По мере их приближения к побережью небо темнело. В порту оказалось, что Фен потеряла справки о состоянии здоровья лошадей и грузовик завернули, пока они не нашли эти бумаги там, где они лежали все это время, а именно: в паспортах на лошадей. К этому времени они пропустили два парома и лошади, почувствовав тревогу людей, стали беспокоиться и бить копытами. После некоторой задержки паром решено было отправлять, несмотря на потемневшее небо и большие серые движущиеся в беспорядке волны. Шторм разразился как раз тогда, когда они были посредине канала, раскачивая паром из стороны в сторону и напугав новую пони Фен, молодую и малоопытную Дездемону до такой степени, что она чуть не разбила свой бокс.

Фен, все еще переживающая из-за слов, сказанных ей Джейком по поводу потери бумаг, была еще больше выбита из колеи маленькими телятами в двух грузовиках, которые так жалобно мычали и высовывали свои перепуганные мордочки между перекладинами стойла. В свою очередь, она пошла и выругала водителей этих грузовиков за то, что они не дали телятам воды.

Наконец, в семь часов они добрались до француского порта и направились в Ле Риво. Джейк сходил с ума от того, что им пришлось волочиться за большими дальнобойщиками, но для Фен – это было ее первое путешествие во Францию и она не могла сдержать восхищения, наблюдая как садится солнце и обращая внимание на все, мимо чего они проезжали: на огороды, на речки, обсаженные тополями, и на замки-шато, полускрытые деревьями и приводящие ее в восторг, на их отражения, мерцающие в озере. Она было сильно разочарована, что ее герой Билли Ллойд-Фокс не был выбран для участия в чемпионате. Он угостил ее коктейлем в Вестернгейте; но это ничего не означало, он всех угощал. Но может на мировом чемпионате она встретит прекрасного француза, который увезет ее в свой замок и одарит ее большой любовью за кожаными серыми ставнями. Ее мечты были грубо прерваны громким сигналом. Грузовик сильно вильнул; Джейку как-то удалось направить его в тихий переулок и, несмотря на ужасающий визг тормозов со всех сторон, избежать столкновения. Они должны были накачать шину и создали страшный затор, который нервировал апоплексических французов, без сомнения опаздывающих на обед и беспрерывно жмущих на клаксон, что явно не улучшало настроение Джейка.

В конце концов, когда прибыл аварийный фургон и отбуксировал их к краю дороги, мимо них пронесся громадный, темно-голубой дальнобойщик со знакомой изумрудно-зеленой надписью на борту: «Руперт Кемпбелл-Блек, Великобритания», исполняя на клаксоне насмешливый галоп и не делая попытки остановиться и помочь.

Было три часа утра, когда выпив громадное количество чашек черного кофе, они наконец подъехали к конюшням и здесь обнаружилось, и это была последняя капля, переполнившая чашу, что два их бокса были заняты лошадьми Руперта, а третий – лошадью, принадлежащей какому-то Дино Ферранти.

– Он американский наездник номер 3, – объяснил Джейк.

Фен любила Джейка, несмотря на то, что он так часто ругал ее, что она практически не замечала этого. Она знала, что перед чемпионатом стычки ему были ни к чему. Он хотел поместить лошадей в другие конюшни, а утром переставить их, но Фен, кипящая негодованием, решила вытянуть Диззи, нового конюха Руперта, из постели.

Найти фургон Руперта оказалось нетрудно, хотя он был припаркован под дубом несколько в стороне от других. Везде горел свет, а отзвуки смеха и пирушки так разносились в жаркой летней ночи, что даже звезды смотрели неодобрительно.

