23

Сам того не желая, не слишком умный и безынициативный Баи Лут изменил ход истории не только на Альтаире Пять, но и на многих планетах, о существовании которых он даже и не подозревал. Он изменил ход истории, построив воздушный змей. Это был прекрасный змей, сделанный из кусочков упругого дерева, называемого яна. Его крылья Баи Лут искусно сплел из камыша, волокна которого после соответствующей обработки становились тканью – муса лоул – единственным видом материи, производимым байани.

Змей напоминал огромную бабочку гуйанис. Баи Лут строил его много-много дней. Он уже давно мечтал создать что-нибудь подобное. Работа шла медленно, ведь Баи Лут имел только одну руку.

Закончив, мальчик в восхищении глядел на свое творение. Змей был воистину прекрасен. Баи Лут чувствовал, что, сотворив подобное чудо, он теперь может спокойно умереть – ну, как только увидит свой змей в полете. Ему явно не суждено совершить в жизни ничего величественнее и благороднее.

Он помолился Орури о сильном ровном ветре. Бог услышал его молитву. Привязав к воздушному змею длинную двухсотметровую “нить” сплетенную из волоса (Баи Лут плел ее еще дольше, чем строил сам змей), мальчик пустил свою рукотворную бабочку в полет. Он стоял и смотрел, как она радостно парит над Каналом Жизни, как, повиснув высоко-высоко в небе над Зеркалом Орури, рвется к Священному городу.

Возможно, Баи Лут молил Орури о ветре слишком истово. Когда змей поднялся на максимально возможную для него высоту, налетел шквал – такой сильный и внезапный, что нить порвалась.

Таково было искусство (и интуитивное понимание законов аэродинамики) Баи Лута, что воздушный змей не рухнул в Зеркало Орури. Плавно кружась и почти не теряя высоты, он начал планировать в сторону Священного Города. Вскоре он превратился в крохотную черную точку в бескрайнем голубом просторе. А еще через мгновение и вовсе скрылся из виду.

Когда ветер стих, змей упал. Но Баи Лут не знал, где его искать. Он печалился, что ему не суждено более увидеть творение своих рук. Так оно и вышло. Случилось так, что змей приземлился в Храме Плачущего Солнца. Баи Лут, разумеется, и не догадывался, что сделанная им бабочка с камышовыми крыльями упала прямо на каменный фаллос жертвоприношений.

На следующий день Поул Мер Ло давал своим четырем ученикам урок по основам механики, в частности, по использованию рычага. Он показал, как с его помощью один человек может выполнить работу многих и собирался уже начать рассмотрение прилагаемых к рычагу сил, как Немо прервал его лекцию.

– Господин, – взволнованно сказал мальчик на байани. – По Дороге Тягот приближаются воины Энка Нэ.

Поул Мер Ло удивленно поднял глаза.

– Воины Энка Нэ часто проходят мимо нас по Дороге Тягот. Как это связано с нашим занятием?

– Господин, – Немо волновался все сильнее и сильнее. – Я “проехался” на мыслях капитана. Воины идут именно сюда. Они спешат. Я думаю, они вот-вот будут здесь.

– В таком случае, – сказал Поул Мер Ло, стараясь казаться спокойным, – пока они не пришли, мы закончим рассмотрение инструмента, о котором я начал рассказывать.

– Пол, – воскликнул Немо в отчаянии, переходя на английский, – у капитана очень странные мысли Он думает о бабочке гуйанис и о Храме Плачущего Солнца… Они уже у ворот…

– Не бойся, Немо, – мягко сказал Пол. – Никто из нас не сделал ничего такого, чтобы бояться воинов Энка Нэ.

Но он ошибался.

В дверях показался вооруженный традиционным трезубцем воин. Он окинул взглядом ребят, в упор посмотрел на Поула Мер Ло…

– Орури приветствует вас, – резко сказал он.

– В приветствии благословение, – ответил Пол.

– Господин, я голос и рука Энка Нэ. Скажи, кто из этих убогих сделал гуйанис, которая не гуйанис?

