— Лара! Пошевеливайся, наконец, и обслужи наших дорогих гостей! — ворчал старый владелец таверны «Хромая кошка». Как назло, именно сегодня его жена, держащая всю никчемную обслугу в драконовых перчатках, уехала на рынок закупать овощи, фрукты, мясо и вернется только поздно ночью. Именно сегодня, когда гостиная, впервые за последние месяцы, наполнена клиентами до отказа, не хватает столов, стульев, еды, в конце концов. А работники еле-еле ноги таскают!
      Старик Норт мог ворчать весь день по поводу и без. Его никогда не устраивала подаваемая в его доме еда, качество вина и пива, чистота комнат и скорость обслуживания. Но на что определенно Норт не мог сегодня пожаловаться, так это на количество постояльцев. И дело было даже не в том, что на улице дождь лил как из ведра, а промозглый ветер срывал с путников одежду и впивался своими холодными щупальцами в их оголявшиеся тела. Обычно в такие дни гостиная заполнялась лишь на половину, хотя «Хромая кошка» — единственное заведение на весь их захудалый городишко, и на многие мили вокруг укрытием для проезжих людей служили лишь кроны деревьев, да норы гоблинов.
      Но сегодня случилось нечто неожиданное: в двери постучался человек и заказал комнаты для своих двадцати друзей. Норта особенно не волновало, чем они зарабатывали на жизнь, будь они разбойниками или гвардейцами Черного Господина. С вооруженными до зубов людьми спорить не хотелось. К тому же в обиде он не остался — сейчас в его комнате под матрацем лежал полученный в обмен на кров и пищу увесистый мешочек с золотыми монетами. А потому старик предвкушал тот момент, когда все гости разойдутся спать, а он, наконец, останется со своим сокровищем наедине и вдоволь насладится его блеском и звоном. От приятных размышлений его оторвал громкий голос уже изрядно выпившего постояльца:
      — За нашего Господина, самого могущественного чародея всех времен! — вставший из-за стола мужчина, покачнулся, громко рыгнул и осушил свой бокал вина. Остальные, одобрительно загудев, тут же вскочили и выпили за сказанное.
      — Эй, ты, грудастая! — гоготнул сидящий во главе стола путник, тот самый, который первым постучался в двери таверны Норта. — Принеси-ка еще винца, да побыстрее! — он ущипнул Лару за ляжку и, притянув к себе, что-то сказал ей на ухо и сунул в руку золотой. В ответ она широко улыбнулась и удалилась, чтобы вновь наполнить кувшины вином.
      Норт неодобрительно покачал головой. Он не приветствовал связи своей обслуги с постояльцами, но ради таких гостей мог сделать исключение. Пусть делает, что хочет, в конце — концов, он ей не отец, к тому же настроение не хотелось портить, ведь у него есть целая груда золотых монет.
      Стоило опять погрузиться в приятные думы о драгоценном содержимом мешочка, как его снова отвлекли, на этот раз сынишка конюха.
      — Ну что тебе надо, Жиль? — старик раздраженно уставился на взъерошенного паренька.
      — Господин Норт, там еще трое путников спрашивают комнаты на ночь.
      — Да что такое в самом деле? То никого, то целая орава! Скажи им — мест нет. Разве что в конюшне.
      — Но… Господин, у них лошади лайранской породы.
      Старик насторожился. Упомянутые скакуны славились по всем людским землям не только резвостью и выносливостью, но и безумной дороговизной. Скорее всего, прибывшие — богачи, если не конокрады, конечно. Перспектива получения дополнительной прибыли заманчиво засияла перед предприимчивым хозяином «Кошки».
      — Веди их сюда, хочу с ними сам переговорить, но ничего не обещай, говори — у нас очень трудно с местами для ночлега, — Норт проводил взглядом убегающего мальчика и потер руки.
