По пути к лестнице я правой рукой цеплялась за перила, а левой старалась поддерживать голову в одном и том же положении. Сверху я увидела, что по холлу бродит Туз с чашкой кофе в руке. Он выглядел очень неприступным, а я… Конечно, мое болезненное состояние при дневном свете смотрелось просто ужасно. На полу растянулся Колридж и постукивал хвостом по ковру.

— О, пожалуйста… — простонала я. — У вас есть «Алко-сельтерская»?

— Ну, вы этого не переживете в таком состоянии, — сказал Туз. — Лучше я вам дам «Фернет Бранка».

Я отправилась на кухню. Там возилась миссис Брэддок, она гремела немытой посудой и то и дело подскакивала от ярости.

— Миссис Малхолланд должна была предупредить меня, что мистер Туз возвращается, — заворчала она.

— Она и сама не знала, — сказала я, вспомнив задравшееся платье Розы. — Она была больше всех удивлена его приездом.

— Наверное, она, как всегда, не прочитала как следует письмо мистера Туза, и теперь я должна вертеться тут как бешеная с самого утра, — возопила миссис Брэддок и в сердцах бросила в мойку грязную кастрюлю, словно это могло облегчить создавшееся положение.

Вошел Туз и протянул мне стакан. Я залпом проглотила содержимое и тут же поперхнулась, пытаясь вздохнуть.

— Вы меня отравили, — наконец с трудом прохрипела я.

Внутри загорелся такой огонь, что на какое-то мгновение мне показалось, что я сейчас взорвусь. Это было похоже на фильм ужасов: мне казалось, что сам Дракула шевелится у меня в животе и терзает мои внутренности. Потом вдруг все закончилось, и я почувствовала себя здоровым человеком. Дня проверки я осторожно потрясла головой раз, другой, третий, но она нигде не отзывалась болью.

— Вы большой искусник, — пробормотала я, желая его поблагодарить.

Туз задумчиво наблюдал за моими метаморфозами. Затем, подождав, пока миссис Брэддок выставит на полку еще один ряд вымытых стаканов, спросил:

— Вы всегда так напиваетесь?

— Нет, — ответила я, глядя ему прямо в глаза, — но меня испортила ваша семья.

Он вздохнул.

— Боюсь, так оно и есть.

— А где все остальные?

— Все еще отсыпаются. Представляете, незадолго до того, как вы спустились из своей комнаты, я нашел в чулане для инвентаря спящего инспектора из налогового управления.

Я хихикнула.

— Должно быть, он провел там божественную ночь.

— Да уж, скорее всего он не почувствовал себя очень свежим после пробуждения, но все-таки сумел довольно связно просветить меня насчет финансового положения этого дома до того, как ушел. Мне еще предстоит конфиденциальная встреча по этому поводу с моей мачехой.

— Боюсь, вам придется отложить эту беседу до завтра. Не представляю себе, чтобы она была способна на что-либо вообще сегодня. И, как мне кажется, вам тоже не мешало бы еще немного поспать.

— Я пока не привык к местному времени.

Пришел Колридж и посмотрел на меня блестящими карими глазами, потом положил свою пятнистую лапу мне на колено.

— Если он пытается сказать вам, что у него со вчерашнего дня крошки во рту не было, не верьте ему, — сказал Туз. — Я только что покормил его.

— Он такой славный, — я почесала Колриджа за ушами. — А где Уордсворт?

— Носится где-то. Наверное, за какой-нибудь деревенской сукой.

— Если у вас есть сигареты, пожалуйста, дайте мне одну, — попросила я его. — Я оставила свои наверху.

— Не надо курить, — ответил Туз. — Лучше пойти подышать свежим воздухом. Не хотите присоединиться ко мне и осмотреть окрестности?

— С удовольствием, — заявила я. Это будет новым и очень важным для меня впечатлением о семье Пендла, хотя я и так получила вчера даже чуть-чуть слишком хорошее впечатление от встречи с Джеком.

В кладовке Туз выбрал для меня какое-то старое кожаное пальто Розы из висевших за дверью, взял в руки сверток, и мы вышли из дома через заднюю дверь.

