- Ричард, как он? - спросила Мэри мертвенным, непривычно бесцветным голосом.
      Словно ребенок, изо всех сил старающийся не разреветься.
      - По-моему, ему повезло, - рискнул ответить Авери. - Кажется, ничего не задето. Во всяком случае, ничего важного. Он крепкий парень, твой Том. Но, боюсь, в ближайшие несколько дней отжимания он делать не сможет.
      - Жаль, что я не могла помочь, - с некоторым облегчением сказала она. - Я чувствую себя...
      - Надо остановить это чертово кровотечение, - заметил Авери. - Я наложу на рану тампон с деттолом. А сверху прижмем тугой повязкой... Если только ты не можешь предложить чего-нибудь получше.
      Она покачала головой.
      Они тщательно промыли рану и наложили на нее огромный тампон из ваты. Затем, пока Мэри осторожно придерживала тампон, Авери перевернул Тома. Потом посадил его.
      К тому времени, когда Мэри стянула с Тома остатки рубашки, тампон насквозь пропитался кровью. Тогда они взяли еще ваты - все, что у них оставалось - положили на рану, а сверху туго забинтовали. Первый пакет с бинтом кончился после нескольких оборотов вокруг грудной клетки Тома всего у них ушло четыре пакета.
      Авери как раз закреплял кончик последнего бинта, когда Том, как это ни удивительно (чем-то даже смахивало на чудо), пришел в себя.
      - У меня вся спина горит, - пробормотал он. - Что случилось с моей спиной? Кто, черт возьми... - Широко раскрыв глаза, он схватил Авери за рукав. - Ричард, ты...
      - Да, я его вынул. Не волнуйся... Операция вряд ли войдет в учебники, но пациент остался жив.
      - Дорогой, - проворковала Мэри, - как ты себя чувствуешь?
      Новое чудо. Тому удалось издать звук, который при большом желании вполне можно было принять за смех.
      - Как я себя чувствую? Отличный вопрос! Дайте мне глотнуть виски... Боже мой! Они сцапали Барбару!
      Мысль об этом, похоже, причиняла ему чисто физическую боль.
      - Это ты уже говорил, - сказал Авери, стараясь говорить спокойно. Давай, не тяни...
      Мэри достала бутылку с виски и поднесла ее к губам Тома. Она наклонила ее слишком сильно. Том захлебнулся, виски потекло по его груди. Он закашлялся и тут же перекосился от боли.
      - Мы слишком близко подошли к их чертову лагерю, - прошептал он, справившись с кашлем. - Наверно... Нет, честно говоря, мне очень хотелось исследовать их территорию... Даже не знаю, добрались мы до нее или нет. Мы шли вдоль ручья. Барбара считала, что это тот самый, у которого стоит их лагерь... Мы шли, и вдруг нос к носу столкнулись с одним из тех золотых парней. У него были копья. У нас - томагавки... Несколько секунд мы просто стояли и глазели друг на друга - взаимное оцепенение. Затем он поднял копье, и я крикнул Барбаре, чтобы она убегала. Первое копье прошло мимо. Я на миг остановился, метнул томагавк и бросился вслед за Барбарой. Тут-то я и получил этот подарок в спину. Видимо, я здорово заорал, потому что Барбара повернулась и побежала назад ко мне. Потом я потерял сознание.
      Он с тоской поглядел на виски, и Мэри дала ему еще пару глотков.
      - Когда я пришел в себя, - продолжал Том, - вокруг уже никого не было. Только рядом со мной на траве валялись томагавки Барбары. - Том замялся, избегая глядеть Авери в глаза. - Похоже... похоже, они боролись, - он снова замялся. - Но кровь я видел только свою... Так мне, во всяком случае, показалось... Черт, мне было очень больно. Дьявольски больно... Я подумал... Я подумал, что если уж я не умер... - он остановился и вдруг заплакал. - Понятия не имею, как я добрался до лагеря, - всхлипывал он. Я должен был... Ричард, ну скажи хоть что-нибудь... хоть слово... Ради Бога... Да ты должен вогнать это чертово копье мне в глотку!
