Андрей Курков
      ПАМЯТИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ
      Ванна стояла на высоких ржавых ножках, приваренных Максом. Макс жил по соседству, на автомобильном кладбище. За последние пяток лет он прямо-таки поднаторел в газосварочном деле. И вот теперь благодаря этим ножкам костер можно было разводить прямо под ванной, и за какие-то полчаса вода нагревалась до приятной телу температуры. Мирон залез в ванну, подбросив под нее еще охапку дровишек.
      Окунулся с головой - зря что ли таскал ведрами воду из недалекого озерка, - а потом вынырнул и посмотрел вокруг.
      Здесь было его царство. Здесь он был хозяин, так же как Макс - на автомобильном кладбище. Но Мирон был уверен, что Макс завидует ему. Автомобильных кладбищ по стране хватает, а вот о втором кладбище роялей он никогда не слышал.
      Они лежали прямо на земле. Черные, белые, бежевые. Некоторые ободранные, побитые, они все еще хранили свое былое величие.
      Четверг в два часа пополудни считался традиционным ванным днем. Об этом, конечно, никто, кроме Мирона и Макса, не знал.
      Два часа наступило десять минут назад. Еще через двадцать минут придет Макс. Он немного потрет Мирону спину, потом попросит, чтобы Мирон не оченьто отмывался - ему ведь в этой же воде мыться.
      Мирдн вдохнул побольше воздуха, зажал пальцами ноздри и снова нырнул.
      Ему хотелось вспомнить что-то хорошее из прошлого.
      Вспомнил "Аппассионату" Бетховена. Стал слушать.
      На белом "Стейнвее", что лежал сейчас прямо на брюхе рядом с домиком-сарайчиком, когда-то играл Прокофьев.
      - Ну и что?! - спросил однажды Макс, услышав об этом от Мирона.
      Мирон чувствовал как все реже и реже отбивает ритм его сердце. Надо было выныривать, но так не хотелось.
      В детстве ему нравился фильм "Человек-амфибия".
      Жалко, что это кладбище только роялей. Хорошо б преобразовать его в музыкальное кладбище, и чтобы свозили сюда любые инструменты, кроме электрических.
      Вынырнул. Перегнулся и заглянул под ванну - дрова догорали.
      Осень оголяла землю.
      Часы "Ракета" показывали половину третьего.
      Макса все еще не было.
      Соната закончилась, и снова стало тихо.
      Из-за пернатого облачка выглянуло солнце.
      Невысокий заборчик и несколько кленов и тополей, росших за домиком-сарайчиком, отбросили тень.