      Ему сегодня определенно везет. Сказать по правде, удача не поворачивалась к нему лицом с детства. В тот памятный день он, сын бедного крестьянина, шел проверять всходы на поле и увидел рыжую кошку, сидевшую неподалеку и вылизывающую переднюю лапу. Заметив человека, она пугливо потрусила в сторону. С перебитой передней лапой, животное сильно хромало. Норту стало жаль бедняжку, и, решив ей помочь, он пошел вслед за ней. В какой-то момент потерял кошку из виду, а потом, свернув вглубь леса, вновь увидел ее. Она сидела на холмике под большим деревом, и как будто поджидала его. Приблизившись к ней, юноша хотел взять ее на руки, но хромоножка вдруг прыгнула в ближайший куст и исчезла среди его ветвей. Норт искал ее повсюду, но она как сквозь землю провалилась. Ему пришлось вернуться к тому большому дереву, где ранее поджидала кошка. Что-то привлекло внимание паренька. Из земли торчала глиняная ручка. Он раскопал землю вокруг и вытащил большой кувшин, доверху наполненный золотыми монетами и драгоценными камнями. На обнаруженные деньги он и открыл постоялый двор и назвал его в честь той самой хромой кошки, которая указала ему, где лежат сокровища.
      Много воды утекло с тех пор, мир вокруг изменился, изменился и сам Норт. Он уже перестал быть сердобольным юношей и превратился в ворчащего старика, однако история о том, каким образом было найдено то самое сокровище, продолжала греть его сердце, и он не упускал случая, чтобы вновь поведать ее очередному постояльцу.
      Огорчало только то, что слушателей со временем становилось все меньше. Караванный путь, когда-то пролегавший через их городишко, теперь проходил много западнее, по более широкой и безопасной от разбойников и всякой нечисти дороге. Иссяк и источник доходов, который приносил Норту и его семье постоялый двор. Очень часто горожане подшучивали, что теперь дела в его таверне хромают так же, как и та знаменитая кошка, но Норт не обижался. Как это часто бывает, к старости он стал сентиментальным, и «Хромая кошка» значила для него больше, чем просто дело, приносящее какой-никакой, но все-таки доход. Здесь прошла вся его жизнь, со своими радостями и невзгодами, с надеждами и мечтами юности, с горечью и разочарованием неосуществившихся дел к старости.
      Его жена давно уже предлагала закрыть это заведение с мизерной прибылью и уехать куда-нибудь, где климат потеплее, и провести остаток жизни в тишине и спокойствии. Ах! Теперь-то он ей докажет, что «кошечка» еще может приносить очень большие деньги. И с этих троих прибывших только что путников он постарается выбить как можно больше золота.
      От избытка чувств, Норт опрокинул в себя раньше времени традиционную кружку пива, полагающуюся ему после закрытия. Вконец развеселившись, он стал внимательно следить за входом.
      Вот дверь открылась, и внутрь зашел Жиль, а за ним трое людей. Точнее, людьми оказались только двое из них. В третьем Норт безошибочно определил меррила. Слишком много повидал он их на своем веку в те времена, когда караваны один за другим проходили через их город. Низкого роста, коренастый и рыжеволосый — вошедший являлся типичным представителем удивительной расы, славившейся своей необыкновенной силой.
      С одного взгляда стало ясно, что путешественники — не конокрады. Одежда на них хоть и простая, но очень хорошего качества, походка и жесты уверенные. Оружие тоже говорило само за себя. На поясе у меррила, в ножнах, инкрустированных серебром, болтался охотничий нож. На боку у светловолосого мальчика был прикреплен небольшой меч, с изящной витиеватой рукоятью, а вот у третьего, самого высокого черноволосого молодого человека, оружие скрывалось за спиной. Однако Норт не сомневался, вооружение у них стоит дороже, чем вычурные шпаги сынков богатых провинциальных князьков, в свое время часто останавливающихся в «Хромой кошке».
      Черноволосый, видимо, главный среди них, первым подошел к старику и спросил:
      — Вы — Норт, хозяин этой таверны?
      — Да, — утвердительно кивнул тот, заинтересованно разглядывая собеседника, — чем могу служить?
