Под созвездием Меча
ModernLib.Net / Куприянов Сергей / Под созвездием Меча - Чтение
(стр. 14)
Автор:
|
Куприянов Сергей |
Жанр:
|
|
-
Читать книгу полностью
(637 Кб)
- Скачать в формате fb2
(321 Кб)
- Скачать в формате doc
(274 Кб)
- Скачать в формате txt
(263 Кб)
- Скачать в формате html
(319 Кб)
- Страницы:
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22
|
|
И отключился. Маркус стоял с открытой бутылочкой джина в руке и тупо смотрел на свое отражение в зеркале. Смотрел и не видел. Нашему сотруднику? Одним глотком осушив половину, почувствовал прилив сил. Во всяком случае наступило некоторое прояснение в голове. Сотруднику. Менять планы. Может такое быть? Ну, в принципе, почему бы и нет. Можно, правда, поинтересоваться у горничной. Уж она-то должна была видеть, кто снимал номер и был ли он с багажом или без. Впрочем, номер могли заказать и по телефону или любому другому виду связи. Тем более деньги перечислены. Нет, Карина не такой осел, чтобы допускать подобного рода просчеты. Ему вдруг расхотелось что-либо выяснять. Через десять минут ему в номер принесли бутылку коньяка и фрукты, а еще через полчаса – хороший ужин. Как он заснул, Маркус не помнил и не мог вспомнить на следующее утро. Бутылка из-под коньяка и часть бутылок из бара оказались пусты.
Глава 8
ПОИСК
Мухин еще только ехал на работу, когда ему позвонил Квеллер, второй человек в Управлении. – Подъезжаешь? – спросил он, хотя наверняка уже смотрит на экран и видит его передвижение. Иногда, когда нужно для дела, а то и по личной надобности, Мухин блокировал свой чип, подставляя вместо него так называемый заместитель, чтобы совсем уж не выпадать из-под наблюдения, только сейчас надобности в подобной маскировке не было, но, тем не менее, вопрос начальника был понятен и оправдан. – Да, буду через несколько минут. – Давай сразу ко мне. Что-то случилось. Когда Генрих не может дождаться его появления в кабинете, это верная примета неприятностей, грядущих или уже произошедших. Впрочем, философски размышлял Мухин, развалясь на заднем сиденье, любая неприятность до тех пор, пока ты о ней не знаешь, для тебя находится в будущем. А если – вот так случилось – и вовсе не узнаешь, то она остается незамеченной. Прав был Екклезиаст, говоря, что в многих знаниях многие печали. Вот, скажем, умер хороший человек, которого ты когда-то искренне любил и уважал, а ты ни сном ни духом. Так получилось. Про себя подразумеваешь, что живет он где-нибудь в хорошеньком домике на берегу шикарного озера, а то и океана, беды не ведает, внуков нянчит, работает в меру сил, а на самом-то деле он погиб давным-давно на каком-нибудь астероиде, монтируя очередной маяк, а ты сводку с сообщением о его смерти просто пропустил. Нет, одернул он себя. Никаких отчетов и ничего в них он не пропускал. Никогда. Конечно, всю гору информации, проходящей через его отдел, ни он и никто другой не в состоянии перелопатить, но краткое содержание, основу, он знал всегда, а при необходимости брал и сами отчеты, весь массив информации по конкретному делу или операции. И не потому, что не доверяет своим сотрудникам – таких у него просто нет, таких он не держит, – а потому что он иначе, лучше видит проблему, понимает ее в целом и в нюансах, которые не всякому доступны в силу разных, в том числе объективных причин. К счастью, поводов для углубленного копания было не так много, иначе он просто задохнулся бы под обрушившейся на него информационной лавиной. Он частенько позволял себе подобные отстраненные размышления, хотя при его всегдашней загруженности времени на подобное оставалось удручающе мало. Но тем более он ценил моменты, когда мог вот так, отгородившись от суеты, взглянуть на происходящее как бы отстраненно, не отстаивая ничьих интересов и не вставая на какую-либо позицию. Порой он даже почитывал философские книги, отдавая предпочтение новомодным. Но не потому или не столько потому, что они модные и все такое, хотя при случае щегольнуть знакомством с трудами считал не лишним. Это производит впечатление. Просто, на его взгляд, и восприятие, они, нынешние, пишут легче и понятнее, даже ссылки на классиков дают с комментариями, так что нет большой нужды лезть в