Выйдя из зарослей высокого папоротника, он внезапно увидел средневекового рыцаря в блестящих доспехах - тот стоял примерно в двадцати шагах от него.
      Ни насмешки, ни ехидные замечания не могли сбить Рудефорса с толку: он настаивал, что это был именно рыцарь. На голове - шлем с забралом, почти полностью закрывавшим лицо, в правой руке - то ли короткое копье, то ли длинный меч.
      Рыцарь сидел верхом на животном с ветвистыми рогами, ростом меньше лошади, но больше оленя.
      Целую долгую минуту рыцарь и Рудефорс созерцали друг друга. Потом первый приглушенным голосом произнес слово, похожее на "прочь!", развернул своего "коня", дернув его за один рог, и скрылся папоротнике.
      Когда остальные поравнялись с ошарашенным шведом, рыцарь успел скрыться из глаз. Джон Говард шедший сразу за Гуннаром, признался, что слышал звуки, похожие на стук копыт. Но ничего не видел.
      Подобный отчет об "экспедиции" вызвал у Грэхема одно желание - срочно выпить. Двойную порцию.
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      Хотя с теми людьми или существами, которые похитили землян, никаких контактов по-прежнему не было, в последующие дни произошли некоторые события. Два из них - трагические. Первой трагедией было самоубийство Марины Джессоп, двадцатилетней студентки-англичанки. Марина покончила с собой вечером того дня, когда Пол Редмэн увидел своих "эльфов", а Гуннар Рудефорс - средневекового рыцаря.
      В тот день после обеда Рассел Грэхем, член парламента и командир межпланетного иностранного легиона, выступил с обзором событий и сделал, так сказать, предварительные выводы. Он пытался произнести свой "доклад" в официальном и в то же время несколько будничном тоне, ни на миг не забывая о страшном нервном напряжении, овладевшем его товарищами.
      - Леди и джентльмены, - начал он, оглядев с грустью свою небольшую команду. - Я много думал о том, что с нами произошло, и вы, безусловно, тоже. Несмотря на кошмарную абсурдность ситуации, в которой мы оказались, несмотря на полное отсутствие информации, я считаю необходимым все же как-то это осмыслить. Позвольте поделиться с вами своими соображениями.
      Он помолчал.
      - Я думаю, все, что, проделано с нами, имело серьезные и никак уж не легкомысленные цели. Насколько я понимаю, наше похищение из самолета было частью какой-то операции, и сейчас мы находимся в чужой галактике, на немыслимом расстоянии от Земли. Ясно, что эта операция - какой бы бесчеловечной она ни была - проделана существами, далеко обогнавшими нас в развитии. Нам трудно представить себе усилия и ресурсы, затраченные на эту операцию. Поэтому можно сделать вывод, что нас отправили сюда для решения какой-то весьма серьёзной задачи. Ее сути мы пока не знаем. Как не знаем и того, вернут ли нас в конце концов домой. Но, видимо, пока мы здесь, нас будут снабжать всем необходимым для жизни.
      - Что вы скажете по поводу "эльфов"? - спросил кто-то.
      - И про рыцарей? - спросил другой.
      - Пока что на многие вопросы ответа нет, - Грэхем пожал плечами. Возможно, и не будет. Можно только догадываться... Я думаю, они оказались здесь как представители определенного биологического вида, ведь, скорее всего, так же рассматривают и нас. Мне почему-то кажется, что не эти существа виновники нашего несчастья. А сейчас, - продолжал Грэхем, - перед нами стоят две срочные задачи: во-первых, нужно узнать как можно больше о мире, в который мы попали, и, во-вторых, попытаться установить контакт с теми, кто нас сюда доставил. Нет сомнения, что в их глазах мы своего рода идиоты или животные. Но если представления об этике у них соответствуют уровню науки, мы, возможно, сумеем убедить их отправить нас домой, хотя бы после того, как они нас изучат.
      Дискуссия, начавшаяся после выступления Грэхема, была, в общем, бесполезной. Никто не высказал более разумного объяснения происшедшему: люди были слишком удручены, чтобы размышлять. В конце концов все разбрелись по спальням.