      Теперь, когда старик смог разглядеть его вблизи, он понял, что не ошибся, предположив, что гость не только богат, но еще и знатного рода. Наверняка это сын какого-нибудь лорда, путешествует со своими слугами, и, скорее всего, инкогнито. Иначе о его приближении обязательно предупредили бы. Значит, юноша не так прост, каким хочет показаться. Да и внешность у него довольно приметная: черные коротко стриженые волосы, яркие синие глаза, волевые черты лица, на левой щеке тонкой полоской белеет шрам. Такой не останется без внимания, особенно женского.
      — Мы бы хотели остановиться у вас на ночь. Жиль сказал нам, что сегодня почти все занято, но, может быть, вы найдете комнату? Нас устроит даже одна, лишь бы с кроватями.
      Норт пораженно уставился на молодого человека. Удивило его даже не то, что тот успел, а главное, потрудился узнать, как зовут мальчишку конюха. Дело в том, КАК он вначале посмотрел на старика. Его взгляд не просто изучал, казалось, что синие глаза незнакомца смотрят в самую душу, раскрывают все его тайны, видят страхи и слабости. Но это продолжалось лишь мгновение, хотя Норту и показалось, что прошла целая вечность, пока молодой человек не расслабился и, чуть смутившись, отвел взгляд в сторону. Когда он вновь посмотрел на Норта, ничего необычного его глаза не выражали, а сам он приветливо улыбался, ожидая ответа на заданный им вопрос.
      — Ах да, простите старика, я немного задумался, — решив, что выпитая кружка пива сыграла с ним шутку и чересчур разыграла воображение, Норт встрепенулся и тут же указал на пирующих гостей. — Вынужден вас огорчить, но сегодня действительно все комнаты уже заняты, даже не знаю, что можно предложить таким знатным господам, как вы.
      — А если подумать? — хмуро поинтересовался меррил.
      — Ну, есть одна комната. Она небольшая и, может, не очень отвечает вашим требованиям, но это все, чем я располагаю в данный момент.
      Для пущей убедительности, он развел руками в стороны. Обычно, во времена перегруженности таверны, такой жест всегда срабатывал, и за самую скверную комнатушку на верхнем этаже, хитрец сдирал столько денег, сколько стоили самые лучшие апартаменты в «Хромой кошке».
      — Мы берем ее, — согласно кивнул черноволосый.
      — Это будет стоить десять золотых.
      — Десять золотых? Да ты что, старый, гоблинских газов обнюхался? — побагровел меррил и уже собирался схватить Норта за грудки, как черноволосый остановил его.
      — Грейд, Эрик, почему бы вам не занять тот единственный пустой столик? А мы тут с Нортом пока потолкуем.
      — Ты что, собрался платить ему? — прошипел светловолосый мальчик, — Но…
      — Идите, — прервал его тот, — закажите что-нибудь поесть, у меня желудок от голода сводит.
      Мальчик и меррил покорно побрели в сторону свободного столика.
      — Меня зовут Кайл, — повернулся к Норту странный гость и протянул руку. Старик настороженно пожал ее.
      — Не обращайте внимания на моих друзей. Мы давно в пути и сильно устали. Может, нальете себе и мне по кружке пива? В горле пересохло, а так хочется узнать, отчего это у вашего постоялого двора название такое необычное — «Хромая кошка»?

* * *

      Норт пребывал в эйфории. Впервые за последние месяцы, и даже годы, его постоялый двор заполнен до отказа, а карманы полны золота. Впервые за последнее время хоть один человек заинтересовался историей «Хромой кошки». Какой приятный постоялец! Он только что встал из-за стола, за которым сидел старик, и присоединился к своим друзьям. И мало того, что оплатил ему не одну кружку пива, самое главное, он с интересом слушал рассказы о таверне, о детях и внуках, о жизни в целом, чего давно уже никто не делал. Это ничего, что он, расщедрившись, взял за ту комнату наверху всего один золотой, халупа не стоила и этого. Юноша сделал куда больший подарок, который не мог сравниться ни с какими сокровищами целого мира. Он помог вспомнить времена, оставшиеся далеко в прошлом, в разговорах вместе с ним перенесся в его безоблачную юность, заставил вновь пережить те сумасшедшие годы, которые ушли навсегда, и куда, как он сам думал, уже никогда не вернуться.