И сразу попали в великолепное лучезарное утро. Воздух был наполнен упоительным ароматом роз. На небе сияло яркое солнце, и мокрая листва сада сверкала миллионами бриллиантиков — капелек воды. В глубоких лужах отражалось синее небо.

Мы прошли через огород, мимо разросшихся кустов крыжовника, чисто вымытых дождем белых и фиолетовых кочанов капусты и старых фруктовых деревьев. Земля вокруг них была усыпана уже гниющими желтыми яблоками, их никто даже и не думал собирать. Потом некоторое время мы шли вдоль остатков живой изгороди, в которой зияли огромные прорехи, заросшие сорняками. Приятно пахло влажной землей и плесенью. На черенке воткнутой в землю лопаты, подставляя свою оранжевую грудку солнечному свету, сидела малиновка.

Наконец сад кончился, мы вышли за ржавые железные ворота и оказались на свободном пространстве. Далеко впереди за долиной и полоской соснового леса просматривался огромный силуэт горы, покрытой ковром травы цвета хаки, гору местами разрывали ярко-красные скалы, поднявшиеся, казалось, прямо из раскаленной преисподней. Колридж сразу убежал вперед в поисках кроличьих норок, его пушистый хвост все время стоял торчком от восторга. Здесь было очень тихо, только изредка откуда-то издалека доносилось печальное блеяние овец и слабый отзвук камнепадов со стороны горы.

— И сколько же этой земли принадлежит вам? — спросила я Туза.

— Около двадцати тысяч акров, — ответил он. — Большую часть земли мы сдаем местным фермерам. Конец наших владений где-то там, за деревней.

Он показал на кучу маленьких серых домиков чуть подальше. Над трубами прямыми столбами поднимался дым, казавшийся золотистым в лучах солнца. Из одного дома вышла женщина в синем платье и начала развешивать выстиранное белье.

— Так красиво, — вздохнула я. — Вы рады, что вернулись домой?

— Еще не уверен. Я не был здесь достаточно долго.

Внезапно мне в голову пришла мысль, что он мне скорее нравится, чем не нравится. Но когда он начал расспрашивать меня, я снова подумала — нет, не нравится, уж больно его расспросы смахивали на собеседование при приеме на работу: давно ли я знаю Пендла? где живет моя семья? чем занимается мой отец? сколько у меня братьев и сестер? почему я не пошла учиться в университет? сколько времени я занимаюсь моей нынешней работой?

— Два года, — вызывающе ответила я. Это должно было показать ему, что я сама хозяйка своей судьбы. — Когда наконец получаешь хорошую работу, то держишься за нее всеми силами. У нас сейчас разброд и шатания, рекламодатели в основном раздумывают, а наши боссы тратят больше времени на заботу об обращении денежных средств, чем на производство рекламы.

— А что делаете вы?

— Я работаю для одного рекламного режиссера. Иногда он, видите ли, не может творить!

Туз, так же как и Пендл, не засмеялся над моей шуткой. А я, почувствовав необходимость хотя бы немножко излить эмоции, поддала ногой поганку и сделала стойку на руках. Колридж нашел ручей и плескался в нем, пытаясь ухватиться зубами за струи воды в маленьких водопадиках.

— Здесь в округе его называют «водяной» собакой, — объяснил Туз. — У него есть одна дурная привычка — возвращаясь домой после такого вот купания, он сразу бежит к кому-нибудь в спальню и начинает сушить шкуру, катаясь по постели. Так что во избежание неприятных инцидентов запирайте свою дверь получше.

Я рассказала ему про дело Пендла об изнасиловании.

— Да, он все сделал отлично. У меня есть вырезки из американских газет.

Даже находясь за границей, Туз внимательно следил за всеми публикациями в прессе.

Потом он начал терзать меня вопросами о британской политической сфере. Вот тут я совсем села в лужу. Я даже не смогла вспомнить, кто был сейчас министром труда и занятости, а уж о балансе затрат и выплат бюджета никогда не имела ни малейшего представления.

— Я не интересуюсь политикой, — сердито сказала я. — Там все слишком быстро меняется. А какое мне дело до финансовых кризисов? И вообще, сегодня утром меня меньше всего занимают события в Палате Представителей.

