– Ты кто?
      Малыш перестал кататься по земле и придвинулся поближе ко мне. Его личико изобразило глубокое страдание, а в больших круглых глазенках заблестели слезы. А может, вода?
      – Я бедный, одинокий ребенок, – всхлип, – меня мамочка отвела к озеру и бросила, – еще всхлип, – потому что я очень много ел. Теперь я живу здесь… сам, один. Прячусь в этой пещере от всяких злых чудовищ, – всхлип, всхлип. – Никто меня не любит, никто меня не ласкает, – а я и не заметила, что его головка уже устроилась на моих коленях, а моя рука нежно ворошит мягкие влажные волосики. – Ты такая хорошая. Ты ведь меня не бросишь? Будешь моей мамочкой?
      Стоп. Малыша, конечно, жалко. Но мамой становиться я пока не собиралась.
      – Так, тебя как зовут?
      – Люсьен, – удивленно поднял головку мальчик.
      – Слушай, Люсьен, сейчас мы выбираемся на поверхность, там меня ждет хороший друг, мы ищем твою маму…
      – Нет, – перебил малыш, – маме я не нужен, она меня бросила.
      – Значит, отведем тебя в селение, найдем бездетную семью, и тебя с радостью усыновят.
      – Нет. – Мальчик вырвался из моих рук, окунулся в воду и показал место за ушками. – Гляди, у меня уже выросли такие штучки, и я долго не могу находиться на воздухе.
      Я ощупала трепещущие жабры. Настоящие!
      – Я так долго жил в воде, что теперь не могу уйти из озера. Ну останься со мной… Ну стань моей мамочкой, – захныкал Люсьен. – Я тебе рыбку ловить буду-у-у…
      Не выношу детских слез. Опять надо идти ва-банк.
      – Не могу. У меня самой дома дети плачут.
      – У тебя есть дети? – изумился малыш, перестав плакать.
      – Пятеро, – растопырила я пальцы. – Так что извини, я не останусь. Но обещаю, если мне встретятся где-нибудь русалки, сирены или другие водные жители, я дам им твой адресок – тебя усыновят. Или хотя бы определят в какой-нибудь приличный русалочий детский дом. Лады?
      – Какая ты добрая, – с сарказмом проговорил мальчик, теребя на груди какой-то чудный медальончик.
      – Я про тебя не забуду. А теперь отпускай меня.
      – Иди, – равнодушно пожал плечами Люсьен.
      – Ну нет, ты меня проводи, пожалуйста.
      – Вот еще, ты меня бросаешь, а я еще должен тебя провожать?
      – Воспитанные мальчики всегда провожают своих гостей. Ты ведь воспитанный мальчик?
      – А кто меня воспитывал? – буркнул малыш, но включился в игру: – Хорошо. Я тебя сейчас выведу на берег. Но запомни, если ты снова вернешься, то останешься здесь навсегда.
      Не вернусь. Еще чего, только бы выбраться на солнышко.
      Я кивнула и едва успела вдохнуть воздух, как Люсьен уже потащил меня за руку, и подводное путешествие продолжилось, только уже в обратную сторону. Ход сворачивал то вправо, то влево. Да, сама бы я никогда отсюда не выбралась.
      «Торпеда, а не ребенок», – подумала я, выбираясь на песчаный пляж.
      Я оглянулась. Мальчик махал мне рукой и что-то кричал. Точнее, открывал рот. Почему я ничего не слышу? А, это уши заложило от такого быстрого подъема на поверхность. В голове шумит…
      Малыш махнул последний раз ладошкой и нырнул.
      Да, странный ребенок. Нужно ему обязательно помочь.
      А где же Кащей? Неужели не дождался меня и ушел?
      Ой, что же я без него делать буду? Как же мне его догнать?
      Я в панике огляделась.
      Лошадь! У озера мирно щипала травку рыжая лошадка. Вот бы мне на нее взобраться, я бы в два счета догнала этого изменника. Я стала медленно приближаться к животному.
      – У-тю-тю… Цып-цып-цып… – Ну не знаю я, как подзывают коней.
      Я подошла совсем близко. Лошадка подняла голову, с любопытством поглядывая на меня. То ли привыкшая к людям, то ли просто еще не пуганная.