первоисточники. Он пробовал читать и тех, но, надо признаться, удовольствия получал меньше. Как-то у них все заумно и расплывчато, донельзя неконкретно. Устаревшая манера подачи материала, что и говорить. Минуты расслабления, которые Мухин себе позволял, прошли, и он, уже ввиду здания, если не сказать комплекса, Управления, вернулся к звонку (господи, что за анахронизм! И почему явно устаревшие слова так долго держатся в словаре?) Квеллера. Что могло произойти, отчего тот так всполошился? В одиннадцатом отделе вчера скончался ведущий специалист. Пока точных данных нет, ожидаются ближе к обеду, но есть подозрения на самоубийство. Очень хитрое самоубийство, с прицелом на немалую страховку. Нет, для Генриха мелковато. Он не работает страховщиком. Чужие проблемы ему до лампочки. Хотя причина самоубийства ответственного работника не может не беспокоить руководство. Три-пять строчек в недельном отчете его вполне устроят. Маяк в секторе Руфь. Там действительно проблема. Если не удастся как-то вывернуться, то Управе грозят немалые санкции. Но это не сегодняшняя и даже не вчерашняя тема. Люди работают. Мухин потянулся было к карману, где у него лежал личный компьютер с защищенным доступом, но передумал. Сводки ничего не дадут. А если и дадут, то времени их читать уже нет: он въезжал в ворота Управления. Что, в принципе, больше всего беспокоит Квеллера? По большому счету. Как человека. Как личность. Ведь он сегодня с утра пораньше на работе. Это было ключевым моментом. Генрих уже в своем кабинете. А вчера вечером, помнится, он должен был присутствовать на открытии новой экспозиции в художественной галерее. Мухин приглашение ему устраивал лично: уж больно дочка его, претендующая на звание художницы, желала приобщиться к нынешним великим. Или, больше того, помелькать. В программе предусматривался небольшой фурш-банкет. То есть, говоря по-простому, пьянка практически без закуски. А учитывая повернутость дочурки на живописи и, соответственно, художниках, а с другой стороны, любовь Генриха к своему единственному произведению, можно смело предположить, что вечеринка затянулась. Мухин бывал на такого рода мероприятиях. Все эти размашистые разговоры о высоком искусстве заканчиваются банальной попойкой, после которой поутру голову не то что не оторвать от подушки, жить не хочется. Но тем не менее Квеллер уже в офисе. Это при том, что трезвенником он никогда не был. Любит человек пожить! Да и кто бы возражал. Лишь бы делу не вредило. Делу, которое, в понимании Квеллера, служит его личному благополучию. Хотя, конечно, он работяга и службу знает. Бездельников на подобные должности не ставят. Под ним пошатнулось. Это Мухин понял, когда уже поднимался на лифте. Обычном, а не на этом дурацком, когда тебя сначала непонятно как разбирают на атомы или даже хуже того, а потом собирают. Кто собирает? Как? И с какой степенью достоверности? В этом конкретном вопросе, затрагивающем особо ответственную личность заведующего оперативным отделом Управления, он был консервативен больше, чем иудей по отношению к субботе. Эту шаткость всех высоких кресел Управления могло создать только Агентство. Нет, есть и другие силы, но именно Агентство в последнее время предпринимает не всегда явные, но весьма целенаправленные ходы по, черт возьми, почти ликвидации Управы. И мишень, серьезная, настоящая, можно сказать кровоточащая, – это дикарь, которого притащил Денисов. Все его попытки замаскировать его, спрятать в толпе, разбились о происшествие на Асторе. Нет, ликвидация, конечно, чересчур, до этого не дойдет, но вот подчинить себе, взять под контроль – это объективно возможно. Казалось бы. Если бы Мухин не знал того, что знает, то такой вариант развития событий мог бы счесть реальным и даже где-то предпочтительным. Он вошел в приемную Квеллера. – Роза! Доброе утро. Чудно выглядишь. – Он подбородком показал на дверь. – Пройду? – Он вас ждет. Это всего лишь игра. Он знает, что она его недолюбливает. Он знает, что она изменяет мужу с молоденьким инженером из лаборатории биологических исследований. Он делает вид, что она действительный страж ворот, она понимает, что он ногой эти ворота распахивает в любое время. Сплошное