Его темные глаза целую минуту изучающе меня рассматривали.

— И никогда не интересовались? — спросил он. Чувствовалось, что это его последний вопрос на эту тему.

— Ничем не могу вам помочь. Если у вас есть желание поговорить на серьезную тему, обратитесь к профессору Коуплэнду, — огрызнулась я и пару раз сделала гимнастическое колесо. Но это не прибавило ясности моей голове.

Мы прошлись по большому кругу. За холмами уже показался дом. Мы пересекли густую рощицу серебристых берез и вышли к конюшне. И, если сам дом был в довольно запущенном состоянии, то здесь не было заметно никаких следов упадка. Все постройки были выкрашены в ярко-синий цвет, двор чисто выметен, а лошади в загонах прекрасно вычищены и, сразу видно, находились в прекрасной форме. Ощущалось, что в течение нескольких последних лет здесь ничего не менялось. И совершенно невозможно было усомниться в искренней радости старого мистера Брэддока при виде Туза. Он взял у Туза принесенный сверток и повел нас показывать конюшню. Он, видимо, стеснялся ковылять рядом с нами на своих кривых ногах, поэтому сразу предложил нам покататься на лошадях.

— А это кто-то новенький, — сказал Туз, останавливаясь перед великолепной гнедой кобылой, мрачно смотревшей из своего загона и рывшей копытом соломенную подстилку.

— Мистер Джек купил ее для молодой миссис Малхолланд прошлым летом, — пояснил мистер Брэддок. — Она может брать барьеры лучше, чем любая другая лошадь, которую вы когда-либо видели. Но у нее мало моциона и она сейчас в плохой форме.

Потом мы направились в паддок посмотреть на пони. Пузатенькая чалая лошадка тут же подскочила к нам, начала шумно сопеть и тыкаться в ладонь Туза большим влажным носом.

— Ее зовут Колокольчик, — сказал Туз, нежно почесывая лошадку за ушами. — Мы все учились кататься на ней, когда были маленькие. И только Господь Бог знает, сколько ей сейчас лет.

Только я наклонилась, чтобы сорвать для нее пучок травы, как пара сильных рук схватила меня за талию. Я пронзительно вскрикнула и рванулась вперед. Лошадка вздрогнула, мотнула головой и легким галопом поскакала прочь.

— Что случилось? — вскинулся Туз.

Оказалось, это Джек. Он был одет в темно-синий свитер и смешные облегающие ноги джинсы. Его волосы мягко шевелил ветер. Похмелье никак не отразилось на его красоте.

— Привет, мои дорогие, — сказал он. — Вы оба сегодня ужасно рано поднялись. Ты удовлетворен состоянием лошадей, — повернулся Джек к Тузу. — Они все в отличной форме, разве нет?

Туз кивнул.

— Да, приятная неожиданность в отличие от всего остального.

— А что ты думаешь о кобыле, которую я купил для Мэгги?

— Слишком жирная, — ответил Туз. Джек расхохотался.

— Так же, как и ее хозяйка. И ничуть не похожа на вот это божественное создание, у которого нет ни грамма лишнего веса. Ну, ангелочек, как ты чувствуешь себя сегодня утречком? — Джек опять обнял меня за талию и поставил прямо перед собой. Туз смотрел на нас обоих с весьма свирепым видом. Я даже подумала, что Джек хочет позлить его.

— Гораздо лучше, когда я смотрю на тебя, — сказала я, улыбаясь и глядя Джеку в глаза.

— Паб в деревне скоро должен открыться. Надо пойти туда, облегчить мои похмельные страдания. — Сказан он. — Кто-нибудь присоединится ко мне?

— Я. Я с удовольствием. — Обрадовалась я.

— Спасибо, нет, — отказался Туз. — И ради Бога, Джек, не позволяй ей там слишком много пить. Я только что наконец заставил ее протрезвиться.

После этих слов он резко развернулся на каблуках и пошел обратно в конюшню.

