– Чего ты хочешь? Сдаться? – спросила она.
      – Нет, я не хочу сдаться… Я хочу сохранить жизнь своим людям. Мы проиграли, но бой еще не закончен. Убив нас, вы ничего не приобретете, напротив, это будет стоить еще многих жизней ваших солдат…
      – И что ты предлагаешь?
      – Выкуп. Я предлагаю выкуп. Скажем, по десять золотых за каждого из моих воинов.
      Маллин весело расхохоталась.
      – Видимо, ты держишь меня за дуру! Где ты возьмешь золото? Если оно здесь, я заберу его и так, перебив вас всех. А если оно где-то далеко… Я не желаю ждать!
      Жульен нахмурился. Он не нашелся, что ответить.
      – Но твоя идея с выкупом мне понравилась, – сказала вдруг Черная Вдова. – Вот только выкуп будет другим.
      У Андрея сжалось сердце, когда он увидел вспыхнувшую на лице барона надежду. Сейчас Маллин подложит им какую-нибудь свинью, подумал он.
      – Вы храбро сражались. И я готова отпустить вас. Разумеется, кроме тех трусов, что бросили свои мечи мне под ноги, – их мы повесим.
      В толпе имперцев поднялся приглушенный ропот.
      – Тихо! – Барон поднял руку. – И какой же выкуп может заменить золото, госпожа?
      – Выкуп кровью! – объявила Черная Вдова после небольшой, эффектно выдержанной паузы. Она указала рукой на воинов, стоявших за спиной Жульена. – Выбери десять достойных из своих храбрецов, и можете уходить. Я не буду вас преследовать, даю слово.
      – А что будет с отобранными людьми? – хмуро поинтересовался барон.
      – Их ждет достойная их храбрости казнь. Они отдадут свою кровь, выкупая вас, ваши жизни.
      Вот теперь среди имперцев воцарилась мертвая тишина. Казалось бы, что лучше? Отдать жизни десяти, спасая остальных. Но… Готов ли ты, именно ты, пожертвовать собою тогда, когда после опустившегося мрака неминуемой смерти впереди забрезжил робкий рассвет спасения?.. Жульен посмотрел на своих людей. Тут были и чудом уцелевшие пограничники в зеленых куртках, и ополченцы в пестро подобранных доспехах, и его воины в красном… Многие из них были ранены. Кто-то прятал глаза, встречая испытующий взгляд барона, кто-то глядел твердо.
      – Их обязательно должно быть десять? – глухо спросил он у Черной Вдовы.
      – Что? – Маллин не сразу его поняла. – Нет, хоть один. Но такой, чтобы воистину был достоин. Потому что он примет муки десяти.
      – Тогда я – выкуп, госпожа, – устало сказал Жульен. – Я – выкуп… Отпусти моих людей…
      Черная Вдова обошла вокруг барона, с каким-то новым интересом рассматривая его.
      – Ну что же, ты сказал, я услышала… Рохан, прикажи оказать помощь раненым и выделить для них лошадей. Дайте им также запас еды на десять дней. И предупредите всех что эти люди уходят свободно. Не хочу, чтобы меня потом обвиняли в нарушении слова…
      – Повинуюсь, госпожа! – склонил голову начальник телохранителей.
      Имперцев, многие из которых еще не верили в то, что злая судьба их в этот раз миновала, увели в лагерь. Они ушли молча. Многие бросали красноречивые взгляды на своего командира. Но какие слова могли что-то изменить?..
      И только тогда Черная Вдова сняла свой страшный шлем. Андрей увидел, как изменилось лицо Жульена, когда он увидел ее во всей красе… Все, поплыл, понял он. Комков невольно вспомнил рассказ Сархена. Теперь и этот несгибаемый воитель, что, не колеблясь, решился принять на себя адские пытки ради спасения своих людей, будет мычать как телок от удовольствия, когда ему начнут прижигать пятки. Если только пятки будет прижигать сама Черная Вдова. Комков хотел сплюнуть в сторону, но… Тут он подумал о себе. А чем ты-то лучше?
      Андрей вздохнул. Ничем…
 
      Вечером Маллин с ним намучилась. Комков представлял собой сплошной избитый и кровоточащий кусок мяса. Он не мог точно припомнить, как заработал некоторые раны.
      – Обязательно было лезть в самую гущу? – раздраженно поинтересовалась Высокая, выжимая тряпицу, которой обтирала своего любовника.