      В группе было четыре супружеские пары. Сейчас стало ясно, что, по крайней мере, еще четверо как бы заключили временный брачный союз. Грэхем считал это неплохим признаком. Может быть, хоть это поможет ему (или ей) не сойти с ума.
      Марина Джессоп жила одна, в отдельном номере. Две ее подруги жили вместе и предлагали ей к ним присоединиться, но девушка отказалась.
      В тот вечер она ушла в свой номер и легла в теплую ванну. Видимо, замыкание портативного электрообогревателя, брошенного в воду, помогло ей решить все проблемы. Только утром обнаружили, что она мертва.
      В письме, адресованном Расселу Грэхему, она написала:
      "Уважаемый м-р Грэхем.
      Я очень сожалею о том, что доставляю вам неприятность. Я настолько всего боюсь, что больше не могу выносить этот страх. Все это приводит меня в такой ужас, что иначе я просто сойду с ума.
      Вы должны меня простить, честное слово. Всего три дня назад я возвращалась домой, проведя приятные каникулы в Швеции. Я даже с удовольствием думала о том, что начинается новый учебный год в колледже. Но я знаю, как и вы, конечно, знаете, что никто из нас домой не вернется. Для меня эта мысль невыносима. У меня нет сил жить в этой тюрьме, вдалеке от всего, что я люблю. И мне ненавистна мысль о том, что я сойду с ума и доставлю вам всем уйму хлопот. Поэтому прошу вас: поймите и простите меня. Если вы когда-нибудь вернетесь на Землю, зайдите к моим родителям, они живут по адресу: Англия, графство Чешир, г. Стокпорт, ул. Идена, 71. Скажите им, что я жертва несчастного случая. У меня был кот, звали его Снежок, но вы не сможете ему сказать то же самое.
      Поверьте: от меня не было бы никакой пользы ни вам, ни всем остальным.
      Искренне ваша, Марина Джессоп".
      Прочитав письмо, Грэхем заплакал. Он вспомнил, каким бледным было лицо Марины, вспомнил длинные прямые темные волосы и отсутствующий взгляд. Она была похожа на героинь сказок Андерсена.
      Это была первая потеря. Он размышлял о том, сколько их еще будет.
      Марину похоронили на маленьком, почти не заросшем травой участке в пятидесяти метрах от гостиницы.
      Несмотря на свой атеизм, Анна Маркова красивым контральто спела над телом двадцать третий псалом, а Мохан дас Гупта, индус, сработал для могилы крест.
      Нужно было продолжать жить.
      После обеда Грэхем попросил своих друзей составить списки личного имущества. Полезно знать, чем располагает его "легион".
      По большей части, это имущество состояло из обычного багажа туристов: фотоаппаратов, мелких сувениров из металла и стекла на память о Швеции, нескольких книг и транзисторов. Однако нашлись и такие полезные вещи, как компас, показавший, что у данной планеты есть магнитные полюсы, пара биноклей, два очень хороших пакета первой помощи, груда разнообразных лекарств и даже две портативные машинки.
      Частично для того, чтобы отвлечь людей от смерти Марины, а частично и по необходимости Грэхем задумал довольно честолюбивый проект. На сей раз "экспедиция" должна была двигаться на юг; ей было дано задание выступить на рассвете следующего дня и вернуться к сумеркам дня третьего. Таким образом, рассчитал Грэхем, отряд сможет двигаться к югу часов двенадцать и пройдет двадцать пять-тридцать километров. Потом он переночует "в поле" и вернется назад.
      Перспектива ночевать в открытом месте таила опасность, но было ясно, что время от времени землянам придется рисковать, если они хотят получить какие-то сведения об окружающем их мире. Грэхем сказал, что в путешествие отправятся только добровольцы.
      Первыми вызвались Джон Говард, который возглавил прошлую "разведку", и его жена. Гуннар Рудефорс тоже захотел отправиться в путь. Присоединилась к ним и молодая француженка Симона Мишель.