      — Мы уж думали, ты там уснул! — подшутил над усевшимся, наконец, на свое место Николаем Эрик.
      — Норт оказался очень интересным собеседником, — тот пожал плечами и принялся уплетать, уже успевшие остыть, тушеное мясо и овощи.
      — Что же такого он тебе успел рассказать? — продолжал свой допрос мальчик.
      — Много чего, например, почему он назвал свою таверну «Хромая кошка».
      — Лучше скажи, — перебил друга Грейд, — ты договорился с ним о комнате?
      — Да. И с нас взяли всего один золотой.
      — Могучий Двейн! Тебе б на базаре торговать, любого уговорить можешь.
      — А я его не уговаривал, — Коля отправил в рот очередной кусок мяса. — Он сам предложил.
      — И с чего бы это?
      — Сказал, что давно не имел возможности поговорить по душам. Норт хороший человек, только одинокий, несмотря на то, что у него есть семья. А от одиночества кто хочешь волком завыть может.
      — Мне бы твое волшебное внутреннее видение, — в который раз вздохнул Эрик.
      — Ты же понимаешь, я вынужден им пользоваться, — посуровел Коля.
      — Да-да, точно. Ты боишься угодить в ловушку, а потому проверяешь всех, кто по пути встречается. Кстати, Норт, судя по всему, чист?
      — Ему все равно, кто стоит у власти. Лишь бы таверна процветала.
      — Может, ты увидел, что за разговор по душам хозяин готов сбавить цену до одного золотого? И изображал из себя благодарного слушателя? — хмыкнул Грейд.
      — Во-первых, для того, чтобы понять, что человеку необходимо выговориться, необязательно обладать сверхчутьем. Самый главный дар — умение слушать. Благодаря чему можно узнать много нового и интересного, заставить своего собеседника раскрыться и избавиться от стеснения и замкнутости. Во-вторых, — Коля глотнул пива, — я бы заплатил ему столько, сколько он запросит.
      — Ты… ты… — только и смог выдавить из себя Эрик.
      — Кайл, у нас, конечно, достаточно средств, но мы не можем расшвыриваться ими направо и налево, — заметил Грейд.
      — Возможно, — согласно кивнул Коля, — но мы в пути уже три недели, и еще ни разу не останавливались на ночлег в придорожных тавернах. Сегодня мы сделали исключение, но только потому, что уже достаточно удалились от Шериама. К тому же мне надоело ночевать под открытым небом, используя в качестве подстилки свой плащ, а в качестве грелки — кобылу.
      — Я согласен с Кайлом, — оживился Эрик. — Нам всем необходимо хорошенько отдохнуть. Насколько я знаю, вплоть до самого Аркалана нет никаких поселений. А там мы сможем расслабиться на борту какого-нибудь судна, что переправит нас через Серебряное море на другой берег.
      — Которое мы не сможем нанять, если растратим все деньги, — буркнул Грейд.
      Коля и Эрик обменялись смешливыми взглядами. С тех пор, как друзья единогласно проголосовали за назначение Грейда казначеем и передали ему в ведение все денежные средства, меррил рьяно исполнял свои обязанности. Поскольку Николай совершенно не разбирался в местных ценах, а Эрик не проявил должного рвения, никто не сомневался в правильности принятого решения, но чрезмерный контроль над каждой потраченной монетой часто вызывал усмешки и подтрунивания со стороны молодых людей.
      — Расслабься, дружище, — утешил меррила Николай, — мы же ночуем за один золотой.
