Между тем вселенский Голос продолжал:
      - Галактика - это сад, но его нужно возделать. Рувиры принесли семена; два миллиарда лет назад они пришли на одну из планет, дети мои, и увидели, что в космосе, таящем большие возможности, нет жизни. Они породили эту жизнь, в том числе и на планете, которую вы называете Землей.
      Потом они покинули Землю; с тех пор прошла не одна эпоха. И вот меньше чем миллион земных лет назад они вернулись в этот уголок. И велика же была их радость, когда они увидели, что жизнь в этом саду цветет. С огромным интересом наблюдали они, как двуногие, животные пользуются инструментами, постигают пользу огня и учатся мыслить. Но Земля оказалась единственным носителем разума.
      Тогда рувиры собрали образцы и переправили их на другие планеты, где развитие отставало от земного. А сейчас здесь, на этой планете, собраны образцы трех планет, которым мы дали разум от матери-Земли. Каждый образец поместили в знакомый мир, но в одном замкнутом пространстве, чтобы все могли познакомиться друг с другом. Кто-то из вас уже вступил в пору просветления, другие еще живут в предрассветной мгле. Итак, рувиры подарили вам бремя знаний. Используйте его, как пожелаете.
      Наступило молчание, столь красноречивое, что казалось громче Голоса, только что заполнявшего Вселенную.
      Рассел взглянул на шеренги рувиров - их крылья застыли, их лица были бесстрастны. Оказывается, их было не так много, как ему подумалось вначале, - может, десятка четыре.
      Какая-то мысль теплилась в мозгу Рассела, очень важная мысль. Если бы он мог ее уловить! Но он, как и предполагали рувиры, был раздавлен бременем всех этих сведений.
      Этот молчаливый город, пустые здания, запустение
      в каждом доме... Неужели...
      Он принял вызов.
      - Вы называете нас своими детьми, - начал он. - Так ответьте нам на один вопрос.
      Опять послышался печальный смех. Потом громовой Голос прокатился по небу:
      - Каков же вопрос?
      Посмотрев прямо в бесстрастные лица, Рассел набрал в легкие воздуха и ответил:
      - Вы собрали нас - "образцы", как вы выражаетесь, - собрали вместе, потому что спешите проделать свои опыты. Вы вымираете, мы видели ваш город - он пуст!
      - Смелая догадка, малыш, - услышал он, - но ошибочная. Рувиры не умирают. ОНИ УЖЕ МЕРТВЫ.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
      - Посмотрите вверх, на этот шар, - продолжал Голос. - Посмотрите на последнюю Сферу Созидания, последнюю из существовавших на всех известных нам планетах.
      У Рассела голова шла крутом, он больше не думал ни об Анне, ни о Фарне, они для него почти не существовали, став видениями из какого-то забытого сна. Он был один среди чужаков, среди полурыб, эльфов, дьяволов, стрекоз и тайн, хранимых веками. Рассел понял, что он на грани безумия, но почему-то это его успокоило. Он был так спокоен, словно ему в черепную коробку налили ледяной воды, словно кто-то завладел его волей, чувствами, разумом. Как будто кто-то поддерживал его сейчас, чтобы он не упал.
      Он посмотрел вверх; громадная колонна была гладкой и равнодушно-прекрасной, она завораживала и внушала трепет. Потом Рассел перевел взгляд на прозрачно-зеленый шар - Сферу Созидания, которая сейчас, казалось, погрузила весь мир в зеленоватый сумрак.
      - Это последнее прибежище рувиров, - продолжал Голос. - Как только кончится энергия, рувиры тоже исчезнут и будут жить только в памяти тех, кто придет после них.
      Рассел отчаянно пытался собраться с мыслями.
      - Вы говорите, что рувиры мертвы, - начал он, - но мы же видим их. Они... они здесь... Ведь это вы говорите с нами, так? Ведь это ваш голос!
      Невеселый смех прозвучал снова:
      - Малыш, мы - привидения, говорящие с привидениями. Вы пришли сюда по земле, но есть и другое пространство, по которому можно передвигаться. Там - все тайны и все ответы. Но за путешествие туда нужно платить временем.
      - Мы хотим знать!!! - закричал Рассел почти в истерике. - Мы рисковали жизнью не для того, чтобы по крупицам вымаливать знания. Как нас сюда забросило? Почему мы тоже привидения?