      Добровольцам рекомендовали отдохнуть, остальные же занялись сборами. Четверо, в том числе две студентки, должны были изготовить палатку, а также настил из синтетических плащей и постельного белья. Госслужащий Роберт Хаймэн обнаружил весьма полезный талант: он умел стрелять из лука. Роберт вызвался сделать пару больших луков и полдюжины стрел, а также научить желающих стрелять.
      А в это время Тур Норстед собирал простой искровой радиопередатчик из разрозненных деталей, мотка медной проволоки и всего прочего, найденного в одной из мастерских. Передатчик мог бы пригодиться для двух целей: во-первых, если отряд возьмет- с собой транзисторы, с ним можно установить одностороннюю связь. Во-вторых, была надежда связаться с теми, из-за кого земляне здесь оказались, либо с другой группой людей, тоже заброшенных сюда.
      На рассвете следующего дня все было готово, и группа вышла из отеля, чтобы пожелать доброго пути своей "глубокой разведке". Искровой передатчик Тура Норстеда работал: швед был уверен, что сможет успешно передавать сигналы километров на сорок.
      Беда была в том, что никто в отряде не владел азбукой Морзе. Норстеду пришлось придумать простейший код: "SOS" обозначало "возвращайтесь на предельной скорости", "О'кей" - "продолжайте продвигаться вперед" и т. д. Передачи следовали в начале каждого часа.
      В общем и целом экспедиция была довольно прилично оснащена. Члены отряда взяли с собой самодельные копья, ножи, топорики, два лука и полдюжины стрел; у них была палатка и продукты питания, также компас, бинокль и фотоаппарат.
      И все же, когда Грэхем прощался с людьми, на сердце у него был камень. Не успела прошлая экспедиция отойти от базы, как увидела "эльфов" и рыцаря. Вторая должна была уйти гораздо дальше Грэхем не особенно задумывался над тем, какую информацию принесут люди, он думал: суждено ли им вернуться?
      Его опасения оправдались.
      На рассвете следующего дня отряд вернулся. Не возвратились трое.
      Гуннар Рудефорс, шедший впереди на последнем переходе, погиб. Он упал в замаскированную яму утыканную острыми кольями.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      Рассел Грэхем сидел в своем номере на кровати мрачно раздумывая над тем, что всего за три дня погибло два их товарища. Была поздняя ночь. Он принес из бара полбутылки виски и сейчас довольно быстро осушал ее, хотя раньше не одобрял пьянства в одиночку. Он и сейчас не одобрял, но выпивка могла ему помочь, как человеку со сломанной ногой помогают костыли.
      Грэхем чувствовал страшное одиночество. Дурацкое стремление "служить обществу", толкнувшее его на путь лидерства, усугубляло его положение. Люди смотрели на него так, словно он знал ответы на все вопросы, и задавали ему эти проклятые вопросы.
      "Лидер народных масс, черт бы тебя побрал", - подумал он.
      И налил себе еще виски.
      Гибель девочки-англичанки и молодого шведа он переживал так остро еще и потому, что сам взял на себя ответственность за группу. Прощай, Марина! Прощай, Гуннар!
      Да будет чужая земля вам пухом...
      Он попытался сосредоточиться на той информации, которую добыли участники второй разведки. Дело обстояло еще хуже, чем после первого похода, потому что участники второго были единодушны в том, что видели. И принесли с собой фотографии.
      Кроме смерти Гуннара, самым неприятным событием было то, что отряд обнаружил еще один вид людей, получивший название "речные жители".
      Симона, художница-француженка, заметила их первой. Отряд удалился уже километров на двадцать от "базы" и двигался почти параллельно реке. Симона погналась за большой бабочкой, которую сочла великолепной; люди явно спугнули ее, проходя по участку густого леса. Бабочка порхала с цветка на цветок, словно - как сказала позже Симона - манила куда-то.
      Отряд уже подходил к опушке леса, и погоня за бабочкой привела Симону на поляну на небольшой возвышенности, откуда была видна река. Бабочку она тут же потеряла из виду и от нечего делать взглянула на реку (к счастью, у нее был бинокль). То, что сначала показалось Симоне мостом, было чем-то вроде улицы, состоявшей из грубо сработанных хижин на сваях, соединявшей берега реки. Из дыр в крышах вился дымок.