      Рассказ, нестерпимый стыд, горечь поражения окончательно подкосили Тома. Он все еще оставался в сознании, но голова его бессильно упала на грудь. Слезы катились по его щекам, собирались на подбородке, капали на грудь, смешиваясь с кровью и виски. Рыдания причиняли ему боль, но остановиться он не мог. Авери осторожно положил его обратно на постель.
      - Ты не виноват, Том, - с трудом выговорил он. - Рано или поздно, но что-то подобное должно было произойти... Они, похоже, просто думают несколько иначе, чем мы... Что бы теперь ни случилось, в конце концов мы придем, по-моему, к схватке. И не на жизнь, а на смерть.
      Но Том его уже не слушал. Избыток боли, вынесенные страдания и отсутствие сил милосердно погрузили его в черный омут беспамятства.
      Мэри взяла Авери за руку.
      - Что же нам теперь делать, - беспомощно спросила она. - Ах, Ричард, что же нам теперь делать?
      И тут все для него стало предельно ясно.
      - Я должен выяснить, как Барбара. Они ее... - но договорить он не смог.
      23
      Авери расположился на толстом суку довольно высокого дерева. Он сидел совершенно неподвижно и наблюдал. Он проторчал на этом дереве уже около получаса. Сквозь удобный просвет в густой кроне он наблюдал за лагерем золотых людей, от которого его отделяло всего каких-то пятьдесят ярдов. Скоро сядет солнце. Скоро он должен будет что-то делать.
      Насилие никогда не привлекало Авери. Обычно ему становилось плохо от одной мысли о нем. Но жгучая ненависть к золотым людям, так внезапно разрушившим его крохотный мирок личного счастья, не оставляла места для страха. Вместо страха он испытывал жажду мести.
      День, начавшийся так хорошо, превратился в сплошной нескончаемый кошмар. Он все еще не мог прийти в себя от шока. Потом, наверно, у него будет истерика или он впадет в депрессию, но сейчас Авери превратился в живой компьютер с мускулами и целью. В машину, работающую на взятой взаймы энергии.
      Он не чувствовал ни голода, ни усталости, хотя ничего не ел с самого завтрака. Ненависть и тревога - другой пищи ему сейчас не требовалось.
      И однако, стремление поскорее найти Барбару ничуть не мешало сухой машинной логике, управлявшей всеми его действиями. Прежде, чем покинуть Лагерь Два, Авери убедился, что сделал для Тома все возможное. Он сходил также к ручью за водой (компьютер в его голове решил, что Мэри может потребоваться много воды), а по дороге в лагерь набрал еще и целую охапку плодов. Так, по крайней мере, ей не придется надолго оставлять Тома одного. Сделав в лагере все, что было в его силах, Авери вооружился двумя ножами и двумя томагавками и отправился в путь. Он с удовольствием прихватил бы с собой револьвер, но тогда Мэри вряд ли сможет защитить лагерь от нападения.
      Дорога заняла у него куда дольше, чем он планировал - почти три часа. Поначалу Авери пытался двигаться по следам Тома, но это оказалось совершенно безнадежным. Он просто-напросто не умел идти по кровавому следу... по правде сказать, он вообще не умел ходить по какому бы то ни было следу. Куда быстрее идти напрямик, в общем направлении лагеря золотых людей. Идти и надеяться, что рано или поздно выйдешь к ручью, около которого и расположен этот лагерь. В конце концов Авери и в самом деле выбрался к ручью, бегущему, похоже, в нужную сторону. Он двигался вдоль ручья, наверно, часа два, и в итоге оказался на необитаемом пустынном пляже. Совсем не там, куда он так стремился. К счастью, Авери узнал это место. Когда они с Барбарой совершали круиз вокруг острова, ему бросилась в глаза скала причудливой формы... Та самая, которую он теперь увидел перед собой. Значит, до лагеря золотых людей отсюда миль шесть по берегу.