      - Дети, вы слишком любопытны, - грустно сказал Голос. - Интересующие вас ответы - в Сфере Созидания. Получив их, вы успокоитесь. Или - умрете.
      И вдруг, в один миг, на весь мир упала тьма.
      Рассеявшись, она сменилась мягким зеленоватым светом, откуда-то проникал негромкий гул работающих машин, и он тоже казался зеленым.
      Рассел не то падал, не то висел в воздухе, не то плыл. Он потерял направление, чувство времени, почти забыл, кто он. Он был то ли в зеленом океане, то ли в зеленом облаке, то ли в зеленой пустоте. Рассел не знал, один ли он или кто-то еще здесь, рядом, он не видел своих попутчиков и знал только одно: он жив.
      Зеленый сумрак сгущался.
      Он перешел в синеву.
      Синева тоже сгустилась.
      Она стала черной.
      Появились звезды - знакомые звезды. И вдруг все созвездия затмило нечто, похожее на огромный диск - темный в тени, сверкающий на свету.
      Рассел оказался внутри него, осознав, что находится в огромном космическом корабле. В зале, где пребывал Рассел, какие-то незнакомые машины производили глухой и ритмичный шум. Пауки-роботы шныряли по своим делам, не зная о его бесплотном присутствии.
      Внезапно часть пола в зале стала прозрачной, как стекло, сквозь него можно было увидеть очертания Северной Европы. Диск стал камнем падать вниз. Навстречу неслось Северное море, морская бездна была готова поглотить корабль, но так же внезапно, без вибрации и тряски, фантастическое падение прекратилось. Внизу, под прозрачным полом, метрах в ста от Рассела, повис в воздухе пассажирский самолет - словно на веревочке, спущенной с диска.
      Море двигалось, самолет казался неподвижным: скорости самолета и диска уравнялись. Потом прозрачный пол стал бесшумно отъезжать в сторону, а пауки-роботы принялись устанавливать над отверстием какую-то трубку, напоминающую телескоп; они опускали ее так точно, что она "нацелилась" прямо на лайнер.
      Рассел узнал самолет.
      Сноп зеленого света, точнее говоря, сияющий зеленый столб, кристаллически-твердый, опустился к самолету и поглотил его.
      Реактивный лайнер "Стокгольм-Лондон" оказался внутри зеленого шара. Этот шар разрастался, сверкая на солнце и приобретая яйцевидную форму. Потом у "яйца" появилась "талия", она все сужалась и сужалась, и вот уже образовалось два прозрачных шара, которые покоились один на другом. Эти "мыльные пузыри" летели над знакомым ему миром.
      В нижнем шаре неподвижно застыл плененный самолет.
      А что в верхнем?
      В верхнем царило буйство света, водоворот энергии, дьявольская игра теней; здесь слышался шорох затвердевающих контуров, трепетание форм, происходило зарождение чего-то нового.
      В двух зеленых шарах теперь было два совершенно одинаковых лайнера. Пауки-роботы покинули диск и проникли в верхний шар. Реактивные выхлопы из их псевдоконечностей оставили в небе недолговечный дымчатый узор. А вслед за ними в шар проплыло шестнадцать пластиковых гробов в рост человека. Два паука-робота вошли в верхний лайнер и стали выдавать оттуда неподвижных кукол, которых другие осторожно укладывали в гробы.
      Через какое-то время шестнадцать гробов, а вместе с ними и шестнадцать роботов оказались в летающей тарелке. Еще мгновение, и верхний пузырь лопнул и исчез. Самолета-дублера не стало.
      Вскоре лопнул и нижний пузырь, и освобожденный лайнер "Стокгольм-Лондон" продолжал свой путь как ни в чем не бывало.
      Рассел понял, что он снова в зеленоватой пустоте Сферы Созидания - ни жив ни мертв, словно какой-то зеленый разум в зеленом полумраке, ниточка сознания в глубокой, немыслимой тишине небытия.
      Ниточка вздрогнула, возникло движение и шепот.
      - Вот таким образом одни привидения создают другие, - напомнил о себе Голос, - так мы получили копии людей. То же самое было и с караваном, везущим специи из Царства Уллос в Царства Грен Ли. Такой же опыт мы провели и с "речными людьми". Копии точно повторяют оригинал: вплоть до последней молекулы, вплоть до мельчайшей мысли. В результате Рассел Грэхем вернулся в Лондон; Анна Маркова продолжает ездить в Западную Европу и писать для русской прессы; а Фарн зем Марур по-прежнему служит своему феодалу во имя черной и белой королев.