      Отряд осторожно приблизился к речной деревушке, остановившись примерно в полукилометре, и стал наблюдать за ней в бинокль.
      "Речные жители" - а их было несколько человек на ближнем берегу - были одеты в звериные шкуры. "Ей-богу, выглядели они так, будто сбежали из каменного века", - сказал Джон Говард. Они орудовали топорами, дубинками с каменными шипами и копьями с каменными наконечниками. На воде покачивались выдолбленные из стволов лодки.
      Опасаясь неприятностей, Джон Говард решил не подходить ближе. Однако еще какое-то время рассматривал в бинокль окружавшую деревню местность. Вдали, на другом берегу реки, на расстоянии пяти-шести километров, он обнаружил нечто похожее на высокую, неподвижную стену плотного тумана. Высота стены была метров двести.
      Отряд вернулся в лес, чтобы разбить палатку и заночевать. Спали по очереди: двое отдыхали, двое дежурили. Во время дежурства те, кто бодрствовал, слышали крики диких животных, но ничего не видели. На следующий день, когда отряд был на расстоянии семи-восьми километров от дома, Гуннар упал в утыканную кольями яму.
      Яма была не очень большой. Но она была хитро расположена посреди едва видной тропы, может этой тропой ходило на водопой какое-то стадо. Заостренные колья убили Гуннара почти мгновенно.
      Грэхем перебирал в памяти все, что произошло за это время. "Руководитель! - мрачно думал он. - Если бы у тебя хватило ума, ты бы так загрузил людей работой, что Марине было бы не до самоубийства: просто не осталось бы сил. Ты не позволил бы экспедиции уходить далеко от дома без тренировки. Лидер липовый. Пожалуй, настало время отказаться от этой роли, прежде чем я осточертею людям и они откажутся от меня".
      Раздался стук в дверь.
      - Разрешите?
      Анна Маркова, не дожидаясь приглашения, открыла дверь. Анна взглянула на бутылку с виски:
      - Вам нравится пить в одиночку?
      - Нет.
      Она улыбнулась:
      - Тогда угостите меня.
      - Простите, что сразу не догадался. Будете пить из стакана, в котором я держу зубную щетку, или мне сбегать в бар за бокалом?
      - Спасибо, сойдет и стакан. - Анна села на кровать Грэхема и слегка покачалась на пружинах. - По-моему, эта кровать удобнее моей.
      - Жалуйтесь администрации, - сказал Грэхем. Анна быстро сменила тему:
      - По-моему, вы близки к отчаянию, Рассел. Горевать о покойных естественно, но не нужно делать этого в одиночку. Вот это, - она кивнула в сторону виски, - это не очень-то поможет... Впервые за все время у меня есть возможность поговорить с вами наедине. Хотите, я скажу вам все, что думаю, а потом скажете вы?
      - Хочу.
      - Так вот, - начала Анна. - Мне кажется очевидным, что нас загнали в подобие зоопарка. На Земле в современных зоопарках зверей стараются поместить в условия, близкие к естественным. Я думаю, то же самое сделали и с нами. Нам предоставили гостиницу, чтобы была крыша над головой, супермаркет, чтобы мы не умерли, с голоду, а на улице поставили автомобили...
      - Без мотора...
      - Так ведь нам все равно некуда ехать! Но наши хозяева, кажется, неплохо разбираются в людской психологии и стремятся окружить нас привычными вещами.
      - Лучше бы они вернули нас домой, - горько сказал Грэхем.
      - Этого они не сделают, - заметила Анна.
      - Почему вы так уверены?..
      - Нас было восемь мужчин и восемь женщин.
      - И что из этого следует?
      Она смотрела на него грустно и насмешливо:
      - Причина ясна, Рассел. "Плодитесь и размножайтесь..." Вы не согласны?
      Он не ответил. И не взглянул на нее.
