– Ты что, и пиратом был? – Ничего подобного от воина степей Андрей не ожидал.
– Кем я только не был и чего только со мною не было, пока служил Илле, – усмехнулся монгол. – И мечом махал и из пулемета стрелял…
– Она любила тебя? – спросил Андрей.
– Илла? Конечно, любила! Так любят хороший меч, удобно ложащийся в руку. Она прекрасно выдрессировала меня. И я делал все, чтобы она была довольна. Знаешь, Андрей, иногда я жалею, что она не перерезала мне глотку. Так было бы лучше для очень многих людей, которым не повезло встретиться со мною…
Некоторое время они следили за кувшином, который поплавком дрейфовал к невидимому отсюда краю исполинской водяной горы.
– Завтра мы уходим по Облачной Дороге, – как бы между прочим сообщил монгол. – В мир, назначенный Великой Матерью.
– Постой-ка, а обучение? – удивился Андрей.
– Какое обучение? Все необходимые начальные навыки ты получил. Или собрался здесь учиться покорности и жестокости?
Андрей покачал головой. Сархен блеснул белыми зубами в оскале, который можно было принять и за улыбку.
– Я как живой пример – вот твое обучение! Думаешь, Великая Мать просто так извлекла меня с Острова на свет божий и вернула душу? Она показала, что с тобою будет, если ты вдруг надумаешь взбрыкнуть… Полутень-получеловек… Если бы не милость Госпожи – все-таки Эллинэ добрая девочка, – у меня не было бы и тех кратких моментов просветления, подобия жизни, что дарит ее пребывание на Острове.
Услышав имя любимой женщины, Комков закусил губу. Иногда ему начинало казаться, что он смирился с потерей. Но стоило только услышать… и тупая пила тоски снова начала свою работу. Андрею вдруг пришла в голову мысль, которая сначала испугала его, а потом заставила грустно рассмеяться.
– Живые убитые… Слышишь, Сархен? Наверное, мы все здесь, кроме Высоких, живые убитые. В нашем мире когда-то так называли пленных, которым сохранили жизнь и превратили в рабов. Ты должен был умереть на жертвенной доске, но тебя взяли. Кора должна была окончить жизнь на эшафоте, а стала Верной Госпожи. Я так вообще должен был сдохнуть несколько раз, а стал…
Комков махнул рукой.
– Ты не совсем прав, – задумчиво произнес монгол. – Большинство из нас сами выбрали свой путь… И далеко не всегда альтернативой была безвременная кончина. Разве Госпожа тащила тебя сюда на аркане?
Комков стиснул зубы. Нет, не тащила. Он выбрал сам. Но где она теперь?!! Почему бросила его?
Сархен похлопал его по плечу, вздохнул и поднялся, отряхивая песок.
– Большинство из нас сами виноваты в том, что с нами произошло, Андрей.
– А Светлана? А Олег? Чем провинились они? Почему Светлая Госпожа взяла их сюда и превратила в «тени»? – Комков вскочил вслед за монголом.
Тот, глубоко засунув руки в карманы, невозмутимо глядел на океан.
– Эти имена пока мне ничего не говорят, Андрей. К тому же я не сказал, что виновны ВСЕ. Но Высокие никого не могут взять без их на то согласия. Это закон.
– Закон! – хмыкнул Андрей.
Сархен в ответ лишь пожал плечами – мол, думай как знаешь.
– А почему ты стал Отступником? – Андрей задал вопрос и тут же понял, что сделал это зря. Лицо Сархена окаменело. – Если не хочешь, не отвечай, – поспешно добавил он.
– Знаешь, парень… Когда-нибудь, когда мы с тобою будем достаточно пьяны, а впереди у нас не будет Облачной Дороги, я расскажу тебе об одной белобрысой девчонке. Которая думала, что может бросить вызов Высокому замку. И которая думала, что людей можно изменить к лучшему… Это не она, это ее предали все. И я предал. Потому что жив… А она мертва.