      Комков попытался пожать плечами, но вместо этого скривился от острой боли.
      – Надо было сразу отдать тебя нашим знахарям. У них такие вонючие и едкие целебные мази… – проворчала Маллин и принялась колдовать над телом Андрея.
      Когда она завершила, а Комков вновь почувствовал себя по-настоящему живым, он благодарно перецеловал ей и руки, и ноги.
      – Ну ладно, хватит, хватит, – сказала Маллин, отбиваясь и вырывая у него ногу. – Остальное после ужина. Я голодна как зверь! Всю силу на тебя потратила.
      И они наперегонки набросились на еду. Комков жадно прожевал кусок сочного мяса ягненка, запил его большим глотком вина и вдруг замер, глядя на Маллин. А ведь она стала другой, подумал он. Как-то мягче, женственнее, что ли… Он не столько увидел, сколько почувствовал эту перемену. И при всем желании не смог бы описать ее словами.
      – Чего уставился? У меня рога выросли? – Высокая приставила растопыренные пальцы к своему затылку и высунула язык.
      Комков закрыл рот и воткнул нож в очередной кусок.
      – Ты уже решила, что будешь делать с Жульеном?
      Маллин покачала головой.
      – Сначала пусть встанет на ноги. Он сейчас выглядит не лучше, чем был ты. А уж потом…
      – А тех бедолаг повесили?
      Маллин положила свой ножик, аккуратно вытерла полотенцем пальцы, привстала и от души врезала Комкову по щеке.
      – Я и так была сегодня добра как ангел! – прорычала она. – А я темная, слышишь? Мне положено быть злой и жестокой! Чего ты еще от меня хочешь? Да, их повесили! И они заслужили смерть, потому что струсили и бросили своих товарищей на поле боя, предали свою страну, наконец.
      Комков потер щеку. Пожалуй, насчет «мягкости» Маллин он сделал поспешные выводы.
      – Извини, довел. – Высокая опустилась на место. – Милосердец несчастный…
      Некоторое время они ужинали в молчании.
      – А что значит «темная»? – спросил Андрей, когда они покончили с мясом и добрались до фруктов.
      – Тебе что, никто не объяснял? – Маллин недоверчиво посмотрела на него.
      – Что-то не припоминаю. – Комков покачал головой. – Может, и говорили, но в памяти не отложилось.
      Высокая задумчиво повертела в руках зеленое яблоко и положила его обратно на блюдо.
      – У нас два основных клана: темные и светлые. Кому они принадлежат и кто ими руководит, надеюсь, понятно?
      Комков кивнул с серьезным видом.
      – Умница, тигренок. Я принадлежу Госпоже. Разумеется, как у Высокой у меня больше прав, чем у простых Верных и прочего скота. Но при желании твоя возлюбленная Эллинэ может сделать со мною все, что душе угодно.
      – Ага, понятно… – пробормотал Комков. – Это значит, что если она меня к тебе… Или наоборот… Тьфу ты, запутался! Но если ты так боишься Темную Богиню, зачем ты привязалась к нам тогда, в Розовом саду?
      – Разве я говорила, что боюсь ее? – фыркнула Маллин. – К тому же это была просто маленькая безобидная шпилька. Ну разве не здорово потрогать перед самым балом игрушку Темной Богини! Мне было очень любопытно, ну очень! А наказание… Подумаешь, не в первый раз! – Высокая беспечно махнула рукой.
      Комков потряс головой, безуспешно пытаясь разобраться в хитросплетениях женской логики.
      – Постой, а то, что мы сейчас с тобою…
      – Ты в моем мире. В моей власти. Темная Богиня уже не хозяйка тебе. Я ни за что не осмелилась бы ухватить кусочек с ее стола, если бы не обстоятельства: формально, по нашим законам, ты сейчас свободный человек. И я с удовольствием бы нарушила свое слово и оставила тебя навсегда. Собственно, так я хотела вначале сделать. Если бы…
      – Если бы – что? – У Комкова внутри все сжалось в тугую струну.
      – Если бы не Пес Тьмы. Мать не просто так отправила с тобой Дагира. У нее на тебя какие-то свои планы…
      – Великая Мать стоит над всеми?
      – Да, тигренок. Над всеми. Перед Огненной Иллой трепещут все… Мой тебе совет: если Мать попросила тебя что-то сделать – делай! И быстро. Даже если она приказала тебе сожрать собственные кишки.