      - Думаю, я права. Лучше смотреть правде в глаза: нас привезли, чтобы мы размножались. Так что вряд ли мы возвратимся на Землю.
      Теперь он взглянул на нее и удивился ее спокойствию:
      - И эта мысль не приводит вас в ужас?
      - То, что произошло с нами, - страшно, но не должно быть бессмысленным.
      - Что вы хотите сказать?
      - То, что мы будем "плодиться и размножаться". В нашей группе есть супружеские пары, возникают и другие. - Она мрачно усмехнулась: - Вы не заметили: в нашем супермаркете есть многое. Кроме одного противозачаточных средств.
      Рассел улыбнулся:
      - Кажется, вы очень легко приспосабливаетесь к обстоятельствам.
      - Я попытаюсь это сделать, если... Рассел, а вы находите меня привлекательной?
      - Я считаю вас очень привлекательной, Анна, - торжественно сказал Грэхем.
      - У вас есть жена или семья в Англии?
      - Нет. Я был слишком занят политикой, чтобы увлечься чем-то... творческим. Она улыбнулась:
      - Тогда у нас есть шанс, потому что я очень практичная женщина. Я не привыкла ждать от мужчин чего-то особенного. Итак, я приду к вам, мы будем жить вместе; попытаемся и, надеюсь, научимся дарить друг другу тепло. Я думаю, мы будем получать удовольствие от общения в постели, но не это главное. Правда?
      У Рассела брови поднялись от удивления; так он и смотрел на нее секунды две, а потом сказал очень серьезно:
      - Анна, я пьяница, а вы - удивительная женщина.
      - Значит - решено. Если мы не подойдем друг другу, мы расторгнем наш договор. А дружбу оставим. Рассел поднял бокал с виски:
      - Благодарение Господу, что был Карл Маркс. Анна тоже встала, подняла стакан и несколько загадочно провозгласила:
      - Здоровье королевы.
      Проглотив свой виски, она отправилась в номер, чтобы собрать немногие вещи.
      Неожиданно Рассел Грэхем осознал, что его депрессия исчезла, а уверенность вернулась. Понадобилось совсем немного времени, чтобы понять причину.
      Он больше не чувствовал себя одиноким.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      Странички из дневника Роберта Хаймэна:
      "Наступила пятнадцатая ночь с того момента, как мы попали на планету, которую Рассел, забавляясь, называет Эревон [Эревон - слово произведено от английского nowhere, т.е. "нигде", и читается от конца к началу. Так называлась земля-утопия в одноименном романе Сэмюэля Батлера].
      Ну что ж, название явно подходящее. Тем более что по отношению к остальному человечеству мы сейчас действительно "нигде". По одним из нас будут страшно тосковать и плакать, по другим - нет, по мне тоже нет, и это меня утешает. Я был одинок на Земле, И я буду одинок здесь. В этом привилегия гомосексуалиста.
      Какое-то время я надеялся, что Эндрю - бедный Эндрю, худой и томный, звезда этой кошмарной телевизионной серии, - что у него такое же несчастье или привилегия - называйте как хотите. Оказалось что нет: Эндрю, милый мальчик, просто женоподобные мужчина. А после того что произошло, никто не знает на что он будет вообще способен. Сейчас он довольно смирный, и, может быть, скоро мы сможем снять с него самодельную смирительную рубаху. И правда, не можем же мы цацкаться с ним бесконечно.
      Всех раздражает его бред по поводу огромных металлических пауков, которых он якобы видел. И тех нескольких фраз, которые удалось разобрать, получалось, что он встал однажды ночью и увидел, как эти твари направляются к супермаркету с запасами продовольствия в лапах - хотя два наших часовых не видели и не слышали ничего. Действительность же такова: мы нашли Эндрю перед рассветом; он лежал у гостиницы как деревянный, как доска, с остекленевшими глазами. Кое-как нам удалось заставить его расслабиться. Но после этого он стал молчалив как рыба.