Они обернулись на шум шагов. Кора, забыв о приветствиях, разглядывала монгола. Так посетитель музея смотрит на ожившее чучело саблезубого тигра. Сархен в ответ с нарочитым удовольствием оглядел ее с ног до головы. Он доброжелательно улыбнулся, признавая достоинства ее фигуры.
– Ой, извините, – пролепетала Кора. Она была сама на себя не похожа. – Андрей, можно тебя?
Андрей взял ее за руку и отвел от монгола подальше. Сархен как-то странно действовал на Рыжую.
– Что случилось, Кора?
– Это ведь Дагир, да? Пес Тьмы! С ума сойти! – В ее глазах горели восхищение с ужасом пополам.
Андрей аккуратно встряхнул девушку за плечи.
– Что случилось, Кора? – настойчиво повторил он.
– Ты завтра уходишь. – Кора наконец вспомнила, зачем пожаловала. Она порылась у себя в кармане и что-то воровато сунула Андрею в руку. – Спрячь! Этот камень подскажет направление к тем, кого ты ищешь. Дагир объяснит, как им пользоваться. Удачи!
Кора больно ткнула его острым кулаком в плечо, еще раз глянула на монгола и торопливо ушла.
По холмистой равнине шныряли во все стороны небольшие кавалерийские отряды. Пару раз издали Комков с Сархеном наблюдали отчаянные конные сшибки. Разобрать на расстоянии, кто свой, а кто чужой, было совершенно невозможно. Они шли вдоль края леса, как и советовал им щербатый пограничник, при малейшей опасности уходя и прячась среди деревьев. Но возле Лысого Холма лес сошел на нет. Сам Холм лежал в руинах, однако высокая спица смотровой башни была цела. И на ней ветер играл чужим красно-синим флагом. А также покачивал несколько тел в знакомой зеленой форме Пограничного корпуса.
– Когда они осадную технику подтянуть успели? – Андрей указал на широкие проломы в стенах.
– Тогда и успели. – Сархен сплюнул изжеванный сухой стебелек.
У него, как и у Андрея, слегка урчало в животе. В течение полутора суток они лишь раз наспех перекусили сухарями и запили их ледяной родниковой водой. Запас еды следовало экономить – неизвестно, когда удастся его пополнить.
– Все как с тем замком Руст, про который говорил наш приятель. Несколько мелких шаек согласованно отвлекли на себя пограничные отряды. В сторожевых замках гарнизоны небольшие. Со смотровых башен далеко видно, но часовые на них не могут заменить глаз конной разведки. Потом когда наблюдение было ослаблено, пошел в дело авангард; несколько небольших, но достаточно сильных отрядов, чтобы быстро овладеть ключевыми укреплениями, а остальные изолировать. А уж затем и главные силы пожаловали, с осадной техникой и прочими прелестями. При хорошей организации и дисциплине марша – ничего особенного. Сальвейгу шах и мат. Причем быстрее, чем в «Зимний марш», тогда графства хоть ополчение собрать успели…
Андрей снова уставился на карту. Хотя и так все было ясно.
– Хочешь – не хочешь, а придется выходить на открытое место. Дальше сплошь одна степь…
– Дождемся ночи, – сказал Сархен. – И рискнем.
Особого оптимизма в его голосе Андрей не услышал. Но ничего другого им не оставалось. Монгол проверил лошадей и завалился спать. Андрей остался наблюдать за замком. Там все было спокойно. Через наспех прилаженные назад ворота выехало несколько телег, доверху нагруженных раздетыми трупами. Десятка всадников гнала следом вооруженных лопатами бедолаг в исподнем. Трупы свалили на землю у подножия холма, после чего телеги с возницами ушли за новой партией, а пленные, изредка понукаемые пинками и плетьми, принялись рыть могилы. Ветер доносил сладковатый запах мертвечины.
И тут снова дал о себе знать камень. Он настойчиво, словно живой, толкался в потаенном кармане, пока Андрей, чертыхаясь, не достал его. Рубин буквально сиял. Встревоженный Комков растолкал монгола. Тот прошипел что-то и, пригибаясь, полез в кусты, из которых они следили за замком.
– Вон там, смотри! – Сархен указал на далекий еще хвост пыли в степи. Со стороны Сальвейга к Лысому Холму на рысях шел крупный кавалерийский отряд.