Мы с Джеком отлично провели время в пабе. Мы обнаружили за стойкой бара сидящего на высоком стуле адмирала и увидели прогуливающегося неподалеку Уордсворта. Похоже, оба они страдали от неразделенной любви и выглядели ужасно усталыми.

— Уордсворт все утро скулил, поджидая нашу Сару, — заявил страдающий от любви номер один, скорбно качая головой. — Наверное, она в плохом настроении. Уж я-то знаю, что он чувствует, — адмирал вздохнул. — Как там твоя мать сегодня утром?

— Ну, когда я уходил, она еще даже не показывалась из своей комнаты, — ответил Джек. — Но, несомненно, она будет в лучшем виде к ланчу. Она самая выносливая из всех нас.

— Удивительная женщина. — Адмирал снова вздохнул. — А что ты собираешься пить?

После того, как мы прикончили по нескольку стаканчиков каждый, разговор начал вертеться вокруг событий прошлого вечера. Особенно часто доставалось профессору Коуплэнду.

— Он самый скучный человек из всех, кого я когда-либо встречал, — сказал Джек. — Но хуже всего эти его противные штаны.

— Но зато он считается очень умным, — мрачно заявил адмирал.

— Да, он считается вторым по интеллекту человеком в Англии и четвертым во всем мире, что-то в этом роде, — пояснил Джек. — Но все это чушь. Адмирал, вы должны пойти туда и бороться за нее.

Адмирал сразу приободрился и заказал всем еще по стаканчику.

Мы с Джеком несколько раз обменялись понимающими взглядами. Ситуация становилась весьма забавной.

— Нам и правда пора идти, — добавила я. — Уже без двадцати два.

Мы забрались в машину и кое-как затащили туда упиравшегося Уордсворта. Сначала мы подвезли адмирала к его коттеджу на берегу озера, а потом поехали домой.

— Набери-ка себе хороший букет роз, пока еще можно, и возложи его на постель, на которой ты умирала прошлой ночью, — сказал Джек и положил руку на мое бедро.

— Уордсворт будет сильно шокирован, — сказала я, скидывая его руку.

— Он слишком занят сочинением любовных песен, — парировал Джек.

Я захихикала, а Джек снова положил ладонь на мое бедро. Я схватила его за руку и крепко сжала, не давая его руке забираться вверх по моей ноге. Пока мы боролись, машина опасно приблизилась к самому краю дороги.

— Не думаю, чтобы Туз одобрил бы мое поведение, — сказала я, пытаясь хотя бы разговором отвлечь его от продолжения действий.

— Не думаю, что он способен одобрить что бы то ни было в настоящий момент. Он, должно быть, спятил, когда решил вернуться сюда, в то место, где на церковном кладбище похоронена Элизабет, и каждое дерево, каждый выступ скалы напоминают о ней. Она была очень красива, и он так истово поклонялся ей. Он всю жизнь несчастен в своих привязанностях. Его мать умерла, когда ему было всего два года, а позже он потерял Элизабет и ребенка. Если ты попытаешься помочь ему, то потом ты получишь в его лице достойную награду.

Джек снял руку с моего бедра и снова вывел машину на середину дороги.

— Так на чем мы вчера остановились, когда Туз так грубо прервал нашу беседу? — игриво продолжал Джек. — Должен тебе сказать, было здорово.

— Мне тоже, — призналась я. Конечно, мне не следовало сейчас поощрять Джека, но я не смогла устоять перед его привлекательностью. И я не думала, что он попытается что-либо предпринять так близко от дома.

Он остановил машину перед парадной дверью, нежно мне улыбнулся и вдруг наклонился ко мне и, совершенно не таясь, поцеловал в губы полуоткрытым ртом. Какой-то момент я не могла сдвинуться с места от неожиданности, затем оттолкнула его и выскочила из машины. А Джек, беспечно смеясь, поехал ставить машину в гараж за домом.

Когда я вошла в гостиную, то увидела там Пендла и Мэгги, которые сидели рядышком и переговаривались с заговорщическим видом. Они ничем не показали, что заметили наше с Джеком прибытие.