      - Бремя знаний - тяжелое бремя, не так ли? - продолжал Голос теперь уже сочувственно. - Малыш, что будет с тобой теперь, когда ты знаешь, что ты и твои Попутчики - всего лишь копии. Мы дали вам пищу, к которой вы привыкли, знакомых животных и среду обитания. Так можно ли считать, что рувиры похитили вас из привычного мира? Нет. Они вас создали. Значит, вы их собственность.
      Последовала тишина, которую можно было назвать зеленой. Время перестало существовать; в матовом зеленом сумраке тонули минуты, часы, дни, годы, века. Некто, считавший себя Расселом Грэхемом, тоже почти перестал существовать.
      Но где-то в глубине его души поднимался протест, прилив мужества, всплеск здравого смысла.
      - Я существую! - крикнул его голос как-то отдельно от тела. - Я думаю, скорблю, надеюсь! Я не желаю быть ничьей собственностью.
      - Дитя мое, - ответил Голос. - Конечно. Ты должен знать, что ты жив и можешь породить новую жизнь. В этом ты величественнее тех, кто создал тебя. Рувиры мертвы. Они лишь копии с предыдущих копий, снятых множество раз на протяжении бесчисленных веков. Их величие, их мастерство уже в прошлом. А ты и тебе подобные - их дети, залог веры, подарок будущему. Вы - зеркало ваших цивилизаций. Оказавшись на этой планете, вы можете уничтожить друг друга, но можете и создать нечто новое, небывалое. И тогда ваши цивилизации, с которыми вы неизбежно встретитесь в далях космоса и времени, получат возможность взглянуть на себя со стороны и откорректировать свой путь. Если бы рувирам был предоставлен такой шанс, возможно, у них бы появилось будущее. Но мы оказались одиноки в целой Вселенной... Так пусть дети ваших внуков и правнуков будут живым свидетельством того, что рувиры трудились не зря...
      А теперь - отдыхайте. Бремя знаний действительно тяжко. Отдыхайте, но будьте готовы заплатить за то, что вы получили.
      Зеленый сумрак вдруг подернулся рябью, словно морские волны, и стал как-то глубже. Время перестало существовать для Рассела. Он погрузился в пустоту небытия.
      ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
      По бескрайним просторам изумрудной саванны неторопливо расползался рассвет. Вот он вырвал из тьмы два пластиковых гроба, появившихся на дороге между отелем и супермаркетом. Из саванны вышел человек, одетый в куртку из звериных шкур, потрепанные домотканые штаны и плетеные сандалии. Он деловито шагал по дороге к "Хилтону"; в руке у него блестел стальной топор, а через плечо было перекинуто полдюжины кур, связанных за шеи.
      Увидев гробы, человек остановился.
      Крышки гробов отлетели в сторону.
      Рассел вылез первым. Он озирался, не понимая, где находится, потом нетвердой походкой сделал пару шагов и услышал стон: из гроба выбралась Анна. Он помог ей, и какой-то миг они, цепко держась друг за друга, молчали.
      Удивленно разглядывали они притихший на рассвете отель. Потом заметили человека.
      С громким криком он уронил топор, ощипанных кур и бросился навстречу Расселу и Анне. От его крика проснулись обитатели "Хилтона".
      - Рассел, друг мой! - кричал Айрег. - Анна! Как давно вас не было! Но вы живы - это главное. Сердце мое счастливо.
      Анна и Рассел не верили своим ушам. Неужели это говорит Айрег первобытный дикарь?
      - Сколько времени прошло? - спросил Рассел. Айрег улыбнулся от уха до уха:
      - Так много, что я кое-чему научился. У меня голова пухнет от этой грамоты.
      Пока Рассел добивался от него более определенного ответа, из "Хилтона" высыпали остальные земляне; это были знакомые лица, знакомые голоса. Однако...
      Однако в них было и нечто новое.
      Они похудели, от солнца и ветра тела их стали бронзовыми, в осанке появилась гордость.
      Однако самые большие изменения крылись в другом.