– По нашу душу? – спросил Комков.
Сархен неуверенно пожал плечами.
– Может, и нет. Но это Высокая и ее эскорт. Она может почувствовать камень – так же как он чувствует ее. Если этого уже не произошло…
– Значит…
– Значит, до ночи у нас времени нет. Надо или уходить и играть в прятки в лесу, или идти мимо Холма прямо сейчас, при свете дня. Решай.
Комков задумался. Если Высокая уже ощутила присутствие камня, она не успокоится, пока не найдет его. И лес не поможет. Он здесь слишком редкий. А прорыв мимо Холма… Если бы не эти всадники, что охраняют пленных. Половина из них, правда, спешилась…
– Рвем мимо Холма, – решил Комков.
– Чокнутый! – Сархен одобрительно посмотрел на него веселыми в ожидании неизбежной драки глазами.
…На них не сразу обратили внимание. А когда обратили, то не сразу насторожились. Пара всадников, пусть и при оружии, не представляла серьезной угрозы для десятка уверенных в себе воинов. К тому же эти двое не неслись вскачь, как трусливые зайцы, а спокойно направлялись к Холму. Наконец десятник гортанно выкрикнул какую-то команду, и четверо степняков так же спокойно поскакали им навстречу. Сархен заранее приготовил лук. Комков проверил свои ножи. Когда расстояние сократилось шагов до пятидесяти, Сархен на скаку начал метать стрелы. Со стороны могло показаться, что он стреляет не целясь, но, пустив десять стрел, монгол промахнулся только раз. Уцелевший степняк, пригнувшись к лошадиной шее, понесся куда-то в степь. Пленные с криком бросились в разные стороны. Те, кто посмелее, пытались поймать оставшихся без седоков лошадей. На башне Холма тревожно завыла сигнальная труба.
Вот теперь Комков и Сархен понеслись, не жалея лошадиных сил. Первый раунд остался за ними, но на открытой, словно стол, степи это было только начало. Вскоре из замка вылетели около пятидесяти всадников. Они быстро разбились на три отряда и устремились в погоню, растягиваясь в цепь, как при облаве. Хуже всего было то, что часть преследователей была с заводными конями.
Часть эскорта Высокой тоже изменила направление, явно нацеливаясь следом.
У Андрея с монголом лошади были хоть и неплохие, но по выносливости степным явно уступали. Конец был очевиден: рано или поздно их настигнут. Чтобы не загнать животных раньше времени, Комков и Сархен несколько замедлили их бег. Они шли ровно, бок о бок.
– Что дальше, командир? – Лицо Сархена было серым от пыли. Но глаза по-прежнему весело блестели. Опасность сделала из монгола того, кем он когда-то был, – Пса Тьмы, живущего только для боя.
Андрей напряженно думал. Прищурившись, он измерил расстояние от солнечного диска до горизонта. Еще высоко, очень высоко… До темноты далеко. И неизвестно, поможет ли она… Погоня из Холма просто пристрелит их под горячую руку. А умирать раньше времени им нельзя.
Комков огляделся.
– За мной, – бросил он монголу и по дуге пустил коня навстречу эскорту Высокой.
– Ты что, с ума сошел? – закричал Сархен, поняв, куда он направляется.
– За мной, Сархен! Только не делай резких движений, ладно?
– Ты точно чокнутый, Андрей!
Они снова понеслись галопом. Ветер свистел в ушах у Комкова. От эскорта Высокой отделились и устремились им навстречу с десяток всадников. Андрей бросил взгляд на оставшихся теперь в стороне преследователей – те тоже быстро приближались. Но, похоже, его расчет оказался верным: с телохранителями Высокой они встретятся раньше. Когда это стало очевидным, они перевели взмыленных животных на рысь, а потом на шаг.
– Птицеголовые, – приглядевшись, сказал Сархен. – Личная гвардия Черной Вдовы.