– Не знаю… – начал Пол.

– Это я сотворил ее, – важно поднялся на ноги Баи Лут. – Она воистину прекрасна! Возможно ли, чтобы сам Энка Нэ увидел…

– Энка Нэ видит все, что достойно его внимания, – оборвал мальчика воин. – Полет этой гуйанис стал плохой приметой… Умри сейчас и живи вечно! – короткий трезубец вонзился прямо в горло Баи Лута.

Даже не вскрикнув, мальчик замертво рухнул на пол.

Ошеломленный Пол беспомощно посмотрел на пораженных ужасом детей; поднял глаза на стоящего перед ним байани. Тем временем воины Энка Нэ наполнили школу.

– Господин, – обратился к Полу капитан, – вы и эти убогие должны немедленно покинуть это место. Такова воля Энка Нэ.

– Но почему? Не мог же…

– Господин, – твердо прервал его байани, – Энка Нэ повелел, мы исполняем. Да не будет пролита кровь, которую не требовал бог-император.

Пол снова беспомощно посмотрел на Зу Шана, на Немо, на Тсонг Тсонга, на жалкое окровавленное тело Баи Лута, на дюжину воинов, терпеливо ждущих приказа своего капитана.

– Пойдемте, – наконец выдавил он, и голос его звучал неестественно спокойно. – Если Энка Нэ приказал, то нам надлежит повиноваться.

Они отошли шагов на двадцать от школы и остановились. Стояли и смотрели, как воины Энка Нэ ломают столы, стулья, все с таким трудом сделанные инструменты.

Наконец они услышали приказ капитана:

– Разожгите огонь.

Из-под стен школы поползли струйки дыма…

Сухое дерево горело быстро, жарко и шумно. Воины стояли вокруг, пока школа, ставшая погребальным костром Баи Лута, не превратилась в кучу дымящихся углей.

Капитан повернулся к Поулу Мер Ло.

– Так повелел Энка Нэ, – сказал он.

Если бы Баи Лут не сделал свой воздушный змей, если бы ветер не порвал нить, если бы Энка Нэ не повелел убить мальчика и сжечь школу, то Пол Мэрлоу, скорее всего, так и не собрался бы отправиться к Храму Белой Тьмы.

Это путешествие, и то, когда именно оно произошло, изменило весь ход истории.

24

Узнав, что она беременна, Мюлай Туи стала необыкновенно счастливой. И чем больше рос ее живот, тем счастливее она становилась. Даже смерть Баи Лута и уничтожение школы не могли омрачить ее радости – обе вещи интересовали ее лишь потому, что они интересовали Пола Мэрлоу.

Ее переполняла необычная радость женщины, готовящейся стать матерью. Она чувствовала свою исключительность – еще бы! – ведь она носит в себе сына (разумеется, это сын, девочка не могла бы брыкаться так сильно!) того, кто прилетел на серебряной птице. Как ей повезло, что Орури доверил именно ей принять семя человека, несущего на себе печать величия.

Она смотрела на Пола с гордостью. Он был выше всех в Байа Нор. И пусть его кожа, несмотря на загар, оставалась неестественно бледной (ничего похожего на черную кожу байани древнего рода), он настоящий мужчина. Его мощные мускулы и могучий тану тому доказательство. Его сын наверняка будет похож на отца. И тогда Мюлай Туи станут завидовать все женщины Байа Нор.

Но ее счастье продолжалось недолго. Все кончилось в тот вечер, когда Пол рассказал ей о своем намерении отправиться к Храму Белой Тьмы.

– Пол, – взмолилась она на плохом английском. – Не надо ходить туда. Неужели тебе так плохо, что только смерть может развеять твою печаль?

– Это никак не связано ни с печалью, ни с смертью, – терпеливо объяснял он. – Есть тайна, и я должен ее раскрыть. Мне кажется, что ключ к ней находится на той горе… Я отправлюсь в путь, как только найду охотников, чтобы указали дорогу.