      – А у Великой Матери есть свой клан?
      – Есть. Клан Огня. Он невелик, но очень опасен. И Верные у нее – те еще ребята. Хотя до Дагира там никто не дотягивает.
      Маллин оглядела стол сытыми глазами, погладила свой животик и подняла взгляд на Андрея.
      – Так, брюхо набили, поболтали, пора и поразмяться. Пошли, тигренок. Лечение отрабатывать будешь.
 
      Весь следующий день Орда стояла у мертвого Солена. Замок был обшарен сверху донизу, все, что в нем было ценного и годилось в пищу людям или на корм животным, выгребли. Оставили только раздетые тела павших при штурме имперцев да гирлянды висельников на стенах и башне. Черная Вдова утром, как обычно, провела два военных совета и большой войсковой смотр. У Комкова сложилось впечатление, что она не знает, на что решиться дальше. Или ждет каких-то важных известий. Получив разрешение Маллин, он навестил Жульена.
      В юрте, где разместили барона, пахло гноем, кровью и какой-то едкой чесночной гадостью. Знахарь или шаман, что сидел рядом с лежавшим на шкурах пленником, при виде Комкова зашипел и начал угрожающе раскачиваться из стороны в сторону, словно змея. Комков сказал, что многоуважаемого шамана срочно призвала к себе Черная Вдова. Тот сначала недоверчиво шипел, но, когда Андрей с самым честным видом повторил это дважды, вскинулся и убежал.
      – Беги-беги, – злорадно хмыкнул Комков.
      Маллин с утра была злая как жучка. И наверняка будет очень рада видеть своего шамана…
      Жульен был все еще плох. Комков сразу понял, что поговорить не получится: барон бредил, не открывая глаз. Лицо его блестело от пота. Разобрать что-либо в торопливой горячечной речи раненого было сложно, Андрей только понял, что он постоянно зовет какую-то Ниэль. Комков огляделся и с сомнением пробормотал:
      – Да его здесь скорее уморят, чем вылечат…
      Он твердо решил ночью еще раз от души отблагодарить Маллин за свое исцеление. В юрту влетел шаман-знахарь. Вид у него был потрепанный и обиженный. Он даже не шипел. Не глядя на Комкова, словно того вовсе не было рядом, он взял тряпку, вытер пот с лица Жульена и затянул какую-то заунывную песню. Легкая пренебрежительная улыбка скоро исчезла с лица Андрея: невнятное бормотание барона утихло, он перестал метаться и задышал ровнее.
      – Н-да, – сказал Комков и вышел. Ему было душно в юрте.
      Комков медленно побрел через лагерь к высокому синему шатру. Солнце скрылось за горизонт. Воины уже расположились вокруг разведенных костров для ужина. Весь лагерь был полон вкусных запахов жареного мяса, похлебки, печеного хлеба. Уже подходя к шатру, Комков обратил внимание на взмыленную лошадь, которую держал под уздцы охранник. Тут же был и Рохан, мрачный и серьезный.
      – Нет, пока нельзя, – сказал он, делая запрещающий жест рукой.
      Комков пожал плечами и принялся прохаживаться взад-вперед у плотно задернутого входа. Значит, Маллин все-таки ожидала гонца, подумал Комков. Интересно, что за известия он привез. Наверняка что-то о продвижении основных сил Империи. От нечего делать Комков, которого не допускали на военные советы, решил вообразить себя стратегом и попытаться предугадать дальнейшие действия имперцев и Черной Вдовы. Карту он в общих чертах помнил. Помнил он и тот обзор по Империи, что вместе со знанием языка дала ему Великая Мать.
      Итак, графство, включая Сальвейг и все пограничные крепости и замки, Империя потеряла. За считаные дни. Пограничный корпус и ополчение разбиты. Потери Черной Вдовы при этом следует оценить как умеренные. Причем наверняка она в ближайшее время получит подкрепление из Большой степи. Инициатива сейчас у Маллин: она может после шести-семидневного форсированного марша ударить на Кирпин – богатейший город Империи и крупный порт. Или может вернуться к Сальвейгу и двинуться вдоль Золотой реки, через графство Асон, на Столицу.