      — Да уж. А вот наши соседи, в отличие от тебя, Грейд, совсем не беспокоятся о потраченных средствах, — вставил Эрик. — Интересно, кто они такие и откуда у них такие деньги? Кайл, ты можешь проверить их своим чутьем? Заметив, как вновь помрачнел друг, добавил, оправдываясь:
      — Знаю, ты не любишь это делать, но ради нашей собственной безопасности можно сделать исключение! Неужели тебе ни капельки не интересно?
      — Да проверил уже, — махнул рукой Коля. — Сразу, как только вошел.
      — И?
      — Они не представляют для нас никакой опасности. Пока.
      – «Пока»? — переспросил меррил.
      — Те ребята — разбойники, — пояснил Николай.
      — Что? — из рук Эрика выпала вилка и со звоном ударилась о тарелку с остатками ужина. Однако этот звук утонул в царящем вокруг гуле голосов и смеха.
      — Надо что-то делать!
      — Зачем? Мы не трогаем их, они не трогают нас.
      — Они же грабители! Или того хуже — убийцы! — воскликнул мальчик.
      — Кайл прав, нам незачем ввязываться сейчас в истории, — поддержал Колю Грейд. — Наша главная задача — как можно дольше оставаться незамеченными.
      — Так вот, значит, откуда у них столько золота! Что ж они сделали за такие деньги?
      — Не знаю. Я не могу читать мысли, — Коля снова принялся за еду, давая понять, что разговор на эту тему окончен. Однако паренек не собирался просто так сдаваться.
      — Я тут подумал, — он запнулся. — А твоя способность видеть человека насквозь зависит от уровня магических частиц? От Шериама мы удалились, а до Ринвелла еще очень далеко! Наверняка волшебства здесь — дрост наплакал.
      — А вдруг способности вейлинга тоже угаснут? — взволновался Грейд.
      — Насчет волшебных возможностей мне ничего не известно, возможно, они и пропадут. Однако твой папаша, Эрик, вбил в меня военные навыки настолько глубоко, что сомневаюсь, сможет ли что-нибудь в этом мире или в другом, заставить меня забыть его уроки. Так что останусь ли я вейлингом или нет, воин из меня все-таки вышел неплохой.
      Услышав это скромное замечание, Грейд и Эрик хмыкнули. Они знали, что воин из их друга вышел один из самых лучших. Мало кто может сразиться с уваргами, да еще и победить их.
      Молодой человек, смутившись такой реакции друзей, быстро продолжил:
      — Однако я совершенно уверен в том, что способность видеть человеческие чувства будет со мной всегда и не зависит от уровня волшебства.
      — Ты в этом уверен? — поинтересовался Грейд.
      — Абсолютно. С благодарностью снимаю шляпу перед своими эльфийскими предками, — Коля усмехнулся, — чья кровь и преподнесла мне такой подарок, который я бы с радостью засунул гворру сами знаете куда.
      — Могучий Двейн! Это же редчайший дар! — меррил покачал головой.
      Продолжить спор друзья не сумели, так как его прервал грохот отодвигаемых от соседнего стола стульев, поднимающиеся на ноги пьяные люди и громкий бас тостующего:
      — Да здравствует Фаридар! Наш Господин и повелитель! Благодаря ему мы сыты, одеты, и у нас полно золота в карманах, а девок — в кроватях, — он громко засмеялся.
      Остальные грянули:
      — За Фаридара! — и, вмиг осушив свои бокалы, снова плюхнулись на свои места.
      — Нет, ты это слышал? — вспылил Эрик. — Они пьют в его честь!
      — Пусть, — лицо Коли оставалось бесстрастным, хотя внутри у него все перевернулось от вспыхнувшей ярости.
      — Мы что? Будем вот так сидеть и слушать, как они прославляют его?
      — Нет, — коротко бросил Николай, — лично я иду спать.
      — Даже не вмешаешься?
      — А что, по-твоему, я должен делать? — зло прошипел он. — Подойти к ним и потребовать, чтобы бросили пить? А потом прочитать длинную нотацию, почему не стоит восхвалять чародея, вздумавшего уничтожить этот мир?