      У Джона Говарда волосы стали серебряными, Марион Редмэн была на последнем месяце беременности, у Роберта Хаймэна не оказалось одной руки и обрубок успел зажить, у Селены Бержер на руках хныкал младенец, Мохан дас Гупта ослеп.
      У Рассела губы пересохли от волнения, он взглянул на Анну - она покачнулась от слабости, и он поддержал ее.
      Люди вокруг говорили, смеялись, плакали, спрашивали. Рассел ничего не слышал, в голове у него вертелся один и тот же вопрос: "Неужели это было позавчера? Всего лишь позавчера?.."
      Ему было не до поцелуев и рукопожатий. Он видел, что губы Джона Говарда шевелятся, но ничего не слышал, потому что хотел получить ответ на этот проклятый вопрос:
      - Сколько времени нас не было, Джон?
      - Довольно долго, Рассел, - ответил тот уклончиво. - Мы думали, что вы погибли.
      - Сколько времени, черт возьми?
      - Три с половиной года, по нашим расчетам, - сказал Джон. - А сколько по твоим?
      Рассел не ответил: он пытался удержать Анну, падающую в обморок.
      - Э, да вы совсем не в себе, - сказал Джон. - А ну-ка, ребята, пропустите их в отель, пусть отдыхают. И давайте уберем эти чертовы гробы с дороги, слишком многое они напоминают.
      Но вот уже Анна и Рассел сидят в удобных креслах в вестибюле "Хилтона". Приходя в себя, Анна медленно потягивает бренди из стакана.
      Джон удалил всех из вестибюля, кроме Айрега и Марион. Дело в том, что Марион к этому времени стала как бы штатным врачом колонии, а с Айрегом Джон просто не смог справиться. Тот доказывал, что он друг Рассела, что он первый увидел его и Анну, и на этом основании отказывался уйти.
      - Тебе лучше, Анна? - спросила Марион. - Довольно противно вылезать из гроба один раз, а уж дважды - тем более.
      - Я в порядке, - ответила Анна. - Совсем глупо с моей стороны так свалиться. Дело в том... - Она не кончила, Рассел сжал ей руку.
      - Спешки нет никакой, - сказал Джон. - Хотите, я изложу вкратце, что было за это время с нами? Но скажите хоть в двух словах, что с вами случилось?
      Рассел улыбнулся:
      - Для начала я вас ошарашу: нам казалось, что мы отсутствуем всего пару дней.
      У Джона отвисла челюсть. Рассела это вдохновило:
      - Выпей бренди. Похоже, тебе это не повредит.
      - Кошмар. Это шокирует всех, - сказал Джон. - Но я буду держаться, пока не расскажу нашу половину истории.
      - Итак, - продолжал Джон, - дней через десять после того, как вы отважно отправились в путь, мы начали серьезно беспокоиться. А через месяц большинство из нас считало вас погибшими... А где Фарн, между прочим?
      Рассел и Анна растерянно посмотрели друг на друга.
      - Мы не знаем, - ответил Рассел. - Думаю, его отправили в крепость Марур. Надеюсь, он жив. Но - продолжай.
      - Так вот, - продолжал Джон, - мы думали, что вас больше нет. Мы вас оплакивали, но ведь нужно было жить дальше - работать, строить планы, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума. Еще раз пробиваться сквозь стену тумана нам никак не хотелось. По крайней мере до тех пор, пока мы не будем получше оснащены. Итак, мы решили объединиться с остальными. - Он взглянул на Айрега. - Мы знали, что для этого нужно найти какую-то основу. Ты помнишь, что Дженис научилась выращивать цыплят? Так вот, она со своими цыплятами совершила революцию.
      - Куры несут яйца, а не революции, - едко вставила Анна.
      - Не скажи, - ответил Джон. - За три года наши "первобытники"... Ты не возражаешь, Айрег, что я вас так называю?
      - Нисколько, - ответил Айрег, - мы вас называем "консервниками".
      - За три года, - продолжал Джон, - Айрег и его друзья стали преуспевающими земледельцами, они разводят птицу. Это полностью изменило их образ жизни и даже взгляды. Они кормят кур семенами высокой жесткой травы, вкус семян похож на кукурузу, смоченную уксусом. Еще они обнаружили нечто вроде дикой капусты и овощ, напоминающий гибрид картофеля и лука. Короче, от охоты они перешли к земледелию.