      – Хорошая, хорошая моя. – Хоть бы кусочек сахара был, так нету.
      Я стала поглаживать лошадку по шее, рука нащупала надетую на нее цепь, за которую я ухватилась и попробовала запрыгнуть на спину животному. У меня бы ничего не получилось, но лошадка сама присела и подбросила меня вверх. Я приземлилась на круп, обхватив шею обеими руками. Ура, получилось! Я попробовала управлять лошадкой, толкая ее босыми пятками (где ж я сапоги оставила?), но, к моему ужасу, она поскакала вовсе не туда, куда я ее направляла, а в противоположную сторону – к озеру!
      – Стой! Тр-р-р! Куда?!
      Лошадка повернулась ко мне, подмигнула, весело заржала, и влетела со всего размаху в воду. Я попыталась спрыгнуть с нее, но не смогла даже шевельнуться, словно приклеилась.
      – А-а-а!!!
      До того как с головой уйти под воду, я успела увидеть вынырнувшего Кащея, с ужасом уставившегося на меня. Да он же, родненький, никуда не уходил, ныряет, меня ищет!
      Поздно!
      В этот раз я все-таки наглоталась воды. Пришлось долго откашливаться и отфыркиваться. Лошадка попыталась постучать мне копытом по спине, но я решительно отвергла ее помощь:
      – Я сама.
      А то потом потребуется помощь в сращивании костей.
      Наконец-то мне полегчало. Я сидела все в той же пещере с фосфоресцирующим светом. Напротив сидела на заднице подлая лошадь, сложив на груди передние копыта, закинув ногу на ногу, и радостно ржала. Не как конь ржала, а хохотала до умопомрачения, показывая все свои – сколько их там должно быть? – крупные белые зубы.
      – Ты кто?
      – Тормозишь, подруга, – зашлась в хохоте лошадь. – Я Люсьен.
      – Значит, так? Бедный, брошенный ребенок? Сиротинушка? – сжала я кулаки. – Значит, мамочки тебе не хватает? А от мамочки в глазик не хошь?
      – Ну чего ты, – отодвинулся подальше Люсьен. – Шуток не понимаешь?
      – Зачем людей обманываешь? – приблизилась я.
      – Прикольно… Да и вообще, не могу я иначе. Судьба моя такая. Я ведь келпи – водяная лошадка. Разве не слышала о таких?
      – Не водятся у нас такие. Раз-другой в глаз получили – и вывелись все.
      – Тихо-тихо. – Келпи прекратил смеяться и опустил голову в воду, чтоб отдышаться.
      – И что ты можешь сказать в свое оправдание?
      – Смотри. – Люсьен протянул мне медальон в виде морской звезды с изображением хохочущей лошади в центре. Тот же, что висел на шее мальчика, только увеличившийся в размере. – Мы, келпи, все такие. Превращаемся, заманиваем. Но не едим, честно-честно!
      – А зачем заманиваете?
      – Скучно.
      – Плеер купи на батарейках.
      – Где?
      – Да, – прикинула я, – здесь, наверное, вряд ли. А не знаешь, где проход в мир, где живут люди, такие, как я?
      – Не-а.
      – Жаль. Я бы тебе свой плеер подарила, сидишный.
      – Ну да, а что это такое вообще-то, – поинтересовался келпи, – плеер сидишный?
      – Сидишь и музыку слушаешь.
      – Музыка – это хорошо. А ты мне спой.
      – Нетушки. Если я запою, ты точно сбежишь, а тебе меня еще наверх тащить.
      Люсьен снова опустил голову в воду.
      – А почему ты считаешь, что я буду делать это? – спросил он, вынырнув.
      – А почему ты считаешь, что не будешь делать этого? – удивилась я.
      – А у нас был договор: вернешься – остаешься навсегда.
      – А почему ты меня обманул?
      – А почему ты позволила себя обмануть?
      – Ладно, покажи договор.
      – А он был устный.
      – Значит, и не было ничего.
      – Говорила мне мама, женщину не переговоришь. Тогда давай заново играть. Чтоб все по-честному. Составим письменный договор.