Ну, конечно, усмехнулся про себя Комков. Могли бы и раньше догадаться, что ханы легли не под какую-то свою злую бабу, а под Высокую. Птицеголовые были в пластинчатых латах, на шлемах – полумаски с птичьими клювами. Некоторые держали наготове луки с наложенными на тетивы стрелами. Старший из птицеголовых высоко вскинул руку, приказывая остановиться. Комков и Сархен послушно натянули поводья и развели руки в стороны ладонями вверх, демонстрируя отсутствие в них оружия.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пробормотал Сархен.
Комков промолчал. Сейчас он вовсе не был уверен в правильности своего решения.
Их окружили. Пока несколько всадников держали Сархена и Комкова под прицелом своих луков, другие отобрали у них оружие. Потом заставили спешиться и тщательно обыскали. Молодой воин с юношеским пушком на губах и холодными глазами убийцы быстро нашарил у Комкова рубин. С радостным криком он подбежал к старшему. Тот долго рассматривал камень, наконец одобрительно кивнул и что-то прорычал. Андрею тут же надели на глаза широкую темную повязку. Руки заломили за спину и крепко связали. Его бросили к кому-то поперек седла и повезли. Вскоре он порадовался, что у него пустой желудок. Потом радоваться перестал и решил, что еще немного такой езды – и он отдаст богу душу. Но они прибыли на место раньше, чем он успел это сделать. Его относительно аккуратно сгрузили. Сняли повязку, развязали и даже дали глотнуть теплой воды из фляги. Комков медленно приходил в себя. Он стоял возле высокого шатра. Синяя атласная ткань была изукрашена серебристой вышивкой. Андрей глянул на мрачные руины Холма поодаль и усмехнулся. Их Высокое величество не желает портить себе аппетит трупным смрадом, а потому приказала разбить полевой лагерь. Из шатра вышел высокий воин с резкими чертами лица. Он недоверчиво оглядел Комкова, затем знаком показал, что тот должен войти внутрь. Андрей, растирая затекшие кисти, послушно шагнул за полог шатра.
Несколько светильников горели мягким красноватым светом. Возле столика на гнутых ножках, на котором был накрыт ужин, стояла женщина в полном доспехе и шлеме с птичьей маской на лице.
– Это твое? – спросила она, протягивая ему рубин. Голос из-под маски прозвучал несколько глухо, но в груди у Комкова что-то тревожно заныло.
– Мое, – признал Андрей.
Отпираться было глупо.
Женщина небрежно бросила камень на стол. Расстегнула пряжку и сняла шлем.
– А теперь объясни мне, что делает игрушка Госпожи в моем мире именно тогда, когда я затеяла тут небольшую уборку?
На Комкова смотрела Маллин. С небольшим шрамом на щеке, но все такая же по-звериному красивая. И взгляд ее не предвещал ничего хорошего.
Глава 2
УБОРКА
Комков молчал, словно воды в рот набрал. И вовсе не потому, что решил сыграть роль партизана на допросе в гестапо. Он просто не представлял, что сказать.
– Вижу, ты так рад встрече со мною, что проглотил язык, – усмехнулась Высокая.
– Нет, я… – начал Андрей и запнулся.
– Что – нет? Не рад встрече? Или не проглотил язык? То, что не проглотил, вижу, вернее слышу. И это хорошо. Он тебе скоро понадобится. Если ты помнишь, за тобою остался небольшой должок!
Комков невольно поежился. Если бы он знал, что Высокая – это Маллин, он прятался бы в лесу до скончания века.
– Я должен кое-кого найти здесь, – сказал Андрей.
– Вот как? И кого же? – Маллин налила себе вина в серебряный кубок. – Говори-говори, я слушаю.
– Мужчину и молодую женщину. Они нужны Великой Матери…
Маллин поперхнулась вином, торопливо поставила кубок на стол, вытерла губы и громко расхохоталась.
– Когда Великой Матери кто-то нужен, она посылает за ними капитана своих Верных, а не сопливого мальчишку, – отсмеявшись, сказала Маллин. – А если ей кто-то очень нужен, она приходит сама. И всегда находит. Только Астон, ее бывший, сумел так спрятаться, что его не смогли найти. Давай попробуем еще раз, Андрей. Только без сказок, а то я сама пороюсь в твоей памяти.