      - А как это началось?
      - Началось с того, что Дженис - я преклоняюсь перед этой женщиной ушла жить к "речным людям".
      До этого Айрег и Ора довольно часто у нас бывали, а в один прекрасный день Дженис ушла с ними, прихватив дюжину кур и петуха. Для начала она хотела научить наших друзей обращаться с наседками, получать яйца и цыплят. Прожив с ними недели две, Дженис вернулась, но не смогла оставаться здесь и возвратилась к ним. Она нашла цель жизни: помогать этим людям. Мужчин учила сельхозработам, женщин - домоводству. А теперь - благослови ее Бог! - она уже учит их читать и писать.
      Тут Айрег с гордостью продекламировал весь английский алфавит и спросил:
      - У меня есть десять пальцев на руках, десять на ногах, итого двадцать. Что ты на это скажешь, Рассел?
      - Что ты великий человек, Айрег, - серьезно ответил тот, потом обратился к Джону: - А как поживают наши друзья в крепости Марур?
      Джон широко улыбнулся:
      - Эти орешки покрепче, чем "первобытники". Беда в том, что у них есть кое-какие знания, а главное - чертова уйма всяких предрассудков. Абсу, например, не может поверить, что мы не волшебники. Слава Богу, это не мешает ему участвовать в наших мероприятиях.
      - А что это за мероприятия?
      - Во-первых, мы хотим построить планер.
      - Планер? - Анна не поверила своим ушам.
      - Да. Мы думали, что вы погибли, замерзнув в стене тумана. И рассуждали так: раз нельзя пройти сквозь эту стену, мы через нее перелетим. Между прочим, в нашей "резервации" есть много источников теплого воздуха, а шкура палпала, если ее правильно обработать, будет крепче фанеры. Мы показали Абсу машины "тяжелее воздуха" на маленьких моделях. А теперь работаем над планером, который поднимет двух человек. Через месяц-два он будет готов.
      - А как вы его запустите?
      - Это сделает стадо палпалов. Когда нужно, они бегают очень быстро.
      Помолчали, голова у Рассела шла кругом. Джон заметил его состояние.
      - Всего не перескажешь. Но теперь у нас будет время. Да, главное - ты заметил, у нас уже есть следующее поколение! Были и несчастные случаи:
      Роберт потерял руку, когда валил лее, Мохан ослеп, изобретая взрывчатку. Впрочем, мы дадим полный отчет, когда вы отдохнете.
      Рассел вздохнул - столько событий произошло здесь за время их отсутствия. Однако в том мире, где были они, тоже многое произошло. "Бремя Знаний - тяжелое бремя", - пронеслось у него в голове. Как жить с сознанием того, что ты всего лишь "дублер", причем - самого себя. Стоит ли рассказывать об этом друзьям? Вдруг это, лишит их индивидуальности, столь необходимой для выживания. Они с Анной еще не осмыслили этого, они в состоянии шока. Может, в конце концов они смирятся с мыслью, что где-то Рассел № 1 оставил политику и не то наживает состояние, заняв пост в каком-нибудь концерне, не то прозябает в захолустье и медленно спивается. А Анна № 1 продолжает строчить свои статейки в русских газетах.
      Он взглянул на Анну, она улыбнулась в ответ, и он понял, что не может оставить бремя этих знаний при себе,
      - Рассел, хорошо, что ты вернулся. Я все понимаю. Дженис называет нас своими детьми, а есть вещи, о которых дети не должны знать. Мы скоро с тобой поговорим? - спросил Айрег.
      - Да, скоро.
      Когда Айрег ушел, заговорила Марион:
      - Рассел, ты уверен, что хочешь все рассказать сейчас? Вид у вас совсем измученный.
      - Понимаешь, потом совсем будет невозможно: я уже сейчас думаю, не сон ли все это. Но еще один вопрос к вам: вы больше не встречали рувиров... то есть "эльфов"?
      - Встречали, но довольно давно, - ответил Джон. - Они всегда в полете и исчезают, как только кто-то бросит на них взгляд.
      - У них лица морских коньков, - сказал Рассел.
      - Морских коньков?
      - Да, очень серьезные лица. Но, впрочем, начну сначала. Итак, сначала была стена тумана.
