Стражники возмущенно загудели и потащили меня за собой.
      – Да не говорила я!
      – Язычок твой, Грушка, не всегда тебе друг, – бросил гневно командир отряда, склонившись к моему уху.
      Видно, девчонка, за которую меня принимают, и здесь отметилась.
      Что ж делать-то теперь?
      Я попыталась упереться в дверях, но разве моим тонким ручкам состязаться с ручищами древнерусских добрых (или недобрых) молодцев? Только и успела заметить ехидный взгляд подлеца Светунца. Меня вытащили на улицу и под свист и улюлюканье наблюдателей потащили к княжескому терему. В дверях мы столкнулись с новым лицом в этой трагикомедии. Это был русоволосый молодой мужчина с простоватым, добродушным лицом.
      – Малинка?! – крикнул он, прищурившись. – А куда это вы ее тащите?
      Если посетители кабака дружно видели во мне Грушку, то этот принял меня за другую.
      – Помогите! – рванулась я к нему.
      – Отпустите Малинку! Это же невеста моя! Кузнеца Власа Славия дочь!
      – Да, это я!
      Рано я радовалась, моего новоявленного «жениха» ухватили Светунец с друзьями за руки и потащили назад. До меня еще доносились голоса:
      – С ума ты, Вернидуб, что ли, сошел?
      – Это Грушка, гулящая девка, пущай посидит в яме!
      – Уж не хворь ли у тебя с глазами приключилась? Меня видишь?
      Без суда и следствия, не обращая внимания на мои крики: «Я буду жаловаться князю! Я буду жаловаться на князя!», меня спустили на веревке в глубокую яму и надвинули сверху решетку. А куда Кащея дели, вообще не видела.
      Провалили мы миссию. Скоро обнаружится, что настоящие Груша и Лазарь гуляют на свободе и ни слухом ни духом не знают о сегодняшних событиях в «Старом сапожнике».
      Какой срок, интересно, здесь дают за самозванство? А вдруг сочтут нас колдунами? Интересно, тут не практикуется сожжение на костре? Или причастность к ведьмовскому народу здесь проверяют погружением подозреваемых в воду: не утопла – ведьма, утопла – значит, невинная была? Я еще немного порылась в мозгах, выуживая сведения об отношении в разные исторические времена к необъяснимым явлениям. Ой, кажется, нужно сматывать удочки, пока трамваи ходят.
      Я внимательно осмотрела свою «камеру предварительного заключения» и не нашла никаких возможностей для побега. Улеглась головой на сумку (ее пытались конфисковать, но, когда я закричала, что там «предметы женской гигиены», оставили) и, размышляя, как там Кащей, незаметно для себя уснула.
 
      – Малинка! Малинка, чтоб тебя днем и ночью, и только я! Малинка!
      Во сне я превратилась в сорокадевятикилограммовую сочную ягоду малину, которую кто-то пытался съесть.
      – Малинка! Сонь тьмутараканская! Просыпайся!
      Меня больно щелкнул по носу камешек, и я испуганно подскочила. Кто? Что? Бежать? Куда?
      Тьфу ты, чего только не покажется спросонья, бежать-то некуда, и я собралась досмотреть свой странный сон.
      – Малинка!
      Наконец-то до меня дошло, что сиплый шепот доносится сверху. Я подняла глаза. Тяжелая решетка была сдвинута в сторону, и в яму заглядывало румяное лицо добра молодца, называвшего меня намедни Малинкой и своей невестой.
      Кажется, дела начинают сдвигаться с мертвой точки! Если этот древнерусский богатырь считает себя моим женихом, он просто обязан спасти свою суженую от тягот заключения.
      Как же его там называли? Вернидуб, вот! Точно!
      – Я здесь!
      – Веревку лови!
      Я живо набросила на плечо сумку, подхватила веревку и, упираясь ногами в стену, подтягиваемая «женишком», выбралась на поверхность.
      Здоровый, как медведь, Вернидуб подхватил меня, облапывая ручищами где только можно (и где нельзя – тоже). И только я рот открыла «спасибо» сказать, закрыл мне его поцелуем.