      Авери вновь углубился в лес, а затем двинулся вдоль моря. Еще через полтора часа он вышел к нужному ручью. Теперь он двигался медленно и очень осторожно. Ему вовсе не хотелось быть застигнутым врасплох.
      Обнаружив лагерь, Авери принялся искать место, с которого он смог бы беспрепятственно наблюдать. Сперва он хотел использовать скалу, на которую они лазили вместе с Барбарой, но днем на ней его наверняка бы заметили. В конце концов он остановил свой выбор на большом раскидистом дереве.
      Наблюдение за лагерем оказалось тяжелым испытанием для деловито пощелкивавшего у него в голове компьютера. Ведь Авери видел Барбару.
      Она, судя по всему, была жива и здорова. Хоть это хорошо. Но, глядя на нее, Авери до смерти хотелось ворваться в лагерь золотых людей, рубя направо и налево томагавками. Ворваться и освободить Барбару - силой и решимостью. Решимости-то у него было предостаточно. Но вот сила... Четверо против, одного, или даже считая Барбару - против двух. Четверо золотых людей против двух homo sapiens. Его компьютер давал Авери вполне логичный и весьма неутешительный ответ. Придется ждать. Придется ждать до темноты. Придется использовать нечто большее, нежели просто грубую силу.
      Тем временем Авери мог только наблюдать за Барбарой. Он сидел на ветке, смотрел, и холодная ярость вскипала в его душе. Они отобрали у нее всю одежду. Они привязали ее за лодыжку к большому тяжелому камню. Ходить она могла только, нося камень с собой. Не слишком далеко и не очень быстро.
      Они издевались над ней. Она стала их новой игрушкой. Судя по тому, как они с ней обращались, они явно хотели сделать из Барбары нечто среднее между служанкой и дрессированной собачкой. Порой какой-нибудь из мужчин мимоходом лапал ее или еще как-то развлекался за ее счет. Сперва Барбара сопротивлялась - но пара сильных кулачных ударов, от которых она в полубессознательном состоянии падала на землю, наглядно продемонстрировали бессмысленность сопротивления. Она пыталась не обращать на них внимания. Им это не слишком понравилось, и они выдумывали все новые и новые "шутки", чтобы добиться желаемого результата.
      Потом один из них подержал Барбару, а другой в это время голубой краской нарисовал у нее на груди и животе странные символы, отчасти напоминающие греческую букву "омега". Мужчины очень веселились, но женщинам, похоже, все это понравилось значительно меньше. Одна из них даже попыталась остановить рисовавшего мужчину, но ее лишь грубо оттолкнули в сторону.
      За ужином золотые люди расположились за столом, а Барбару заставили сидеть на земле. Одна из женщин принесла ей немного воды и тарелку с какой-то едой. Но как только мужчины это заметили, они тут же отобрали у Барбары тарелку. Вместо этого они время от времени кидали ей объедки со своего стола. Потом, видя, что она не собирается есть, один из мужчин швырнул ей большую кость, с которой обрезал куски мяса. Он попал Барбаре прямо в лоб, повалив ее на землю. Взрыв смеха, приветствовавший сей забавный эпизод, долетел даже до Авери, неподвижно сидевшего на дереве и молящего о скорейшем наступлении темноты.
      Авери старался не думать о том, что должна была сейчас испытывать Барбара. Он старался сосредоточиться. Ему нужен план... План! Он придумал и тут же отбросил более двух десятков.
      Но в одном Авери нисколько не сомневался: он должен застать золотых людей врасплох, и притом в самый выгодный для него момент. А это означает - дождаться, пока часть из них отправится спать. Авери искренне надеялся, что на вахте останется кто-то один. Учитывая элемент внезапности, ему казалось, что с одним он должен справиться. С двумя (особенно если это окажутся двое мужчин) - более чем сомнительно.
      Солнце садилось, и золотые люди подбросили дров и костер. Авери глядел на огонь, и у него появилась идея. Если, когда они заснут, он сумеет быстро перебраться через ров и разжечь огонь на порогах домиков, то тем самым он на время обезопасит себя от нежелательных встреч... Если, конечно, пламя будет достаточно большим... Но прежде он должен пробраться в лагерь и "снять часовых".