Комков обреченно вздохнул.
– Это мой старый друг и его сестра. Я должен найти и спасти их.
– Уже теплее, продолжай. Я хочу подробностей! – Высокая ободряюще улыбнулась Комкову и вновь взялась за свой кубок.
И Комков рассказал подробности. То, что знал.
– Как интересно! – промурлыкала Маллин. – Светлая и Темная не поделили парня… Кто бы мог подумать! А ведь, на первый взгляд, ничего особенного.
Высокая приблизилась к Комкову и схватила его пальцами за подбородок.
– Может, ты как-то по-особенному хорош в постели? Впрочем, это мы скоро проверим.
Комков, дернув головой, высвободился.
– Ну-ну, малыш! – Улыбка Маллин обещала гораздо больше, чем Комкову хотелось бы получить. От Высокой исходил все тот же запах свирепой звериной чувственности, который и пугал, и возбуждал. – Ты в моем мире. В моей власти. И если я с тобою немного пошалю, никто не явится спасать тебя.
Андрей вновь обратил внимание на ее шрам. След наказания госпожи. Память об их первой встрече в Розовом саду.
– Помоги мне снять доспехи, – приказала Маллин. – Весь день в этой проклятой скорлупе.
Андрей помог. Не ограничиваясь доспехами, она без стеснения сняла с себя всю одежду, комком свернула ее и отшвырнула к низкой походной тахте.
– Возьми вон то полотенце, – сказала Маллин Андрею, который изо всех сил старался не глядеть на ее наготу.
Со второй попытки Комков взял то, что требуется: большое полотенце было пропитано ароматическими маслами.
– Что встал? – Маллин нетерпеливо притопнула ногой. – Оботри меня. От меня несет, как от скаковой лошади.
Комков, красный как рак, чуть подрагивающими руками сделал то, что от него требовали. Потом накинул на плечи Высокой синий халат.
– Ты голоден? – Маллин повязала пояс и села за столик, закинув ногу на ногу.
Комков судорожно сглотнул и кивнул. Он действительно был голоден. Во всех отношениях.
Однако спокойно поужинать им не дали. В шатер влетел и шумно рухнул на колени воин в доспехах. Уставившись в пол, он что-то долго лепетал встревоженным голосом. Когда он наконец замолчал, Маллин посмотрела на Комкова. Небрежным движением кисти она отослала воина прочь.
– Скажи, Андрей, а кто был с тобой? – спросила она с непонятной интонацией.
– Со мной? – переспросил Комков.
– Не придуривайся! – рявкнула Маллин.
– Слуга со мною был. Просто мой слуга, – сказал Андрей.
– Просто слуга, значит… – Маллин встала и подошла к Комкову. Она поставила свою ногу ему на колени, словно на возвышение, обхватила его голову руками и внимательно посмотрела в глаза. – Когда тебя повезли ко мне, пятеро воинов остались на месте поразвлечься с твоим слугой, поскольку живым тот был не нужен.
– А как они хотели «поразвлечься»? – спросил Андрей.
– Неважно… Так вот, они не вернулись. Вернее, в лагерь прискакали три лошади без седоков.
Еще бы, монгол меньше десяти за раз не кладет, усмехнулся про себя Андрей. Его душа пела – Сархену удалось уйти!
– А до этого, как мне доложили, один из вас перебил стрелами охрану пленников возле Холма. Ты, насколько я знаю, лук в руках никогда не держал. Значит, это сделал твой «просто слуга». И я еще раз спрашиваю, Андрей: кто был с тобой?
Тому очень не хотелось называть имя монгола. Но сказке о безвестном богатыре, способном без оружия одолеть пятерых птицеголовых и стреляющем с коня как Робин Гуд, Высокая не поверит.
– Только не лги мне, Андрей! – Маллин словно почувствовала его сомнения. – Кто это был?
– Сархен, – неохотно проговорил Андрей.
– Сархен Улун Дагир?
Комков кивнул. Лицо Маллин изменилось.
– Пес Тьмы! Здесь и с тобой! Сегодня просто день сюрпризов!