      – Мм, – попыталась я совершенно безрезультатно вырваться, – мм!
      А совсем даже неплохо они целуются в своем Китеже!
      Когда он отпустил меня, минут через пять, я даже не нашлась что сказать, а он отстранился, оглядев меня страстным взглядом.
      – Да ты еще краше стала, Малинка! А целуешься… Стой, а кто это тебя так научил? Когда успела? – Взгляд его потемнел.
      – Что ты, Дубушка! Это оттого, что ты меня из тюрьмы вызволил, чувства во мне проснулись особые, само собой так получилося. – Я стеснительно опустила глаза.
      – На пользу тебе яма пошла, милая моя. И называешь меня как ласково, раньше только Дубинушкой кликала.
      И Вернидуб снова собрался целоваться:
      – Стой, Дубушка! Нам отсюда убираться побыстрее надо, пока стража не подоспела.
      – Да стражники Стоян и Ломонос беспробудным сном уже спят.
      Неужели он из-за меня двух людей замочил?!
      – Знаешь, сколько я медовухи им приволок? – ухмыльнулся «жених» и полез мне под сарафан.
      Да, что-то строгим нравом в Китеже девицы не отличаются…
      – Дубушка! Давай уходить, не они, так другие явятся.
      – Точно. Помешают любиться нам с тобой. А я такого не люблю. Так пошли, вот только до травушки-муравушки доберемся, и…
      – Слушай, Дубушка! Только нам нужно сначала того парня, которого стражники вместе со мной забрали, освободить.
      – Что-о?! Лазаря?! Так это ты с ним целоваться училась?! Говорил мне Светунец…
      – Да не Лазарь он. Честное слово! Это брат мой, как говорится, единоутробный.
      – Не было у тебя брата отродясь!
      – Так я тоже о нем только вчера узнала.
      – Да откуда он взялся? И почему с Лазарем так схож?
      – Ах, Дубушка, там такая запутанная история и длинная. Я тебе все-все расскажу. Только не сейчас. Брата моего спасти надобно и из города вывести, как только Китеж из озера вынырнет.
      – Не могу поверить, – схватился за ворот рубахи Вернидуб. – Больно он на Лазаря похож.
      – Успокойся, милый. А ты к Лазарю домой сходи да проверь. Спит он, настоящий-то Лазарь, небось седьмой сон видит.
      – Пойду, Малинка. Не обижайся, но проверить должен, слишком дивно все.
      Вернидуб отвел меня в какое-то укромное место между постройками и велел ждать, никуда не высовываться.
      К счастью, вернулся он довольно быстро и, лукаво улыбаясь, подошел ко мне.
      – Ну что? – Я вдруг испугалась: а что, если он настоящего не нашел?
      – Есть, – кивнул богатырь. – Не совсем дома и не совсем спит, но есть Лазарь. Теперь верю, что это твой брат, и вытащить помогу. Только прежде поцелуй с тебя.
      – Не время…
      – Один. А то не пойду брата твоего выручать.
      Шантажист. Приходится соглашаться.
      Еще минут через десять, когда мы закончили целоваться, я почти забыла, куда нам еще нужно сходить. Ах да, спасти Кащея!
      Вернидуб взял меня за руку и повел мимо построек к яме, в которую бросили Бессмертного.
      – Эй, братик, ты тут?
      – Да тут он, точно, я сам видел. Вас как забрала стража, я все время наблюдал, думал, как свою милку освободить.
      – Спасибо, Дубушка… А что ж он не отвечает?
      – Может, дрыхнет, как ты. Я и тебя добудился еле-еле, это у вас что, семейное? А может, не пришел еще в себя. Приложили-то его крепко.
      – Ой, он хоть живой?
      – Добра молодца одним ударом не сгубить. Полежит-полежит и оклемается.
      – А как же мы его вытащим?
      – В яму придется тебе лезть, сладкая моя, – цокнул языком Вернидуб. – Меня-то ты не удержишь. Спустишься, брата вот этим напои. – Парень вытащил из-за пояса кварту и протянул мне.