      Основная боеготовая сила Империи – гвардия – сосредоточена в Столице. Это пять или шесть тысяч пехотинцев и конных воинов. Считается, что в гвардии собраны лучшие бойцы Империи. На практике несколько иначе. Из-за длительного отсутствия больших войн гвардия превратилась из элитного соединения в высокооплачиваемое столичное заведение, куда выгодно устраивать деток для обеспечения их дальнейшего карьерного роста. Нет, стоящие бойцы там, конечно, есть. Да и детки попадаются всякие. Но с птицеголовыми их сравнивать смешно… Помимо гвардии, его императорское величество может рассчитывать на ополчение графств. Это от десяти до пятнадцати тысяч бойцов. Но, чтобы их собрать, нужно время. И повиновение графов и баронов. А это, после потери Сальвейга и поражения под Соленом, очень изменчивая величина. И есть Северные острова, откуда Комков с Сархеном начали свой путь-поиск в этом мире. Прибежище отмороженных баронов, пиратов и прочих веселых ребят.
      Тут Андрей невольно отвлекся от своего стратегического анализа. Он вспомнил, что именно там, на островах, в какой-то грязной таверне, названия которой не сохранилось в памяти, он впервые бился на мечах не понарошку и победил. Вспомнил также их почти безнадежную драку на борту «Сонной рыбы», капитан которой, старая сволочь Ушкуй, решил просто ограбить и выбросить своих пассажиров за борт. Если бы не Сархен… После той драки они стали обладателями маленького сокровища в семьдесят пять золотых монет: одноглазый ублюдок всегда таскал свое золото с собой, даже искать долго не пришлось…
      Северные острова, словно магнит притягивающие авантюристов со всего света, были почти неиссякаемым источником наемников. Их количество и качество определялось только финансовыми возможностями нанимателя. И тут был очередной подводный камень для величественного корабля Империи: государственная казна была не то чтобы пуста – она была не совсем полна. Ради полугодичных боевых действий Империя могла нанять на Северных островах не более трех тысяч бойцов. Однако эти бойцы, не в пример баронским дружинникам и гвардейцам, были настоящими, матерыми вояками. Подводя итог, мобилизационные возможности Империи можно было оценить максимум в двадцать – двадцать пять тысяч воинов, из них шесть-семь тысяч конных. Реально – не более пятнадцати тысяч, а то и меньше. Причем самая боеспособная часть – северные наемники – почти наверняка опоздают к решающему сражению: Орда вряд ли будет спокойно ждать, пока император соберет силы.
      Точно определить силы Черной Вдовы Комков не мог несмотря на то что принял участие уже в двух сражениях на ее стороне и стал свидетелем войскового смотра. Здесь, в этом лагере, находилось около семи тысяч воинов. Но наверняка у Маллин было еще много тузов в рукаве. В этом Комков был уверен.
      На месте Черной Вдовы он первым делом двинул бы…
      – Эй, тигренок! – сказала Маллин ему прямо в ухо.
      Комков вздрогнул от неожиданности.
      Она куталась в свой подбитый мехом синий плащ и улыбалась, довольная произведенным эффектом. Задумавшись, Комков не заметил, ни как проводили гонца, ни как Высокая вышла за ним из шатра.
      – У тебя был такой серьезный и неприступный вид, что Рохан не решился к тебе подойти. Пошли, ужин стынет.
 
      Орда возвращалась к Сальвейгу. Шли быстро, без дневок. Комков все время был рядом с Маллин, среди ее птицеголовых. Про Жульена она, казалось, забыла. Комков, боясь сглазить, не напоминал ей. Вдруг Черная Вдова переменит свое жестокое решение.
      Зима, которая в этом году заявилась несколько раньше обычного, почти полностью вступила в свои права, снега было еще маловато, но морозило уже основательно. Через четыре дня Орда встала лагерем у Сальвейга. Смотреть на город, вернее, на то, что от него осталось, было страшно: закопченные стены с широкими проломами, через которые были видны такие же обугленные, разрушенные, запорошенные снегом дома. Сальвейг просто выжгли, о судьбе жителей Комков даже не стал спрашивать. После полудня к Маллин прискакали вестовые, она вызвала тысячников и выгнала Комкова из шатра «к собакам на мороз». Андрей направился к Жульену.
      Тот сидел в своей юрте и пил горячий отвар из большой пиалы. Судя по выражению лица, отвар был гадким на вкус. Шаман злобно глянул на вторгшегося без спроса Комкова, зашипел и торопливо убрался. Андрей занял его место рядом с выздоравливающим. Выглядел тот куда лучше, чем при первом посещении.
      – Здравствуйте, Жульен.