— Роза позвонила всем друзьям и пожаловалась, как все ужасно получилось, когда Туз заявился домой в самый разгар веселья, — говорила Мэгги. Сегодня она наложила на лицо слишком много румян, и теперь вся ее белая юбка была вымазана розовыми пятнами. Но даже в таком слегка помятом виде Мэгги выглядела достаточно сексуально привлекательной.

— Я слышал, ты отправилась осматривать наши владения, а потом посетила местный паб, — обратился ко мне Пендл, наливая для меня стакан вина. — Ну и теперь, когда ты познакомилась со всей округой, скажи, что ты думаешь об этих местах.

— Мне было чересчур плохо с похмелья, чтобы составить хоть какое-нибудь мнение, — торопливо объяснила я. — А в пабе я встретила адмирала. Он абсолютно безутешен.

— Профессор Коуплэнд тоже не очень счастлив, — вставила Мэгги. — Он уже звонил Розе и сказал, что был «ужасно поражен» тем способом, каким Туз вчера вечером выставил его из дома. И он требует немедленных извинений.

— Скорее всего он их никогда не получит, — сказал Пендл.

В этот момент наверху появилась Роза. Она выглядела чуть более бледной, чем обычно, но в остальном казалась такой же энергичной, как и всегда.

— Пру, дорогая, с добрым утром, — поздоровалась она. — А знаешь, Мэгги, Снелгроувы отказались прислать мне ту шубу из чернобурки.

— Ничего удивительного, — сказала Мэгги. — Особенно, если учесть, что в последний раз ты продержала ее у себя целых шесть месяцев, а обратно отослала разорванной в некоторых местах и с карманами, полными конфетных оберток.

Но мысли Розы уже перелетели на другую тему.

— Пожалуйста, не оставляй меня с Тузом один на один ни на минуту, — попросила она Мэгги, понизив голос. — Я знаю, он хочет поговорить со мной о деньгах. Я уже не чаяла снова увидеться с моим дорогим профессором Коуплэндом, а тут Туз к нам нагрянул. И надо же, он так грубо с ним обошелся. И теперь мне нечего ждать от будущего, кроме горечи увядания, — драматически закончила свою речь Роза.

— Забудь о нем, — сказал, входя, Джек. — Ты еще найдешь себе кучу красивых игрушек.

Все в комнате дружно застонали.

Джек принес с собой шляпу Коуплэнда, которую тот забыл вчера в прихожей, напялил ее на голову и начал вертеться перед зеркалом, восхищаясь самим собой.

— Ну, разве я не выгляжу, как настоящий интеллектуал? — спросил он, прищуриваясь на манер Коуплэнда.

— Да, особенно в этой интеллектуальной шляпе, — с издевкой сказала Мэгги.

— А… пойди-ка ты лучше поиграй в куколки, — огрызнулся Джек. Он сорвал с головы шляпу и нахлобучил ее на Колриджа, который блаженно развалился в кресле и ничего вокруг не замечал.

— Коуплэнд так истощен, — сказал Пендл, — после пяти минут работы над своим «романчиком».

После этих слов все рассмеялись, даже Роза.

— Мы с Тузом собираемся покататься верхом после ланча, — сказал Джек. — Надеюсь, в этом доме сегодня будет ланч, — добавил он, обращаясь к Розе. — И Пру тоже поедет с нами.

Я только открыла рот, чтобы отказаться, но Пендл не дал мне заговорить. Он посмотрел на мои брюки для верховой езды и сказал:

— Ну конечно, она поедет с вами. Она уже даже оделась соответствующим образом. А я приду посмотреть, как вы будете выезжать.

Хуже всего оказалось то, что на наш выезд решили пойти посмотреть все. Вся моя храбрость, которую поддерживало выпитое в пабе виски, испарилась за время ланча. Но все же я не осмелилась признаться в своих более чем скудных познаниях в области верховой езды.

Мы все дружно двинулись к конюшне. Там уже стояли наготове три огромные лошади.

Мои зубы стучали от страха, и, чтобы хоть как-то оправдаться, я обратилась к Тузу:

— Не правда ли, сегодня очень холодно? Мистер Брэддок подвел ко мне большую серую кобылу.

— Ее зовут Снежинка, — представил кобылу Брэддок.