Рывком открыв дверь, она увидела Руперта, Людвига и томного очень красивого юношу со светлыми волосами, постриженными лесенкой, ленивыми серыми глазами и оливковой кожей, играющих в покер с раздеванием. Диззи в одной набедренной повязке вытянулась на скамье. Другая красивая темноволосая девушка сидела на коленях Руперта только в одной из его полосатых рубашек. На Людвиге не было ничего кроме белья, шапочки наездника и одного носка. Томный парень был в джинсах, а Руперт, который не пил и не курил, был единственным полностью одетым человеком. Они витали в облаках, как воздушные змеи, шумно смеясь и впол глаза наблюдая за голубым экраном видео, на котором рыжеволосая толстушка выделывала такие штучки с лежащим Дедом Морозом, что словами не передать.

Глянув на экран, Фен стала пунцовой и посмотрела на компанию у стола, и снова поспешно отвела взгляд, так как одна грудь у брюнетки вывалилась наружу.

– Добрый вечер, – сказал Руперт по-французски. – Заходите. – Затем перешел на английский. – В стойле 50 центов.

– Заходи, милая. – Пригласил красивый молодой человек, растягивая слова и произнося их с сильным южным акцентом, его глаза были раскосыми, как у сиамского кота. – Заходи и присаживайся ко мне на колени.

– Нет, лучше иди ко мне и обними меня, – сказал Людвиг, вставая и щелкая ногами, одной босой, а другой в носке.

– Вы отвратительны, – разбушевалась Фен. – А кроме того, – сказала она, поворачиваясь к Руперту, – Вы и какойто гад по имени Дино Ферранти украли наши конюшни.

– Милая, приди в мои объятия, – произнес американец, протягивая длинные загорелые руки.

– Вы лучше поищите где-нибудь другое место для ваших осликов, – сказал Руперт. – Вы не встречались с Дино Ферранти, не так ли?

– Нет, и не имею желания, – ответила Фен, выходя из себя. – Смотрите, – крикнула она, помахивая бумажками перд носом у Руперта. – Тут указано: номера один, два, три, четыре. Это так же очевидно, как нос на вашем лице.

– А мы не поняли, что это ваши конюшни, – вмешалась Диззи, строя недовольную гримасу.

– Я предполагаю, что ты слишком толстая, чтобы читать, как большинство конюхов Руперта.

– Спокойно, спокойно, – вмешался Руперт.

– Вы, черт побери, приехали и захватили их. Если бы вы были порядочными людьми, вы бы остановились на шоссе и помогли нам. Мы бы приехали все одновременно и тогда бы не было этой дурацкой путаницы. Я никогда еще не встречала человека, который был бы так напрочь лишен чувства командного товарищества.

– А что ты хочешь, чтоб я делал? – Спросил Руперт. – Начал петь «41 год». Это Билли у нас певец, но его не выбрали благодаря твоему чертовому родственничку.

Фен не ответила. Она повернулась и вышла.

– Хорошо, если вы не хотите перевести ваших лошадей, я уберу их сама.

– Не играй в дурацкие игры, – огрызнулся Руперт. – Ты будешь сожалеть об этом. Продолжай, Дино, ты сдаешь.

– Кто это? Она очень привлекательна, – медленно произнес американец, сделав глоток виски из бутылки и передавая ее Людвигу.

– Сестра жены Джейка Ловелла, – ответил Руперт.

– Он такой же?

– Дьявол. Он всегда ищет повода к ссоре, или как сказала бы моя жена он – французский фраер. Характерный для него недостаток обаяния, видно, передался и ей.

Пятью минутами позже Дино проиграл круг и вынужден был снимать джинсы. Встав, чтобы расстегнуть молнию, он выглянул в окно.

– Прекрасная ночь, – заметил он. – Луна светит так ярко, что вокруг светло, как днем. Посмотри, а вон Большая Медведица. Не пойму, или мне кажется, или это действительно серая лошадь трусит рысью мимо окна.

Людвиг неуверенно поднялся на ноги и выглянул.

– Это Змееныш и какая-то другая лошадь, – сказал он. – Маленькая Максвелл уводит их. Ты бы лучше высунул нос, Руперт.

Дино Ферранти рассмеялся. – Ничего себе, черт побери.