      Ручки мои, ножки мои, люли мои! У меня все тело уже саднит от этих ям. Но хочешь не хочешь, а пришлось спускаться.
      Кащей не двигался, я даже перепугалась, но дышал. А когда я влила ему в горло целительный бальзам местного разлива, закашлялся и выругался последними словами, правда, может, и не последними, может, у него еще найдутся. Зато, узнав меня, смутился и даже попросил извинения.
      – Ладно, Странник, извинения потом, с процентами. А сейчас выбираться надо, скоро светать будет.
      – Угу, – кивнул Кащей.
      – Ты подняться сам можешь? Давай я тебя веревкой обвяжу, и полезай наверх.
      – А веревка крепко привязана? – подергал Бессмертный за ее конец.
      Сверху заворчали.
      – Ее парень один держит, мм… мой друг.
      – Ах, так ты, Неневеста, уже друзьями обзавестись успела, пока я здесь без чувств…
      – А ты думал, я тебя сама отсюда вытащу? Да если бы не он…
      – Все-все-все, не обижайся. Как друга-то зовут?
      – Вернидуб.
      – Крутое имя. Комплекция соответствует?
      – Соответствует, – подтолкнула я его под заднее место коленкой. – Полезай давай.
      Кащей взялся за веревку.
      – Да, я тебя братом представила, не проболтайся, а меня он Малинкой считает.
      – Ух ты, как вкусно! Ягодкой?
      – Имя такое! – И я врезала ему кулаком под ребра.
      – У-у-у! – взвыл Бессмертный. – Там болит!
      Я врезала с другой стороны.
      – И там тоже!
      – Лезь уже!
      Кащей галантно поклонился, указывая на веревку:
      – Ты первая!
      Фигушки. Если я вылезу, Дубушка сразу целоваться начнет, а тут Бессмертный. Представляю: картина Репина «Приплыли». Хотя, собственно, чего я должна стесняться? Я ведь ему никто, не невеста. Я вздохнула, но упрямо повторила:
      – Вылезай!
      Кащей пожал плечами: мол, не оценила воспитанности, уцепился за веревку и стал подниматься. Как только его ноги оказались на поверхности, не дожидаясь предложения, я поспешила наверх. А то без меня они точно что-нибудь не поделят. Почти у поверхности меня ухватили с обеих сторон две мощные руки и, как пушинку, вытащили на свет божий.
      – Малинка! – расплылся в улыбке Вернидуб. – Милка моя!
      – Чего это он? – округлил глаза Кащей.
      Вот тут я решила оторваться по полной:
      – Жених это мой, суженый. А ты, братик, рот закрой, лучше поспешим к стене городской, светать вот-вот начнет.
      Бессмертный послушно захлопнул рот и попытался идти, но зашатался и сел, – видно, не отошел еще полностью после удара.
      Я угостила его новой порцией бальзама, и Кащею стало полегче. Интересно, что это за зелье такое? Я понюхала кварту и отшатнулась. Тьфу ты, самогон настоящий!
      Вернидуб вырвал посудину из моих рук:
      – Девицам такое нельзя!
      Он что, думал, что я собираюсь пить ЭТО?
      – Да я такое на дух не переношу!
      – Так ты догадалась, что это? Смотри, никому не говори!
      – А что будет? – переспросил Кащей.
      – Зелье это новое, запрещенное, – объяснил добрый молодец. – Сбитень, медовуху можно пить, а за это и в яму упекут. А я без моей милки в яму не хочу.
      Он обнял меня за талию и крепко прижал к себе.
      – Пошли, Дубушка, помоги брата через ограду переправить.
      Вернидуб забросил мою сумку за плечо, подхватил одной рукой меня; другой – Бессмертного, и мы двинулись по направлению к городской стене. Опять ощущалась знакомая вибрация, Китеж поднимался из глубин. Народ еще спал, но только город окажется на берегу, Негасимый Свет снова упрячут в сокровищницу. Его можно взять только сейчас. Странник давно пытался подавать мне знаки, настолько «незаметные», что мой жених не выдержал и спросил:
      – Милка, у тебя брательник контуженый, что ли? Или блаженный вовсе?