      – И ты выведешь меня сейчас же на берег?
      – Как только подпишем соглашение.
      – Лады, – стукнула я келпи по копыту.
      Люсьен выудил откуда-то из закромов свернутый пергамент и палочку графита. Оказалось, что он неплохо пишет, зажав импровизированный карандаш между зубами.
      – Как тебя зовут? Мне нужно вписать твое имя.
      – Неневеста, – уже привычно откликнулась я. И когда только успела привыкнуть к этому имени?
      – Чья Неневеста? Того человекообразного, который до сих пор ныряет за тобой? – уточнил келпи.
      – Его. А что, до сих пор ныряет?
      – Ныряет, только пещеру ему не найти. Читай.
      Я внимательно прочитала документ, посмотрела, не приписано ли чего мелким, неразборчивым почерком внизу или с другой стороны. Нет, все предельно ясно. Люсьен обязывался доставить меня на сушу в полном здравии. А я обещала, если добровольно вернусь в озеро, остаться в нем навсегда.
      Ну что, ставлю подпись. Ну ведь не такая я уж дурочка, чтоб опять меня разыграли.
      Оказалось, такая.
      Не успела я очередной раз отдышаться после подводного путешествия, как увидела молодого, чертовски привлекательного рыбака. В одной руке он держал удочку, другой прижимал к груди плащ и сапоги Кащея. Он повернулся ко мне и запричитал, тыча одежду прямо в лицо:
      – Утонул, точно утонул! Дал мне подержать одежду, а сам ныряет, ныряет, ищет кого-то. Да, видно, сам зацепился за какую-нибудь корягу, там их на дне полно. Уже двадцать минут не выныривает. Его отцепить надо, а я плавать не умею…
      Кащеюшка, милый!.. Ты же меня спасал… Ты-то, конечно, бессмертный, но если зацепился на дне, то будешь вечно оживать, захлебываться, оживать, захлебываться, бессчетное количество раз. А мне без тебя что делать?
      И я сиганула в озеро. Уже в полете заметила, что рыжеволосый парень прыгнул за мной, а на груди у него блеснул медальон.
      И где же мой ум раньше был?
      Очнулась по старой программе уже в пещере, на руках у келпи.
      – У тебя скоро жабры вырастут – столько раз подряд нырять, – пошутил он и осторожно положил меня на пол. – Погоди, пойду подышу: – И нырнул в отверстие.
      Когда он вынырнул, мои глаза уже привыкли к сумеречному свету, и я смогла рассмотреть его новый облик. Теперь это был высокий, красивый мужчина с лицом Рики Мартина и фигурой культуриста.
      На нем была черная футболка с группой «Король и шут» на груди и обтягивающие джинсы. У меня глаза вылезли из орбит. Если б не медальон, то на сто процентов была бы уверена, что мальчик только что с тусовки.
      – Откуда у тебя такая одежда? – не выдержала я.
      – Из твоей головы, – улыбнулся он, обнажая чудесные белые зубы. – На себя посмотри.
      Я посмотрела. На мне была кофточка, завязанная узлом под грудью, джинсы, кроссовки. Я не успела даже изумиться.
      – Или так лучше? – спросил Люсьен.
      Я подняла глаза. На нем теперь был белый костюм без единой складочки, серебристый галстук, белые туфли. А на мне… темно-зеленое искрящееся платье, длинное, облегающее, мягкое, такого же цвета туфельки на шпильках, тяжелое колье и широкий браслет из зеленых камней. Ей-богу, изумруды. Хоть сейчас на Венский бал или на прием к президенту Америки. А еще лучше на звездную тусовку, например на Новогодний огонек в Кремле. С таким спутником не стыдно.
      – А может, лучше так?
      И вот он уже стоит сложив руки на груди и широко расставив ноги в одних плавочках.
      – Я на минутку. – Ныряет подышать, затем снова становится в стойку.
      Мокрые мускулы играют в тусклом свете. Ну и качок. На стероидах, что ли?
      А я? Я в изумрудном переливающемся купальнике, и драгоценности на месте, даже еще такой же браслет на лодыжке. Красотища – дух захватывает!