В одно мгновение Руперт сбросил брюнетку на пол и выскочил из фургона, трава колола его босые ноги.

– Вернись назад, – заорал он на Фен.

Фен трусила рысью, сохраняя безопасную дистанцию между ними. – Не вернусь, пока Вы не пообещаете, что уберете Ваших лошадей из наших конюшен.

Несмотря на то, что он месяц не пил и бегал каждое утро две мили, Руперт не мог поймать ее. Его выражения усилились.

– Ту, ту, и это при леди, – сказала Фен. – Если Вы не обещаете мне, я уведу их в лес и они там потеряются. Им нужно рассеяться. Наверное, не много радости принадлежать такому отвратительному разбойнику, как Вы.

– В течении 5 минут, которые показались Руперту вечностью, она легким галопом двигалась вперед, пока не оказалась на темном краю леса.

– Ну? – Донесся ее голос.

Руперт согласился. – Хорошо. Мы уберем их. Теперь верни их, маленькая сучка.

– А Вы будете бежать за мной? Я верну их и привяжу возле Вашей конюшни.

– Я буду преследовать тебя судебным порядком.

– Это мы можем подать на Вас в суд за то, что Вы забрали наши конюшни. – И сделав широкий круг, она умчалась, выкрикнув через плечо: «Думаю, что Вы будете плохо спать».

Конюхам не приходиться нежиться в постели. Через 2, 5 часа Фен уже должна была покинуть кровать, чтобы покормить и заняться выездкой лошадей. Не ев ничего вчера, так как она чувствовала себя плохо после поездки на пароме, Фен почувствовала отчаянный голод. Возвращаясь к грузовику, чтобы позавтракать, она встретила Бриди, конюха Хампти. После обмена замечаниями по поводу своих лошадей они решили позавтракать вместе.

Чертовски твердая, – сказала Бриди, пристально глядя на землю, которая вся была покрыта расселинами и трещинами, как большая коричневая картина. – Никаких признаков дождя, что не устраивает лорда Кемпбелл-Блека. – Она понизила голос. – Он перетрудил всех своих лошадей. Я видела их в Критлдене на прошлой неделе. Они только что приехали после Королевских соревнований и Аахена. Арктурус лежал в своем боксе такой изнуренный, что мне показалось, будто он умер. Это было полнейшее истощение. У них не было перерыва с января. Арчи не может двигаться, пока ему не сделают укол в глазное яблоко. Когда действие укола проходит, он просто в агонии.

– На какой лошади Руперт будет выступать на чемпионате?

– На Змееныше, – ответила Бриди.

Фен застонала. – Доверять Руперту – все равно, что положить в могилу.

– Ему нужны два человека в конюшнях. Один выполняет функции конюха, а другой следит за конем. У него ужасный удар. Он уже убил одного из Джеков Расселов Руперта.

– Возможно он не дойдет до финала.

– Он сейчас в очень хорошей форме и не сделает ошибок.

Они вошли в шатер, где можно было позавтракать. Фен намазывала абрикосовый джем на четвертый рогалик, когда Бриди спросила ее, встречала ли она Дино Ферранти.

– Мельком встречалась с ним прошлой ночью, – холодно ответила Фен.

– Ты думаешь он соблазнитель? – Вздохнула Бриди. – Такие змеиные бедра и ужасающе большие плечи, и такое ангельски развращенное лицо. И он так хорошо одевается.

– Когда я видела его последний раз, он был полуголый, – сказала Фен.

После этих слов она поведала о злоключениях прошлой ночи. Бриди смотрела на Фен с благоговейным страхом.

– Но ты не вывела лошадей Руперта?

– Вывела.

– И ехала верхом на Змееныше?

– Да.

– Ничего не случилось возможно потому, что ты не боялась енр. Помни, я думаю, что Руперт тоже соблазнитель. Если он направит палец в мою сторону, я тут же сдамся.

– Я нет. Я думаю, он дьявол.