      Еще даже не продумав свой план до конца, Авери бесшумно слез с дерева, отошел на несколько сот ярдов в глубь леса и принялся собирать сухую траву и ветки. Надо поторапливаться, пока совсем не стемнело. Он работал, а компьютер в его голове перебирал варианты.
      Заполненный водой ров вовсе не был непреодолимой преградой: в самом широком месте ярда три, не больше. Авери не сомневался, что с разбега сумеет через него перепрыгнуть. Сумеет ли он совершить подобный прыжок с кучей сухих веток под мышкой и парой томагавков в руках?.. Но Авери не сомневался в своих силах. Сжигающая его ненависть не позволяла ему сомневаться.
      Значит, если вахту будет стоять всего один человек, то надо перепрыгнуть через ров, зарубить его томагавком, поджечь в костре кучу сухих веток и вывалить ее на пороге одного из домиков. Затем подскочить к другому домику и прикончить его обитателя (обитателей) когда та, тот или те выскочат наружу. После всего этого он сможет, наконец, заняться Барбарой...
      Прекрасный план, не без юмора решил Авери. Для того, чтобы он сработал, требуется всего-навсего идеальный расчет времени, стопроцентное везение и готовность золотых людей реагировать так, как им положено по сценарию. Но компьютер не желал слышать никакой критики. Он полагал, что план и так достаточно сложен. Еще пара добавлений - и он станет просто-напросто неосуществимым.
      Собрав необходимое количество травы и веток, Авери перебрал получившуюся кучу - травинку за травинкой, веточку за веточкой - стараясь удостовериться, что все здесь и впрямь совершенно сухое. Затем, подобравшись к берегу ручья, питавшего водой ров, Авери с ног до головы измазался глиной... Совсем как настоящие коммандос в боевиках. Авери мрачно усмехнулся. Он улыбался, думая о бывшем школьном учителе Ричарде Авери, находящемся на чужой планете, вооружившемся охапкой травы и парой самодельных томагавков и готовящемся напасть на четверку золотых суперсуществ. Напасть и победить. А потом, как и положено, спасти прекрасную даму.
      Год назад, всего какой-то год тому назад, ему даже присниться не могло нечто подобное - а кому могло бы? Все, что с ним происходило, вообще напоминало сон - с трехмерным изображением, натуральными цветами и стереофоническим звуком.
      Покончив с грязью, Авери осторожно вернулся к вражескому лагерю. Он не стал снова залезать на дерево. Теперь в этом не было необходимости. Под покровом темноты он обошел лагерь кругом, выбирая место для прыжка. Найдя его, Авери проверил, что ножи и один из томагавков крепко держатся у него за поясом, и уселся на землю. Он ждал. Левой рукой он прижимал к себе охапку сухой травы и веток, в правой держал свой любимый томагавк. Возможно, ему придется ждать несколько часов, но ни то, ни другое Авери не хотелось класть на землю. Скорчившись в темноте, заляпанный грязью, сгорающий от холодной ярости, Авери ощущал себя странным злым гномом. Он пытался расслабиться, но ничего не вышло - и это раздражало Авери, понимавшего, что сидеть ему тут еще очень и очень долго.
      Он видел Барбару, явно замерзшую, жмущуюся поближе к костру. Он видел трех золотых людей - двух мужчин и женщину. Они что-то пили из большого кувшина. Авери от всей души надеялся, что это какой-нибудь опьяняющий напиток. Во всяком случае, понемногу они делались все более и более шумными. Потом один из мужчин предложил выпить Барбаре. Сделал он это в общем-то даже вежливо. Барбара отказалась. Тогда другой мужчина схватил ее за волосы и, захохотав, силой заставил ее выпить. Она повалилась на землю, кашляя и отплевываясь. На шум из домика вышла вторая золотая женщина. Она подошла к Барбаре, наклонилась, как будто утешая ее, и присоединилась к своим сородичам. Через некоторое время Барбара, несколько придя в себя, взяла свой камень и отодвинулась подальше от мужчин.