      — Извини, — обиделся Эрик, — я думал, что так будет правильнее…
      — Правильнее будет не лезть здесь ни во что, и спокойно продолжать наш путь, — сменил гнев на милость Коля. — Я поднимаюсь наверх, вы идете?
      Грейд и Эрик переглянулись, а потом меррил заявил:
      — Ты иди, мы скоро присоединимся. Вот только допьем пиво.
      — Ладно, как хотите.
      Николай прошел мимо разбойников, сидящих за одним большим столом, состоящим на самом деле из сдвинутых вместе нескольких маленьких, махнул рукой клюющему носом Норту и поднялся наверх по скрипучей лестнице.
      Их комната действительно представляла собой жалкое зрелище. Тесная, с обветшалыми стенами, без каких-либо удобств, кроме, разве что трех старых кроватей, стоящих настолько близко друг к другу, что пройти между ними не представлялось возможным, да тумбочки. Воздух здесь был спертым, и духота стояла даже в такую погоду. Видимо, комнатушку давно никто не проветривал, и уж тем более, не убирал.
      Коле пришлось сбросить сапоги, чтобы пробраться прямо по кроватям к единственному окну на противоположной стене. Для того чтобы поднять щеколду, он приложил немало усилий, пока она, скрипнув, наконец-то не поддалась и, заскрежетав в знак протеста, позволила створке окна отвориться и впустить внутрь холодный и влажный ветер. Он ворвался внутрь со свистом, изгоняя прочь запах гниющего дерева и плесневелой материи.
      Затем молодой человек открыл свою дорожную сумку, и оттуда высунулась мордочка маленького дракончика.
      — Привет, Светофор! — Коля погладил его по голове, — извини, приятель, но я не мог выпустить тебя раньше. Ты бы наделал в таверне много шуму.
      Дракончик обиженно фыркнул и выбрался наружу.
      — Вот, я тебе перец захватил. Надеюсь, Норт не будет против.
      При виде любимого лакомства, настроение Светофора заметно улучшилось. Он подобрался поближе к блюдцу с перцем и начал довольно есть.
      Николай ласково смотрел на своего питомца. Когда он впервые увидел его, тот был зелено-желто-красного окраса, благодаря чему и получил свое необычное имя. Воздух вокруг тогда полнился магией, делавшей дракончика столь ярким. Сейчас же, в месте бедном на волшебные частицы, Светофор больше походил на бледную ящерицу. А вот когда питомец снова начнет приобретать свой прежний окрас, то это будет означать приближение к Ринвеллу. Месту, где их ждет эльф Айлин и тайна древнего пророчества, открывающая способ, как избавить Анделор от власти Фариадара.
      Оставив Светофора наедине со своей миской, Коля улегся прямо в одежде на одну из кроватей и довольно улыбнулся. Оказалось, чтобы ощутить себя полностью счастливым, понадобилось совсем немного, всего лишь сытный ужин и кровать для сна. Правда, чтобы это понять, Николай провел три недели верхом на лошади, скача со своими друзьями весь день, делая минимальные перерывы для отдыха, ночуя под открытым небом, и питаясь в основном вяленым мясом с сухарями, что взяли с собой в дорогу.
      Путешественники нехотя поглощали свои запасы, с тревогой отмечая пустынные окрестности. Дичи попадалось очень мало, так как мороз заставил птиц улететь в более теплые края, а зверей забиться в самые глубокие норы. Только около недели назад, когда они достаточно удалились от дома, зима потихоньку начала сдавать свои позиции, и, подобрав подол своей снежной шубы, оголила землю, с втоптанными в нее безжизненными грязными листьями и глинистыми лужами. Стала появляться и мелкая дичь, но даже она не могла соперничать с хорошим ужином в теплой харчевне.