Четырьмя часами позже Людвиг и Дино Ферранти, оба в темных очках и оба в состоянии ужасного похмелья, причем это состояние не улучшилось под лучами полуденного солнца, ковыляли к конюшням, чтобы поработать с лошадьми. Они задержались при виде Исы Ловелла, которому было не более 6 лет, прогоняющего легким галопом Макулая по тренировочному кругу.

– О'кей. Фен, – позвал он с пронзительным Бирмингемским акцентом, – поставь его, – и направив коня к забору, легко и чисто взял 5 футов и 3 дюйма.

У Дино Ферранти сегодня были отекшие глаза как у плохо выспавшегося человека, поэтому он в первый момент не поверил своим глазам.

– Ты только посмотри!

– Да, – заметил Людвиг, – с такими детками мне не при дется долго оставаться чемпионом мира.

Они остановились и несколько минут наблюдали, как ребенок управлял лошадью и сделал еще несколько прыжков.

– Смотри, девушка, которая приходила прошлой ночью, – отметил Дино.

– Ха, мисс Максвелл, – сказал Людвиг, – конюх Джейка Ловелла. Это, наверное, лошадь, на которой Джейк будет выступать. Выглядит очень знакомо. Но этого не может быть.

Выглядит чертовски хорошо, – подтвердил Дино.

Ле Риво – один из самых красивых приморских портов Бретани. Ипподром располагается в миле от города. Со стороны материка он был окружен полукольцом леса, в который Фен грозилась загнать лошадей Руперта. Перед ним расстилалось море. В день первых разминочных соревнований он выглядел с птичьего полета как снимок матери жемчужин, лежащей на платиново-белом песке.

– Слишком много иностранцев, – неодобрительно заметила необъятная англичанка-туристка, когда два итальянских наездника чуть не упали с лошадей при виде Диззи, грума Руперта, проезжавшей мимо в облегающей бирюзовой тенниске, надетой на голое тело без бюстгальтера.

Ле Риво кишел голландскими наездниками в кожанных куртках, португальцами с горячими глазами и прищелкивающими зубами, аргентинскими генералами, американцами в панамах и темных очках. Все трещали на разных языках, привнося недозволенный букет Риччи на место выступлений. Погода по-прежнему оставалась магически жаркой, и несмотря на то, что ласточки летали низко, а коровы лежали, не было и признаков дождя, который бы смягчил ужасно твердую землю.

Большая толпа собралась посмотреть на первое событие чемпионата – пробег на скорость на малой дистанции; большинство наездников демонстрировали в этом соревновании лошадей, на которых они затем будут участвовать в дальнейших соревнованиях. В послеполуденной выездке они продемонстрируют других лошадей.

По ипподрому уже циркулировали слухи, что Джейк Ловелл будет прыгать на одной из бывших лошадей Руперта. Никто не видел, чтобы Джейк, или Фен тянули жребий, и когда Руперт впервые увидел как Таня утром проводит неспеша Макулая и Дездемону по кругу сбора, он минуту присматривался к знакомой большой черной лошади с ногами, похожими на суповые тарелки, и безобразной белой мордой, но не сделал никаких замечаний.

Отличительной чертой Руперта было то, что состояние его нервов не влияло на его выступление. Он продолжал ругать и нападать на других наездников, таким образом психологически готовя себя к заезду, а затем он выполнял круг так, что приводил остальных в паническое состояние. Поражала не только его скорость быстрее света, но и то, что он всей своей грубой силой оказывал давление на Змееныша, чтобы удержать его на круге, так как эта лошадь без сомнения была просто дьяволом при езде.

Гай де ла Тур, звезда, с которой французы связывали свои надежды, проскакал медленнее, но в стилевом отношении чище, чем вызвал бурю аплодисментов. За ним следовал Людвиг, уже оправившийся после попойки, но несмотря на длинные ноги Клары, не смогший догнать Руперта. Скорость не была сильной стороной Макулая, он был очень осторожен и прыгал слишком высоко. Джейк был очень доволен чистотой выполнения этого заезда, которая дала возможность занять ему 11 место.