понимание. Но игра, она и есть игра. Лучше поддерживать видимость любви и уважения, чем поддерживать явность ненависти и, пардон, неуважения. – Ты золото, – сказал, проходя мимо секретарши. Квеллер был явно с похмелья. Видно, вчерашний фуршет удался. – Доброе утро. – Ни хрена оно не доброе. Проходи, присаживайся. – Что случилось? – А ты не знаешь! – Может быть, и знаю, – пожал плечами Мухин. – И? – Я не понимаю. – Не понимает он. Чаю будешь? – Нет, спасибо. Недавно позавтракал. – Как хочешь. Роза, чаю мне принеси. В общем, так. Денисов твой совсем обалдел. – Все мы тут малость того, – пробормотал Мухин и спросил уже громче: – Что на этот раз? – И не защищай его! Он решил устроить шоу с этим своим дикарем. В курсе? – Впервые слышу. Вошла секретарша, неся на подносе чай и блюдце с дольками лайма. Судя по той скорости, с которой она выполнила распоряжение шефа, все у нее было уже наготове. Не исключено, что это был не первый ее заход. – Спасибо. Можешь идти. А знаешь, кто мне это рассказал? Сакабе из Агентства. Он там у них... – Квеллер нахмурился, припоминая должность источника информации, и одновременно потянулся губами к чашке. Похмелье штука тяжелая. – Я в курсе. Работает в департаменте по связям с общественностью, но у меня есть основания полагать, что его должностные обязанности несколько шире. – Что ты этим хочешь сказать? – вперил в него Квеллер мутный взгляд. – Вербовка агентуры. Иначе бы зачем он стал выдавать агентурные данные первому заместителю начальника Управления? – Ты полагаешь? – с некоторым испугом спросил Квеллер. – Генрих, тут и думать нечего. Все ясно как день. В прошлом году он уже подкатывался к нам. – К кому? – Если можно, не будем сейчас об этом. Мы разработали небольшую операцию, сейчас она в самом разгаре. Думаю, в самом скором времени она принесет свои плоды. А пока я хотел бы попридержать информацию. От греха. Это не из-за недоверия, не думай. – Хочешь сказать, я его знаю? – Именно так. Поэтому лучше будет, если пока мы обойдемся без имен. А то, знаешь, не дай бог. Одно слово, случайный намек... – Хорошо, – проговорил Квеллер. Вид у него при этом был недовольный. – Так что с Денисовым? – С Денисовым? Сейчас, минуту. Давай закончим с Сакабе. Он это вчера тебе сказал? На вернисаже? – Ну а где еще? Там, конечно. А что? – И во сколько? Хотя бы примерно. – Часов восемь было, наверное. Или в девятом. Я точно не помню. – Он там с открытия находился? Или пришел позже? – Да кто его знает. Там народу было, как селедок в бочке. А что такое, ты мне объясни. Что за допросы ты мне тут устраиваешь? – Помилуй, Генрих. Просто я хочу понять, когда он мог получить подобную информацию. Лично я уехал с работы около половины восьмого, и мне никто ничего подобного не сообщал. – Да во сколько угодно! Ты что, не понимаешь? – По открытой связи? Сомневаюсь. Это во-первых. Во-вторых, сдавая тебе информашку, они наверняка посчитали, что она не имеет такой уж большой ценности, то есть они не смогут ею воспользоваться в полный рост. Не тот калибр. Иначе приберегли бы ее до лучших времен. – Мы там крепко выпили. Шампанское, потом мартель. Он подошел, когда мы закончили говорить с Бейли, это министр, ты знаешь его. Он как раз с коллегии приехал. – Квеллер положил в рот дольку и, морщась, запил ее чаем. – Сетовал, что в последнее время работать приходится допоздна. Это было около девяти! – вспомнил он. – Точно. Да, видно, шампанское с коньяком напрочь стирает представление о времени. – Уже лучше, – подбодрил Мухин. – Да-да. А потом ко мне подошли они, Сакабе с дочкой. – С твоей? – Естественно. Слово за слово, она потом отошла... – Вдруг глаза у Квеллера полезли из орбит. – Ты что? – испугался Мухин. – Подавился? – Он сказал... Вроде как бы намекнул. – Ну? – Что похитили журналиста. – Какого журналиста? – похолодел заведующий оперативным отделом. Имя вертелось у него на языке, но он держал его во рту, не давая вырваться на волю. – Так Маркуса же. Некоторое время Мухин молчал. Ему нужно было срочно в свой кабинет. Просто срочно. Не спрашивая разрешения, он соединился с дежурным и вкрадчиво, что было у него хуже крика, приказал: «Всю информацию по Маркусу ко мне. Буду через пять