошей жизни так сильно скрипел?
      – Ах ты развратник! – сказала она обличающим тоном. – Признавайся, скольких до меня сюда водил, на этот диван?
      – Ни одной! – торжественно и очень честно ответил Андрей.
      И это было правдой. Как правило, девицы затаскивали его к себе.
      Алина негромко рассмеялась, ее рука опустилась ниже, к паху.
      – Ну, ну, ну! Щекотно же! – Андрей поймал ее шаловливую руку и прижал к губам.
      Некоторое время они лежали молча. За окном подъехала и громко посигналила машина. На лестничной площадке у кого-то хлопнула дверь.
      – Ты серьезно говорил? – спросила девушка.
      – О чем? – Андрей глядел в потолок.
      – Ты знаешь! – В голосе ее отчетливо прорезались нотки настойчивого нетерпения.
      Андрей понял, что главный момент, хочет он того или нет, наступил. Они должны расставить точки над «и».
      – Я говорил серьезно. Я люблю тебя, Эллинэ.
      – Ты шарил в книге! – Она не спрашивала, утверждала.
      – Конечно, ведь именно для этого ты оставила меня, выдумав какие-то неотложные дела.
      Темная Богиня вдруг перекатилась на него всем своим длинным стройным телом. Она внимательно смотрела в его глаза.
      – Я хотела, чтобы все было честно. Ты должен был знать.
      – Спасибо, я узнал, – усмехнулся Андрей.
      – Ты не боишься? – Взгляд у нее был настороженный.
      – Боюсь, – сказал Комков. – Боюсь, что все это окажется сном… Богиня, снизошедшая к простому солдату… Скажи, я сплю, Эллинэ?
      – Жизнь – это и есть сон. Мы спим и грезим… – Эллинэ ласково огладила короткий ежик его волос.
      – А что тогда смерть? – спросил Андрей.
      – Тоже сон, – ответила она, помедлив. – Только без сновидений…
      Сон… И жизнь – сон, и смерть – сон. Андрей смотрел в ее блестящие во тьме глаза. В них сейчас не было ничего мистического. Но он знал, они могут стать другими, совсем другими.
      – Скажи, Эллинэ… – начал он и запнулся.
      – Что? – Она наклонилась и провела губами по его щеке.
      – Тебя к нам… призвали? – Андрей боялся ответа на этот вопрос. Боялся услышать «да». А услышал смех.
      – Ты все-таки боишься меня?
      – Нет, не тебя. Того, что ты можешь принести…
      Темная Богиня одним плавным движением села на живот Комкова, подогнув ноги.
      – Какое тебе дело до тех, остальных? – От ее вкрадчивого шепота Андрею стало не по себе. – Какое тебе дело до этих переполненных каменных муравейников?
      Андрей не сразу нашелся, что ответить.
      – Я… солдат. Я должен их защищать, – сказал он наконец.
      – От меня? – Темная Богиня уперлась руками в его грудь. – Прости, любимый, но это невозможно.
      – Невозможно… – задумчиво повторил Андрей. – Если это невозможно, я умру вместе с ними. Там, в этих муравейниках, люди, которые мне дороги. Я не смогу их предать. Даже из любви к тебе.
      Эллинэ снова тихо рассмеялась.
      – Успокойся, воин. Меня не призвали, я пришла сама. За тобою. Ты… решил?
      Андрей вдруг с пронзительной ясностью понял, что решает навсегда. Обратной дороги не будет. Он знал, что теряет эту, может быть, не лучшую и не легкую, но привычную жизнь. Больше никогда не обсудит с Борькой новой игры. Катя не нальет ему своих фирменных щей. Генка, смешно поправляя очки, не потащит его в очередной притон приключениям навстречу. Мать не будет больше ворчать, что ему пора жениться… Все они, а также Олег, Черняк и многие, многие другие останутся здесь. А его рядом с ними не будет.
      Потому что представить себя без этой женщины он уже не может, да и не хочет…
      – Я решил, – сказал он.
      – Да? – спросила его Темная Богиня.
      – Да, – ответил Комков.
      И тогда она наклонилась и поцеловала его в губы. И Тьма приняла солдата в свои нежные объятия.

Часть вторая
ЧУЖИЕ ЗВЕЗДЫ