– Никто не пойдет с тобой, – воскликнула она, переходя на байани. – В Байа Нор нет глупцов, готовых броситься на грудь Орури раньше, чем он позовет.

Он засмеялся и ответил тоже на байани:

– Отвага, гордость и жадность помогут мне найти охотников. Путешествие взывает к их отваге. То. что я – чужеземец – не боюсь, затронет их гордость. А двадцать медных колец, которые я предложу каждому, кто пойдет, помогут преодолеть нехватку отваги и недостаток гордости… Кроме того, есть еще оружие, которое мне вернул Энка Нэ. Завернутое в несколько слоев муса лоул, оно лежит сейчас в деревянном ящике под полом. Я покажу охотникам его мощь, и у них не останется сомнений.

– Но господин, тебе придется пересечь земли локхали. Люди Байа Нор не боятся дикарей… но и не заходят на их земли. Разве что армия…

– Да, нам придется пройти через земли локхали. Но, Мюлай Туи, с оружием, о котором я тебе говорил, мы будем словно могучая армия.

– Мой господин, – помолчав, сказала нойя, – несмотря на это оружие, ты оказался в подземельях Байа Нор.

– Действительно, оказался, – согласился Пол. – Впрочем, – рассмеялся он, – кому ведома воля Орури?

– Никто из тех, кто уходил к горе, не вернулся назад. – помолчав еще немного, сказала Мюлай Туи.

– Но есть те, кто видел гору и вернулся.

– Господин, – печально сказала она, смиряясь с неизбежностью, – я знаю, что часто не понимаю тебя и кое-чего, наверное, не пойму никогда. Я горжусь тем, что ты любил меня, что я наконец обрела дар твоих чресел. Если моему господину угодно пустится на поиски Орури прежде, чем Орури сам привет его к себе… я могу только склониться пред его волей. Но господин мой, не уходи, останься хоть бы ненадолго, пока не увидишь лица своего сына.

Он обнял ее.

– Мюлай Туи. Я знаю, как трудно тебе понять меня. Но множество вопросов буквально разрывают меня на части. Это путешествие не ждет. Я должен отправиться в путь, и чем скорее, тем лучше. Я должен увидеть все, что мне суждено. Но я вернусь. Вернусь, потому что очень хочу любить тебя, как я буду любить тебя этой ночью. И я вернусь, потому что хочу видеть плод нашей любви… Давай на этом закончим разговор. Решение принято. Зу Шан ищет охотников, и я не сомневаюсь, что он их найдет.

– Возможно, – вдруг просияла она, – что Энка Нэ, узнав об этом безумии, запретит его?

– Я уважаю силу Энка Нэ, – медленно сказал Пол, пристально глядя на нойю. – Пусть и бог-им­пе­ра­тор уважает мою. Иначе у многих в Байа Нор вдруг найдется причина для печали.

Три дня спустя, ранним утром, когда девять лун еще сверкали в высоте безоблачного неба, Зу Шан привел к дому Поула Мер Ло четверых охотников. Обменявшись любезностями с хозяином, они расселись на веранде, и Мюлай Туи разлила по чашам вино.

– Пол, – сказал Зу Шан по-английски, так, чтобы охотники его не поняли. – Мы должны взять с собой именно этих людей. Твое предложение привлекло и других, но эти – лучшие охотники Байа Нор. Двух из них я знаю лично, двух других знают мои друзья. Кроме того, они верят Поулу Мер Ло, учителю. А один из них, Шон Ху, однажды даже видел гору – он охотился вдалеке от торных путей – и говорит, что знает дорогу.

– Они боятся?

– Да, Пол, – усмехнулся Зу Шан, – они боятся, как, впрочем, и я сам.

– Это хорошо. Тот, кто боится, проживет дольше. Ты сделал достойный выбор… Я и не надеялся…

Он повернулся к байани, которые пили вино, словно и не слыша разговора.

– Охотники, – сказал Поул Мер Ло на байани, – мой путь далек. Возможно, в пути меня подстерегает опасность. Я иду к Храму Белой Тьмы. Говорят, туда не ходят те, кто хочет увидеть много внуков.