Высокая оставила Комкова и медленно вернулась на свое место.
– После того как Илла сожгла Марию, его никто не видел. Ходили разные слухи, но… Значит, Мать все-таки не казнила его… Только не говори мне, что он действительно твой слуга. Дагир всегда был псом Иллы. Самым верным и кусачим, пока… – Тут Маллин загадочно улыбнулась. – Пока Мария не околдовала его.
Комков пожал плечами. После того как сказал главное, врать в мелочах не имело смысла.
– Он играл роль слуги. Великая Мать отправила его со мной в качестве наставника и помощника.
– Ну еще бы! Без него тебя бы здесь уже давно сожрали! – сказала Высокая. – Значит, Великая Мать все-таки вполглаза приглядывает за игрушкой своей любимицы.
– Я уже не игрушка, – буркнул Андрей. Это слово в устах Маллин его просто бесило. – Я Поднявшийся.
– Поднявшийся, – согласилась Высокая. – Но без хозяйки. Ты знаешь, что это означает?
– Не знаю и знать не хочу! – рявкнул Андрей. – Я люблю Эллинэ.
Маллин весело рассмеялась и захлопала в ладоши.
– Браво, мальчик! Какая преданность! Когда ты обтирал меня полотенцем, то постоянно задевал мои ягодицы чем-то твердым. Но наверняка думал только о ней!
Андрей опустил глаза. Маллин ударила точно.
– Ты все еще хочешь найти своих друзей? – спросила вдруг Высокая уже совсем другим тоном.
Андрей удивленно посмотрел на нее и кивнул.
– Я помогу тебе. Но не бесплатно.
Маллин наполнила два кубка вином и уселась на колени к Комкову, верхом, лицом к лицу.
– Знаешь, после того как ты убил моего Виктора, я уже переломала столько игрушек… Кстати, Виктор тоже неровно дышал на Темную Богиню. Люби ее себе на здоровье! Но пока ты здесь, ты будешь со мной. Согласен?
«Я никогда не предам тебя! Никогда», – вспомнил Андрей свои слова, произнесенные им на острове. Сколько веков назад это было?..
– А если я откажусь? – облизнув пересохшие губы спросил Андрей.
Маллин улыбнулась:
– Тогда я возьму тебя силой. И буду держать на цепи, пока не надоешь. А про своих друзей можешь вообще забыть.
Ну чего, чего ты еще думаешь? Темная давно забыла тебя! А ты все шепчешь по ночам ее имя. От тебя не убудет! С поисками помогут, в конце концов.
– Согласен, – выдавил из себя Андрей.
Голоса внутри были убедительными, и выбора у него в общем-то действительно не было. Но все равно он чувствовал себя подлецом.
– Хороший мальчик! – Маллин поцеловала его в колючую щетину щеки.
Под утро выпал снег. Андрей осторожно выглянул за полог шатра и увидел белую равнину. Часовой, что дремал, опираясь на копье, заслышав шорох, вскинулся и что-то пролопотал, глядя на Комкова с суеверным ужасом.
– Ты что там делаешь? – Откинув одеяло, Маллин встала на кровати и потянулась всем своим гибким сильным телом.
– Одежду ищу, – сказал Комков.
– Что, за порогом ищешь? – усмехнулась Высокая. – Вон она, возле стола валяется. И вообще иди сюда. Рано еще одеваться.
– Маллин, мы же только недавно угомонились! – взмолился Комков, но пошел.
На душе у него скребли кошки, но его тело, тело молодого здорового мужчины, истосковавшееся по женской ласке, радовалось тому, что произошло. В постели Маллин была то нежной, то свирепой и совершенно ненасытной. Комкову было стыдно признаться самому себе, что ему было с ней хорошо, хоть она и выжала его по полной программе.
После утренней «зарядки» они обтерлись ароматическими полотенцами – в степи привыкли экономить воду, – оделись и позавтракали.
– Языка кочевников ты, конечно, не знаешь? – спросила Маллин.
– Нет, только имперский, Мать дала мне его перед самой Дорогой.
– Плохо, но поправимо. – Высокая заставила Комкова встать на колени и сдавила его виски пальцами. – Предупреждаю, после будет больно.