      Авери до боли сжал в руке томагавк. Кое-кто дорого за все это заплатит.
      Время шло. Оно тянулось так медленно, что Авери начал уже опасаться, что золотые люди решили устроить вечеринку на всю ночь - в ознаменование своей победы на существами низшей расы.
      Но под конец один мужчина встал, потянулся и вместе с одной из женщин скрылся в домике. Осталось двое. Авери молил Бога, чтобы оставшийся мужчина тоже отправился спать, предоставив женщине первое дежурство. Ко всем чертям джентльменство! С женщиной, возможно, справиться будет полегче.
      Одно время казалось, будто они собираются сидеть у костра вдвоем. Но потом женщина все-таки ушла. Остался мужчина... и Барбара. Время от времени мужчина вставал и обходил лагерь, пристально вглядываясь в темноту. Порой он что-то говорил Барбаре. Один раз он остановился у рва, прямо напротив Авери. Он стоял, что-то высматривая, и Авери занервничал. Он боялся, что его заметили, хотя с расстояния в тридцать ярдов увидеть скорчившуюся в тени кустов фигуру, измазанную грязью, казалось просто-напросто невозможным. Кроме того, хотя луны уже и взошли, но небо было затянуто облаками.
      Постояв немного, мужчина повернулся и подошел к Барбаре. Он рывком поднял ее на ноги, ткнул пальцем в символы, начертанные у нее на груди и на животе, что-то сказал и засмеялся. Потом он вновь уселся за стол и налил себе из кувшина новую порцию напитка.
      Он сидел спиной к Авери, и тот почувствовал, что время ожидания кончилось. Авери встал, сделал несколько быстрых движений, разминая затекшие руки и ноги, внимательно в последний раз осмотрел дорогу до рва. Он мог только надеяться, что там нет никаких ям.
      Затем он покрепче зажал под мышкой пучок сухой травы и веток и бросился вперед.
      К счастью, подход ко рву оказался достаточно ровным. Авери так сконцентрировался на разбеге, что чуть не пропустил спуск к воде. И вот он прыгнул...
      Авери приземлился на той стороне рва, и сразу же все пошло наперекосяк. Прежде всего Барбара приглушенно вскрикнула: внезапно вылетев из ночного мрака, он наверняка походил на самого настоящего демона.
      Барбара закричала, Авери ворвался в лагерь, а золотой мужчина начал поворачиваться. В итоге удар томагавка, вместо того, чтобы раскроить ему череп, лишь скользнул по голове. Но и этого хватило, чтобы мужчина рухнул на землю.
      Авери не стал тратить время на исправление этой оплошности. Не отвлекся он и на Барбару. Кинув на нее всего один взгляд, он сунул в огонь свою охапку травы и веток. Заставив себя выждать целую вечность, пока пламя занялось, он бросился к домику, куда ушли золотые мужчина и женщина. Он швырнул горящий пук на пороге и с удовлетворением услышал, как весело загудело пламя, увидел, как повалил густой дым. Получилось даже лучше, чем он рассчитывал.
      Тем временем Барбара уже поняла, что, собственно говоря, происходит. Она судорожно пыталась развязать кожаный ремешок, привязывавший ее к камню. И тут весь план Авери развалился, как карточный домик. Ведь он находился так близко к Барбаре... после мучительной неизвестности, после бесконечного ожидания, в общем, вместо того, чтобы окончательно разобраться с оглушенным мужчиной и прикончить женщину, которая вот-вот должна была выбежать из дома, он занялся совсем другим. Он мог думать только о Барбаре. О том, что ей необходимо помочь. Расположенный в его голове компьютер наконец-то сдался, побежденный чувствами и гормонами.
      Подбежав к Барбаре, Авери выхватил нож и, встав на колени, принялся резать упругий ремешок. С момента начала атаки он не обменялся с Барбарой даже парой слов. Прошло всего около десяти секунд.