      Люсьен склоняется ко мне, мокрые волосы касаются моей щеки.
      – Теперь нам не будет скучно вдвоем…
      Ну может быть, может быть, если бы я не видела этого красавчика в виде шестилетнего малыша и мило ржущей лошади… А так…
      – Извини, дорогой, ничего у нас не получится.
      Келпи, уже приблизивший губы для поцелуя, отшатнулся и тут же оказался снова в белом костюме, а я – в длинном платье.
      – Я тебе не нравлюсь?
      – Нравишься. Но мне очень не нравится, что ты роешься в моих мыслях.
      – Больше не буду. Я просто хотел, чтобы тебе понравилось.
      – Одежда – отпад. Но больше в голове не копаться!
      – Конечно, моя русалочка. – Люсьен снова попытался меня обнять.
      – И никаких приставаний!
      – Нет, так дело не пойдет. Ты остаешься у меня навсегда. Чем же мы с тобой заниматься будем?
      – И с чего ты взял, что я остаюсь у тебя навсегда?
      – Это что, сказка про белого бычка? Ты договор подписала. От своего слова ведь не откажешься?
      – От своего слова не откажусь. А если ты сам не захочешь, чтоб я у тебя оставалась?
      – Я? Сам? Отчего это я не захочу?
      – Ну мало ли…
      – Если б я сам не захотел, то отправил бы тебя на сушу. Но этого не может быть, потому что не может быть никогда! Поняла?
      – Поняла.
      – Вот и хорошо. Погоди, я сейчас вернусь.
      – Стой!
      Келпи окунулся только до пояса и замер выжидающе. А вот теперь мне нужно задержать его как можно дольше.
      – Разве союз водяной лошадки и человека возможен?
      – Я всегда буду появляться перед тобой только в таком виде.
      – А как насчет анатомических особенностей?
      – Все путем. Проблем не будет.
      – Точно? – Я коснулась его упругой влажной кожи.
      – Я сейчас к тебе вернусь. – Видно было, что коньку явно не хватает дыхания. Он снова намерился выскользнуть из моих рук, но я его удержала:
      – Постой, давай сейчас и проверим…
      Я прильнула губами к его губам. Люсьен ответил страстным поцелуем. Конь не конь, но этого чувства я не забуду никогда. Поцелуй затянулся. Я чувствовала, что келпи задыхается. Он попытался вырваться, я удержала, он дернулся сильнее. Мои руки нащупали медальон в виде морской звезды на его груди. Люсьен дернулся, я отпустила его, одновременно прижав к горлу острый луч медальона. Он попытался уйти в воду, но я крепко держала его за шею, упершись ногами в края подводного хода. Луч еще сильнее впился в его горло. Келпи захрипел и забился.
      Не думаю, что он не мог потерпеть, не дыша еще какое-то время. Видимо, тут сработал эффект паники. Как люди тонут? Ведь можешь же ты задержать дыхание, перевернуться на спинку и грести себе спокойно хоть из Ялты в Турцию. Но нет, только начинается паника – все! Беспорядочно лупят руками по воде, орут, водички наглотаются – и на дно.
      Это, правда, я сейчас такая умная. А когда-то тоже не умела плавать и понять не могла, каким таким волшебным способом можно научиться держаться на воде? Пока однажды вдруг не поняла, что плавание – это не способ махания руками и ногами, а умение заполнить свое тело воздухом и не выдыхать его полностью. Пока воздух внутри – можно вообще ничем не махать, ляг и отдыхай. Вот какая я умная, могу инструктором по плаванию работать. Главное, чтобы обучаемый всецело доверял учителю и не боялся. Но страх, страх мешает всему.
      А чего бояться?
      Знаете, как наша тусовка учила одного хорошего друга плавать? Заплыли на лодке на середину озера, где над головой будет метр-полтора воды, взяли за ручки-ножки и выбросили за борт. И быстренько отгребли подальше, чтоб не догнал.
      Что бы вы думали? Пацан был смышленый, вырос он вдалеке от воды, бояться ее не научился. Чуть побултыхался – и идет в глубину. Но он же знает, что там, внизу, все равно дно есть. Куда же оно денется? Значит, он спокойненько опускается на дно, отталкивается… Всплыл, вдохнул, опустился, оттолкнулся, вынырнул, вдохнул… Таким образом и «дошагал» до мелководья.