      – Контуженый! – хлопнула я себя ладошкой по лбу. – А я лекарство забыла дома. Вы меня там, за крапивными зарослями, подождите, я мигом слетаю.
      Я подобрала сарафан и рванула в сторону центральной городской площади, услышав сзади только удивленное:
      – Куда ты, Малинка? Ты ж не в той стороне живешь!
      Добежав до центра, я взглядом разведчика окинула территорию, не выходя из тени домов. Никого. Светлело с каждой минутой, и откладывать было некуда. Я пробежалась к столбу, на котором сиял яркий камень, на ходу развязывая шнурок на черном мешочке, болтавшемся у меня на шее, вытащила подарок мимикра, схватила Негасимый Свет, который оказался совершенно холодным, сунула в мешочек, подменив его своим камнем, задержалась на мгновение, погладила его:
      – Спасибо, камушек, ты меня не раз выручал, теперь тебе здесь жить, – и поспешила к ожидающим меня мужчинам.
      – Все в порядке, – кивнула на ходу Кащею. – Лекарство твое я взяла. А теперь скорее наверх!
      – Погоди, – ухватил меня за руку Вернидуб.
      Я оглянулась. Возле стены стояла добротная лестница.
      – Вот умница, Дубушка, раздобыл где-то…
      Я почувствовала толчок.
      – Китеж стал на берег. Теперь пора. – И мой «жених» подтолкнул Бессмертного к лестнице.
      – Полезай, – шепнула я ему на ухо, – я за тобой.
      Кащей не заставил себя долго упрашивать, набросил на плечо сумку со своим драгоценным плащом и полез наверх. Вскоре глухой удар свидетельствовал о том, что он приземлился с той стороны.
      Я схватилась за лестницу.
      – Малинка! А ты куда?
      – Лекарство брату отдать забыла.
      – Брось через ограду.
      – В траве затеряется.
      – Давай я полезу.
      – Дубушка, – я нетерпеливо топнула ножкой, – я попрощаться с братом хочу!
      – Да я уже ждать тебя больше не могу!
      И Вернидуб так прижал меня к себе, что я сразу почувствовала, что ждать он действительно больше не может.
      – Миленький мой! Пять минут – и я навеки твоя. Брату ведь уходить надо. Не ровен час, поймают опять!
      Мой жених застонал и заскрежетал зубами:
      – Один поцелуй, а то не пущу.
      Ну вот, опять пришлось согласиться. Дубушка приник к моим губам так страстно, что теперь и пятнадцатью минутами не обойдется. Он терзал мои губы мягко, но настойчиво, нежно, но жарко, так, что у меня в глазах потемнело и ноги подкосились. Я не упала только благодаря сжимающим меня мускулистым, горячим рукам. Ну почему это не Кащей? Внутри прокатилась горячая волна…
      И вдруг со стороны городской площади раздались крики. Обнаружили подмену камня! Я дернулась, Вернидуб отпустил меня, тяжело дыша и страстно пожирая глазами.
      – Милка моя, сладкая моя, быстрей возвращайся, я жду тебя! – И подсадил меня на лестницу, причем его руки скользнули по моим ножкам. Через мгновение я оказалась наверху ограды. Посмотрела вниз, в его любящие, преданные глаза… Мне даже жалко его стало.
      – Дубушка, ты очень хороший! Спасибо тебе!
      Крики приближались, похоже, просыпался весь город. Достанется же Вернидубу, когда его здесь застанут с лестницей. И Лазарю с Малинкой долго придется доказывать свою непричастность ко всему происшедшему.
      – Дубушка! Я не Малинка, возвращайся к ней, и будьте счастливы! А все, что я сделала, – для спасения мира!
      Я еще успела увидеть округлившиеся глаза моего «жениха» и спрыгнула со стены.

      Я даже не упала, а мягко приземлилась, точнее, приковрилась. Кащей уже ждал меня, облачившись в свой неизменный плащ с черепушкой. Он придержал меня, чтобы я не свалилась, и ковровая дорожка взмыла над лесом.