Джек и Туз уже успели забраться в седла, и теперь все смотрели на меня: Роза, Мэгги, Пендл, две собаки, конюх с тележкой навоза. Даже Антония Фрейзер, сидевшая на крыше конюшни, уставилась на меня своими желтыми глазищами. Я собралась с духом, взяла в руку поводья и вставила ногу в стремя. Снежинка мгновенно распознала во мне новичка-неумеху и сразу принялась пританцовывать. Ну а я, понятное дело, была вынуждена прыгать за ней с ногой, застрявшей в стремени.

— Я поддержу тебя, — пришел мне на помощь Пендл и подсадил меня в седло. Взглянув вниз, я подумала, что даже с крыши Почтового ведомства в Лондоне расстояние до земли не показалось бы мне больше, чем с высоты этой лошади. Снежинка, похоже, совершенно не умела стоять спокойно, и все время приплясывала. Не успел Пендл выпустить поводья из рук, как она пошла боком, а выехав за ворота, вообще перешла на рысь и устремилась в поля.

— Эй, подождите нас, — закричал вдогонку Туз. На что Снежинка начала еще быстрее перебирать ногами. Вверх, вниз, вверх, вниз. Я отчаянно старалась подниматься и отпускаться вместе с седлом, но никак не могла попасть в ритм и постоянно стукалась задом.

— Да останови же ее, — заорал Джек. Несмотря на мои ожесточенные попытки натянуть поводья, Снежинка поскакала еще быстрее и перешла на легкий галоп, когда Туз попробовал догнать нас. О Боже, опять новый ритм — раз, два, три, раз, два, три. Через некоторое время я кое-как приспособилась. Я уже успела потерять оба стремени, бросить поводья и, вцепившись в гриву Снежинки, ожидала неминуемой смерти.

Внезапно она опустила голову вниз и издала какой-то ужасающий кладбищенский смешок, потрясший меня до глубины души, потом резко дернула головой вверх и ударила меня точнехонько в нос.

От боли слезы выступили у меня из глаз, а она продолжала нести меня дальше. Я потеряла последнюю надежду выжить, увидев, как она направляется к небольшой рощице. Боже, ведь там столько веток.

— Пригни голову! — заорал Туз издали. Потом, когда мы чудом проехали через рощу и поскакали вниз по склону холма по другому зеленому полю, направляясь к озеру, я непрерывно думала про себя только о том, насколько же роскошная мягкая трава предпочтительнее этого подпрыгивающего ада. Тут наконец нас догнал Туз. Он схватил поводья и остановил Снежинку.

— Ты, маленькая идиотка, — накинулся на меня Туз. — Ты говорила, что умеешь ездить верхом. Ведь ты могла погибнуть из-за ветки или кочки на дороге.

Я была готова расплакаться.

— Эта сволочная лошадь просто какая-то кровожадная зверюга, — попыталась я защищаться. — Ну как же я могла управлять ею, когда у меня хватало сил только на то, чтобы удержаться в седле.

Губы Туза начали судорожно подергиваться. Тут подскакал Джек. Он так хохотал, что сначала даже не мог говорить.

— О, дорогая, драгоценнейшая Пру, — наконец выдавил он сквозь смех. — Ты не можешь себе представить, как очаровательно ты выглядела со спины.

Несколько минут я сохраняла серьезный вид, поддерживая его остатками моего растоптанного чувства собственного достоинства. Но потом ко мне вернулось чувство юмора, и я тоже начала смеяться над собой.

Теперь мы поехали очень осторожно. Туз и Джек вели себя весьма предупредительно: они ехали с двух сторон от меня, как будто охраняя победителя Большого Национального Кубка. Мы объехали вокруг озера. Несколько овец с красновато-коричневыми курдюками проводили нас любопытными взглядами. По ровной глади озера со свистом пронеслась моторная лодка, тащившая за собой воднолыжника, одетого в черный гидрокостюм. Постепенно моя нервозность улетучилась, и я начала наслаждаться собственной персоной и воображать себя смелой леди на резвом коне.