      Рассел описал, как они с Анной и Фарном пробрались сквозь стену тумана, потом рассказал о гигантской башне и покоящемся на ней шаре, обрисовал город, оказавшийся всего лишь огромным мавзолеем. Потом попытался передать свои первые впечатления о рувирах. А дальше, с трудом подыскивая слова и спотыкаясь, он попробовал описать Сферу Созидания.
      Повествование Рассела произвело на всех разное впечатление: сам он был выжат, как лимон, Джон и Марион были ошарашены, Анна плакала.
      Джон спросил:
      - А мы сами - тоже привидения?
      - Живые привидения. Мы можем воспроизводить жизнь. Рувиры не могут. Они дублируют сами себя, но не производят новых рувиров, их энергия иссякла.
      - Ты утверждаешь, что самые первые рувиры породили жизнь на Земле?
      - Это ОНИ утверждают. Я просто сообщаю вам то, что сказали мне и что я пережил в этой Сфере.
      - Готова подтвердить все сказанное Расселом, - вмешалась Анна.
      - Я верю вам, - сказал Джон, - хоть это ни на что не похоже. Верю, потому что это невероятно. После всего, что с нами случилось, только невероятное способно что-то объяснить.
      - А что они от нас хотят? - спросила Марион. - Чего они хотят, эти жуткие создания?
      - Я никогда не забуду их фразу, - сказал Рассел, - "Пусть дети ваших внуков и правнуков будут живым свидетельством того, что рувиры трудились не зря".
      Анна сказала:
      - На Земле накоплено столько ядерного оружия, что оно способно уничтожить в семнадцать раз больше людей, чем на ней живет. Может быть, они хотят спасти нас от самих себя. Хотят, чтобы люди жили и дальше.
      Джон запустил пальцы в свои седые волосы и спросил:
      - Значит, и мы, и люди Грен Ли, и "первобытники" - все мы братья по крови?
      - Выходит, так, - ответил Рассел.
      - А что будет с нами?
      - Будущее принадлежит нам, не рувирам. В один прекрасный день рувиры исчезнут. Я думаю, исчезнет и стена тумана, и продукты, доставляемые заботливыми пауками. Но мы унаследуем планету.
      - Что же нам делать, - усмехнулся Джон, - строить новое общество? Интегрироваться? Что это будет - Утопия или Эревон? А ты, Рассел, захочешь ли, чтобы твоя дочь вышла замуж за парня из каменного века?
      - Есть классический ответ: пусть она выйдет за настоящего мужчину, сказал Рассел, хотя устал так, что едва произнес эти слова.
      - Им нужно отдохнуть, - решительно заявила Марион. - У нас будет уйма времени, чтобы все обсудить. А сейчас - тишина и покой.
      Пока она говорила, у Анны уже закрылись глаза, заснул и Рассел. Они проспали почти весь день.
      Вечером, перед заходом солнца, к "Хилтону" прискакал Абсу мес Марур. Он не скрывал радости и удивления, найдя Рассела и Анну в здравом уме и твердой памяти.
      - Фарн зем Марур, следопыт и воин, тоже вернулся в крепость, - сказал он и добавил загадочно: - Поэтому я так рад, что мои друзья в полном здравии.
      - А как он себя чувствует, здоров ли? - спросил Рассел.
      Абсу ответил вопросом на вопрос:
      - Лорд, я желаю знать, как вел себя мой вассал. Не обесчестил ли он свой клан?
      Расселу это показалось странным, но он ответил:
      - Фарн зем Марур, ваш слуга, наш друг и попутчик, вел себя, как подобает отважному воину!
      - Я рад, Рассел, - Абсу сказал это так, словно камень свалился у него с души.
      - А как он себя чувствует?
      - Он мертв.
      - Мертв?!
      - Его замучили видения, которые он принес. Он говорил о каком-то зеленом солнце, дьяволах и странных голосах. Говорил много такого, от чего застывала кровь. Потом я понял, что он неизлечимо болен, но не успел связать его - он бросился на копье.
      - Абсу, - сказал Рассел, - Фарн не был сумасшедшим. Он был храбрым человеком и говорил правду о том, что видел и слышал. Мне трудно подобрать слова, понятные тебе, но я постараюсь объяснить, что с нами произошло.
      Абсу молчал долго, очень долго, когда Рассел кончил говорить. Они сидели втроем - Абсу, Рассел и Анна, - наблюдая, как холоднее делаются звезды на чужом небе.