      А ведь плавать так и научился, и очень быстро!
      Келпи затих и закатил глаза. Пора.
      – Итак, дорогой, сейчас поиграем в вопросы-ответы. На каждое «да» – моргнешь. Брейн-ринг. На размышление пятнадцать секунд, больше все равно не протянешь. Итак: клянешься, что добровольно выведешь меня на берег?
      Люсьен подумал и моргнул.
      – Не будешь препятствовать мне и моему другу уйти, не будешь пытаться вернуть, обмануть?
      Моргнул.
      – И клянешься, что явишься мне на помощь по первому моему требованию?
      Келпи выпучил глаза и захрипел, пытаясь что-то сказать. Подождем.
      Все равно он должен когда-то моргнуть.
      Ну вот, моргнул.
      – Ты поклялся! Земля и вода – свидетели! – крикнула я, отпуская Люсьена.
      Он тут же скрылся в воде и долго не появлялся. Может, я его «передержала» и он задохнулся? Да нет, просто сбежал и оставил меня одну погибать. Разве выберусь я сама этими подводными лабиринтами?
      Мои грустные размышления прервал шумный всплеск. Он все-таки вернулся!
      Красавчик в одних плавках выбрался в пещеру, с укоризной глядя на меня и потирая горло.
      – Я поклялся. Но ты вырвала эти клятвы обманом.
      – Учусь этой науке у тебя. Я ведь хорошая ученица?
      – Хм! Да уж, превзошла учителя.
      – Так ты выполнишь клятву?
      – А ты думала, что после такой выходки я оставлю тебя в своем доме? Да я бы рядом с тобой заснуть побоялся!
      – Логично.
      – Так что я готов выполнить и второй пункт: не препятствовать тебе, Неневеста, итвоему другу как можно быстрее покинуть берега моего дорогого озера. Но насчет третьего пункта, насчет безвозмездной помощи… Тут загвоздка. Как я могу явиться по первому твоему зову и оказать содействие, если, как ты сама убедилась, я не могу долго существовать без воды?
      – А сколько можешь?
      – Минут десять максимум.
      – Значит, полчаса – минимум.
      – Ну если без физической нагрузки, то может быть…
      – В общем, меня подробности не интересуют. Ты поклялся. А уж как ты будешь действовать – твое дело.
      Люсьен вздохнул и надел на меня свой медальон с изображением ржущей лошади:
      – Это медальон не простой, а почтовый. Мне его мама подарила.
      – А где твоя мама?
      – Она живет в соседнем озере. Мы вообще-то селимся в реках, потому что любим простор. Но здесь рек нет, поэтому молодые келпи переезжают в отдельные озера. Там, дальше, живут мои братья и сестры. Так что в озерах лучше не купайся и на ничейных лошадок не запрыгивай, – ухмыльнулся Люсьен.
      – А что значит почтовый медальон?
      – Очень редкая штука. Их изготавливает всего один мастер где-то в южных морях.
      – Твоя мамочка бывала так далеко?
      – О, у нее была бурная молодость. В отличие от моей, – вздохнул он.
      – Ну и что дальше?
      – Можно прикрепить к медальону письмо или открытку и бросить вверх. Он доставит послание тому, кто на нем изображен. То есть мне.
      – И ты явишься мне на помощь?
      – Если к этому месту ведет система озер и каналов.
      – А если нет?
      – На нет и суда нет. Ну что, поехали? – обхватил меня за талию Люсьен.
      Я снова была в мешковатых цвергских штанах и серой куртке.
      – А не мог бы ты сотворить мне джинсы и какую-нибудь маечку? – заискивающе прощебетала я.
      – Мог, – кивнул келпи. – Только при солнечном свете их все равно никто не увидит.
      – Жалко, – вздохнула я.
      Э-э! Я же только выдохнула. Я вдохнуть не успела-а!
      А мы уже прорезали своими головами толщину воды. Который раз за день? Осталось расслабиться и получать удовольствие, пока не потеряла сознание.