За четверть мили от дома я почувствовала, как Джек напрягся. Посмотрев вперед, я увидела причину его реакции — по берегу озера прогуливались два человека, и невозможно было ошибиться кто это, увидев ярко-рыжую голову одного из них. Мужчина — очевидно, был Пендл, а женщина — конечно, Мэгги. Оба двигались медленно, как люди, у которых нет никаких других интересов, кроме как быть рядом друг с другом. Пендл подбирал на песке голыши и отправлял их прыгать по поверхности воды. Мэгги пробована делать то же самое, но всякий раз камень просто тонул. Я увидела, что Пендл взял ее руку в свою и стал показывать, как правильно двигать запястьем. И Мэгги закричала от радости, когда камешек несколько раз подпрыгнул на воде.

Я окончательно расстроилась, увидев, что Пендл взял Мэгги за руку. Они повернулись к нам спинами и пошли рука об руку по берегу озера.

Туз, наблюдая за этой сценой, нахмурился как грозовая туча. А Джек только беспечно улыбнулся и направил свою лошадь поближе к моей. Наши ноги соприкоснулись.

— Бедный придурок, бедный упрямый придурок, — сказан Джек издевательски. — Он никогда не отступает от заветной цели, не так ли?

После этого мы поехали прямо к конюшне, не произнося больше ни одного слова.

Сойдя с лошадей, Джек с Тузом отправились взглянуть на новый дом Джека, а я пошла в дом и уютно устроилась возле камина, намереваясь почитать, но быстро уснула.

Меня разбудил Пендл, когда уже наступили сумерки.

— С тобой все в порядке? Ты не слишком скучала без меня? — спросил он.

— Все отлично, — ответила я и скосила на него глаза, намереваясь разыграть легкую обиду.

Пендл устроился рядом со мной. Он, видно, тоже решил разыграть небольшой приступ ревности.

— Мои шпионы донесли, что Джек поражен в самое сердце.

Интересно, какие это шпионы, подумала я. Туз? Мэгги? Роза? Наверное, все трое сразу.

— А как же иначе? К тому же и сам он очень красив. — Я запнулась на секунду, ожидая какой-нибудь реакции Пендла. Но тот оставался спокоен. Как и всегда. — Но не думаю, что мне следует искать счастье в этом направлении. И, кроме того, он уже женат, — добавила я.

На долгую минуту наши взгляды пересеклись. Пендл первым опустил глаза.

— А как насчет того, чтобы провести сегодняшний вечер вместе? — спросил он после некоторого молчания.

— Конечно, — согласилась я, оживившись. Может быть, наконец, он решится на какой-нибудь серьезный шаг?

— Тут по соседству, на другом берегу озера должна быть одна довольно обычная скучная вечеринка с фейерверком. Кроме того, можно пойти поужинать в «Эмблесайд» — это новый местный французский ресторан. Это может тебя развлечь?

Я глубоко вздохнула.

— Я предпочла бы побыть с тобой наедине.

Не могли бы мы удрать со всех этих вечеринок и устроить свой, только для нас двоих, вечер?

— Ну, не можем же мы бросить Туза на произвол судьбы в первый же вечер после его возвращения. Он сейчас слегка подавлен. Надо о нем позаботиться.

— Он сам доводит себя до такого состояния, — сердито сказала я. — Почему бы ему просто не отправиться в постель и не выспаться как следует?

— Прекрати сейчас же, — сказал Пендл. — Это на тебя не похоже.

— Я сама не знаю, на кого я теперь больше всего похожа, — печально сказала я и начала потихоньку всхлипывать.

Я подвинулась к Пендлу поближе, достаточно близко, чтобы он мог заключить меня в объятия. Он воспользовался предоставленной возможностью и очень нежно поцеловал меня в губы. Я крепко сжала губы, опасаясь, что после целого дня сна у меня может быть ужасный запах изо рта. Но постепенно я начала таять в его объятиях. Внезапно Туз и Джек влезли в комнату через окно, и Пендл отпустил меня. Я почти заплакала от разочарования и вдруг замерла: мне в голову пришла мысль — возможно Пендл заметил, как Туз и Джек шли через сад, и поцеловал меня только из-за стремления показать Тузу, что он вовсе не думает гоняться за Мэгги.