      Дальше он выдумал вот что: заперся в ванной и царапнул себе горло бритвой, в то же время крича во всю глотку и вообще поднимая дикую панику. Хорошо, что у Марион Редмэн есть кое-какие медицинские навыки: она сказала, что он не нанес себе особого вреда, хотя выглядел так, словно истекал кровью. А сейчас бедный мальчик сидит весь забинтованный, в смирительной рубашке, слегка вращает глазами и бормочет что-то о металлических пауках, нагруженных пакетами стирального порошка и консервными банками.
      Вопрос о том, кто пополняет для него запасы, остался открытым. Ночью постоянно дежурят люди, но, кроме Эндрю, никто ничего не видел. У Джона Говарда есть теория: нас специально так "обработали", что мы ничего не видим. У Тура еще более дикая теория: наши хозяева "отключают" нас когда хотят, а Эндрю они якобы забыли "отключить".
      Как бы там ни было, мы ни на йоту не подошли к разгадке ни одной из окружающих нас тайн. Может, нам и не дано их разгадать...
      Сегодня вечером я признался; не знаю, почему мне это показалось таким уж важным. Может, потому, что все они разбиваются на парочки, а кое-кто и на тройки. Тур Норстед, например, взял к себе в комнату сразу двух девчонок, Андреа и Дженис. Никому нет до этого никакого дела. Да и чего им волноваться? у Мохана дас Гупты безумный, бурный роман с Симоной. Судя по всему, она хочет его рисовать, а он хочет весь день заниматься любовью. А бедная маленькая Селена - ну что за несусветное имя! - чахнет по нашему глубокоуважаемому руководителю. Между тем Джон и Мэри преданы друг другу, а Марион и Пол ссорятся лишь тогда, когда думают, что они одни.
      Мне нравится Рассел. Может, потому я и признался. Он первый после Сэмми - а дорогой друг Сэмми умер так давно, что я почти не помню его лица, - кто вообще об этом узнал.
      Он сказал всего-навсего: "Роберт, старик, ты среди друзей. Мне бы хотелось, чтобы тебе не было трудно"
      И все же одиночество, как всегда, со мной.
      На сегодняшний день мы знаем об этом мире не больше, чем в день прибытия, если не считать того, что у нас уже были две смерти, один психоз, мы слышали рассказы об "эльфах", средневековом рыцаре и дикарях. Самая популярная среди нас версия: мы в некоем "зоопарке". Она же самая вероятная. Однако это мучительно - не знать, кто смотритель зверинца.
      Анна убеждена, что хозяева ждут от нас плодовитости. Воспитанная в русских традициях, она не считает это оскорбительным. Даже наоборот: грозится подарить Расселу полдюжины сыновей, тем более что свободного времени - уйма.
      Естественно, мы проделали еще кое-какие изыскания. То есть пытались пока Эндрю не наткнулся на своих пауков. Но это все лишь незначительные открытия. А если у хозяев "зоопарка" отличная система наблюдения, то они, наверное, валяются от смеха, видя, как мы уползаем в свои "экспедиции", вооруженные самодельными луками и стрелами, копьями и дубинками.
      Мне кажется, сейчас Рассел не столько стремится исследовать, сколько хочет укрепить наш моральный Дух и сделать нас более самостоятельными. Он вроде бы что-то задумал".
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      Было три часа дня по эревонскому времени. Жара становилась невыносимой. Дни, казалось, стали длиннее и теплее; судя по тому, что по улице летали странные, перьеобразные, неряшливые космы сухой травы с семенами, на планете был разгар лета.
      Сидя на крыльце гостиницы с фотографией в руке Рассел Грэхем лениво наблюдал за сухой травой, которой ветер заметал никому не нужный "мерседес" и такой же ненужный "сааб". Интересно, скоро ли автомобили совершенно скроются под этим "снегом"? - думал Грэхем.
      Рядом с ним сидел Эндрю Пейн, уже без смирительной рубашки, но все еще в бинтах; здесь же пристроилась миниатюрная, невесомая, с шоколадной кожей Селена Бержер, которая недавно призналась кому-то, что ее настоящее имя Джоан Джонс. Но все по-прежнему называли ее Селеной.