минут». – Когда? – наконец спросил он. – Черт его знает. Я что-то не понял. – Я пошел к себе. Как только будет информация – сообщу. И ты мне, ладно? – Обязательно. Шампанское с коньяком. Полегче бы надо. Вон как память отшибает. Предки Мухина знали формулу не хуже – водка с пивом. А то и шампанское со спиртом. Впрочем, первое никуда не делось. Участвуя в одной из экспедиций, тогда он был значительно моложе, Мухин попробовал тамошнее изобретение – самогон, который гнали в регенерационной установке, в сочетании с газировкой на малиновом джеме, вырабатываемой прямо на камбузе, на глазах у начальства. Убойная вещь. «Красная планета» называется. Бортовая легенда гласила, что этот рецепт был придуман во время первой удачно закончившейся марсианской экспедиции. Скорее всего, вранье. А вот наутро глаза после употребления «Красной планеты» бывали действительно того. Как стоп-сигналы. Не подходи, убьет. Его отдел располагался двумя этажами ниже офисов руководства Управления. Пока ехал в лифте, в голову пришла интересная мысль. А чего это Сакабе разговорился-то? Про то, что тот проболтался по пьяни, не верилось. Не та закалка. Этот, в отличие от некоторых других японцев, пить мог много. Да и препараты всякие имеются. Уж не шел ли тот на контакт. Инициативщики встречаются и не на таком уровне. Или это хитрая подстава? Засланный казачок. Последнее определение Мухин произнес про себя по-русски. В тайском, кажется, языке есть аналогичное понятие «двухвостая рыба». Такая образная штука. До работы в Управлении Мухин служил в разведке. Никакой романтики, естественно, в той работе не было. Рутина и, в общем-то, муштра. И, по сравнению с нынешними, его доходы были куда меньше. Но базовые знания он получил именно там. И некоторые связи тоже. Хотя, казалось бы, какие там особые связи у майора? Но люди растут. Кое-кто из его сослуживцев носит уже генеральские погоны. Правда, всего два человека, один из которых безнадежный инвалид на преждевременной пенсии. Но дело даже не в связях. В том, что его научили думать. Анализировать. Делать выводы. А здесь, став почти самостоятельным руководителем, он еще и научился действовать, планируя и создавая. Это, как оказалось, было куда как интереснее. А Денисов допрыгается. Думает, что любимчик, так и все можно? Никому и никогда он не признался бы, что вот эти выверты Андрея, аферы эти его, он больше ставил ему в плюс, чем в минус. Мужик самостоятельный, умеет действовать сообразно обстоятельствам, не упуская при этом своего. И с этим телохранителем, если подумать, можно провести красивую операцию. Грозно протопав по короткому коридору – девчонка из сектора анализа, попавшись ему навстречу, шарахнулась в сторону, вжавшись лопатками в стену, – он прошел в свой кабинет. Аппаратура, настроенная на его персональные биологические данные, мгновенно запустила все системы. Без этого посторонний не продержался бы тут и нескольких секунд. Ослабив на ходу галстук и расстегнув пиджак, уселся в рабочее кресло (прошла еще одна проверка) и уставился в монитор. У Управления нет разрешения вести оперативную работу на Земле. Его прерогатива – районы расположения объектов. Проще говоря, маяков. И еще подходов к ним. Конечно, при помощи нехитрых, хотя и дорогостоящих порой, уловок это понятие здорово расширяется, однако Земля, за пределами зон собственности Управы, – табу. Обходить запрет казалось невозможным, пока один из предшественников Мухина не нашел простой и элегантный выход, предложив полицейскому ведомству сотрудничество. Полиции дозволяется работать на объектах УТП, в том числе внеземных, этим не только расширяя зоны своего влияния, но и, подразумевалось, давая возможность проводить свои негласные и не всегда законные операции, вплоть до контрабанды. Это была очень большая уступка, почти подарок, из которого, если с умом подходить, можно было извлекать огромные прибыли. И извлекали! Полиция же осуществляла в пользу Управления функции надзора, разведки и сбора информации на подведомственных ей территориях. Без шероховатостей не обходилось, как без них, но схема действовала много лет, не вызывая существенных нареканий. Местоположение Маркуса определили без труда. Система контроля