Андрей ничего не успел сказать в ответ. Он словно рухнул в пропасть, а потом… Он видел табун лошадей, несущийся по зеленой степи. Чувствовал кислый вкус кумыса на губах. Стрела догоняла хищного коршуна в солнечной вышине. Два голых по пояс воина толкались и боролись под резкие удары бубна в тесном кругу зрителей. Строй всадников, ощетиненный копьями и мечами, несся навстречу врагу… Множество образов, беспорядочно сменяя друг друга, теснились в голове Комкова. В ушах нарастала какофония звуков: топот коней, чьи-то выкрики, заунывные степные песни, звон клинков. И вдруг кто-то свыше громовым голосом сказал:
– Хватит!
И Комков пришел в себя, жадно хватая ртом воздух. Он лежал на ковре шатра. В висках бухала кровь. Очень сильно болела голова. Когда Маллин слегка приподняла ее и подсунула к его рту чашку с какой-то гадостью, он невольно скривился от боли.
– Пей! Пей, я сказала! – Край чашки ткнулся в зубы.
Комков глотнул вязкую горечь. Потом, понукаемый Высокой, еще раз. Ему сразу стало немного легче. Боль не ушла, но потеряла свою режущую остроту. Высокая помогла ему взобраться на тахту. Сил на это у Комкова ушло столько же, сколько бы ушло при восхождении на Эверест.
– Великая Мать делала это иначе, – пробормотал он слабым голосом.
– На то она и Великая! – усмехнулась Маллин. – Кто же может сравниться с Огненной Иллой?
Скосив глаза, Комков наблюдал, как Маллин, прекрасно обходясь без посторонней помощи, надевает свои доспехи.
– Ты куда? – спросил Комков.
– На военный совет. Ханы и начальники тысяч уже ждут.
Она взяла перевязь с длинным изогнутым мечом и свой шлем с пугающей личиной хищной птицы.
– Отдыхай, мой ненасытный тигр! – Маллин нежно погладила Андрея по лицу. – Меня ждут дела.
Как только Маллин ушла, Комков сразу заснул. Растолкал Андрея тот самый высокий воин, что вчера встретил его у шатра Высокой. Как оказалось, это был начальник сотни личных телохранителей Черной Вдовы.
– Мы скоро выступаем. Госпожа приказала подобрать вам доспехи, оружие и коня, – сказал он.
– А могу я вернуть свое? – поинтересовался Комков. Он чувствовал себя на удивление хорошо. И, судя по тому, что они со степняком прекрасно понимали друг друга, Маллин истязала Андрея не зря.
– Невозможно! – Воин сделал резкий отрицательный жест рукой. – Это добыча. А добыча священна. Она принадлежит тому, кто ее взял.
Они вышли из шатра и направились к большой крытой кибитке, игравшей роль походного арсенала. Солнце, что накануне светило так ярко, теперь пряталось за низкими сплошными тучами, из которых медленно опускались редкие снежинки. Лагерь гудел, словно потревоженный улей. Снежная равнина, которую Андрей увидел утром, была истоптана тысячами копыт. Гортанные выкрики, ржание лошадей, тусклые отблески на полированных пластинках броней. Дым костров и запах жареного мяса мешались с крепкими ароматами конского пота и навоза. Беспорядочный на первый взгляд, табор большого войска подчинялся жестким правилам: воины сотен и тысяч собирались под хвостатыми знаменами своих цветов. Цвет одежды и даже масть лошадей подбирались в тон. Среди воинов было четкое разделение обязанностей, каждый знал, что должен делать и в бою, и на отдыхе. Наверное, так, или примерно так, выглядел лагерь железных туменов Потрясателя Вселенной Чингисхана, подумал Комков.