      - Да, мне ясно теперь, - сказал Абсу, - что рувиры - великие маги. Да ведь и вы тоже - клан волшебников. Значит, неравенство не так уж велико.
      - Но ведь мы не воюем, - ответил Рассел. - Вопрос не стоит так - у кого больше мечей или сильнее чары.
      - Я не знаю, друг. Наша задача - доказать, что мы мужчины.
      - Наша задача - доказать, что мы одна раса. - Это сказала Анна.
      - Прежде всего, - сказал Рассел, - нам надо окрепнуть. Хорошенько окрепнуть.
      Но последние слова, подытоживающие сказанное, все же принадлежали Абсу мес Маруру, повелителю клана Марур, хоругвеносцу и предводителю караванов. Он сказал:
      - Давно сказано, что если зерно полновесно, а погода ясна, то быть урожаю щедрым. Это сказано Землей. И сказано Небом.
      ЭПИЛОГ
      В 741 году Новейшей Эры город Порт-Грэхем был свидетелем запуска первой орбитальной ракеты. На обшивке из пиротитана красовалась эмблема, выполненная в темно-красных тонах: морской конек с крыльями за спиной.
      В двух километрах от корабля, в здании, построенном на месте давным-давно снесенного "Хилтона", сидели молодые мужчина и женщина и следили за отсчетом времени.
      У Дженсел Гуптирегсон были длинные золотистые волосы и прекрасное лицо, - впрочем, за этой внешностью скрывался блестящий математический ум. Варн Греймарк был мал ростом и лыс, но это не мешало ему быть прекрасным спортсменом.
      - Девяносто секунд, - сказал Варн, - все системы работают нормально. Что может остановить корабль? Этот чертов морской конек должен взлететь.
      - Почему ты настаивал на этом символе, Варн? Может, крылатый палпал был бы лучше? Или летящее копье?
      - А ты читала Книгу Говарда?
      - Шестьдесят секунд. Конечно читала: она есть в программе средней школы. Хотя можно было посвятить больше времени сравнительному религиоведению.
      - В этой книге - вся история Созидания, - сказал Варн. - Ты, конечно, помнишь встречу лорда Рассела с крылатыми морскими коньками - рувирами?
      - И что же?
      - Мне просто понравился образ. Он невероятен, но красив. Сорок четыре секунды.
      - Но зачем было выбирать что-то мифическое? Можно было взять нечто реальное.
      - Ты математик, а чураешься мифов!
      - Тридцать секунд, - ответила Дженсел. - Ладно, пусть будет морской конек - это красивое существо. Оно прекрасно своей иррациональностью.
      Варн усмехнулся:
      - Моя мать до сих пор верит, что лорд Рассел был первым человеком, вырвавшимся за пределы туманной стены. Каждый вечер она молится его духу.
      - А ты веришь в духов?
      - Двадцать секунд. Нет, я верю в людей.
      - Пятнадцать секунд. И что же люди должны сделать?
      - Не знаю, как люди, а я хочу найти место, которого нет, - снова усмехнулся Варн. - Этим меня и привлекла ракетная техника. Хочу найти планету, которая называется Землей. Это жилище богов.
      - Десять, - сказала Дженсел. - Ты сумасшедший.
      - Девять. Так и есть.
      - Восемь. Я хочу ребенка от тебя.
      - Семь. Это будет прекрасно.
      - Шесть. Как мы его назовем?
      - Пять. Абсу.
      - Четыре. Опять Книга Говарда.
      - Три. Опять.
      - Два. Пусть будет так.
      - Один. Пусть.
      - Ноль. Старт!
      - Взлетела! - закричал Варн во весь голос. - Взлетела ракета! Первая стадия полета - огненный морской конек носится среди звезд.
      Варн всматривался в даль через тройное окно, прислушиваясь к приглушенному шуму машин, который был похож на огненный музыкальный аккорд, взлетающий к небесам.
      Какое-то время пунцовый конек величественно восседал на огненном хвосте, потом, как будто приняв решение, поднялся и, плавно набирая скорость, устремился ввысь.
      Варн Греймарк задумался: нет сомнения, карабкаться к звездам придется долго и тяжело. Но это у человека в крови - все время куда-то карабкаться. И лелеять такие мечты.