гостиницы, где он провел ночь, стопроцентно его идентифицировала. Но, подстегнутые дежурным отдела полицейские, уже спешили удостовериться, так сказать, в натуре. Это дело нескольких минут. Другой вопрос, как себя журналист вел, как и куда передвигался в предыдущие сутки. Наложенный на карту города его маршрут, вычлененный из миллионов других, представлял интерес лишь в одном месте. Накануне вечером Маркус странно передвигался лишь в течение трех минут. Резкая остановка на проезжей части, замедленный (скорее всего пешком) уход в сторону, резкий рывок по направлению на северо-запад и запад (тут наблюдалось некоторое мельтешение), приостановка и снова ускоренное движение. Протоколы видеозаписей, анализ движения транспорта на участке, текущие обращения граждан, идентификация движущихся средств и людей. Всем этим уже через пять минут занимались восемь сотрудников отдела. Мухин следил за происходящим одновременно по трем мониторам. «Артур Маркус находится в отеле. Идентифицирован полностью», – прозвучал доклад полицейского наряда. «Ошибка исключена?» «Не допускается в заданных параметрах». «Расширить параметры». «Мы не имеем полномочий». «Запросите!» «Если наше начальство даст приказ...» «Даст! Действуйте». «Питер, тут у нас проблема возникла. Поступила информация, что похитили известного журналиста. Маркус. Ты его знаешь. Под нас и под вас копает. Нам неприятности не нужны, сам знаешь. Он про нас такое пишет. Сегодня в том числе. Не дай бог, мы окажемся крайними. Поможешь? Там ребята ваши у его номера мнутся. Надо бы как-то их подтолкнуть. Только срочно». «Похищение, говоришь?» «Это не я говорю. Это говорят факты. И возможные неприятности для вас и нас». «Хорошо, сделаем». «Судя по параметрам, объект попал в автоаварию. Скорее всего столкновение. В полицейских протоколах не зарегистрировано», – поступил отчет группы оперативного контроля, работающей в зале на этом же этаже. «Транспортное средство, на котором объект покинул место происшествия, не установлено». «Судя по траектории, скорости и характеру движения, это мотоцикл». «Сколько машин могло участвовать в аварии?» – запросил Мухин. «Не менее двух». «И что, ни одна из машин не имела реджика?» «Получается, что так». «Работайте». «Личность Маркуса установлена. Это он, сто процентов». «Спасибо, Питер». Две машины. Плюс мотоцикл. Все без чип-идентификаторов. Что-то многовато. «До аварии объект двигался один?» «Проверяем». Или они были, что называется, притушены. Такое возможно. Но чтобы одновременно три неопознаваемых объекта сошлись в одной точке? Это очень сильно напоминает хорошо спланированную акцию. Что же получается? Его похитили, он попадает в запланированную аварию... Или это все же случай? Без случаев в жизни не обходится. Ладно, продолжим. Мухин на мониторе посекундно восстанавливал картинку. Некоторое время журналист остается на месте, как раз посреди полосы движения. Немного, не больше четырех секунд. «Запросите все видеозаписи за этот период со всего района». Потом он выходит. Или его уводят. Довольно быстро, надо сказать. Остановка... Но небольшая, всего две с небольшим секунды. Затем два шага вперед и начинается стремительное движение. Значит, он не сам был за рулем. Его увели. Надо полагать, что после аварии журналист некоторое время находился в шоке, и во время этой небольшой заминки ему что-то объясняли. Типа, мы свои, не бойся. Но дело даже не в этом. Ведь довольно скоро его отпустили. Уже через час – Мухин сверился с информацией на другом мониторе – он оказался в гостинице. Значит ли это, что о похищении говорить не приходится, а только о его инсценировке? «Питер, попроси твоих парней, чтобы они порасспросили там, в гостинице. Как Маркус себя вел накануне вечером и ночью, с кем встречался и вообще все. Не мне тебе объяснять». «Так с ним же все в порядке!» – удивился полицейский. «Сомневаюсь». «Ты намекаешь на подмену?» «Чем черт не шутит». «Ладно». Но зачем она нужна? Такая инсценировка довольно дорогая и, надо сказать, не простая штука. Она требует не только многих затрат, но и довольно опасна. Ведь столько свидетелей и, хуже того, потенциальных участников. А вот это уже не шутки. Для того чтобы подобное