      С тех пор как Эндрю пытался покончить с собой, она стала для него нянькой и медсестрой. Теперь он почти выздоровел, но она все еще преданно за ним ухаживала, и они вели себя словно брат с сестрой.
      Вернуть Эндрю рассудок во многом помогли те фото, что Рассел держал в руке. До этого юноша пребывал много дней в полной "отключке", перемежающейся недолгими истериками.
      Аппарат со вспышкой установили в супермаркете, навели на входную дверь, а затвор привели в действие с помощью простого шпагата. Всю эту механику предоставил Пол Редмэн, он же навел фотоаппарат. Тур Норстед еще больше усовершенствовал установку, присоединив шнур к самодельному таймеру.
      Последний позволил точно установить время, когда было сделано фото. А произошло это в два тридцать ночи.
      На снимке были видны очертания металлического паука, тащившего проволочную корзину с продуктами для пополнения запасов в супермаркете.
      Эндрю был сразу же оправдан, а подтверждение его фантазии подействовало на него лучше любой психотерапии.
      Грэхем снова взглянул на фото, - наверное, уже в двадцатый раз. Тело паука, размером не больше футбольного мяча, было увенчано небольшой перевернутой чашей - видимо, датчиком. Судя по всему, паук передвигался с помощью четырех членистых лап; четыре членистые "руки" удерживали на голове корзину с припасами.
      Паук был не более метра в высоту.
      - Как тебе нравится этот зверь? - спросил Эндрю, глядя почти с любовью на снимок, позволивший его реабилитировать. - Думаешь, у него есть интеллект?
      - Возможно, - ответил Грэхем, - но это, скорее, дистанционно управляемый робот. Бьюсь об заклад, это сравнительно простой робот, исполнитель воли своих хозяев.
      Селена вздрогнула от страха и придвинулась поближе к Эндрю. Тот обнял ее движением защитника, что тайно позабавило Грэхема.
      - Я так всего боюсь, мистер Грэхем, - сказала Селена (с тех пор как его выбрали лидером группы, девушка всегда обращалась к нему официально, несмотря на его протесты). - Я чуть что - моментально пугаюсь. А что, если этих роботов целая орда и они разорвут нас по первому сигналу?
      - Если бы они хотели разорвать нас, - Грэхем засмеялся, - они бы это давно сделали. А вместо этого они нас обслуживают. Лично я думаю, что их основная задача - заботиться о нас и... - Он замолчал,
      Выйдя из супермаркета, Мохан дас Гупта подбежал к сидящим на крыльце.
      - Никаких сигарет, пропади все пропадом! - объявил он. - Вчера еще была целая уйма пачек, а сегодня - ни одной!
      Грэхем на минуту задумался.
      - А ты уверен, что никто не побывал там до тебя?
      - Сегодня моя очередь снабжать нашу компанию, - сказал Мохан.
      - Это наказание, - догадался Эндрю. - Они нас наказывают.
      - Не понял?..
      - Этим паукам или тем, кто ими управляет, - объяснил Эндрю, - не понравилось наше любопытство. Я увидел одного из них и чокнулся. А вы сделали "картинку" с другого. И теперь они хотят нас приструнить, лишая не самого необходимого, но роскоши.
      - Интересная теория, - сказал Грэхем. - Проверить идею Эндрю мы можем только одним способом: установить аппарат еще раз и сделать еще один снимок.
      - Ни в коем случае! - завопил Мохан, в ужасе воздевая руки к небу. - А если они заберут у нас и выпивку? Разве можно так рисковать? - Глаза его горели огнем на смуглом лице.
      - Смотрите! - вдруг закричала Селена, вцепившись в руку Эндрю. - Боже мой, что это? Господи, Боже мой... - она показывала в дальний конец улицы.
      На ярко-зеленом фоне саванны, словно на фоне изумрудного занавеса, внезапно возникло странное видение. Оно кое-как шло, а вернее - с трудом брело по дороге, приближаясь к сидящим на крыльце.
      - Теперь я всему поверю, - пробормотал Грэхем. - Гуннар был прав: в темных уголках нашего садика, похоже, водятся и эльфы, и рыцари...