      И тут она подняла глаза. И первые ее слова перешли в крик:
      - Осторожно, Ричард!
      Выронив нож, Авери бросился в сторону. В землю, где он только что стоял, вонзилось копье.
      Одним движением Авери вскочил на ноги и выхватил из-за пояса томагавк. Он и сам не заметил, что рычит, словно дикий зверь. Он видел только высокую фигуру своего могучего противника - золотого мужчины, по голове которого струилась кровь. Мужчины со злобой и болью в глазах и копьем в руке. До него было всего два шага и он готовился нанести удар.
      Его персональный компьютер попытался вмешаться.
      "Подойди поближе, - подсказывал он, - подойди поближе, или твоя песенка спета".
      Копье ринулось ему навстречу, но Авери ухитрился отбить его к сторону. С яростным криком, высоко подняв над головой томагавк, он ринулся в атаку. Но то, что произошло дальше, было совершенно неожиданным и имело прямо-таки катастрофические последствия. Вместо того, чтобы как ожидал Авери, отбить удар томагавка или попытаться увернуться от него, золотой мужчина согнулся пополам.
      Остановиться Авери не мог. Беспомощно перелетая через спину своего противника, Авери попытался нанести удар томагавком... и промахнулся.
      В этот миг мужчина резко выпрямился и всей силой, спиной швырнул Авери прочь. Со всего размаху упав на спину, землянин на мгновение даже потерял сознание. Потом он увидел копье, а чуть выше - искаженное злобой и болью лицо.
      Мужчина занес копье для смертоносного удара... Но вдруг рядом появился кто-то еще. Женщина. Не Барбара.
      Она что-то кричала. Но мужчина ее не слушал. Его лицо исказилось злорадной усмешкой.
      И вдруг Авери узнал эту женщину.
      - Злитри!
      Он и сам не знал, зачем выкрикнул ее имя. Этому не было объяснения.
      Копье понеслось вниз, но тут женщина схватила его и дернула в сторону. Она перестаралась. Мужчина тоже не рассчитал. Копье повернулось и вонзилось женщине прямо в живот.
      С тихим удивленным криком она рухнула на колени. Мужчина глядел на нее ничего не понимающими глазами.
      Компьютер отдал приказ, и Авери воспользовался представившимся ему случаем. Он вскочил, что есть силы ударив мужчину головой в солнечное сплетение. Он вложил в этот удар все, что у него было, и его противник, охнув, согнулся пополам. Мощным ударом по шее Авери помог ему оказаться на земле.
      Бросившись на распростертое тело своего противника, Авери как сумасшедший принялся бить его головой об землю. Он ни о чем не думал, он бил, бил и собирался бить, пока его не покинут силы.
      Барбара с трудом оттащила его прочь. Все это время она отчаянно перерезала ремешок, пока, наконец, не очутилась на свободе.
      - Ричард, Ричард! - кричала она. - Надо уходить! Ради всего святого!
      Авери глядел на нее, не понимая, о чем она говорит. Но потом разум вернуться к нему, и он отпустил голову, к этому времени уже впавшего в беспамятство, мужчины. Золотая женщина лежала рядом в луже крови и едва слышно стонала. Авери знал, что она спасла ему жизнь. Он хотел помочь ей, но... Он не мог себе этого позволить. Ради Барбары он должен был уходить...
      - Злитри, - тихо прошептал он. - Злитри.
      Повинуясь внезапному порыву, он коснулся ее лба - как тогда, у дерева-клетки, сделала она. Потом покосился на горящий домик. Его обитатели в любой момент могли выскочить сквозь горящую дверь.
      - Ко рву! - крикнул он, хватая Барбару за руку. - Нам придется прыгать. Разбегайся что есть мочи! Это совсем не трудно!
      Барбара, нагая и босая, на мгновение заколебалась. Затем разбежалась изо всех сил и прыгнула. Она немного не рассчитала и приземлилась как раз на край рва - так, что ноги ее очутились в воде. Она сильно ударилась и начала уже соскальзывать в ров, но тут Авери, прыгнувший секундой позже, подхватил ее под руки и вытащил на берег.