провернуть, требуется мощная организация. И очень значительный стимул. Что – выкуп? «Нужно проверить движение средств на банковских счетах объекта за последние шестнадцать часов». «Через несколько минут движения объекта после аварии его личный сигнал пропал». «Что, прямо во время движения пропал?» – удивился Мухин. «Можно сказать и так», – доложил оператор. «А как еще можно?» «Предполагаю, что мотоцикл въехал в некий защищенный бокс, гасящий электромагнитные импульсы. А судя по тому, что бокс находился на проезжей части, он может быть оформлен в виде фургона грузовика». «Грузовик идентифицирован?» «Работаем». Да нет, вряд ли. Не такие они должны быть дураки, чтобы обезличенный байк сунуть в зарегистрированный по всем правилам фургон. «А куда делись попавшие в аварию машины?» «Ищем пока». «Что с видео?» «Похоже, проблема, шеф. В том районе произошел кратковременный энергетический выплеск большой мощности. Кстати, зарегистрированный». «Ты хочешь мне сказать, что все камеры отрубились?» «Проверяем. Но – похоже». «Что за выплеск? Откуда?» «Авария на подстанции». Нет, но это уже перебор. Авария одна, авария другая, «темные» машины. А в итоге – похищенный вот он, жив и здоров. Тогда зачем это все? «За последние сутки движения средств по банковским счетам объекта не зарегистрировано». Вообще ничего не понятно. «Игорь, мои ребята говорят, что твой журналист вел себя в целом спокойно». «А в частности? Подробности есть?» «Один раз вышел из номера, захотел заказать в номер еду и выпивку. Ему сказали, что заказ можно сделать и не выходя из номера, он поблагодарил, развернулся и ушел. Сделал заказ, напился, наелся и лег спать. Гостей не было. Кстати, парни его разбудили. Говорят, с бодуна, без очков видно». «Спасибо, Марк». «Обращайся». «Найдите место, где объект снова объявился». «Буквально рядом с отелем». «Видео оттуда!» Уж там-то запись должна остаться. А еще есть Сакабе. Что стоит за его разговорчивостью? Игра или попытка выйти на агентурный контакт? Это можно будет понять, узнав, кто организовал «похищение». Черт, если бы Генрих так не напился вчера. Целая ночь потеряна. Да и вспомнил-то с трудом. А если бы вовсе не вспомнил? Мухин невольно вернулся к своим недавним размышлением по пути в офис. Если не знаешь о существовании неприятностей, то их как бы и не существует. Он вывел на экран информацию о японце, всю, какая есть. Родился, учился – это все пока не интересно. Продвижение по карьерной лестнице довольно шустрое. А потом застопорился. Уже четыре года без движения, а потенциал у него явно имеется. Что, обида заговорила? Замеченные контакты, участия в проектах – список не маленький. «Файл Сакабе на анализ. Цель – выявление второго дна». «Вторым дном» Мухин по привычке называл работу под прикрытием. Или на другую сторону. Почему он вышел на контакт именно с Генрихом? Ведь не мог не видеть, что тот откровенно пьян. К тому же они недостаточно хорошо знакомы. Мало ли как может отреагировать пьяный полузнакомец. Может скандал затеять, а то и драку. В конце концов, забыть. Что почти и произошло. «Видео из отеля». Он посмотрел на монитор. Вот подъезжает машина, дверца открывается, выходит Маркус, дверца закрывается, открывается водительская дверца и из нее выходит женщина. Красивая, между прочим. Вместе они проходят в отель. Потом вместе же у стойки портье. Идут в номер. Спустя считаные минуты она отель покидает и уезжает. «Номер машины установили?» «Да, закреплен за уборочной машиной, принадлежащей фирме, которая работает в пригороде». И тут облом. Крепко же они обставились. Просто невероятно. Еще раз. Женщина выходит. Аккуратно закрывает дверцу. Идут рядом. О чем-то говорят. По одной реплике каждый. Рядом, но в данном случае это не означает вместе. Лица видно очень хорошо, отчетливо, в деталях; идут на свет. Маркус оживлен. Или взволнован. Она – как камень. И именно она держит дистанцию. «А эту?» – спросил он, имея в виду сопровождавшую журналиста женщину. «Работаем». «Родной дядя Сакабе, Тосихито, брат его отца, является одним из восьми крупнейших держателей акций „Транскосмос Инк“. За последние пять лет переместился с десятого на восьмое место». Ну и что? Иметь такого родственника не