      Николай вздохнул и закрыл глаза, возвращаясь в своих мыслях к уже проделанному пути. Он вспомнил, как первую неделю друзья гнали своих лошадей, практически не отдыхая, чтобы как можно дальше оторваться от посланных по их следам уваргов. То, что они гонятся за ними, сомневаться не приходилось. Хотя пока ничего не подтверждало их домыслы, путешественники оставались начеку, отбросив все надежды на то, что им удастся добраться до Ринвелла без каких-либо осложнений.
      Однако до сегодняшнего дня все шло нормально. Друзья следовали по малолюдным дорогам, стараясь особенно не светиться и не привлекать излишнего внимания. А самой главной трудностью, с которой столкнулся Николай в этом путешествии, стала езда верхом. Оказалось, что при всей своей тренировке на выносливость и закалку, организм молодого человека оказался не готовым к столь длительному времяпрепровождению в седле. Первые дни стали самыми тяжелыми. С непривычки болело все его тело. Когда он ехал верхом, даже небольшая канава или яма, куда попадали копыта животного, отзывалась тупой болью во всем организме, а к вечеру, когда горе-всадник, наконец, сползал на землю, руки и ноги отказывались слушаться, и сил едва хватало, чтобы выпить горячего чаю и сжевать свою порцию вяленого мяса. Ночевка на холодной земле под открытым небом также не прибавляла бодрости. Хотя плащ, сотканный из шерсти особой породы овец, грел лучше всякой шубы, он не мог заменить мягкую кровать.
      Друзья, не испытывавшие подобных трудностей, все время кидали сочувственные взгляды в сторону страдальца. Но тот не хотел, чтобы его жалели, упорно отказывался снижать темп, которым они ехали, понимая, что любое промедление в их случае может грозить смертью, устал отвечать на бесконечные вопросы, касающиеся его самочувствия и отвергать предложения сделать отдых более длительным и ночевать на постоялых дворах. Тогда они просто не могли позволить себе подобную роскошь, ведь если Фаридару стало бы известно о месте их ночлега, он мог просчитать их маршрут, а, значит, и конечную цель.
      Излишняя заботливость друзей начинала все больше нервировать Николая, но обижать их не хотелось, ведь они искренне хотели помочь, сами не подозревая о том, что только усугубляют его дурное настроение. Когда прошла неделя пути, устраиваясь на ночлег, он понял, что больше так не может. Эрик ушел собирать хворост для костра, Грейд занимался ужином, а он по-прежнему ощущал себя так, словно по нему проехался каток, и сама мысль о том, что завтра опять предстоит ехать верхом на этом ужасном животном, приводила его в ужас. Коля со стоном повалился на плащ, кляня боль и слабость. Тогда-то к нему и подошел меррил и, заговорщически подмигнув, присел рядом.
      Юноша, не настроенный ни на какие разговоры, не желал выслушивать подбадривающие речи. Однако, как он того и боялся, меррил начал:
      — Мы с Эриком понимаем, что тяготит тебя в последнее время. Как мужчина, ты боишься показать свою слабость и принять помощь других. Но мы ведь друзья, и нам предстоит длительное путешествие, так что мы должны учиться полагаться друг на друга. Ты понимаешь, о чем я?
      Тот нехотя кивнул. Только этого ему и не хватало до полного счастья — задушевных разговоров о мужской дружбе и командной поддержке.
      — Вот я, например, тоже испытывал некоторые трудности, когда впервые сел в седло, — не обращая внимания на настрой друга, продолжил Грейд, — и я натер много мозолей, пока не освоил езду верхом.
      — Ты? — зло усмехнулся Коля. — Да твоя задница сама натрет мозоль кому угодно, и нечего на лошадь валить.
      Меррил, услышав это, удивленно захлопал глазами, огрызнувшийся также замолчал. Некоторое время, собеседники смотрели друг на друга, а потом вдруг оба рассмеялись. Хохотали долго, до упаду, снимая все накопившееся напряжение и усталость. Настроение Николая улучшилось, а на следующий день, как ни странно, стало намного легче. К концу третей недели пути, он даже начал получать некоторое удовольствие, хотя монотонность езды утомляла. Они ехали в полной тишине, не потому что не хотели говорить, просто друзья не слышали друг друга, ибо лошади скакали не просто резво, а так, что ветер свистел в ушах и оставлял любые произнесенные вслух слова далеко позади.