Охотники засмеялись. Впрочем, смех вышел несколько натянутым.

– Я думаю, – продолжал между тем Поул Мер Ло. – нам суждено вернуться. Если человек чего-то очень хочет, он обычно этого добивается. К тому же, мы возьмем с собой страшное оружие, которое я специально привез из страны на том краю неба.

– Господин, – сказал охотник, которого Зу Шан называл Шон Ху, – само путешествие – это одно, а локхали – совсем другое.

Поул Мер Ло встал, вошел в дом и через мгновение вернулся с фотонным ружьем в руках.

– Ваши стрелы и духовые трубки, трезубцы и дубинки – без сомнения, отличное оружие, – заявил он. – Но сколько локхали вы убьете, если они на нас нападут?

Шон Ху посмотрел на своих товарищей.

– Господин, мы всего лишь люди… возможно, сильные, возможно, опытные, но люди. Я думаю, если Орури будет к нам благосклонен, то вместе с нами он прижмет к своей груди втрое больше локхали

Поул Мер Ло снял ружье с предохранителя Он посмотрел на рощу, темнеющую метрах в двухстах от дома.

– Смотрите, – сказал Поул Мер Ло.

Он прицелился, нажал на курок и повел лучом по верхушкам деревьев. Раз, другой. Повалил дым. Еще несколько раз, и деревья вспыхнули. Там, где только что высилась роща, теперь бушевало пламя.

– Господин, – прошептал Шон Ху после долгого молчания, – вы показали нам воистину страшную вещь.

– Ты прав, – кивнул Поул Мер Ло. – Это действительно страшная вещь. Твоя задача, Шон Ху, – охранять меня. В случае необходимости я буду пускать в ход это оружие. Если локхали нападут на нас, то многим из них придется объяснить Орури, почему они решили встать на пути Поула Мер Ло и его друзей… И тем не менее, – он пристально посмотрел на охотников, – наше путешествие все равно будет трудным и опасным. Если кто-то из вас чувствует, что поторопился, согласившись идти со мной, пусть он скажет об этом сейчас. Я не стану его держать. Он может идти. Мы помолимся за счастье его детей и внуков.

Никто не шевельнулся.

Молча и печально Мюлай Туи принесла новый кувшин вина.

25

Проторговавшись два дня, Шон Ху купил баржу за вполне приемлемую сумму в девять колец. Поул Мер Ло, которому не терпелось поскорее отправиться в путь, был готов заплатить и шестнадцать – столько запросил корабельный мастер. Но Шон Ху объяснил, что согласиться на такую цену, да еще не торгуясь, значит привлечь к себе излишний интерес. Мастер, несомненно, похвастается такой удачей, начнутся расспросы о покупателе – охотнике Шон Ху, всплывет и его связь с Поулом Мер Ло. Уже одного этого вполне достаточно, чтобы привлечь к сделке внимание властей. В итоге экспедиция может закончиться, не успев начаться.

После того, как воины Энка Нэ сожгли школу, стало ясно, что бог-император знает о делах Поула Мер Ло куда больше, чем предполагал Пол Мэрлоу.

Так что им обоим пришлось терпеливо ждать два дня, пока Шон Ху и бесконечные возлияния каппового вина не снизили цену до приемлемых девяти колец.

Впрочем, это время не пропало даром – дел оказалось невпроворот.

Надо было купить бурдюки, набрать в них воду, запастись сушеной каппой и вяленым мясом. Хотя в составе экспедиции были четыре охотника, Поул Мер Ло не собирался тратить время на охоту. Из личных вещей он брал с собой только ружье и рацию. Атомные гранаты, которые ему когда-то подарил Шах Шан, нельзя было использовать в ближнем бою – если, конечно, вообще придется сражаться. Их, собственно, и оружием-то назвать было трудно – они принесли бы больше пользы инженеру, чем солдату. (Ну как их использовать во время боя? – разве что при отступлении, с взрывателем, поставленным на максимальную задержку).