      Только отлетев на приличное расстояние, мы немного успокоились и задумались: а куда мы, собственно, летим?
      Конечно, и так было ясно, что двигаться нужно по течению реки. «Пусть шестирукая богиня Ара дорогу вам своим укажет телом», – говорилось в древних письменах. Но Баба-яга, то есть Анастасия Славозаровна, советовала заехать в гости к ее средней сестре. Авось старая женщина, да еще и жена Южного ветра, поможет с предсказанием разобраться, а то дальше шестирукой богини мы ни на йоту не сдвинемся. Кащей достал клубочек с пультом дистанционного управления, в меню «адрес» мы отыскали строку «Зоряница Славозаровна» и продолжили путешествие, следуя за путеводной нитью. Она сразу же увела нас прочь от реки, выполняя функцию «обходить города». Это, естественно, удлинило нашу дорогу, но сделало ее более безопасной. А еще мы смогли пролететь над такими живописными местами, каких ни в сказке сказать, ни пером описать. Нога человека здесь не ступала, это точно.
      В одном месте мы спугнули стадо белых единорогов. Целое стадо! Они неслись, словно летели, крупные, длиннорогие жеребцы, изящные кобылицы, молодые, игривые жеребята.
      В другой раз пролетели над огороженным скалами гнездовьем жар-птиц. Безумно яркие, красочные, словно цветы на жостовском подносе, они не вставали с яиц, а только провожали нас взглядом, вытягивая вслед тонкие, гибкие шеи.
      А на скалистом уступе над одним из многочисленных озер стоял, задумчиво вскинув голову, олень с золотыми рогами.
      Даже жалко, что мы летим на ковре-самолете, а не идем пешком, чтобы можно было прикоснуться ко всей этой красоте… Хотя кто бы из этих сказочных созданий захотели поближе со мной познакомиться?
      А потом мы пролетели над очаровательным песчаным пляжем у озера с лежбищем греющихся на солнышке огромных десятиметровых змей. Они загорали, уютно свернувшись колечками и подложив под головы кончики хвостов.
      Небольшая стая волков, около десяти животных, ростом с полугодовалых бычков, проводила нас любопытными взглядами.
      А из-под поваленной коряги выглянуло чудовище, в котором я даже разобраться не смогла, где что: крылья, ноги, хвосты… Когти, уши, зубы…
      Все-таки как замечательно, что мы не идем пешком, а наблюдаем за всем этим разнообразием с высоты!
      Внезапно с нами столкнулась стайка желто-красных бабочек с размахом крыльев не менее тридцати сантиметров. Сконфуженные мотыльки полетели дальше, а мы с Кащеем расхохотались, увидев друг друга, обсыпанных, как две новогодние елки, пестрой пыльцой.
      А о красоте растительного мира даже не знаю, как рассказать. Самый потрясающий дендрарий, какой только можно себе представить, проплывал внизу. Самые причудливые деревья. Самые разнообразные травы, самые яркие цветы.
      Я очень расстроилась, когда клубочек повел нас в обход огромной поляны, сплошь укрытой лимонными цветами размером с приличное блюдо для торта. Я так хотела рассмотреть их поближе, что чуть не свалилась с ковра, разглядывая. Я умоляла Кащея опуститься пониже, но вдруг моих ноздрей слегка коснулся их аромат, и Бессмертный едва успел поймать меня, засыпающую на ходу. Я даже успела в коротком сне увидеть себя крошечной эльфийкой, порхающей среди лимонных чашечек удивительных цветов.
      Да, если бы не функция «обходить опасные места» на пульте путеводного клубочка, боюсь, наше путешествие было бы намного короче и печальнее. Спасибо вам, Анастасия Славозаровна, за неоценимого компьютерного помощника в этом таком прекрасном, но таком полном опасностей мире.
      Я легла на ковровую дорожку, подперев ладонями голову, и решила просто наслаждаться жизнью, солнышком, воздухом и открывающимися чудесными видами, ведь неизвестно, чем вообще все это закончится. Главное – не расстраиваться из-за того, что может случиться, но еще не случилось, а радоваться настоящему моменту. Может, тогда все и обойдется.