      Не потеряла. Может, начинаю привыкать? По дороге келпи прихватил все еще ныряющего Кащея, и мы вынырнули недалеко от берега все вместе. Люсьен громко чмокнул меня в щечку и ретировался. В голове шумело, слух опять пропал, и я ничего не поняла из гневной речи Бессмертного, хотя половину сказанного можно было воссоздать по его красноречивому взгляду. Даже келпи заинтересовался лексиконом и вынырнул где-то на середине озера.
      «А ты мне все-таки нравишься!» – прочитала я по губам и грохнулась в обморок. Ну не выдерживает мой организм таких перегрузок. Хотя вру. Мне просто захотелось, чтоб Кащей прекратил высказывать все, что он обо мне думает, и на руках вынес меня из воды.
      Спустя полчаса мы уже шли дорогой в указанном цвергами направлении. Кащей время от времени снова начинал возмущаться по поводу моей наивности и нерассудительности. Я как кошка, которая съела сало, виновато отворачивалась. Ну что я могла сказать в свое оправдание? Да, поплатилась за собственную доброту. Но ведь все хорошо закончилось! Зачем ругаться?
      – Теперь будешь знать, что старших нужно слушаться, – не унимался Кащей.
      Старший нашелся. Да мне эти слова с самого детства поперек горла стоят. Я потому-то и вырасти поскорее хотела, чтоб никто не донимал поучениями. И что я имею? Опять никакой свободы!
      – Неневеста, ты меня слушаешь?
      – Да слышу, слышу я тебя, Кащ-щей Бес-смертный.
      – Называй меня Странником, я же просил.
      – Да ладно, ладно.
      Мы шли уже часа два. Достаточно для того, чтобы мне надоело. Сапоги я нашла на берегу, и они продолжили усердную работу по созданию на моих нежных ножках пузырей и мозолей. Может, лучше бы не находила?
      По обеим сторонам дороги пошли сады. Вот это да! Какой Мичурин занимается здесь селекцией? Черные сливы больше моего кулака. Абрикосы светятся, как маленькие солнышки. А груши… Яблоки… И еще неизвестно что. Еда у нас с собой была, нас цверги снабдили. Кащей, поддавшись моим просьбам, быстренько соорудил пикничок на обочине. Но после мясного блюда непонятного происхождения еще больше захотелось закусить чем-нибудь вкусненьким, сладеньким.
      – Кащеик, я только одну сливку сорву – и все.
      – Неневеста! Тебе мало келпи?
      – Так я ж никуда. Два шага… На твоих глазах…
      – Это может быть опасно.
      – Опасно? Ну не будет же кто-то выращивать целые сады ядовитых яблок? Сам видишь, какие плоды ухоженные. Для себя растят.
      – Нельзя.
      – А вот смотри, Кащеик. Даже с дороги сходить не надо. Ветки прямо над головой. Кащеюшка, какое яблочко! Достань мне его! Тебе только руку протянуть!
      Прямо надо мной висело румяное, наливное яблоко размером с баскетбольный мяч.
      – Нельзя. – Мой угрюмый спутник равнодушно двинулся дальше.
      А я? Я не выдержала. Душа моя не выдержала. Я подпрыгнула и уцепилась двумя руками за круглые яблочные бока.
      Ну вот, «все в моих руках»! Тяжелое, душистое… И ничего не произошло.
      Попробовать его я так и не успела. Звон заполнил все пространство и проник в мой бедный череп, оглушив меня. Вот это сигнализация!
      – Руки за голову! – послышался грозный окрик.
      Я оглянулась и увидела с десяток арбалетов, нацеленных в мою сторону… Насколько я знаю, арбалет – оружие меткое и мощное. Поэтому мне пришлось бросить ароматный плод – яблоко раздора! – на дорогу и поднять руки.
      – Э! Полегче! Я всего лишь сорвала яблочко, нагло висевшее у меня над головой. Можно сказать, в целях самообороны! А если бы оно само упало и убило меня? А вас что, жаба давит? У вас их вон сколько. Ой-ой-ой! Куда это вы меня тащите? Куда?..

Глава 6
ИЗ ВОДЫ ДА В ПОЛЫМЯ