Так как американцы были жаркими почитателями национального кубка, возникал большой интерес к тому, как их лошади будут реагировать на французский круг. Ни наездник-мужчина номер 1, Кэрол Кеннеди, ни номер 2, рыжеволосая Мери Джо Вильсон, еще не вошли в форму и сделали, соответственно, 8 и 4 ошибки.

Теперь внимание было приковано к Дино Ферранти, выехавшем на молодой темногнедой чистокровной лошади по кличке Человек президента. Дино никогда до этого не принимал участия в европейских соревнованиях, но даже Фен, которая опять имела с ним стычку на тренировочном круге из-за того, что его грум начал разбирать забор как раз в тот момент, когда она собралась прыгнуть через него, должна была отметить, что он великолепный наездник. Приверженцы чистого стиля считали, что он сидит в седле развалясь, как ковбой, и чуточку сильнее, чем положено, откидывается назад, он он был таким гибким, как будто был сделан из резины, и мог полностью освободить лошадь от своего веса, когда она была в воздухе, но уже плавно касался ее спины в момент приземления.

С развевающимися, на американский манер несвязанными гривой и хвостом Человек президента проскакал дистанцию как кролик с хлопчатобумажным хвостом. Все оцепенели и подняли брови, когда по табло стало известно, что он прошел круг на 3 секунды быстрее, чем Руперт.

– Хорошо сделано, – отметили все, когда он покинул круг.

– Это большая удача – выиграть первый заезд в соревнованиях, – сказал Хампти. – Великолепное животное. Откуда он?

– Грандиозно, наша первая победа, – воскликнула Мери Джо, бросившись к Дино и крепко обнимая его. – Значит, Руперт второй, Людвиг третий, а Гай четвертый.

– Ты так думаешь? – Произнес резкий голос, пытаясь прорваться сквозь шум взаимного восхищения. – Я еще не выступала.

– Soixante-six, – вызвал распорядитель круга сбора. – Numero soixante-six.

– Я здесь, – закричала Фен, натягивая шапочку поглубже на лоб и галопом влетая в круг. Дездемона была ростом всего лишь 14. 3, чуть больше пони. Ее папа был чистокровкой, а мама – пони для поло; Она была быстрой и проворной, бежала с удивительным ускорением между препятствиями, но как и у ее хозяйки, на этой дистанции она продемонстрировала больше мужества, чем технического мастерства.

Смеясь и шутя, Людвиг, Дино, Руперт и Гай повернулись спинами к кругу, восхищаясь миловидной Мери Джо. Вдруг они услышали приветственные крики толпы и, обернувшись, увидели маленькую чалую кобылку, летящую по кругу. Она взлетела в воздух над препятствием, взяла двойное препятствие и перенеслась через стену на полном галопе, выполнив все очень чисто. Джейк закрыл руками глаза, когда она с быстротой молнии понеслась к комбинированным препятствиям.

Глядя с изумлением сквозь пальцы на Фен, он видел, что она перенеслась через три изгороди, как теннисный мячик. Опередив Дино на 1/10 секунды, она проскакала галопом еще полкруга, прежде чем смогла остановиться. Порозовевшая, с приподнятым настроением, она, покидая круг, сдержанно показала хорошо заметный знак V группе, собравшейся вокруг Мери Джо. Даклис и Иса визжали как дикари.

Джейк выругал ее за «чертовскую безответственность». – Вы могли разбиться в любой момент. – Затем его лицо смягчилось, – все-таки это был грандиозный заезд.

Были вызваны победители. Фен высокомерно задрала нос и въехала в круг. Дино догнал ее. В черном пиджаке, с белым галстуком, в облегающих белых бриджах, со свежевымытыми волосами, уложенными паутинкой, она была совсеим непохожа на ту рассерженную девчонку, которая неуклюже ворвалась в фургон Руперта вчера ночью.