      А еще мы вели с Кащеем философские беседы, рассуждали о смысле жизни, рассказывали друг другу о своих мирах. А то раньше как-то и времени на это не было.
      Так незаметно мы добрались до места назначения. Этот домик находился среди невысоких скал, крепко стоял на земле, а не на сваях и был не деревянным, а каменным. Увидев жилье, я вдруг поняла, как устала, ведь целый день на колесах, то есть… как же выразиться правильно? В общем, так уже захотелось домашнего уюта! И чтоб под ногами была твердая земля.
      Клубок остановился перед домиком, я спрыгнула с ковра, с наслаждением потягиваясь и разминая ноги. Путеводный клубочек бросила Страннику и постучала в дверь.
      Приоткрылась форточка, в которую выглянуло симпатичное старушечье лицо, похожее на бабушку Анастасию, но немного моложе.
      – Бабушка, – по-студенчески запричитала я, – дайте водички попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде…
      – Как есть Неневеста со своим Кащеем, – прищурилась старушка.
      – Что? – присела я.
      – Да знаю я все про вас, спасатели мира…
      – Ух ты, вы ясновидящая, бабушка?
      – Да нет, Настасья мне о ваших мытарствах поведала.
      – А вы, значит, сестра ее средняя? – уточнил Бессмертный.
      – Она самая, Зоряница Славозаровна, – согласилась старуха, открывая двери: – Заходите.
      Горница была просторная и светлая, вместо русской печи с лежанкой стояла небольшая, аккуратная печка в углу, на которой что-то шкварчало и булькало. Сразу же засосало под ложечкой.
      Старушка уловила мой голодный взгляд и махнула рукой:
      – Давайте к столу, будет вам и попить, и поесть. И переночевать. Молодежь!..
      Она выставила расписанный геометрическим узором кувшин:
      – Морс из лесных ягод. Пойдет?
      – Еще как пойдет, Зоряница Славозаровна! – обрадовалась я, отхлебывая освежающий напиток из берестяного стакана.
      Хозяйка живо накрывала на стол: рыба, тушеные коренья, грибы… А грибы здесь обыкновенные, маслята!
      – А как же вам Анастасия Славозаровна передать о нас могла? – спросила я, быстро расправляясь с едой.
      – Есть у меня, – усмехнулась старушка, – средство для связи.
      – А посмотреть можно? – спросил Странник.
      Зоряница принесла тарелочку с голубой каемочкой, в центре которой был черный экран. Ты смотри, супервидеотелефон!
      – Класс! – воскликнула я. – И как же она работает?
      – На солнечных батареях. А управляется голосом. Сейчас посмотрите. – Старушка установила тарелочку на стол: – Прием, прием… Настя! Настя!
      Экран стал светлеть от центра, и в нем показалось улыбчивое лицо старой княжны.
      – Детки! Добрались! – послышался нечеткий голос.
      – Здравствуйте, Анастасия Славозаровна!
      – Свет Негасимый отыскали?
      – А то!
      – Я догадалась. В Китеже такой переполох – даже мне слышно.
      – Спасибо вам за подсказку!
      – И за проводника, – добавил Кашей.
      – А я… ам… оворила – штука бесце… Бере… ите… го.
      Изображение замигало и исчезло.
      – Что случилось? – подняла я глаза на Зоряницу.
      – Солнце село. Батареи старые, только на солнце работают. А ночью не поговоришь. Да и днем, только появляются тучи или даже небольшая облачность, так и начинаются помехи, – вздохнула бабушка.
      – Славозаровна, а где сейчас супруг ваш, можно спросить? – встрял Бессмертный.
      – Ветры нечасто дома бывают, они ведь и в других мирах хозяйничают. А сейчас ищут возможность и нас вытащить отсюда, ведь конец света приближается. Но пока безрезультатно. Для человека выхода из этого мира нет. Может, хоть у вас получится остановить этот кошмар?
      – Мы очень-очень постараемся, – обнял ее за плечи Странник.