Поул Мер Ло не знал, зачем берет с собой рацию. Она была в отличном состоянии, а ее изотопная батарея не сядет еще много-много лет. Поул прекрасно знал, что на Альтаире Пять нет другой радиостанции. Сколь­ко раз за последние несколько месяцев (особенно по ночам) он включал ее, напряженно вслушиваясь в эфир. Но из динамика доносился только шум.

Поула беспокоило состояние фотонного ружья. Индикатор заряда показывал, что ружье заряжено меньше, чем наполовину. Значит – всего несколько выстрелов на полной мощности. Микрореакторная батарея почему-то вышла из строя. Без счетчика Гейгера Поул не мог определить состояние защиты. Кто его знает, может и ружье, и сам Поул Мер Ло давно уже стали источниками губительной радиации. Но с этим ничего не поделаешь. На все воля Орури… Поул усмехнулся, поймав себя на этой мысли.

Шон Ху утверждал, что на барже им придется плыть два с половиной дня: день по Каналу Жизни и полтора – по большой реке с живописным названием Влага Орури. Затем пару дней идти по заросшим лесом предгорьям. Что дальше – Шон Ху не знал, но утверждал, что, пройдя лес, они сразу же увидят Храм Белой Тьмы. Ну, а там Орури подскажет дорогу.

Экспедиция отправлялась в путь с первыми лучами солнца. В такой ранний час они вряд ли привлекут к се­бе чье-либо внимание. Лишь охотники поднимались рано, остальные байани вставали, когда солнце уже стояло высоко над горизонтом.

Все было готово: провизию и воду, духовые трубки и трезубцы, фотонное ружье и рацию, груду шкур, которые вначале будут служить путешественникам постелью, а потом – защитой от холода – все погрузили на баржу. Кроме четырех охотников, Поул Мер Ло взял с собой Зу Шана и Немо. Тсонг Тсонг оставался с Мюлай Туи. Ей Поул оставил достаточно медных колец, чтобы нанять служанку, если ребенок родится до его возвращения.

Решив взять с собой Немо, Поул создал себе серьезную проблему: ведь маленький калека совсем не мог ходить. И все-таки Поулу очень не хотелось оставлять его в Байа Нор. Он взял с собой Немо не только потому, что мальчик отчаянно хотел этого. Пол взял его, рассчитывая, что способность читать мысли может пригодиться экспедиции. Кроме того, именно Немо, с ею видениями бога, из чрева которого выходят люди, послужил первым толчком к этому путешествию. Возможно, они что-нибудь найдут на склонах белой горы – Возможно, Немо почувствует, где это что-нибудь находится. Для него сделали специальный мешок, в котором мальчик мог ехать на спине любого из них. В ночь перед отплытием Зу Шан, Немо и охотники ночевали на барже. Поула Мер Ло с ними не было. Он не спал. Не спала и Мюлай Туи. Они лежали рядом и одновременно были так далеки друг от друга в этом маленьком домике, ставшем для Поула Мер До родным. Он даже пахнуть стал по-домашнему уютно.

Мюлай Туи не сомневалась, что они видятся в последний раз.

– Господин, – сказала она на байани. – Сейчас я растолстела, и во мне нет даже той красоты, которая, возможно, была. Женщине не подобает так говорить… но мне бы очень хотелось, чтобы ты думал обо мне и вспоминал, как мы любили друг друга раньше.

Он нежно поцеловал ее.

– Мюлай Туи, – ответил он на высоком байани, зная, что доставит ей этим удовольствие, – когда женщина носит в себе ребенка, это не умаляет ее красоты. Она остается прекрасной, только по-иному. Я буду вспоминать прошлое, но настоящее дорого мне ничуть не меньше…

Они любили друг друга, и хотя их объятия были нежны, в них не было страсти. Поулу Мер Ло казалось, что они исполняют какой-то торжественный ритуал; будто празднуют какое-то удивительное событие, не виданное ни прошлым, ни будущим. Он был поражен и даже немного напуган.