– Леди, похоже я недооценил Вас.

Фен проигнорировала его слова.

– Ты выглядишь очень хорошенькой, когда взбешена, но мне бы хотелось увидеть, как ты улыбаешься.

– Увидишь, когда мне будут вручать награду.

– Я думал, что ты – конюх Джейка Ловелла.

– Да, и я, и Иса, и Даклис. Мы все выполняем грязную работу. Каждый умеет делать все.

– Ты будешь прыгать на этом пони в мировом чемпионате?

Фен с любовью похлопала Дездемону. – Нет. Я слишком молода для мирового чемпионата.

– Слава Богу, – произнес Дино, осматривая их с ног до головы. – Я полагаю, что это вопрос только времени.

Новости о покере с раздеванием у Руперта и о катании Фен при луне на его лошадях распространились по ипподрому, как пожар, с ними могли соперничать только сплетни о пьянстве Билли и спекуляции по поводу того, является ли лошадь Джейка, зарегистрированная как Паслен, на самом деле Макулаем. Затем итальянский наездник обнаружил в своей конюшне ведро с отрубями, которое никто из его окружения не приносил и сразу же все стали опасаться диверсий. Усилились меры по обеспечению безопасности. Американцы и немцы наняли службу, обеспечивающую безопасность, с ротвейлерами. Даже Руперт нанял человека, который проводил ночи возле бокса Змееныша.

– Боится. что Фен выпустит его опять, – сообщила Диззи.

– Держу пари, ты больше не будешь его трогать, – сказала она, обращаясь к Фен, – если бы ты знала, каким ублюдком он бывает – в такие минуты только хозяин может его усмирить. Я не знаю, что за чертовщина с ним происходит.

Руперт скучал за Билли. На всех больших соревнованиях, в которых он принимал участие, Билли был рядом, всегда валяя дурака, внезапно выдвигая идеи и утрясая проблемы. Руперт был слишком горд, чтобы ходить за советом к Мелизу. Мелиз читал ему наставления и раздражался, если Руперт не следовал его советам. Хелина была также несведуща и, по существу, не интересовалась его делами.

Достигнув вершины своих физических возможностей Руперт очень хотел бы поплавать в море, но плавание отвлекло бы его, а ему надо было обязательно присутствовать на национальном кубке. Ему страстно хотелось выпить, но он дал зарок не брать ни капли спиртного в рот до тех пор, пока не закончится мировой чемпионат. Француженки толпились вокруг него даже больше, чем англичанки, но он обнаружил, что легкие победы все менее удовлетворяют его, а завтрашний приезд Хелины вычеркнет и это удовольствие. Он был также страшно зол на Хелину за то, что она не хотела привезти детей. Лавиния де ла Тур пригласила их посетить замок Гая, расположенный в 30 милях отсюда, но Хелина беспокоилась о французской пище, и воде, и бешеных собаках, и как подействуют тепловые волны на нежную кожу Маркуса. А Теб, которую Руперт так хотел всем показать, как считала Хелина, была слишком мала.

Руперт никогда раньше не страдал от растройства нервов, но ему очень не хотелось ехать на Макулае в финале. Он наблюдал за цыганской толчеей банды Ловелла – эти прекрасные дети с ужасающим Бирмингемским акцентом, с абсолютным бесстрашием роящиеся вокруг лошадей Джейка, чистящие их, заплетающие им гривы и хвосты, целующие их, играющие возле ног лошадей, как будто это не лошади, а большие собаки. Он никогда не видел таких расслабленных лошадей и таких счастливых детей. Он вспомнил ужас Маркуса и поклялся, что Теб никогда не будет расти такой.

Он сошелся с Дино Ферранти, которого встретил, когда выступал во Флориде, так же как и с Людвигом, так как богатые, красивые и удачливые неизменно тянутся друг к другу.