      Барон, морщась, допил отвар, поставил пиалу и только тогда сказал:
      – Значит, Нанта не подвели глаза… Это были вы, Анджей. Он рассмотрел вас со стены накануне штурма. Я не поверил ему, и, видимо, зря.
      – У нас с ним был поединок там, в воротах.
      – Ну, судя по тому, что вы здесь, исход мне ясен…
      – А как Чуб? – спросил Андрей.
      Барон закашлялся, схватив мятый платок, отхаркнул туда. Комков заметил, что на платке осталась кровь.
      – Чуб погиб раньше, в кавалерийском сражении.
      – Мне жаль, – пробормотал Андрей, чувствуя, как глупо и фальшиво это звучит.
      Жульен вяло махнул рукой.
      – Война, и мы по разные стороны… Печально, что вы, поданный Империи, сражаетесь против нее.
      – Я не подданный Империи, – буркнул Комков.
      – Ну, конечно, для вас, северян, император не указ… Скажите мне одну вещь, Анджей. В тот вечер, когда мы с вами встретились на постоялом дворе, вы уже служили Черной Вдове?
      Комков горько усмехнулся.
      – Нет, не служил… Это произошло позднее, барон. Я угодил в плен, мне предложили помощь в моих поисках в обмен на… службу. Поверьте, у меня не было выбора.
      Жульен, помедлив, кивнул.
      – Мне кажется, вы не лжете. Хотя и не говорите всей правды. Впрочем, все это уже не имеет никакого значения… По крайней мере для меня.
      Некоторое время они молчали. Потом Комков спросил:
      – А кто такая Ниэль?
      – Моя невеста. Бывшая, – ответил Жульен.
      – С ней что-то случилось?
      – Нет, как раз с ней все в порядке. Вышла замуж, пока я купался в Дунских болотах. Богата. Счастлива. Трое детей.
      – Понятно… – проговорил Андрей.
      Жульен откинулся назад. Короткий разговор, казалось, утомил его.
      – Вам известно, какая участь ждет меня?
      – Нет. – Андрей покачал головой. – Насколько я знаю Черная Вдова еще не решила. Думаю, она сама сообщит вам о своем решении.
      Комков как в воду глядел. Едва он произнес эти слова, в юрту вошла Маллин. Свежая и улыбчивая с мороза.
      – И ты здесь, тигренок, – сказала она Комкову. – Как поживает наш выкуп?
      – Еще не очень… – начал Андрей и увидел, как преобразился в присутствии Высокой Жульен.
      Черт, да он уже почти влюблен в нее, подумал Комков. Воистину, красота женщины – оружие не менее опасное, чем отточенная сталь!
      – Знаешь, тигренок, ступай-ка ты в шатер. И сиди там, – приказала Маллин. – Мне нужно побеседовать с бароном…
      Комков попрощался с бароном и вышел. Сумрачный шаман сидел рядом с юртой на корточках. Он зашипел и выставил вслед Комкову козу, составленную пальцами.
      Воспользовавшись отсутствием хозяйки, молодые охранники, отложив копья, весело толкались, чтобы согреться и размяться. Комков с интересом наблюдал за ними, пока не появился Рохан и не прекратил забаву. Андрей глянул на яркое веселое солнце и откинул полог.
      После света дня в шатре царил полумрак. Однако Андрей сразу разглядел, что за столиком, в любимом кресле Маллин, сидит какой-то человек.
      – Ну, чего встал у порога? Заходи, я тут вино отыскал, – сказал Сархен.
 
      Вид у монгола был веселый и злой. Он был в потрепанной овчинной шубе, треух бросил прямо на стол. Тут же на столе красовался кувшин с вином. Судя по отсутствию мелкой посуды, Сархен глотал свой любимый напиток прямо из горлышка.
      – Сархен? – Андрей все еще не верил своим глазам.
      – Так ты будешь пить? – Монгол сам приложился к кувшину, потом протянул его Комкову.
      Тот машинально взял, но, подержав в руках, поставил обратно на стол.
      – Ну как хочешь. – Монгол глотнул еще.
      Потом встал и шагнул к Андрею.
      Они обнялись. У Комкова появилось детское ощущение, что вот теперь-то все будет хорошо…
      – Маллин знает, что ты здесь?
      Монгол покачал головой.
      – Это сюрприз.
      Он опять вцепился в кувшин. Видимо, монгол здорово соскучился по вину.