– Господин, – тихо сказала Мюлай Туи, – огонь вспыхивает, горит, а потом гаснет. Нам больше не суждено увидеть друг друга. Я хочу поблагодарить тебя: ты принес мне много радости… Мои мысли не умеют летать, как у Шах Шана, которого, мне кажется, ты любил… Но мое тело воистину летало на крыльях радости. Мне жаль, что больше оно никогда не взле­тит.

Он крепко прижал ее к себе.

– Я вернусь из Храма Белой Тьмы, – прошептал он. – Клянусь.

– Если будет на то воля Орури, – печально сказала она. – Мой господин отмечен величием, и в его власти добиться многого…

– Я вернусь, – яростно повторил он.

– Но мы больше не встретимся, – вздохнула Мю-лай Туи. – Я это знаю. Я видела это в воде… Об этом мне прошелестел ветер… Господин, положите руки на мой живот.

Он сделал, как она просила, и почувствовал, как внутри шевелится ребенок.

– Он брыкается, – сказала она. – Твой сын станет таким же большим и могучим, как его отец.

– Воистину это будет прекрасное дитя.

– Иди, уже светает. И помни обо мне, мой господин, такой, какая я есть. Я дача тебе все, что могла Я с гордостью буду вспоминать, что ношу ребенка того, кто прилетел на серебряной птице. Но ты иди. иди сейчас. Вода жжет мне глаза, я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Да пребудет с тобой Орури, конце, как и в начале.

– Да пребудет с тобой Орури всегда, – ответил Поул Мер Ло.

Он прикоснулся губами к ее лбу, быстро встал и вышел из дома.

В утреннем полумраке мир казался тихим и каким-то удивительно одиноким. Не оглядываясь, стараясь ни о чем не думать, Пол спустился к Каналу Жизни. Он облизнул губы и никак не мог поверить, что невыплаканные слезы могут быть такими солеными.

26

День обещал быть жарким. Легкий туман лениво струился над спокойными водами Канала Жизни. Еще издали Поул Мер Ло услышал голоса охотников и ребят, готовящихся к отплытию.

В воздухе чувствовалось волнение. Поул Мер Ло ощущал его, как нечто вполне материальное – казалось, стоит только протянуть руку, и вот оно, на ладони… Поул поднялся на борт не слишком красивой, но зато крепкой баржи. Усилием воли он отогнал сомнения и сожаления. Он спрятал воспоминания о Мюлай Туи – теперь уже зная, что это и в самом деле последние воспоминания о ней – в самый глухой угол своего сознания. Когда наступит время, он вспомнит о ней вновь.

– Господин, – обратился к нему Шон Ху, – мы уже поели. Все готово. Дайте только знак, и мы отправимся в путь.

Поул Мер Ло огляделся. Шесть смуглых лиц выжидательно смотрели на него.

– Наше путешествие начинается, – торжественно сказал он. – Каким бы оно ни оказалось, длинным или коротким, легким или трудным, будем помнить, что мы братья. Будем помогать друг другу в трудную минуту, вместе радоваться успехам, вместе печалиться о неудачах. Тут уж как пожелает Орури… Отчаливаем!

Охотники, как один, повернулись к Каналу и помочились в него. Затем, взяв шесты, уверенно вывели баржу на середину Канала…

…И вот баржа мягко скользит по гладкой, чуть парящей воде. Над краем леса поднимается солнце, и его лучи окрашивают все вокруг в диковинные цвета… Впервые с момента своего появления на Альтаире Пять Поул Мер Ло почувствовал, что на сердце у него легко и свободно. “До сегодняшнего дня, – думал он, – я был только зрителем. Да-да, именно зрителем, несмотря на колесо, подаренное байани, на бессистемные попытки сделать предсказание оракула явью”. Ему казалось, что именно теперь он начал нечто поистине значительное.