Дино немного напоминал Руперту Билли. Они оба были добродушно-веселыми и у них было чувство юмора. Но в свои 26 лет Дино был сильнее и честолюбивее. Он был также тщеславнее Билли, он всегда носил светлые шелковые рубашки, прекрасные костюмы, от него всегда пахло только дорогим одеколоном, а его пепельно-белые волосы всегда были в порядке, независимо от того, как часто он проводил по ним рукой. Но за этой почти женственной томностью Дино скрывалась железная воля и такая же физическая сила, как у Руперта, которая позволяла ему гулять на вечеринке до 5 часов утра, а на следующий день утереть нос недоброжелателям.

Дед Дино был эмигрантом из Италии. Он любил колдовать с цветами и открыл маленький заводик по производству духов. Он создал духи, названные Экстази, которые стали так же известны и устойчиво популярны, как Джой, Арпедж и Шанель номер 5. Его сын, Пако, имел умную голову и скопил достаточно денег на папиных изобретениях, чтобы стать миллионером, президентом и основателем компании Ферранти, выпускающей все виды духов, одеколонов, мыла и кремов после бритья, которые продавались во всех уголках мира. Его три старших сына все покорно влились в семейное дело. Но Дино, его любимец, самый младший и самый красивый, восстал. С раннего детства он интересовался только лошадьми, катаясь на своих собственных пони и, даже несмотря на то, что его били за это, на скаковых лошадях отца. Полагая, что он перерастет эту одержимость лошадьми, Пако разрешил сыну ездить верхом столько, сколько он хочет, чувствуя большое облегчение, когда Дино достиг 6 футов в 17 лет и стал слишком высоким для жокея, участвующего в гладких скачках. Когда он вырос до 6, 2 футов, то стал слишком высоким для жокеев, преодолевающих препятствия. Он увлекся конным троеборьем, но на этом виде спорта в Америке нельзя было сделать больших денег. Когда он приезжал домой, его братья выражали неудовольствие, что от него пахнет конюшней и он увиливает от участия в деле поддержания империи Ферранти.

Решив сократить свои потери, Дино записался в Массачусетский технологический институт на отделение экономики бизнеса. Когда он сдавал экзамены за первы курс, его зачетная книжка была просто образцовой до последнего экзамена, на который он явился смертельно пьяный от отчаяния, в смокинге, тогда, когда все остальные студенты навострили свои ручки. Размахивая полупустой бутылкой джина, он направился к своему месту, предлагая выпить остальным шокированным и честно пытающимся утихомирить его кандидатам.

Но оценки в его зачетных бумагах были так блестящи, сплошные А по всем предметам, что экзаменаторы закрыли глаза на такой ляпсус. Дино был избран президентом следующего курса. Пако был так восхищен, что в день, когда Дино должен был выехать на каникулы домой, на университетскую взлетную полосу приземлился самолет – это была награда Пако за успехи сына.

Дино сразу влетел в дом, поцеловал мать и поблагодарив отца, попросил его пройти в библиотеку и уделить ему несколько минут.

– Папа, бизнес не для меня.

Пако был изумлен. – Но ведь учеба идет так хорошо.

– Я не хотел смущать тебя тем, что кто-то из Ферранти не имеет способностей, и я думаю, что я тоже ненавижу проигрывать, но я не хочу провести остальную часть моей жизни в офисе. У тебя для этого есть другие сыновья. Я собираюсь заниматься выездкой лошадей.

Пако вздохнул. – Спокойно, спокойно. Разве нельзя заниматься и тем и другим?

– Нет, потому что лошади требуют внимания 24 часа в сутки, так же, как и успешный бизнес. Я – великолепный наездник, я знаю это. Я хочу заниматься этим делом, соревнуясь с наилучшими наездниками мира. Это единственный образ жизни, который я хочу вести.

– Ты спрашиваешь моего совета или сообщаешь мне свое решение?

– Сообщаю свое решение, – мягко сказал Дино. – Если ты готов помочь мне, я буду признателен тебе отвсей души. Если нет, я смогу все сделать сам.