      – А в других местах все благополучно? – вдруг дошло до меня. – Конец света касается только этого мира?
      – Да, – кивнула Зоряница. – Другие миры он затрагивает косвенно: там землетрясение, там потоп, там еще чего, но в целом они сохранятся.
      – Какое счастье! Значит, дома все спокойно. А то я переживала…
      – А у тебя там кто-то остался?
      – Родня, друзья… Не будем об этом. – Только ностальгии мне и не хватало. – Сейчас мы здесь и должны думать о дне сегодняшнем. У нас еще столько вопросов. Мы надеялись, что Южный ветер сможет нам помочь. А может, вы что-нибудь знаете об этом, – протянула я карту. – Здесь столько непонятного.
      Старушка внимательно изучила документ:
      – Интересное пророчество!
      – Мы уже получили Незримое Благословение и Негасимый Свет, мы идем по течению шестирукой Ары. А дальше?
      – Оком Мира у нас называют озеро, в которое впадает шестирукая Ара.
      – Мы об этом догадались. А омыться в слезах – это что, просто искупаться в нем?
      – Не все так просто, – вздохнула старуха. – Ара вливается в Око шестью потоками. А изливается двенадцатью речками, каждая из которых водопадом низвергается из озера вниз. Так вот, под одним из потоков есть пещера, ведущая в глубь скалы, прямо под дно озера. В одном месте с потолка капает дождиком вода. Место это и называется слезами Ока Мира.
      – Озеро протекает, – улыбнулась я.
      – Видимо, просачивается вода сквозь какие-то особые породы и обретает целительные свойства. Местные жители ходят туда лечиться, чужаков не пускают. Как вам туда попасть – не знаю. Все это в тайне держится. Я от мужа об этом чуде знаю, и то не все.
      – А если этих местных хорошо попросить? – поинтересовалась я.
      – Племя это находится на довольно низком уровне развития. У нас их называют пурханами. Объяснять им о конце света – все равно что жарящейся на сковороде рыбе рассказывать о проблемах всемирного похолодания. К тому же у них в ходу легенда, что придут однажды чужаки и уничтожат их святыню. Вот они никого к себе и не пускают.
      – И что же делать?
      Мы все задумались.
      – Ну если б вы добрались до них раненые, умирающие или больные, в страшных язвах, то у них могло бы проснуться сострадание и они, возможно, отвели бы вас к слезам Ока Мира, – неуверенно предположила княжна.
      – Или из великого милосердия добили, чтоб не мучились, – добавила я.
      – Ну это вряд ли. Хотя и не исключено.
      – Возможно, это единственный способ войти к ним в доверие, – вставил Кашей. – Я немного знаком с психологией примитивных племен.
      – Раз на раз не приходится, – отрезала я. – Ты как хочешь, а я себя калечить или заражать какой-нибудь гадостью не дам!
      – Но язвы или раны можно умело сымитировать, – предложила Зоряница.
      Вот спасибочки, добрая бабушка!
      – Нельзя примерять на себя то, чего не желаешь носить на самом деле, – твердо сказала я. – С жизнью в такие игры не играют.
      – Тогда мы просто будем обследовать все водопады, пока не отыщем вход. Тихонько, пурханы и не заметят, – сказал Бессмертный.
      – Тихонько не получится, – почесала голову старушка. – Там у них какой-то Страж…
      – Так, может, с этого и следовало начинать? – возмутилась я. – Вы нам эту мелочь просто на закуску оставили.
      Зоряница виновато пожала плечами:
      – И вы о нем, конечно, ничего не знаете?
      – Ничего, – покачала она головой. – Ветры не залетают в пещеры.
      – Тогда одна проблема отпадает. Проблема поиска нужной пещеры. Где Страж, там и слезы Ока!
      – Остается придумать, как обойти чудище в его собственном логове, – вставил Кащей.
      – Вставай, поехали, – поднялась я.
      – Уже придумала? – хором выкрикнули Зоряница и Бессмертный.
      – Придумала, – ответила я, раскатывая ковровую дорожку с антигравом. – Придумала, что от того, что мы дольше здесь посидим, больше мыслей все равно в голову не залезет.