      Он как раз помогал Барбаре выбраться из рва, когда увидел обитателей горящего домика, наконец-то сообразивших прыгнуть сквозь пламя, бушевавшее в дверном проеме. Они появились немного обгорелые, озадаченные и, судя по всему, здорово напуганные происходящим.
      Тем временем Барбара, похоже, потеряла сознание. Авери взял ее на руки и двинулся в благословенную темноту. Он утешался тем, что погоня, если она вообще состоится, вряд ли начнется немедленно. На сей раз золотые люди оказались в положении, выбраться из которого им будет не так уже и легко.
      Ярдов сто Авери преодолел трусцой, но потом силы его вдруг кончились, и он упал. Вместе со своей бесчувственной ношей.
      Падение, похоже, привело Барбару в чувство. Несколько секунд они лежали рядышком, голова к голове, постанывая, жадно ловя прохладный ночной воздух широко раскрытыми ртами. Затем Авери сел и прислушался. Но ничего подозрительного не услышал. Только легкий ветерок шуршал в кронах деревьев.
      - Ты можешь идти? - прохрипел он.
      - Я... наверно, смогу. Только не спеша. Они отняли у меня сандалии.
      - Обними меня за шею, - посоветовал Авери, вставая. - И опирайся, не бойся. Я чуть-чуть отдохну и снова тебя понесу. Мы должны отойти от их лагеря как можно дальше... Ты не ранена?
      - По-моему, нет. А ты?
      - Нет. Пошли скорее. Потом будем утешать друг друга.
      - Дорогой, - прошептала Барбара.
      Так радостно вновь слышать эти слова. Что еще здесь можно сказать?
      Некоторое время они брели, и Барбара опиралась на плечо Авери. Потом Авери ее немного пронес, и они опять побрели дальше в глубь леса.
      Казалось, прошло очень много времени (хотя преодолели они, по оценке Авери, всего несколько миль), и вдруг Барбара расплакалась.
      - Что случилось?
      - Извини, Ричард... Я не могу больше идти.
      - Тогда я тебя понесу.
      - Не надо. Пожалуйста... Я... мне как-то не по себе.
      - Ну и времечко ты, однако, выбрала, - с неожиданным раздражением воскликнул Авери. - Двигай ногами, черт тебя подери! Или, по крайней мере, дай мне тебя нести. Завтра я стану весь из себя культурный и цивилизованный, но сегодня извини! Сегодня вопрос только в том, мы их, или они нас.
      Тогда она согласилась, чтобы он ее нес. Но плакать она не перестала. Наконец, он опустил ее на землю.
      - Ну, в чем дело? - грубовато спросил он. - Черт возьми, у тебя что-то болит?
      - Милый, - простонала она. - Со мной все в порядке. Я не ранена. У меня ничего не болит. Мне так хотелось тебе рассказать... но не так... как странно, и... - она разрыдалась.
      - Любимая, в чем дело, - голое Авери дышал нежностью. - Мы почти в безопасности. Если хочешь, мы даже можем здесь и остаться на ночь. Мне почему-то кажется, что они не станут нас преследовать этой ночью, у них и так полон рот забот...
      - Милый, - сказала Барбара. - Дело в том, что я беременна. И очень боюсь за ребенка... - она содрогнулась. - Я чувствую себя как-то не так... Словно что-то произошло.
      Он крепко обнял ее за плечи. Он обнимал ее и шептал на ухо нежные, бессмысленные слова.
      - Не бойся, любовь моя, - прошептал он наконец, хотя ему самому тоже было страшно. - Мы отдохнем здесь, а как только рассветет, я отнесу тебя домой.
      Слово "дом" уже не резало им слух. Дом - это место любви и безопасности, уголок комфорта, знакомых запахов и повседневных забот, превратившихся в традиции. Дом - это Лагерь Два. Это Том и Мэри. Дом - это понятие, смысл которого он постиг только на далекой-далекой планете, во многих световых годах от Земли.