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      Рыцарь, впрочем, являл собой зрелище довольно жалкое. Из доспехов на нем был лишь бронзовый нагрудник, нечто похожее на кожаные брюки и короткую кожаную куртку. Шлема у него не было, коня тоже.
      По лицу, испачканному кровью, его можно было принять одновременно за негра и за монгола. Брюки и куртка - вернее, ее нижняя часть - были окровавлены. Рыцарь страдал от многочисленных ран, но волочил за собой оружие, похожее на меч.
      Группа землян, сидевших на ступеньках отеля, на некоторое время окаменела. Рыцарь неумолимо надвигался на них. Глаза его были широко открыты, взгляд неподвижен. Он, вероятно, не замечал ничего вокруг, внимание его было занято чем-то таким, что видел только он.
      Хотя Грэхем сидел неподвижно как статуя, мысли проносились у него в голове с бешеной скоростью. Поскольку рыцарь шел очень медленно, он мог разглядеть его в мельчайших деталях. Он видел дыры в его кожаной одежде, синяки, разводы грязи на лице. Грэхему казалось, что он видит даже, как струится кровь из его ран, и слышит биение измученного сердца.
      Спотыкаясь, рыцарь приближался к отелю. Через каждые три-четыре шага он наносил удар - точнее, пытался нанести - по невидимому врагу.
      Грэхем не знал, сколько прошло времени до того, как он заставил себя встать и подойти к странному существу.
      Неожиданно рыцарь заметил его, остановился и качнулся, словно пьяный. Громадным усилием воли он сосредоточил свой взгляд на англичанине. Однако от увиденного ему, вероятно, нисколько не полегчало. Он попробовал поднять меч и чуть не упал. Выругавшись вполголоса, он вонзил острие меча в землю и оперся на него, как на костыль.
      Рыцарь сильно закашлялся, потом плюнул в Грэхема. Собрав все свои силы, он все же смог поднять меч.
      - Прочь, - сказал он заплетающимся языком, но на прекрасном английском. - Изыди, демон, леший, призрак, дьявол, колдун, злой дух. Именем черной королевы, именем белой королевы приказываю тебе: исчезни. Возвращайся в порченую землю, которая тебя родила.
      Грэхем не двигался. Мыслей не было никаких, и он смог произнести только одно слово:
      - Мир.
      - Мир!!! - злобно зарычал рыцарь. - Мир! Ты видишь, что я ослаб, и позволяешь себе издеваться. Но у меня достанет сил, чтобы осчастливить тебя своим мечом.
      С этими словами он сделал фехтовальный выпад. Грэхем подался в сторону, но и без того меч не достал бы его, потому что силы покинули нападавшего. Не произнеся ни звука, он плашмя упал на дорогу.
      Рассел осторожно перевернул его. Обескровленное лицо казалось таким молодым, что вызывало жалость.
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
      Абсу мес Марур, повелитель клана Марур, хоругвеносец западных владений и предводитель каравана, везшего красные пряности, награжденный королевским мечом и избранный владыкой всех чужаков, оставался
      без сознания более двух суток. Он лежал в одном из номеров здания, которое Мохан дас Гупта, забавляясь, называл эревонский отель "Хилтон". Раны Абсу мес Марура были тяжелыми, но не смертельными. Если бы он был землянином, то, возможно, уже умер бы от травм, инфекции или потери крови. Но, как уже догадывался Грэхем, он не был землянином, поэтому на третий день, ближе к вечеру, когда температура спала, Абсу мес Марур открыл глаза.
      Почти все это время Марион Редмэн дежурила у его постели. Она промывала рыцарю раны, прикладывала компресс к пылающему лбу и вообще старалась изо всех сил облегчить его страдания. Пока он выздоравливал, Джона Говарда и Тура Норстеда отправляли на разведку сначала на север, потом на юг, запад и восток - узнать, не бродят ли поблизости соплеменники рыцаря. Поблизости они никого не встретили, а Грэхем не хотел посылать их дальше трех-четырех километров от базы.