В кибитке было аккуратно разложено трофейное оружие и доспехи. Судя по богатому убранству, эта часть добычи принадлежала лично Черной Вдове. Комков, отбросив мысли о судьбе прежних хозяев этих трофеев, перебрал несколько кольчуг, пока не нашел одну, не такую роскошную на вид, как остальные. Она выделялась лишь посеребренными металлическими пластинами, вплетенными в кольчужную ткань на груди. Шлем Андрей взял простой, без личины. К доспехам он прибавил излюбленный полуторный меч, хорошо приспособленный и для укола, и для рубки, а также пару легких ножей. Ножи были великоваты, но вполне годились для броска. Начальник телохранителей следил за Комковым со странным выражением на лице.
– Что? Что-то не так? – спросил он.
– Все так. Хорошее оружие, – одобрил тот.
– А почему ты так смотришь?
Воин на секунду опустил глаза. Казалось, он смутился, но все-таки ответил:
– Вся Орда вчера после захода солнца подняла чаши с кумысом в твою честь. Мы молимся, чтобы тебе надолго хватило сил.
– Что? – Теперь странное выражение было на лице Комкова. – Это еще почему?
– Госпожа всегда пожирает тех, кого берет для наслаждения, часто сразу после первой ночи.
– Понятно… – пробормотал Комков.
Все ясно: чем дольше он будет согревать постель Маллин, тем больше уцелеет молодых батыров.
Орда переправилась через Золотую по мосту восточнее Лысого Холма и растянулась по Имперскому тракту. Летучие отряды разведчиков заранее ушли вперед. Черная Вдова шла на Солен. Ее тысяча птицеголовых двигалась в авангарде. Комков ехал бок о бок с Маллин и хмуро смотрел на все чаще попадающиеся разоренные деревушки и трупы, похожие издали на беспорядочно набросанные кучки тряпья. Летучие отряды не захватывали пленных, только убивали.
– Я отправила в Йоссор отряд. Камень отдала сотнику, это облегчит поиски. Если все будет нормально, дней через десять ты увидишь и своего друга, и его сестренку…
Комков молча склонил голову в знак благодарности.
– Почему у тебя такой кислый вид, Андрей? Тебе все еще нехорошо?
– Нет, ваше величество, я чувствую себя прекрасно! – сказал Комков, опять низко склонившись в седле.
Черная Вдова ткнула его собранными в горсть пальцами под ребра. Несмотря на кольчугу и надетую под нее кожаную куртку, тычок получился болезненным.
– Не изображай из себя придворного лизоблюда! – Голос Маллин стал раздраженным. – Говори!
Комков глубоко вздохнул, восстанавливая выбитое дыхание.
– Хорошо, я скажу, ваше величество! – Комков намеренно перешел на общий, непонятный окружающим их телохранителям. – Зачем все это, Маллин?
– Что – «это»? Говори яснее, – нахмурилась Высокая.
– «Это» – разоренные города, сожженные деревни, трупы, война непонятно зачем. Ты сказала, этот мир принадлежит тебе, так зачем заливать его кровью?
Высокая неожиданно для Комкова расхохоталась. Птицеголовые испуганно поглядывали на свою хозяйку. Видимо, ее веселье их не всегда радовало.
– Какая прелесть! И этот юноша по уши влюблен в Темную Богиню, которая стирает целые миры! Я не обязана давать отчета в своих действиях игрушке, но я все-таки отвечу тебе, мальчик. – Взгляд Маллин стал холодным и колючим. – Мне нужно объединение Империи и Большой степи. Это возможно только военным путем. Империя прогнила, дряхлый император умеет лишь щупать своих фавориток да сваливать государственные дела на продажных чиновников. Поэтому я привела сюда Степь. Пройдет поколение, пролитая кровь останется в прошлом, а молодая страна будет жить. Это я называю уборкой.
– Пусть так, но неужели нельзя обойтись без излишней жестокости? Я сам солдат, Маллин, и знаю, что войны без жертв не бывает. Но к чему истреблять крестьян, которым и так не особо сладко живется?
Высокая небрежно пожала плечами:
– Зима, Андрей. Если ты заметил, зима на носу. Мы не можем позволить себе пленных, они все равно не дойдут до Йоссора, передохнут в степи. А того зерна, что сняли с полей, едва хватит на прокорм моей вечно голодной Орды. Уж лучше легкий конец от железа, чем медленная смерть от голода, ты не находишь?