      Этой ночью они не спали. Авери рассказал Барбаре, как Том вернулся в лагерь, и как он вытащил у Тома из плеча копье. Затем, чтобы хоть немного отрешиться от земных проблем, они разглядывали звезды - теперь уже родные и близкие. Они делили их на созвездия, а потом играли, придумывая им названия... А еще они думали об их ребенке, и молились, чтобы им не пришлось его потерять...
      О чем только они не говорили в ту ночь, обо всем, кроме золотых людей. С первыми лучами солнца они побрели в сторону Лагеря Два.
      Ощущение беспокойства в животе у Барбары мало-помалу прошло, она сразу стала значительно веселее. Но когда она вдруг заметила нарисованные на ее теле странные символы, ей стало плохо до рвоты.
      24
      До Лагеря Два они добрались только к полудню. Авери отдал Барбаре свою испачканную грязью рубашку. В путь они вышли еще до рассвета, но усталые, закоченевшие и эмоционально измотанные, они не могли идти быстро. Вместо того, чтобы двигаться прямо в лагерь, они направились к, морю. Барбаре до смерти хотелось умыться. И суть была даже не в том, чтобы смыть с себя голубые символы, "украшавшие" ее тело. Во всяком случае, не только в этом. Купание представлялось ей своего рода очищением после всего перенесенного ею в лагере золотых людей. Авери же испытывал чисто физическую потребность окунуться в море. Он весь (лицо, руки, ноги, тело, даже волосы) был покрыт коркой засохшей грязи. И все это неимоверно чесалось. У него слюнки текли при одной мысли о прохладной морской ванне.
      Понемногу их настроение улучшилось Они даже начали подсмеиваться друг над другом. Теплый солнечный свет рассеял их усталость, словно тень. Вскоре они совсем пришли в себя и вновь могли радоваться полной приключений жизни.
      Наконец они вытри к морю - золотому в лучах восходящего солнца. Не помня себя от радости, они ринулись в его воды, смывая с себя весь ужас прошедшей ночи.
      Прошло довольно много времени, прежде чем Барбаре удалось смыть со своего тела синие символы - и то не до конца. Через несколько минут ее груди и живот стали красными, но все равно на натертой коже проступали голубые очертания.
      Потом они пошли вдоль берега, предоставив солнцу и ветру высушить их. Затем Барбара вновь надела рубашку Авери, и они наконец-то направились в Лагерь.
      А там их ожидал приятный сюрприз. Том из лежачего превратился (как он сам себя назвал) в ходячего и говорящего больного. Его организм, окрепший от физической нагрузки и здорового образа жизни, быстро оправился от полученного ранения. Год назад подобное свалило бы его с ног надолго. Но пока Том все равно оставался домоседом - у него все еще не было ни сил, ни решимости спуститься по лестнице.
      Увидев Авери и Барбару, идущих по берегу, он радостно закричал, махая руками - что стоило ему нескольких неприятных минут. Мэри выбежала им навстречу. Двигалась она с некоторым трудом - сразу было видно, что она в положении. Они с Барбарой крепко обнялись, плача и смеясь одновременно, как это принято у женщин в подобных случаях. Авери с улыбкой наблюдал за ними. Том бессильно и нетерпеливо кипятился на вершине скалы.
      Авери и Барбара, как оказалось, ужасно проголодались. Так как мясо в лагере кончилось, они до отвала наелись фруктами. Затем, пока Барбара рассказывала о том, что с ними произошло, Авери отправился собирать крабов на обед (быстрее и проще всего). Ну, а потом, приготовив и с наслаждением умяв сочное крабовое мясо, они позволили себе по стаканчику виски. Его оставалось не так уж и много, а тут еще Том в их отсутствие расправился с парой бутылок - как он объяснил, в "чисто медицинских целях".
      Но Барбара больше не нуждалась в виски для опоры. Теперь у нее появилось нечто получше.
      Мэри на удивление точно выразила обуревавшие их всех чувства, когда (не только под влиянием второго стаканчика) провозгласила тост:
      - За нас четверых и за любовь, у которой четыре корня.