– Ты не сможешь зарабатывать этим себе на жизнь.

– В Европе смогу. – Он увидел печаль в глазах отца. – Не считай меня потерянным сыном. Я не буду голодать. Но я никогда не прощу себе, если не попробую.

Задумавшись, Пако смотрел на своего любимца. – По всем предметам высшие оценки, за исключением того, когда ты нагрузился. Я не предполагал, что ты так ненавидишь это дело. Для этого нужен характер. Может быть это тебе пригодится. Я заключаю с тобой сделку. Я буду помогать тебе первые 5 лет, так что ты можешь оставаться в Штатах.

Через 5 лет, почти что день в день, Дино прибыл в Ле Риво.

Мировой чемпионат начинается с национального кубка. Из всех наездников, которые принимали участие в этих соревнованиях, отбираются и допускаются к следующему туру 20 наездников, которые сделали наименьшее количество ошибок. Следующий тур состоит из 3 изнурительных индивидуальных соревнований. Четыре наездника, которые в среднем допустят наименьшее количество ошибок за тур, выходят в финал. Затем следуют обязательные дни отдыха. Потом начинается финал, в котором каждый из четырех участников сначала выступает на своей лошади, а за тем по очереди на лошадях своих трех соперников.

На национальном кубке команда Великобритании выступала с переменным успехом. Руперт провел два блестящих раунда на Змееныше и выполнил все прыжки без касания. Хампти, стремясь произвести впечатление на нового спонсора, прыгал безоглядно и сделал более 20 ошибок в обоих раундах. Дриффилд шел чисто в первом раунде, но выбился из сил во втором. У Джейка было 8 ошибок в первом круге, второй он прошел чисто.

Американцы выступали блестяще; так же выступала и немецкая команда, что позволило им завоевать, соответственно, первое и второе командные места, команда англичан заняла только третье место. Это означало, что в полуфинал вышли 4 американских наездника, 4 немца, Руперт, Джейк, Вишбоун, Пьеро Фратинелли, итальянец номер 1, пара мексиканцев и наконец, к бурной радости французских болельщиков, Гай де ла Тур.

К третьему и последнему туру Людвиг и Руперт по очкам сильно опередили соперников, так что фактически им достаточно было только принимать участие в этом туре, чтобы войти в четверку финалистов. Заезд включал 10 огромных изгородей с зачетом времени выполнения. Руперт сделал 8 ошибок, Людвиг – 12, что обеспечивало им выход в финал. Дино прошел чисто. Оставались Джейк и граф Гай.

– В финале буду я, ты, Людвиг и Гай, – сказал Руперт Дино, когда покидал круг. – По одному от каждой страны. Очень подходяще.

Джейк был так рассержен презрительным по отношению к нему заключением Руперта о том, что у него нет никакого шанса попасть в финал, что он готов был сам перенести Макулая через все изгороди, если это понадобится.

– Ты должен выиграть этот заезд, главное четко, спокойно готовься, – сказал Мелиз, похлопав Макулая, когда Джейк направлялся в круг.

Макулай видимо решил вызвать сердечный приступ у всех своих болельщиков. Дурачась, изображая смущение от большого сборища народу, брыкаясь и прибегая к о всякого рода шутовству между изгородями, он тем не менее прошел круг чисто, а покидая его подпрыгнул и сложил ноги в конское подобие знака V.

Все вынули калькуляторы и пытались подсчитать, войдет он в финал или нет. На очереди был Гай, который опережал по очкам и Дино, и Джейка. Смеющийся, красивый, он чувствовал поддержку большого количества народа, особенно французов. Он просто ощущал волны любви и восхищения, как дуновение горячего воздуха из сушильного аппарата.

Прыгая через предпоследнюю изгородь, представляющую собой огромный забор, который выбивал из колеи всех лошадей, кроме Макулая, импозантный черный мерин Гая по кличке Шарлеман сильно зацепил ее. Все затаили дыхание, но жерди остались стоять на месте.