грех, а, скорее, счастье. Мухин, к примеру, не отказался бы от подобного дядюшки. А «Транскосмос» – фирма солидная, мощная, но при этом все еще растущая. Транспортные и пассажирские перевозки, собственные терминалы по всему свету, ремонтные базы, участие в разведке трасс и диспетчерском сопровождении и многое другое. Но при таком дяде на хрен нужно крутить попой? Не нравится в Агентстве – дуй к родственнику под крылышко. Пристроит, можно не сомневаться. Если только между ними не пробежала черная кошка. Или как это у японцев называется? «Подробнее об их взаимоотношениях». «Информация скудная». «Давайте все, что есть». А что это он при таком хорошем и богатом дядюшке во второстепенной службе трется? И впрямь контакты между родственниками оказались почти формальные. Во всяком случае, никаких родственных посиделок или особо ценных подарков не зафиксировано. «Продолжить поиск. Тут мне нужна конкретика». «Транскосмос» не только мощная, но жутко жадная структура. Ясное дело, они бы не прочь подмять под себя флот Управления с тем, чтобы самим обслуживать его потребности. Это не только выгодно в денежном плане, но и дает возможность получать дополнительную информацию. А в перспективе и оказывать определенное давление. Бизнес – это война. «Данные по „Транскосмосу“ и его контактам». Неужели игра? Сакабе сказал о похищении и Денисове. Андрея надо вызывать. «Найдите Денисова. Чтобы через два часа был у меня. И все его действия за последние сутки мне». Какая связь? Или пиарщик вывалил все, что у него было за душой? Хотелось бы верить, очень хотелось бы, но страшно. Однако сделать вид, что веришь, придется. Таковы правила игры. Сейчас операционный зал должен был разделиться примерно пополам. Одна половина занимается текущей работой, а вторая под водительством оперативного дежурного работает по запросам Мухина. Горячка. Не самый лучший стиль работы, но порой просто вынужденный. Ничего, ребята у него опытные и, кроме того, иногда встряска полезна. Теперь пора поговорить с Генрихом. Наверняка как на углях сидит. Да еще с похмелья. Пару порций антипохмелина он уже принял, так что, хочется надеяться, уже в форме. «Генрих, какие у нас отношения с „Транскосмосом“, на твой взгляд?» «А ты что, видишь связь?» «Сакабе – племянник одного из крупных владельцев». Поток молчания Квеллера, длившийся никак не меньше шести секунд, говорил сам за себя. У Мухина от дурных предчувствий стало сводить лопатки. Неужели в точку? Тогда плохо. С такой махиной бороться... Проще, кажется, уйти в отставку. Да не дождетесь! «Ничего такого. Нет. Ни единого намека». «Отлично. Только... Ты меня извини, конечно. Но не мог бы ты на эту тему переговорить с Баллоном? Вдруг у него что-то где-то. А? Это важно». «Он будет после обеда, насколько я понимаю». «Тут такая кутерьма. Все серьезно. Кто-то играет с нами не по-детски. Сказать правду, я начинаю опасаться. Честное слово». «Даже так?» «Именно. Если не хуже. Но – на твое усмотрение». «Я сообщу, если что». Ну вот, обидел начальника. Не сносить тебе головы, Мухин. «Что по красотке?» «Пока идентификации нет». Что за черт? Как такое может быть? Существующая система позволяет опознать каждого человека, даже если он живет на какой-нибудь Асторе. И даже если он там родился и никогда ее не покидал. Правда, если он хоть единожды проходил регистрацию. Причем делается это в считаные секунды. И не важно, в гриме человек или в маске и с накладным горбом... «Что система в отеле?» Коли она туда вошла, то ее считали. Иначе бы она и шагу не ступила. Ну максимум до ресепшн. Отель из дорогих, методы контроля отработаны до тонкостей. «Тут странность, шеф». Вот этого размазывания дерьма по палке он не любил. И его люди это хорошо знают. «Короче». «Ее идентифицировали как некую Люси Франк. По всем параметрам подходит. Но мы провели... проводим углубленный анализ. Эта Франк в настоящее время находится за пределами Земли со своей концертной программой. Она гитаристка-виртуоз с элементами стриптиза. Мы сделали ряд запросов. Ее просто не может быть на Земле. Больше того, она никогда не садилась за руль». «А если все же это именно она?» «Проверяем».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22
|
|