      – Я был в Йоссоре. Олег и Светлана были там, я их видел, – сообщил он, когда утолил свою жажду.
      – А где они сейчас? – спросил Комков.
      – Об этом – когда придет Маллин.
      Комков пожал плечами. Если Сархен не захочет, из него слова клещами не вытянешь.
      Высокая словно ждала за пологом приглашения.
      – Чего в темноте сидите? – Она хлопнула в ладоши, зажигая светильники.
      – Ты же знаешь, мне всегда не давались маленькие повседневные чудеса, – сказал Сархен.
      – Зато тебе всегда удавалось другое, – усмехнулась Маллин.
      Монгол галантно поцеловал ей руку.
      – Ты все такая же красивая, Абарра, – сказал он.
      – А ты все такой же неисправимый нахал, Дагир. – Маллин взяла со стола кувшин и встряхнула. – Это было мое лучшее вино…
      Высокая с царственным видом опустилась в свое кресло.
      – Надеюсь, Абарра, ты получила мое послание без задержки и не трогала мальчика? – Сархен взял кувшин, собираясь допить остатки.
      – Ты говоришь о трех лошадях без седоков?
      Монгол криво усмехнулся в ответ.
      – Обязательно было убивать их? – наморщила носик Маллин.
      – Надо было просто передать привет? – снова усмехнулся монгол.
      Высокая неопределенно пожала плечами, затем очаровательно улыбнулась Андрею:
      – Что же касается мальчика…
      Сархен посмотрел на виноватую мину Комкова, на сидевшую с сытым видом Маллин, и лицо его сморщилось, словно у него заболел зуб.
      – Нет, Маллин, только не это! Ты все-таки взяла его? – Он внезапно с грохотом хватил кулаком по столу.
      Несчастный кувшин испуганно отпрыгнул от скандалиста.
      – Я только слегка погладила его, чего ты злишься? – невинно сказала Маллин.
      – Ты неисправима, Абарра, – вздохнул монгол. – То, что Госпожа выцарапает твои бесстыжие глаза, это твои проблемы. Может быть, наконец научишься думать не только тем самым местом, но и головой… Зачем ты подставила парня? Ты представляешь, что она с ним может сделать под настроение?
      – Пускай делает, – угрюмо буркнул Андрей.
      Пускай делает, что хочет, если заслужил. Вот только где она?
      Сархен покачал головой.
      – Ладно… Мы отвлеклись. Люди, которых ты отправила за его друзьями, мертвы.
      Высокая кивнула.
      – Я перестала чувствовать Ханура три дня назад. Никто из местных не смог бы одолеть его… Я думала, это ты убил его, Дагир.
      Сархен отрицательно покачал головой и начал рассказывать.
      – Я искал в Йоссоре Олега и Светлану три дня, но без кристалла найти в большом городе тех, кто прячется, непросто. И тут возле одной чайханы сталкиваюсь с Хануром. Он не узнал меня. Я решил проследить за твоим псом – и стал свидетелем того, как он их взял. Я не стал вмешиваться, все было пристойно, он не чинил им обид. А дальше… Ханур с эскортом из двадцати всадников отправился через Степь, я двигался следом в отдалении и не знал, на что решиться: попытаться отбить их или просто следовать за ними до конца? – Тут он зло хмыкнул и покачал головой. Сархен явно был недоволен собой. – Когда я наконец решился, было поздно: на отряд Ханура напали. Их было всего трое – рыцарь в полном вооружении и два конных стрелка. Всех, кроме Олега и Светланы, они умертвили. Рыцарь сразил Ханура в поединке.
      – И кто же это сделал? Кто этот рыцарь и стрелки? – поинтересовалась Маллин.
      – Насчет стрелков не знаю, хотя пускать стрелы они умеют немногим хуже меня. Что же касается рыцаря…
      – Говори, не тяни, – попросила Маллин.
      – Это был Серебряный мальчик, – сказал монгол. Он взял опустевший кувшин, взболтнул его и убрал под стол. – У тебя нет еще одного, точно такого же кувшинчика?
      Маллин нахмурилась и, казалось, окаменела. Потом глянула на монгола как на сумасшедшего.
      – Что? Какого кувшинчика?.. Откуда здесь этот психопат Грасс, Дагир? И что здесь вообще творится?!!
      Сархен пожал плечами.
      – Этого я не знаю, Абарра.

Глава 3
СЕСТРЫ