 
      Красота-то какая неописуемая!..
      Мы летели над шестирукой Арой в том месте, где она с громким шумом серебристыми потоками низвергалась в Око Мира. Мы опустились к озеру. Круглое, с прозрачной, чистой водой, около берегов оно было мелкое, а к центру все глубже и глубже, что создавало иллюзию темного зрачка и голубой, искрящейся радужки глаза. Шесть вливающихся потоков поднимали кучу брызг и горы пены. Вокруг озера зелеными волнами играли изумрудные травы. А поодаль поднимались густые заросли низкорослых вечнозеленых деревьев. По ту сторону озера виднелись верхушки камышовых хижин. Мы постарались облететь поселение с другой стороны, – может, обойдется и нам не придется знакомиться с его обитателями.
      С западной стороны Око Мира казалось еще более грандиозным творением природы. Само озеро на каменистом плато словно в чашу налито. Над ним будто стоят потоки впадающей Ары, а внизу из него изливаются небольшие речушки, сверкающими столбами срываясь с высоты, нижние реснички глаза. Мы подлетели как можно ближе к ряду водопадов. Рёв стоял такой, что говорить было почти невозможно. Мы медленно продефилировали мимо них, но так и не смогли понять, где вход к слезам Ока. Местных жителей видно не было, да и Страж не показывался. Может, спит? Ему ведь тоже отдыхать нужно.
      Я махнула Кашею рукой и знаками показала, что надо возращаться. Мы двинулись назад, подлетая к самой скале и буквально заглядывая за потоки. Шесть водопадов минули благополучно и безрезультатно. Я расслабилась. Как обычно, если ищешь какую-нибудь вещь, она обязательно найдется в самом последнем шкафу, в самом последнем ящике, в который ты заглянешь.
      Мы подлетели к седьмому потоку, а он вдруг взбесился и бросился на нас. Не он!.. Семь голов на длинных змеиных шеях, семь голов гидры метались в струях, совершая резкие, молниеносные движения. Одна из них, с горящими угольками глаз, клацнула частоколом длинных кривых зубов около самого края ковра. Я отшатнулась, сорвалась и полетела вниз головой, туда, где поток разбивался, ударяясь о черные валуны…

      Все произошло так неожиданно. Мы только что спокойно пролетели мимо водопадов, обследуя скалы, как из очередного потока вырвалось чудище со множеством зубастых голов. Неневеста вскрикнула, взмахнула руками и полетела вниз. Я даже не успел ее удержать! Господи, если она разобьется, я никогда себе этого не прощу! Я даже о Страже забыл, метнулся вслед за ней, но разве антиграв успел бы остановить падение? Неневеста рухнула на камни вниз головой, ее беспомощное тело подхватил поток и понес, ударяя обо все встречающиеся на пути валуны. Я пролетел так низко и быстро, что антиграв завизжал, он Неневесту догнал, выхватил из цепких лап потока. Она не шевелилась, я даже не мог понять, жива ли. Я только мог прижимать обмякшее тело к груди и молиться всем силам, чтобы ее удалось спасти.
      Ковер так намок, что мы едва дотянули до берега. Спасибо и на этом. Свернув ставшую бесполезной дорожку, я положил Неневесту на землю. Дыхание не ощущалось, пульс не прослушивался! Мне показалось, что конец света уже наступил. В отчаянии прижался губами к ее шее и различил едва заметное подергивание яремной вены. Жива!
      Я подхватил Неневесту на руки и побежал. Теперь у меня была только одна дорога, только одна надежда, только один шанс. Пурханы. Дикое, нелюдимое племя. Захотят ли они помочь мне спасти ее?
      Неневеста не хотела притворяться больной, и вот теперь я несу ее, разбитую и окровавленную. По чьему ужасному сценарию все это произошло? Я бы сказал сценаристу пару ласковых…
      Внезапно заросли расступились, открыв моему взору примитивную деревеньку. Застигнутые врасплох жители медленно поднимали головы, отрываясь от повседневной работы. Так же медленно и беззвучно обступали нас со всех сторон…