Не имеет значения, скрывается что-нибудь за легендой о появлении людей и видениями Немо или нет, найдут ли они что-нибудь в Храме Белой Тьмы, главное – пробита брешь в вековой замкнутости байани. Они долго избегали всего нового. В заброшенном уголке бескрайних лесов Альтаира Пять остановившееся в развитии крошечное общество было вполне довольно собой.

Но теперь все изменилось: что бы ни случилось, возврат к status quo стал невозможен. Охотники, Пол это понял, пошли с ним не ради денег и не из-за слепой веры в него, они отправились в путешествие, потому что в них проснулось любопытство… они захотели узнать, что там, в следующей долине, за следующей горой.

Сами того не подозревая, они стали первыми байани-путешественниками за многие века…

– Все, что я сделал, – думал Поул Мер Ло, – возможно, это и есть самое главное – создал условия, в которых они смогли, наконец, раскрыться.

Вслед за этой мыслью пришла другая – об Энка Нэ. Сотни лет боги-императоры Байа Нор, сознательно и бессознательно охраняли свой божественный авторитет и абсолютную власть, всячески подавляя в своих подданных любопытство. Это понимал и Шах Шан. Он проявил мудрость и поддержал Поула Мер Ло, которого советники и жрецы Ордена Слепых поспешили объявить орудием в руках Хаоса. И за что? Да только за то, что он задавал вопросы, ранее никем не задававшиеся, делал вещи, до него невиданные.

Но Энка Нэ, сменивший Шах Шана, оказался правителем совсем другого толка. Прежде всего, он бы стар. Возможно, в юности и он обладал пытливых любознательным умом. Но если и так, то за долгие годы все это погибло под давлением жрецов и всего образа жизни байани, зажатого в прокрустово ложе ритуалов. Теперь, в старости, он непоколебимо стоял на страже того самого status quo, который Пол Мэрлоу так хотел изменить.

Позади остались последние возделанные поля; теперь баржа плыла в густой тени векового леса. Поул Мер Ло задумался: “Интересно, знает ли Энка Нэ об экспедиции?” Скорее всего, да. Как тщательно Зу Шан ни выбирал охотников, но некоторые из тех, с кем он говорил, отказались от его предложения. Они наверняка рассказали о планируемом путешествии другим. Рано или поздно эта информация достигнет ушей бога-импера­то­ра.

– Но теперь, – думал Поул Мер Ло, – поздно. Экспедиция началась, ее уже не остановить. И если Энка Нэ умен, он вряд ли станет их останавливать. Наоборот, он должен испытывать облегчение от того, что назойливый чужеземец решил слиться с Орури вдалеке от Байа Нор.

Они миновали храм Байа Сур. Никто не встречал их на причале – никто не знал, что они проплывают мимо. Очи все дальше и дальше углублялись в лес, навстречу Влаге Орури.

Солнце уже начало клониться к закату, когда охотники наконец решили устроить привал. Они пристали к берегу у небольшой полянки и бросили в воду каменный якорь.

Поул Мер Ло был рад возможности размять ноги… Он думал поработать шестом наравне с остальными, как это делал Зу Шан, но охотники вежливо отклонили его предложение. Он же Поул Мер Ло, чужеземец, и ему неведомы правила водных путей. К тому же он сейчас их хозяин и капитан, а значит негоже ему делать то, что могут сделать за него другие, ну разве что in extremis…

Поев, Поул Мер Ло, Зу Шан и пара охотников улеглись спать. Немо и еще два охотника остались стоять на страже, в здешних лесах водилось множество хищников.

Заснув, Поул Мер Ло в который уже раз превратился в Пола Мэрлоу. Того самого Пола Мэрлоу, который жил на Земле, потом ложился в анабиоз на борту “Глории Мунди”, и который вместе с Анной нес вахту и спас экипаж звездолета от гибели, заделав пробоину от метеорита. Он чувствовал на губах вкус шампанского “Мэт э Шандон II” – отличный год… Затем какой-то смутный разговор о природе бога…

Сон рассеялся, как туман. Немо тряс Поула за плечо. Мгновение Поул не мог понять, где он находится, не узнавая склонившееся над ним морщинистое лицо мальчика.