      И вот, лежа в кровати, Николай с улыбкой вспоминал все это время их пути: и заботу друзей, и собственное отчаяние и нежелание принимать помощь. Эрика он успел изучить уже достаточно хорошо за время своего пребывания в Шериаме, но все равно, начав такое ответственное путешествие, они заново открывали друг друга, что уж говорить о едва знакомом Грейде, прошлое которого лежало темным пятном на его репутации. Но, несмотря на то, что меррил когда-то возглавлял шериамскую разбойничью общину, Коля доверял ему и чувствовал, что сделал правильный выбор, позволив присоединится к их команде.
      Ветер, задувающий в окно, приятно освежал тело, легкое опьянение от выпитого за ужином пива кружило голову, и уставший путник, за всеми этими размышлениями и воспоминаниям, сам не заметил, как уснул.
      Просыпался он долго и тяжело. Такое случается, когда сон застает в самый неподходящий момент, в неудобной позе, в одежде, а потому не может длиться долго. Проснувшись, усталость только усиливается, а тяжесть в голове наливается свинцом.
      Коля так и не понял, что именно его разбудило, то ли желание улечься покомфортнее наконец-то достучалось до его сознания, то ли громкий шепот в комнате, то ли все сразу. Он с трудом разлепил глаза и увидел своих друзей, что-то возбужденно обсуждающих.
      — Не стоит делать вид, что не хотите меня будить, — и широко зевнул. — Ваш шепот поднимет на ноги даже глухого.
      — Извини, — смутился Эрик, — просто тут такое дело…
      — Во что вы там без меня ввязались?
      — Да все нормально, — успокоил его Грейд. — Но без твоей помощи нам никак не обойтись.
      — Что случилось? — забеспокоился Коля, вставая с кровати.
      — Мы узнали, откуда у этих самых разбойников такие деньги, — хором произнесли друзья.
      — А-а, — он заметно расслабился, — говорил же вам, я не собираюсь вмешиваться в их дела, и вас просил делать то же самое.
      — А мы и не хотели, — начал оправдываться Эрик. — А подслушали их разговор случайно.
      — Да, — подтвердил Грейд. — К их главарю, тому высокому, бородатому, что сидел рядом с нами, подошел паренек. Думаю, слуга. Он сказал, что товар в порядке, накормлен, напоен и находится под надежной охраной.
      — Ну и что? — Николай никак не мог проснуться и вникнуть, что же так взволновало его товарищей.
      — Как что! Ты уверен, что они действительно разбойники?
      Только теперь стало ясно, к чему клонит меррил.
      — Хочешь сказать, разбойники торговлей не занимаются?
      — Именно, — просиял Грейд. — А если и занимаются, то нечистыми делами.
      — А теперь вспомни, что они пили за Фаридара, благодаря которому, они и располагают такими огромными деньжищами! — добавил Эрик. — Только представь, чем они занимаются, если товар нужно кормить и охранять?
      — Торговля людьми? — нахмурился Коля.
      — Да. Теперь понимаешь, зачем нужна твоя помощь?
      — Вы хотите, чтобы я воспользовался своим чутьем и либо подтвердил, либо опроверг вашу догадку?
      — Схватываешь налету! — хлопнул друга по плечу Эрик. — Мы-то не можем просто так все оставить!
      — Такое впечатление, вы сознательно ищете неприятности! — проворчал Коля. — Знаете, что произойдет, если ему станет известна цель нашего путешествия?
      Однако в душе согласился с друзьями. Хватит Фаридару заниматься своими черными экспериментами, никто не заслуживает участи стать подопытным материалом. Если им удастся сорвать хоть малую толику планов колдуна, это будет небольшая, но все-таки победа.
      Николай закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и стал мысленно исследовать помещения таверны.